- Нас окружают! Сам видел - рожи у них черные!
Мирно лопавший салат Прохор флегматично заметил:
- Черти, должно быть. Или негры. - И продолжил невозмутимо орудовать вилкой.
- Блин, негров нам тут не хватало! - удивился Коля и, покачиваясь, встал из-за стола. - Ты где их видел, в саду что ли? Может, померещились с пьяных глаз?
- Да где померещились? Где померещились? Прямо за забором крались. Рожи, говорю, черные! - зашипел выведенный из равновесия Гриня.
- А куда крались? - не отставал Коля, пытаясь поднять с табуретки хмельного Леху.
- А черт их знает, вроде к Иришкиному дому, - кивнул он на меня.
Я моментально протрезвела и ужасно испугалась - в доме один ни о чем не подозревающий Федор, к которому крадутся неведомые враги. Кто это банда Митрофана? А вдруг Самураю удалось сбежать, и он меня выследил?
Подскочив, как ужаленная, я собралась немедленно лезть через забор и спасать ребенка, но Коля остановил меня и кинулся первым, как буксир волоча за собой безвольного Леху. С громким стуком оба перевалились через штакетник и принялись, спотыкаясь и матерясь, носиться за кем-то по моему двору.
Прохор доел салат и тоже принял участие в вылазке, но через забор перелезть не смог, все-таки седьмой десяток лет доживает, и поплелся вокруг дома, чтобы проникнуть на мой участок через калитку.
Валентина Петровна, всполошенно кудахтая, металась между столом и забором, поставляя невообразимые сведения о происходящем. Давно мирно спящая на топчане, стоявшем под соседним деревом, Настя внезапно проснулась и, ничего не понимая, поднялась во тьме, как статуя командора.
Ошалев от этой суеты, я совершенно растерялась, но взяла себя в руки, стряхнула повисшего на мне перепуганного Гриню и бросилась, наконец, на свою территорию.
Кажется, я повалила часть забора, а может его смели еще до меня. Во всяком случае, я вдруг оказалась в своем дворе и увидела неописуемое зрелище - Коля и Леха дружно колотили, кого-то, повалив на землю, а их в свою очередь били трое здоровенных парней в темном и с черными масками на лицах. Вокруг носились еще несколько фигур, но понять, кто они такие, было невозможно. Только когда одна из них взревела знакомым басом и разметала несколько других, я опознала Прохора.
Понимая, что участие в этой свалке означало для меня прямой путь в отделение травматологии, а может быть и реанимации, я шмыгнула в тень дома и на четвереньках поползла к входной двери.
На полпути дорогу мне преградила прилетевшая откуда-то и треснувшаяся о стену туша. Я отползла в сторону, пытаясь идентифицировать непонятный объект. Убедившись в том, что морда его спрятана под маской, а сам он признаков жизни не подает, решила попробовать связать отключившегося врага. Но разыскивать в темноте его руки я боялась - вдруг он внезапно очнется и схватит меня этими руками или просто двинет в глаз. Поэтому я, не долго думая, стянула ему ноги его же собственным ремнем, который очень удачно сняла с него.
Двинувшись дальше, я поняла, что дела наши плохи - враги явно пришли в себя. Они сгруппировались около гаража и оттуда грянули выстрелы - в темноте были хорошо заметны вспышки.
Испуганно заверещал Гриня, каким-то образом тоже оказавшийся во дворе, и громко матюгнулся Прохор.
Наступило внезапное затишье и тут раздался дикий вопль и появилась всклокоченная огромная фигура в развевающихся одеждах и со сверкающим щитом в руках. Потрясая щитом и оглашая округу свирепым ревом, гигант ринулся на остолбеневших черномордых мужиков, словно демон возмездия. Раздался оглушительный звон, - это металлический щит опустился на голову противника. Тот немедленно рухнул, как подкошенный, в ряды своих соратников. Они в ужасе шарахнулись в стороны от карающего щита, который гигант держал как-то странно - за длинную ручку. - Да что ж это такое, ребята? - панически завопил один из врагов. Командира, блин, убили!
- Отходим к машинам! - захрипел кто-то в темноте, но, кажется, и его настиг разящий удар, потому что конец крика перешел в стон.
Тут на сцену выступила долговязая фигура со здоровенным дрыном в руках - это Коля очухался и решил принять участие в окончательной победе над гадами. Полностью деморализованные, те подхватили тела павших и бросились наутек через сад. Плакала моя клубника! Внезапно со стороны улицы послышалось противное завывание, и двор осветился фарами милицейских машин.
- Всем стоять на месте! - заорал голос через динамик.
Из машин выскакивали люди в мундирах и, размахивая оружием мчались к моему дому. Мы послушно замерли - я на четвереньках у двери, Коля с дрыном у сарая, Леха и Гриня - около странно согнувшегося Прохора. Посреди всей композиции высилась монументальная фигура Насти в широкой хламиде и с медным тазиком для варки варенья в руках. Таз был на длинной ручке.
С топотом промчавшись мимо нас, милиционеры устремились через несчастную клубнику за бандитами. Не успела я позлорадствовать насчет печальной участи неудачливых налетчиков, как они все вместе вернулись, причем чуть ли не в обнимку. Наши враги стаскивали с себя черные маски и вытирали ими взмокшие от переживаний лица, кое-кто держался за голову и охал. Все они с изумлением и священным ужасом таращились на Настю, которой надоело стоять посреди двора, и она уселась по-турецки на землю, опираясь на свой таз, как на боевую палицу. У нее под боком пристроился Гриня, всем своим видом показывая, что он никому не даст супругу в обиду.
В довершение всего, из-за дома появился вдруг передвигающийся прыжками на связанных ногах и поддерживающий руками спадающие штаны здоровенный парень. Боже, я совсем забыла о стреноженном мною противнике! Парень был обижен на весь белый свет и пытался выяснить, кто устроил ему такую пакость. Я благоразумно промолчала, хотя могла бы и похвастаться своим подвигом, узел он так и не смог развязать, пришлось в итоге ремень разрезать.
Остаток ночи вся наша мающаяся похмельем честная компания провела у меня на веранде, объясняясь с милицейским начальством. Начальство то плевалось кипятком, то начинало хохотать, как сумасшедшее.
Выяснилось, что кто-то из шушановких обитателей проговорился по пьяни участковому, что безуспешно ловимый органами мальчишка Федор благополучно проживает в моем доме. Участковый, памятуя про неудачи прежних операций, обратился к начальству с предложением захватить неуловимого Федьку мирно спящим. Начальство, не долго думая, решило использовать для этой цели курсантов милицейской школы. Устроило, так сказать, практические ученья.
Итоги учений были налицо - несколько здоровенных фингалов на курсантских физиономиях, две огромные шишки - результат эффективного использования тазика для варенья, а также различные повреждения организмов, к счастью, не угрожающие здоровью. Это, если не считать коллективного стресса от апокалиптического появления Насти. С нашей стороны урон был менее значительным, - Лехе подбили глаз, а Прохора разбил радикулит, когда он, не торопясь, расшвыривал несчастных курсантов.
- Скажите спасибо, что у них были патроны холостые, а не боевые. А то могли бы с перепугу вас тут перестрелять, - покачал головой майор, представившийся заместителем по учебно-воспитательной работе. - Шли тихо-мирно за маленьким пацаном, а на них напала целая банда, да еще такая агрессивная. Эту вашу Настю вообще можно использовать в качестве психотропного оружия.
- Да она услышала, что мужа обижают, и решила его защитить, объясняла я. Сама Настя уже мирно спала на старой раскладушке, оглашая веранду богатырским храпом и распространяя запах качественного самогона.
- Ну а где же мальчишка, виновник всего этого шума? - поинтересовался майор.
Я только плечами пожала. Федора в доме не было. Наверняка, он смылся, как только началась баталия, и теперь благополучно дрыхнет где-нибудь в укромном уголке. Жизненный опыт - великое дело.
- В общем, безобразие, конечно, вышло, - резюмировал майор. Хулиганское избиение при исполнении, так сказать.
- Откуда же мы знали, что они при исполнении? - удивилась я. - Никто из них даже не заикнулся, кто они такие и зачем пришли. Формы на них не было, на лицах маски. Мы решили, что они бандиты какие-нибудь.
Второе начальство, которое представилось начальником районного отделения милиции подполковником Власовым, радостно хрюкнуло. Я подумала, что наверняка у райотдела существуют какие-то претензии к кадрам, поставляемым школой милиции, раз его начальник так веселится. Майор, фамилия которого была княжеской - Юсупов, только гневно засопел. Сидящий в уголке командир курсантов от смущения уронил крышку от кастрюли, которую то и дело прикладывал к темени, травмированному Настей.
Я решила не усугублять, и так бедным ребятам досталось по первое число.
- Вышло простое недоразумение, в темноте не разобрались. В здешних местах полно подозрительных личностей, вот мы и стали защищать имущество, примирительно произнесла я.
- Да вся ваша компания нетрезвая была! Вон какой фон стоит! - сморщил нос Юсупов.
- Ты майор лучше молчи! - ехидно прервал его подполковник. - Ежели группка пьяных обывателей смогла твоих орлов под орех разделать, то что будет, если они с трезвыми столкнуться? Слава Богу, сообразили хоть подмогу по рации вызвать. Ладно, граждане, предъявите для порядка документы, и разойдемся по-хорошему. Не станем мы в суд такое дело тащить. Сами себя только опозорим на всю округу.
Я поняла, что мои дела плохи. Если они сейчас обнаружат, что я живу по поддельным документам, то свезут меня в каталажку до выяснения. А если им вздумается еще и обыск устроить? В газетнице-то у меня - "беретта"! Выхода нет, - придется колоться.
Собутыльники мои успели уже смотаться за паспортами. Бедного курсанта посадили переписывать из них сведения. Валентина Петровна прибежала с документами Прохора и сообщила, что прогладила ему поясницу горячим утюгом и уложила больного в постель. Начальство уже откровенно зевало и допивало налитый ему клубничный компот. Я смирно сидела у стола и когда курсант, завершая список, вопросительно взглянул на меня, обреченно встала и поманила подполковника в комнату. Он удивился, но пошел. Там, закрыв поплотнее дверь, я мрачно объявила:
- Хочу сделать важное признание: меня зовут Алиса Бушуева. Меня считают погибшей, поэтому документов предъявить не могу, даже свидетельство о смерти.
Подполковник устало опустился на стул и ласково мне улыбнулся:
- Знаете, я всегда считал, что женщинам нельзя употреблять много спиртных напитков и смотреть по телевизору криминальную хронику. Завтра проспитесь, и стыдно будет за сегодняшние выкрутасы.
- Но я на самом деле Алиса Бушуева, - разозлилась я. - Неужели вы не хотите услышать, что произошло со мной и кто на самом деле погиб с моим мужем в машине?
- Милая девушка, ну посмотрите на себя в зеркало. Алиса Бушуева была худенькой длинноволосой блондинкой, а вы...
- А я подстриглась и перекрасилась, - обиженно настаивала я.
- И набрали полпуда лишнего веса?
Я обернулась к зеркальной дверце шкафа. Да, действительно, физиономия моя здорово округлилась да еще и загорела. То, к чему я стремилась, свершилось, - я бы сама себя не узнала в этой взъерошенной девахе.
Но сейчас меня это не обрадовало, а разозлило еще больше.
Повернувшись к Власову, я обнаружила, что он нахально открыл мою висевшую на спинке стула сумочку, достал оттуда фальшивый паспорт и с увлечением его изучает. Захлопнув книжечку, он протянул ее мне и зевнул:
- Ну вот, Ирина Ивановна, а вы говорили, что документов нет. Ложитесь-ка вы, милая дама, спать, а то уже светает.
За окном, действительно, розовело небо. Я стояла, растерянно хлопая глазами - неужели он не видит, что паспорт липовый? Возможно, неяркий свет шестидесятиваттной лампочки из-под шелкового с бахромой абажура и крайняя усталость подполковника сыграли свою роль? Во всяком случае, на лице его читалось полное равнодушие к моей особе и даже раздражение.
- А что, были еще женщины, называвшие себя Алисой Бушуевой? - не удержалась я от вопроса.
- Ага, две штуки. Обе - вылитая покойница, и обе - полные психопатки. Увидели по телевизору фотографию в новостях, и у обеих в башке замкнуло. Примчались доказывать, что они - Алиса и что живы-здоровы. Вы - третья. Я могу, конечно, протекцию составить по части психиатрии, но думаю, что здоровый сон и трезвый образ жизни вам сейчас нужнее.
- Ладно, - махнула я рукой, - только потом не говорите, что я не ставила вас в известность... И вот еще что, больше облавы на Федора не устраивайте, я оформляю опекунство над мальчиком.
- Вот и ладненько, - обрадовался Власов. - Думаете, мне самому нравится за этим Маугли по буеракам гоняться? Пусть уж лучше с вами живет.
На этом мы с подполковником распрощались. А ведь мог, как минимум, благодарность в приказе отхватить, если бы мне поверил. Вон, уходя, газетницу задел и даже не проверил, отчего она такая тяжелая...
Эх, милиция ты наша незадачливая, не твой сегодня день, точно - не твой. Вернее, ночь.
Я устало опустилась на диван. За стенкой шаркали ногами и негромко переговаривались расходящиеся восвояси незваные гости. Вот в последний раз скрипнула дверь, и все стихло. Когда я выползла на веранду, то обнаружила только пустую кастрюля из-под компота. Судя по отсутствию раскладушки, спящую Настю унесли на ней, как на носилках. И правильно сделали, могучая дама спросонья ведет себя шумно и агрессивно, могла мне нечаянно и дом сломать. Интересно, где Федора черти носят? Пора бы ему возвращаться.
Во дворе тоже не было уже ни души. Роскошный рассвет, пахнущий левкоями и влажной от росы травой, полыхал над спящей Шушановкой. Я заглянула на всякий случай в гараж, надеясь, что Федор спрятался там, но, очевидно, простые решения не для него - в гараже никого не было. Вздрагивая от утренней свежести воздуха, я побегала по окрестностям, пугая невыспавшихся собак. Безрезультатно.
Сон мне заменило обливание холодной водой под вишней. После этой процедуры тупая боль в висках и тошнота от выпитого накануне почти прошли. Я заставила себя сесть завтракать, но кусок не лез в горло.
Скорее всего, этот паршивец дрыхнет где-нибудь на чужом чердаке, а я тут с ума схожу.
Пейджер подал сигнал, когда я допивала вторую чашку крепкого кофе. Я вытащила черную коробочку и прочитала: "Со мной все в порядке. Тебе сообщат. Я тебя целую. Твой Егорушка". Сказать, что ноги у меня подкосились, значит не сказать ничего, - я почти умерла от ужаса. Господи, неужели кто-то опять похитил Егора? Но как они его нашли? Проследили за машиной Купавина? И кто это может быть - ведь Игорек в больнице, Сима в СИЗО, а Самурай... Где может быть Самурай, я точно не знала, поэтому представила самое плохое - мой сын в руках этого отморозка.
Я в десятый раз перечитала сообщение, стараясь хоть как-то взять себя в руки, и внезапно обнаружила в нем странность, даже две странности. Во-первых: Егорка терпеть не мог, когда его называли Егорушкой, во-вторых он не любил целоваться, просто отвращение испытывал, когда кто-нибудь чмокал его в щечку, а уж сам даже помыслить не мог кого-нибудь поцеловать. Севка всегда подтрунивал над ним: "А кто же будет с твоей женой целоваться? Чужой дядя?" На что сын с мрачным видом отвечал: "Пусть кто хочет, тот и целуется, только не я!"
Конечно, тот, кто передавал сообщение, мог интерпретировать его по-своему, но вдруг это не случайность? Я вскочила и бросилась было через овраг на почту, но на полпути сообразила, что она в шесть часов утра еще закрыта, вернулась и поехала на машине к главпочтамту. Там междугородный переговорный пункт работал круглосуточно. Стараясь трясущейся рукой попасть по нужным кнопкам, я набрала номер, оставленный мне Купавиным. Через пару минут, показавшихся мне неделей, в трубке раздался высокий мужской голос:
- Да, Покрово-Каменецкая обитель слушает.
- Можно попросить к телефону отца настоятеля? - пересохшими губами попросила я.
- Отец настоятель, у аппарата, дочь моя.
- Извините, у вас должен быть мальчик, Егор. Я его мать и очень беспокоюсь. С ним все в порядке?
- Мальчик? А что с ним может случиться? На вечерней трапезе был жив-здоров, аппетит отменный.
- А сейчас, где он сейчас?! - почти завопила я. - Вдруг за ночь что-нибудь случилось?
На другом конце воцарилась недоумевающая тишина, очевидно настоятель соображал, как лучше разговаривать с взбалмошной истеричной бабой. Но когда он отозвался, голос его был все так же ровен и приветлив:
- Не волнуйтесь, я сейчас иду в его келью, чтобы вы убедились, что с мальчиком все в порядке. - По участившемуся дыханью я поняла, что настоятель поднимается по лестнице. И откуда у монахов в такой глуши мобильный телефон, да еще, кажется, со спутниковой связью?
- Ну вот, - радостно сообщил мне священнослужитель:
- Спит ваш отрок. Вчера, должно быть, набегался, вот и спит.
- Вы уж извините меня, сон мне плохой приснился, вот и бросилась звонить. - От сердца у меня отлегло, но я все-таки попросила:
- Можно мне ему пару словечек сказать?
- Ало? - послышался через некоторое время сонный голосок. - Мама, это ты?
- Я, милый. Как твои дела?
- Тут здорово, приезжай к нам, будем землянику собирать. Я уже сам в колокол даже звонил. И на лошади ездил! Верхом! - Торопился он сообщить мне свои новости.
- Я обязательно приеду, родной. Значит у тебя все в порядке?
- Все-все, мамочка. А когда ты приедешь? - он явно зевнул, а я рассмеялась от счастья, что с ним все хорошо.
- Пока я точно не знаю, но, наверное, скоро. Ну, я тебя целую.
- А я тебя нет! Даже по телефону. Я тебя люблю. И жду.
Напоследок трубку снова взял настоятель, и я еще раз поблагодарила его за заботу о Егорке. Радость, сладким сиропом разлившаяся в моей душе, искала выхода, но даже улыбнуться было некому, - в этот ранний час зал междугородних переговоров был пуст. Плюхнувшись за руль, я все еще продолжала ликовать, но уже не так бурно - кто-то же отправил сообщение на пейджер, номер которого знали только три человека - Купавин, Сусин и Федор. Федор! Куда он подевался? Я помчалась обратно домой.
***
Водила машину я неплохо, но это не оправдывало бешеную скорость и кренделя, которые я выписывала на поворотах. К счастью, мне не попался ни один ретивый гаишник, потому что, вкупе с остаточным опьянением, мои художества обошлись бы мне в копеечку. С грохотом проскакав по шушановским ухабам, я влетела в дом, все еще надеясь, что увижу Федора мирно дрыхнущем на диване, но там было пусто.
Пытаясь взять себя в руки, я снова обежала ближайшие закоулки. Но в ответ на мои крики только лаяли собаки, да незнакомый пьяница выполз из сараюшки и раздраженно попросил взаймы пятнадцать рублей.
Я вернулась в дом, полная ужасных умозаключений. Федора могли похитить, приняв за Егорку. Он маленький, худенький, я сама отмечала, что весят мальчишки почти одинаково. Так что, человек, не слишком хорошо разбирающийся в детях, мог принять семилетнего ребенка за пятилетнего, особенно если тот не отрицает, что он и есть мой сын Егор. А что Федька на это способен, я не сомневалась.
Но кто его похитил? Для чего - понятно, чтобы держать меня на крючке. Хотя, что это может дать бандитам? Проще всего просто отловить меня и прикончить. Черт знает, что такое - никакой слежки за собой я не замечала, но кто-то явно ходил на мягких лапах у меня за спиной. И я не могла вычислить, что ему от меня нужно.
"Прекрати паниковать и займись трезвым расчетом! - раздраженно рявкнул мой внутренний голос. - Ты все время суетишься, не можешь разложить все по полочкам. Хоть раз доведи рассуждения до конца!"
Я охотно согласилась с ним, что раньше бывало крайне редко, уселась за стол и стала усиленно размышлять. Сразу приходили на ум две версии Самурай и Митрофан. Третья - неведомые мне компаньоны или компаньон Игорька. И, наконец, четвертая - я мнительная идиотка, Федька явится, отлично выспавшись, к обеду. Но сообщение хранилось в памяти пейджера и с этим ничего нельзя поделать. Тут мне на ум пришла интересная мысль - как, по мнению тех, кто похитил мальчика, я должна теперь себя вести?
Нормальная мать будет сидеть, обливаться слезами и ждать новых сообщений о своем ребенке. А если я ненормальная?
Тут я злобно подскочила, сунула в сумку пистолет и баллончик с газом, и снова поехала в город. В конце концов, пейджер всегда при мне, так что сообщение, какое бы оно не было, меня найдет. Первым делом я позвонила из автомата Митрофану. Кажется, он еще спал, потому что для начала громко зевнул в трубку, но меня его состояние мало волновало.
- Доброе утро! - рявнула я в трубку.
- Доброе, доброе, - без особого оптимизма пробормотал он в ответ.
- Ты меня в гости, кажется, звал?
- И что, прямо сейчас приедешь? - откровенно удивился Митрофан.
- А ты что, еще кофе в постели пьешь?
- Да я сплю еще! Вчера, понимаешь, лег поздно.
- Ладно, не оправдывайся, - легко согласилась я. - Приеду как-нибудь попозже. Но уж будь добр, ответь на один вопрос - как твоя правая рука?
- Ампутировал, - горько вздохнул бандит. - Никому нельзя верить в этом мире. Хотел бы я знать, чего теперь тебе от меня нужно?
- Ничего не нужно. Я тебе глаза на японского воина открыла, чтобы он до меня не докапывался.
Понял?
- Не дурак. А давай, правда, приезжай, если хочешь, у меня от разговора с тобой весь сон пропал, - томно предложил Митрофан.
- Ну, извини. Только увидимся мы в другой раз, дел у меня много. И то в том случае, если ты полностью конечность ампутировал.
- Не бойся, полностью. Вчера поминочки справил. Братков угостил, то да се. Сегодня свечку за упокой поставить собираюсь, как положено.
- Ну, тогда не буду мешать, до свиданья.
- До встречи, - без особых эмоций буркнул бандит и отключился.
Я осталась при своих интересах. Верить или не верить Митрофану? Разум подсказывал мне, что таким прожженым типам верить нельзя ни на грош, но с другой стороны, я нутром чувствовала, что подобные хищники никому ничего не прощают, особенно измены. Это их идеология, все кто от нее отступал, просто не выживали. Но что мне теперь прикажете делать? Плюхнувшись за руль, я закурила и выехала на трассу.
Придется навестить домик в лесу, вдруг все-таки они спрятали мальчишку там. Других умных мыслей у меня не было, и я рванула в Парфеново.
Доехав до знакомого места, я спрятала машину и подобралась к забору. Дом выглядел безжизненным и пустым. Но на всякий случай я кинула несколько еловых шишек в окна, не закрытые ставнями. Ничего. Тогда я, переложив пистолет в задний карман джинсов и зажав газовый баллончик в руке, нахально открыла ворота и подошла к крыльцу.
Тишина вокруг царила абсолютная. Дверь не была закрыта. Войдя в дом, я обнаружила пару опрокинутых стульев и валяющийся у дверей зеленый джемпер Симы. Я быстренько обшарила большую комнату и кухоньку внизу, - все двери были настежь. Крадучись, поднялась по деревянной лестнице на маленькую площадку, на которую выходили две двери. За одной была уютная спальня с огромной пышной кроватью, за другой - импровизированная ванная с электрическим нагревателем для воды. Интересно, чье любовное гнездышко здесь было - Севкино или Игорька с Симой?
Я вдруг поймала себя на мысли, что мне это абсолютно до лампочки. Ясно-понятно, что домик строили для тайных встреч и любовных развлечений. Вполне возможно, что им пользовались и брат, и сестра.
На всякий случай я пошарила в ящиках комода, но кроме фривольного кружевного белья и изрядного запаса презервативов, ничего интересного не обнаружила. Постель на кровати была смята, но было видно, что на ней спал или пытался спать только один человек.
Стоило поискать как следует внизу, но я бросилась вон из дома. Во-первых, было жалко терять время, во-вторых, амурные делишки моих родственников меня больше не интересовали. Я умирала от страха за авантюриста Федьку, который попал в переплет, из которого нужно его срочно вытаскивать. Но как?
Плюхнувшись за руль машины, я глубоко задумалась. Тот, кто похитил мальчишку, явно должен спрятать его где-то от посторонних глаз, чтобы он не мог обратиться за помощью. Но раз Федька смог добраться до телефона, чтобы отправить сообщение на пейджер, значит место это должно быть цивилизованным. Если бы знать, кто похититель, было бы проще. А пока я этого не знаю, придется действовать "методом тыка" и носиться по городу по всем известным адресам. А какие, собственно говоря, адреса я знаю? Наш дом на улице Энтузиастов - раз. Квартира Лили - два. Оба помещения лишились хозяев и стоят пустыми. Тот, кто об этом знает, может использовать их, чтобы спрятать мальчика. Тут у меня в голове явственно засвербило, и попритихший за последние дни внутренний голос прошипел: "Тупица!"
Я вместо того, чтобы возмутиться, вяло согласилась с ним. Тогда мой постоянный критик оживился и порекомендовал: "Подумай получше, - был момент, когда что-то заинтересовало тебя, но ты отложила это на потом. Ну же, вспомни, недотепа!" И я, пропустив в своей голове, словно в калейдоскопе, череду событий и документов, вспомнила! Жаль, конечно, что на это ушла масса времени.
Из леса я мчалась, как угорелая. У первого же поста ГАИ (или все-таки ГИБДД?) я узнала, где находится улица Павлика Морозова. До нее пришлось ехать по окружной дороге вокруг всего города. Именно на этой улице располагалась квартира, купчую на которую я обнаружила среди бумаг, извлеченных из сейфа в оффисе "Элко". Купчая была оформлена на Севкино имя. Но кто мог жить в квартире? Или я опять наткнусь на любовное гнездышко моего усопшего супруга? Но в любом случае, квартиру нужно было проверить как самую подозрительную.
Мирно лопавший салат Прохор флегматично заметил:
- Черти, должно быть. Или негры. - И продолжил невозмутимо орудовать вилкой.
- Блин, негров нам тут не хватало! - удивился Коля и, покачиваясь, встал из-за стола. - Ты где их видел, в саду что ли? Может, померещились с пьяных глаз?
- Да где померещились? Где померещились? Прямо за забором крались. Рожи, говорю, черные! - зашипел выведенный из равновесия Гриня.
- А куда крались? - не отставал Коля, пытаясь поднять с табуретки хмельного Леху.
- А черт их знает, вроде к Иришкиному дому, - кивнул он на меня.
Я моментально протрезвела и ужасно испугалась - в доме один ни о чем не подозревающий Федор, к которому крадутся неведомые враги. Кто это банда Митрофана? А вдруг Самураю удалось сбежать, и он меня выследил?
Подскочив, как ужаленная, я собралась немедленно лезть через забор и спасать ребенка, но Коля остановил меня и кинулся первым, как буксир волоча за собой безвольного Леху. С громким стуком оба перевалились через штакетник и принялись, спотыкаясь и матерясь, носиться за кем-то по моему двору.
Прохор доел салат и тоже принял участие в вылазке, но через забор перелезть не смог, все-таки седьмой десяток лет доживает, и поплелся вокруг дома, чтобы проникнуть на мой участок через калитку.
Валентина Петровна, всполошенно кудахтая, металась между столом и забором, поставляя невообразимые сведения о происходящем. Давно мирно спящая на топчане, стоявшем под соседним деревом, Настя внезапно проснулась и, ничего не понимая, поднялась во тьме, как статуя командора.
Ошалев от этой суеты, я совершенно растерялась, но взяла себя в руки, стряхнула повисшего на мне перепуганного Гриню и бросилась, наконец, на свою территорию.
Кажется, я повалила часть забора, а может его смели еще до меня. Во всяком случае, я вдруг оказалась в своем дворе и увидела неописуемое зрелище - Коля и Леха дружно колотили, кого-то, повалив на землю, а их в свою очередь били трое здоровенных парней в темном и с черными масками на лицах. Вокруг носились еще несколько фигур, но понять, кто они такие, было невозможно. Только когда одна из них взревела знакомым басом и разметала несколько других, я опознала Прохора.
Понимая, что участие в этой свалке означало для меня прямой путь в отделение травматологии, а может быть и реанимации, я шмыгнула в тень дома и на четвереньках поползла к входной двери.
На полпути дорогу мне преградила прилетевшая откуда-то и треснувшаяся о стену туша. Я отползла в сторону, пытаясь идентифицировать непонятный объект. Убедившись в том, что морда его спрятана под маской, а сам он признаков жизни не подает, решила попробовать связать отключившегося врага. Но разыскивать в темноте его руки я боялась - вдруг он внезапно очнется и схватит меня этими руками или просто двинет в глаз. Поэтому я, не долго думая, стянула ему ноги его же собственным ремнем, который очень удачно сняла с него.
Двинувшись дальше, я поняла, что дела наши плохи - враги явно пришли в себя. Они сгруппировались около гаража и оттуда грянули выстрелы - в темноте были хорошо заметны вспышки.
Испуганно заверещал Гриня, каким-то образом тоже оказавшийся во дворе, и громко матюгнулся Прохор.
Наступило внезапное затишье и тут раздался дикий вопль и появилась всклокоченная огромная фигура в развевающихся одеждах и со сверкающим щитом в руках. Потрясая щитом и оглашая округу свирепым ревом, гигант ринулся на остолбеневших черномордых мужиков, словно демон возмездия. Раздался оглушительный звон, - это металлический щит опустился на голову противника. Тот немедленно рухнул, как подкошенный, в ряды своих соратников. Они в ужасе шарахнулись в стороны от карающего щита, который гигант держал как-то странно - за длинную ручку. - Да что ж это такое, ребята? - панически завопил один из врагов. Командира, блин, убили!
- Отходим к машинам! - захрипел кто-то в темноте, но, кажется, и его настиг разящий удар, потому что конец крика перешел в стон.
Тут на сцену выступила долговязая фигура со здоровенным дрыном в руках - это Коля очухался и решил принять участие в окончательной победе над гадами. Полностью деморализованные, те подхватили тела павших и бросились наутек через сад. Плакала моя клубника! Внезапно со стороны улицы послышалось противное завывание, и двор осветился фарами милицейских машин.
- Всем стоять на месте! - заорал голос через динамик.
Из машин выскакивали люди в мундирах и, размахивая оружием мчались к моему дому. Мы послушно замерли - я на четвереньках у двери, Коля с дрыном у сарая, Леха и Гриня - около странно согнувшегося Прохора. Посреди всей композиции высилась монументальная фигура Насти в широкой хламиде и с медным тазиком для варки варенья в руках. Таз был на длинной ручке.
С топотом промчавшись мимо нас, милиционеры устремились через несчастную клубнику за бандитами. Не успела я позлорадствовать насчет печальной участи неудачливых налетчиков, как они все вместе вернулись, причем чуть ли не в обнимку. Наши враги стаскивали с себя черные маски и вытирали ими взмокшие от переживаний лица, кое-кто держался за голову и охал. Все они с изумлением и священным ужасом таращились на Настю, которой надоело стоять посреди двора, и она уселась по-турецки на землю, опираясь на свой таз, как на боевую палицу. У нее под боком пристроился Гриня, всем своим видом показывая, что он никому не даст супругу в обиду.
В довершение всего, из-за дома появился вдруг передвигающийся прыжками на связанных ногах и поддерживающий руками спадающие штаны здоровенный парень. Боже, я совсем забыла о стреноженном мною противнике! Парень был обижен на весь белый свет и пытался выяснить, кто устроил ему такую пакость. Я благоразумно промолчала, хотя могла бы и похвастаться своим подвигом, узел он так и не смог развязать, пришлось в итоге ремень разрезать.
Остаток ночи вся наша мающаяся похмельем честная компания провела у меня на веранде, объясняясь с милицейским начальством. Начальство то плевалось кипятком, то начинало хохотать, как сумасшедшее.
Выяснилось, что кто-то из шушановких обитателей проговорился по пьяни участковому, что безуспешно ловимый органами мальчишка Федор благополучно проживает в моем доме. Участковый, памятуя про неудачи прежних операций, обратился к начальству с предложением захватить неуловимого Федьку мирно спящим. Начальство, не долго думая, решило использовать для этой цели курсантов милицейской школы. Устроило, так сказать, практические ученья.
Итоги учений были налицо - несколько здоровенных фингалов на курсантских физиономиях, две огромные шишки - результат эффективного использования тазика для варенья, а также различные повреждения организмов, к счастью, не угрожающие здоровью. Это, если не считать коллективного стресса от апокалиптического появления Насти. С нашей стороны урон был менее значительным, - Лехе подбили глаз, а Прохора разбил радикулит, когда он, не торопясь, расшвыривал несчастных курсантов.
- Скажите спасибо, что у них были патроны холостые, а не боевые. А то могли бы с перепугу вас тут перестрелять, - покачал головой майор, представившийся заместителем по учебно-воспитательной работе. - Шли тихо-мирно за маленьким пацаном, а на них напала целая банда, да еще такая агрессивная. Эту вашу Настю вообще можно использовать в качестве психотропного оружия.
- Да она услышала, что мужа обижают, и решила его защитить, объясняла я. Сама Настя уже мирно спала на старой раскладушке, оглашая веранду богатырским храпом и распространяя запах качественного самогона.
- Ну а где же мальчишка, виновник всего этого шума? - поинтересовался майор.
Я только плечами пожала. Федора в доме не было. Наверняка, он смылся, как только началась баталия, и теперь благополучно дрыхнет где-нибудь в укромном уголке. Жизненный опыт - великое дело.
- В общем, безобразие, конечно, вышло, - резюмировал майор. Хулиганское избиение при исполнении, так сказать.
- Откуда же мы знали, что они при исполнении? - удивилась я. - Никто из них даже не заикнулся, кто они такие и зачем пришли. Формы на них не было, на лицах маски. Мы решили, что они бандиты какие-нибудь.
Второе начальство, которое представилось начальником районного отделения милиции подполковником Власовым, радостно хрюкнуло. Я подумала, что наверняка у райотдела существуют какие-то претензии к кадрам, поставляемым школой милиции, раз его начальник так веселится. Майор, фамилия которого была княжеской - Юсупов, только гневно засопел. Сидящий в уголке командир курсантов от смущения уронил крышку от кастрюли, которую то и дело прикладывал к темени, травмированному Настей.
Я решила не усугублять, и так бедным ребятам досталось по первое число.
- Вышло простое недоразумение, в темноте не разобрались. В здешних местах полно подозрительных личностей, вот мы и стали защищать имущество, примирительно произнесла я.
- Да вся ваша компания нетрезвая была! Вон какой фон стоит! - сморщил нос Юсупов.
- Ты майор лучше молчи! - ехидно прервал его подполковник. - Ежели группка пьяных обывателей смогла твоих орлов под орех разделать, то что будет, если они с трезвыми столкнуться? Слава Богу, сообразили хоть подмогу по рации вызвать. Ладно, граждане, предъявите для порядка документы, и разойдемся по-хорошему. Не станем мы в суд такое дело тащить. Сами себя только опозорим на всю округу.
Я поняла, что мои дела плохи. Если они сейчас обнаружат, что я живу по поддельным документам, то свезут меня в каталажку до выяснения. А если им вздумается еще и обыск устроить? В газетнице-то у меня - "беретта"! Выхода нет, - придется колоться.
Собутыльники мои успели уже смотаться за паспортами. Бедного курсанта посадили переписывать из них сведения. Валентина Петровна прибежала с документами Прохора и сообщила, что прогладила ему поясницу горячим утюгом и уложила больного в постель. Начальство уже откровенно зевало и допивало налитый ему клубничный компот. Я смирно сидела у стола и когда курсант, завершая список, вопросительно взглянул на меня, обреченно встала и поманила подполковника в комнату. Он удивился, но пошел. Там, закрыв поплотнее дверь, я мрачно объявила:
- Хочу сделать важное признание: меня зовут Алиса Бушуева. Меня считают погибшей, поэтому документов предъявить не могу, даже свидетельство о смерти.
Подполковник устало опустился на стул и ласково мне улыбнулся:
- Знаете, я всегда считал, что женщинам нельзя употреблять много спиртных напитков и смотреть по телевизору криминальную хронику. Завтра проспитесь, и стыдно будет за сегодняшние выкрутасы.
- Но я на самом деле Алиса Бушуева, - разозлилась я. - Неужели вы не хотите услышать, что произошло со мной и кто на самом деле погиб с моим мужем в машине?
- Милая девушка, ну посмотрите на себя в зеркало. Алиса Бушуева была худенькой длинноволосой блондинкой, а вы...
- А я подстриглась и перекрасилась, - обиженно настаивала я.
- И набрали полпуда лишнего веса?
Я обернулась к зеркальной дверце шкафа. Да, действительно, физиономия моя здорово округлилась да еще и загорела. То, к чему я стремилась, свершилось, - я бы сама себя не узнала в этой взъерошенной девахе.
Но сейчас меня это не обрадовало, а разозлило еще больше.
Повернувшись к Власову, я обнаружила, что он нахально открыл мою висевшую на спинке стула сумочку, достал оттуда фальшивый паспорт и с увлечением его изучает. Захлопнув книжечку, он протянул ее мне и зевнул:
- Ну вот, Ирина Ивановна, а вы говорили, что документов нет. Ложитесь-ка вы, милая дама, спать, а то уже светает.
За окном, действительно, розовело небо. Я стояла, растерянно хлопая глазами - неужели он не видит, что паспорт липовый? Возможно, неяркий свет шестидесятиваттной лампочки из-под шелкового с бахромой абажура и крайняя усталость подполковника сыграли свою роль? Во всяком случае, на лице его читалось полное равнодушие к моей особе и даже раздражение.
- А что, были еще женщины, называвшие себя Алисой Бушуевой? - не удержалась я от вопроса.
- Ага, две штуки. Обе - вылитая покойница, и обе - полные психопатки. Увидели по телевизору фотографию в новостях, и у обеих в башке замкнуло. Примчались доказывать, что они - Алиса и что живы-здоровы. Вы - третья. Я могу, конечно, протекцию составить по части психиатрии, но думаю, что здоровый сон и трезвый образ жизни вам сейчас нужнее.
- Ладно, - махнула я рукой, - только потом не говорите, что я не ставила вас в известность... И вот еще что, больше облавы на Федора не устраивайте, я оформляю опекунство над мальчиком.
- Вот и ладненько, - обрадовался Власов. - Думаете, мне самому нравится за этим Маугли по буеракам гоняться? Пусть уж лучше с вами живет.
На этом мы с подполковником распрощались. А ведь мог, как минимум, благодарность в приказе отхватить, если бы мне поверил. Вон, уходя, газетницу задел и даже не проверил, отчего она такая тяжелая...
Эх, милиция ты наша незадачливая, не твой сегодня день, точно - не твой. Вернее, ночь.
Я устало опустилась на диван. За стенкой шаркали ногами и негромко переговаривались расходящиеся восвояси незваные гости. Вот в последний раз скрипнула дверь, и все стихло. Когда я выползла на веранду, то обнаружила только пустую кастрюля из-под компота. Судя по отсутствию раскладушки, спящую Настю унесли на ней, как на носилках. И правильно сделали, могучая дама спросонья ведет себя шумно и агрессивно, могла мне нечаянно и дом сломать. Интересно, где Федора черти носят? Пора бы ему возвращаться.
Во дворе тоже не было уже ни души. Роскошный рассвет, пахнущий левкоями и влажной от росы травой, полыхал над спящей Шушановкой. Я заглянула на всякий случай в гараж, надеясь, что Федор спрятался там, но, очевидно, простые решения не для него - в гараже никого не было. Вздрагивая от утренней свежести воздуха, я побегала по окрестностям, пугая невыспавшихся собак. Безрезультатно.
Сон мне заменило обливание холодной водой под вишней. После этой процедуры тупая боль в висках и тошнота от выпитого накануне почти прошли. Я заставила себя сесть завтракать, но кусок не лез в горло.
Скорее всего, этот паршивец дрыхнет где-нибудь на чужом чердаке, а я тут с ума схожу.
Пейджер подал сигнал, когда я допивала вторую чашку крепкого кофе. Я вытащила черную коробочку и прочитала: "Со мной все в порядке. Тебе сообщат. Я тебя целую. Твой Егорушка". Сказать, что ноги у меня подкосились, значит не сказать ничего, - я почти умерла от ужаса. Господи, неужели кто-то опять похитил Егора? Но как они его нашли? Проследили за машиной Купавина? И кто это может быть - ведь Игорек в больнице, Сима в СИЗО, а Самурай... Где может быть Самурай, я точно не знала, поэтому представила самое плохое - мой сын в руках этого отморозка.
Я в десятый раз перечитала сообщение, стараясь хоть как-то взять себя в руки, и внезапно обнаружила в нем странность, даже две странности. Во-первых: Егорка терпеть не мог, когда его называли Егорушкой, во-вторых он не любил целоваться, просто отвращение испытывал, когда кто-нибудь чмокал его в щечку, а уж сам даже помыслить не мог кого-нибудь поцеловать. Севка всегда подтрунивал над ним: "А кто же будет с твоей женой целоваться? Чужой дядя?" На что сын с мрачным видом отвечал: "Пусть кто хочет, тот и целуется, только не я!"
Конечно, тот, кто передавал сообщение, мог интерпретировать его по-своему, но вдруг это не случайность? Я вскочила и бросилась было через овраг на почту, но на полпути сообразила, что она в шесть часов утра еще закрыта, вернулась и поехала на машине к главпочтамту. Там междугородный переговорный пункт работал круглосуточно. Стараясь трясущейся рукой попасть по нужным кнопкам, я набрала номер, оставленный мне Купавиным. Через пару минут, показавшихся мне неделей, в трубке раздался высокий мужской голос:
- Да, Покрово-Каменецкая обитель слушает.
- Можно попросить к телефону отца настоятеля? - пересохшими губами попросила я.
- Отец настоятель, у аппарата, дочь моя.
- Извините, у вас должен быть мальчик, Егор. Я его мать и очень беспокоюсь. С ним все в порядке?
- Мальчик? А что с ним может случиться? На вечерней трапезе был жив-здоров, аппетит отменный.
- А сейчас, где он сейчас?! - почти завопила я. - Вдруг за ночь что-нибудь случилось?
На другом конце воцарилась недоумевающая тишина, очевидно настоятель соображал, как лучше разговаривать с взбалмошной истеричной бабой. Но когда он отозвался, голос его был все так же ровен и приветлив:
- Не волнуйтесь, я сейчас иду в его келью, чтобы вы убедились, что с мальчиком все в порядке. - По участившемуся дыханью я поняла, что настоятель поднимается по лестнице. И откуда у монахов в такой глуши мобильный телефон, да еще, кажется, со спутниковой связью?
- Ну вот, - радостно сообщил мне священнослужитель:
- Спит ваш отрок. Вчера, должно быть, набегался, вот и спит.
- Вы уж извините меня, сон мне плохой приснился, вот и бросилась звонить. - От сердца у меня отлегло, но я все-таки попросила:
- Можно мне ему пару словечек сказать?
- Ало? - послышался через некоторое время сонный голосок. - Мама, это ты?
- Я, милый. Как твои дела?
- Тут здорово, приезжай к нам, будем землянику собирать. Я уже сам в колокол даже звонил. И на лошади ездил! Верхом! - Торопился он сообщить мне свои новости.
- Я обязательно приеду, родной. Значит у тебя все в порядке?
- Все-все, мамочка. А когда ты приедешь? - он явно зевнул, а я рассмеялась от счастья, что с ним все хорошо.
- Пока я точно не знаю, но, наверное, скоро. Ну, я тебя целую.
- А я тебя нет! Даже по телефону. Я тебя люблю. И жду.
Напоследок трубку снова взял настоятель, и я еще раз поблагодарила его за заботу о Егорке. Радость, сладким сиропом разлившаяся в моей душе, искала выхода, но даже улыбнуться было некому, - в этот ранний час зал междугородних переговоров был пуст. Плюхнувшись за руль, я все еще продолжала ликовать, но уже не так бурно - кто-то же отправил сообщение на пейджер, номер которого знали только три человека - Купавин, Сусин и Федор. Федор! Куда он подевался? Я помчалась обратно домой.
***
Водила машину я неплохо, но это не оправдывало бешеную скорость и кренделя, которые я выписывала на поворотах. К счастью, мне не попался ни один ретивый гаишник, потому что, вкупе с остаточным опьянением, мои художества обошлись бы мне в копеечку. С грохотом проскакав по шушановским ухабам, я влетела в дом, все еще надеясь, что увижу Федора мирно дрыхнущем на диване, но там было пусто.
Пытаясь взять себя в руки, я снова обежала ближайшие закоулки. Но в ответ на мои крики только лаяли собаки, да незнакомый пьяница выполз из сараюшки и раздраженно попросил взаймы пятнадцать рублей.
Я вернулась в дом, полная ужасных умозаключений. Федора могли похитить, приняв за Егорку. Он маленький, худенький, я сама отмечала, что весят мальчишки почти одинаково. Так что, человек, не слишком хорошо разбирающийся в детях, мог принять семилетнего ребенка за пятилетнего, особенно если тот не отрицает, что он и есть мой сын Егор. А что Федька на это способен, я не сомневалась.
Но кто его похитил? Для чего - понятно, чтобы держать меня на крючке. Хотя, что это может дать бандитам? Проще всего просто отловить меня и прикончить. Черт знает, что такое - никакой слежки за собой я не замечала, но кто-то явно ходил на мягких лапах у меня за спиной. И я не могла вычислить, что ему от меня нужно.
"Прекрати паниковать и займись трезвым расчетом! - раздраженно рявкнул мой внутренний голос. - Ты все время суетишься, не можешь разложить все по полочкам. Хоть раз доведи рассуждения до конца!"
Я охотно согласилась с ним, что раньше бывало крайне редко, уселась за стол и стала усиленно размышлять. Сразу приходили на ум две версии Самурай и Митрофан. Третья - неведомые мне компаньоны или компаньон Игорька. И, наконец, четвертая - я мнительная идиотка, Федька явится, отлично выспавшись, к обеду. Но сообщение хранилось в памяти пейджера и с этим ничего нельзя поделать. Тут мне на ум пришла интересная мысль - как, по мнению тех, кто похитил мальчика, я должна теперь себя вести?
Нормальная мать будет сидеть, обливаться слезами и ждать новых сообщений о своем ребенке. А если я ненормальная?
Тут я злобно подскочила, сунула в сумку пистолет и баллончик с газом, и снова поехала в город. В конце концов, пейджер всегда при мне, так что сообщение, какое бы оно не было, меня найдет. Первым делом я позвонила из автомата Митрофану. Кажется, он еще спал, потому что для начала громко зевнул в трубку, но меня его состояние мало волновало.
- Доброе утро! - рявнула я в трубку.
- Доброе, доброе, - без особого оптимизма пробормотал он в ответ.
- Ты меня в гости, кажется, звал?
- И что, прямо сейчас приедешь? - откровенно удивился Митрофан.
- А ты что, еще кофе в постели пьешь?
- Да я сплю еще! Вчера, понимаешь, лег поздно.
- Ладно, не оправдывайся, - легко согласилась я. - Приеду как-нибудь попозже. Но уж будь добр, ответь на один вопрос - как твоя правая рука?
- Ампутировал, - горько вздохнул бандит. - Никому нельзя верить в этом мире. Хотел бы я знать, чего теперь тебе от меня нужно?
- Ничего не нужно. Я тебе глаза на японского воина открыла, чтобы он до меня не докапывался.
Понял?
- Не дурак. А давай, правда, приезжай, если хочешь, у меня от разговора с тобой весь сон пропал, - томно предложил Митрофан.
- Ну, извини. Только увидимся мы в другой раз, дел у меня много. И то в том случае, если ты полностью конечность ампутировал.
- Не бойся, полностью. Вчера поминочки справил. Братков угостил, то да се. Сегодня свечку за упокой поставить собираюсь, как положено.
- Ну, тогда не буду мешать, до свиданья.
- До встречи, - без особых эмоций буркнул бандит и отключился.
Я осталась при своих интересах. Верить или не верить Митрофану? Разум подсказывал мне, что таким прожженым типам верить нельзя ни на грош, но с другой стороны, я нутром чувствовала, что подобные хищники никому ничего не прощают, особенно измены. Это их идеология, все кто от нее отступал, просто не выживали. Но что мне теперь прикажете делать? Плюхнувшись за руль, я закурила и выехала на трассу.
Придется навестить домик в лесу, вдруг все-таки они спрятали мальчишку там. Других умных мыслей у меня не было, и я рванула в Парфеново.
Доехав до знакомого места, я спрятала машину и подобралась к забору. Дом выглядел безжизненным и пустым. Но на всякий случай я кинула несколько еловых шишек в окна, не закрытые ставнями. Ничего. Тогда я, переложив пистолет в задний карман джинсов и зажав газовый баллончик в руке, нахально открыла ворота и подошла к крыльцу.
Тишина вокруг царила абсолютная. Дверь не была закрыта. Войдя в дом, я обнаружила пару опрокинутых стульев и валяющийся у дверей зеленый джемпер Симы. Я быстренько обшарила большую комнату и кухоньку внизу, - все двери были настежь. Крадучись, поднялась по деревянной лестнице на маленькую площадку, на которую выходили две двери. За одной была уютная спальня с огромной пышной кроватью, за другой - импровизированная ванная с электрическим нагревателем для воды. Интересно, чье любовное гнездышко здесь было - Севкино или Игорька с Симой?
Я вдруг поймала себя на мысли, что мне это абсолютно до лампочки. Ясно-понятно, что домик строили для тайных встреч и любовных развлечений. Вполне возможно, что им пользовались и брат, и сестра.
На всякий случай я пошарила в ящиках комода, но кроме фривольного кружевного белья и изрядного запаса презервативов, ничего интересного не обнаружила. Постель на кровати была смята, но было видно, что на ней спал или пытался спать только один человек.
Стоило поискать как следует внизу, но я бросилась вон из дома. Во-первых, было жалко терять время, во-вторых, амурные делишки моих родственников меня больше не интересовали. Я умирала от страха за авантюриста Федьку, который попал в переплет, из которого нужно его срочно вытаскивать. Но как?
Плюхнувшись за руль машины, я глубоко задумалась. Тот, кто похитил мальчишку, явно должен спрятать его где-то от посторонних глаз, чтобы он не мог обратиться за помощью. Но раз Федька смог добраться до телефона, чтобы отправить сообщение на пейджер, значит место это должно быть цивилизованным. Если бы знать, кто похититель, было бы проще. А пока я этого не знаю, придется действовать "методом тыка" и носиться по городу по всем известным адресам. А какие, собственно говоря, адреса я знаю? Наш дом на улице Энтузиастов - раз. Квартира Лили - два. Оба помещения лишились хозяев и стоят пустыми. Тот, кто об этом знает, может использовать их, чтобы спрятать мальчика. Тут у меня в голове явственно засвербило, и попритихший за последние дни внутренний голос прошипел: "Тупица!"
Я вместо того, чтобы возмутиться, вяло согласилась с ним. Тогда мой постоянный критик оживился и порекомендовал: "Подумай получше, - был момент, когда что-то заинтересовало тебя, но ты отложила это на потом. Ну же, вспомни, недотепа!" И я, пропустив в своей голове, словно в калейдоскопе, череду событий и документов, вспомнила! Жаль, конечно, что на это ушла масса времени.
Из леса я мчалась, как угорелая. У первого же поста ГАИ (или все-таки ГИБДД?) я узнала, где находится улица Павлика Морозова. До нее пришлось ехать по окружной дороге вокруг всего города. Именно на этой улице располагалась квартира, купчую на которую я обнаружила среди бумаг, извлеченных из сейфа в оффисе "Элко". Купчая была оформлена на Севкино имя. Но кто мог жить в квартире? Или я опять наткнусь на любовное гнездышко моего усопшего супруга? Но в любом случае, квартиру нужно было проверить как самую подозрительную.