Телепузик откровенно прыснул:
- Вот уж ни черта! Поубивала бы нас к чертовой матери, будь такая возможность...
- Это точно,- поддержал Быча.- Денежки за свободу поначалу сулила, потом перестала...
- И много? - с интересом спросил Мазур.
- Штук по полсотни баксов каждому.
- А ведь у нее найдутся в заначке такие денежки...
- Это точно,- кивнул Быча.
- Что ж не соблазнились? - хмыкнул Мазур.
- Не стоят эти баксы того, чтоб потом от Папы бегать по всей России,убежденно сказал Быча.- Ох, не стоят...
- Логично,- кивнул Мазур.- Значит, потом перестала... Ну, а нет ли у вас впечатления, орлы, что у нее крыша поехала?
- Вот это вряд ли,- подумав, заверил Быча.- Не похоже что-то. Скорее уж планы строит, хотя и не понимаю я, какие в ее положении могут быть планы. Все предусмотрено, как Папа и велел. Хрен она отсюда выберется, пока не поступит иных распоряжений. Телепузик у нас, конечно, не терминатор- но тут, кроме орла в вестибюле, постоянно еще парочка ребят с трещотками, так что нахрапом не возьмешь... Замочки все кодовые, как на подбор, на окнах решеточки...
- А сами вы ее, часом, не пользуете, орелики? - спросил Мазур напрямик.Да вы не мнитесь. Папа не обидится, а я - тем более...
- Ну, вообще-то...- признался Быча с налетом смущения.- Как бы и это... Когда ее только сюда привезли, пробовала по старой памяти выежовываться, ну, мы ее и поддрессировали малость, как обычно,- постучали легонько по организму да пропустили хором, чтобы получше поняла свое нынешнее положение. Ничего, утихомирилась. Ну, и потом бывало. Папа ж не запрещал, а станок добрый... Между прочим, Кирилл Степаныч, если есть такое желание, вы только намекните, мы ее мигом разложим по стойке "смирно". Папа ведь распорядился прямо, что жизнь она должна вести насквозь блядскую, а вот детали его не интересуют... А?
- Да нет, спасибо,- вежливо мотнул головой Мазур.- Как-нибудь в другой раз, пожалуй... Вы мне лучше подробно расскажите о здешнем механизме. Ежу понятно, что кого попало вы с улицы не пускаете... Каким макаром идет отбор клиентов?
- А это уж мы постарались,- не без самодовольства сообщил Телепузик.Связались тут с одной эскортной лавочкой, из тех, что поприличнее - постоянная клиентура, чистая публика и все такое... Папа нам поставил довольно простую задачу: побольше черномазых попротивнее, побольше групповушки- и чтобы при этом не было ни огласки, ни проколов. Ну, мы творчески поразмыслили и связались с этой самой "Анжеликой". Они нам главным образом клиентуру и поставляют. Проблем пока не было, все пучком. Раза четыре ее в город вывозили, по заказам, опять-таки от постоянных клиентов. Вообще-то, обычно секьюрити, когда привозят телок на хату, сваливают до условленного часа, но наши ребятки, сами понимаете, под дверью все это время бдят, чтобы чего не выкинула... За неделю ее человек сорок пропустило, не считая нас.
- Ну, а личности клиентов вы как-то фиксируете? - спросил Мазур.
- А зачем?- искренне удивился Телепузик.- У нас таких инструкций не было, к чему? Главное, как сказал Папа, чтобы она, стерва, нахлебалась полной ложкой и в три горла... При чем тут личность клиента?
- Ну, а кто крышует "Анжелику"?
- Антоха Ковбой. Только он тут не при делах, его номер десятый. Как Папа решил, так дело и движется. Хай себе крышует что "Анжелику", что "Маркизу"...
- Понятно,- сказал Мазур.- Ну что же, не буду вам более докучать, соколы, всего наилучшего...
- Всего наилучшего, Кирилл Степаныч,- отозвался Быча при почтительном молчании Телепузика.- Если что, вы только звякните...
Произнесено это было без всякого подобострастия, но с глубоко затаенной опаской - парень, несмотря на некоторую убогость лексикона и невысокое положение в системе, был все же отнюдь не дураком. Мазур оказался ему откровенно непонятен - а ко всему непонятному, тут Мазур был с молодым бандюком полностью согласен, как раз и следует относиться с долей опаски...
Катя шагала рядом, не отставая, судя по сосредоточенному личику, погруженная в деловые раздумья. Мазур сел за руль, выехал за шлагбаум и, медленно двигаясь по неширокой пустой улице, сказал почти бесстрастно:
- И думать даже не стоит, что у нее, стервы, крыша поехала от сексуальных переживаний. Будь на ее месте какая-нибудь домашняя девочка, воспитанная старомодными родителями в викторианском духе и с мужиками знакомая только теоретически, я бы еще допустил... Но тут... Я ее немного знаю. Во-первых, острейший ум, во-вторых, моралями себя не отягощала. Преспокойно ложилась под лесбиянку, когда эта лесбиянка ей была позарез нужна... А коли женщина рассматривает свою... свое...- Он фыркнул, смущенно мотнул головой.- В общем, как инструмент для решения проблем, то ее и пребывание в борделе душевного здоровья не лишит. Есть у меня версия...
- У меня тоже,- сказала Катя. Мазур аккуратно притер машину к обочине, возле длинного ряда однообразных, зелено-ржавых гаражных дверей, достал из бар-дачка блокнот и выдрал два листочка.
- Подожди. Напиши свою версию кратенько и отдай мне, а я тебе свою напишу...
- А зачем этак-то?
- Хочу изучить способ мышления молодого поколения,- признался Мазур.
- А что, сермяга! - сказала Катя.- Мне тоже не помешает старшее поколение изучению подвергнуть...
Они обменялись сложенными вчетверо листками. Развернув полученный, пробежав взглядом аккуратную строчку, одну-единственную, Мазур громко хохотнул:
- Нет, надо же... Если привлечь флотский лексикончик, то мысли наши идут параллельными курсами, нет в данном вопросе разногласий меж поколениями, даже текстуально совпадает...
Он прочел вслух Катину фразу, дословно повторявшую то, что написал он сам:
- "У нее есть кто-то на стороне"...
- Это единственное объяснение, если отсечь нимфоманию и шизу,- сказала Катя твердо.
- Ага,- кивнул Мазур.- Так ведет себя человек, который уже на кого-то крепко надеется - и гораздо сильнее, чем на нас, столь неожиданно свалившихся на голову. Кто-то, кому она верит. В конце концов, у нее остались немаленькие денежки в заначке, остались связи, сообщники по налаженным бизнесам... Черт, быть может, она с нашим неизвестным убивцем была связана напрямую, сама, а не через Хлынова... Какую они там цифирку называли? Мужиков сорок ее уже попользовало? Это означает сорок контактов с посторонними.
- И еще,- добавила Катя нерешительно.- Ее, вполне возможно, и не обыскивали, когда загналл трудиться на бордельной ниве,- к чему, собственно? Нынешние мобильники бывают и очень махонькие... Вот только кто?
- Аллах его ведает,- честно признался Мазур.- Нам бы людей, нам бы технику... Но все равно, есть о чем доложить начальству, а это, любой военный согласится, уже кое-что. Хуже нет представать пред грозны очи начальства пустым. Правда, для меня Самарин- начальство временное...
- Зато для меня постоянное,- сказала Катя.
- Сочувствую,- кивнул Мазур.- Под его началом постоянно служить - это уж никак не медок ложкой наворачивать...
Он бросил на соседку мимолетный взгляд и побыстрее отвернулся.
- Вы ведь свою мысль не закончили, Кирилл Степанович,- преспокойно сообщила Катя.- А я ее телепатнула. "При одном-единственном исключении", а?
- Н-ну...- промямлил Мазур, не глядя на шуструю девчонку.
- Я правильно угадала?
- Н-ну, около того...
- Я с ним не сплю,- безмятежно сказала Катя.- Коли уж вы его сто лет знаете, то согласитесь: будь все наоборот, он и любовнице бы спуску не дал, если бы она от него зависела по службе...
- Уж это точно,- с чувством сказал Мазур.- Хлебнул я от него пару раз горюшка, но тем не менее уважаю за некоторые черты характера... Если уж у нас пошел столь фривольный разговор, милая моя радистка Кэт, то интересно бы знать: а не пытался ли...
- А вот этого я вам не скажу. Терпеть не могу сплетничать о начальстве. Есть в этом что-то лакейское, вам не кажется?
- Пожалуй...- сказал Мазур, откровенно ее разглядывая.
- А вам ведь интересно...
- Н-ну...
- И более того,- сказала Катя, улыбаясь той мимолетной, легкой, ведьминской улыбочкой, которую женщины, ей-же-ей, осваивают еще в колыбели.- Вы не просто обывательский интерес тешите, вы еще и цепочку выстраиваете, а? На косвенных прокачиваете, не свободна ли я. Вы правда хотите со мной переспать?
Мысленно произнеся про себя несколько энергичных слов, Мазур усмехнулся:
- А если я цинично кивну?
- Бога ради, что тут такого? - пожала плечиками Катя.- У меня с месяц никого не было, под мужика хочется так, что зубы ноют... Ну что, киваете?
- М-да,- сказал Мазур.- Однако ж молодое поколение...
- А что, лет двадцать назад вам девушки исключительно поцелуи в щечку позволяли?
- Ну, я бы не сказал...
- Вот видите.- На ее губах вновь появилась неуловимая ведьминская улыбочка.- Кирилл Степанович, есть аспекты, которые легко просчитать. Весь Балтфлот знает, что славный адмирал Мазур западает на натуральных блондинок, спасу нет. Правда, локоны у них обычно длиннее.- Она мимолетно коснулась кончиками пальцев своих светлых волос, постриженных чуть ниже ушей.- Но это не столь уж существенно, правда?
- Не свистите, радистка Кэт,- сказал Мазур уверенно.- Так уж и весь Балтфлот... Да он в массе своей и не слыхивал про скромного и незаметного Кы Сы Мазура... Это вы сплетенку какую-то, широко известную в узких кругах, подхватили, так что не пытайтесь меня оконфузить...
- Я и не пытаюсь,- сказала Катя серьезно.- Я вас и в самом деле, простите, изучаю. Как представителя старшего поколения. Вы ведь меня тоже, да? Вот видите... Это вечный процесс, нет?
- Пожалуй,- подумав, согласился Мазур.- Я в ваши годы усиленно пытался просечь стариков, но не скажу, что достиг особенных успехов. По моему твердому убеждению, поколениям друг друга так и не понять до конца. Я до сих пор не могу проломиться во внутренний мир ребят из какого-нибудь ОСНАЗа- а они, будучи наставничками, тоже не вполне нас понимали...
- А вот интересно, как они вас наставляли?
- Согласно классикам,- сказал Мазур, чуть подумав.- Бросали нас в огонь и с бесстрастным научным любопытством смотрели, сгорим мы или нет. Ну, большей частью мы не сгорали... интересно, как это обстоит сейчас?
- Да точно так же, я думаю,- ответила Катя.- С одним существенным недостатком: у нас нет вашего размаха. Глобус скукожился... Обидно. А вы красиво увели разговор на высокие материи от моих легкомысленных реплик, Кирилл Степанович...
Мазур повернулся к ней и довольно долго смотрел в светло-карие глаза - в меру ехидные, в меру умные и, надо признать, красивые. Приятная была девочка, слов нет, но...
- Интересно, что вас от меня отвращает? - словно вновь прочитав его мысли, поинтересовалась клятая напарница.- Неужели прямота в современном стиле?
- Ум, прелесть моя,- сказал Мазур серьезно.- Терпеть не могу у себя в постели острых умом женщин, не вяжется оно как-то...
- Так вы ж не ум имеете в виду,- сказала Катя.-Вы сложности подразумеваете. Боитесь, что умная женщина будет вам некие сложности создавать... А?
- Быть может...- должен был признать Мазур.
- В жизни не создавала мужчинам сложностей, так что если вы только этого боитесь...
- Катерина,- сказал Мазур.- Вокруг шляется необозримое число молодых усатеньких лейтенантов вкупе с капитанами...
- А ну их,- браво отмахнулась Катя.- Сверстник пошел какой-то не такой самодовольный и эгоистичный. Только и думает, как самому кончить, без оглядки на мои желания, повелителя изображать начинает после первого же раза. А старшему поколению, как просвещали более опытные подруги, свойствен шарм и обхождение... Я вас, часом, не шокирую?
- Эх, милая моя натуральная блондинка...- искренне усмехнулся Мазур.Сконфузить меня ненадолго вы можете. А вот шокировать... Боюсь, шокировать меня уже ничем невозможно. Зачерствел... Можно, я отвечу на ваш легкий цинизм своим? Как вы с такими-то взглядами на стариков-шармеров избегнуто а мора с господином Самариным? Он, между прочим, тоже порою склонен западать на блондинок. И не говорите мне, что он не делал попыток, я-то его сто лет знаю...
- А вот представьте, не делал,- сказала Катя.- Должно быть, по той простой причине, что мы с ним работали в условиях, где решительно не было подходящего для а мора местечка... Зато сейчас оно имеется, так что пользуйтесь случаем, пока не передумала...
Мазур стойко выдержал ее взгляд и спокойно изрек:
- Спасибо, непременно.
- Позвольте считать это решительным объяснением, господин адмирал?
- Позволяю,- рассеянно, легкомысленно сказал Мазур, включая зажигание.
Не настолько уж он был шокирован ее прямотой, чтобы потерять самообладание,- в конце-то концов, за последние четверть века в его жизни хватало молодых особ, предлагавшихся столь же раскованно и независимо, еще до наступления эры феминизма. Было время привыкнуть...
- И вот еще какой нюанс...- сказал он с интересом.- Катенька, вы, я заметил, с ба-альшой охотой врезали ей по физиономии. С нескрываемым удовлетворением, я бы выразился... Вряд ли это латентный садизм- человек с подобными качествами не прошел бы кое-какие тесты... Тогда в чем подоплека?
- Ну, это просто,- сказала Катя.- Терпеть не могу таких вот холеных сучек. Все у нее было, столько, что другим хватит на три жизни,- а ей хотелось больше и больше, пусть даже шагать пришлось бы по трупам... Вы правы, я ей с большим удовольствием вмазала... но это же не садизм, верно?
- Ну конечно,- сказал Мазур.- Это, пожалуй, старая добрая классовая ненависть, я думаю... Совсем другое дело.
...Когда дверь тихонько приоткрылась без всякого предварительного стука, валявшийся на застеленной постели Мазур особенно и не удивился, а, точности ради, не удивился вообще - ясно было, что все так и кончится нынче же вечером, и дело тут не в раскованности молодого поколения: уж если женщина что-то твердо задумала, она это непременно осуществит, какой бы исторический период ни стоял на дворе и какими бы ни были декорации для морали и светских приличий...
Он воздержался от реплик, ограничившись тем, что поднялся с постели: невместно господам флотским офицерам принимать даму лежа, пусть даже дама тоже носит погоны и гораздо младше по званию.
Преспокойно вошла самостоятельная и целеустремленная девушка Катя, в коротком летнем балахончике, тщательно повернула круглую головку замка, потом, заложив руки за спину, прислонилась к стене рядом с дверью в весьма грациозной позе.
- Ага,- сказал Мазур.- Это, как я понимаю, завлекательная прелюдия?
- Вы совершенно правы, господин адмирал,- с уверенной женской улыбкой ответила представительница молодого поколения.- Но очень краткая... Я не знаю ваших привычек, как вам больше нравится... Мне самой все снять или вы разденете?
- Иди сюда,- сказал Мазур.- По дороге решим.
- Вас не коробит упадок нравов, порожденный последним десятилетием? поинтересовалась она, сбрасывая босоножки и приближаясь бесшумным танцующим шагом.
- Что-то мне плохо верится, что был упадок...- фыркнул Мазур.
Он не кривил душой и в самом деле был искренне уверен, что все разговоры насчет упадка нравов при смене поколений и эпох - чушь редкостная, все было, как было испокон веков... Неспешно раздевая девушку, он ощутил нечто вроде прилива законной гордости- положительно, до старости далековато, если такая девушка сама... Правда, ему тут же пришло в голову, что этот приступ гордости как раз и может означать приближение преклонных лет (молодым-то и в башку не приходило гордиться...), но действие уже само собой переместилось в горизонталь постели, и забивать голову посторонними мыслями более не стоило - судя по деловитой настойчивости Катиных пальчиков, она и в самом деле провела последний месяц в самом пошлом воздержании, и долгие увертюры ее никак не прельщали. Медленное бережное проникновение, короткий удовлетворенный стон, напрягшееся в ответном движении женское тело, привычно принявшее мужскую тяжесть,- и никакого такого конфликта поколений, поскольку движения и неосторожные стоны стары, как мир...
- Не надо так стараться,- защекотал ему ухо прерывающийся шепот.- Не надо мне ничего доказывать, и так хорошо, ох...
"Далеко до дряхлости, далеко",- пару раз повторил про себя Мазур, как заклинание, замедляя ритм, ощущая, как она все более расслабляется, угадав момент, закончил сильным толчком, прилег рядом, щека к щеке, и удовлетворенно слушал ее тяжелое прерывистое дыхание.
Это и называется маленькими солдатскими радостями. Красивая, довольная тобой девушка в объятиях, в тумбочке есть бутылка, и никто пока что не стоит над душой с очередной войнушкой, все, слава богу, живы и- тишина, тишина...
Катя тихонько спросила на ухо:
- Если я скажу, господин адмирал, что вы были неподражаемы, это ведь будет грубая лесть?
- И брехня,- тихонько сказал Мазур.- Нету на свете неподражаемых. Чего ни коснись...
- Ну хорошо, мне просто было хорошо...- сообщила она и надолго замолчала.
Потом деликатно придвинулась поближе, прильнула к его плечу. Мазур испытал нешуточное облегчение, видя, что все и до сих пор идет прекрасно. Переспать с женщиной - дело нехитрое. Гораздо труднее угадать такую, чтобы потом вела себя правильно. Бывают, знаете ли, крайности - и когда удовлетворенная дама тут же начинает строить далеко идущие планы, предельно романтичные и неимоверно лирические, что нормального мужика лишь напрягает. И, так сказать, наоборот, когда дама романтических планов не строит, не вопрошает надрывно, что же теперь с ними обоими будет после того, как эта ночь связала их мистическими узами,зато ударяется в излишнюю фамильярность, тормошит вовсе уж вольно, игриво сюсюкает...
Он начинал думать, что с Катей ему повезло,- она словно бы подстраивалась к нему, осторожно и ненавязчиво. Насколько была прежде остра на язычок и раскованна, настолько теперь стала воплощением осторожной чуткости.
- А вы довольны?
- Пожалуй, пора и на "ты" перейти,-сказал Мазур.
- Мне трудно вот так сразу перестроиться,- серьезно сказала она.- Вы все-таки адмирал. Мало ли что вам в голову придет...
- А это, случаем, не комплексы, а? - усмехнулся Мазур в темноте.
- Не знаю...- призналась Катя.- Вряд ли. Просто все время кажется, что вы обо мне будете думать какую-нибудь чушь...
- А конкретно?
- Не знаю, честное слово...
- Эх, молодое поколение...- фыркнул Мазур.- Я-то полагал, вы и не ведаете, что такое рефлексии...
- Выходит, ведаем...
Мазур чувствовал по тону, что она улыбается, и спросил с неподдельным интересом:
- Катенька, уж прости обормота за любопытство, но, честное слово, не могу удержаться... Каким ветром тебя занесло в наши-то ряды? Странный выбор для милой девушки...
- А это вы виноваты.
- Кто это- "мы"?
- Не "мы", а конкретно вы. Вы шли впереди всех, вы мне тогда казались самым красивым и бравым...
Приподнявшись на локте, Мазур щелкнул выключателем лампы на тумбочке, склонился над девушкой и внимательно на нее смотрел, тщетно напрягая тренированную память.
- Интересно,- сказал он озадаченно.- Ох, как интересно... Это звучит так, словно бы непременно должны были где-то встречаться... Вот только где?
Катя улыбнулась:
- Вы не старайтесь так, все равно не вспомните. Воды с тех пор утекло много... Репине, восемьдесят третий год, дача. Вы веселой такой гурьбой вошли в калитку, сначала показалось, что вас очень много, целая рота, потом только стало ясно, что- всего-то человек пять. Черные мундиры, белые фуражки, ордена звенят и колышутся...
Мазур медленно закрыл рот и спросил:
- У меня очень глупая физиономия?
- Не особенно,- заверила Катя.- Удивленная, конечно, чуточку, но что ж тут поделать... Любой бы на вашем месте...
Больше подсказок ему не требовалось. Получив нужные зацепки, память заработала, как компьютер. Ну конечно, Репине, восемьдесят третий. За весь этот год он лишь однажды бывал в Репино - и именно тогда, когда их веселая бандочка вернулась с очередной работы, с очередной неизвестной для подавляющего большинства землян войнушки. Ну да, конечно же, они шумели и веселились так, что казалось со стороны, будто их и впрямь целая рота, хоть и было-то их всего пятеро. Были основания для веселья, чего уж там,- они тогда ни одного человека не потеряли, а порученное им выполнили в лучшем виде. И ордена получили, а как же, было за что. И ведь точно, первое, что они увидели во дворе,- это дерево, где на суку вниз головой, цепляясь согнутыми в коленках ногами, болтался и испускал жизнерадостные вопли девчоныш лет семи, этакая Пеппи Длин-ныйчулок... Но ведь это...
"Вот так влип",- подумал он в некоторой растерянности.
Рядом с ним лежала родная племянница Генки Лымаря, дочка его сестры. Та самая подросшая сорвиголова. В этом факте не было ничего криминального или порочащего, но все равно...
- Вспомнили? - поинтересовалась Катя с затаенной улыбкой.- Ага, она самая. Я всегда была сорванцом, здесь, наверное, точка отсчета и прячется. Одно к другому, шестеренка за шестеренку- и кончилось именно так... А вы, честное слово, были чем-то вроде катализатора. Я в вас была просто-таки влюблена, вы мне тогда казались образцом супермена...
- А родной дядя? - усмехнулся Мазур.
- Вот дядя отчего-то суперменом вовсе не казался- моряк и моряк, один из многих. Наверное, в вас было что-то такое...
- Я тебя умоляю, перестань,- сказал Мазур.- Иначе приобрету совершенно мне несвойственную манию величия.
- Нет, правда,- упрямо сказала Катя.- Вы шагали этак... знаете ли, фертом-мушкетером. Хоть я и висела вверх ногами, но все равно именно такое впечатление осталось. А может, это и был сигнал из будущего? Если учесть, что прошлое и будущее - один поток? Не знаю. Только это и был толчок... А все остальное к нему только приложилось.
Мазур слышал краем уха, что она была на флоте, но полагал, что речь идет о чем-то вроде настоящей телефонистки или, при лучшем раскладе, техника-лейтенанта. Вот это сюрприз...
- Но ведь это ничего не меняет, правда? - настороженно спросила Катя.
- Ничего,- твердо сказал Мазур.- Хорошо мне с тобой, признаюсь честно...
Глава четвертая
Вороны в высоких хоромах
- Ты что лыбишься? - спросил Лаврик без особого раздражения.
- Анекдот вспомнил,- ответил Мазур.- По теме. "Хрен его знает, кто он такой, но за шофера у него сам Брежнев сидел". Рассказать кому, что ты у нас шоферил, когда на дело ехали...
- Ты этого района не знаешь,- как ни в чем не бывало сказал Лаврик.- А мы люди не гордые, мы и за баранкой посидеть можем, руки не отсохнут и жопа не натрудится...
Он тоже был не в самом плохом настроении-вполне возможно, по делу получились какие-то интересные результаты или просто ощутимое движение вперед (хотя, конечно же, Лаврик не простирал свою благосклонность настолько, чтобы посвящать Мазура в детали, по своему обыкновению прятал в рукаве не только тузов, но и карты поплоше).
Бывший опер Гена сидел на заднем сиденье и помалкивал - помоложе Мазура лет на десять, но с большими залысинами, спокойный такой, невысокий крепыш.
Полуобернувшись к нему, Мазур спросил уже вполне серьезно:
- Мы не успели толком поговорить... Вас неумолимое торжество закона привлекает или личные обиды на первом плане?
- Трудно сказать,- честно ответил Гена.- Может, и личные. Он ведь не просто со статьи соскользнул - меня тогда в бочку с дерьмом окунули да вдобавок на темечко даванули, чтобы с головой нырнул. Кому приятно? Я так понимаю, посадить его вы не посадите - не тот расклад и не та контора...
- Уж не посетуйте,- сказал Самарин.- Но так оно и обстоит....
- Ладно, что поделать... Зато я совершенно точно уверен, что в дерьмо он у вас нырнет с головушкой...
- Правильно понимаете,- усмехнулся Лаврик.- Есть у нас с Кириллом привычка макать всякую дешевку с маковкой в дерьмо...
- А можно его, как бы сказать, легонько...- с неприкрытой надеждой осведомился бывший опер.
- По сусалам? - догадливо подхватил Лаврик.- Понимаю ваши чувства, друг мой, но вынужден категорически запретить. Вы и так рискуете, идя в квартиру. Нажмет потайную кнопочку вызова вневедомственной охраны или запишет разговор на пленочку- и оба вы окажетесь в пикантной ситуации. А впрочем... Не думаю, что он сейчас способен на осмысленное коварство. Он остался один, без покровителей и влиятельных сообщников. По сути, все, на кого он работал, либо отправились в мир иной, либо угодили в нешуточные хлопоты. Он сейчас должен забиться в уголок и бояться всего на свете, как алкаш после многодневного запоя... Но все равно избегайте, други, осужденных передовым общественным мнением методов. Самое большее, что вы можете себе позволить,- деликатненько попятить в сторону, если не захочет пускать в квартиру, или там по ушам въехать тем способом, что следов не оставляет...
- Так это ж совсем другое дело,- обра-дованно сказал Гена.- Ему хватит... Константин Кимович, вы не волнуйтесь, я и не собираюсь зверствовать. Хочется просто, чтобы сел наконец на парашу...
Лаврик обменялся с Мазуром быстрым взглядом. Мазур его прекрасно понял. Бедняга экс-опер, ручаться можно, и не представлял, что в их задачу вовсе не входило усадить почтенного профессора на плохо сколоченные нары. Программа-минимум была значительно проще: герр профессор мог кое-что знать о раскосенькой Гейше... Но сообщать Гене такие тонкости после того, как он долго делился с ними копившимися некогда на профессора оперативными разработками, было бы, мягко говоря, неучтиво. Да и о такой скучной вещи, как государственная тайна, следовало помнить. Будь опер не бывшим, а настоящим, его все равно не посвятили бы в иные секреты. Но вот взять его с собой пришлось, тут уж ничего не поделаешь- как-никак помог кое в чем, мог и далее оказаться полезным. Такой вот филантропический прагматизм...
- Вот уж ни черта! Поубивала бы нас к чертовой матери, будь такая возможность...
- Это точно,- поддержал Быча.- Денежки за свободу поначалу сулила, потом перестала...
- И много? - с интересом спросил Мазур.
- Штук по полсотни баксов каждому.
- А ведь у нее найдутся в заначке такие денежки...
- Это точно,- кивнул Быча.
- Что ж не соблазнились? - хмыкнул Мазур.
- Не стоят эти баксы того, чтоб потом от Папы бегать по всей России,убежденно сказал Быча.- Ох, не стоят...
- Логично,- кивнул Мазур.- Значит, потом перестала... Ну, а нет ли у вас впечатления, орлы, что у нее крыша поехала?
- Вот это вряд ли,- подумав, заверил Быча.- Не похоже что-то. Скорее уж планы строит, хотя и не понимаю я, какие в ее положении могут быть планы. Все предусмотрено, как Папа и велел. Хрен она отсюда выберется, пока не поступит иных распоряжений. Телепузик у нас, конечно, не терминатор- но тут, кроме орла в вестибюле, постоянно еще парочка ребят с трещотками, так что нахрапом не возьмешь... Замочки все кодовые, как на подбор, на окнах решеточки...
- А сами вы ее, часом, не пользуете, орелики? - спросил Мазур напрямик.Да вы не мнитесь. Папа не обидится, а я - тем более...
- Ну, вообще-то...- признался Быча с налетом смущения.- Как бы и это... Когда ее только сюда привезли, пробовала по старой памяти выежовываться, ну, мы ее и поддрессировали малость, как обычно,- постучали легонько по организму да пропустили хором, чтобы получше поняла свое нынешнее положение. Ничего, утихомирилась. Ну, и потом бывало. Папа ж не запрещал, а станок добрый... Между прочим, Кирилл Степаныч, если есть такое желание, вы только намекните, мы ее мигом разложим по стойке "смирно". Папа ведь распорядился прямо, что жизнь она должна вести насквозь блядскую, а вот детали его не интересуют... А?
- Да нет, спасибо,- вежливо мотнул головой Мазур.- Как-нибудь в другой раз, пожалуй... Вы мне лучше подробно расскажите о здешнем механизме. Ежу понятно, что кого попало вы с улицы не пускаете... Каким макаром идет отбор клиентов?
- А это уж мы постарались,- не без самодовольства сообщил Телепузик.Связались тут с одной эскортной лавочкой, из тех, что поприличнее - постоянная клиентура, чистая публика и все такое... Папа нам поставил довольно простую задачу: побольше черномазых попротивнее, побольше групповушки- и чтобы при этом не было ни огласки, ни проколов. Ну, мы творчески поразмыслили и связались с этой самой "Анжеликой". Они нам главным образом клиентуру и поставляют. Проблем пока не было, все пучком. Раза четыре ее в город вывозили, по заказам, опять-таки от постоянных клиентов. Вообще-то, обычно секьюрити, когда привозят телок на хату, сваливают до условленного часа, но наши ребятки, сами понимаете, под дверью все это время бдят, чтобы чего не выкинула... За неделю ее человек сорок пропустило, не считая нас.
- Ну, а личности клиентов вы как-то фиксируете? - спросил Мазур.
- А зачем?- искренне удивился Телепузик.- У нас таких инструкций не было, к чему? Главное, как сказал Папа, чтобы она, стерва, нахлебалась полной ложкой и в три горла... При чем тут личность клиента?
- Ну, а кто крышует "Анжелику"?
- Антоха Ковбой. Только он тут не при делах, его номер десятый. Как Папа решил, так дело и движется. Хай себе крышует что "Анжелику", что "Маркизу"...
- Понятно,- сказал Мазур.- Ну что же, не буду вам более докучать, соколы, всего наилучшего...
- Всего наилучшего, Кирилл Степаныч,- отозвался Быча при почтительном молчании Телепузика.- Если что, вы только звякните...
Произнесено это было без всякого подобострастия, но с глубоко затаенной опаской - парень, несмотря на некоторую убогость лексикона и невысокое положение в системе, был все же отнюдь не дураком. Мазур оказался ему откровенно непонятен - а ко всему непонятному, тут Мазур был с молодым бандюком полностью согласен, как раз и следует относиться с долей опаски...
Катя шагала рядом, не отставая, судя по сосредоточенному личику, погруженная в деловые раздумья. Мазур сел за руль, выехал за шлагбаум и, медленно двигаясь по неширокой пустой улице, сказал почти бесстрастно:
- И думать даже не стоит, что у нее, стервы, крыша поехала от сексуальных переживаний. Будь на ее месте какая-нибудь домашняя девочка, воспитанная старомодными родителями в викторианском духе и с мужиками знакомая только теоретически, я бы еще допустил... Но тут... Я ее немного знаю. Во-первых, острейший ум, во-вторых, моралями себя не отягощала. Преспокойно ложилась под лесбиянку, когда эта лесбиянка ей была позарез нужна... А коли женщина рассматривает свою... свое...- Он фыркнул, смущенно мотнул головой.- В общем, как инструмент для решения проблем, то ее и пребывание в борделе душевного здоровья не лишит. Есть у меня версия...
- У меня тоже,- сказала Катя. Мазур аккуратно притер машину к обочине, возле длинного ряда однообразных, зелено-ржавых гаражных дверей, достал из бар-дачка блокнот и выдрал два листочка.
- Подожди. Напиши свою версию кратенько и отдай мне, а я тебе свою напишу...
- А зачем этак-то?
- Хочу изучить способ мышления молодого поколения,- признался Мазур.
- А что, сермяга! - сказала Катя.- Мне тоже не помешает старшее поколение изучению подвергнуть...
Они обменялись сложенными вчетверо листками. Развернув полученный, пробежав взглядом аккуратную строчку, одну-единственную, Мазур громко хохотнул:
- Нет, надо же... Если привлечь флотский лексикончик, то мысли наши идут параллельными курсами, нет в данном вопросе разногласий меж поколениями, даже текстуально совпадает...
Он прочел вслух Катину фразу, дословно повторявшую то, что написал он сам:
- "У нее есть кто-то на стороне"...
- Это единственное объяснение, если отсечь нимфоманию и шизу,- сказала Катя твердо.
- Ага,- кивнул Мазур.- Так ведет себя человек, который уже на кого-то крепко надеется - и гораздо сильнее, чем на нас, столь неожиданно свалившихся на голову. Кто-то, кому она верит. В конце концов, у нее остались немаленькие денежки в заначке, остались связи, сообщники по налаженным бизнесам... Черт, быть может, она с нашим неизвестным убивцем была связана напрямую, сама, а не через Хлынова... Какую они там цифирку называли? Мужиков сорок ее уже попользовало? Это означает сорок контактов с посторонними.
- И еще,- добавила Катя нерешительно.- Ее, вполне возможно, и не обыскивали, когда загналл трудиться на бордельной ниве,- к чему, собственно? Нынешние мобильники бывают и очень махонькие... Вот только кто?
- Аллах его ведает,- честно признался Мазур.- Нам бы людей, нам бы технику... Но все равно, есть о чем доложить начальству, а это, любой военный согласится, уже кое-что. Хуже нет представать пред грозны очи начальства пустым. Правда, для меня Самарин- начальство временное...
- Зато для меня постоянное,- сказала Катя.
- Сочувствую,- кивнул Мазур.- Под его началом постоянно служить - это уж никак не медок ложкой наворачивать...
Он бросил на соседку мимолетный взгляд и побыстрее отвернулся.
- Вы ведь свою мысль не закончили, Кирилл Степанович,- преспокойно сообщила Катя.- А я ее телепатнула. "При одном-единственном исключении", а?
- Н-ну...- промямлил Мазур, не глядя на шуструю девчонку.
- Я правильно угадала?
- Н-ну, около того...
- Я с ним не сплю,- безмятежно сказала Катя.- Коли уж вы его сто лет знаете, то согласитесь: будь все наоборот, он и любовнице бы спуску не дал, если бы она от него зависела по службе...
- Уж это точно,- с чувством сказал Мазур.- Хлебнул я от него пару раз горюшка, но тем не менее уважаю за некоторые черты характера... Если уж у нас пошел столь фривольный разговор, милая моя радистка Кэт, то интересно бы знать: а не пытался ли...
- А вот этого я вам не скажу. Терпеть не могу сплетничать о начальстве. Есть в этом что-то лакейское, вам не кажется?
- Пожалуй...- сказал Мазур, откровенно ее разглядывая.
- А вам ведь интересно...
- Н-ну...
- И более того,- сказала Катя, улыбаясь той мимолетной, легкой, ведьминской улыбочкой, которую женщины, ей-же-ей, осваивают еще в колыбели.- Вы не просто обывательский интерес тешите, вы еще и цепочку выстраиваете, а? На косвенных прокачиваете, не свободна ли я. Вы правда хотите со мной переспать?
Мысленно произнеся про себя несколько энергичных слов, Мазур усмехнулся:
- А если я цинично кивну?
- Бога ради, что тут такого? - пожала плечиками Катя.- У меня с месяц никого не было, под мужика хочется так, что зубы ноют... Ну что, киваете?
- М-да,- сказал Мазур.- Однако ж молодое поколение...
- А что, лет двадцать назад вам девушки исключительно поцелуи в щечку позволяли?
- Ну, я бы не сказал...
- Вот видите.- На ее губах вновь появилась неуловимая ведьминская улыбочка.- Кирилл Степанович, есть аспекты, которые легко просчитать. Весь Балтфлот знает, что славный адмирал Мазур западает на натуральных блондинок, спасу нет. Правда, локоны у них обычно длиннее.- Она мимолетно коснулась кончиками пальцев своих светлых волос, постриженных чуть ниже ушей.- Но это не столь уж существенно, правда?
- Не свистите, радистка Кэт,- сказал Мазур уверенно.- Так уж и весь Балтфлот... Да он в массе своей и не слыхивал про скромного и незаметного Кы Сы Мазура... Это вы сплетенку какую-то, широко известную в узких кругах, подхватили, так что не пытайтесь меня оконфузить...
- Я и не пытаюсь,- сказала Катя серьезно.- Я вас и в самом деле, простите, изучаю. Как представителя старшего поколения. Вы ведь меня тоже, да? Вот видите... Это вечный процесс, нет?
- Пожалуй,- подумав, согласился Мазур.- Я в ваши годы усиленно пытался просечь стариков, но не скажу, что достиг особенных успехов. По моему твердому убеждению, поколениям друг друга так и не понять до конца. Я до сих пор не могу проломиться во внутренний мир ребят из какого-нибудь ОСНАЗа- а они, будучи наставничками, тоже не вполне нас понимали...
- А вот интересно, как они вас наставляли?
- Согласно классикам,- сказал Мазур, чуть подумав.- Бросали нас в огонь и с бесстрастным научным любопытством смотрели, сгорим мы или нет. Ну, большей частью мы не сгорали... интересно, как это обстоит сейчас?
- Да точно так же, я думаю,- ответила Катя.- С одним существенным недостатком: у нас нет вашего размаха. Глобус скукожился... Обидно. А вы красиво увели разговор на высокие материи от моих легкомысленных реплик, Кирилл Степанович...
Мазур повернулся к ней и довольно долго смотрел в светло-карие глаза - в меру ехидные, в меру умные и, надо признать, красивые. Приятная была девочка, слов нет, но...
- Интересно, что вас от меня отвращает? - словно вновь прочитав его мысли, поинтересовалась клятая напарница.- Неужели прямота в современном стиле?
- Ум, прелесть моя,- сказал Мазур серьезно.- Терпеть не могу у себя в постели острых умом женщин, не вяжется оно как-то...
- Так вы ж не ум имеете в виду,- сказала Катя.-Вы сложности подразумеваете. Боитесь, что умная женщина будет вам некие сложности создавать... А?
- Быть может...- должен был признать Мазур.
- В жизни не создавала мужчинам сложностей, так что если вы только этого боитесь...
- Катерина,- сказал Мазур.- Вокруг шляется необозримое число молодых усатеньких лейтенантов вкупе с капитанами...
- А ну их,- браво отмахнулась Катя.- Сверстник пошел какой-то не такой самодовольный и эгоистичный. Только и думает, как самому кончить, без оглядки на мои желания, повелителя изображать начинает после первого же раза. А старшему поколению, как просвещали более опытные подруги, свойствен шарм и обхождение... Я вас, часом, не шокирую?
- Эх, милая моя натуральная блондинка...- искренне усмехнулся Мазур.Сконфузить меня ненадолго вы можете. А вот шокировать... Боюсь, шокировать меня уже ничем невозможно. Зачерствел... Можно, я отвечу на ваш легкий цинизм своим? Как вы с такими-то взглядами на стариков-шармеров избегнуто а мора с господином Самариным? Он, между прочим, тоже порою склонен западать на блондинок. И не говорите мне, что он не делал попыток, я-то его сто лет знаю...
- А вот представьте, не делал,- сказала Катя.- Должно быть, по той простой причине, что мы с ним работали в условиях, где решительно не было подходящего для а мора местечка... Зато сейчас оно имеется, так что пользуйтесь случаем, пока не передумала...
Мазур стойко выдержал ее взгляд и спокойно изрек:
- Спасибо, непременно.
- Позвольте считать это решительным объяснением, господин адмирал?
- Позволяю,- рассеянно, легкомысленно сказал Мазур, включая зажигание.
Не настолько уж он был шокирован ее прямотой, чтобы потерять самообладание,- в конце-то концов, за последние четверть века в его жизни хватало молодых особ, предлагавшихся столь же раскованно и независимо, еще до наступления эры феминизма. Было время привыкнуть...
- И вот еще какой нюанс...- сказал он с интересом.- Катенька, вы, я заметил, с ба-альшой охотой врезали ей по физиономии. С нескрываемым удовлетворением, я бы выразился... Вряд ли это латентный садизм- человек с подобными качествами не прошел бы кое-какие тесты... Тогда в чем подоплека?
- Ну, это просто,- сказала Катя.- Терпеть не могу таких вот холеных сучек. Все у нее было, столько, что другим хватит на три жизни,- а ей хотелось больше и больше, пусть даже шагать пришлось бы по трупам... Вы правы, я ей с большим удовольствием вмазала... но это же не садизм, верно?
- Ну конечно,- сказал Мазур.- Это, пожалуй, старая добрая классовая ненависть, я думаю... Совсем другое дело.
...Когда дверь тихонько приоткрылась без всякого предварительного стука, валявшийся на застеленной постели Мазур особенно и не удивился, а, точности ради, не удивился вообще - ясно было, что все так и кончится нынче же вечером, и дело тут не в раскованности молодого поколения: уж если женщина что-то твердо задумала, она это непременно осуществит, какой бы исторический период ни стоял на дворе и какими бы ни были декорации для морали и светских приличий...
Он воздержался от реплик, ограничившись тем, что поднялся с постели: невместно господам флотским офицерам принимать даму лежа, пусть даже дама тоже носит погоны и гораздо младше по званию.
Преспокойно вошла самостоятельная и целеустремленная девушка Катя, в коротком летнем балахончике, тщательно повернула круглую головку замка, потом, заложив руки за спину, прислонилась к стене рядом с дверью в весьма грациозной позе.
- Ага,- сказал Мазур.- Это, как я понимаю, завлекательная прелюдия?
- Вы совершенно правы, господин адмирал,- с уверенной женской улыбкой ответила представительница молодого поколения.- Но очень краткая... Я не знаю ваших привычек, как вам больше нравится... Мне самой все снять или вы разденете?
- Иди сюда,- сказал Мазур.- По дороге решим.
- Вас не коробит упадок нравов, порожденный последним десятилетием? поинтересовалась она, сбрасывая босоножки и приближаясь бесшумным танцующим шагом.
- Что-то мне плохо верится, что был упадок...- фыркнул Мазур.
Он не кривил душой и в самом деле был искренне уверен, что все разговоры насчет упадка нравов при смене поколений и эпох - чушь редкостная, все было, как было испокон веков... Неспешно раздевая девушку, он ощутил нечто вроде прилива законной гордости- положительно, до старости далековато, если такая девушка сама... Правда, ему тут же пришло в голову, что этот приступ гордости как раз и может означать приближение преклонных лет (молодым-то и в башку не приходило гордиться...), но действие уже само собой переместилось в горизонталь постели, и забивать голову посторонними мыслями более не стоило - судя по деловитой настойчивости Катиных пальчиков, она и в самом деле провела последний месяц в самом пошлом воздержании, и долгие увертюры ее никак не прельщали. Медленное бережное проникновение, короткий удовлетворенный стон, напрягшееся в ответном движении женское тело, привычно принявшее мужскую тяжесть,- и никакого такого конфликта поколений, поскольку движения и неосторожные стоны стары, как мир...
- Не надо так стараться,- защекотал ему ухо прерывающийся шепот.- Не надо мне ничего доказывать, и так хорошо, ох...
"Далеко до дряхлости, далеко",- пару раз повторил про себя Мазур, как заклинание, замедляя ритм, ощущая, как она все более расслабляется, угадав момент, закончил сильным толчком, прилег рядом, щека к щеке, и удовлетворенно слушал ее тяжелое прерывистое дыхание.
Это и называется маленькими солдатскими радостями. Красивая, довольная тобой девушка в объятиях, в тумбочке есть бутылка, и никто пока что не стоит над душой с очередной войнушкой, все, слава богу, живы и- тишина, тишина...
Катя тихонько спросила на ухо:
- Если я скажу, господин адмирал, что вы были неподражаемы, это ведь будет грубая лесть?
- И брехня,- тихонько сказал Мазур.- Нету на свете неподражаемых. Чего ни коснись...
- Ну хорошо, мне просто было хорошо...- сообщила она и надолго замолчала.
Потом деликатно придвинулась поближе, прильнула к его плечу. Мазур испытал нешуточное облегчение, видя, что все и до сих пор идет прекрасно. Переспать с женщиной - дело нехитрое. Гораздо труднее угадать такую, чтобы потом вела себя правильно. Бывают, знаете ли, крайности - и когда удовлетворенная дама тут же начинает строить далеко идущие планы, предельно романтичные и неимоверно лирические, что нормального мужика лишь напрягает. И, так сказать, наоборот, когда дама романтических планов не строит, не вопрошает надрывно, что же теперь с ними обоими будет после того, как эта ночь связала их мистическими узами,зато ударяется в излишнюю фамильярность, тормошит вовсе уж вольно, игриво сюсюкает...
Он начинал думать, что с Катей ему повезло,- она словно бы подстраивалась к нему, осторожно и ненавязчиво. Насколько была прежде остра на язычок и раскованна, настолько теперь стала воплощением осторожной чуткости.
- А вы довольны?
- Пожалуй, пора и на "ты" перейти,-сказал Мазур.
- Мне трудно вот так сразу перестроиться,- серьезно сказала она.- Вы все-таки адмирал. Мало ли что вам в голову придет...
- А это, случаем, не комплексы, а? - усмехнулся Мазур в темноте.
- Не знаю...- призналась Катя.- Вряд ли. Просто все время кажется, что вы обо мне будете думать какую-нибудь чушь...
- А конкретно?
- Не знаю, честное слово...
- Эх, молодое поколение...- фыркнул Мазур.- Я-то полагал, вы и не ведаете, что такое рефлексии...
- Выходит, ведаем...
Мазур чувствовал по тону, что она улыбается, и спросил с неподдельным интересом:
- Катенька, уж прости обормота за любопытство, но, честное слово, не могу удержаться... Каким ветром тебя занесло в наши-то ряды? Странный выбор для милой девушки...
- А это вы виноваты.
- Кто это- "мы"?
- Не "мы", а конкретно вы. Вы шли впереди всех, вы мне тогда казались самым красивым и бравым...
Приподнявшись на локте, Мазур щелкнул выключателем лампы на тумбочке, склонился над девушкой и внимательно на нее смотрел, тщетно напрягая тренированную память.
- Интересно,- сказал он озадаченно.- Ох, как интересно... Это звучит так, словно бы непременно должны были где-то встречаться... Вот только где?
Катя улыбнулась:
- Вы не старайтесь так, все равно не вспомните. Воды с тех пор утекло много... Репине, восемьдесят третий год, дача. Вы веселой такой гурьбой вошли в калитку, сначала показалось, что вас очень много, целая рота, потом только стало ясно, что- всего-то человек пять. Черные мундиры, белые фуражки, ордена звенят и колышутся...
Мазур медленно закрыл рот и спросил:
- У меня очень глупая физиономия?
- Не особенно,- заверила Катя.- Удивленная, конечно, чуточку, но что ж тут поделать... Любой бы на вашем месте...
Больше подсказок ему не требовалось. Получив нужные зацепки, память заработала, как компьютер. Ну конечно, Репине, восемьдесят третий. За весь этот год он лишь однажды бывал в Репино - и именно тогда, когда их веселая бандочка вернулась с очередной работы, с очередной неизвестной для подавляющего большинства землян войнушки. Ну да, конечно же, они шумели и веселились так, что казалось со стороны, будто их и впрямь целая рота, хоть и было-то их всего пятеро. Были основания для веселья, чего уж там,- они тогда ни одного человека не потеряли, а порученное им выполнили в лучшем виде. И ордена получили, а как же, было за что. И ведь точно, первое, что они увидели во дворе,- это дерево, где на суку вниз головой, цепляясь согнутыми в коленках ногами, болтался и испускал жизнерадостные вопли девчоныш лет семи, этакая Пеппи Длин-ныйчулок... Но ведь это...
"Вот так влип",- подумал он в некоторой растерянности.
Рядом с ним лежала родная племянница Генки Лымаря, дочка его сестры. Та самая подросшая сорвиголова. В этом факте не было ничего криминального или порочащего, но все равно...
- Вспомнили? - поинтересовалась Катя с затаенной улыбкой.- Ага, она самая. Я всегда была сорванцом, здесь, наверное, точка отсчета и прячется. Одно к другому, шестеренка за шестеренку- и кончилось именно так... А вы, честное слово, были чем-то вроде катализатора. Я в вас была просто-таки влюблена, вы мне тогда казались образцом супермена...
- А родной дядя? - усмехнулся Мазур.
- Вот дядя отчего-то суперменом вовсе не казался- моряк и моряк, один из многих. Наверное, в вас было что-то такое...
- Я тебя умоляю, перестань,- сказал Мазур.- Иначе приобрету совершенно мне несвойственную манию величия.
- Нет, правда,- упрямо сказала Катя.- Вы шагали этак... знаете ли, фертом-мушкетером. Хоть я и висела вверх ногами, но все равно именно такое впечатление осталось. А может, это и был сигнал из будущего? Если учесть, что прошлое и будущее - один поток? Не знаю. Только это и был толчок... А все остальное к нему только приложилось.
Мазур слышал краем уха, что она была на флоте, но полагал, что речь идет о чем-то вроде настоящей телефонистки или, при лучшем раскладе, техника-лейтенанта. Вот это сюрприз...
- Но ведь это ничего не меняет, правда? - настороженно спросила Катя.
- Ничего,- твердо сказал Мазур.- Хорошо мне с тобой, признаюсь честно...
Глава четвертая
Вороны в высоких хоромах
- Ты что лыбишься? - спросил Лаврик без особого раздражения.
- Анекдот вспомнил,- ответил Мазур.- По теме. "Хрен его знает, кто он такой, но за шофера у него сам Брежнев сидел". Рассказать кому, что ты у нас шоферил, когда на дело ехали...
- Ты этого района не знаешь,- как ни в чем не бывало сказал Лаврик.- А мы люди не гордые, мы и за баранкой посидеть можем, руки не отсохнут и жопа не натрудится...
Он тоже был не в самом плохом настроении-вполне возможно, по делу получились какие-то интересные результаты или просто ощутимое движение вперед (хотя, конечно же, Лаврик не простирал свою благосклонность настолько, чтобы посвящать Мазура в детали, по своему обыкновению прятал в рукаве не только тузов, но и карты поплоше).
Бывший опер Гена сидел на заднем сиденье и помалкивал - помоложе Мазура лет на десять, но с большими залысинами, спокойный такой, невысокий крепыш.
Полуобернувшись к нему, Мазур спросил уже вполне серьезно:
- Мы не успели толком поговорить... Вас неумолимое торжество закона привлекает или личные обиды на первом плане?
- Трудно сказать,- честно ответил Гена.- Может, и личные. Он ведь не просто со статьи соскользнул - меня тогда в бочку с дерьмом окунули да вдобавок на темечко даванули, чтобы с головой нырнул. Кому приятно? Я так понимаю, посадить его вы не посадите - не тот расклад и не та контора...
- Уж не посетуйте,- сказал Самарин.- Но так оно и обстоит....
- Ладно, что поделать... Зато я совершенно точно уверен, что в дерьмо он у вас нырнет с головушкой...
- Правильно понимаете,- усмехнулся Лаврик.- Есть у нас с Кириллом привычка макать всякую дешевку с маковкой в дерьмо...
- А можно его, как бы сказать, легонько...- с неприкрытой надеждой осведомился бывший опер.
- По сусалам? - догадливо подхватил Лаврик.- Понимаю ваши чувства, друг мой, но вынужден категорически запретить. Вы и так рискуете, идя в квартиру. Нажмет потайную кнопочку вызова вневедомственной охраны или запишет разговор на пленочку- и оба вы окажетесь в пикантной ситуации. А впрочем... Не думаю, что он сейчас способен на осмысленное коварство. Он остался один, без покровителей и влиятельных сообщников. По сути, все, на кого он работал, либо отправились в мир иной, либо угодили в нешуточные хлопоты. Он сейчас должен забиться в уголок и бояться всего на свете, как алкаш после многодневного запоя... Но все равно избегайте, други, осужденных передовым общественным мнением методов. Самое большее, что вы можете себе позволить,- деликатненько попятить в сторону, если не захочет пускать в квартиру, или там по ушам въехать тем способом, что следов не оставляет...
- Так это ж совсем другое дело,- обра-дованно сказал Гена.- Ему хватит... Константин Кимович, вы не волнуйтесь, я и не собираюсь зверствовать. Хочется просто, чтобы сел наконец на парашу...
Лаврик обменялся с Мазуром быстрым взглядом. Мазур его прекрасно понял. Бедняга экс-опер, ручаться можно, и не представлял, что в их задачу вовсе не входило усадить почтенного профессора на плохо сколоченные нары. Программа-минимум была значительно проще: герр профессор мог кое-что знать о раскосенькой Гейше... Но сообщать Гене такие тонкости после того, как он долго делился с ними копившимися некогда на профессора оперативными разработками, было бы, мягко говоря, неучтиво. Да и о такой скучной вещи, как государственная тайна, следовало помнить. Будь опер не бывшим, а настоящим, его все равно не посвятили бы в иные секреты. Но вот взять его с собой пришлось, тут уж ничего не поделаешь- как-никак помог кое в чем, мог и далее оказаться полезным. Такой вот филантропический прагматизм...