Булычев Кир. Гусляр-2000

   – По моим наблюдениям, – сказал Лев Христофорович, – наш с тобой, можно сказать, родной городок значительно вырос за последние сто лет, но затем пришел в упадок.
   – Вы тоже так думаете?
   – Посмотри на дорожки. Трава между плит. Посмотри на стены домов. Когда их красили в последний раз? Посмотри на детскую площадку – она заросла крапивой. Сомнений нет – эта цивилизация переживает упадок.
   – Но как же тогда их достижения? – спросил Удалов.
   – Достижения... А ты уверен, что это достижения современные, а не успехи вчерашнего дня?
   Удалов не был уверен.
   Автобус остановился у ворот кладбища. Ворота были приоткрыты. Туристам велели слезать и расписаться в книжечке кавказца, что каждый должен фирме «Голден гууз» десять долларов либо в рублевом эквиваленте за посещение кладбища и ознакомление с родными могилами.
   Расписывались без спора, и каждый думал: «Черта с два я тебе отдам эти деньги, грабитель проклятый!»
   У ворот стоял сторож в черном фраке и конической шляпе.
   – Из какого периода прибыли? – спросил он, блеснув глазом из-под шляпы.
   – Разве не видишь? – озлобилась женщина с красными губами. – Плановая группа.
   – Сейчас проверим.
   – А разве не всем сюда можно ходить? – спросил Удалов.
   По дорожке навстречу шла местная семья, все в шляпах, очках, с лопаточками и граблями. Сразу понятно, что совершали уход за могилой.
   – Туристы из прошлого только в организованном порядке, – ответил сторож. Он отыскал в черной потрепанной книге группу из Великого Гусляра образца августа 1996 года. Но что удивило Удалова – отыскал ее не в конце, а где-то в недрах книги. И до, и после списка шли другие фамилии, другие группы. Можно подумать, что записали гуслярцев весьма заранее. Минц тоже обратил на это внимание.
   – Возможно, всё предопределено, – сказал он тихо, – только мы с тобой остаемся лопухами.
   Столь крепкое словцо для Минца – исключение. Но он тоже оказался взволнован, и если бы...
   – Если бы не информант, – произнес он грустно, – никогда бы на кладбище не поперся.
   Эти слова примирили с ним Удалова.
   Первой шла женщина с красными губами. Она повторяла:
   – Участок тридцать четыре и далее до тридцать восьмого, второй поворот налево, а оттуда направо до большой аллеи.
   К счастью, день был приятным, не жарким, солнце катилось к закату, золотые косые лучи резали листву и замирали на верхушках крестов. Сначала кладбище показалось Удалову незнакомым – а оказывается, это ихнее, родное городское кладбище, только безумно разросшееся за последние сто лет.
   Через двадцать минут они перешли к погребениям начала двадцать первого века.
   Здесь деревья были выше, и стояли они гуще.
   В целом там царило запустение, словно некому было заходить сюда с цветами или просто посидеть.
   Сначала шли могилки незнакомых людей, потом вдруг... – как удар молнии!
   Небольшая плита, каменная, серая – видно, из гранита. На ней надпись:
   «Удалов Максим Корнелиевич».
   А чуть дальше – как взгляд метнулся! – словно за грибами пошел Удалов – чуть дальше две могилы рядом:
   «Удалова Ксения Сергеевна»...
   «Ложкин Николай Иванович»...
   «Нет, тут я должен быть!»
   А неподалеку кто-то завопил как резаный – это был отставной полковник ДОСААФ.
   – Брат мой! – кричал он. – Братишка Василий! На кого ты меня оставил!
   Этот крик заставил Удалова отрезветь и прийти в себя.
   «Ничего особенного, – сказал он себе. – Ксения на самом деле жива, и я к ней вернусь... Но где же место моего погребения? Что случилось со мной?»
   – Простите, – Минц обратился к сторожу. – Вы не посмотрите в своем списке, есть ли здесь моя могила? Меня зовут Минцем, профессор Минц, Лев Христофорович.
   – Не может быть! – откликнулся сторож. – Неужели мне довелось лично лицезреть нашего знаменитого земляка? Разрешите пожать вашу руку!
   Сторож снял коническую шляпу и склонился к руке Минца. Тот смутился, руку вырвал, чтобы старик не смог ее поцеловать.
   – Ну что вы, – сказал он, багровея, – я обыкновенный естествоиспытатель. Не более выдающийся, чем Павлов или Менделеев...
   На звук его голоса остальные туристы оборачивались, даже забывали о своих могилах.
   – О нет! Выше берите, выше, вы наш Фарадей! – громыхал сторож.
   – Нет, только не Фарадей! – Почему-то сравнение смутило и даже потрясло Льва Христофоровича. – Я только хотел узнать, где я похоронен?
   – В Пантеоне. Разумеется, в Пантеоне Свободной Земли! – сообщил сторож. – Не здесь же, на этом заброшенном провинциальном кладбище...
   – А я? – спросил Удалов.
   – А вы, простите, кто будете?
   – Удалов Корнелий Иванович.
   Сторож принялся водить пальцем по странице, перевернул... И Удалов вдруг воспылал странной тщеславной надеждой: сейчас сторож сообщит, что захоронения Корнелия Удалова на этом кладбище не наблюдается, а похоронен он в Галактическом центре в районе звезды Сириус как ведущий во Вселенной специалист по межпланетным отношениям... А разве не так? Разве он не положил жизнь ради дружбы разных цивилизаций?
   – Есть Удалов Корнелий Иванович, – обрадовался сторож. – Вон там, за кустами должен пребывать.
   Удалов огорчился. Не с чего было огорчаться, а огорчился.
   Прошел за куст и увидел свою могилу.
   – А когда я умер? – спросил он.
   – Ну как вам не стыдно об этом спрашивать? – обиделся сторож. – Мы же все даты заклеили, как только узнали, что путешествие во времени к нам открыто. Неужели мы имеем право выступать в роли Господа Бога?
   И тут Удалов понял, что сторож не лжет – под фамилией была наклейка, замазанная под цвет плиты.
   Тут, видно, не выдержали нервы у полковника. Он тоже догадался, что самую жгучую тайну от него скрывают, – потому рванулся к своему скромному, с красной звездой над профилем, черно-мраморному памятнику и стал сдирать ногтями наклейку. Но начал не с той стороны – слева. Из-за этого показались цифры даты его рождения, а узнать о смерти турист не успел. Из-за кустов выскочили два милиционера. Видно, ожидали подобного инцидента, поэтому и затаились. Полковнику заломили руки назад и потащили – не грубо, но уверенно – к выходу. Полковник почти не сопротивлялся. Как военный человек он догадался, что бой проигран, но не проиграна кампания.
   Остальные стояли и глядели на сражение.
   Минц прошептал Удалову:
   – Пошли посмотрим дальше.
   И они согласно шагнули в кусты.
   Их не сразу хватились – сначала надо было утихомирить полковника.
   Минц с Удаловым сначала быстро шли по тропинке, потом Минц углядел проход в кустах за старым монументом, с детства знакомым Удалову, только сильно одряхлевшим, который принадлежал жене купца Якимова. Собственный же монумент Якимова был снесен еще в тридцатые годы XX века.
   – Ты думаешь, он нас найдет? – спросил Удалов.
   – Он должен за нами наблюдать.
   – Я и наблюдаю, – сказал кладбищенский сторож. Как-то он успел их обогнать и спрятаться за кустом. – Времени у нас в обрез. Показывайте, что можете предложить.
   Минц и Удалов показали остатки сокровищ.
   – Мало, – сказал сторож. – Пиджаки тоже отдадите.
   – Если ваш рассказ нас заинтересует, – сказал Минц.
   – А как же не заинтересовать? – удивился старый сторож. – Я вам готов тайну выдать. Я же головой рискую.
   Они присели за памятником, так чтобы их не видно было с дорожки.
   Сторож рассматривал трофеи, но отвечал охотно. Хотя неизвестно, насколько правдиво и насколько исчерпывающе.
   Первый вопрос Минца прозвучал для Удалова странно:
   – Когда появились путешествия во времени, кто их устроил и кому они нужны?
   – Путешествие во времени существует только в городе Великий Гусляр, – ответил сторож. – Начались путешествия на той неделе, и не сегодня-завтра их прикроют. А устроили их наши городские власти.
   – Почему? Почему их прикроют?
   – Потому что путешествия во времени категорически запрещены, и если бы не крайняя нужда, наш город никогда бы не пошел на нарушение вселенского запрета.
   – Но путешествовать в будущее нельзя! – повысил голос Минц.
   Сторож прижал палец к губам и ответил шепотом:
   – А кто сказал, что это путешествие в будущее?
   – Я. Потому что еще вчера я жил за сто лет до вас.
   – Чепуха. Эти путешествия организованы нами, проводятся нами, значит, они – путешествия из будущего в прошлое, что, как известно, и теоретически, и практически возможно и даже широко практиковалось в городе Великий Гусляр.
   – Значит, они только для нас – путешествия в будущее? – повторил Минц. – Славно придумано.
   – Так и доложите своему другу президенту Академии наук, – заметил сторож, чуть усмехаясь.
   – А это вы откуда знаете?
   – Из библиотеки, – смиренно ответил кладбищенский сторож. – Из вашей желтой и продажной прессы. Со страниц ваших газет, сообщивших о якобы имевших место в Великом Гусляре контактах с будущим. Но учтите, что вы будете разоблачены и поставлены на место.
   – В это я верю, – сказал Минц. – Так зачем вам нужны путешествия во времени? Зачем было устраивать эти так называемые шоп-туры?
   – Для торговли, – коротко ответил сторож, и Удалов понял, что на этот вопрос он почему-то не желает отвечать. Тогда он сам спросил:
   – Расскажите, какой у вас общественный строй.
   – Нормальный, – сказал старый сторож.
   – И в самом деле свобода?
   – Своего рода демократия.
   – Почему своего рода? – уцепился за сторожа Минц.
   – Потому что живем мы небогато, ресурсы, разграбленные вами и вашими детьми, восстанавливаются с трудом, а кое в чем и не восстанавливаются.
   – А с нашей помощью вы хотите восстановить?
   – Можно и так сказать.
   – А эти... агентство «Голден гууз»? – спросил Удалов.
   – За деньги на вашей Земле можно сделать многое. Это самое обычное агентство, оно получает процент и честно исполняет свои обязанности.