Страница:
— В самом деле, это твое личное дело, и этим ты доказал, что Шеа — твой брат. Но важны не слова, а поступки. В будущем ты можешь пожалеть о своем выборе‡ Он замолчал, глубоко задумавшись, и несколько долгих мгновений изучал склоненную голову Флика, прежде чем повернуться к Шеа.
— Ну, я не могу ради твоего брата начинать все сначала. Кое о чем ему придется догадываться. Теперь скажи, что же ты знаешь о Броне.
Несколько минут Шеа молча думал, а затем пожал плечами. — Ничего особенного я о нем не знаю. Это был миф, как вы говорите, вымышленный лидер восстания в Первой Войне Рас. Считается, что он был друидом, но вышел из Совета и использовал свою черную силу, чтобы повелевать умами своих последователей. За всю историю его никто ни разу не видел. В плен он не попадал, среди убитых в последней битве его не было. Он не существовал.
— Исторически это правильно, я уверен, — проговорил Алланон. — А что ты знаешь о нем в связи со Второй Войной Рас?
При этом вопросе Шеа быстро улыбнулся.
— Ну, легенда говорит, что он сыграл главную роль и в этой войне, но это тоже оказалось мифом. Говорили, что это тот же человек, что собрал войска людей в Первой Войне Рас, но теперь его уже звали Повелителем Колдунов — злобным противником друида Бремена. Кажется, по легенде Бремен все-таки убил его во Второй Войне. Но все это просто фантазия.
Флик поспешил согласно кивнуть, но Алланон промолчал. Шеа ждал от него какого-нибудь подтверждения, и разговор начинал откровенно забавлять его.
— Но к чему все эти рассказы? — затем спросил он.
Алланон бросил на него колючий взгляд, удивленно приподняв темную бровь.
— Твое терпение крайне ограничено, Шеа. В конце концов, мы сейчас за несколько минут повторили историю нескольких тысяч лет. Однако если ты считаешь, что можешь потерпеть еще несколько секунд, думаю, что могу обещать ответить на твой вопрос.
Шеа кивнул, ощутив при этом замечании сильное смущение. Дело было не в словах; дело было в том, как Алланон произносил их — с издевательской усмешкой и еле скрытым сарказмом. Однако юноша тут же вернул себе самообладание и пожал плечами в знак готовности выслушать неторопливый рассказ историка.
— Очень хорошо, — отметил тот. — Я постараюсь быстро завершить нашу беседу. Все, о чем мы говорили до этого момента, лишь предваряло то, о чем я расскажу сейчас — почему я пришел сюда и нашел тебя. Я напомню тебе ход Второй Войны Рас — последней войны в новой истории человека, прогремевшей в землях Севера чуть менее пятисот лет назад. Человек не участвовал в этой войне; он в то время обитал в самом сердце земель Юга, и несколько его маленьких поселений отчаянно боролись с угрозой всеобщего вымирания. Это была война великих рас — народы эльфов и гномов сражались в ней против сил диких скальных троллей и хитрых карликов. После окончания Первой Войны Рас известный мир разделился на четыре существующие земли, и довольно долгое время расы жили в мире. В эти годы власть и влияние Совета друидов значительно уменьшилось, ибо исчезла явная потребность в его помощи. Справедливо будет заметить, что внимание друидов к расам также ослабло, и через много лет новые члены Совета забыли о его целях и отвернулись от людских проблем, занимаясь своими делами, ведя уединенную жизнь, посвященную постижению законов природы и медитации. Самой могущественной расой были тогда эльфы, но в те годы они жили замкнуто на своей оторванной от мира родине, далеко на западе, где стремились к относительному одиночеству — об этой ошибке они позже искренне сожалели. Остальные народы расселились, разбившись на маленькие, плохо объединенные поселения, в основном, на Востоке, хотя отдельные группы поселились в землях и Запада, и Севера, и в прилегающих странах.
Вторая Война Рас началась, когда с Чарнальских гор спустилось громадное войско троллей и захватило все земли Севера, включая крепость друидов в Параноре. Друидов предали их же товарищи, подкупленные обещаниями и посулами вражеского полководца, имя которого в то время было неизвестно. Оставшиеся друиды, за исключением тех немногих, кому удалось бежать или которых не было в Параноре, были взяты в плен и брошены в темницы Крепости, и больше их никто не видел. Те же, кто избежал участи своих братьев, рассеялись по Четырем землям, скрываясь от врага. Войско троллей немедленно двинулось на Восток, где жили гномы, с очевидными намерениями в кратчайшие сроки подавить любое сопротивление. Но гномы отступили в глубину бескрайних лесов Анара, которые хорошо изучили и в которых только они могли выжить, и сдерживали натиск войск троллей, несмотря на то, что к тем подошли подкрепления в виде отдельных племен карликов, влившихся в армию захватчиков. Король гномов Райбур записал в анналах своего народа, кто, по его мнению, оказался их настоящим противником — это был бывший друид, Брона.
— Как король гномов мог в это поверить? — быстро вставил Шеа. — Если бы это было правдой, Повелителю Колдунов было бы тогда более пятисот лет! В любом случае, по-моему, эту идею королю внушил какой— то честолюбивый мистик в надежде воскресить старую забытую легенду
— может быть, чтобы повысить свое положение при дворе, или еще зачем— то.
— Это возможно, — отметил Алланон. — Но позволь мне продолжить. После долгих месяцев сражений тролли, судя по всему, сочли, что победили гномов, и их военные легионы повернули на запад, двинувшись на могучее королевство эльфов. Но за те месяцы, пока тролли сражались с народом гномов, те друиды, что спаслись из Паранора, собрались под руководством знаменитого мистика Бремена, уважаемого старейшины Совета. Он повел их в земли Запада, в королевство эльфов, чтобы предупредить их народ о новой угрозе и подготовить их к почти неминуемому вторжению с севера. Королем эльфов в те годы был Джерле Шаннара — возможно, величайший из всех эльфийских королей, за исключением Эвентина. Бремен предупредил короля о возможности нападения на его земли, и правитель эльфов спешно привел свои войска в боевую готовность, прежде чем надвигающиеся орды троллей достигли их границ. Я уверен, что ты достаточно знаешь историю, чтобы помнить, что случилось во время битвы, Шеа, но я хочу, чтобы ты уделил внимание тем особенностям, о которых я сейчас расскажу.
Шеа и взволнованный Флик разом кивнули.
— Друид Бремен дал Джерле Шаннаре необычайный меч для сражения с троллями. Тот, кто держал в руках этот меч, считался неуязвимым — даже для ужасной силы Повелителя Колдунов. Когда легионы троллей вошли в долину Ренна на границе эльфийского королевства, армии эльфов внезапно атаковали их из засады, ринувшись вниз по склонам, и в жестоком двухдневном сражении разгромили их. Эльфов возглавляли друиды и Джерле Шаннара, вооруженный могучим мечом, полученным от Бремена. Они вместе сражались с войсками троллей, которым, как говорили, пришли на помощь обитатели призрачного мира, покоренного Повелителем Колдунов. Но отвага короля эльфов и мощь знаменитого меча побороли призрачных созданий и уничтожили их. Когда остатки войска троллей попытались отступить и укрыться в землях Севера, перейдя равнины Стрелехейма, они оказались зажаты между преследующими их эльфами и вышедшим с востока войском гномов. Вспыхнула новая свирепая битва, в которой армия троллей была истреблена почти поголовно. В этой битве и сгинул Бремен, сражавшийся рядом с эльфийским королем и бившийся с самим Повелителем Колдунов. Летописи сообщают, что в этом бою сгинули и Бремен, и Колдун, и никто больше их не видел. Не нашли даже их тел.
Джерле Шаннара носил прославленный меч до самой своей смерти, пришедшей к нему спустя несколько лет. Его сын передал оружие Совету друидов в Параноре, где меч был погружен в огромный Тре-камень и опущен в подземелья Крепости друидов. Я уверен, ты неплохо знаком с легендой о мече и с ее сущностью, с тем, что она значит для всех рас. Сегодня великий меч покоится в Параноре, как и пятьсот лет назад. Я достаточно ясно излагаю события, юноши?
Флик завороженно кивнул, не в силах вымолвить ни слова, захваченный увлекательным рассказом. Но Шеа внезапно решил, что с него достаточно этих историй. Алланон не сообщил им ни одного реального факта из истории рас — или же он должен теперь забыть все, чему его с раннего детства учили старшие. Историк просто пересказал им детскую выдумку, которую веками родители передавали своим детям. Он терпеливо выслушал все, что Алланон пытался выдать за настоящую историю рас, потакая ему из уважения к его репутации. Но вся эта история про меч была просто смешна, и Шеа надоело изображать из себя доверчивого дурачка.
— Но при чем же здесь ваше появление в Тенистом Доле? — настойчиво спросил он, и слабая улыбка выдала его неприязнь. — Мы выслушали все о битве, произошедшей около пяти веков назад — в этой битве человек даже не участвовал, только тролли, эльфы, гномы и кто-то там еще, судя по вашим словам. Вы говорили, это были призраки, или нет? Простите, если находите это оскорбительным, но мне трудно поверить во все это. Всем расам известен рассказ о Мече Джерле Шаннары, но это же просто выдумка, а не правда — приукрашенная героическая история, придуманная, чтобы расам, участвовавшим в этой битве, было чем гордиться и о чем вспоминать. Но легенда о Шаннаре — это детская выдумка, из которой взрослые должны вырасти, когда они принимают на себя ответственность мужчины. Почему вы тратите время на повторение этой сказки, когда я прошу вас только ответить на простой вопрос? Зачем вы искали меня?
Речь Шеа резко оборвалась, когда на его глазах темные черты лица Алланона исказились и почернели от гнева, густые брови приподнялись над крошечными яркими искрами, загоревшимися в глубокой тени, скрывающей его глаза. Казалось, высокий странник боролся с бурлящей в нем яростью, и на мгновение Шеа показалось, что огромные руки, стиснутые перед его лицом, сейчас задушат его, такой гнев читался в глазах Алланона. Флик поспешно подался назад, чувствуя, как в душе его растет страх.
— Глупец‡ ах, глупец, — раздался скрипучий голос великана, едва сдерживающего ярость. — Вы так мало знаете‡ дети! Что знает людская раса о правде — кто такие люди, если не крадущиеся, в ужасе прячущиеся в своих жалких убежищах в глубинах Юга, подобно напуганным зверькам, создания? Ты смеешь говорить мне, что я рассказываю сказки — ты, никогда не знавший борьбы, укрывшийся в своем драгоценном Доле! Я пришел сюда в поисках последних королей, а нашел мальчишку, который ищет убежища во лжи. Ты просто маленький ребенок!
Флику жгуче захотелось провалиться сквозь землю или просто исчезнуть, когда, к его полному изумлению, Шеа у него на глазах вскочил на ноги перед высоким историком, покрасневший от злости и сжавший кулаки, пытаясь сдержаться. Юноша был так охвачен гневом, что не мог даже говорить, и стоял перед своим обвинителем, дрожа от злости и унижения. Но на Алланона это не произвело ни малейшего впечатления, и его низкий голос зазвучал вновь.
— Успокойся, Шеа. Не показывай, что ты глупее, чем есть. Послушай, что я теперь тебе скажу. Все, что я рассказал, долгие века считалось легендой и жило в памяти людей лишь как легенда. Но время сказок подошло к концу. То, что я рассказал тебе — не легенда; это правда. Меч существует; сегодня он покоится в Параноре. Но, что самое главное — существует и Повелитель Колдунов. Он жив и сейчас, и Королевство Черепа — его владения!
Шеа попытался что-то говорить, но внезапно понял, что его собеседник вовсе не разыгрывает его — и это все-таки не сказка. Он расслабился и медленно сел, все еще не отрывая глаз от темного лица Алланона. Ему вдруг вспомнились слова историка.
— Вы сказали — короля‡ вы искали короля?
— Как кончается легенда о Мече Шаннары, Шеа? Что гласит надпись, высеченная на Тре-камне?
Шеа был ошеломлен, он не мог вспомнить никаких легенд.
— Не знаю‡ не помню, что там было написано. Что-то о новом короле‡
— Брат! — вдруг заговорил откуда-то сбоку Флик. — Когда Повелитель Колдунов снова появится в землях Севера, сын Дома Шаннары возьмет в руки Меч, чтобы сразиться с ним. Вот как кончается легенда!
Шеа взглянул на брата, вспоминая, что в надписи говорилось именно это. Он перевел взгляд на Алланона, который сосредоточенно смотрел на него.
— Но при чем здесь я? — быстро спросил он. — Я же не сын Дома Шаннары, я даже не эльф. Я полукровка, а не эльф, и никакой не король. Наследник Дома Шаннары — Эвентин. Или вы хотите сказать, что я — потерявшийся сын‡ исчезнувший наследник? Я не верю в это!
Он бросил быстрый взгляд на Флика, ожидая поддержки, но его брат был совершенно ошеломлен происходящим, изумленно глядя на Алланона. Темный человек тихо заговорил.
— В тебе есть эльфийская кровь, Шеа, и ты не родной сын Курзада Омсфорда. Ты должен был знать это. А Эвентин — не прямой потомок Шаннары.
— Я всегда знал, что был приемным сыном в семье, — признал юноша, — но ведь я не мог быть сыном‡ Флик, скажи же ему!
Но брат только потрясенно смотрел на него, не в силах ответить на этот вопрос. Шеа вдруг замолчал, не в силах поверить, и закачал головой. Алланон кивнул.
— Ты сын Дома Шаннары — хотя только наполовину, и довольно далек от прямой линии наследников, которую можно проследить за последние пятьсот лет. Я знал тебя еще младенцем, Шеа, прежде чем ты попал в семью Омсфордов. Твой отец был эльфом — и прекрасным мужчиной. Твоя мать была из людского рода. Оба они умерли, когда ты был еще совсем мал, и тебя, как собственного сына, начал воспитывать Курзад Омсфорд. Но ты — сын Джерле Шаннары, пусть даже отдаленный и не чисто эльфийской крови.
Шеа рассеянно кивал в такт объяснениям высокого странника, сбитый с толку и все еще настороженный. Флик глядел на брата, словно видел его первый раз в жизни.
— Что все это значит? — напряженно спросил он Алланона.
— То, что я рассказал тебе, известно и Властелину Тьмы, хотя он еще не знает, кто ты и где живешь. Но его посланники раньше или позже найдут тебя, и когда это случится, ты погибнешь.
Шеа резко вздернул голову и с опаской взглянул на Флика, припомнив рассказы о громадной тени, виденной на окраине Дола. Его брат тоже внезапно ощутил озноб, заново переживая этот ужас.
— Но почему? — быстро спросил Шеа. — Что я сделал, чтобы именно со мной это случилось?
— Ты многое должен понять, Шеа, прежде чем найдешь ответ на этот вопрос, — ответил Алланон, — а у меня нет времени на долгие объяснения. Ты должен верить мне, когда я говорю, что Джерле Шаннара был твоим предком, что в твоих жилах течет эльфийская кровь, а Омсфорды тебе — лишь приемные родители. Ты был не единственным сыном Дома Шаннары, но ты — единственный, кто из них уцелел. Остальные были эльфами, их легко было найти и уничтожить. Вот почему Темный Властелин так долго не мог найти тебя — он не догадывался, что в землях Юга живет полукровка — наследник Шаннары. В первую очередь он искал эльфов.
Но помни вот что, Шеа. Сила Меча безгранична — из-за него Брона живет в вечном страхе, ведь этой силе ему нечего противопоставить. Легенда о Мече — это сильный аргумент в руках рас, и Брона намерен положить конец этой легенде. Для этого он готов уничтожить весь Дом Шаннары, чтобы некому было обнажить против него Меч.
— Но я даже не знал о Мече, — запротестовал Шеа. — Я даже не знал, кто я такой, и ничего не знал о Севере и о‡
— Это неважно! — резко прервал его Алланон. — Сомнения исчезнут лишь тогда, когда ты будешь мертв.
Его голос превратился в усталый шепот, и он опять отвернулся, глядя на далекие горные вершины за цепочкой высоких вязов. Шеа медленно лег на мягкую траву, глядя в бледно-голубое зимнее небо, пестрящее маленькими нежными клочками белых облаков, плывущих из— за высоких холмов. На несколько чудесных мгновений присутствие Алланона и смертельная угроза исчезли в убаюкивающем тепле дневного солнца и запахе раскинувшихся над ним деревьев. Он закрыл глаза и стал думать о своей жизни в Доле, о планах, которые строили они с Фликом, о надеждах на будущее. Если то, что он узнал, правда, то все эти надежды растают, словно дым. Он долго лежал молча, обдумывая все услышанное, и наконец сел, заложив руки за спину.
— Не знаю, что и сказать, — медленно проговорил он. — Я должен задать вам слишком много вопросов. Меня сбивает с толку сама мысль, что я вовсе не Омсфорд — и мне угрожает смерть от руки‡ мифа. А что бы вы делали на моем месте?
В первый раз Алланон тепло улыбнулся.
— Пока что тебе не стоит делать ничего. Прямая опасность тебе пока не грозит. Поразмышляй над тем, что я тебе рассказал, а в другой раз мы поговорим обо всех сложностях подробнее. Тогда я буду рад ответить на все твои вопросы. Но не говори об этом ни с кем другим, даже с отцом. Веди себя так, словно никакого разговора вообще не было, пока нам не удастся обсудить все до конца.
Юноши переглянулись и согласно кивнули, хотя им трудно было сделать вид, что ничего не произошло. Алланон молча поднялся, потянувшись всем своим длинным телом, чтобы размять затекшие мышцы. Братья тоже поднялись и молча стояли, пока он смотрел на них сверху вниз.
— Завтра оживут все легенды и мифы, которых еще вчера не было на свете. Скоро проснутся зловещие создания, безжалостные и коварные, дремавшие долгие века. Тень Повелителя Колдунов уже начинает падать на все четыре земли.
Он неожиданно замолк.
— Я не хотел грубо обращаться с тобой, — вдруг мягко улыбнулся он, — но если это самое страшное, что случится с тобой в ближайшее время, тебе есть чему радоваться. Тебе грозит настоящая опасность, а не сказка, над которой можно посмеяться и забыть. Тебе не стоит ждать от предстоящих событий справедливости. Ты скоро узнаешь о жизни многое, что тебе совсем не понравится.
Он помолчал, возвышаясь серой тенью на фоне зелени далеких холмов, его худощавая фигура была плотно закутана в плащ. Он протянул длинную руку, крепко сжав худое плечо Шеа, и на мгновение они словно стали одним человеком. Затем он повернулся и ушел.
Глава 3
— Ну, я не могу ради твоего брата начинать все сначала. Кое о чем ему придется догадываться. Теперь скажи, что же ты знаешь о Броне.
Несколько минут Шеа молча думал, а затем пожал плечами. — Ничего особенного я о нем не знаю. Это был миф, как вы говорите, вымышленный лидер восстания в Первой Войне Рас. Считается, что он был друидом, но вышел из Совета и использовал свою черную силу, чтобы повелевать умами своих последователей. За всю историю его никто ни разу не видел. В плен он не попадал, среди убитых в последней битве его не было. Он не существовал.
— Исторически это правильно, я уверен, — проговорил Алланон. — А что ты знаешь о нем в связи со Второй Войной Рас?
При этом вопросе Шеа быстро улыбнулся.
— Ну, легенда говорит, что он сыграл главную роль и в этой войне, но это тоже оказалось мифом. Говорили, что это тот же человек, что собрал войска людей в Первой Войне Рас, но теперь его уже звали Повелителем Колдунов — злобным противником друида Бремена. Кажется, по легенде Бремен все-таки убил его во Второй Войне. Но все это просто фантазия.
Флик поспешил согласно кивнуть, но Алланон промолчал. Шеа ждал от него какого-нибудь подтверждения, и разговор начинал откровенно забавлять его.
— Но к чему все эти рассказы? — затем спросил он.
Алланон бросил на него колючий взгляд, удивленно приподняв темную бровь.
— Твое терпение крайне ограничено, Шеа. В конце концов, мы сейчас за несколько минут повторили историю нескольких тысяч лет. Однако если ты считаешь, что можешь потерпеть еще несколько секунд, думаю, что могу обещать ответить на твой вопрос.
Шеа кивнул, ощутив при этом замечании сильное смущение. Дело было не в словах; дело было в том, как Алланон произносил их — с издевательской усмешкой и еле скрытым сарказмом. Однако юноша тут же вернул себе самообладание и пожал плечами в знак готовности выслушать неторопливый рассказ историка.
— Очень хорошо, — отметил тот. — Я постараюсь быстро завершить нашу беседу. Все, о чем мы говорили до этого момента, лишь предваряло то, о чем я расскажу сейчас — почему я пришел сюда и нашел тебя. Я напомню тебе ход Второй Войны Рас — последней войны в новой истории человека, прогремевшей в землях Севера чуть менее пятисот лет назад. Человек не участвовал в этой войне; он в то время обитал в самом сердце земель Юга, и несколько его маленьких поселений отчаянно боролись с угрозой всеобщего вымирания. Это была война великих рас — народы эльфов и гномов сражались в ней против сил диких скальных троллей и хитрых карликов. После окончания Первой Войны Рас известный мир разделился на четыре существующие земли, и довольно долгое время расы жили в мире. В эти годы власть и влияние Совета друидов значительно уменьшилось, ибо исчезла явная потребность в его помощи. Справедливо будет заметить, что внимание друидов к расам также ослабло, и через много лет новые члены Совета забыли о его целях и отвернулись от людских проблем, занимаясь своими делами, ведя уединенную жизнь, посвященную постижению законов природы и медитации. Самой могущественной расой были тогда эльфы, но в те годы они жили замкнуто на своей оторванной от мира родине, далеко на западе, где стремились к относительному одиночеству — об этой ошибке они позже искренне сожалели. Остальные народы расселились, разбившись на маленькие, плохо объединенные поселения, в основном, на Востоке, хотя отдельные группы поселились в землях и Запада, и Севера, и в прилегающих странах.
Вторая Война Рас началась, когда с Чарнальских гор спустилось громадное войско троллей и захватило все земли Севера, включая крепость друидов в Параноре. Друидов предали их же товарищи, подкупленные обещаниями и посулами вражеского полководца, имя которого в то время было неизвестно. Оставшиеся друиды, за исключением тех немногих, кому удалось бежать или которых не было в Параноре, были взяты в плен и брошены в темницы Крепости, и больше их никто не видел. Те же, кто избежал участи своих братьев, рассеялись по Четырем землям, скрываясь от врага. Войско троллей немедленно двинулось на Восток, где жили гномы, с очевидными намерениями в кратчайшие сроки подавить любое сопротивление. Но гномы отступили в глубину бескрайних лесов Анара, которые хорошо изучили и в которых только они могли выжить, и сдерживали натиск войск троллей, несмотря на то, что к тем подошли подкрепления в виде отдельных племен карликов, влившихся в армию захватчиков. Король гномов Райбур записал в анналах своего народа, кто, по его мнению, оказался их настоящим противником — это был бывший друид, Брона.
— Как король гномов мог в это поверить? — быстро вставил Шеа. — Если бы это было правдой, Повелителю Колдунов было бы тогда более пятисот лет! В любом случае, по-моему, эту идею королю внушил какой— то честолюбивый мистик в надежде воскресить старую забытую легенду
— может быть, чтобы повысить свое положение при дворе, или еще зачем— то.
— Это возможно, — отметил Алланон. — Но позволь мне продолжить. После долгих месяцев сражений тролли, судя по всему, сочли, что победили гномов, и их военные легионы повернули на запад, двинувшись на могучее королевство эльфов. Но за те месяцы, пока тролли сражались с народом гномов, те друиды, что спаслись из Паранора, собрались под руководством знаменитого мистика Бремена, уважаемого старейшины Совета. Он повел их в земли Запада, в королевство эльфов, чтобы предупредить их народ о новой угрозе и подготовить их к почти неминуемому вторжению с севера. Королем эльфов в те годы был Джерле Шаннара — возможно, величайший из всех эльфийских королей, за исключением Эвентина. Бремен предупредил короля о возможности нападения на его земли, и правитель эльфов спешно привел свои войска в боевую готовность, прежде чем надвигающиеся орды троллей достигли их границ. Я уверен, что ты достаточно знаешь историю, чтобы помнить, что случилось во время битвы, Шеа, но я хочу, чтобы ты уделил внимание тем особенностям, о которых я сейчас расскажу.
Шеа и взволнованный Флик разом кивнули.
— Друид Бремен дал Джерле Шаннаре необычайный меч для сражения с троллями. Тот, кто держал в руках этот меч, считался неуязвимым — даже для ужасной силы Повелителя Колдунов. Когда легионы троллей вошли в долину Ренна на границе эльфийского королевства, армии эльфов внезапно атаковали их из засады, ринувшись вниз по склонам, и в жестоком двухдневном сражении разгромили их. Эльфов возглавляли друиды и Джерле Шаннара, вооруженный могучим мечом, полученным от Бремена. Они вместе сражались с войсками троллей, которым, как говорили, пришли на помощь обитатели призрачного мира, покоренного Повелителем Колдунов. Но отвага короля эльфов и мощь знаменитого меча побороли призрачных созданий и уничтожили их. Когда остатки войска троллей попытались отступить и укрыться в землях Севера, перейдя равнины Стрелехейма, они оказались зажаты между преследующими их эльфами и вышедшим с востока войском гномов. Вспыхнула новая свирепая битва, в которой армия троллей была истреблена почти поголовно. В этой битве и сгинул Бремен, сражавшийся рядом с эльфийским королем и бившийся с самим Повелителем Колдунов. Летописи сообщают, что в этом бою сгинули и Бремен, и Колдун, и никто больше их не видел. Не нашли даже их тел.
Джерле Шаннара носил прославленный меч до самой своей смерти, пришедшей к нему спустя несколько лет. Его сын передал оружие Совету друидов в Параноре, где меч был погружен в огромный Тре-камень и опущен в подземелья Крепости друидов. Я уверен, ты неплохо знаком с легендой о мече и с ее сущностью, с тем, что она значит для всех рас. Сегодня великий меч покоится в Параноре, как и пятьсот лет назад. Я достаточно ясно излагаю события, юноши?
Флик завороженно кивнул, не в силах вымолвить ни слова, захваченный увлекательным рассказом. Но Шеа внезапно решил, что с него достаточно этих историй. Алланон не сообщил им ни одного реального факта из истории рас — или же он должен теперь забыть все, чему его с раннего детства учили старшие. Историк просто пересказал им детскую выдумку, которую веками родители передавали своим детям. Он терпеливо выслушал все, что Алланон пытался выдать за настоящую историю рас, потакая ему из уважения к его репутации. Но вся эта история про меч была просто смешна, и Шеа надоело изображать из себя доверчивого дурачка.
— Но при чем же здесь ваше появление в Тенистом Доле? — настойчиво спросил он, и слабая улыбка выдала его неприязнь. — Мы выслушали все о битве, произошедшей около пяти веков назад — в этой битве человек даже не участвовал, только тролли, эльфы, гномы и кто-то там еще, судя по вашим словам. Вы говорили, это были призраки, или нет? Простите, если находите это оскорбительным, но мне трудно поверить во все это. Всем расам известен рассказ о Мече Джерле Шаннары, но это же просто выдумка, а не правда — приукрашенная героическая история, придуманная, чтобы расам, участвовавшим в этой битве, было чем гордиться и о чем вспоминать. Но легенда о Шаннаре — это детская выдумка, из которой взрослые должны вырасти, когда они принимают на себя ответственность мужчины. Почему вы тратите время на повторение этой сказки, когда я прошу вас только ответить на простой вопрос? Зачем вы искали меня?
Речь Шеа резко оборвалась, когда на его глазах темные черты лица Алланона исказились и почернели от гнева, густые брови приподнялись над крошечными яркими искрами, загоревшимися в глубокой тени, скрывающей его глаза. Казалось, высокий странник боролся с бурлящей в нем яростью, и на мгновение Шеа показалось, что огромные руки, стиснутые перед его лицом, сейчас задушат его, такой гнев читался в глазах Алланона. Флик поспешно подался назад, чувствуя, как в душе его растет страх.
— Глупец‡ ах, глупец, — раздался скрипучий голос великана, едва сдерживающего ярость. — Вы так мало знаете‡ дети! Что знает людская раса о правде — кто такие люди, если не крадущиеся, в ужасе прячущиеся в своих жалких убежищах в глубинах Юга, подобно напуганным зверькам, создания? Ты смеешь говорить мне, что я рассказываю сказки — ты, никогда не знавший борьбы, укрывшийся в своем драгоценном Доле! Я пришел сюда в поисках последних королей, а нашел мальчишку, который ищет убежища во лжи. Ты просто маленький ребенок!
Флику жгуче захотелось провалиться сквозь землю или просто исчезнуть, когда, к его полному изумлению, Шеа у него на глазах вскочил на ноги перед высоким историком, покрасневший от злости и сжавший кулаки, пытаясь сдержаться. Юноша был так охвачен гневом, что не мог даже говорить, и стоял перед своим обвинителем, дрожа от злости и унижения. Но на Алланона это не произвело ни малейшего впечатления, и его низкий голос зазвучал вновь.
— Успокойся, Шеа. Не показывай, что ты глупее, чем есть. Послушай, что я теперь тебе скажу. Все, что я рассказал, долгие века считалось легендой и жило в памяти людей лишь как легенда. Но время сказок подошло к концу. То, что я рассказал тебе — не легенда; это правда. Меч существует; сегодня он покоится в Параноре. Но, что самое главное — существует и Повелитель Колдунов. Он жив и сейчас, и Королевство Черепа — его владения!
Шеа попытался что-то говорить, но внезапно понял, что его собеседник вовсе не разыгрывает его — и это все-таки не сказка. Он расслабился и медленно сел, все еще не отрывая глаз от темного лица Алланона. Ему вдруг вспомнились слова историка.
— Вы сказали — короля‡ вы искали короля?
— Как кончается легенда о Мече Шаннары, Шеа? Что гласит надпись, высеченная на Тре-камне?
Шеа был ошеломлен, он не мог вспомнить никаких легенд.
— Не знаю‡ не помню, что там было написано. Что-то о новом короле‡
— Брат! — вдруг заговорил откуда-то сбоку Флик. — Когда Повелитель Колдунов снова появится в землях Севера, сын Дома Шаннары возьмет в руки Меч, чтобы сразиться с ним. Вот как кончается легенда!
Шеа взглянул на брата, вспоминая, что в надписи говорилось именно это. Он перевел взгляд на Алланона, который сосредоточенно смотрел на него.
— Но при чем здесь я? — быстро спросил он. — Я же не сын Дома Шаннары, я даже не эльф. Я полукровка, а не эльф, и никакой не король. Наследник Дома Шаннары — Эвентин. Или вы хотите сказать, что я — потерявшийся сын‡ исчезнувший наследник? Я не верю в это!
Он бросил быстрый взгляд на Флика, ожидая поддержки, но его брат был совершенно ошеломлен происходящим, изумленно глядя на Алланона. Темный человек тихо заговорил.
— В тебе есть эльфийская кровь, Шеа, и ты не родной сын Курзада Омсфорда. Ты должен был знать это. А Эвентин — не прямой потомок Шаннары.
— Я всегда знал, что был приемным сыном в семье, — признал юноша, — но ведь я не мог быть сыном‡ Флик, скажи же ему!
Но брат только потрясенно смотрел на него, не в силах ответить на этот вопрос. Шеа вдруг замолчал, не в силах поверить, и закачал головой. Алланон кивнул.
— Ты сын Дома Шаннары — хотя только наполовину, и довольно далек от прямой линии наследников, которую можно проследить за последние пятьсот лет. Я знал тебя еще младенцем, Шеа, прежде чем ты попал в семью Омсфордов. Твой отец был эльфом — и прекрасным мужчиной. Твоя мать была из людского рода. Оба они умерли, когда ты был еще совсем мал, и тебя, как собственного сына, начал воспитывать Курзад Омсфорд. Но ты — сын Джерле Шаннары, пусть даже отдаленный и не чисто эльфийской крови.
Шеа рассеянно кивал в такт объяснениям высокого странника, сбитый с толку и все еще настороженный. Флик глядел на брата, словно видел его первый раз в жизни.
— Что все это значит? — напряженно спросил он Алланона.
— То, что я рассказал тебе, известно и Властелину Тьмы, хотя он еще не знает, кто ты и где живешь. Но его посланники раньше или позже найдут тебя, и когда это случится, ты погибнешь.
Шеа резко вздернул голову и с опаской взглянул на Флика, припомнив рассказы о громадной тени, виденной на окраине Дола. Его брат тоже внезапно ощутил озноб, заново переживая этот ужас.
— Но почему? — быстро спросил Шеа. — Что я сделал, чтобы именно со мной это случилось?
— Ты многое должен понять, Шеа, прежде чем найдешь ответ на этот вопрос, — ответил Алланон, — а у меня нет времени на долгие объяснения. Ты должен верить мне, когда я говорю, что Джерле Шаннара был твоим предком, что в твоих жилах течет эльфийская кровь, а Омсфорды тебе — лишь приемные родители. Ты был не единственным сыном Дома Шаннары, но ты — единственный, кто из них уцелел. Остальные были эльфами, их легко было найти и уничтожить. Вот почему Темный Властелин так долго не мог найти тебя — он не догадывался, что в землях Юга живет полукровка — наследник Шаннары. В первую очередь он искал эльфов.
Но помни вот что, Шеа. Сила Меча безгранична — из-за него Брона живет в вечном страхе, ведь этой силе ему нечего противопоставить. Легенда о Мече — это сильный аргумент в руках рас, и Брона намерен положить конец этой легенде. Для этого он готов уничтожить весь Дом Шаннары, чтобы некому было обнажить против него Меч.
— Но я даже не знал о Мече, — запротестовал Шеа. — Я даже не знал, кто я такой, и ничего не знал о Севере и о‡
— Это неважно! — резко прервал его Алланон. — Сомнения исчезнут лишь тогда, когда ты будешь мертв.
Его голос превратился в усталый шепот, и он опять отвернулся, глядя на далекие горные вершины за цепочкой высоких вязов. Шеа медленно лег на мягкую траву, глядя в бледно-голубое зимнее небо, пестрящее маленькими нежными клочками белых облаков, плывущих из— за высоких холмов. На несколько чудесных мгновений присутствие Алланона и смертельная угроза исчезли в убаюкивающем тепле дневного солнца и запахе раскинувшихся над ним деревьев. Он закрыл глаза и стал думать о своей жизни в Доле, о планах, которые строили они с Фликом, о надеждах на будущее. Если то, что он узнал, правда, то все эти надежды растают, словно дым. Он долго лежал молча, обдумывая все услышанное, и наконец сел, заложив руки за спину.
— Не знаю, что и сказать, — медленно проговорил он. — Я должен задать вам слишком много вопросов. Меня сбивает с толку сама мысль, что я вовсе не Омсфорд — и мне угрожает смерть от руки‡ мифа. А что бы вы делали на моем месте?
В первый раз Алланон тепло улыбнулся.
— Пока что тебе не стоит делать ничего. Прямая опасность тебе пока не грозит. Поразмышляй над тем, что я тебе рассказал, а в другой раз мы поговорим обо всех сложностях подробнее. Тогда я буду рад ответить на все твои вопросы. Но не говори об этом ни с кем другим, даже с отцом. Веди себя так, словно никакого разговора вообще не было, пока нам не удастся обсудить все до конца.
Юноши переглянулись и согласно кивнули, хотя им трудно было сделать вид, что ничего не произошло. Алланон молча поднялся, потянувшись всем своим длинным телом, чтобы размять затекшие мышцы. Братья тоже поднялись и молча стояли, пока он смотрел на них сверху вниз.
— Завтра оживут все легенды и мифы, которых еще вчера не было на свете. Скоро проснутся зловещие создания, безжалостные и коварные, дремавшие долгие века. Тень Повелителя Колдунов уже начинает падать на все четыре земли.
Он неожиданно замолк.
— Я не хотел грубо обращаться с тобой, — вдруг мягко улыбнулся он, — но если это самое страшное, что случится с тобой в ближайшее время, тебе есть чему радоваться. Тебе грозит настоящая опасность, а не сказка, над которой можно посмеяться и забыть. Тебе не стоит ждать от предстоящих событий справедливости. Ты скоро узнаешь о жизни многое, что тебе совсем не понравится.
Он помолчал, возвышаясь серой тенью на фоне зелени далеких холмов, его худощавая фигура была плотно закутана в плащ. Он протянул длинную руку, крепко сжав худое плечо Шеа, и на мгновение они словно стали одним человеком. Затем он повернулся и ушел.
Глава 3
Расчет Алланона на дальнейшее обсуждение в гостинице не оправдался. Он покинул братьев, приглушенными голосами беседующих позади дома, и вернулся в свою комнату. Шеа с Фликом наконец вернулись к своим делам, и вскоре отец отправил их с поручением в северный конец долины, за пределы Дола. К тому времени, когда они вернулись, уже стемнело, и они поспешили в гостиную, надеясь подробнее расспросить историка, но он там не появлялся. Они поспешно поужинали, ибо пока отец был поблизости, разговаривать о своих важных делах они не могли. После еды они прождали еще почти час, но историк так и не появился, и наконец, когда отца уже давно не было на кухне, они решили заглянуть к Алланону в комнату. Флик не особенно рвался искать темного странника, особенно после своей встречи с ним прошлой ночью по пути в Дол. Но Шеа так настаивал, что в конце концов брат согласился идти с ним, в надежде, что вдвоем им будет безопаснее.
Подойдя к комнате, они обнаружили, что дверь не заперта, а высокий путник исчез. Комната выглядела так, словно в последние дни ей никто не пользовался. Они поспешно обежали всю гостиницу и близлежащие участки, но Алланона нигде не было. В конце концов им пришлось заключить, что по некоей необъяснимой причине он покинул Тенистый Дол. Шеа пришел в откровенную ярость, ибо Алланон даже не соизволил с ним попрощаться, но в то же время он уже начинал сознавать, что больше не находится под опекой историка. Флик же, в свою очередь, был просто рад его исчезновению. Сидя вместе с Шеа на высоких стульях с жесткими спинками перед камином в главной гостиной комнате дома, он пытался убедить брата, что все складывается к лучшему. Он так и не поверил до конца в безумный рассказ историка о войнах в землях Севера и о Мече Шаннары, утверждал он, и даже если в этом и есть доля правды, то наверняка слова о предках Шеа и угроза со стороны Броны крайне преувеличены — просто нелепые сказки.
Шеа молча слушал путаные рассуждения Флика, время от времени кивая в знак молчаливого согласия, а мысли его сосредоточились на том, что ему теперь следует делать. Он всерьез сомневался в истинности истории Алланона. В конце концов, с какой целью историк вообще пришел сюда? Он появился словно только для того, чтобы рассказать Шеа о его странном происхождении, а затем исчез, не сказав ни слова о том, что ему нужно в этом деле. Шеа не был уверен, что Алланон не пришел сюда по какой-то своей тайной причине, надеясь использовать юношу как свое орудие. У него было слишком много вопросов, но он не мог на них ответить.
Постепенно Флику надоело давать молчащему Шеа советы, и в итоге он перестал говорить об этом, тяжело опустился на стул и принялся рассеянно глядеть на потрескивающее пламя. Шеа продолжал обдумывать подробности истории Алланона, пытаясь решить, что же теперь делать. Но через час подобных размышлений он раздраженно махнул руками, по-прежнему сбитый с толку. Выбравшись из гостиной, он направился в свою комнату, верный Флик последовал за ним. Ни один из них не чувствовал стремления к дальнейшему обсуждению этой темы. Добравшись до своей маленькой спальни в восточном крыле дома, Шеа в задумчивом молчании упал на стул, а Флик тяжело рухнул на кровать и равнодушно уставился в потолок.
Пара свечей на маленьком столике у кровати заполняли большую комнату тусклым свечением, и Флик вскоре обнаружил, что дремлет и готов заснуть. Он торопливо помотал головой и, заложив руки за голову, обнаружил длинный сложенный лист бумаги, наполовину скрытый между матрасом и изголовьем кровати. Он с интересом поднес его к глазам и увидел, что это записка, адресованная Шеа.
— Что это такое? — пробормотал он и перекинул записку отрешенно сидящему брату.
Шеа развернул запечатанный лист и торопливо пробежал его глазами. Увидев первые же строчки, он тихо присвистнул и вскочил на ноги. Флик быстро сел на постели, поняв, кто оставил эту записку.
— Это от Алланона, — подтвердил Шеа подозрения брата. — Послушай, Флик.
~У меня нет времени искать тебя и объяснять ситуацию до конца. Произошло более важное событие, и я должен немедленно уйти — возможно, я уже опоздал. Ты должен доверять мне и верить тому, что я тебе рассказал, хотя мне уже не удастся вернуться в долину.
Скоро тебе станет опасно находиться в Тенистом Доле, и ты должен быть готов быстро покинуть его. Если возникнет угроза твоей безопасности, ты найдешь укрытие в Кулхейвене в лесах Анара. Я пошлю тебе друга и проводника. Доверься Балинору.
Ни с кем не говори о нашей встрече. Тебе грозит смертельная опасность. В карман твоего бордового походного плаща я положил мешочек с тремя Эльфийскими камнями. Они укажут тебе дорогу и оградят от опасности, когда ничто другое не поможет. Учти — они только для тебя, Шеа, и ты должен использовать их, только когда не останется иного выхода.
Увидев знак Черепа, убегай не медля. Пусть с тобой будет удача, мой юный друг, и до новой встречи~.
Шеа взволнованно взглянул на брата, но подозрительный Флик с сомнением покачал головой и мрачно нахмурился.
— Я не доверяю ему. О чем он вообще говорит — знак Черепа и Эльфийские камни? Я в жизни не слышал ни о каком Кулхейвене, а до лесов Анара много миль — дни и дни пути. Мне это не нравится.
— Камни! — воскликнул Шеа и бросился к дорожному плащу, висевшему в широком шкафу в углу. Несколько минут он рылся среди своей одежды, пока Флик напряженно наблюдал за ним, затем медленно шагнул назад, осторожно держа в правой руке маленький кожаный мешочек. Он приподнял его и взвесил на ладони, показал брату, а затем бросился к своей кровати и сел. В то же мгновение он развязал бечевку и высыпал содержимое мешочка себе на ладонь. На нее упали три темно— синих камешка, каждый величиной с обычный голыш, тщательно отшлифованные и ярко сияющие в тусклом свете свечей. Братья с любопытством уставились на камни, почти ожидая, что те немедленно совершат нечто чудесное. Но ничего не случилось. Они неподвижно лежали на ладони Шеа, сверкая, словно маленькие синие звезды, выхваченные из ночи, такие чистые, что сквозь них можно было смотреть, будто сквозь обычное цветное стекло. Наконец, после того, как Флик набрался храбрости и дотронулся до одного из них, Шеа ссыпал их обратно в мешочек и сунул его в карман рубашки.
— Да, про камни он не соврал, — через какое-то время высказался Шеа.
— Может быть, да, а может быть, и нет — может, это вовсе не Эльфийские камни, — подозрительно заявил Флик. — Откуда ты знаешь — ты что, видел раньше Эльфийские камни? А что там дальше в письме? Я в жизни не слышал ни о каком Балиноре или Кулхейвене. Нам надо забыть обо всем этом — а особенно о том, что мы вообще видели Алланона.
Шеа с сомнением кивнул, не зная, что ответить на вопросы брата.
— Зачем нам сейчас ломать голову? Нам надо только следить за знаком Черепа, что бы это ни было, и ждать, пока появится друг Алланона. Может быть, вообще ничего этого не случится.
Флик продолжал выражать свое недоверие к письму и его автору еще несколько минут, а затем потерял к этому интерес. Оба брата за день устали и решили, что пора вздремнуть. Погасив свет, Шеа напоследок аккуратно переложил мешочек под подушку, чтобы чувствовать щекой его выпуклость. Что бы ни говорил Флик, в будущем он собирался держать камни при себе.
Подойдя к комнате, они обнаружили, что дверь не заперта, а высокий путник исчез. Комната выглядела так, словно в последние дни ей никто не пользовался. Они поспешно обежали всю гостиницу и близлежащие участки, но Алланона нигде не было. В конце концов им пришлось заключить, что по некоей необъяснимой причине он покинул Тенистый Дол. Шеа пришел в откровенную ярость, ибо Алланон даже не соизволил с ним попрощаться, но в то же время он уже начинал сознавать, что больше не находится под опекой историка. Флик же, в свою очередь, был просто рад его исчезновению. Сидя вместе с Шеа на высоких стульях с жесткими спинками перед камином в главной гостиной комнате дома, он пытался убедить брата, что все складывается к лучшему. Он так и не поверил до конца в безумный рассказ историка о войнах в землях Севера и о Мече Шаннары, утверждал он, и даже если в этом и есть доля правды, то наверняка слова о предках Шеа и угроза со стороны Броны крайне преувеличены — просто нелепые сказки.
Шеа молча слушал путаные рассуждения Флика, время от времени кивая в знак молчаливого согласия, а мысли его сосредоточились на том, что ему теперь следует делать. Он всерьез сомневался в истинности истории Алланона. В конце концов, с какой целью историк вообще пришел сюда? Он появился словно только для того, чтобы рассказать Шеа о его странном происхождении, а затем исчез, не сказав ни слова о том, что ему нужно в этом деле. Шеа не был уверен, что Алланон не пришел сюда по какой-то своей тайной причине, надеясь использовать юношу как свое орудие. У него было слишком много вопросов, но он не мог на них ответить.
Постепенно Флику надоело давать молчащему Шеа советы, и в итоге он перестал говорить об этом, тяжело опустился на стул и принялся рассеянно глядеть на потрескивающее пламя. Шеа продолжал обдумывать подробности истории Алланона, пытаясь решить, что же теперь делать. Но через час подобных размышлений он раздраженно махнул руками, по-прежнему сбитый с толку. Выбравшись из гостиной, он направился в свою комнату, верный Флик последовал за ним. Ни один из них не чувствовал стремления к дальнейшему обсуждению этой темы. Добравшись до своей маленькой спальни в восточном крыле дома, Шеа в задумчивом молчании упал на стул, а Флик тяжело рухнул на кровать и равнодушно уставился в потолок.
Пара свечей на маленьком столике у кровати заполняли большую комнату тусклым свечением, и Флик вскоре обнаружил, что дремлет и готов заснуть. Он торопливо помотал головой и, заложив руки за голову, обнаружил длинный сложенный лист бумаги, наполовину скрытый между матрасом и изголовьем кровати. Он с интересом поднес его к глазам и увидел, что это записка, адресованная Шеа.
— Что это такое? — пробормотал он и перекинул записку отрешенно сидящему брату.
Шеа развернул запечатанный лист и торопливо пробежал его глазами. Увидев первые же строчки, он тихо присвистнул и вскочил на ноги. Флик быстро сел на постели, поняв, кто оставил эту записку.
— Это от Алланона, — подтвердил Шеа подозрения брата. — Послушай, Флик.
~У меня нет времени искать тебя и объяснять ситуацию до конца. Произошло более важное событие, и я должен немедленно уйти — возможно, я уже опоздал. Ты должен доверять мне и верить тому, что я тебе рассказал, хотя мне уже не удастся вернуться в долину.
Скоро тебе станет опасно находиться в Тенистом Доле, и ты должен быть готов быстро покинуть его. Если возникнет угроза твоей безопасности, ты найдешь укрытие в Кулхейвене в лесах Анара. Я пошлю тебе друга и проводника. Доверься Балинору.
Ни с кем не говори о нашей встрече. Тебе грозит смертельная опасность. В карман твоего бордового походного плаща я положил мешочек с тремя Эльфийскими камнями. Они укажут тебе дорогу и оградят от опасности, когда ничто другое не поможет. Учти — они только для тебя, Шеа, и ты должен использовать их, только когда не останется иного выхода.
Увидев знак Черепа, убегай не медля. Пусть с тобой будет удача, мой юный друг, и до новой встречи~.
Шеа взволнованно взглянул на брата, но подозрительный Флик с сомнением покачал головой и мрачно нахмурился.
— Я не доверяю ему. О чем он вообще говорит — знак Черепа и Эльфийские камни? Я в жизни не слышал ни о каком Кулхейвене, а до лесов Анара много миль — дни и дни пути. Мне это не нравится.
— Камни! — воскликнул Шеа и бросился к дорожному плащу, висевшему в широком шкафу в углу. Несколько минут он рылся среди своей одежды, пока Флик напряженно наблюдал за ним, затем медленно шагнул назад, осторожно держа в правой руке маленький кожаный мешочек. Он приподнял его и взвесил на ладони, показал брату, а затем бросился к своей кровати и сел. В то же мгновение он развязал бечевку и высыпал содержимое мешочка себе на ладонь. На нее упали три темно— синих камешка, каждый величиной с обычный голыш, тщательно отшлифованные и ярко сияющие в тусклом свете свечей. Братья с любопытством уставились на камни, почти ожидая, что те немедленно совершат нечто чудесное. Но ничего не случилось. Они неподвижно лежали на ладони Шеа, сверкая, словно маленькие синие звезды, выхваченные из ночи, такие чистые, что сквозь них можно было смотреть, будто сквозь обычное цветное стекло. Наконец, после того, как Флик набрался храбрости и дотронулся до одного из них, Шеа ссыпал их обратно в мешочек и сунул его в карман рубашки.
— Да, про камни он не соврал, — через какое-то время высказался Шеа.
— Может быть, да, а может быть, и нет — может, это вовсе не Эльфийские камни, — подозрительно заявил Флик. — Откуда ты знаешь — ты что, видел раньше Эльфийские камни? А что там дальше в письме? Я в жизни не слышал ни о каком Балиноре или Кулхейвене. Нам надо забыть обо всем этом — а особенно о том, что мы вообще видели Алланона.
Шеа с сомнением кивнул, не зная, что ответить на вопросы брата.
— Зачем нам сейчас ломать голову? Нам надо только следить за знаком Черепа, что бы это ни было, и ждать, пока появится друг Алланона. Может быть, вообще ничего этого не случится.
Флик продолжал выражать свое недоверие к письму и его автору еще несколько минут, а затем потерял к этому интерес. Оба брата за день устали и решили, что пора вздремнуть. Погасив свет, Шеа напоследок аккуратно переложил мешочек под подушку, чтобы чувствовать щекой его выпуклость. Что бы ни говорил Флик, в будущем он собирался держать камни при себе.