Буревой Роман. Олимпиец

   – Осенью здесь все же не так дерьмово, – заметил Аврелий. – Другое дело весна, когда у пиявок начинается период размножения, и лето. Они отращивают крылья и роятся в воздухе, как комары. На скутерах нельзя летать низко над болотами – пиявки и змеи выпрыгивают из воды на метр, а то и больше и норовят вцепиться в добычу. Одни разбиваются о корпус, другие присасываются к бронестеклу, и только его откроешь, как тут же перепрыгивают на тебя.
   – Гадючник, одним словом, – пробормотал Флакк, занимая место в скутере позади Аврелия, который умудрился «опоноситься» последним – явился в блиндаж, когда остальные уже сидели в латринах, и, на свою беду, подчистил котелок до блеска.
   – Что? Какая еще соль? – поинтересовался Аврелий.
   Он был туговат на одно ухо (следствие не старости, а контузии). Глухоту эту непременно вылечат – но потом, в мирное время, на родной планете. Сейчас некогда обращать внимание на подобные мелочи.
   – Бери направление строго на юг, – приказал водителю Павел и выложил на приборную панель планшетку с картой. Рядом положил бумажный блокнот и вечную ручку.
   Если судить по данным спутниковой разведки, сейчас в этом секторе никого не было. Вообще никого. Ни одного подразделения, ни одного легионера или десантника-нера.
   Через полчаса после того, как они покинули базу, Павел, посмотрев на планшетку, обнаружил, что их скутер, поначалу обозначенный веселенькой зеленой точкой, двигавшейся в заданном направлении, теперь почему-то с карты исчез. Горели зелеными контурами лишь два объекта – силовой купол их когорты и лагерь легиона, куда они направлялись.
   Что за хрень! Не иначе неры включили какую-то глушилку. А если так, то карта эта превратилась в примитивную обманку. Возможно, неры устроили очередной рейд противнику в тыл, несмотря на объявленное перемирие. А тут нате, лацци, практически без оружия, без брони и все в дерьме.
   – Нас сожрал Рок, – сказал Аврелий, скосив глаза на карту.
   Хуже всего чувствовал себя Серв. Он так напробовался своей похлебки, что понос у него сделался кровавым. Несмотря на две пары подгузников, брюки легионера промокли насквозь – из кишечника хлестала кровь с дерьмом. Фельдшер, отправляя их в путь, надел Серву на руку две манжеты с голубой кровью и две – с физраствором, надеясь, что этого хватит на дорогу. У них еще была упаковка манжет с физраствором – на всех. Лучше других себя чувствовал Флакк – с остальными он ехал скорее для проверки, чем для лечения.
   Вонь в скутере была невыносимая – волей-неволей пришлось поднять верхнее бронестекло.
   Сразу за лагерем на холме с бывшим капищем шли густые заросли низкорослых хвощей. В их зелени легко могли укрыться как отдельная машина, так и солидный десант. Громоздкий скутер, выжимая с трудом двадцать километров в час, утюжил низкорослые хвощи, стебли крошились и падали в ржавую воду.
   «Надо было выкинуть и вторую пушку. Все равно мы в таком виде ни от кого не отобьемся, будь у нас хоть десять орудий, – подумал Флакк. – Зато могли бы доехать чуток быстрее».
   Он держал на коленях бутыли с фильтрованной водой – страдавшим от поноса легионерам все время хотелось пить. На душе было скверно, и ласковый блеск осеннего солнца не успокаивал. Откуда-то тянуло дымом, хотя ни огня, ни дыма нигде не было видно.
   – Что мы забыли в этих зарослях! – пробормотал сидевший за спиной Павла Келл. – Зачем мы вообще поперлись в этот идиотский госпиталь. Остались бы в бункере. Я бы сделал отвар из серых хвощей – от поноса это первое дело.
   – Заткнись, Келл, – отозвался Флакк. – Чего ворчать? Приказано в госпиталь, значит, в госпиталь…
   Заросли хвоща разошлись, перед легионерами открылась ровная болотина, по бокам окаймленная щеткой ржаво-коричневых стволов, вдали возвышались отдельно стоящие гигантские «деревья». Залитое водой огромное пространство украшали зеленые, поросшие мхом кочки. На нежной зелени кровавыми каплями поблескивали в солнечных лучах налитые ягоды местной клюквы.
   – Да тут можно целый мешок набрать! – мечтательно воскликнул Каплун, прозванный так за близко посаженные ярко-желтые птичьи глаза. – Говорят, местная клюква отлично помогает от поноса. Давайте соберем, а…
   – Мы не затем здесь, – одернул Павел. – Авр, гони прямиком на юг. Ориентиром – вон тот холм впереди.
   Холм этот чем-то отличался от местного пейзажа – это Флакк заметил сразу. Во-первых, холм был слишком темным, во-вторых, на его поверхности выделялись правильно очерченные овалы.
   – Это, похоже, не холм, а корабль, – предположил Флакк.
   – Откуда здесь корабль? – изумился Каплун. – Такой корабль…
   – Не наш точно, – продолжил Флакк суммировать наблюдения. – И на нерский не похож. Они ничего подобного не делают, все больше на живые корабли надеются. Но эта штука в три раза больше любого анимала. Наши корабли такого класса на планеты с атмосферой вообще не садятся.
   Флакку было восемнадцать, и в кораблях он разбирался не благодаря собственному опыту, а лишь используя сведения генетической памяти предков. Его отец командовал линкором «Сципион Африканский» еще до появления на свет наследника.
   – Чужие, – осипшим то ли от страха, то ли от жажды голосом сказал Келл.
   Павел и сам подумал о чужих, но вслух не сказал – уж больно дико выглядело такое предположение. В последнее время говорили о чужих все кому не лень. Мечтали, придумывали подробности встречи, порталы Галанета в красках представляли грядущее. Почему-то все были уверены: если появятся чужие, то войне конец. Но встреча так и не состоялась, до сих пор ни одной разумной формы на планетах не встретили. Если не считать «русалок» Дышащего океана на Китеже. Но их разумность всегда ставили под сомнение.
   – Они же, почитай, сели у нас под носом. Почему мы не засекли их? Тут никаких приборов не надо. Чисто визуально можно было узреть такую махину, – сказал Келл.
   Сканеры скутера тихо шелестели, пытаясь зафиксировать таинственный холм-корабль. Но опять ничего не могли обнаружить. Впереди, если верить данным компа, были только хвощи, папоротники и скалы. И никакого корабля.
   – Если это действительно звездолет чужих, то неров вокруг должно быть не меньше, чем этой треклятой клюквы, – сказал Келл почему-то шепотом.
   – Надо подобраться ближе, – оставил его замечание без внимания Павел. – А то улетят и отбросят хвост…
   «Отбросить хвост» – это означало: не пользуясь Звездным экспрессом, совершат прыжок через гиперпространство. Выследить корабль в этом случае невозможно.
   – Какое – подобраться. Нам в госпиталь надо! Мы – полная срань, все в дерьме. У меня кожа сползает с задницы и со всех прочих мест ниже пояса! – возмутился Келл. – А Серв вообще помирает.
   Серву в самом деле было плохо. Он то терял сознание, то приходил в себя и бормотал какой-то бред. Медицинский браслет на его руке светился красным.
   – Отставить! Не сворачиваем. В госпиталь! – приказал опцион, отбросив безумный план рейда к кораблю.
   – Не люблю я этот сектор, – признался Флакк.
   Сказал он это как-то буднично, будто нужно было всего лишь обождать, когда минуют они это болото и доберутся до лагеря.
   – Я тоже, – отозвался Павел. – Но на экране неров не видно.
   Да, на экране не горело ни единого значка, хотя из зарослей древовидных хвощей на границе поля вынырнули три скутера неров и тут же двинулись лацийцам наперерез. Тяжелый скутер шел в центре. За тупое рыло и две пушки по бокам корпуса его прозвали «быком». «Быка» сопровождали два легких маневренных бота. По самым скромным подсчетам, на трех скутерах должно было находиться человек пятнадцать десантников, не меньше.
   – Влипли, – без всяких эмоций сказал Флакк. – Надо поворачивать.
   – Корыто перегружено, – отозвался Павел. – Не оторваться.
   Если бы сканеры работали, они бы в автоматическом режиме передали на базу изображение, и можно было бы рассчитывать на помощь. Но сейчас была надежда только на себя.
   – Нас прикончат, – пробормотал Каплун. Его вдруг всего затрясло.
   И тут со странным холмом впереди что-то произошло. Он оделся серебристой пеленой, задрожал пустынным маревом миража и исчез.
   По зарослям хвощей пошла волна, сметая все на своем пути.
   – Поворачивай! – заорал Павел. – Вектор перпендикулярно волне.
   Аврелий вывернул руль до отказа. Появилась слабая надежда, что волна, поднятая стартовавшим кораблем, поднимет их и понесет, как лихого серфера, подальше от неров.
   – Нас утопит! – запаниковал Каплун.
   – Седлаем волну! – вопил Павел.
   Машину опрокинуло на бок, борт скутера чиркнул по ржавой воде, срезал несколько кочек, в лицо Павлу брызнули ягоды клюквы и ошметки влажного мха. Он запоздало опустил щиток боевого шлема. Потом сумел ухватиться левой рукой за руль и помог Аврелию выровнять тяжелый скутер.
   Все, не сговариваясь, оглянулись. Никакой волны не было. Она так и не дошла до открытого места. На границе поляны полоса древовидных хвощей не шелохнулась, и было теперь не понять, что же творится там, в зарослях, где еще недавно громоздился чудовищный корабль.
   Неры, тоже изрядно переполошившиеся, теперь выравнивали свои машины. Гонки по волнам не состоялись.
   – Держи ближе к зарослям! – приказал Павел Аврелию.
   Опять тот слишком резко повернул скутер. Они едва не перевернулись. Но это их и спасло – столб воды и пара поднялся там, где только что был их неповоротливый драндулет, – неры сделали первый выстрел.
   Взвыл, захлебываясь, перегруженный движок. Легионеров вдавило в кресла. У Серва откинулась голова. Он сипел, во рту у него булькало, будто парень решил прополоскать горло.
   – Обычными снарядами бьют, лазерные экономят, – заметил Келл.
   Новый столб воды поднялся перед самым носом скутера, машина брыкнула кормой, как норовистая лошадь, встала вертикально, легионеры посыпались в разные стороны. Флакк сделал в воздухе сальто и упал животом на мшистую кочку, головой плюхнулся в ржавую воду.
   «Кажется, цел», – удивился патриций и приподнялся.
   Серв плавал тут же рядом, лицом в воде. Камуфляж у него на спине вздулся пузырем. Несчастный любитель стряпни больше не шевелился. Рядом с головой Серва лопнуло несколько воздушных пузырьков. Душа-анима удалилась от тела. Чуть в стороне Келл сидел по пояс в воде и отфыркивался. Павел волочил за собой Каплуна. Тот нелепо бил по воде руками, будто учился плавать. Один из парней застрял в раздолбанном скутере. А вот Аврелий выбрался.
   – К зарослям! – крикнул Павел своим.
   Мертвого Серва оставили плавать в воде. Остальные, вздымая фонтаны воды, двинулись к частоколу рыжих хвощей. Но в этих хвощах не было надежды укрыться – заросли, слишком низкорослые и хрупкие, ломались под напором человеческих тел, обозначая дорогу, которой уходили беглецы. Да и можно ли было назвать это бегством? Легионеры брели по пояс в воде, ломая стебли. Вода была холодной. Далеко так не уйти.
   Тяжелый скутер неров подошел ближе и стал бить по зарослям из лазерной пушки. Красные лучи вспарывали заросли, поджигая макушки хвощей, но огонь быстро гас – пропитанные влагой стволы не горели. Отставший от остальных Каплун вдруг повернулся и побежал в сторону. По нему сделали пару выстрелов, но тут же перевели огонь назад, на основную группу.
   – Что будем делать? – спросил Аврелий. – Давайте рассредоточимся…
   Павел снял шлем, ополоснул ржавой водой лицо, отшвырнул норовящую присосаться к шее пиявку.
   – В атаку пойдем, – сказал так, будто это было дело решенное.
   – В атаку? – изумился Флакк.
   Павел ткнул пальцем в просвет в зарослях.
   – Видите тот скутер, что подошел ближе всех. В нем четверо. Неры атаки не ожидают. Думают, обложили нас, как волков. А мы повернем назад, захватим машину и удерем к нашим. Хоть броненагрудники мы и оставили, но реактивные патроны на поясе есть у каждого. Хватит на один прыжок. Чертова кожа нас защитит.
   – Нам задницы пожгут и ноги отрежут! – предрек Аврелий.
   Однако никто больше не спорил. Предложение Павла выглядело авантюрой. Но авантюрой осуществимой.
   Тяжелый скутер вновь прошелся лазерным лучом по зарослям. Шарил наугад. Пугал. Надеялся, что легионеры струсят и сдадутся. Только сдаваться в плен нерам никто не собирался. Все помнили изувеченную девчонку, которую освободил Флакк. Впрочем, с мужчинами, судя по рассказам тех, кому удалось вырваться, неры обращались не лучше.
   – Итак, несемся вперед. По пути выстреливаем из подствольников по гранате. Бьем по дальнему легкому скутеру и «быку». Ближайший скутер захватываем. Флакк берет на себя пушку с легкого скутера, – кратко изложил план действий Павел.
   – А что дальше? – спросил Флакк.
   – Рукопашная.
   Все трое ничего не ответили Павлу, лишь молча кивнули.
   Они практически одновременно врубили реактивные патроны и ринулись назад, к нерам. Им повезло. Один из ботов застыл как раз на границе зарослей. Гранаты «быку» особого вреда не причинили, зато второй маленький скутер почти сразу же загорелся и плюхнулся на воду, зарывшись в заросли хвоща носом. Десантники-неры стали выпрыгивать из горящей машины. Все это Флакк видел краем глаза. Когда он включил патроны на поясе, реактивная тяга подняла его из воды и понесла к цели. Рядом мчался Келл. Аврелий – чуть позади. Замешкавшийся нер пытался развернуть пушку на корме и поразить несущихся на него легионеров, но не успел. Флакк выстрелил дважды и почти сразу же запрыгнул в скутер. Дальше пошла нелепая возня и тычки. Флакку удалось сбить шлем с головы одного из неров. Но он и сам потерял бронешлем. Нер ухватил его за руку с зажатым в пальцах бластером, он тоже вцепился противнику в руку. Силы оказались равны. В крошечном пространстве скутера было не развернуться. Флакк ничего не придумал умнее, как вцепиться зубами в нос противнику. Тот завизжал и разжал пальцы. Флакк повернул кисть и сумел выстрелить в ногу неру. Тот стал заваливаться на бок. И тут Флакк ощутил у виска горячий ствол чужого бластера.
   Он рванулся и упал в воду. Здесь было мелко, и он погрузился в холодную жижу по грудь. Обернулся. Увидел, как нер поднял руку, прицеливаясь. Флакк зажмурился. Но ничего не почувствовал. Значит, мгновенная смерть… Но почему так холодно… вода вокруг, крики… Он открыл глаза. Камуфляж на груди дымился. Но боли ожога он не чувствовал. Чертова кожа выдержала. Или это зеркало? Тот осколок разбитого зеркала в кармашке?
   Атакованный скутер тем временем медленно дрейфовал к зарослям. Флакк хотел кинуться следом, но лишь слабо плеснул руками по воде. Все вокруг было красным – небо, заросли и вода… Над хвощами вспух алый шар взрыва. «Это кровь. Кровь заливает глаза», – сообразил он наконец. Значит, все же первый выстрел его задел. Он ощутил, как колыхнулась вокруг него вода. И его накрыло с головой. А сверху пронесся огненный смерч, освещая болото до самого нутра.
   Голова раскалывалась от боли, глаз нестерпимо жгло. Казалось, в глазницу кто-то засунул термопатрон и поджег.
   «Наверное, от этой болотной воды», – подумал Флакк.
   Он огляделся. Где же все? Неужели погибли? Келл, Аврелий, Павел, все…
   Неров поблизости тоже не было видно. Даже «бык» исчез. Остались только два разбитых бота. И все же Флакк не мог избавиться от ощущения, что кто-то за ним наблюдает из зарослей. Но напрасно он смывал кровь с лица и пытался разглядеть уцелевшим глазом таинственного наблюдателя – вокруг были только вода, хвощи и искореженные кораблики неров.
   Что же делать? Если на карте по-прежнему нет никаких сигналов, помощь не придет. Надо двигать к своим. Назад. На базу. Флакк дотащился до ближайшего островка сухой земли. Сухая она была относительно. Но твердой – вроде бы. Здесь Флакк вытащил из нагрудного кармана пузырек с герметиком и облил висок и глазницу. Потом включил тревожный сигнал на комбраслете. Но он и сам понимал – бесполезняк все это. База их не слышит по той же самой причине, по какой спутник не видел их скутер и машины неров. А что за причина такая – неведомо. Ладно, пусть технари разбираются. Флакк пока только легионер.
   И тут он увидел на соседней кочке Келла. Странно… за миг до этого Флакку казалось, что там никого не было. Хотя поручиться он точно не мог. Келл лежал на спине, глядя в небо и время от времени моргая. Рядом на воде детским корабликом плавал гермошлем. Флакк спустился в воду и добрался до Келла. Тот повернул голову. Взгляд его не мог сосредоточиться на лице Флакка, как будто Келл что-то спешно пытался отыскать, но никак не мог.
   – Больно… очень больно… – прошептал Келл.
   Флакк отыскал в нагрудном кармашке камуфляжа инъектор, всадил в шею Келлу – повыше чертовой кожи.
   – Пить хочешь? – Флакк отстегнул от пояса флягу с чистой водой.
   – Хочу…
   Флакк вылил в рот Келлу немного воды – но тот проглотить не мог, вода полилась обратно сквозь сомкнутые губы.
   – Тебе лучше? – задал глупый вопрос Флакк.
   – Лучше… – бесцветным голосом отозвался Келл.
   Это было его последнее слово и последний вздох.
   Флакк обшарил соседние кочки и воду – нашел всех своих, и все они были мертвы. Флакк стащил тела в одно место и, оставив их в мелкой воде, накидал сверху стебли хвощей. И ушел.
   Надо было возвращаться на базу.
   Насколько Флакк помнил карту, их скутер успел отойти от капища километров на пятнадцать, не больше. Спору нет, по болоту быстро не побегаешь. Но если взять немного на запад, можно выбраться на твердую почву.
   Флакк надеялся, что стычка с нерами оказалась случайностью, и перемирие еще действует.
   Он вновь отстегнул от пояса флягу, сделал глоток, завинтил крышку, повесил флягу обратно на пояс и соскользнул в болотную воду.
   Когда он вернулся с подмогой, начинало смеркаться. Свой тайник с мертвецами он отыскал без труда. Хвощи лежали, как прежде, в воде и на кочках. Но тел под ними не было.

Книга I
«Летучий голландец»

Глава 1
Бал у консула

   Ежегодный бал в честь основания Нового Рима на планете Лаций давался во дворце консула 21 апреля по местному календарю, в день основания Рима на Старой Земле. Хотя, если свериться с Новыми Анналами, то на самом деле колония на Лации была основана вовсе не в апреле, и даже не весной, а осенью, когда капитан звездолета «Геродот» понял, что стартовать разбитому кораблю не удастся, и уцелевший экипаж обречен зимовать на планете и ждать помощи от только что основанной колонии на Неронии (тогда ее просто именовали Прима, а Лаций назывался Второй колонией Земли). Благословенные времена, когда еще не было соперничества и вражды, все мечтали о единой Земной федерации, взаимовыручке и Великом содружестве. Никто не думал, что мечты так скоро превратятся в дым в смысле самом прямом.
   Что соответствовало действительности, так это то, что первое поселение Лация основали на месте нынешней столицы, на холме, который потом нарекли Палатинским. Несколько сборных домиков окружили импровизированной стеной, в пещере поблизости устроили склад и убежище на всякий непредвиденный случай. Из жизненных форм на планете обнаружили только бактерии. Но, учитывая давление атмосферы, силу тяжести, среднегодовую температуру, наличие магнитного поля и огромного океана, планета казалась очень перспективной. Питаясь пищевыми таблетками, строили планы терраформирования и втихаря завидовали колонии Прима, которой достался мир с кислородной атмосферой, с роскошной флорой и безобидной фауной.
   Но вряд ли кто-нибудь из гостей консула, поднимаясь по голубоватым мраморным ступеням дворцовой лестницы, вспоминал историю освоения планеты. Куда важнее было верить, что они – истинные римляне, и Город их ни в чем не уступает подлинному Риму на Старой Земле в период его давнего расцвета. Здесь тоже мрамор повсюду, медные решетки, колонны дорические и коринфские, позолота, подкрашенные киноварью фронтоны, золоченая черепица на крышах, кипарисы и пинии (земные саженцы отлично себя чувствовали на Лации).
   В этот вечер представители всех патрицианских родов Лация съезжались во дворец на Палатине. На торжественное шествие по мраморным ступеням к сияющему золотом дворцу собирались поглядеть тысячи зевак. Любопытные приезжали даже с других планет-колоний, и за сутки, а то и двое, занимали места на боковых лестницах. Устроители празднеств специально раскатывали здесь ковровые дорожки с воздушной подкладкой, чтобы зеваки могли с удобствами дожидаться начала шествия.
   Апрельский день выдался на редкость жарким, так что наверняка вечером дамы появятся без накидок и шалей, в открытых вечерних платьях, а мужчины наденут легкие мундиры, в тогах прибудут лишь старики, потому как вслед за пиршеством во дворце начнутся танцы. Когда стемнеет, начнется традиционный салют, будут палить с кораблей на Тибре, эскадра во главе с белоснежным красавцем-крейсером уже встала на рейде напротив Палатина. Так что лучше всего смотреть на фейерверки со ступеней дворцовой лестницы.
   Пока гости еще не появились, зеваки занимались тем, что обсуждали предстоящее празднество.
   – Я хочу поглядеть на Валерию. Она душка! Слышала ее речь в сенате насчет привилегий? «Лаций требует перемен!» Один из консулов должен быть плебеем! Вот это да! Пора! – рассуждала сидящая у самой балюстрады девушка в светлых шортах и красном топике. – Орк! Бывает же, что так человеку везет: брат уступил ей место в сенате, сама красавица, муж обалденный. Эх, Белка, почему мы с тобой такие непрушные!
   – Мне везет, – ответила Белка, девушка лет двадцати трех, прозванная так за свои волосы – у основания пепельные, а по концам рыжие. – Надо просто самой ковать свою судьбу. Как Валерия. Ее хотели выдать за этого урода Фабия. А она устроила тому ссылку на Петру и выскочила за красавца Друза. Вот и бери с нее пример, Аглая. Действуй как она.
   – Ты бы так смогла?
   – Я – нет. Потому сижу здесь за загородкой и глазею на патрициев, а не наоборот.
   – Орк! Было бы забавно, если бы они глазели на нас! – нарочито громко расхохоталась Аглая.
   – Смотрите! Смотрите! Приехало первое авто! – закричал рядом с ними парнишка в широкополой соломенной шляпе.
   В этот вечер (опять же по традиции) приглашенные во дворец прибывали в наземных авто, оставляя флайеры на стоянке у подножия холма.
   Первым из машины вышел мужчина лет сорока с суровым загорелым лицом, не слишком высокий, но крепко сбитый, в белом мундире с двумя пурпурными полосами по борту. За ним появилась женщина, на вид лет тридцати, но на самом деле наверняка старше, стройная, с тонкими чертами лица, в черном платье, складки которого переливались, становясь то серебристыми, то золотыми.
   – Ах, мне бы такое платье! – простонала Аглая.
   – Это легат Флакк с женой Илоной, – прокомментировала Белка, наводя на идущих глазок справочника-идентификатора.
   – Легат! Он уже легат, а не военный трибун! – Аглая всплеснула руками. – Ну почему я не там, на лестнице, вместе с ним!
   – Он же стар. Сколько ему? Сорок? Или больше?
   – Ерунда! Мне всегда нравились Флакки. На них как будто оттиснуто тавро: «Сделано в Риме!» Брутальность-напор-смелость!
   – Если тебе так нравятся Флакки, выйди замуж за его дядюшку-сенатора! Вон он шествует вместе с братом! Не теряйся!
   Вслед за легатом с супругой по лестнице поднимались два старика в умело задрапированных тогах. Один в простой белой, другой в сенаторской – с широкой пурпурной полосой. Внешне старики были очень похожи, практически на одно лицо, обоим было уже хорошо за семьдесят, но держались они бодро. Тот, что явился в простой белой тоге, когда-то командовал линкором «Сципион Африканский» в чине легата, но, выйдя в отставку, больше никогда не надевал мундир, хотя имел на это право. Его брат воевал очень давно, в молодости (тогда случилась очередная война с Колесницей Фаэтона), потом как старший в роду Валериев Флакков занял место в сенате. С тех пор он изрядно поднаторел в словесных битвах.
   – Сенатор Флакк недавно овдовел, – сообщила Белка, которая была в курсе всех великосветских новостей. – И хотя в таком возрасте патрициям жениться не положено, все равно ты можешь попробовать его окрутить. Как говорит твоя обожаемая Валерия, «Лаций требует перемен».
   – Ты что, с ума сошла? – прошипела Аглая. – Он же стар, как Галактика! И к тому же патриций! Представляешь, что унаследуют мои дети вместе с его генетической памятью.
   – Да они все тут патриции, – напомнила Белка.
   – Нет, нет, не все, плебеи тоже есть, вон идет префект Норика! – вмешался в их разговор парень в широкополой шляпе. – Технополис Норик – плебейская вотчина. Аве Норик! Ур-ра!
   – Аве! Аве! – прокатилось по ступеням.
   – Префект Корвин с супругой! – объявил тем временем глашатай, когда подъехало очередное авто.
   Молодой человек невысокого роста, в белом мундире с пурпурным воротником и широкой полосой на груди шел под руку с черноволосой девушкой в роскошном платье покроя более чем смелого – руки, шея брюнетки и практически вся спина оставались открытыми.
   – Корвин привез жену с Петры и добился для нее лацийского гражданства, – сообщила Белка, заглядывая в раскрывшееся перед ней окно справочника.