Страница:
Но главное тут в фамилии медсестры Моисеевой. Это уж до дна вскрывает всю умственную пропасть таких мыслителей, как Добрюха, и таких редакторов, как Зятьков. Они твердо убеждены, что если Моисеева, значит, непременно еврейка. Как же-с, они слышали о еврейском пророке Моисее!.. И потому считают евреями известного революционера Петра Моисеенко, знаменитого балетмейстера Игоря Моисеева, народную артистку СССР Ольгу Моисееву, бывшего начальника Генерального штаба Михаила Моисеева. Зачислили они в евреи и всех Абрамовых. Да что там! Даже Шостаковича – туда же. А вот Радзинский у них великий русский патриот, поскольку доказывает, что «нельзя запрещать гнусные шоу» («АиФ» №35’050). Это-де в интересах нравственного здоровья великого русского народа. Потому и не сходит он со страниц «АиФ» как основатель великой исторической школы эпохи путинской демократии.
Это все было в первой части великого труда, а за ней тотчас последовала и вторая. И тут опять: «Обнаруженные мною документы бесспорно свидетельствуют…» Да где они обнаружены-то? «Я показал специалистам анализы крови…» Что за специалисты? Как их имена? «Я спросил специалистов… И мне ответили…» Кто ответил? Уж ныне-то какая может быть тайна о делах полувековой давности при антисталинском режиме? «Все анализы выписывались на имя начальника выездной охраны Хрусталева». Так, скорее всего, Добрюхе и попали в руки не анализы крови Сталина, а анализы мочи этого Хрусталева.
«Берия на майском параде прямо сказал Молотову, что это он отравил Сталина…» Ну, это вы расскажите Правдюхе. А Берия дураком не был. И опять: «Я обратился к одному из крупнейший специалистов в области ядов… На условиях анонимности он сказал…» Кто он?
Какая анонимность? Чего ныне может опасаться человек, если поможет доказать, что Берия отравил Сталина? «Историю болезни Сталина профессор Луковский переписывал четыре раза». Зачем? И таким вопросам нет конца…
А эпилог великого труда таков:
«Комментарий экс-главы КГБ СССР В.А. Крючкова:
– Сильный материал… Очень сильный материал… Убедительный материал… Документы настолько значительны, что теперь от них уже никто не сможет отвернуться…»
Кто – «никто»? Кому не отвертеться – Берия? Маленкову? Майрановскому? Моисеевой? Лукомскому? Да ведь никого уже нет в живых…
Я не ленивый. Я позвонил Крючкову и спросил, действительно ли он так оценивает эту Добрюхиаду. Владимир Александрович ответил, что судить о материале, давать ему оценку он может только после того, как прочитает, а пока он его не читал.
Потом я звонил А.Ф. Сергееву и В.Ф. Аллилуеву. Рассказал им о трех двойниках Сталина, жестоко убитых беспощадным Добрюхой. Оба они долго и неутешно хохотали.
И на военных должностях Сталину удавалось немало сделать. Чего стоят хотя бы организованные им оборона Царицына или взятие фортов Красная Горка и Серая Лошадь на подступах к Петрограду. Мне кажется, что в 1919 году Иосиф Виссарионович с гораздо большим основанием получил орден Красного Знамени, чем, скажем, вы, Борис Львович, в 1984 году по случаю шестидесятилетия – орден Трудового Красного Знамени. По юбилеям-то у нас всем давали и дают.
Но вот вы уже вплотную приступаете к теме Великой Отечественной, ее важнейших причин. Одну из них вы усматриваете в договоре 1939 года. Немцы, мол, «правильно взвесили азиатскую страсть Сталина к приобретению территорий» и умело использовали ее: «выманили нас на предполье обороны… Сталин выдвинул на это предполье более чем двухмиллионную армию и ждал дальнейших указаний германского командования».
Борис Львович, голубчик, что же с вами делать-то? По чьему указанию страсть приобретения чужих земель вы называете азиатской? Вон же хотя бы милейшие англичане когда-то во всех концах мира наприобретали земель раз в пятьдесят больше, чем сама Англия. А прекрасная Франция, а Испания и Португалия, Голландия и Бельгия, а США? Сколько они всюду нахапали, а ведь вовсе не азиаты. Не слышали? Нет, вам только бы колупнуть родную страну, до остального дела нет. Интересно, а существует ли, допустим, еврейская страсть приобретательства и писательства?
Что же до Сталина, то он, в отличие от вышеназванных, не хапал чужое, у него была другая и притом благородная страсть – он лишь возвращал то, что спокон веку принадлежало России. Соображаете, какая разница? Да еще и не все вернул: получили независимость и Польша, и Финляндия. И потом, разве православная Грузия это Азия, грузины – азиаты? Спросите Саакашвили.
Дальше о причинах у вас так: «Германское командование, проанализировав ход Финской войны, пришло к заключению, что Россия – колос на глиняных ногах. И это явилось одной из решающих причин нападения Германии на СССР». Ну да, ну да… Однако вот что 8 марта 1940 года, за четыре дня до окончания Финской войны, писал о ней известный представитель германского командования Гитлер известному представителю итальянского командования Муссолини: «Принимая во внимание возможности маневра (они были весьма невелики. – Авт.) и снабжения (они были чрезвычайно трудными. – Авт.), никакая сила в мире не смогла бы достичь таких результатов при морозе 30—40 градусов, каких достигли русские уже в самом начале войны» (Время №24’00). Право, в иных случаях Гитлер был не глупее некоторых членов ПЕН-центра.
Но вернемся к позорной страсти приобретательства. Сталин поддался ей позже, а перед войной, говорите, сидел он на пеньке, курил свою трубку и ждал дальнейших указаний Гитлера. При этом время от времени его охватывали «судороги собственного разоружения». Этого я даже у Резуна не читал и от Новодворской не слышал. Вы их превзошли, вам – пальму первенства!
Эти судороги вы, маэстро, изображаете, в частности, так: «танковые корпуса разогнали». Что ж, так и вступили в войну без танковых частей и соединений?
Но вот что, представьте, писал об этом один человек, знавший и Сталина, и всю предвоенную обстановку несколько лучше, чем вы с милашкой Новодворской: «В 1940 году начинается формирование новых мехкорпусов, танковых и моторизованных дивизий. Было создано 9 мехкорпусов. В феврале 1941 года Генштаб разработал еще более широкий план создания бронетанковых и моторизованных войск».
Но вы все свое: «Десантные войска, которые начал любовно формировать Тухачевский, были ликвидированы». Значит, и без них мы воевали? Такое впечатление, право, что это вас любовно сформировал Тухачевский, ставленник Троцкого. Так вот, запишите. За время войны было высажено более 100 морских десантов. Наиболее крупные – Керченско-Феодосийская десантная операция 1941-42 года, Керченско-Эльтигенская 1943 года, моряки-десантники участвовали в освобождении Новороссийска в 1943 году, Моонзундских островов в 1944-м, Южного Сахалина и Курильских островов в 1945-м. А воздушных десантов было выброшено в тыл врага свыше 50. Наиболее крупные – Вяземская воздушно-десантная операция 1942 года, Днепровская 1943-го… Существовало централизованное командование ВДВ. Его возглавил генерал-майор Глазунов В.А., впоследствии генерал-лейтенант и дважды Герой Советского Союза. К нынешнему Глазунову, великому финофилу, которого недавно так ярко осветил Станислав Куняев, Василий Афанасьевич, разумеется, никакого отношения не имеет.
И еще запишите, маэстро: все воздушно-десантные войска были гвардейскими. Все! А 196 десантников стали Героями Советского Союза. Ей-ей, даже загадочно, почему вы так много пишете о войне, но ничего этого не знаете. Вы чем на войне-то занимались? В какую сторону стреляли? Не носили ли на груди портрет Тухачевского, как Солженицын – Троцкого?
И вот очередной приступ судороги: «В 1939—1941 годах было сформировано 125 новых дивизий… Накануне войны Красная Армия получила дополнительно около 800 тысяч человек… 13 мая Генеральный штаб дал директиву выдвигать войска на запад из внутренних округов… Всего в мае перебрасывалось ближе к западной границе 28 стрелковых дивизий и 4 армейских управления».
Этот едва ли известный вам человек приводит еще и внушительные данные по вооружению, военной технике, но все, кто интересуется, знают эти данные, повторять их утомительно. А итог таков: «Дело обороны страны в своих основных, главных чертах велось правильно. На протяжении многих лет в экономическом и социальном отношении делалось все или почти все, что было возможно. Что же касается периода с 1939 до середины 1941 года, то в это время народом и партией были приложены особые усилия для укрепления обороны, потребовавшие всех сил и средств». А Сталин все сидел на пеньке и читал повесть Васильева «А зори здесь тихие» – о том, как несколько милых девушек, русских и евреек, впервые взявших в руки оружие, лихо напевая «Любо, братцы, любо!..», наколошматили гору отборных немецких егерей. У Иосифа Виссарионовича опять случилась судорога…
Кто же автор приведенных цитат? Маршал Жуков Георгий Константинович, во время войны – заместитель Верховного главнокомандующего. Слышали о нем?
Но вернемся к причинам войны. После шестидесяти лет размышлений, к восьмидесятому году своей жизни вы пришли к выводу, что причин было две: Финская война и договор с Германией 1939 года. Дорогой товарищ Васильев, неужели вам за все эти годы ни разу не попалась вот эта давно замусоленная цитатка: «Когда мы говорим о новых землях в Европе, то мы должны в первую (!) очередь иметь в виду лишь (!) Россию… Сама судьба указывает нам этот путь». Сама судьба! А вы про какие-то локальные войны и договоры. Чьи же это слова? Да ведь опять самого Гитлера, который ровно через десять лет после этого афоризма в своем «Майн кампфе» возглавил Германию, а потом стал и Верховным главнокомандующим немецкой армии.
«Почему мы меняли командующих фронтами в начале войны?» И это для вас загадка? И вы не понимаете почему?
Дальше сказано: «В первый же день войны Сталин назначил командующих тремя фронтами. Южным командовал Буденный, Центральным – Тимошенко, Северным – Ворошилов».
Во-первых, как офицер, вы должны знать, что в таких случаях перечисление ведут с правого фланга на левый, а у вас – наоборот, это неграмотно. Во-вторых, как военный писатель, вы должны знать, что тогда были созданы не фронты, а «стратегические направления». В-третьих, они назывались совсем не так, как пишете: не Южный фронт, а Юго-Западное стратегическое направление, не Ценральный фронт, а Западное стратегическое направление, не Северный фронт, а Северо-Западное стратегическое направление. В-четвертых, направления были созданы, а командующие их назначены не Сталиным, который тогда еще не был ни наркомом обороны, ни Верховным главнокомандующим, а Постановлением Государственного комитета обороны. В-пятых, это произошло 10 июля, т. е. не «в первый же день войны», как уверяете, а на 19-й день. Что ж это вы, ваше благородие, – в одной фразе столько опять чепухи!
А уж дальше с презрением даже: «Три маршала – рубаки времен Гражданской войны. Воевали как умели». А как иначе? Все воюют, как умеют. Вот и вы пишете, как умеете. Двое из названных вами воевали не только в Гражданскую, но еще и в Германскую. А Буденный к тому же пять Георгиевских крестов там заработал. За что ж вы о них так высокомерно? Тем паче, что сам-то пришел с войны без единой медальки, это уж потом вам надавали к разным юбилеям – Октябрьской революции, Союза писателей, к собственным. К тому же, надо бы вам знать, что Жуков и Рокоссовский тоже были рубаками-кавалеристами времен и Германской и Гражданской.
Так вы терзаетесь загадкой, «почему мы меняли» Ворошилова, Буденного и Тимошенко. А прежде выяснили бы, почему, например, в мае 1940 года во время вторжения немцев во Францию командующий 9-й армией генерал Корап был заменен генералом Жоржем, а немного позже главнокомандующий генерал Гамелен – генералом Вейганом. А? Неинтересно? Или вот еще факт для энергичного шевеления мозгами: почему в начале 1942 года после разгрома немцев под Москвой Гитлер отправил к чертям собачьим самого главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Браухича и еще 35 генералов, в том числе генерал-фельдмаршала Бока, который командовал группой армий «Центр», наступавшей на Москву, генерал-полковника Гудериана, побитого со своей 2-й танковой армией под Тулой, и т. д. Вот интересно – почему!
Но еще интересней другое: в 40-м году французы поменяли генералов, но это им, увы, не помогло: немцы пришли в Париж; в 42-м и позже Гитлер без конца менял генералов, но это ничуть не помогло и немцам: Красная Армия пришла в Берлин; а мы кое-что поменяли – и каков эффект! Вот о чем думать-то надо, ваше степенство, а не Радзинского обирать.
Увы, и тогда и теперь. Вот данные из только что вышедшей «Книги памяти», которую дарили фронтовикам в дни юбилея Победы: «Группировка советских войск на Западном театре военных действий с учетов 16 дивизий РГК насчитывала 3 миллиона человек, около 39,4 тыс. орудий и минометов, 11 тыс. танков, 9,1 тыс. боевых самолетов. Германия и ее союзники сосредоточили на границе с СССР 4,4 млн. человек, 39 тыс. орудий и минометов, 4 тыс. танков и штурмовых орудий, 4.4 тыс. самолетов» (с. 33). Если тут и не все точно, то уж одно бесспорно: говорить о нашем семи-восьми-десятикратном превосходстве можно только за крупную взятку или по причине полоумия.
Наоборот, имея полную возможность выбрать место и направления удара, немцы на этих участках фронта организовывали трех-четырех-кратное превосходство.
И вот началось вторжение. Как это видится фронтовику-патриоту Васильеву? «В первые же дни германские войска окружили и взяли в плен свыше двух миллионов советских бойцов и командиров». Помните о «более чем двухмиллионной армии», которую Сталин «выдвинул на предполье»? Ее немцы и взяли в плен в первые же дни. Что дальше? Как что! Дальше, естественно, – «триумфальный марш немцев на Москву».
Да почему же все это? А потому, говорит, что в результате репрессий на места командующих фронтами, армиями, корпусами «были назначены вчерашние командиры полков, батальонов и даже рот», т. е. полковники да подполковники, капитаны да лейтенанты.
И тут, говорит, перетрусивший Сталин «дал указание разыскать недорасстрелянных командиров высшего звена. Всех перечислять не имеет смысла, достаточно одного: Рокоссовский. Тот убедил Сталина (в личной беседе, да?) создать механизированные корпуса».
Все это Васильев опять не сам придумал, а у кого-то сдул. У кого? Да у любого замшелого антисоветчика, писавшего о войне, например, у грамотея Академии наук Яковлева.
Здесь вспоминается плодотворная мысль английского писателя Сэмуэля Батлера: «Каждый дурак может говорить правду, но чтобы толково солгать, надо кое-что иметь в голове». Мультиорденоносец и суперлауреат Васильев, увы, толково лгать не умеет. Действительно, вот говоря о военных кадрах, привел бы конкретные примеры: таким-то фронтом командовал полковник А., такой-то армией – майор Б., таким-то корпусом – лейтенант В., – это было бы толково. Но ведь у него, как и у бесчисленных предшественников, нет ни единого примерчика! Где ж сыскать олухов, которые им поверили бы?
Но вот что писал в своем дневнике 20 ноября 1941 года, надеюсь, все же известный Васильеву генерал-полковник Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта: «В моей бывшей 7-й пехотной дивизии одним полком командует обер-лейтенант, батальонами командуют лейтенанты». Тут, как говорится, факт, а не реклама. И нет оснований думать, что в других дивизиях дело тогда обстояло лучше.
А что касается Рокоссовского, то, во-первых, он вовсе не принадлежал к «высшему звену», а был всего-то комдивом, то бишь генерал-майором, которого Сталин и не знал. К тому же, освободили его не в октябре – ноябре 41-го и сразу – на беседу к Сталину, как уверяет Васильев, а еще в марте 40-го. Вернули награды, он съездил с семьей в Сочи отдохнуть, и вскоре его назначили командовать 9-м механизированным корпусом.
Всю эту невежественную бодягу о знаменитом полководце Васильев почерпнул скорей всего из тухло знаменитой «Московской саги», либо трехтомника В. Аксенова, либо из 22-серийной телемахиды Д. Барщевского с супругой. Там все именно так.
Тут становится ясной и картина васильевского «триумфального шествия». Ах, как он любит возвышенные слова: «тихие зори», «белые лебеди», «триумфальный марш»…
Для большей полноты картины триумфа приведем еще несколько выдержек их дневника Гальдера. 23 июня: «Противник в белостокском мешке (вы, Борис Львович, понимате разницу между «мешком» и «котлом»? Лев Толстой понимал. См. «Войну и мир», гл. 1. – Авт.) борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени». 24 июня: «Войска группы армий «Север» почти на всем фронте отражали сильные танковые контратаки противника… Русские сражаются упорно и ожесточенно. Русские не думают об отступлении, а напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу немецким войскам»… 26 июня: «Группа армий «Север» медленно (триумф не терпит суеты! – Авт.) продвигается вперед, неся значительные потери. Со стороны противника отмечается твердое и энергичное руководство». 29 июня: «Упорное сопротивление русских… В районе Львова противник медленно отходит на восток, ведя упорные бои…»
И каков итог триумфального марша на Москву? А вот он. 22 ноября: «Войска совершенно измотаны и не способны к наступлению. Фельдмаршал Бок указывает, что создалось такое положение, когда последний брошенный в бой батальон может решить исход сражения». Но, увы, последнего батальончика не оказалось.
Куда же он делся? Ответ дает все тот же аккуратист Гальдер. 28 августа: «Части 1-й танковой группы потеряли в среднем 50% танков. Части 2-й группы – 55%. Части 3-й группы: 7-я дивизия потеряла 76% первоначального количества танков. Остальные дивизии группы в среднем потеряли 55%». И это, повторяю, данные на 28 августа, война едва перевалила на третий месяц. Соображаете, Васильев, как выглядите со своим триумфом?
Ничего он не соображает. Чтобы еще разукрасить фашистский триумф, пишет: «Тимошенко попал в Вяземский котел». И что – погиб там? Он даже не знает, где Вязьма. Так слушай сюда: это на полпути между Смоленском и Москвой, тогда, в октябре, – Западный фронт, а Тимошенко был за сотни верст на Юго-Западном.
И ведь ни слова о том, чем закончился для немцев в декабре 41-го их полугодовой триумфальный трюх-трюх на Москву. Ни словечка! Вот шулерская манера! Прочитает эту обрезанную историю молодой читатель и в лучшем случае ничего не поймет.
И если о разгроме немцев под Москвой – ни слова, то о победе в Курской битве – сквозь зубы: «устояли». И только? А что же дальше было? В честь чего 5 августа 1943 года был дан первый салют в Москве, потом еще 353 салюта? Молчание. Победный марш Красной Армии на Берлин ему неинтересен. А ведь статью-то газета заказала к большому юбилею Победы. А он написал лишь о начале войны да еще и наврал с три короба.
Опять же с чужих слов долдонит: «Мы научились воевать, только поверив в победу под Сталинградом». Во-первых, народ верил в победу даже в те дни, когда немцы стояли в 27 верстах от Москвы, а потом – на Волге. Иначе борьба была бы невозможна. Во-вторых, естественно, что такой мыслитель соглашается признать умение Красной Армии воевать только с той поры, как настало время ее побед. Но понять, что и умелая, храбрая армия может терпеть неудачи, как мы в 1941—1942 годах, он неспособен.
Конечно, не только на Западе, но и у нас были люди с кошелками и без кошелок, думавшие так же. Представление об этом дает, например, сводка УНКГБ по Москве и Московской области о реакции населения на речь И.В. Сталина по радио 3 июля 1941 года, приведенная в интереснейшем документальном издании «Органы госбезопасности в Великой Отечественной войне».
Вот что говорили иные москвичи. А.И. Шифман, научный сотрудник Института мировой литературы, специалист по Толстому и, между прочим, в недавнем прошлом мой сосед: «Всему крах. Положение на фронте безнадежное. Куда же девалась доблесть Красной Армии?» Израелит (не отец ли Кириенко?), юрисконсульт: «Правительство прохлопало германское наступление в первый день войны, и это привело к дальнейшему поражению и колоссальным потерям… СССР оказался в кольце, выхода из которого не видно». Перельман, инженер: «Все эти речи, мобилизация народа, организация ополчения не спасут. Видимо, в скором времени немец займет Москву». Майзель, редактор издательства «Физкультура и туризм»: «Немцы вплотную подходят к Москве. Все эти разговоры о народном ополчении – детские и наивные забавы. СССР накануне решающих событий». Карасик, служащий: «Неизбежен крах, неизбежна потеря Москвы. Все, что мы строили 25 лет, все оказалось мифом» (т. 2, кн. 1, с. 168). Научный сотрудник, юрист, инженер, редактор… Как видим, пораженческое настроение, увы, было характерно для некоторых представителей интеллигенции.
Однако мы не просто победили Германию, а разбили наголову и вынудили ее армию к безоговорочной капитуляции.
И тогда, в июле 41-го, трудовой народ верил в победу, о чем свидетельствует та же сводка УНКГБ. А. Рассказов, рабочий фабрики пластмасс: «Чеканная, теплая речь вождя. В ответ хочется еще лучше работать». Хенкинс, служащая: «Весь народ, все, как один, станут на защиту родины… Враг будет разбит». Дорохин, служащий НКПС: «При таком вожде наш народ победит». Непринцев, рабочий карбюраторного завода: «После речи тов. Сталина настроение у народа поднялось. Мы победим». Иванушкин, рабочий троллейбусного парка: «В ответ на речь тов. Сталина я иду добровольцем в Красную Армию и, не щадя своей жизни, буду уничтожать фашистских гадов. Прошу перечислить мой заработок в фонд обороны» и т. д. (там же, с. 167—168).
Да, мы победили. Как же это случилось? Гранин уверяет: «Войну выиграла не армия, а народ!» И опять вопрос: соображает, что вытащил из своей кошелки? Ведь это разделение и противопоставление нелепо! Разве армия не народ? Или она у нас состояла из наемных швейцарцев? Или Жуков, Василевский и Рокоссовский командовали толпами с вилами, косами и серпами? Представьте себе, Гранин уверяет, что сам видел, как ленинградцы шли на фронт с косами. Ну подумал бы старче: где взять кос хоть на один батальон в большом современном городе? И что можно было делать косами на фронте – танки косить?
Это все было в первой части великого труда, а за ней тотчас последовала и вторая. И тут опять: «Обнаруженные мною документы бесспорно свидетельствуют…» Да где они обнаружены-то? «Я показал специалистам анализы крови…» Что за специалисты? Как их имена? «Я спросил специалистов… И мне ответили…» Кто ответил? Уж ныне-то какая может быть тайна о делах полувековой давности при антисталинском режиме? «Все анализы выписывались на имя начальника выездной охраны Хрусталева». Так, скорее всего, Добрюхе и попали в руки не анализы крови Сталина, а анализы мочи этого Хрусталева.
«Берия на майском параде прямо сказал Молотову, что это он отравил Сталина…» Ну, это вы расскажите Правдюхе. А Берия дураком не был. И опять: «Я обратился к одному из крупнейший специалистов в области ядов… На условиях анонимности он сказал…» Кто он?
Какая анонимность? Чего ныне может опасаться человек, если поможет доказать, что Берия отравил Сталина? «Историю болезни Сталина профессор Луковский переписывал четыре раза». Зачем? И таким вопросам нет конца…
А эпилог великого труда таков:
«Комментарий экс-главы КГБ СССР В.А. Крючкова:
– Сильный материал… Очень сильный материал… Убедительный материал… Документы настолько значительны, что теперь от них уже никто не сможет отвернуться…»
Кто – «никто»? Кому не отвертеться – Берия? Маленкову? Майрановскому? Моисеевой? Лукомскому? Да ведь никого уже нет в живых…
Я не ленивый. Я позвонил Крючкову и спросил, действительно ли он так оценивает эту Добрюхиаду. Владимир Александрович ответил, что судить о материале, давать ему оценку он может только после того, как прочитает, а пока он его не читал.
Потом я звонил А.Ф. Сергееву и В.Ф. Аллилуеву. Рассказал им о трех двойниках Сталина, жестоко убитых беспощадным Добрюхой. Оба они долго и неутешно хохотали.
* * *
Как бы еще уколупнуть Сталина, думает и лауреат премии им. Константина Симонова Б. Васильев. Со скрежетом зубовным говорит он о нем: «Его роль во время Гражданской войны была ничтожна по сравнению с истинными героями…» Конечно, Борис Львович, все относительно, ведь можно сказать и так: «Роль Васильева в русской литературе была и есть ничтожна по сравнению с истинными писателями – Горьким, Шолоховым, Леоновым, Булгаковым…» А? Но все же в годы Гражданской войны Сталин был членом Реввоенсовета Республики и Совета обороны страны и его почему-то постоянно бросали с одного фронта на другой: Царицын, Пермь (Восточный фронт), Петроград (против угрозы Юденича), Западный фронт, Южный, Юго-Западный… А ведь это совсем не то, что быть, как вы, членом Союза писателей, Союза кинематографистов, членом редсовета журнала «Читающая Россия».И на военных должностях Сталину удавалось немало сделать. Чего стоят хотя бы организованные им оборона Царицына или взятие фортов Красная Горка и Серая Лошадь на подступах к Петрограду. Мне кажется, что в 1919 году Иосиф Виссарионович с гораздо большим основанием получил орден Красного Знамени, чем, скажем, вы, Борис Львович, в 1984 году по случаю шестидесятилетия – орден Трудового Красного Знамени. По юбилеям-то у нас всем давали и дают.
Но вот вы уже вплотную приступаете к теме Великой Отечественной, ее важнейших причин. Одну из них вы усматриваете в договоре 1939 года. Немцы, мол, «правильно взвесили азиатскую страсть Сталина к приобретению территорий» и умело использовали ее: «выманили нас на предполье обороны… Сталин выдвинул на это предполье более чем двухмиллионную армию и ждал дальнейших указаний германского командования».
Борис Львович, голубчик, что же с вами делать-то? По чьему указанию страсть приобретения чужих земель вы называете азиатской? Вон же хотя бы милейшие англичане когда-то во всех концах мира наприобретали земель раз в пятьдесят больше, чем сама Англия. А прекрасная Франция, а Испания и Португалия, Голландия и Бельгия, а США? Сколько они всюду нахапали, а ведь вовсе не азиаты. Не слышали? Нет, вам только бы колупнуть родную страну, до остального дела нет. Интересно, а существует ли, допустим, еврейская страсть приобретательства и писательства?
Что же до Сталина, то он, в отличие от вышеназванных, не хапал чужое, у него была другая и притом благородная страсть – он лишь возвращал то, что спокон веку принадлежало России. Соображаете, какая разница? Да еще и не все вернул: получили независимость и Польша, и Финляндия. И потом, разве православная Грузия это Азия, грузины – азиаты? Спросите Саакашвили.
Дальше о причинах у вас так: «Германское командование, проанализировав ход Финской войны, пришло к заключению, что Россия – колос на глиняных ногах. И это явилось одной из решающих причин нападения Германии на СССР». Ну да, ну да… Однако вот что 8 марта 1940 года, за четыре дня до окончания Финской войны, писал о ней известный представитель германского командования Гитлер известному представителю итальянского командования Муссолини: «Принимая во внимание возможности маневра (они были весьма невелики. – Авт.) и снабжения (они были чрезвычайно трудными. – Авт.), никакая сила в мире не смогла бы достичь таких результатов при морозе 30—40 градусов, каких достигли русские уже в самом начале войны» (Время №24’00). Право, в иных случаях Гитлер был не глупее некоторых членов ПЕН-центра.
Но вернемся к позорной страсти приобретательства. Сталин поддался ей позже, а перед войной, говорите, сидел он на пеньке, курил свою трубку и ждал дальнейших указаний Гитлера. При этом время от времени его охватывали «судороги собственного разоружения». Этого я даже у Резуна не читал и от Новодворской не слышал. Вы их превзошли, вам – пальму первенства!
Эти судороги вы, маэстро, изображаете, в частности, так: «танковые корпуса разогнали». Что ж, так и вступили в войну без танковых частей и соединений?
Но вот что, представьте, писал об этом один человек, знавший и Сталина, и всю предвоенную обстановку несколько лучше, чем вы с милашкой Новодворской: «В 1940 году начинается формирование новых мехкорпусов, танковых и моторизованных дивизий. Было создано 9 мехкорпусов. В феврале 1941 года Генштаб разработал еще более широкий план создания бронетанковых и моторизованных войск».
Но вы все свое: «Десантные войска, которые начал любовно формировать Тухачевский, были ликвидированы». Значит, и без них мы воевали? Такое впечатление, право, что это вас любовно сформировал Тухачевский, ставленник Троцкого. Так вот, запишите. За время войны было высажено более 100 морских десантов. Наиболее крупные – Керченско-Феодосийская десантная операция 1941-42 года, Керченско-Эльтигенская 1943 года, моряки-десантники участвовали в освобождении Новороссийска в 1943 году, Моонзундских островов в 1944-м, Южного Сахалина и Курильских островов в 1945-м. А воздушных десантов было выброшено в тыл врага свыше 50. Наиболее крупные – Вяземская воздушно-десантная операция 1942 года, Днепровская 1943-го… Существовало централизованное командование ВДВ. Его возглавил генерал-майор Глазунов В.А., впоследствии генерал-лейтенант и дважды Герой Советского Союза. К нынешнему Глазунову, великому финофилу, которого недавно так ярко осветил Станислав Куняев, Василий Афанасьевич, разумеется, никакого отношения не имеет.
И еще запишите, маэстро: все воздушно-десантные войска были гвардейскими. Все! А 196 десантников стали Героями Советского Союза. Ей-ей, даже загадочно, почему вы так много пишете о войне, но ничего этого не знаете. Вы чем на войне-то занимались? В какую сторону стреляли? Не носили ли на груди портрет Тухачевского, как Солженицын – Троцкого?
* * *
Читаем дальше о судорогах разоружения. Не дождавшись указаний Гитлера, «И.В. Сталин сам вел большую работу с оборонными предприятиями, хорошо знал десятки директоров заводов, парторгов, главных инженеров, часто встречался с ними, добивался с присущей ему настойчивостью выполнения намеченных планов». Встречался, как надо теперь понимать, у пенька, на опушке леса.И вот очередной приступ судороги: «В 1939—1941 годах было сформировано 125 новых дивизий… Накануне войны Красная Армия получила дополнительно около 800 тысяч человек… 13 мая Генеральный штаб дал директиву выдвигать войска на запад из внутренних округов… Всего в мае перебрасывалось ближе к западной границе 28 стрелковых дивизий и 4 армейских управления».
Этот едва ли известный вам человек приводит еще и внушительные данные по вооружению, военной технике, но все, кто интересуется, знают эти данные, повторять их утомительно. А итог таков: «Дело обороны страны в своих основных, главных чертах велось правильно. На протяжении многих лет в экономическом и социальном отношении делалось все или почти все, что было возможно. Что же касается периода с 1939 до середины 1941 года, то в это время народом и партией были приложены особые усилия для укрепления обороны, потребовавшие всех сил и средств». А Сталин все сидел на пеньке и читал повесть Васильева «А зори здесь тихие» – о том, как несколько милых девушек, русских и евреек, впервые взявших в руки оружие, лихо напевая «Любо, братцы, любо!..», наколошматили гору отборных немецких егерей. У Иосифа Виссарионовича опять случилась судорога…
Кто же автор приведенных цитат? Маршал Жуков Георгий Константинович, во время войны – заместитель Верховного главнокомандующего. Слышали о нем?
Но вернемся к причинам войны. После шестидесяти лет размышлений, к восьмидесятому году своей жизни вы пришли к выводу, что причин было две: Финская война и договор с Германией 1939 года. Дорогой товарищ Васильев, неужели вам за все эти годы ни разу не попалась вот эта давно замусоленная цитатка: «Когда мы говорим о новых землях в Европе, то мы должны в первую (!) очередь иметь в виду лишь (!) Россию… Сама судьба указывает нам этот путь». Сама судьба! А вы про какие-то локальные войны и договоры. Чьи же это слова? Да ведь опять самого Гитлера, который ровно через десять лет после этого афоризма в своем «Майн кампфе» возглавил Германию, а потом стал и Верховным главнокомандующим немецкой армии.
* * *
Перед тем, как уж вплотную взяться на тему Великой Отечественной, вы вдруг заявляете, что, когда ее фронтовики перемрут (голубая мечта писателя-гуманиста!), вот «тогда-то и придет время анализа. Настанет время ПОЧЕМУ». Господь с вами, касатик, те, кому нужно, начали анализ войны сразу после ее окончания, даже раньше. Но вы упрямо твердите, что только тогда будут возможны ответы на многие очень важные вопросы. Вот некоторые из них.«Почему мы меняли командующих фронтами в начале войны?» И это для вас загадка? И вы не понимаете почему?
Дальше сказано: «В первый же день войны Сталин назначил командующих тремя фронтами. Южным командовал Буденный, Центральным – Тимошенко, Северным – Ворошилов».
Во-первых, как офицер, вы должны знать, что в таких случаях перечисление ведут с правого фланга на левый, а у вас – наоборот, это неграмотно. Во-вторых, как военный писатель, вы должны знать, что тогда были созданы не фронты, а «стратегические направления». В-третьих, они назывались совсем не так, как пишете: не Южный фронт, а Юго-Западное стратегическое направление, не Ценральный фронт, а Западное стратегическое направление, не Северный фронт, а Северо-Западное стратегическое направление. В-четвертых, направления были созданы, а командующие их назначены не Сталиным, который тогда еще не был ни наркомом обороны, ни Верховным главнокомандующим, а Постановлением Государственного комитета обороны. В-пятых, это произошло 10 июля, т. е. не «в первый же день войны», как уверяете, а на 19-й день. Что ж это вы, ваше благородие, – в одной фразе столько опять чепухи!
А уж дальше с презрением даже: «Три маршала – рубаки времен Гражданской войны. Воевали как умели». А как иначе? Все воюют, как умеют. Вот и вы пишете, как умеете. Двое из названных вами воевали не только в Гражданскую, но еще и в Германскую. А Буденный к тому же пять Георгиевских крестов там заработал. За что ж вы о них так высокомерно? Тем паче, что сам-то пришел с войны без единой медальки, это уж потом вам надавали к разным юбилеям – Октябрьской революции, Союза писателей, к собственным. К тому же, надо бы вам знать, что Жуков и Рокоссовский тоже были рубаками-кавалеристами времен и Германской и Гражданской.
Так вы терзаетесь загадкой, «почему мы меняли» Ворошилова, Буденного и Тимошенко. А прежде выяснили бы, почему, например, в мае 1940 года во время вторжения немцев во Францию командующий 9-й армией генерал Корап был заменен генералом Жоржем, а немного позже главнокомандующий генерал Гамелен – генералом Вейганом. А? Неинтересно? Или вот еще факт для энергичного шевеления мозгами: почему в начале 1942 года после разгрома немцев под Москвой Гитлер отправил к чертям собачьим самого главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Браухича и еще 35 генералов, в том числе генерал-фельдмаршала Бока, который командовал группой армий «Центр», наступавшей на Москву, генерал-полковника Гудериана, побитого со своей 2-й танковой армией под Тулой, и т. д. Вот интересно – почему!
Но еще интересней другое: в 40-м году французы поменяли генералов, но это им, увы, не помогло: немцы пришли в Париж; в 42-м и позже Гитлер без конца менял генералов, но это ничуть не помогло и немцам: Красная Армия пришла в Берлин; а мы кое-что поменяли – и каков эффект! Вот о чем думать-то надо, ваше степенство, а не Радзинского обирать.
* * *
Война вот-вот начнется, и мы читаем: «У нас было в восемь раз больше танков и самолетов, в десять раз больше артиллерии, мы численно превосходили германскую армию едва ли не в семь раз!» Боже милосердный, да откуда же все это взялось, если, как вы уверяли, страна и ее вождь долгое время корчились в «судорогах собственного разоружения»? Когда же вы врали – тогда или теперь?Увы, и тогда и теперь. Вот данные из только что вышедшей «Книги памяти», которую дарили фронтовикам в дни юбилея Победы: «Группировка советских войск на Западном театре военных действий с учетов 16 дивизий РГК насчитывала 3 миллиона человек, около 39,4 тыс. орудий и минометов, 11 тыс. танков, 9,1 тыс. боевых самолетов. Германия и ее союзники сосредоточили на границе с СССР 4,4 млн. человек, 39 тыс. орудий и минометов, 4 тыс. танков и штурмовых орудий, 4.4 тыс. самолетов» (с. 33). Если тут и не все точно, то уж одно бесспорно: говорить о нашем семи-восьми-десятикратном превосходстве можно только за крупную взятку или по причине полоумия.
Наоборот, имея полную возможность выбрать место и направления удара, немцы на этих участках фронта организовывали трех-четырех-кратное превосходство.
И вот началось вторжение. Как это видится фронтовику-патриоту Васильеву? «В первые же дни германские войска окружили и взяли в плен свыше двух миллионов советских бойцов и командиров». Помните о «более чем двухмиллионной армии», которую Сталин «выдвинул на предполье»? Ее немцы и взяли в плен в первые же дни. Что дальше? Как что! Дальше, естественно, – «триумфальный марш немцев на Москву».
Да почему же все это? А потому, говорит, что в результате репрессий на места командующих фронтами, армиями, корпусами «были назначены вчерашние командиры полков, батальонов и даже рот», т. е. полковники да подполковники, капитаны да лейтенанты.
И тут, говорит, перетрусивший Сталин «дал указание разыскать недорасстрелянных командиров высшего звена. Всех перечислять не имеет смысла, достаточно одного: Рокоссовский. Тот убедил Сталина (в личной беседе, да?) создать механизированные корпуса».
Все это Васильев опять не сам придумал, а у кого-то сдул. У кого? Да у любого замшелого антисоветчика, писавшего о войне, например, у грамотея Академии наук Яковлева.
Здесь вспоминается плодотворная мысль английского писателя Сэмуэля Батлера: «Каждый дурак может говорить правду, но чтобы толково солгать, надо кое-что иметь в голове». Мультиорденоносец и суперлауреат Васильев, увы, толково лгать не умеет. Действительно, вот говоря о военных кадрах, привел бы конкретные примеры: таким-то фронтом командовал полковник А., такой-то армией – майор Б., таким-то корпусом – лейтенант В., – это было бы толково. Но ведь у него, как и у бесчисленных предшественников, нет ни единого примерчика! Где ж сыскать олухов, которые им поверили бы?
Но вот что писал в своем дневнике 20 ноября 1941 года, надеюсь, все же известный Васильеву генерал-полковник Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта: «В моей бывшей 7-й пехотной дивизии одним полком командует обер-лейтенант, батальонами командуют лейтенанты». Тут, как говорится, факт, а не реклама. И нет оснований думать, что в других дивизиях дело тогда обстояло лучше.
А что касается Рокоссовского, то, во-первых, он вовсе не принадлежал к «высшему звену», а был всего-то комдивом, то бишь генерал-майором, которого Сталин и не знал. К тому же, освободили его не в октябре – ноябре 41-го и сразу – на беседу к Сталину, как уверяет Васильев, а еще в марте 40-го. Вернули награды, он съездил с семьей в Сочи отдохнуть, и вскоре его назначили командовать 9-м механизированным корпусом.
Всю эту невежественную бодягу о знаменитом полководце Васильев почерпнул скорей всего из тухло знаменитой «Московской саги», либо трехтомника В. Аксенова, либо из 22-серийной телемахиды Д. Барщевского с супругой. Там все именно так.
* * *
Помянутый немецкий генерал помогает развеять малограмотный вздор советского офицера и о свыше двух миллионов пленных «в первые же дни войны». Например, на восьмой день войны он записал: «Русские всюду сражаются до последнего человека; лишь местами сдаются в плен… При захваченных батареях большей частью взяты в плен лишь отдельные люди. Часть русских сражается, пока их не убьют». На десятый день: «8-й русский мехкорпус окружен. По-видимому, у него не хватает горючего. Закапывают танки в землю и таким образом ведут оборону» и т. д.Тут становится ясной и картина васильевского «триумфального шествия». Ах, как он любит возвышенные слова: «тихие зори», «белые лебеди», «триумфальный марш»…
Для большей полноты картины триумфа приведем еще несколько выдержек их дневника Гальдера. 23 июня: «Противник в белостокском мешке (вы, Борис Львович, понимате разницу между «мешком» и «котлом»? Лев Толстой понимал. См. «Войну и мир», гл. 1. – Авт.) борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени». 24 июня: «Войска группы армий «Север» почти на всем фронте отражали сильные танковые контратаки противника… Русские сражаются упорно и ожесточенно. Русские не думают об отступлении, а напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу немецким войскам»… 26 июня: «Группа армий «Север» медленно (триумф не терпит суеты! – Авт.) продвигается вперед, неся значительные потери. Со стороны противника отмечается твердое и энергичное руководство». 29 июня: «Упорное сопротивление русских… В районе Львова противник медленно отходит на восток, ведя упорные бои…»
И каков итог триумфального марша на Москву? А вот он. 22 ноября: «Войска совершенно измотаны и не способны к наступлению. Фельдмаршал Бок указывает, что создалось такое положение, когда последний брошенный в бой батальон может решить исход сражения». Но, увы, последнего батальончика не оказалось.
Куда же он делся? Ответ дает все тот же аккуратист Гальдер. 28 августа: «Части 1-й танковой группы потеряли в среднем 50% танков. Части 2-й группы – 55%. Части 3-й группы: 7-я дивизия потеряла 76% первоначального количества танков. Остальные дивизии группы в среднем потеряли 55%». И это, повторяю, данные на 28 августа, война едва перевалила на третий месяц. Соображаете, Васильев, как выглядите со своим триумфом?
Ничего он не соображает. Чтобы еще разукрасить фашистский триумф, пишет: «Тимошенко попал в Вяземский котел». И что – погиб там? Он даже не знает, где Вязьма. Так слушай сюда: это на полпути между Смоленском и Москвой, тогда, в октябре, – Западный фронт, а Тимошенко был за сотни верст на Юго-Западном.
И ведь ни слова о том, чем закончился для немцев в декабре 41-го их полугодовой триумфальный трюх-трюх на Москву. Ни словечка! Вот шулерская манера! Прочитает эту обрезанную историю молодой читатель и в лучшем случае ничего не поймет.
И если о разгроме немцев под Москвой – ни слова, то о победе в Курской битве – сквозь зубы: «устояли». И только? А что же дальше было? В честь чего 5 августа 1943 года был дан первый салют в Москве, потом еще 353 салюта? Молчание. Победный марш Красной Армии на Берлин ему неинтересен. А ведь статью-то газета заказала к большому юбилею Победы. А он написал лишь о начале войны да еще и наврал с три короба.
Опять же с чужих слов долдонит: «Мы научились воевать, только поверив в победу под Сталинградом». Во-первых, народ верил в победу даже в те дни, когда немцы стояли в 27 верстах от Москвы, а потом – на Волге. Иначе борьба была бы невозможна. Во-вторых, естественно, что такой мыслитель соглашается признать умение Красной Армии воевать только с той поры, как настало время ее побед. Но понять, что и умелая, храбрая армия может терпеть неудачи, как мы в 1941—1942 годах, он неспособен.
* * *
А вот еще один великий писатель решил поведать нам о войне и о Сталине в фильме вездесущей телебалаболки Сорокиной. В первом же кадре появляется Даниил Гранин и уверенно объявляет: «По всем данным войну с Германией мы должны были проиграть». Я сразу и подумал: понимает он, что сказал? Это по каким же «данным»? По историческим? Но Россия всегда изгоняла захватчиков. По экономическим? Но СССР к 1941 году стал могучей мировой державой. По отсутствию патриотизма в народе? Об этом и говорить смешно. Остается, разве что, один довод – арифметический: коли Германия разбила войска чуть ли не дюжины стран Европы, то как же она может не одолеть еще одну, 13-ю по счету – Россию! Это излюбленная мысль Гранина, он и на страницах «Новой газеты» вложил ее в уста какого-то безымянного «старика с кошелкой»: «Как мы сумели победить, ума не приложу!»Конечно, не только на Западе, но и у нас были люди с кошелками и без кошелок, думавшие так же. Представление об этом дает, например, сводка УНКГБ по Москве и Московской области о реакции населения на речь И.В. Сталина по радио 3 июля 1941 года, приведенная в интереснейшем документальном издании «Органы госбезопасности в Великой Отечественной войне».
Вот что говорили иные москвичи. А.И. Шифман, научный сотрудник Института мировой литературы, специалист по Толстому и, между прочим, в недавнем прошлом мой сосед: «Всему крах. Положение на фронте безнадежное. Куда же девалась доблесть Красной Армии?» Израелит (не отец ли Кириенко?), юрисконсульт: «Правительство прохлопало германское наступление в первый день войны, и это привело к дальнейшему поражению и колоссальным потерям… СССР оказался в кольце, выхода из которого не видно». Перельман, инженер: «Все эти речи, мобилизация народа, организация ополчения не спасут. Видимо, в скором времени немец займет Москву». Майзель, редактор издательства «Физкультура и туризм»: «Немцы вплотную подходят к Москве. Все эти разговоры о народном ополчении – детские и наивные забавы. СССР накануне решающих событий». Карасик, служащий: «Неизбежен крах, неизбежна потеря Москвы. Все, что мы строили 25 лет, все оказалось мифом» (т. 2, кн. 1, с. 168). Научный сотрудник, юрист, инженер, редактор… Как видим, пораженческое настроение, увы, было характерно для некоторых представителей интеллигенции.
Однако мы не просто победили Германию, а разбили наголову и вынудили ее армию к безоговорочной капитуляции.
И тогда, в июле 41-го, трудовой народ верил в победу, о чем свидетельствует та же сводка УНКГБ. А. Рассказов, рабочий фабрики пластмасс: «Чеканная, теплая речь вождя. В ответ хочется еще лучше работать». Хенкинс, служащая: «Весь народ, все, как один, станут на защиту родины… Враг будет разбит». Дорохин, служащий НКПС: «При таком вожде наш народ победит». Непринцев, рабочий карбюраторного завода: «После речи тов. Сталина настроение у народа поднялось. Мы победим». Иванушкин, рабочий троллейбусного парка: «В ответ на речь тов. Сталина я иду добровольцем в Красную Армию и, не щадя своей жизни, буду уничтожать фашистских гадов. Прошу перечислить мой заработок в фонд обороны» и т. д. (там же, с. 167—168).
Да, мы победили. Как же это случилось? Гранин уверяет: «Войну выиграла не армия, а народ!» И опять вопрос: соображает, что вытащил из своей кошелки? Ведь это разделение и противопоставление нелепо! Разве армия не народ? Или она у нас состояла из наемных швейцарцев? Или Жуков, Василевский и Рокоссовский командовали толпами с вилами, косами и серпами? Представьте себе, Гранин уверяет, что сам видел, как ленинградцы шли на фронт с косами. Ну подумал бы старче: где взять кос хоть на один батальон в большом современном городе? И что можно было делать косами на фронте – танки косить?