При мыслях о таком печальном варианте Энрике скорбно скривился.
– Бедняжечка! – пробормотал он.
– И чем раньше, тем лучше! – холодно отрезал Майлз. – Фу!
Энрике с упреком посмотрел на Марка и тихо начал:
– Ты обещал, что он нам поможет! А он оказался таким же, как все! Ограниченным, зашоренным, бестолковым…
Марк жестом велел ему замолчать.
– Успокойся. Мы еще не добрались до главного. – Он повернулся к Майлзу: – Дело вот в чем. Мы считаем, что Энрике в состоянии сконструировать жучков-маслячков, способных питаться местной барраярской флоройи преобразовывать ее в съедобный для человека продукт.
Майлз открыл рот – и снова закрыл. Взгляд его сделался пронзительным.
– Продолжай…
– Представь себе следующую картину. Каждый фермер, каждый поселенец в любом захолустье сможет держать улей жучков-маслячков, которые будут ползать по окрестностям, пожирая чуждую нам растительность, на которую вы, ребята, тратите столько усилий, выкорчевывая ее и выжигая в процессе терраформирования. А фермеры получат не только бесплатную пищу, но и бесплатные удобрения: помет жучков-маслячков просто потрясающе хорош для растений. Они начинают расти, как сумасшедшие!
– О! – Майлз откинулся на стуле с застывшим взглядом. – Я знаю кое-кого, очень заинтересованного в удобрениях…
Марк продолжал:
– Я хочу основать здесь, на Барраяре, компанию, чтобы продавать уже имеющихся жучков-маслячков и создавать новые подвиды. Я подумал, что такой гениальный ученый, как Энрике, и финансовый гений, как я ( и давайте не будем их смешивать)… ну, мы способны достичь практически чего угодно.
Майлз задумчиво нахмурился:
– А чем вас не устроил Эскобар, позволь поинтересоваться? Зачем тебе понадобилось тащить этого гения и его творение сюда?
Если бы я не вмешался, Энрике схлопотал бы десять лет тюрьмы, но не будем об этом.
– Тогда у него не было меня, чтобы заняться деловой стороной. А Барраяр – оптимальное место для этого, тебе не кажется?
– Если дело пойдет.
– Вначале жучки могут вырабатывать маслице из земной органики. Мы начнем его продавать как можно быстрей, а полученные деньги пустим на финансирование дальнейших научных изысканий. Я не могу составить точный график, пока Энрике не изучит как следует биохимию Барраяра. Возможно, на создание соответствующих жучков потребуется год-два. – Марк коротко усмехнулся.
– Марк… – Майлз, нахмурясь, смотрел на стоящую на столе закрытую коробочку, из которой доносилось тихое поскребывание. – То, что ты говоришь, звучит логично, но я сильно сомневаюсь, что логика поможет сбыту. Никто не захочет есть пищу, происходящую от чего-то, что выглядит вот так. Черт, да никто не станет есть даже то, к чему оно прикоснется!
– Но люди едят же мед, – возразил Марк. – А его производят насекомые.
– Пчелы… Ну, так они ж милашки. Пушистенькие, в стильных полосатых мундирах. И вооружены жалом – этакой маленькой шпагой, которая вызывает уважение.
– А, понятно… – пробормотал Марк. – Летучая версия класса форов.
Братья обменялись ехидными улыбками.
– Значит, вы считаете, – недоуменно проговорил Энрике, – что, если я вооружу моих жучков-маслячков жалом, барраярцам они понравятся больше?
– Нет! – хором возопили Майлз с Марком.
Энрике обиженно умолк.
– Итак, – откашлялся Марк. – План вот такой. Я обеспечу Энрике место для работы, как только выберу время. Не знаю, где будет лучше – здесь, в Форбарр-Султане, или в Хассадаре. Если дело пойдет, возможно, ты захочешь, чтобы работы велись в округе Форкосиганов.
– Верно, – кивнул Майлз. – Поговори с Циписом.
– Я и собирался. Теперь ты начинаешь понимать, почему я считаю их денежными жучками? Может, захочешь инвестировать дело? Не на начальном этапе, конечно.
– Пока нет. Но все равно спасибо, – нейтральным тоном ответил Майлз.
– Мы… э-э-э… Знаешь, мы очень признательны за предоставление временного помещения.
– Нет проблем. Или, во всяком случае, – глаза Майлза нехорошо блеснули, – лучше бы их не было.
Деловая часть закончилась, и Майлз, вспомнив о долге гостеприимства, предложил поесть и выпить. Энрике предпочел пиво и воспользовался им как поводом прочитать лекцию о роли дрожжей в производстве пищи, начиная с Луи Пастера. Лекция изобиловала комментариями о сходстве между дрожжевыми бактериями и симбиотами жучков-маслячков. Майлз пил вино и больше помалкивал. Марк ел закуску, разложенную на большом подносе, и прикидывал, когда у него закончатся препараты для потери веса. А может, их просто-напросто сегодня же спустить в канализацию?
Через некоторое время Пим, судя по всему выполняющий в ограниченном контингенте Майлзовой прислуги обязанности дворецкого, пришел забрать поднос и бокалы. Энрике заметил наконец коричневую форму с серебряным орнаментом и тут же поинтересовался о значении этой символики. Вопрос ненадолго вывел Майлза из задумчивости, и он просветил Энрике по некоторым аспектам истории семейства Форкосиганов (вежливо пропустив упоминание о провалившемся барраярском нашествии на Эскобар, имевшем место лет тридцать назад). Майлз рассказал историю особняка и герба Форкосиганов. Похоже, эскобарца поразило до глубины души, что в основе символических гор и кленового листа на гербе лежит печать, которой графы запечатывали мешки с деньгами, собранными в виде налога с округа. Это дало Марку основание надеяться, что в Энрике все же проснется тактичность. Надеяться-то ведь не возбраняется никому?
Когда, по прикидкам Марка, прошло достаточно времени, чтобы ритуал братского общения был завершен, он вежливо извинился и отправился распаковывать вещи. Чтобы Энрике не заблудился, Марк провел его в лабораторию.
– Что ж, – сердечно сообщил ученому Марк, – все прошло лучше, чем я думал.
– О да! – рассеянно ответил Энрике. В его глазах появилось то самое отсутствующее выражение, которое означало, что голова занята выстраиванием длиннющих молекулярных цепочек. Хороший признак. Похоже, эскобарец переживет свой довольно болезненный переезд. – Кстати, у меня возникла идея, как сделать, чтобы мои малютки понравились твоему брату.
– Здорово! – Мысли Марка витали уже далеко. Он оставил эскобарца в лаборатории и помчался, перепрыгивая через две ступеньки, к себе в комнату. Наконец-то он сможет позвонить Карин, Карин, КАРИН!
Глава 4
– Бедняжечка! – пробормотал он.
– И чем раньше, тем лучше! – холодно отрезал Майлз. – Фу!
Энрике с упреком посмотрел на Марка и тихо начал:
– Ты обещал, что он нам поможет! А он оказался таким же, как все! Ограниченным, зашоренным, бестолковым…
Марк жестом велел ему замолчать.
– Успокойся. Мы еще не добрались до главного. – Он повернулся к Майлзу: – Дело вот в чем. Мы считаем, что Энрике в состоянии сконструировать жучков-маслячков, способных питаться местной барраярской флоройи преобразовывать ее в съедобный для человека продукт.
Майлз открыл рот – и снова закрыл. Взгляд его сделался пронзительным.
– Продолжай…
– Представь себе следующую картину. Каждый фермер, каждый поселенец в любом захолустье сможет держать улей жучков-маслячков, которые будут ползать по окрестностям, пожирая чуждую нам растительность, на которую вы, ребята, тратите столько усилий, выкорчевывая ее и выжигая в процессе терраформирования. А фермеры получат не только бесплатную пищу, но и бесплатные удобрения: помет жучков-маслячков просто потрясающе хорош для растений. Они начинают расти, как сумасшедшие!
– О! – Майлз откинулся на стуле с застывшим взглядом. – Я знаю кое-кого, очень заинтересованного в удобрениях…
Марк продолжал:
– Я хочу основать здесь, на Барраяре, компанию, чтобы продавать уже имеющихся жучков-маслячков и создавать новые подвиды. Я подумал, что такой гениальный ученый, как Энрике, и финансовый гений, как я ( и давайте не будем их смешивать)… ну, мы способны достичь практически чего угодно.
Майлз задумчиво нахмурился:
– А чем вас не устроил Эскобар, позволь поинтересоваться? Зачем тебе понадобилось тащить этого гения и его творение сюда?
Если бы я не вмешался, Энрике схлопотал бы десять лет тюрьмы, но не будем об этом.
– Тогда у него не было меня, чтобы заняться деловой стороной. А Барраяр – оптимальное место для этого, тебе не кажется?
– Если дело пойдет.
– Вначале жучки могут вырабатывать маслице из земной органики. Мы начнем его продавать как можно быстрей, а полученные деньги пустим на финансирование дальнейших научных изысканий. Я не могу составить точный график, пока Энрике не изучит как следует биохимию Барраяра. Возможно, на создание соответствующих жучков потребуется год-два. – Марк коротко усмехнулся.
– Марк… – Майлз, нахмурясь, смотрел на стоящую на столе закрытую коробочку, из которой доносилось тихое поскребывание. – То, что ты говоришь, звучит логично, но я сильно сомневаюсь, что логика поможет сбыту. Никто не захочет есть пищу, происходящую от чего-то, что выглядит вот так. Черт, да никто не станет есть даже то, к чему оно прикоснется!
– Но люди едят же мед, – возразил Марк. – А его производят насекомые.
– Пчелы… Ну, так они ж милашки. Пушистенькие, в стильных полосатых мундирах. И вооружены жалом – этакой маленькой шпагой, которая вызывает уважение.
– А, понятно… – пробормотал Марк. – Летучая версия класса форов.
Братья обменялись ехидными улыбками.
– Значит, вы считаете, – недоуменно проговорил Энрике, – что, если я вооружу моих жучков-маслячков жалом, барраярцам они понравятся больше?
– Нет! – хором возопили Майлз с Марком.
Энрике обиженно умолк.
– Итак, – откашлялся Марк. – План вот такой. Я обеспечу Энрике место для работы, как только выберу время. Не знаю, где будет лучше – здесь, в Форбарр-Султане, или в Хассадаре. Если дело пойдет, возможно, ты захочешь, чтобы работы велись в округе Форкосиганов.
– Верно, – кивнул Майлз. – Поговори с Циписом.
– Я и собирался. Теперь ты начинаешь понимать, почему я считаю их денежными жучками? Может, захочешь инвестировать дело? Не на начальном этапе, конечно.
– Пока нет. Но все равно спасибо, – нейтральным тоном ответил Майлз.
– Мы… э-э-э… Знаешь, мы очень признательны за предоставление временного помещения.
– Нет проблем. Или, во всяком случае, – глаза Майлза нехорошо блеснули, – лучше бы их не было.
Деловая часть закончилась, и Майлз, вспомнив о долге гостеприимства, предложил поесть и выпить. Энрике предпочел пиво и воспользовался им как поводом прочитать лекцию о роли дрожжей в производстве пищи, начиная с Луи Пастера. Лекция изобиловала комментариями о сходстве между дрожжевыми бактериями и симбиотами жучков-маслячков. Майлз пил вино и больше помалкивал. Марк ел закуску, разложенную на большом подносе, и прикидывал, когда у него закончатся препараты для потери веса. А может, их просто-напросто сегодня же спустить в канализацию?
Через некоторое время Пим, судя по всему выполняющий в ограниченном контингенте Майлзовой прислуги обязанности дворецкого, пришел забрать поднос и бокалы. Энрике заметил наконец коричневую форму с серебряным орнаментом и тут же поинтересовался о значении этой символики. Вопрос ненадолго вывел Майлза из задумчивости, и он просветил Энрике по некоторым аспектам истории семейства Форкосиганов (вежливо пропустив упоминание о провалившемся барраярском нашествии на Эскобар, имевшем место лет тридцать назад). Майлз рассказал историю особняка и герба Форкосиганов. Похоже, эскобарца поразило до глубины души, что в основе символических гор и кленового листа на гербе лежит печать, которой графы запечатывали мешки с деньгами, собранными в виде налога с округа. Это дало Марку основание надеяться, что в Энрике все же проснется тактичность. Надеяться-то ведь не возбраняется никому?
Когда, по прикидкам Марка, прошло достаточно времени, чтобы ритуал братского общения был завершен, он вежливо извинился и отправился распаковывать вещи. Чтобы Энрике не заблудился, Марк провел его в лабораторию.
– Что ж, – сердечно сообщил ученому Марк, – все прошло лучше, чем я думал.
– О да! – рассеянно ответил Энрике. В его глазах появилось то самое отсутствующее выражение, которое означало, что голова занята выстраиванием длиннющих молекулярных цепочек. Хороший признак. Похоже, эскобарец переживет свой довольно болезненный переезд. – Кстати, у меня возникла идея, как сделать, чтобы мои малютки понравились твоему брату.
– Здорово! – Мысли Марка витали уже далеко. Он оставил эскобарца в лаборатории и помчался, перепрыгивая через две ступеньки, к себе в комнату. Наконец-то он сможет позвонить Карин, Карин, КАРИН!
Глава 4
Айвен только-только вручил сотню написанных от руки официальных приглашений на императорскую свадьбу сотрудникам оперативного отдела для дальнейшей рассылки, когда столкнулся на выходе из Генштаба с Алексом Формонкрифом, проходящим через контроль.
– Айвен! – окликнул Алекс. – Ты-то мне и нужен! Подожди!
Айвен остановился у автоматических дверей, мысленно придумывая на случай, если понадобится удрать, поручение от Той, Кому Следует Безоговорочно Подчиняться До Окончания Свадебных Торжеств. Алекс не самый страшный зануда фор в Форбарр-Султане (на этот титул не без оснований претендовали несколько представителей старшего поколения), но, безусловно, достойный последователь. С другой стороны, Айвену до смерти хотелось узнать, принесли ли какие-нибудь плоды те семена, что он заронил пару недель назад.
Алекс разобрался на контрольном пункте и, чуть запыхавшись, подошел к Айвену.
– Я только что отдежурил, а ты? Могу я поставить тебе выпивку? У меня есть кое-какие новости, и ты заслуживаешь того, чтобы узнать их первым. – Формонкриф покачнулся на каблуках.
Раз Алекс угощает, то почему нет?
– Конечно!
Айвен направился с Алексом через улицу в трактир, который офицеры оперативного управления считали своей коллективной собственностью. Это местечко, бывшее какой-то конторой, превратилось в питейное заведение буквально за десять – пятнадцать минут после того, как ОУ обосновалось в новом здании после подавления дворцового переворота Фордариана.
Декор здесь был расчетливо похабным, что позволяло трактиру оставаться чисто мужским бастионом.
Они уселись за столик в глубине. Стоявший у стойки бара мужчина в модном костюме проводил их взглядом. Айвен узнал Бая Форратьера. Как правило, городские шуты редко удостаивали своим появлением этот бар, но Байерли славился своей способностью появляться везде – у него были чертовски хорошие связи. Бай насмешливо помахал рукой Формонкрифу, который радушно предложил ему присоединяться. Айвен выгнул бровь. Байерли обычно избегал общения с теми, кто, как он изволил выражаться, приходил невооруженным на битву разумов. Айвен никак не мог понять, зачем он обхаживает Формонкрифа. Противоположности притягиваются?
– Садись-садись! – пригласил Формонкриф Бая. – Я угощаю.
– В таком случае, конечно, – кивнул Бай и грациозно уселся. Он сердечно кивнул Айвену. Айвен кивнул в ответ, но куда более натянуто, ведь сейчас с ним не было Майлза в качестве словесного щита. В присутствии Майлза Байерли никогда не задевал Айвена. Причем Айвен так и не знал, связано ли это с подспудным вмешательством его кузена, или же Байерли предпочитает более достойные мишени. А может, вмешательство Майлза заключалось именно в том, что сам Майлз и был более достойной мишенью? Или же кузен считает Айвена своей личной подушечкой для булавок и не желает ни с кем делится? Что это, семейная солидарность или всего только собственнические наклонности Майлза?
Они отправили на сервер заказ, и Алекс вставил в прорезь кредитку.
– Да, кстати, Байерли, – сказал он Форратьеру, – прими мои искренние соболезнования в связи с кончиной твоего кузена Пьера. Я все время забываю тебе это сказать, потому что ты не носишь траурных одежд Дома Форратьеров. А стоило бы. У тебя есть на это право, вы достаточно близкие родственники. Они наконец определили причину смерти?
– О да! Его поразил сердечный приступ.
– Мгновенно?
– Насколько можно судить. Поскольку Пьер – правящий граф, вскрытие было произведено очень тщательно. Ну, не будь этот малый такой нелюдим, кто-нибудь непременно наткнулся бы на него до того, как умер мозг.
– Такой молодой, едва за пятьдесят. Прискорбно, что он не оставил детей.
– Куда как прискорбнее, что другие мои дядюшки Форратьеры детей оставили, – вздохнул Бай. – У меня бы появилась новая работа.
– А я и не знал, что ты хочешь заполучить округ Форратьеров, Бай, – удивился Айвен. – Граф Байерли? Политическая карьера?
– Господи! Не испытываю ни малейшего желания присоединяться к этим маразматикам, заседающим в замке Форхартунг, а округ наводит на меня смертельную скуку. Тоскливое местечко. Не будь мой плодовитый кузен Ришар таким законченным сукиным сыном – не в обиду покойной тетушке будь сказано, – то я пожелал бы ему наслаждаться успешным осуществлением его чаяний. Если, конечно, он сможет добиться желаемого. К несчастью, он действительно рад случившемуся, что автоматически лишает меня возможности порадоваться вместе с ним.
– А что не так с Ришаром? – изумился Алекс. – Я видел его пару раз, и мне он показался вполне солидным мужчиной. В политическом смысле.
– Не важно, Алекс.
Формонкриф недоуменно покачал головой:
– Бай, неужели ты начисто лишен достойных родственных чувств?
Бай лишь отмахнулся.
– У меня нет достойных родственников. И мое основное чувство к ним – отвращение. Ну, за исключением разве что одного или двух.
Тут до Айвена дошли слова Байерли, и он слегка нахмурился:
– Еслион сможет добиться желаемого?! А что может Ришару помешать? – Насколько было известно Айвену, Ришар Форратьер – старший сын старшего дяди, совершеннолетний и в здравом уме. И факт, что кто-то является сукиным сыном, никогда не был поводом для исключения из Совета Графов, иначе бы там почти никого не осталось. Никаких прав не имели лишь бастарды. – Ведь не обнаружили же, что он тоже скрытый цетагандиец, как бедняга Рене Форбреттен?
– Нет, к сожалению. – Байерли искоса глянул на Айвена. Странно как-то глянул, расчетливо. – Но леди Донна – по-моему, Айвен, ты с ней знаком – представила Совету Графов официальный протест на следующий же день после смерти Пьера, таким образом временно заблокировав утверждение Ришара в правах.
– Я что-то об этом слышал, но не обратил внимания.
Айвен не видел младшей сестры Пьера во плоти – и роскошной плоти! – с тех пор, как она рассталась со своим третьим супругом и удалилась в округ Форратьеров в качестве официальной хозяйки дома своего брата и неофициальной представительницы округа. Говорили, что она куда больше понимает в управлении округом, чем Пьер, и этому Айвен вполне мог поверить. Сейчас леди Донне должно быть около сорока. Интересно, не начала ли она полнеть? Ей бы это пошло. Кожа цвета слоновой кости, густые кудрявые темные волосы до бедер, янтарно-карие глаза…
– О, а я-то понять не мог, почему Ришара никак не утвердят! – воскликнул Алекс.
Бай пожал плечами:
– Посмотрим, что сделает леди Донна, когда вернется с Колонии Бета.
– Моя мать сочла странным, что леди Донна уехала до похорон, – заметил Айвен. – Она не слышала ни о каких ссорах между Донной и Пьером.
– На самом деле для представителей моей семейки они ладили довольно неплохо. Но дело не терпело отлагательства.
Личные воспоминания Айвена о встречах с Донной были весьма яркими. Он тогда был зеленым молодым офицером, она – на десять лет старше и еще не вышла в очередной раз замуж. Айвен вдруг сообразил, что так и не рассказал Донне, как ее уроки помогли ему несколько лет назад выкрутиться из весьма неловкой ситуации во время дипломатического визита на Цетаганду. Надо будет ей непременно позвонить, когда она вернется с Колонии Бета. Да, годы бегут, она наверняка расстраивается и нуждается в поддержке…
– Так в чем суть ее протеста? – поинтересовался Формонкриф. – И при чем тут Колония Бета?
– Ну, увидим, во что все это выльется, когда вернется Донна. Это будет сюрприз. Желаю ей всяческих успехов. – Губы Байерли скривились в язвительной улыбке.
Принесли выпивку.
– Прекрасно! – Форратьер поднял бокал. – Господа, выпьем за семейную жизнь! Я заслал сваху!
Айвен замер, не донеся бокал до рта.
– Прошу прощения?
– Я встретил женщину, – самодовольно заявил Алекс. – Вообще-то надо было сказать, ту самуюженщину. За что очень тебе признателен, Айвен. Я бы никогда не узнал о ее существовании без твоей маленькой подсказки. Бай как-то раз ее видел. Она во всех отношениях достойна стать госпожой Формонкриф, согласен, Бай? У нее отличные связи – племянница лорда Аудитора Фортица. Откуда ты о ней узнал, Айвен?
– Я… я познакомился с ней у моего кузена Майлза. Она проектирует для него сад.
Как Алексу удалось зайти так далеко и так быстро?
– Не знал, что лорд Форкосиган интересуется садами. Чем только люди не интересуются! Ладно, как бы то ни было, я ухитрился вытянуть из нее имя ее отца и адрес в процессе беседы о генеалогических древах. Южный континент. Пришлось покупать свахе билет туда и обратно, но она – одна из лучших в Форбарр-Султане, хотя их не так много осталось. Пользуйся лучшим, как говорится.
– Госпожа Форсуассон приняла твое предложение? – поразился Айвен. На такой поворот я никак не рассчитывал…
– Ну, я полагаю, что примет. Когда получит предложение. Сейчас почти никто не пользуется старой официальной системой. Надеюсь, она воспримет это как романтический сюрприз. И будет сражена наповал. – Самодовольство Алекса внезапно сменилось беспокойством, которое он тут же залил большим глотком пива.
Бай Форратьер проглотил вино и те слова, которые уже собрался произнести.
– Думаешь, она согласится? – осторожно поинтересовался Айвен.
– С чего бы ей отказываться – в ее-то положении? Таким образом она снова станет хозяйкой дома, к чему она, безусловно, привыкла. И как же еще она может обрести свой дом? Она истинная фор-леди и, вне всякого сомнения, оценит любезность. Так что у меня перед майором Замори преимущество.
Она еще не дала согласия, значит, надежда пока есть. Это не торжество, а просто нервное бормотание, ищущее успокоения в алкоголе. Звучит идеаль…Айвен сделал большущий глоток. Погоди-ка…
– Замори? Я ничего не рассказывал Замори о вдове…
Айвен специально выбрал Формонкрифа как вполне подходящую кандидатуру на роль Майлзова соперника, который при этом не являет собой реальной угрозы. С точки зрения социального статуса простой фор не может конкурировать с наследником графства и Имперским Аудитором. В физическом плане… хм! Похоже, он не все до конца продумал. Формонкриф – довольно красивый малый. И как только госпожа Форсуассон выйдет из сферы харизматического влияния Майлза, сравнение может оказаться… довольно болезненным. Но ведь Формонкриф – тупица! Госпожа Форсуассон наверняка не может предпочесть его… А сколько у тебя знакомых женатых тупиц? Кто-то же их выбрал – не такая уж это и помеха.Но вот Замори… Замори – мужик серьезный и далеко не дурак.
– Боюсь, это я проболтался, – пожал плечами Формонкриф. – Не важно. Он не фор, а я фор. И это дает мне в глазах ее семьи преимущество, которого Замори никогда не достичь. В конце концов, она уже была замужем за фором. И должна знать, что одинокая женщина не в состоянии правильно воспитать сына. Это, конечно, обойдется в копеечку, но, как только узелок затянется, при должной решительности я смогу убедить ее отослать мальчика в настоящую форскую школу. Там из него сделают мужчину и вышибут все эти глупости, пока они не превратились в привычку.
Они допили пиво, и Айвен заказал еще на всех. Формонкриф поднялся и направился в туалет.
Айвен, закусив костяшки пальцев, уставился на Байерли.
– Проблемы, Айвен? – небрежно поинтересовался Бай.
– Мой кузен Майлз ухаживает за госпожой Форсуассон. И приказал мне держаться от нее подальше под угрозой страшной мести.
Байерли вскинул брови.
– Тогда тебя непременно развлечет зрелище, как Майлз уничтожит Формонкрифа. Или возможен другой поворот событий?
– Да он меня наизнанку через задницу вывернет, если узнает, что это я натравил Формонкрифа на вдовушку! Тут еще и Замори, о Господи!
Байерли улыбнулся уголком губ.
– Ну-ну! Я там был. Формонкриф надоел ей до смерти.
– Да, но… Возможно, у нее затруднительное положение. Что, если она ухватится за первого же, кто подвернется… Погоди-ка! Ты?! Ты-то как там оказался?
– Алекс сболтнул. Привычка у него такая.
– Вот уж не знал, что ты ищешь жену!
– Не ищу. Не паникуй. И не намереваюсь насылать на бедную женщину сваху – вот уж действительно анахронизм! Хотя должен признать, что я ее не утомил. Даже, кажется, слегка заинтриговал. Неплохо для первой встречи. Если я когда-нибудь вознамерюсь за кем-нибудь приударить, непременно возьму с собой Формонкрифа – его присутствие еще лучше оттеняет мои достоинства. – Байерли оглянулся, чтобы удостовериться, что объект их сплетен еще не вернулся, слегка подался вперед и понизил голос. – Знаешь, – тихо проговорил он, – мне кажется, кузина Донна будет очень рада, если ты поддержишь ее в готовящемся деле. Ты можешь быть ей очень полезен. Ты близок с лордом Аудитором – маленьким, но на редкость убедительным в его новой роли. Я оценил. А также с леди Элис и самим Грегором. Они – значительные люди.
– Они-то значительные, а вот я – нет. – За каким чертом Байерли понадобилось льстить ему?Должно быть, Баю что-то нужно. До зарезу.
– Ты не хотел бы встретиться с леди Донной, когда она вернется?
– О! – Айвен моргнул. – Это – с радостью! Только… – Он задумался. – Только я не очень понимаю, чего она хочет добиться. Даже если она блокирует Ришара, графство может отойти только кому-нибудь из его сыновей или младших братьев. Если только вы не планируете массовой резни на следующем семейном сборе – что даже для тебя, на мой взгляд, слишком, – то я не понимаю, тебе-то какая от всего этого польза? Бай коротко улыбнулся.
– Я же сказал, что не хочу графства. Встреться с Донной. Она все тебе объяснит.
– Ну ладно… В любом случае удачи ей.
– Отлично! – Бай уселся поудобней.
Формонкриф вернулся к пиву и обсуждению матримониальных планов. Айвен безуспешно попытался сменить тему. Байерли удалился как раз перед тем, как должен был наступить его черед покупать всем пиво. Наконец Айвену под предлогом служебных обязанностей тоже удалось удрать.
Как же избежать встреч с Майлзом? Попросить о переводе в какое-нибудь отдаленное посольство все равно нельзя, пока тянется эта чертова катавасия со свадьбой. Дезертировать, конечно, можно. Удрать и вступить в кшатрианский иностранный легион. Нет, учитывая обширные связи Майлза, во всей галактике не найдется такой черной дыры, где можно скрыться от гнева разлюбезного кузена. И его изобретательности. Придется положиться на удачу и непроходимую глупость Формонкрифа. А что касается Замори… Похитить? Убить? А может, познакомить с другими женщинами? Точно! Только не с леди Донной. Леди Донну Айвен решил приберечь для себя.
Леди Донна… Уж она-то не легкая добыча. Любой мужчина, осмеливавшийся распушить перед ней хвост, рисковал оказаться изрезанным на куски. Элегантная, утонченная, уверенная в себе… Женщина, которая отлично знает, чего хочет и как этого добиться. Женщина одного с Айвеном круга, свободно знает правила игры. Чуть старовата, конечно, но продолжительность жизни сейчас выросла настолько, что возраст не имеет значения. Поглядите на бетанцев. Бабушке Майлза вот-вот стукнет девяносто, а у нее, по слухам, завелся восьмидесятилетний ухажер. И почему он раньше не подумал о Донне?
Донна. Донна. Донна. Этой встречи он ни за какие коврижки не упустит!
– Нет, спасибо, – раздался более высокий голос лорда Марка из глубины коридора. – Больше ничего не надо, благодарю.
Шаги Марка эхом разносились по коридору. Три быстрых шага, короткая пробежка, затем более размеренная поступь по арочному проходу к комнате. Пробежка? Марк?Как только он появился из-за угла, Карин вскочила. О Господи, ему явно не пошла на пользу столь быстрая потеря веса. Привычная тугая упитанность исчезла, и теперь он выглядел каким-то оплывшим, не изменилась лишь улыбка и сияющие глаза…
– А! Стой, где стоишь! – приказал он, схватил скамеечку для ног и подволок к Карин. Взобравшись на скамейку, он обвил руками любимую. Она тоже его обняла, и им стало не до разговоров. Они горячо целовались.
Марк на мгновение прервался, чтобы спросить:
– Как ты сюда добралась?
Затем еще пару минут не давал ей ответить.
– Пришла, – выдохнула наконец Карин.
– Пришла?! Да это добрых полтора километра!
Положив руки ему на плечи, Карин слегка отстранилась, глядя ему в лицо. Слишком бледный, осуждающе подумала она. Почти мучнистый. Хуже того, сходство с Майлзом снова проявилось вместе со скулами. Наблюдение, которое – Карин знала – приведет его в ужас. И она промолчала.
– Ну и что? В хорошую погоду мой папа каждый божий день ходил сюда пешком, невзирая на трость и все остальное, когда служил помощником лорда регента.
– Если бы ты позвонила, я послал бы за тобой Пима с машиной! Черт, да я бы сам за тобой приехал. Майлз сказал, что я могу пользоваться его флайером, когда захочу.
– На флайере? Шесть кварталов? – возмутилась Карин между очередными поцелуями. – В такое чудесное весеннее утро?!
– Ну, у них тут нет бегущих дорожек… м-м-м… как хорошо! – Он потерся носом о ее ухо, вдыхая аромат вьющихся волос, и осыпал поцелуями шею от уха до ключицы. Поцелуи жгли ей кожу. – Соскучился, соскучился, соскучился…
– Я тоже соскучилась, соскучилась, соскучилась! – Хотя они могли бы вернуться вместе, если бы он не возжелал заскочить на Эскобар.
– По крайней мере благодаря этой пешей прогулке ты такая горячая… ты можешь подняться в мою комнату и снять с себя всю эту теплую одежду… может Пыхтун немного поиграть, м-м?
– Здесь?! В особняке Форкосиганов?!Со всеми этими болтающимися вокруг оруженосцами?
– В настоящий момент я тут живу. – Теперь уже Марк отстранился и посмотрел на нее. – И оруженосцев здесь всего три, один из которых днем спит. – Между его бровями пролегла озабоченная морщинка. – А у тебя?..
– Еще хуже. Полный дом предков. И сестриц. Болтливыхсестриц.
– Снять комнату? – выдвинул предложение Марк после некоторого размышления.
Карин покачала головой, пытаясь найти слова, чтобы выразить чувства, которых сама толком не понимала.
– Мы могли бы позаимствовать флайер Майлза…
Это предложение вызвало у нее невольный смех.
– Вот уж где точно слишком мало места! Даже если мы оба будем принимать твои мерзкие лекарства.
Да, неизвестно о чем он думал, когда покупал эту штуку. Лучше уж большой аэрокар с широкими откидывающимися сиденьями. Как в этом его бронированном лимузине, оставшемся с времен Регентства…
– Эй! Мы могли бы забраться на заднее сиденье, затемнить окна до зеркальности…
Карин беспомощно покачала головой.
– Ну хоть где-нибудьна Барраяре?
– В том-то и проблема, – вздохнула она. – Это Барраяр.
– На орбите? – с надеждой ткнул он в небо.
Карин горько рассмеялась:
– Не знаю, не знаю…
– Карин, что случилось? – Теперь он уже не на шутку встревожился. – Я что-то не так сделал? Не то сказал? Что я… Ты все еще сердишься из-за лекарств? Прости. Прости! Я перестану их принимать. Я… Я снова наберу вес. Все, что ты скажешь!
– Дело не в этом. – Карин еще чуть-чуть отодвинулась, не выпуская из рук ладони Марка. Она склонила голову набок. – Хотя я решительно не понимаю, почему из-за того, что ты похудел, ты кажешься на голову ниже. Какой-то непонятный оптический обман. Каким образом масса может повлиять на рост? Но нет, дело не в тебе. А во мне.
Марк сжал ей руки.
– Я не понимаю, – искренне растерялся он.
– Я размышляла над этим все десять дней, пока дожидалась твоего прилета. О тебе, о нас, обо мне. И с каждым днем чувствовала себя все более странно. На Колонии Бета все казалось таким правильным, таким логичным. Все в открытую, официально, разрешено. Здесь же… Я не смогла заставить себя рассказать о нас родителям. Я пыталась собраться с духом. Но не смогла даже сестрам рассказать. Может, если бы мы вернулись вместе, я бы не струсила, но… я струсила.
– Где… Ты что, вспомнила барраярские народные предания, где любовник девушки оказывается головой в чане для вымачивания шкур, когда ее родственники застукивают его с ней?
– Чане для вымачивания шкур? Нет!
– Я об этом думал… Полагаю, твои сестрицы запросто могут такое учинить, если примутся за дело всей командой. Открутить мне голову, я хочу сказать. И мать твоя сможет. Она вас всех обучила.
– Как бы мне хотелось, чтобы тетя Корделия была здесь! – Стоп, похоже, не очень удачное замечание в данном контексте. Чан для шкур, Бог ты мой! Марк настолько параноидален… Спокойно. – Я совсем о тебе не думала!
– О! – Голос его стал бесцветным.
– Да нет же, я не то хотела сказать! Я думала о тебе днем и ночью! О нас. Но я так неуютно себя чувствую после возвращения. Мне кажется, что меня снова запихали на мое прежнее место в замкнутое пространство барраярской культуры! Я это чувствую, но никак не могу этому помешать! И это ужасно!
– Айвен! – окликнул Алекс. – Ты-то мне и нужен! Подожди!
Айвен остановился у автоматических дверей, мысленно придумывая на случай, если понадобится удрать, поручение от Той, Кому Следует Безоговорочно Подчиняться До Окончания Свадебных Торжеств. Алекс не самый страшный зануда фор в Форбарр-Султане (на этот титул не без оснований претендовали несколько представителей старшего поколения), но, безусловно, достойный последователь. С другой стороны, Айвену до смерти хотелось узнать, принесли ли какие-нибудь плоды те семена, что он заронил пару недель назад.
Алекс разобрался на контрольном пункте и, чуть запыхавшись, подошел к Айвену.
– Я только что отдежурил, а ты? Могу я поставить тебе выпивку? У меня есть кое-какие новости, и ты заслуживаешь того, чтобы узнать их первым. – Формонкриф покачнулся на каблуках.
Раз Алекс угощает, то почему нет?
– Конечно!
Айвен направился с Алексом через улицу в трактир, который офицеры оперативного управления считали своей коллективной собственностью. Это местечко, бывшее какой-то конторой, превратилось в питейное заведение буквально за десять – пятнадцать минут после того, как ОУ обосновалось в новом здании после подавления дворцового переворота Фордариана.
Декор здесь был расчетливо похабным, что позволяло трактиру оставаться чисто мужским бастионом.
Они уселись за столик в глубине. Стоявший у стойки бара мужчина в модном костюме проводил их взглядом. Айвен узнал Бая Форратьера. Как правило, городские шуты редко удостаивали своим появлением этот бар, но Байерли славился своей способностью появляться везде – у него были чертовски хорошие связи. Бай насмешливо помахал рукой Формонкрифу, который радушно предложил ему присоединяться. Айвен выгнул бровь. Байерли обычно избегал общения с теми, кто, как он изволил выражаться, приходил невооруженным на битву разумов. Айвен никак не мог понять, зачем он обхаживает Формонкрифа. Противоположности притягиваются?
– Садись-садись! – пригласил Формонкриф Бая. – Я угощаю.
– В таком случае, конечно, – кивнул Бай и грациозно уселся. Он сердечно кивнул Айвену. Айвен кивнул в ответ, но куда более натянуто, ведь сейчас с ним не было Майлза в качестве словесного щита. В присутствии Майлза Байерли никогда не задевал Айвена. Причем Айвен так и не знал, связано ли это с подспудным вмешательством его кузена, или же Байерли предпочитает более достойные мишени. А может, вмешательство Майлза заключалось именно в том, что сам Майлз и был более достойной мишенью? Или же кузен считает Айвена своей личной подушечкой для булавок и не желает ни с кем делится? Что это, семейная солидарность или всего только собственнические наклонности Майлза?
Они отправили на сервер заказ, и Алекс вставил в прорезь кредитку.
– Да, кстати, Байерли, – сказал он Форратьеру, – прими мои искренние соболезнования в связи с кончиной твоего кузена Пьера. Я все время забываю тебе это сказать, потому что ты не носишь траурных одежд Дома Форратьеров. А стоило бы. У тебя есть на это право, вы достаточно близкие родственники. Они наконец определили причину смерти?
– О да! Его поразил сердечный приступ.
– Мгновенно?
– Насколько можно судить. Поскольку Пьер – правящий граф, вскрытие было произведено очень тщательно. Ну, не будь этот малый такой нелюдим, кто-нибудь непременно наткнулся бы на него до того, как умер мозг.
– Такой молодой, едва за пятьдесят. Прискорбно, что он не оставил детей.
– Куда как прискорбнее, что другие мои дядюшки Форратьеры детей оставили, – вздохнул Бай. – У меня бы появилась новая работа.
– А я и не знал, что ты хочешь заполучить округ Форратьеров, Бай, – удивился Айвен. – Граф Байерли? Политическая карьера?
– Господи! Не испытываю ни малейшего желания присоединяться к этим маразматикам, заседающим в замке Форхартунг, а округ наводит на меня смертельную скуку. Тоскливое местечко. Не будь мой плодовитый кузен Ришар таким законченным сукиным сыном – не в обиду покойной тетушке будь сказано, – то я пожелал бы ему наслаждаться успешным осуществлением его чаяний. Если, конечно, он сможет добиться желаемого. К несчастью, он действительно рад случившемуся, что автоматически лишает меня возможности порадоваться вместе с ним.
– А что не так с Ришаром? – изумился Алекс. – Я видел его пару раз, и мне он показался вполне солидным мужчиной. В политическом смысле.
– Не важно, Алекс.
Формонкриф недоуменно покачал головой:
– Бай, неужели ты начисто лишен достойных родственных чувств?
Бай лишь отмахнулся.
– У меня нет достойных родственников. И мое основное чувство к ним – отвращение. Ну, за исключением разве что одного или двух.
Тут до Айвена дошли слова Байерли, и он слегка нахмурился:
– Еслион сможет добиться желаемого?! А что может Ришару помешать? – Насколько было известно Айвену, Ришар Форратьер – старший сын старшего дяди, совершеннолетний и в здравом уме. И факт, что кто-то является сукиным сыном, никогда не был поводом для исключения из Совета Графов, иначе бы там почти никого не осталось. Никаких прав не имели лишь бастарды. – Ведь не обнаружили же, что он тоже скрытый цетагандиец, как бедняга Рене Форбреттен?
– Нет, к сожалению. – Байерли искоса глянул на Айвена. Странно как-то глянул, расчетливо. – Но леди Донна – по-моему, Айвен, ты с ней знаком – представила Совету Графов официальный протест на следующий же день после смерти Пьера, таким образом временно заблокировав утверждение Ришара в правах.
– Я что-то об этом слышал, но не обратил внимания.
Айвен не видел младшей сестры Пьера во плоти – и роскошной плоти! – с тех пор, как она рассталась со своим третьим супругом и удалилась в округ Форратьеров в качестве официальной хозяйки дома своего брата и неофициальной представительницы округа. Говорили, что она куда больше понимает в управлении округом, чем Пьер, и этому Айвен вполне мог поверить. Сейчас леди Донне должно быть около сорока. Интересно, не начала ли она полнеть? Ей бы это пошло. Кожа цвета слоновой кости, густые кудрявые темные волосы до бедер, янтарно-карие глаза…
– О, а я-то понять не мог, почему Ришара никак не утвердят! – воскликнул Алекс.
Бай пожал плечами:
– Посмотрим, что сделает леди Донна, когда вернется с Колонии Бета.
– Моя мать сочла странным, что леди Донна уехала до похорон, – заметил Айвен. – Она не слышала ни о каких ссорах между Донной и Пьером.
– На самом деле для представителей моей семейки они ладили довольно неплохо. Но дело не терпело отлагательства.
Личные воспоминания Айвена о встречах с Донной были весьма яркими. Он тогда был зеленым молодым офицером, она – на десять лет старше и еще не вышла в очередной раз замуж. Айвен вдруг сообразил, что так и не рассказал Донне, как ее уроки помогли ему несколько лет назад выкрутиться из весьма неловкой ситуации во время дипломатического визита на Цетаганду. Надо будет ей непременно позвонить, когда она вернется с Колонии Бета. Да, годы бегут, она наверняка расстраивается и нуждается в поддержке…
– Так в чем суть ее протеста? – поинтересовался Формонкриф. – И при чем тут Колония Бета?
– Ну, увидим, во что все это выльется, когда вернется Донна. Это будет сюрприз. Желаю ей всяческих успехов. – Губы Байерли скривились в язвительной улыбке.
Принесли выпивку.
– Прекрасно! – Форратьер поднял бокал. – Господа, выпьем за семейную жизнь! Я заслал сваху!
Айвен замер, не донеся бокал до рта.
– Прошу прощения?
– Я встретил женщину, – самодовольно заявил Алекс. – Вообще-то надо было сказать, ту самуюженщину. За что очень тебе признателен, Айвен. Я бы никогда не узнал о ее существовании без твоей маленькой подсказки. Бай как-то раз ее видел. Она во всех отношениях достойна стать госпожой Формонкриф, согласен, Бай? У нее отличные связи – племянница лорда Аудитора Фортица. Откуда ты о ней узнал, Айвен?
– Я… я познакомился с ней у моего кузена Майлза. Она проектирует для него сад.
Как Алексу удалось зайти так далеко и так быстро?
– Не знал, что лорд Форкосиган интересуется садами. Чем только люди не интересуются! Ладно, как бы то ни было, я ухитрился вытянуть из нее имя ее отца и адрес в процессе беседы о генеалогических древах. Южный континент. Пришлось покупать свахе билет туда и обратно, но она – одна из лучших в Форбарр-Султане, хотя их не так много осталось. Пользуйся лучшим, как говорится.
– Госпожа Форсуассон приняла твое предложение? – поразился Айвен. На такой поворот я никак не рассчитывал…
– Ну, я полагаю, что примет. Когда получит предложение. Сейчас почти никто не пользуется старой официальной системой. Надеюсь, она воспримет это как романтический сюрприз. И будет сражена наповал. – Самодовольство Алекса внезапно сменилось беспокойством, которое он тут же залил большим глотком пива.
Бай Форратьер проглотил вино и те слова, которые уже собрался произнести.
– Думаешь, она согласится? – осторожно поинтересовался Айвен.
– С чего бы ей отказываться – в ее-то положении? Таким образом она снова станет хозяйкой дома, к чему она, безусловно, привыкла. И как же еще она может обрести свой дом? Она истинная фор-леди и, вне всякого сомнения, оценит любезность. Так что у меня перед майором Замори преимущество.
Она еще не дала согласия, значит, надежда пока есть. Это не торжество, а просто нервное бормотание, ищущее успокоения в алкоголе. Звучит идеаль…Айвен сделал большущий глоток. Погоди-ка…
– Замори? Я ничего не рассказывал Замори о вдове…
Айвен специально выбрал Формонкрифа как вполне подходящую кандидатуру на роль Майлзова соперника, который при этом не являет собой реальной угрозы. С точки зрения социального статуса простой фор не может конкурировать с наследником графства и Имперским Аудитором. В физическом плане… хм! Похоже, он не все до конца продумал. Формонкриф – довольно красивый малый. И как только госпожа Форсуассон выйдет из сферы харизматического влияния Майлза, сравнение может оказаться… довольно болезненным. Но ведь Формонкриф – тупица! Госпожа Форсуассон наверняка не может предпочесть его… А сколько у тебя знакомых женатых тупиц? Кто-то же их выбрал – не такая уж это и помеха.Но вот Замори… Замори – мужик серьезный и далеко не дурак.
– Боюсь, это я проболтался, – пожал плечами Формонкриф. – Не важно. Он не фор, а я фор. И это дает мне в глазах ее семьи преимущество, которого Замори никогда не достичь. В конце концов, она уже была замужем за фором. И должна знать, что одинокая женщина не в состоянии правильно воспитать сына. Это, конечно, обойдется в копеечку, но, как только узелок затянется, при должной решительности я смогу убедить ее отослать мальчика в настоящую форскую школу. Там из него сделают мужчину и вышибут все эти глупости, пока они не превратились в привычку.
Они допили пиво, и Айвен заказал еще на всех. Формонкриф поднялся и направился в туалет.
Айвен, закусив костяшки пальцев, уставился на Байерли.
– Проблемы, Айвен? – небрежно поинтересовался Бай.
– Мой кузен Майлз ухаживает за госпожой Форсуассон. И приказал мне держаться от нее подальше под угрозой страшной мести.
Байерли вскинул брови.
– Тогда тебя непременно развлечет зрелище, как Майлз уничтожит Формонкрифа. Или возможен другой поворот событий?
– Да он меня наизнанку через задницу вывернет, если узнает, что это я натравил Формонкрифа на вдовушку! Тут еще и Замори, о Господи!
Байерли улыбнулся уголком губ.
– Ну-ну! Я там был. Формонкриф надоел ей до смерти.
– Да, но… Возможно, у нее затруднительное положение. Что, если она ухватится за первого же, кто подвернется… Погоди-ка! Ты?! Ты-то как там оказался?
– Алекс сболтнул. Привычка у него такая.
– Вот уж не знал, что ты ищешь жену!
– Не ищу. Не паникуй. И не намереваюсь насылать на бедную женщину сваху – вот уж действительно анахронизм! Хотя должен признать, что я ее не утомил. Даже, кажется, слегка заинтриговал. Неплохо для первой встречи. Если я когда-нибудь вознамерюсь за кем-нибудь приударить, непременно возьму с собой Формонкрифа – его присутствие еще лучше оттеняет мои достоинства. – Байерли оглянулся, чтобы удостовериться, что объект их сплетен еще не вернулся, слегка подался вперед и понизил голос. – Знаешь, – тихо проговорил он, – мне кажется, кузина Донна будет очень рада, если ты поддержишь ее в готовящемся деле. Ты можешь быть ей очень полезен. Ты близок с лордом Аудитором – маленьким, но на редкость убедительным в его новой роли. Я оценил. А также с леди Элис и самим Грегором. Они – значительные люди.
– Они-то значительные, а вот я – нет. – За каким чертом Байерли понадобилось льстить ему?Должно быть, Баю что-то нужно. До зарезу.
– Ты не хотел бы встретиться с леди Донной, когда она вернется?
– О! – Айвен моргнул. – Это – с радостью! Только… – Он задумался. – Только я не очень понимаю, чего она хочет добиться. Даже если она блокирует Ришара, графство может отойти только кому-нибудь из его сыновей или младших братьев. Если только вы не планируете массовой резни на следующем семейном сборе – что даже для тебя, на мой взгляд, слишком, – то я не понимаю, тебе-то какая от всего этого польза? Бай коротко улыбнулся.
– Я же сказал, что не хочу графства. Встреться с Донной. Она все тебе объяснит.
– Ну ладно… В любом случае удачи ей.
– Отлично! – Бай уселся поудобней.
Формонкриф вернулся к пиву и обсуждению матримониальных планов. Айвен безуспешно попытался сменить тему. Байерли удалился как раз перед тем, как должен был наступить его черед покупать всем пиво. Наконец Айвену под предлогом служебных обязанностей тоже удалось удрать.
Как же избежать встреч с Майлзом? Попросить о переводе в какое-нибудь отдаленное посольство все равно нельзя, пока тянется эта чертова катавасия со свадьбой. Дезертировать, конечно, можно. Удрать и вступить в кшатрианский иностранный легион. Нет, учитывая обширные связи Майлза, во всей галактике не найдется такой черной дыры, где можно скрыться от гнева разлюбезного кузена. И его изобретательности. Придется положиться на удачу и непроходимую глупость Формонкрифа. А что касается Замори… Похитить? Убить? А может, познакомить с другими женщинами? Точно! Только не с леди Донной. Леди Донну Айвен решил приберечь для себя.
Леди Донна… Уж она-то не легкая добыча. Любой мужчина, осмеливавшийся распушить перед ней хвост, рисковал оказаться изрезанным на куски. Элегантная, утонченная, уверенная в себе… Женщина, которая отлично знает, чего хочет и как этого добиться. Женщина одного с Айвеном круга, свободно знает правила игры. Чуть старовата, конечно, но продолжительность жизни сейчас выросла настолько, что возраст не имеет значения. Поглядите на бетанцев. Бабушке Майлза вот-вот стукнет девяносто, а у нее, по слухам, завелся восьмидесятилетний ухажер. И почему он раньше не подумал о Донне?
Донна. Донна. Донна. Этой встречи он ни за какие коврижки не упустит!
* * *
– Я оставил ее дожидаться перед библиотекой, милорд, – донесся до ушей Карин знакомый рокот Пима. – Не желаете, чтобы я принес вам что-нибудь еще?– Нет, спасибо, – раздался более высокий голос лорда Марка из глубины коридора. – Больше ничего не надо, благодарю.
Шаги Марка эхом разносились по коридору. Три быстрых шага, короткая пробежка, затем более размеренная поступь по арочному проходу к комнате. Пробежка? Марк?Как только он появился из-за угла, Карин вскочила. О Господи, ему явно не пошла на пользу столь быстрая потеря веса. Привычная тугая упитанность исчезла, и теперь он выглядел каким-то оплывшим, не изменилась лишь улыбка и сияющие глаза…
– А! Стой, где стоишь! – приказал он, схватил скамеечку для ног и подволок к Карин. Взобравшись на скамейку, он обвил руками любимую. Она тоже его обняла, и им стало не до разговоров. Они горячо целовались.
Марк на мгновение прервался, чтобы спросить:
– Как ты сюда добралась?
Затем еще пару минут не давал ей ответить.
– Пришла, – выдохнула наконец Карин.
– Пришла?! Да это добрых полтора километра!
Положив руки ему на плечи, Карин слегка отстранилась, глядя ему в лицо. Слишком бледный, осуждающе подумала она. Почти мучнистый. Хуже того, сходство с Майлзом снова проявилось вместе со скулами. Наблюдение, которое – Карин знала – приведет его в ужас. И она промолчала.
– Ну и что? В хорошую погоду мой папа каждый божий день ходил сюда пешком, невзирая на трость и все остальное, когда служил помощником лорда регента.
– Если бы ты позвонила, я послал бы за тобой Пима с машиной! Черт, да я бы сам за тобой приехал. Майлз сказал, что я могу пользоваться его флайером, когда захочу.
– На флайере? Шесть кварталов? – возмутилась Карин между очередными поцелуями. – В такое чудесное весеннее утро?!
– Ну, у них тут нет бегущих дорожек… м-м-м… как хорошо! – Он потерся носом о ее ухо, вдыхая аромат вьющихся волос, и осыпал поцелуями шею от уха до ключицы. Поцелуи жгли ей кожу. – Соскучился, соскучился, соскучился…
– Я тоже соскучилась, соскучилась, соскучилась! – Хотя они могли бы вернуться вместе, если бы он не возжелал заскочить на Эскобар.
– По крайней мере благодаря этой пешей прогулке ты такая горячая… ты можешь подняться в мою комнату и снять с себя всю эту теплую одежду… может Пыхтун немного поиграть, м-м?
– Здесь?! В особняке Форкосиганов?!Со всеми этими болтающимися вокруг оруженосцами?
– В настоящий момент я тут живу. – Теперь уже Марк отстранился и посмотрел на нее. – И оруженосцев здесь всего три, один из которых днем спит. – Между его бровями пролегла озабоченная морщинка. – А у тебя?..
– Еще хуже. Полный дом предков. И сестриц. Болтливыхсестриц.
– Снять комнату? – выдвинул предложение Марк после некоторого размышления.
Карин покачала головой, пытаясь найти слова, чтобы выразить чувства, которых сама толком не понимала.
– Мы могли бы позаимствовать флайер Майлза…
Это предложение вызвало у нее невольный смех.
– Вот уж где точно слишком мало места! Даже если мы оба будем принимать твои мерзкие лекарства.
Да, неизвестно о чем он думал, когда покупал эту штуку. Лучше уж большой аэрокар с широкими откидывающимися сиденьями. Как в этом его бронированном лимузине, оставшемся с времен Регентства…
– Эй! Мы могли бы забраться на заднее сиденье, затемнить окна до зеркальности…
Карин беспомощно покачала головой.
– Ну хоть где-нибудьна Барраяре?
– В том-то и проблема, – вздохнула она. – Это Барраяр.
– На орбите? – с надеждой ткнул он в небо.
Карин горько рассмеялась:
– Не знаю, не знаю…
– Карин, что случилось? – Теперь он уже не на шутку встревожился. – Я что-то не так сделал? Не то сказал? Что я… Ты все еще сердишься из-за лекарств? Прости. Прости! Я перестану их принимать. Я… Я снова наберу вес. Все, что ты скажешь!
– Дело не в этом. – Карин еще чуть-чуть отодвинулась, не выпуская из рук ладони Марка. Она склонила голову набок. – Хотя я решительно не понимаю, почему из-за того, что ты похудел, ты кажешься на голову ниже. Какой-то непонятный оптический обман. Каким образом масса может повлиять на рост? Но нет, дело не в тебе. А во мне.
Марк сжал ей руки.
– Я не понимаю, – искренне растерялся он.
– Я размышляла над этим все десять дней, пока дожидалась твоего прилета. О тебе, о нас, обо мне. И с каждым днем чувствовала себя все более странно. На Колонии Бета все казалось таким правильным, таким логичным. Все в открытую, официально, разрешено. Здесь же… Я не смогла заставить себя рассказать о нас родителям. Я пыталась собраться с духом. Но не смогла даже сестрам рассказать. Может, если бы мы вернулись вместе, я бы не струсила, но… я струсила.
– Где… Ты что, вспомнила барраярские народные предания, где любовник девушки оказывается головой в чане для вымачивания шкур, когда ее родственники застукивают его с ней?
– Чане для вымачивания шкур? Нет!
– Я об этом думал… Полагаю, твои сестрицы запросто могут такое учинить, если примутся за дело всей командой. Открутить мне голову, я хочу сказать. И мать твоя сможет. Она вас всех обучила.
– Как бы мне хотелось, чтобы тетя Корделия была здесь! – Стоп, похоже, не очень удачное замечание в данном контексте. Чан для шкур, Бог ты мой! Марк настолько параноидален… Спокойно. – Я совсем о тебе не думала!
– О! – Голос его стал бесцветным.
– Да нет же, я не то хотела сказать! Я думала о тебе днем и ночью! О нас. Но я так неуютно себя чувствую после возвращения. Мне кажется, что меня снова запихали на мое прежнее место в замкнутое пространство барраярской культуры! Я это чувствую, но никак не могу этому помешать! И это ужасно!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента