Бруно Энтони. Плохие парни

   – Вам сказал библиотекарь.
   Хайес, задница бездарная.
   Иверс, улыбнувшись, покачал головой. Выглядел он как кот, сцапавший канарейку.
   – У нас в картотеке теперь новая система. Ее установили уже после того, как вы ушли на пенсию. Каждый понедельник я получаю полный список востребованных досье за предыдущую неделю, а также фамилии тех, кто их востребовал. С тех пор как Хайес перенес все из картотеки на компьютер, это относится и к перфокартам. Поэтому мне известно, что вы провели много времени с досье Варги. И вы так долго занимались им, чтобы в конце концов убедиться, что это пустой номер?
   – Я человек основательный.
   Внезапно у Гиббонса защемило в груди. В кармане у него лежали таблетки, но будь он проклят, если примет их в присутствии Иверса.
   – А мне интересно. Что, по-вашему, связывает Варгу с Тоцци?
   Гиббонса загнали в угол. Он не хотел ничего рассказывать Иверсу о своих изысканиях по делу Ричи Варги. Хренов Тоцци. Почему он ничего не рассказал ему об этой проклятой системе в архиве? Эта задница никогда ничего не продумывает во всех деталях. Ладно, в рот меня, подумал Гиббонс. Надо же что-то сказать. Иногда возникают такие ситуации, когда приходится сбрасывать хорошую карту.
   – Я подумал, что следующей жертвой Тоцци может оказаться Ричи Варга. Это достаточно безумная затея, чтобы соблазнить его.
   – Не улавливаю вашей мысли, Берт.
   – Тоцци думает, что он сейчас на коне. В его личной вендетте счет три ноль в его пользу. Поэтому, мне кажется, он в состоянии задумать нечто более амбициозное.
   – Вроде того, чтобы убить человека, находящегося под опекой Программы обеспечения безопасности свидетелей, – иронически отозвался Иверс.
   Он опять возился со своим йогуртом, заглядывая на самое дно, как будто искал чаинки.
   – Но с какой стати ему затевать охоту на Варгу? Варга сотрудничает с обвинением. Многих преступников упрятали за решетку в результате его показаний. Варга оказался хорошим парнем.
   Вроде тебя, Брент.
   У Гиббонса пересохло в горле.
   – Тоцци так не считал. Припоминаю, как он отзывался о Варге, когда тот давал показания Большому жюри: Он говорил, что Варга такая же грязная крыса, как те, кого он сдает.
   – И только по этой причине вы решили, что он может начать охоту на Варгу? Звучит слабовато.
   – Это было всего лишь предположение, – отозвался Гиббонс. – И, как выяснилось, не слишком удачное.
   Иверс отставил йогурт в сторону и взялся за недельный отчет Гиббонса. У того возникло ощущение, будто начальник собирается разложить его по косточкам, пункт за пунктом. Что за поганец! Гиббонс заерзал на стуле. Вдобавок ко всему давал о себе знать его чертов геморрой.
   Но как раз когда Иверс уже намеревался что-то сказать, у него на столе зазвонил местный телефон. Он снял трубку.
   – Давайте его сюда.
   Через пару секунд дверь открылась, и вошел Билл Кинни. Гиббонсу бросились в глаза его темный галстук и в тон ему подобранный носовой платок, торчащий из кармашка синего блейзера. Престолонаследник Иверса, главный претендент на начальственное место, подумал Гиббонс, но тут же сообразил, что это дает о себе знать его собственное дурное настроение. Кинни был совсем не так плох.
   Иверс указал ему на стул рядом с Гиббонсом.
   Кинни улыбнулся одними уголками губ и, садясь на место, кивнул Гиббонсу.
   – Берт, ваше расследование идет слишком медленно. Тоцци необходимо найти, прежде чем он сумеет нанести очередной удар. Я решил поэтому подсоединить к вам Билла. Вы будете работать вдвоем.
   Иверс внезапно заговорил столь внушительно, словно обращался к целому полку новобранцев. Гиббонс понимал, что все это делается для Кинни.
   – Билл, я поручаю вам изучить отчет Берта и прочесть досье Тоцци. Затем посоветуйтесь с Бертом и прикиньте, не возникнет ли у вас новых подходов к проблеме. Дело крайней важности и срочности, поэтому, Билл, можете делать все, что захотите, лишь бы Тоцци был найден. Теперь вы становитесь в этом деле напарниками.
   Кинни бросил на Гиббонса сочувственный взгляд. Последняя фраза Иверса была ударом ниже пояса. До сих пор можно было понять, что дело остается за Гиббонсом, хотя Кинни и придали ему в помощь. Заявив, что они отныне являются напарниками, Иверс перечеркнул тем самым верховенство Гиббонса.
   – Я преисполнен глубочайшего почтения к проверенным на практике методам расследования, – продолжил Иверс. – Именно благодаря им Бюро и составило себе имя в дни Гувера. Но вам не следует пренебрегать преимуществами современной технологии. Для этого в Вашингтоне имеются лаборатории. Используйте их по назначению. Теперь о досье. Не думайте, что наш архив – это собрание разрозненных рапортов по самым различным поводам. Теперь, когда все заложено в компьютер, досье должны сами работать на вас. Проявите побольше изобретательности в универсальном поиске. Вас могут ждать неожиданные находки. Поговорите с Хайесом. Он тоже сможет вам помочь.
   Гиббонс был в ярости. Весь этот дерьмовый спектакль давали для него, чтобы продемонстрировать, в какую рухлядь он превратился. За тридцать лет работы в Бюро еще никто не пенял ему «проверенными на практике методами», как Иверс назвал их. Проверенные на практике методы приносили результаты. Всегда приносили – и будут приносить впредь. Проверенным на практике методом он уже нашел Тоцци, ничтожества вы паршивые.
   Кинни сидел, скрестив руки на груди. Гиббонсу было понятно, что даже его новому напарнику неприятно слушать этот вздор. Иверс использовал его в качестве зрителя и слушателя, потому что у начальника не хватало духу выложить все это Гиббонсу с глазу на глаз. Бесхребетная медуза.
   Иверс уселся прямее и сложил руки на столе. Он выглядел сейчас политиком, выступающим по ТВ с обращением к избирателям.
   – Билл, я надеюсь, что вы сумеете ввести Берта в курс дела относительно новшеств, появившихся в Бюро с тех пор, как он ушел на пенсию. Берт, я надеюсь, что Билл сумеет удержать вас от трудоемкой и бесплодной возни вроде истории с делом Варги. Вы вдвоем составите отличную команду. Сочетание опыта и знаний.
   Уставившись на Кинни, Иверс кивнул ему, как будто благословляя на удачный брак.
   – Какие-нибудь вопросы? – осведомился Иверс.
   Гиббонс думал, что Кинни непременно выскочит с вопросом, чтобы продемонстрировать шефу блеск своего ума. Но Кинни промолчал, и на Гиббонса это произвело хорошее впечатление.
   – Мы закончили? – поинтересовался Гиббонс.
   – Берт, мы не закончим, пока вы не поймаете Тоцци.
   Умный все-таки ублюдок.
   – Что ж, тогда пойду займусь своим делом. – Гиббонс встал. – Билл, поговорим позже.
   И он стремительно пошел к двери.
   – Результаты, Берт! – крикнул ему вдогонку начальник. – Главное – результаты.
   Гиббонс грохнул за собой дверью и отправился на поиски единственно возможного лекарства.

* * *

   Справившись с насущной проблемой. Гиббонс вернулся к письменному столу в кабинете, в котором стояли столы и других специальных агентов. Столы были поставлены в один ряд и, как правило, пустовали, потому что специальные агенты проводили большую часть времени вне конторы. С тех пор как Гиббонс ушел в отставку, здесь, однако, произвели перестройку, сделав для каждого агента своего рода выгородку. Новый порядок пришелся Гиббонсу не по душе. Чего ради создавать здесь такой интим? Чтобы в носу ковырять, что ли? Бабу сюда приводить? Если уж тебе понадобилось укромное место, то ищи его вне конторы. Так или иначе, раньше бывало достаточно одного взгляда по сторонам, чтобы выяснить, кто есть, а кого нет на месте. Теперь же ты слышал со всех сторон неясные бесплотные голоса и ничего не видел. Кабинет превратился в крысиный лабиринт – и чего ради? Еще одна причина посмеяться над идиотизмом Иверса.
   – Берт?
   Гиббонс поднял голову. У входа в его клетушку стоял Билл Кинни.
   – В чем дело?
   Гиббонс умел произносить такие невинные на слух фразы так, что они звучали призывом убираться к такой-то матери.
   Он знал это, но не считал нужным избавляться от этого недостатка.
   Кинни сел в мягкое коричневое кресло под кожу, единственное, что мог предложить посетителю Гиббонс.
   – Не понравился мне сегодняшний спектакль. – Кинни говорил, понизив голос и избегая называть Иверса по имени. – И противно и глупо. Просто отвратительно.
   Гиббонс взял скрепку и принялся раскручивать ее. А раскрутив, взял двумя пальцами, как крошечное копье.
   – Да, дерьмом попахивало.
   – И не понравилось мне, как он меня подставляет и выставляет. – Кинни подался вперед, опершись локтями о колени. – Тоцци был вашим напарником, и это ваше расследование. Я не собираюсь лезть в ваши дела. Да у меня и собственных полно, через самый край.
   – А ему вы об этом сказали?
   Кинни кивнул.
   – Он ничего и слушать не стал. Мне кажется, главная его забота – как бы вас побольше зацепить.
   – На это он мастер.
   Гиббонс превратил скрепку в латинскую букву L.
   – А что, если мне заняться сбором компьютерной информации на Тоцци, не мешая вам проводить расследование? Только введите меня в курс дела, чтобы он при случае не загнал меня в угол. А больше мне ничего не нужно.
   – Звучит хорошо.
   – Вот и отлично. – Кинни улыбнулся. – Договорились, Берт.
   – Договорились.
   Гиббонс даже подумал, не сказать ли Кинни, что он терпеть не может, когда его называют Бертом.
   Кинни вытащил из кармана свои золотые часы в форме стоп-сигнала и поглядел на циферблат.
   – Ах ты дьявол! Мне надо бежать. – Защелкнул часы и поднялся с места. – Встретимся за ленчем.
   После его ухода Гиббонс задумался над выражением «встретимся за ленчем». Звучало оно, как фраза из журнала мод. Он представил себе женщину в узкой юбке и в шляпе с полями шире, чем пицца, которая пощипывает, но есть на самом деле не хочет. Кинни парень что надо, подумал Гиббонс. Ладно, пускай пока называет его Бертом.

Глава 15

   Вернувшись вечером домой. Гиббонс открыл пиво и принялся готовить себе на ужин то, что другой назвал бы завтраком, – яичницу из трех яиц, несколько ломтиков ветчины, тосты из ржаного хлеба. Он бы еще и картошки пожарил, но слишком много возни, и все равно она не получится такой же вкусной, как в ресторане. Радио в кухне было настроено на станцию, передающую классическую музыку, соната Листа хорошо звучала под аккомпанемент шипящей сковороды. Музыка напомнила Гиббонсу о затейливых венских пирожных, украшенных завитушками крема и полосками глазури.
   Он выпустил яйца на сковородку, намазал хлеб маслом и смахнул со стола почту. Готовя еду, он выпил первую банку пива и открыл вторую. Но стоило ему приняться за глазунью, как зазвонил телефон. Он посмотрел на то, как растекается по тарелке желток, и решил не брать трубку.
   Но тут же передумал.
   – Слушаю? – сказал он, занося телефон в гостиную.
   – Это я.
   На этот раз Тоцци было куда лучше слышно, как будто он звонил с соседней улицы.
   – В чем дело?
   – Когда-нибудь слышал такую кличку – Гунн?
   Гиббонс сел на диван.
   – Гм-м... да вроде бы нет.
   – Телохранитель Варги и, насколько мне известно, тот человек, который взял на себя грязную работу в деле тех троих.
   Через открытую дверь на кухню Гиббонс наблюдал за тем, как остывает его яичница, пока Тоцци рассказывал ему о том, как он прижал Бобо Боччино насчет Варги и убийства Ландо, Блэни и Новика.
   – Почему бы тебе завтра не поглядеть в архиве, что у нас есть на Гунна?
   – Могут возникнуть проблемы. Библиотекарь отслеживает, чем именно я занимаюсь в архиве. Начинаю подозревать, что меня обкладывают со всех сторон.
   Гиббонс поведал Тоцци об утренней беседе с Иверсом и о назначении Кинни ему в напарники.
   – Ну а что насчет этого Кинни? – поинтересовался Тоцци. – Может доставить неприятности?
   – Нет. Типичный агент, по уши в делах и рад отвязаться от лишнего задания.
   Забавно было говорить о «задании» именно с Тоцци. Собственно, задание было обезвредить его.
   – Так как же нам выяснить насчет этого Гунна? Он может привести нас к Варге.
   Гиббонс внезапно вспомнил об язвительном замечании Брента Иверса и ухмыльнулся в трубку:
   – Проверенным на практике методом... нам он достался потом и кровью.
   – Что ты имеешь в виду?
   – В другой раз расскажу. Чем ты сейчас занимаешься?
   – Разыскиваю одного негодяя.
   По тону Тоцци Гиббонс понял, что тот почему-то недоволен собой.
   – Чего ради?
   – Слышал, что он сейчас работает на Ричи Варгу.
   – Кто он такой?
   – Факельщик.
   Поджигатель? Странный выбор для Варги. Поджигать дома, чтобы получать страховку, – это довольно жалкий бизнес для того, кому светили огни рекламы Бродвея. В наркобизнесе деньги были куда больше и доставались они куда быстрее. Если Варга вернулся в преступный мир, думал Гиббонс, то он непременно должен заниматься наркотиками.
   – Установил уже, где он находится?
   – Нет. Возможно, нынешней ночью. Я дам тебе знать.
   – Хорошо. А я попробую разобраться с телохранителем. Легче на поворотах, приятель.
   – Ты тоже.
   Гиббонс повесил трубку и вернулся на кухню. Желток растекся уже по всей тарелке. Он хлебнул хороший глоток пива, затем уселся за еду. Яйца были чуть теплые, но это не имело никакого значения. Гиббонс ел быстро и с аппетитом. Он решил нынче ночью кое-кого проведать, проверенным на практике методом.
   Он проглядел почту и вышвырнул все в мусорное ведро, за исключением счетов за газ и электричество, и приглашения на лекцию о различиях между христианской и мусульманской концепциями войны в XII веке, которую Лоррейн должна была читать в Корнельском университете. Она всегда присылала ему подобные приглашения, хотя он умудрился ни разу не побывать на ее лекциях. Раньше она делала на этих приглашениях интимные приписочки, но это было уже давно.
   Гиббонс отложил почту и спешно закончил ужин. Ему надо было поторапливаться, если он хотел прибыть в пристойное для визита время. По радио грустное сопрано выводило арию о превратностях судьбы из какой-то итальянской оперы. Гиббонс не любил оперу. Он находил ее излишне драматичной.

* * *

   Выйдя из лифта на пятом этаже. Гиббонс бросил взгляд на часы, висевшие над столом больничного персонала. Четверть десятого. Он ожидал, что на него обрушатся с попреками: чего, мол, он явился сюда так поздно, но толстая сиделка с длинными вьющимися волосами, сидящая за столом, только мельком глянула на него.
   Он шел уверенным шагом, словно ему было точно известно, куда идти. Впрочем, палату было найти нетрудно, хотя он и не знал ее номера. Это была единственная палата, у входа в которую стоял полицейский. Мордатый, похожий на ирландца парень с вечно недовольной физиономией. По личному опыту Гиббонс знал, что из крутых парней получаются плохие охранники. Начальникам кажется, будто крутые отпугивают преступников. Им невдомек, что преступление – вроде устранения свидетеля – предотвратить непросто и что крутые парни только провоцируют на насилие ублюдков, которым хочется себя показать. Будь он начальником, он назначал бы в охрану женщин, потому что преступники склонны недооценивать их возможности.
   Гиббонс вынул и держал наготове удостоверение. Охранник искоса следил за его приближением, явно ожидая какой-нибудь не приятности. Когда он подошел, охранник поднялся со стула и загородил собой дверь. Это позабавило Гиббонса. Неужели этот парень решил, что он пойдет на приступ?
   Гиббонс протянул удостоверение.
   – Мне нужно потолковать с ним.
   Ирландец взял у него документ и самым тщательным образом изучил. Возился он с удостоверением так долго, что Гиббонс подумал: парень в первый раз в жизни держит в руках пропуск ФБР.
   – Никто не сказал мне, что сегодня будут посетители.
   Гиббонс ухмыльнулся со всезнающим видом.
   – А когда фэбээрщики вам что-нибудь говорят?
   Он сказал это, рассчитывая на ответную фамильярность, но ирландец воспринял все с точностью до наоборот. Да оно и понятно. О федеральных агентах идет справедливая молва, будто они на местную полицию кладут с прибором.
   – Не могу пропустить вас, не имея письменного распоряжения. Так постановил суд.
   Он упомянул о суде, словно был уверен в том, что для ФБР это непреодолимое препятствие.
   Гиббонс забрал у него удостоверение и спрятал в карман.
   – Ладно, – сказал он, с явным отвращением растягивая слова. – Сейчас позвоню начальнику манхэттенской конторы ФБР, он как раз дома. Он позвонит ночному дежурному в министерстве юстиции в Вашингтоне, а оттуда перезвонят окружному прокурору Стэйтен-Айленда, он, наверное, тоже дома. Окружной прокурор позвонит твоему начальнику, а тот перезвонит тебе и поблагодарит за помощь специальному агенту ФБР, ведущему расследование первостепенной важности. Скоро десять. А когда дозвонятся до твоего начальника, будет уже ночь. – Гиббонс прислонился к стене и скрестил руки на груди. – На твое усмотрение. Можно по-доброму, а можно и наоборот.
   На лице у ирландца появилось совершенно неповторимое выражение. Казалось, будто он перемножает в уме трехзначные числа. Хотя в данном случае перемножить было не так-то трудно. Полицейские не больно любят связываться с федеральными агентами. У них есть неписаное правило: держись от ФБР подальше, а если не удалось – уступай дорогу. Когда все это наконец уложилось у парня в мозгу, он кивнул, признавая свое поражение.
   – Ладно, заходи. Будем считать, что у тебя день рождения.
   Едва полицейский отошел от двери, как по внутренней радиосвязи прозвучал женский голос, извещающий об окончании часов приема. Гиббонс, проигнорировав это, открыл дверь. Первым, что бросилось ему в глаза в палате, была блондинка, восседавшая верхом на больном, закинув руки за голову. Платье на ней было задрано до самых подмышек. Белые туфли на шпильках стояли на полу рядом с кроватью.
   Вот ведь ублюдок, подумал Гиббонс. Так постановил суд, твою мать! Интересно, сколько заплатили ирландцу, чтобы он разрешил этот междусобойчик и постоял на стреме?
   – Право на совокупление? – ехидно осведомился Гиббонс, демонстрируя удостоверение мужчине, лежащему в постели.
   Филип Джиовинаццо посмотрел на него искоса из-за очков в тяжелой роговой оправе и оскалился, обнажив два ряда безупречно белых зубов. Гиббонс вспомнил, что эту улыбку зубастого бизнесмена прославил судебный художник газеты «Пост», после того как Джиовинаццо девять лет назад унаследовал титул крестного отца от своего дяди Рокко. Главарь мафии поудобней устроился на высоких подушках, неторопливо приводя в порядок малиновую шелковую пижаму.
   – Что ему нужно, солнышко? – поинтересовался Джиовинаццо у блондинки.
   Блондинка, обувшись, поглядела на удостоверение Гиббонса.
   – Мне кажется, он из ФБР.
   – Мне нужно задать вам пару вопросов.
   – Свяжитесь с моим адвокатом. – Джиовинаццо провел рукой по густым, зачесанным назад волосам, крашенным в черный цвет. – А теперь, если вы ничего не имеете против...
   Гиббонс прошел мимо блондинки, плюхнулся в оранжевое пластиковое кресло, опустил шляпу на телефон, стоящий на ночном столике.
   Джиовинаццо показал пальцем на дверь.
   – Слушай, парень, я сказал: поди погуляй.
   Гиббонс молча уставился на него.
   – Ах, Фил, – вмешалась блондинка. – Думаю, мне пора.
   Наклонившись, она поцеловала его в губы. При этом Гиббон-су открылся прекрасный вид на ее задницу и бедра. Он подумал о том, за какую цену куколка вроде этой нежно целует уродливого старика, годящегося ей в деды.
   – Понятно, почему вы так стремились в больницу, Джиовинаццо, – сказал Гиббонс.
   Крестный отец оттолкнул от себя блондинку, чтобы посмотреть в лицо Гиббонсу.
   – Ничего себе сюрпризец!
   Блондинка пошла к двери.
   – Увидимся, Фил. Будь здоров.
   Никто ее не слушал.
   Гиббонс закинул ногу на ногу и сел, подперев подбородок большим пальцем.
   – Сюрпризец? Да я тут просто посижу.
   Блондинка открыла дверь.
   – Пока, Фил.
   Джиовинаццо резко повернулся к ней, сверкнул зубами.
   – Ладно, не обижайся, солнышко. До скорого, ладно?
   Блондинка одарила его такой улыбкой, как будто выиграла главный приз в лотерею. Должно быть. Фил платил не скупясь. После ее ухода Джиовинаццо уставился на Гиббонса.
   – Мне нечего сказать вам.
   Он потянулся к ночному столику, взял пульт дистанционного управления и включил телевизор. На экране, размещенном на стене напротив него, показывали бейсбол. Мемфисцы играли с филадельфийцами. Дуайт Гуден был питчером. Майк Шмидт находился на второй позиции. Комментатор бормотал что-то относительно того, что «нашла коса на камень».
   Джиовинаццо внезапно переключился с девятого канала на одиннадцатый. «Янки» проигрывали парням из Торонто. Гиббонс и Джиовинаццо молча следили за игрой.
   – Переключите на мемфисцев, – сказал Гиббонс. – От этих парней воняет.
   Джиовинаццо и не подумал переключать. Он смотрел на «Янки».
   – Ну и сколько, как вы думаете, вам удастся здесь проторчать? – сухо спросил Гиббонс. – Генеральному прокурору это уже надоело. Вы ему всю игру ломаете.
   – Я очень больной человек, – отозвался Джиовинаццо, уставившись на экран телевизора. – Мои врачи говорят это в один голос.
   – Да-да, конечно. Но вы попали в пренеприятную историю. Всех, на кого указал Варга, уже повязали. За одним-единственным исключением. Так к чему оттягивать неизбежное?
   Крестный отец отреагировал увеличением громкости. Комментатор принялся рассуждать о гольфе. Даже ему надоела игра «Янки».
   – Я бы подох, надолго застряв в местечке вроде этого, – сказал Гиббонс как бы в сторону. – С блондинками или без блондинок.
   Ему было известно, что Джиовинаццо обожает бурную ночную жизнь.
   Джиовинаццо внезапно сел на постели.
   – Я не собираюсь с вами разговаривать! – заорал он. – Ясно? Мне нечего вам сказать.
   И он поднес руку ко рту. Гиббонс подумал было, что его тошнит, но тут же сообразил: крестный отец вынимает изо рта обе вставные челюсти. Нижнюю и верхнюю. А вынув, он демонстративно швырнул их на ночной столик. Губы у него ввалились, лицо исказилось. Сейчас он казался девяностолетним гномом.
   – В рот меня, – с отвращением пробормотал Гиббонс.
   Джиовинаццо откинулся на подушках и уставился на экран.
   Гиббонс встал и подошел к нему; на лице у него играла ухмылка ацтекского божка.
   – Скажу тебе честно, Джиовинаццо. Я пришел предупредить тебя, чтобы ты не трогал Варгу. Понял?
   Крестный отец аж подпрыгнул на месте.
   – Какого черта? О чем это ты?
   Изо рта у него от волнения летела слюна.
   – Не вешай мне лапшу на уши. Ты послал боевиков за Варгой. Первое его лежбище они нашли, но больше у них это не выйдет. Мы не намерены терять его из-за ваших правил вендетты. Понял?
   – Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!
   Лицо Джиовинаццо становилось все багровее.
   – Нам известно, что на дом в Огайо напали твои люди. К счастью, Варга не пострадал. Мы его перепрятали, на этот раз понадежней. Но предупреждаю тебя! Отзови своих псов, или тебе предъявят куда более серьезное обвинение.
   – Ты дерьмо! – простонал Джиовинаццо.
   – Хватит дурить! Твои два парня проорали дело. В дом они проникли, а Варгу достать не сумели.
   – Да не мои это парни! – Беззубого Джиовинаццо было не так-то просто понять. – Да я бы никогда не послал всего двух парней за этим сволочным толстяком. Когда при нем этот бешеный наци.
   – Что еще за наци? – Лицо Гиббонса напряглось.
   – Телохранитель его, идиот ты долбаный. Варга без него никуда не ходит. Раньше во всяком случае не ходил.
   – Ты имеешь в виду Гунна?
   – А кого же еще? Он сумасшедший. Он может сделать что угодно, если Варга ему прикажет.
   – Ты что ж, думаешь, правительство платит за то, чтобы держать под охраной и его телохранителя? Протри глаза!
   – Сам протри! Варга никуда не ходит без Пагано. А вы, парни, лучше бы о себе побеспокоились. Он вам глаза вырвет и башку отрежет!
   Ландо, Блэни и Новик. Пагано. Вот оно как. Настоящая фамилия телохранителя Варги по кличке Гунн – Пагано. И, судя по всему, мистер Пагано делает за Варгу всю грязную работу. Как с Ландо, Блэни и Новиком. Гиббонс добился того, за чем сюда приходил.
   – Ну ладно, дружок. – Гиббонс ткнул пальцем в лицо Джиовинаццо. – Считай, что тебя предупредили. Еще одно нападение на Варгу, и тебе предъявят обвинение как организатору. Запомни хорошенько.
   – Да засунь ты свои предупреждения себе в задницу! – заорал Джиовинаццо, но Гиббонс уже устремился к выходу.
   Полицейский у дверей встретил его с явным недоумением. Судя по всему, прочие посетители Джиовинаццо не вылетали от него с такой стремительностью.
   – Уже возвращаетесь?
   – А где же курочка? – ехидно осведомился Гиббонс.
   Он посмотрел на номер бляхи, стараясь, чтобы ирландец заметил это, а затем пошел прочь. Приближаясь к лифту, Гиббонс мстительно усмехнулся, представляя себе, какое шило будет в заднице у парня в ожидании нагоняя, которого он так и не получит.
   Разумеется, он от своего все равно не откажется и, если, конечно, не дурак, попросит у блондинки телефончик для себя самого.

Глава 16

   В самом начале одиннадцатого Тоцци подъехал к «Таверне Лео» и, едва войдя внутрь, понял, что нашел своего факельщика. Голос коротышки тарахтел, как мотор дешевого мотоцикла, а из-за его непрерывной болтовни в баре казалось, было больше народу, чем на самом деле. Тоцци сел к стойке и заказал пиво. В зеркало на витрине, заставленной рядами бутылок, ему было видно Поли Тортореллу.