Страница:
Он открыл дверь «Какомбе» и чуть не задохнулся от дыма и духоты. Кто-то крикнул:
– Джерри! Хелло!
Он двинулся на голос, прошел мимо включенного телевизора и на секунду остановился, чтобы посмотреть на игру ног Гингера.
Его окликнул Боб, репортер из «Нью-Йорк таймс». Хороший парень... Он был с девушкой, смазливой блондинкой, у которой было все, чтобы удовлетворить честного человека. Джерри присвистнул, глядя на нее, и сказал Бобу:
– Милая крошка! Ты одолжишь ее мне на следующий уик-энд?
– Пожалуйста, – охотно согласился Боб. – Но предупреждаю, что она кусается. Так что не клади ей пальца в рот.
Девушка рассмеялась.
– Ее зовут Джойс, – добавил Боб. – Но ты можешь просто свистнуть. Если неподалеку будет бар, она тут же прибежит. Больше я о ней ничего не знаю, так как познакомился с ней только вчера вечером, и самое любопытное то, что она приняла меня за тебя.
– Неужели? – искренне удивился Джерри.
– Что? – спросила Джойс. – Это Джерри Робин, а ты мне этого не говоришь?
– Джерри Робин собственной персоной, человек, заглатывающий дюжину «хот-догз»...
Джерри привык к таким вопросам. Должно быть, девица участвовала в каком-нибудь бродвейском шоу и мечтала о фоторепортере, который выставит ее наготу на обозрение публики, что принесет ей некоторую известность. Впрочем, он не против. Обычно он назначал им свидание у себя дома, давая понять, что они должны оставить о себе воспоминание, чтобы, входя в издательство на следующий день, он не забыл о снимках. Они только об этом и мечтали...
Он сел, положил локти на стол и спросил:
– Значит, малышка хочет показать свою мордочку в «Лайфе»?
Она покачала головой:
– Нет, дорогой. Я по поводу твоего репортажа об операции на бедре на прошлой неделе. Одна из моих подруг нуждается в подобной операции и хотела бы узнать адрес клиники, который не был указан в статье.
Джерри разочарованно посмотрел на Джойс и мягко сказал:
– Я не помню адреса. У меня нет с собой записной книжки. Но если хочешь, пойдем ко мне, и я найду его.
Она посмотрела на Боба:
– Я пойду?
Джерри взял рюмку с чинзано, стоящую перед Бобом, и залпом выпил ее. Затем он встал, помог Джойс выйти из-за стола и взял ее под руку.
– Разумеется, я оставляю счет тебе, – сказал он Бобу.
– Само собой, – ответил Боб с отвращением. – Это в порядке вещей.
– Не правда ли?
10
11
12
13
14
– Джерри! Хелло!
Он двинулся на голос, прошел мимо включенного телевизора и на секунду остановился, чтобы посмотреть на игру ног Гингера.
Его окликнул Боб, репортер из «Нью-Йорк таймс». Хороший парень... Он был с девушкой, смазливой блондинкой, у которой было все, чтобы удовлетворить честного человека. Джерри присвистнул, глядя на нее, и сказал Бобу:
– Милая крошка! Ты одолжишь ее мне на следующий уик-энд?
– Пожалуйста, – охотно согласился Боб. – Но предупреждаю, что она кусается. Так что не клади ей пальца в рот.
Девушка рассмеялась.
– Ее зовут Джойс, – добавил Боб. – Но ты можешь просто свистнуть. Если неподалеку будет бар, она тут же прибежит. Больше я о ней ничего не знаю, так как познакомился с ней только вчера вечером, и самое любопытное то, что она приняла меня за тебя.
– Неужели? – искренне удивился Джерри.
– Что? – спросила Джойс. – Это Джерри Робин, а ты мне этого не говоришь?
– Джерри Робин собственной персоной, человек, заглатывающий дюжину «хот-догз»...
Джерри привык к таким вопросам. Должно быть, девица участвовала в каком-нибудь бродвейском шоу и мечтала о фоторепортере, который выставит ее наготу на обозрение публики, что принесет ей некоторую известность. Впрочем, он не против. Обычно он назначал им свидание у себя дома, давая понять, что они должны оставить о себе воспоминание, чтобы, входя в издательство на следующий день, он не забыл о снимках. Они только об этом и мечтали...
Он сел, положил локти на стол и спросил:
– Значит, малышка хочет показать свою мордочку в «Лайфе»?
Она покачала головой:
– Нет, дорогой. Я по поводу твоего репортажа об операции на бедре на прошлой неделе. Одна из моих подруг нуждается в подобной операции и хотела бы узнать адрес клиники, который не был указан в статье.
Джерри разочарованно посмотрел на Джойс и мягко сказал:
– Я не помню адреса. У меня нет с собой записной книжки. Но если хочешь, пойдем ко мне, и я найду его.
Она посмотрела на Боба:
– Я пойду?
Джерри взял рюмку с чинзано, стоящую перед Бобом, и залпом выпил ее. Затем он встал, помог Джойс выйти из-за стола и взял ее под руку.
– Разумеется, я оставляю счет тебе, – сказал он Бобу.
– Само собой, – ответил Боб с отвращением. – Это в порядке вещей.
– Не правда ли?
10
Смит оторвался от чтения документации, ежедневно представляемой ему различными службами, находящимися под его руководством. Перед ним на столе зажглась красная лампочка внутреннего переговорного устройства. Он нажал на кнопку:
– Я слушаю.
Низкий голос сразу ответил:
– Говорит Ховард. У меня срочное дело.
Смит поморщился:
– Хорошо. Поднимайтесь.
Смит опустил ручку, помещенную под столом, которая подавала ток или прекращала подачу к мотору его персонального лифта.
Он снял очки в тонкой золотой оправе и протер их кусочком замши.
Короткий звонок предупредил его о том, что лифт начал подниматься. Он выдвинул с левой стороны стола нечто напоминающее ящик, оснащенный телеэкраном и нажал кнопку. По экрану пробежали полосы, затем на нем показалось лицо Ховарда.
Смит задвинул ящик и нажатием пальца освободил систему блокирования двери. Металлический щит скользнул влево. Ховард вышел из лифта с папкой в руке.
– Здравствуйте, господин Смит.
– Здравствуйте, Ховард.
Капитан в безупречно сидящей форме пересек комнату и сел в ставшее привычным кресло.
– Я по делу Менцеля, – сообщил он.
– Слушаю вас, – сказал Смит, проведя жирной рукой по одутловатому лицу.
Ховард открыл папку и продолжал:
– Сегодня утром мы получили рапорт из Триеста с опозданием на несколько дней. Я сейчас объясню...
Смит сказал с нетерпением:
– Ближе к делу, пожалуйста.
Ховард невозмутимо продолжал:
– Вы, вероятно, помните, что Баг поместил одного из наших агентов в дом, оставленный Артуром и Эстер Ламм?
Смит кивнул:
– Да, помню. Тито.
– Так вот, недавно к Тито наведался Хирурго...
– Он занимался делом с другой стороны...
– Да. Итак, Хирурго хотел видеть Артура Ламма. Тито ему сказал, что не знает, где находится хозяин дома. Хирурго уехал, но потом Тито позвонил двойной агент из паспортной службы и сообщил, что Хирурго выяснял, обращался ли Ламм с просьбой о предоставлении ему въездной визы в США.
Смит наморщил лоб:
– Значит, его визит не был случайным.
– Лично я думаю, что он узнал Эстер Ламм на обложке «Лайфа». Я разговаривал с директором, он обещал задать головомойку репортеру.
– Ваше вмешательство не рискует...
– Нет. Репортеру дали понять, что протест исходит от директора клиники.
– Так. Из всего этого мы может заключить, что над Юбером нависла опасность... Я уверен, что наши противники не теряют времени и идут по следу Ламма.
Ховард с тревогой в голосе сказал:
– Так они выйдут и на Менцеля.
Смит взял из коробки сигару:
– Необходимо срочно принять все меры предосторожности.
Он отгрыз кончик сигары и взял зажигалку.
– Прежде всего необходимо уничтожить в клинике все следы пребывания этой женщины и предупредить хирурга, чтобы он молчал.
Он поднес пламя к сигаре, сделал несколько медленных затяжек и продолжал:
– Нужно срочно удалить брата и сестру от Менцеля.
Ховард перебил его:
– Невозможно, сэр.
Смит подскочил:
– Что вы имеете в виду?
– Менцель безумно влюблен в Эстер Ламм. Они хотят пожениться.
Смит раздраженно заметил:
– Это неважно. Сейчас не время. Нужно немедленно отделить его от Ламмов.
Ховард упрямо продолжал:
– Я вас понимаю, сэр. Но Менцель не пойдет на это. Сейчас совершенно очевидно, что только благодаря Эстер он согласился работать на нас. Он никогда не захочет расстаться с женщиной, которую любит. Он перестанет работать. Это очень нервный и впечатлительный человек, если хотите, слабый, несмотря на свой талант.
Смит смирился.
– Я доверяю вам, Ховард. Если он такой, как вы говорите, то вы правы. Он нам совершенно необходим... К сожалению, нам также необходимо, чтобы другие не знали, что он работает на нас. Он обещает, что у нас будут летающие тарелки через два года. Два года, Ховард, это очень долго... в наше время...
– Я знаю, сэр. Менцель и мисс Ламм обручатся завтра утром. Мы усилим охрану группы Менцель – Ламм.
Смит устало опустился в кресло.
– Поступайте, как сочтете нужным, Ховард, но помните о важности дела...
Ховард кивнул в знак согласия и вынул из папки лист бумаги:
– Мы получили рапорт из Адмиралтейства. Спустя два дня после завершения дела в Триесте британская подводная лодка провела досмотр итальянского траулера в территориальных водах Югославии. На борту судна находился странный субъект, назвавшийся Гансом Хебнером, океанографом. Английский офицер незаметно сфотографировал его. Затем подводная лодка проследовала за траулером, направившимся в Валону.
Он протянул фото Смиту:
– Взгляните...
Смит поднес фотографию к самому носу и широко улыбнулся:
– Разрази меня гром, если это не Юбер. Несмотря на бороду, я сразу узнал его.
– Вы видите, сэр, нет сомнений в том, что Юбер находится по ту сторону от Валона. Теперь мы должны отправиться по этому следу. Они вывезли его на самолете за пределы Югославии, это понятно...
– Я слушаю.
Низкий голос сразу ответил:
– Говорит Ховард. У меня срочное дело.
Смит поморщился:
– Хорошо. Поднимайтесь.
Смит опустил ручку, помещенную под столом, которая подавала ток или прекращала подачу к мотору его персонального лифта.
Он снял очки в тонкой золотой оправе и протер их кусочком замши.
Короткий звонок предупредил его о том, что лифт начал подниматься. Он выдвинул с левой стороны стола нечто напоминающее ящик, оснащенный телеэкраном и нажал кнопку. По экрану пробежали полосы, затем на нем показалось лицо Ховарда.
Смит задвинул ящик и нажатием пальца освободил систему блокирования двери. Металлический щит скользнул влево. Ховард вышел из лифта с папкой в руке.
– Здравствуйте, господин Смит.
– Здравствуйте, Ховард.
Капитан в безупречно сидящей форме пересек комнату и сел в ставшее привычным кресло.
– Я по делу Менцеля, – сообщил он.
– Слушаю вас, – сказал Смит, проведя жирной рукой по одутловатому лицу.
Ховард открыл папку и продолжал:
– Сегодня утром мы получили рапорт из Триеста с опозданием на несколько дней. Я сейчас объясню...
Смит сказал с нетерпением:
– Ближе к делу, пожалуйста.
Ховард невозмутимо продолжал:
– Вы, вероятно, помните, что Баг поместил одного из наших агентов в дом, оставленный Артуром и Эстер Ламм?
Смит кивнул:
– Да, помню. Тито.
– Так вот, недавно к Тито наведался Хирурго...
– Он занимался делом с другой стороны...
– Да. Итак, Хирурго хотел видеть Артура Ламма. Тито ему сказал, что не знает, где находится хозяин дома. Хирурго уехал, но потом Тито позвонил двойной агент из паспортной службы и сообщил, что Хирурго выяснял, обращался ли Ламм с просьбой о предоставлении ему въездной визы в США.
Смит наморщил лоб:
– Значит, его визит не был случайным.
– Лично я думаю, что он узнал Эстер Ламм на обложке «Лайфа». Я разговаривал с директором, он обещал задать головомойку репортеру.
– Ваше вмешательство не рискует...
– Нет. Репортеру дали понять, что протест исходит от директора клиники.
– Так. Из всего этого мы может заключить, что над Юбером нависла опасность... Я уверен, что наши противники не теряют времени и идут по следу Ламма.
Ховард с тревогой в голосе сказал:
– Так они выйдут и на Менцеля.
Смит взял из коробки сигару:
– Необходимо срочно принять все меры предосторожности.
Он отгрыз кончик сигары и взял зажигалку.
– Прежде всего необходимо уничтожить в клинике все следы пребывания этой женщины и предупредить хирурга, чтобы он молчал.
Он поднес пламя к сигаре, сделал несколько медленных затяжек и продолжал:
– Нужно срочно удалить брата и сестру от Менцеля.
Ховард перебил его:
– Невозможно, сэр.
Смит подскочил:
– Что вы имеете в виду?
– Менцель безумно влюблен в Эстер Ламм. Они хотят пожениться.
Смит раздраженно заметил:
– Это неважно. Сейчас не время. Нужно немедленно отделить его от Ламмов.
Ховард упрямо продолжал:
– Я вас понимаю, сэр. Но Менцель не пойдет на это. Сейчас совершенно очевидно, что только благодаря Эстер он согласился работать на нас. Он никогда не захочет расстаться с женщиной, которую любит. Он перестанет работать. Это очень нервный и впечатлительный человек, если хотите, слабый, несмотря на свой талант.
Смит смирился.
– Я доверяю вам, Ховард. Если он такой, как вы говорите, то вы правы. Он нам совершенно необходим... К сожалению, нам также необходимо, чтобы другие не знали, что он работает на нас. Он обещает, что у нас будут летающие тарелки через два года. Два года, Ховард, это очень долго... в наше время...
– Я знаю, сэр. Менцель и мисс Ламм обручатся завтра утром. Мы усилим охрану группы Менцель – Ламм.
Смит устало опустился в кресло.
– Поступайте, как сочтете нужным, Ховард, но помните о важности дела...
Ховард кивнул в знак согласия и вынул из папки лист бумаги:
– Мы получили рапорт из Адмиралтейства. Спустя два дня после завершения дела в Триесте британская подводная лодка провела досмотр итальянского траулера в территориальных водах Югославии. На борту судна находился странный субъект, назвавшийся Гансом Хебнером, океанографом. Английский офицер незаметно сфотографировал его. Затем подводная лодка проследовала за траулером, направившимся в Валону.
Он протянул фото Смиту:
– Взгляните...
Смит поднес фотографию к самому носу и широко улыбнулся:
– Разрази меня гром, если это не Юбер. Несмотря на бороду, я сразу узнал его.
– Вы видите, сэр, нет сомнений в том, что Юбер находится по ту сторону от Валона. Теперь мы должны отправиться по этому следу. Они вывезли его на самолете за пределы Югославии, это понятно...
11
Сидя на кровати, Юбер размышлял. Черкесов уехал, напомнив ему, что завтра он должен установить срок для разгадывания секрета переданных ему формул.
Изадора отправилась в лабораторию, предварительно предложив ему вместе пообедать.
Комната Юбера была комфортабельной, к ней прилегала ванная. Окна в комнате не было, и это понятно, однако невидимая система постоянно обновляла воздух. В комнате был даже радиоприемник, но с одним каналом, программа которого, скорее всего, составлена работниками КГБ.
В дверь постучали, и в комнату вошла Изадора. Она сказала шепотом, как если бы речь шла о большом секрете:
– Мы будем обедать в моей комнате. Я только переоденусь. Так что приходите минут через пять...
Улыбнувшись, она вышла.
Обед в ее комнате? Юбер думал, что они спустятся в столовую, где его представят сотрудникам подземного центра.
Вероятно, Черкесов не спешил вводить его в контакт с «коллегами». Он поручил его заботам Изадоры, предоставив ей полную свободу действий. Юбера это вполне устраивало. Изадора нравилась ему, кроме того, он плохо переносил воздержание.
Она сказала, что хочет переодеться. Почему бы не помочь ей? Комната Изадоры находилась рядом с его комнатой. Он повернул ручку: дверь оказалась незапертой. В комнате никого не было, но из ванной доносился плеск воды. Юбер подумал, что легкомысленно уйти в ванную, оставив дверь незапертой.
Дверь в ванную была открыта. Изадора стояла под душем спиной к нему.
У него перехватило дыхание, и он понял, до какой степени ему не хватало женщины... Он застыл, разглядывая ее. Она не совсем в его вкусе: несколько тяжеловата и широка в бедрах. В этот момент Изадора обернулась и, увидев его, вскрикнула. Затем она выключила воду и сказала:
– Оказывается, вы наглец.
Лаская ее глазами, он сказал с улыбкой:
– Вы забыли запереть дверь. Я исправил вашу оплошность.
Она вышла из ванны и с вызовом спросила:
– Это что-нибудь означает?
– Ничего. Вам подать пеньюар?
Он снял с крючка и протянул ей махровый халат. Она просунула руки в рукава и запахнулась.
– Подождите меня, пожалуйста, в комнате.
Он удалился, отметив, что она так и не закрыла дверь.
– Вы знаете, что вы красивы?
– Спасибо за комплимент.
Она вышла из ванной и попросила его отвернуться.
– Зачем? Вам нечего больше скрывать. Я вас видел анфас и в профиль.
Не настаивая, она сняла пеньюар и стала одеваться. Он смотрел на нее, не двигаясь с места. Когда она оделась, он подошел к ней вплотную:
– Разве я не заслужил вознаграждения?
– Разумеется, – ответила она хриплым голосом.
Он взял ее за талию и привлек к себе.
Она спросила:
– Какое вы хотите вознаграждение?
– Поцелуй, чтобы скрепить наш союз.
Она сказала:
– Через две минуты нам принесут обед.
– Я ведь пока попросил только поцелуй...
– Шалун! – сказала она, протянув ему губы.
Они молча ели, думая каждый об одном и том же. За десертом он просто сказал:
– Я приду к тебе ночью.
Она так же просто ответила:
– Ты меня привел в такое состояние... Но теперь, после того как мы договорились, я чувствую себя лучше.
Она поставила на стол бутылку водки и наполнила рюмки.
– За твой успех, Стефан.
– За нашу любовь, Изадора.
Она поправила его очень серьезно:
– У нас, Стефан, на первом месте работа, а любовь потом.
Он улыбнулся:
– Мы будем заниматься любовью после работы.
Она закурила сигарету и посмотрела на Юбера:
– Черкесов ввел меня в курс дела. Для меня это большая честь и большая ответственность. Я знаю, кто ты и какие на тебя возлагают надежды...
Юбер спросил себя, неужели она так же серьезно будет заниматься любовью? Она продолжала:
– Сейчас я провожу тебя в лабораторию. Ты ни с кем не должен разговаривать. Это приказ Черкесова: никаких контактов с другими сотрудниками лаборатории.
Думая о тарелках, Юбер спросил:
– Мы будем выходить на свежий воздух?
– Да. На короткие прогулки, если ты считаешь, что тебе это необходимо.
Она погасила сигарету и направилась к двери:
– Идем.
Они дошли до конца коридора и в лифте спустились в зал, из которого расходились многочисленные галереи.
Они прошли в одну из галерей, но Юбер не успел заметить ее расположения относительно других галерей. Пройдя метров двадцать, они остановились перед дверью, которую Изадора открыла своим ключом. Войдя в дверь, они оказались в вестибюле, стены которого были завешаны плакатами по технике безопасности. Юбер решил, что позднее внимательно их изучит. Предприняв некоторые меры предосторожности, он мог бы получить ценную информацию о характере производимых здесь работ.
Еще одна дверь... Новый ключ...
– Входи.
В небольшой комнате стоял письменный стол. Другая комната оказалась ультрасовременной лабораторией, оснащенной высокотемпературной электропечью.
Обведя лабораторию глазами, он спросил:
– Я здесь буду работать?
– Да. Это твой стол... Если тебе понадобится документация, ты ее получишь. Для этого ты откроешь вот это отверстие и просунешь в него карточку, на которой запишешь свое требование. После этого нажмешь кнопку. Через несколько минут тебе пришлют из архива то, что ты просишь. Но есть одна небольшая формальность: на каждой карточке должна стоять моя подпись.
«Жаль, – подумал Юбер, – иначе я мог бы сразу же попросить документацию о летающих тарелках».
Изадора сама заполнила одну из карточек, подписала ее и запустила грузовой подъемник. После этого они осмотрели лабораторию. В ней было много странных инструментов, о которых Юбер не имел ни малейшего понятия. Он внимательно слушал объяснения Изадоры, с гордостью перечислявшей предоставленное в его распоряжение оборудование.
Короткий звонок предупредил их о том, что подъемник вернулся. На диске лежала красная папка с пятью цифрами.
Изадора открыла ее.
– Это документы, которые ты должен изучить, – сказала она.
Она вынула фотокопии с непонятными формулами и символами... Юбер спросил:
– Как вы догадались о важности этого документа? По символам разных металлов, например, циркония?
Она сухо ответила:
– Мы просто знали это.
Внезапно Юбер побледнел, увидев заголовок на одной из фотокопий: «Воздушный материал США». Теперь он знал, откуда взялись эти формулы... Если он когда-нибудь вернется в свою страну, то у него сразу появится работа. Как могли попасть сюда эти сверхсекретные сведения?
Изадора отправилась в лабораторию, предварительно предложив ему вместе пообедать.
Комната Юбера была комфортабельной, к ней прилегала ванная. Окна в комнате не было, и это понятно, однако невидимая система постоянно обновляла воздух. В комнате был даже радиоприемник, но с одним каналом, программа которого, скорее всего, составлена работниками КГБ.
В дверь постучали, и в комнату вошла Изадора. Она сказала шепотом, как если бы речь шла о большом секрете:
– Мы будем обедать в моей комнате. Я только переоденусь. Так что приходите минут через пять...
Улыбнувшись, она вышла.
Обед в ее комнате? Юбер думал, что они спустятся в столовую, где его представят сотрудникам подземного центра.
Вероятно, Черкесов не спешил вводить его в контакт с «коллегами». Он поручил его заботам Изадоры, предоставив ей полную свободу действий. Юбера это вполне устраивало. Изадора нравилась ему, кроме того, он плохо переносил воздержание.
Она сказала, что хочет переодеться. Почему бы не помочь ей? Комната Изадоры находилась рядом с его комнатой. Он повернул ручку: дверь оказалась незапертой. В комнате никого не было, но из ванной доносился плеск воды. Юбер подумал, что легкомысленно уйти в ванную, оставив дверь незапертой.
Дверь в ванную была открыта. Изадора стояла под душем спиной к нему.
У него перехватило дыхание, и он понял, до какой степени ему не хватало женщины... Он застыл, разглядывая ее. Она не совсем в его вкусе: несколько тяжеловата и широка в бедрах. В этот момент Изадора обернулась и, увидев его, вскрикнула. Затем она выключила воду и сказала:
– Оказывается, вы наглец.
Лаская ее глазами, он сказал с улыбкой:
– Вы забыли запереть дверь. Я исправил вашу оплошность.
Она вышла из ванны и с вызовом спросила:
– Это что-нибудь означает?
– Ничего. Вам подать пеньюар?
Он снял с крючка и протянул ей махровый халат. Она просунула руки в рукава и запахнулась.
– Подождите меня, пожалуйста, в комнате.
Он удалился, отметив, что она так и не закрыла дверь.
– Вы знаете, что вы красивы?
– Спасибо за комплимент.
Она вышла из ванной и попросила его отвернуться.
– Зачем? Вам нечего больше скрывать. Я вас видел анфас и в профиль.
Не настаивая, она сняла пеньюар и стала одеваться. Он смотрел на нее, не двигаясь с места. Когда она оделась, он подошел к ней вплотную:
– Разве я не заслужил вознаграждения?
– Разумеется, – ответила она хриплым голосом.
Он взял ее за талию и привлек к себе.
Она спросила:
– Какое вы хотите вознаграждение?
– Поцелуй, чтобы скрепить наш союз.
Она сказала:
– Через две минуты нам принесут обед.
– Я ведь пока попросил только поцелуй...
– Шалун! – сказала она, протянув ему губы.
* * *
В дверь постучали. Невысокий китаец вкатил в комнату столик и удалился, не проронив ни слова.Они молча ели, думая каждый об одном и том же. За десертом он просто сказал:
– Я приду к тебе ночью.
Она так же просто ответила:
– Ты меня привел в такое состояние... Но теперь, после того как мы договорились, я чувствую себя лучше.
Она поставила на стол бутылку водки и наполнила рюмки.
– За твой успех, Стефан.
– За нашу любовь, Изадора.
Она поправила его очень серьезно:
– У нас, Стефан, на первом месте работа, а любовь потом.
Он улыбнулся:
– Мы будем заниматься любовью после работы.
Она закурила сигарету и посмотрела на Юбера:
– Черкесов ввел меня в курс дела. Для меня это большая честь и большая ответственность. Я знаю, кто ты и какие на тебя возлагают надежды...
Юбер спросил себя, неужели она так же серьезно будет заниматься любовью? Она продолжала:
– Сейчас я провожу тебя в лабораторию. Ты ни с кем не должен разговаривать. Это приказ Черкесова: никаких контактов с другими сотрудниками лаборатории.
Думая о тарелках, Юбер спросил:
– Мы будем выходить на свежий воздух?
– Да. На короткие прогулки, если ты считаешь, что тебе это необходимо.
Она погасила сигарету и направилась к двери:
– Идем.
Они дошли до конца коридора и в лифте спустились в зал, из которого расходились многочисленные галереи.
Они прошли в одну из галерей, но Юбер не успел заметить ее расположения относительно других галерей. Пройдя метров двадцать, они остановились перед дверью, которую Изадора открыла своим ключом. Войдя в дверь, они оказались в вестибюле, стены которого были завешаны плакатами по технике безопасности. Юбер решил, что позднее внимательно их изучит. Предприняв некоторые меры предосторожности, он мог бы получить ценную информацию о характере производимых здесь работ.
Еще одна дверь... Новый ключ...
– Входи.
В небольшой комнате стоял письменный стол. Другая комната оказалась ультрасовременной лабораторией, оснащенной высокотемпературной электропечью.
Обведя лабораторию глазами, он спросил:
– Я здесь буду работать?
– Да. Это твой стол... Если тебе понадобится документация, ты ее получишь. Для этого ты откроешь вот это отверстие и просунешь в него карточку, на которой запишешь свое требование. После этого нажмешь кнопку. Через несколько минут тебе пришлют из архива то, что ты просишь. Но есть одна небольшая формальность: на каждой карточке должна стоять моя подпись.
«Жаль, – подумал Юбер, – иначе я мог бы сразу же попросить документацию о летающих тарелках».
Изадора сама заполнила одну из карточек, подписала ее и запустила грузовой подъемник. После этого они осмотрели лабораторию. В ней было много странных инструментов, о которых Юбер не имел ни малейшего понятия. Он внимательно слушал объяснения Изадоры, с гордостью перечислявшей предоставленное в его распоряжение оборудование.
Короткий звонок предупредил их о том, что подъемник вернулся. На диске лежала красная папка с пятью цифрами.
Изадора открыла ее.
– Это документы, которые ты должен изучить, – сказала она.
Она вынула фотокопии с непонятными формулами и символами... Юбер спросил:
– Как вы догадались о важности этого документа? По символам разных металлов, например, циркония?
Она сухо ответила:
– Мы просто знали это.
Внезапно Юбер побледнел, увидев заголовок на одной из фотокопий: «Воздушный материал США». Теперь он знал, откуда взялись эти формулы... Если он когда-нибудь вернется в свою страну, то у него сразу появится работа. Как могли попасть сюда эти сверхсекретные сведения?
12
Гарри уже достаточно выпил. Ему пора было остановиться и вернуться домой, но сегодня ему не хотелось быть благоразумным.
Доктор Маттеоти выгнал его из клиники. Какая страшная несправедливость!.. Но Маттеоти ничего не хотел слушать.
– Вы были на дежурстве, поэтому должны нести ответственность, – сказал он холодно. – Я не хочу знать, чем вы занимались, когда этот гнусный репортер проник в палату.
Гарри не стал ему рассказывать, как в тот вечер Бетти Вуд стала его любовницей... Он дорого заплатил за свое удовольствие. Тем более дорого, что на следующий день Бетти не хотела его знать...
С моря подул прохладный ветер. Ночь была светлая, на небе сияли звезды, и луна ярко светила. Прекрасная ночь...
Мимо прошла женщина, держа за руки двоих детей, и Гарри подумал о своей жене и детях, которые ждали его дома. Он не решался вернуться домой с дурной новостью. Он не строил иллюзий: найти другую работу невозможно. Маттеоти никогда не даст ему хорошей рекомендации.
Он выругался и остановился, привлеченный неоновой вывеской «Джонни».
Гарри открыл дверь и неуверенно прошел к обтянутой красной кожей стойке.
В баре было много посетителей.
– Рюмку чинзано, – пробормотал он.
Бармен подал ему рюмку и спросил:
– Вам не по себе? Что-то не так?
– Не твое дело, – ответил Гарри раздраженно.
Бармен пожал плечами и отошел, искоса поглядывая на него. Гарри залпом выпил рюмку.
– Повтори и оставь замечания при себе.
Бармен с подчеркнутой небрежностью обслужил его. Вдруг Гарри услышал позади женский голос:
– Это помогает при хандре. Я знаю, как это бывает... Гарри медленно обернулся, и ему показалось, что он погрузился в вату.
Рядом с ним сидела круглолицая блондинка с приятным лицом, красивыми голубыми глазами и пухлыми губами. На ней было облегающее сиреневое платье со смелым декольте в форме каре. Ему показалось, что сегодня вечером он уже где-то ее видел.
Она положила руку на его плечо и наклонилась к нему.
– У вас что-то случилось, – сказала она. – Можете не рассказывать, я знаю, что это такое. Вам плохо?
Он покачал головой. Заметив, что у нее пустая рюмка, он предложил:
– Что-нибудь выпьете?
– Не могу вам отказать...
Он осушил рюмку и крикнул:
– Два чинзано.
Бармен протянул руку:
– Три доллара.
Гарри взорвался:
– Я дам тебе в морду!..
Женщина схватила его за руку.
– Оплатите, – посоветовала она. – Не надо скандалить.
Он послушался и сунул руку во внутренний карман пиджака. Он был пуст.
– Черт возьми!
Он покраснел под насмешливым взглядом бармена, затем трясущимися руками стал выворачивать свои карманы. Наконец он пробормотал:
– Я потерял бумажник...
– Разумеется, Тото, – неожиданно фамильярно сказал бармен. – Подожди, сейчас ты объяснишь это патрону.
Он протянул руку к телефонному аппарату, но женщина поспешно сказала:
– Нет, нет, не надо. Я все улажу...
Она открыла сумочку, вынула из нее десятидолларовую бумажку и протянула ее бармену. Бармен сердито посмотрел на ошеломленного Гарри.
– Не понимаю, как я мог его потерять. Это очень странно...
Она хлопнула его по ляжке:
– Оставь, это еще не трагедия. За твое здоровье!
Они выпили, и она предложила:
– Пойдем отсюда. Мне здесь не нравится.
Он согласился и соскользнул с табурета. Она взяла сдачу, оставив разумные чаевые, и, взяв его под руку, помогла ему выйти. Его качало:
– Мне плохо...
Она тащила его к автомобилю. Открыв дверцу, она втолкнула его внутрь. Он завалился на сиденье и закрыл глаза. У него ужасно болела голова.
Машина тронулась. Занятная девушка! На шлюху не похожа... Решила проветриться...
Он впал в полузабытье.
– Вам лучше?
– Да, – ответил он, ища ее глазами.
– Я сзади, так удобнее. Иди сюда.
Он чувствовал себя гораздо лучше, но опасался, что не сможет ее удовлетворить.
– Меня зовут Джойс, – сказала она, прижимаясь к нему. – А тебя?
– Гарри.
Она расстегнула ему сорочку и просунула под нее руку.
– Ты мне очень нравишься, – прошептала она. – Я хочу, чтобы ты забыл о неприятностях.
Он вспомнил о пропаже бумажника, и сейчас это больше всего расстраивало его. Он попытался вспомнить...
Джойс умело поцеловала его, но он остался равнодушным. Ему хотелось, чтобы она оставила его в покое.
– Ты можешь ни о чем не думать, кроме удовольствия? – спросила она глухим и дрожащим голосом.
Ему было явно не до нее.
Она приподнялась и облокотилась на спинку сиденья.
– Рассказывай, тебе полегчает. Ты увидишь.
Он рассказал ей все, что с ним произошло.
Когда он умолк, она положила руку на его ляжку и сказала:
– Ты прав, это грязная история. На твоем месте я разыскала бы эту пациентку и все ей объяснила. Она поймет, что ты здесь ни при чем. Она поможет тебе...
Мысль неплохая. Гарри хотел тут же за нее ухватиться, но рука Джойс парализовала его...
– Ее адрес должен быть в регистрационном журнале клиники. Это не трудно...
Она положила голову ему на плечо, ее рука скользнула вниз... Гарри почувствовал, что его мышцы окрепли...
– Если хочешь, я отвезу тебя на машине.
Внезапно он вспомнил:
– Она была принята в клинику по рекомендации брата Маттеоти...
Джойс продолжала ласкать его:
– Ты сможешь заглянуть в журнал?
– Да, – ответил он, ища ее рот. – Секретарь – мой старый приятель. Он не откажет мне в этой услуге...
Ее тело дрожало в его объятиях...
Доктор Маттеоти выгнал его из клиники. Какая страшная несправедливость!.. Но Маттеоти ничего не хотел слушать.
– Вы были на дежурстве, поэтому должны нести ответственность, – сказал он холодно. – Я не хочу знать, чем вы занимались, когда этот гнусный репортер проник в палату.
Гарри не стал ему рассказывать, как в тот вечер Бетти Вуд стала его любовницей... Он дорого заплатил за свое удовольствие. Тем более дорого, что на следующий день Бетти не хотела его знать...
С моря подул прохладный ветер. Ночь была светлая, на небе сияли звезды, и луна ярко светила. Прекрасная ночь...
Мимо прошла женщина, держа за руки двоих детей, и Гарри подумал о своей жене и детях, которые ждали его дома. Он не решался вернуться домой с дурной новостью. Он не строил иллюзий: найти другую работу невозможно. Маттеоти никогда не даст ему хорошей рекомендации.
Он выругался и остановился, привлеченный неоновой вывеской «Джонни».
Гарри открыл дверь и неуверенно прошел к обтянутой красной кожей стойке.
В баре было много посетителей.
– Рюмку чинзано, – пробормотал он.
Бармен подал ему рюмку и спросил:
– Вам не по себе? Что-то не так?
– Не твое дело, – ответил Гарри раздраженно.
Бармен пожал плечами и отошел, искоса поглядывая на него. Гарри залпом выпил рюмку.
– Повтори и оставь замечания при себе.
Бармен с подчеркнутой небрежностью обслужил его. Вдруг Гарри услышал позади женский голос:
– Это помогает при хандре. Я знаю, как это бывает... Гарри медленно обернулся, и ему показалось, что он погрузился в вату.
Рядом с ним сидела круглолицая блондинка с приятным лицом, красивыми голубыми глазами и пухлыми губами. На ней было облегающее сиреневое платье со смелым декольте в форме каре. Ему показалось, что сегодня вечером он уже где-то ее видел.
Она положила руку на его плечо и наклонилась к нему.
– У вас что-то случилось, – сказала она. – Можете не рассказывать, я знаю, что это такое. Вам плохо?
Он покачал головой. Заметив, что у нее пустая рюмка, он предложил:
– Что-нибудь выпьете?
– Не могу вам отказать...
Он осушил рюмку и крикнул:
– Два чинзано.
Бармен протянул руку:
– Три доллара.
Гарри взорвался:
– Я дам тебе в морду!..
Женщина схватила его за руку.
– Оплатите, – посоветовала она. – Не надо скандалить.
Он послушался и сунул руку во внутренний карман пиджака. Он был пуст.
– Черт возьми!
Он покраснел под насмешливым взглядом бармена, затем трясущимися руками стал выворачивать свои карманы. Наконец он пробормотал:
– Я потерял бумажник...
– Разумеется, Тото, – неожиданно фамильярно сказал бармен. – Подожди, сейчас ты объяснишь это патрону.
Он протянул руку к телефонному аппарату, но женщина поспешно сказала:
– Нет, нет, не надо. Я все улажу...
Она открыла сумочку, вынула из нее десятидолларовую бумажку и протянула ее бармену. Бармен сердито посмотрел на ошеломленного Гарри.
– Не понимаю, как я мог его потерять. Это очень странно...
Она хлопнула его по ляжке:
– Оставь, это еще не трагедия. За твое здоровье!
Они выпили, и она предложила:
– Пойдем отсюда. Мне здесь не нравится.
Он согласился и соскользнул с табурета. Она взяла сдачу, оставив разумные чаевые, и, взяв его под руку, помогла ему выйти. Его качало:
– Мне плохо...
Она тащила его к автомобилю. Открыв дверцу, она втолкнула его внутрь. Он завалился на сиденье и закрыл глаза. У него ужасно болела голова.
Машина тронулась. Занятная девушка! На шлюху не похожа... Решила проветриться...
Он впал в полузабытье.
* * *
Услышав приглушенную музыку, он открыл глаза и обомлел: в лунном свете блестела морская дорожка. Женский голос спросил:– Вам лучше?
– Да, – ответил он, ища ее глазами.
– Я сзади, так удобнее. Иди сюда.
Он чувствовал себя гораздо лучше, но опасался, что не сможет ее удовлетворить.
– Меня зовут Джойс, – сказала она, прижимаясь к нему. – А тебя?
– Гарри.
Она расстегнула ему сорочку и просунула под нее руку.
– Ты мне очень нравишься, – прошептала она. – Я хочу, чтобы ты забыл о неприятностях.
Он вспомнил о пропаже бумажника, и сейчас это больше всего расстраивало его. Он попытался вспомнить...
Джойс умело поцеловала его, но он остался равнодушным. Ему хотелось, чтобы она оставила его в покое.
– Ты можешь ни о чем не думать, кроме удовольствия? – спросила она глухим и дрожащим голосом.
Ему было явно не до нее.
Она приподнялась и облокотилась на спинку сиденья.
– Рассказывай, тебе полегчает. Ты увидишь.
Он рассказал ей все, что с ним произошло.
Когда он умолк, она положила руку на его ляжку и сказала:
– Ты прав, это грязная история. На твоем месте я разыскала бы эту пациентку и все ей объяснила. Она поймет, что ты здесь ни при чем. Она поможет тебе...
Мысль неплохая. Гарри хотел тут же за нее ухватиться, но рука Джойс парализовала его...
– Ее адрес должен быть в регистрационном журнале клиники. Это не трудно...
Она положила голову ему на плечо, ее рука скользнула вниз... Гарри почувствовал, что его мышцы окрепли...
– Если хочешь, я отвезу тебя на машине.
Внезапно он вспомнил:
– Она была принята в клинику по рекомендации брата Маттеоти...
Джойс продолжала ласкать его:
– Ты сможешь заглянуть в журнал?
– Да, – ответил он, ища ее рот. – Секретарь – мой старый приятель. Он не откажет мне в этой услуге...
Ее тело дрожало в его объятиях...
13
Гарри вернулся домой очень поздно. Джойс привезла его в пригород Лос-Анджелеса.
Раздеваясь перед сном, он наткнулся на свой бумажник, оказавшийся во внешнем кармане пиджака. Неужели он был так пьян, что не сумел найти его?
Ему повезло, что он встретился с Джойс. Заниматься с ней любовью было намного приятнее, чем с Бетти Вуд.
Она назначила ему свидание на десять утра возле клиники. Маттеоти приезжает на обход в одиннадцать часов. Он всегда оперирует во второй половине дня.
Когда Гарри проснулся, жены и детей уже не было. Он быстро умылся и вышел, не позавтракав.
Он пришел в клинику в четверть десятого. Джордж, секретарь, был уже в кабинете. Увидев Гарри, он сказал:
– Ты можешь получить расчет, я все подготовил. Мне жаль, что так вышло...
Гарри выругался.
– И все из-за этого проклятого журналиста. Если бы он жил в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке, я бы набил ему морду.
Джордж выдвинул ящик стола и отсчитал несколько банкнот.
– Я понимаю... Патрону надо было оставить в палате сиделку.
Он придвинул к Гарри ведомость и попросил расписаться.
Гарри, не считая, сунул деньги в карман. Затем смущенно спросил:
– Ты не мог бы мне дать адрес этой женщины, из-за которой я пострадал? Я хотел бы с ней поговорить, объяснить ей... У меня трое детей...
Джордж раздраженно ответил:
– Ничем не могу тебе помочь. Маттеоти забрал вчера вечером историю болезни и все, что касалось этой женщины. Так что изъяты все следы ее пребывания в клинике. Какое-то непонятное дело.
Гарри раскрыл рот:
– Ты хочешь сказать, что нельзя узнать ни ее имени, ни адреса?
– Нет, но я помню, что ее звали Эстер. Лучше не лезь в это дело, если хочешь моего совета.
Гарри растерянно пробормотал:
– Спасибо, старина...
Они пожали друг другу руки, и Гарри направился к двери. Джордж окликнул его:
– Мой совет: обратись в профсоюз. Если эта история окутана такой тайной, может, что-нибудь у тебя и получится. Во всяком случае, тебе дадут хорошую рекомендацию.
Гарри подмигнул:
– О'кей. Спасибо, Джордж.
– Привет, Гарри!
– За тобой никто не следил? – спросила она, глядя в зеркало машины.
– С какой стати? – удивился Гарри.
– Ты взял адрес?
– Нет.
– Как нет?
Гарри не понимал, почему это ее так трогает.
– Патрон изъял все документы, имеющие отношение к этой женщине. Джордж помнит только ее имя: Эстер.
Она сбавила скорость и остановила машину:
– Эстер... А откуда она?
Гарри улыбнулся:
– Теперь это уже не имеет значения.
Он удивился произошедшей с Джойс перемене.
– Ты тюфяк, Гарри! На твоем месте я бы из-под земли достала эту женщину! Хотя бы для того, чтобы хлопнуть ее по заду...
– Зачем? – удивился Гарри. – Она не виновата, если этот поганый журналист...
– Ты говоришь, что ее рекомендовал брат твоего шефа? Как его зовут?
– Оставь, – посоветовал Гарри. – Патрона зовут Маттеоти, это всем известно...
– А брата? Ты знаешь его?
Он загадочно улыбнулся:
– Это секрет. Я знаю, что он физик и работает в Уайт-Сэндзе, конструирует ракеты...
Джойс глубоко вздохнула:
– Прекрасно. Выходи. У меня еще куча дел на сегодня.
Он разочарованно спросил:
– Ты так торопишься? Когда мы увидимся?
Она быстро ответила:
– Сегодня в десять вечера у «Джонни». Пока...
Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Она холодно протянула ему губы и резко сказала:
– Давай быстрее. Мне некогда.
Некоторое время он постоял перед витриной готового платья. Убедившись, что за Джойс не было хвоста, он пересек улицу и вошел в кафе.
Джойс сидела за столиком перед дымящимся кофе и подрисовывала губы. Берт сел рядом с девушкой и тоже заказал себе кофе.
– Привет, цыпленок. Какие новости?
– Хирург уничтожил все следы пребывания особы в клинике. Я полагаю, по просьбе ФБР. Ее звали Эстер, фамилию и адрес установить не удалось. Ее прислал брат Маттеоти, хирурга. Он физик в Уайт-Сэндзе.
Берт провел холеной рукой по темным волнистым волосам.
– О'кей, – сказал он. – Больше не встречайся с этим парнем.
Он положил ей в сумочку пачку денег:
– За работу. Возвращайся домой и жди инструкций. Пока...
Она послушно поднялась. Берту Баттену лучше не противоречить.
Раздеваясь перед сном, он наткнулся на свой бумажник, оказавшийся во внешнем кармане пиджака. Неужели он был так пьян, что не сумел найти его?
Ему повезло, что он встретился с Джойс. Заниматься с ней любовью было намного приятнее, чем с Бетти Вуд.
Она назначила ему свидание на десять утра возле клиники. Маттеоти приезжает на обход в одиннадцать часов. Он всегда оперирует во второй половине дня.
Когда Гарри проснулся, жены и детей уже не было. Он быстро умылся и вышел, не позавтракав.
Он пришел в клинику в четверть десятого. Джордж, секретарь, был уже в кабинете. Увидев Гарри, он сказал:
– Ты можешь получить расчет, я все подготовил. Мне жаль, что так вышло...
Гарри выругался.
– И все из-за этого проклятого журналиста. Если бы он жил в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке, я бы набил ему морду.
Джордж выдвинул ящик стола и отсчитал несколько банкнот.
– Я понимаю... Патрону надо было оставить в палате сиделку.
Он придвинул к Гарри ведомость и попросил расписаться.
Гарри, не считая, сунул деньги в карман. Затем смущенно спросил:
– Ты не мог бы мне дать адрес этой женщины, из-за которой я пострадал? Я хотел бы с ней поговорить, объяснить ей... У меня трое детей...
Джордж раздраженно ответил:
– Ничем не могу тебе помочь. Маттеоти забрал вчера вечером историю болезни и все, что касалось этой женщины. Так что изъяты все следы ее пребывания в клинике. Какое-то непонятное дело.
Гарри раскрыл рот:
– Ты хочешь сказать, что нельзя узнать ни ее имени, ни адреса?
– Нет, но я помню, что ее звали Эстер. Лучше не лезь в это дело, если хочешь моего совета.
Гарри растерянно пробормотал:
– Спасибо, старина...
Они пожали друг другу руки, и Гарри направился к двери. Джордж окликнул его:
– Мой совет: обратись в профсоюз. Если эта история окутана такой тайной, может, что-нибудь у тебя и получится. Во всяком случае, тебе дадут хорошую рекомендацию.
Гарри подмигнул:
– О'кей. Спасибо, Джордж.
– Привет, Гарри!
* * *
Джойс уже ждала его. Гарри сел в машину, которая сейчас же тронулась. Джойс немного нервничала.– За тобой никто не следил? – спросила она, глядя в зеркало машины.
– С какой стати? – удивился Гарри.
– Ты взял адрес?
– Нет.
– Как нет?
Гарри не понимал, почему это ее так трогает.
– Патрон изъял все документы, имеющие отношение к этой женщине. Джордж помнит только ее имя: Эстер.
Она сбавила скорость и остановила машину:
– Эстер... А откуда она?
Гарри улыбнулся:
– Теперь это уже не имеет значения.
Он удивился произошедшей с Джойс перемене.
– Ты тюфяк, Гарри! На твоем месте я бы из-под земли достала эту женщину! Хотя бы для того, чтобы хлопнуть ее по заду...
– Зачем? – удивился Гарри. – Она не виновата, если этот поганый журналист...
– Ты говоришь, что ее рекомендовал брат твоего шефа? Как его зовут?
– Оставь, – посоветовал Гарри. – Патрона зовут Маттеоти, это всем известно...
– А брата? Ты знаешь его?
Он загадочно улыбнулся:
– Это секрет. Я знаю, что он физик и работает в Уайт-Сэндзе, конструирует ракеты...
Джойс глубоко вздохнула:
– Прекрасно. Выходи. У меня еще куча дел на сегодня.
Он разочарованно спросил:
– Ты так торопишься? Когда мы увидимся?
Она быстро ответила:
– Сегодня в десять вечера у «Джонни». Пока...
Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Она холодно протянула ему губы и резко сказала:
– Давай быстрее. Мне некогда.
* * *
Берт Баттен шел по тротуару, когда машина Джойс остановилась перед кафе, где они должны были встретиться.Некоторое время он постоял перед витриной готового платья. Убедившись, что за Джойс не было хвоста, он пересек улицу и вошел в кафе.
Джойс сидела за столиком перед дымящимся кофе и подрисовывала губы. Берт сел рядом с девушкой и тоже заказал себе кофе.
– Привет, цыпленок. Какие новости?
– Хирург уничтожил все следы пребывания особы в клинике. Я полагаю, по просьбе ФБР. Ее звали Эстер, фамилию и адрес установить не удалось. Ее прислал брат Маттеоти, хирурга. Он физик в Уайт-Сэндзе.
Берт провел холеной рукой по темным волнистым волосам.
– О'кей, – сказал он. – Больше не встречайся с этим парнем.
Он положил ей в сумочку пачку денег:
– За работу. Возвращайся домой и жди инструкций. Пока...
Она послушно поднялась. Берту Баттену лучше не противоречить.
14
Юбер сказал Изадоре:
– Я привык работать в одиночестве. Если ты останешься здесь, я не смогу сосредоточиться.
Это требование не вызвало у нее восторга. Черкесов, наверное, приказал ей ни на шаг не отходить от Менцеля. Она сказала, что будет находиться в лаборатории, пока он будет работать в кабинете. Он наотрез отказался.
– Завтра я попытаюсь работать в твоем присутствии... – сказал он, красноречиво посмотрев на нее.
Она предложила:
– Если это тебя так мучает, мы можем заняться любовью прямо сейчас.
Хорошенькое решение!
Он сказал, что предпочитает делать это ночью, без спешки.
В конце концов она уступила, показав ему, на какую следует нажать кнопку, чтобы предупредить ее, что он закончил. Она вышла, заперев за собой дверь на ключ, чтобы «оградить его от любопытных посетителей».
– Я привык работать в одиночестве. Если ты останешься здесь, я не смогу сосредоточиться.
Это требование не вызвало у нее восторга. Черкесов, наверное, приказал ей ни на шаг не отходить от Менцеля. Она сказала, что будет находиться в лаборатории, пока он будет работать в кабинете. Он наотрез отказался.
– Завтра я попытаюсь работать в твоем присутствии... – сказал он, красноречиво посмотрев на нее.
Она предложила:
– Если это тебя так мучает, мы можем заняться любовью прямо сейчас.
Хорошенькое решение!
Он сказал, что предпочитает делать это ночью, без спешки.
В конце концов она уступила, показав ему, на какую следует нажать кнопку, чтобы предупредить ее, что он закончил. Она вышла, заперев за собой дверь на ключ, чтобы «оградить его от любопытных посетителей».