Страница:
Начальник разведки ВВС генерал-майор Джон Сам-форд долго откладывал прессконференцию и согласился на нее не без нажима начальства. "В продолжение пятилетия тарелочных страстей никто не оказывался в столь трудном положении, в какое попал начальник разведки",- писал Дональд Кихо и даже пытался представить обуревавшие генерала сомнения - что сказать прессе? Пресс-конференция состоялась 29 июля. Объявили о ней за несколько часов, но зал оказался полон, собрался цвет американской журналистики. Сохранились десятки описаний этой самой представительной и самой долгой со времен второй мировой войны пресс-конференции. Длилась она восемьдесят минут. Лучшее из описаний принадлежит перу Дональда Кихо. И это понятно,- не в пример многим, пришедшим в пресс-центр, чтобы получить официальный ответ на волновавший всех вопрос - что ж это было?- Кихо знал многие скрываемые факты, недомолвки, угадывал сценарий, режиссуру, подспудное течение пресс-конференции, подводные камни, которые командование ВВС постарается обойти. И годы спустя описание этого действа читается с увлечением, хотя сегодня мы понимаем: разведслужба ВВС, во всяком случае генерал Самфорд, знала об НЛО едва ли больше отставного майора Кихо, а все уловки и молчания генерала и других чинов пускались в ход лишь для того, чтобы скрыть растерянность и недоумение. Ровно в четыре часа в зале для прессы появился невозмутимый начальник разведки ВВС генерал-майор Джон Самфорд со свитой. От АТИСа в нее входили полковник Дональд Бауэр и капитан Эдвард Руппельт. Кихо отметил отсутствие майора Фурне и лейтенанта Холкомба, двух очевидцев ночных событий в Центре управления полетами 26-27 июля. Должно быть, это означало, что у них на происшедшее имелась своя точка зрения, отличная от мнения Самфорда. Вступительное слово начальника разведки ВВС было спокойно и взвешенно. Говорил он так, будто речь шла о заурядных вещах. Кстати, во время всей прессконференции Самфорд ни разу не произнес "летающие тарелки" или "неопознанные летающие объекты". Он заменял их безобидным словом tНings, что означает "вещь" или "предмет", пожалуй, даже "штуковина". Сказал же он следующее:
"ВВС почитают непреложным долгом опознавать, изучать любую вещь, оказавшуюся в воздушном пространстве и представляющую потенциальную угрозу США. В силу этого обязательства еще в 1947 году мы создали проект "Сайн", а затем как его продолжение другую, более представительную разветвленную организацию, изучившую около двух тысяч подобных донесений. Из этого массива, к нашему удовлетворению, мы сумели отделить те из них, что изначально касались неопознанных объектов. В подавляющем большинстве они оказались дружественными самолетами или предметами, ошибочно опознанными, преднамеренным обманом - достаточно было и таких случаев, - а также явлениями, связанными с распространением электромагнитных волн или метеорологического свойства, аберрацией и так далее. Однако остается около двадцати процентов донесений, в которых люди бесспорной репутации рассказывают вещи весьма спорные. И поскольку пока невозможно отождествить или соотнести эти вещи с большей частью уже объясненных, они попрежнему остаются предметом нашей озабоченности. Трудность же вынести какоелибо заключение относительно этих донесений объясняется отсутствием эталона, иначе говоря, способа измерить те самые вещи, о которых одни сообщали скупо, другие подробней, но без мерила, способного той вещи, идее или тому явлению придать нечто такое, что превратило бы их в материал, подлежащий любой разновидности анализа. Заинтересованность наша объясняется отнюдь не интеллектуальной любознательностью, а стремлением оценить, определить возможную угрозу США. И сегодня мы можем заявить: не существует ничего такого, что воспринималось хотя бы как отдаленная перспектива, отдаленное предостережение тому, что мы каким бы то ни было образом могли отождествить с угрозой национальной безопасности..."
Генерал Самфорд, по свидетельству людей, знавших его, был человеком немногословным и предпочитал изъясняться короткими рублеными фразами. Но тут он, очевидно, рассудил, что телеграфный стиль приведет к нагнетанию драматизма, а посему избрал витиеватый, академический слог, как бы призывая слушателей к спокойствию и рассудительности. Вступительная речь длилась около пяти минут. Несмотря на признание двадцати процентов необъясненных случаев (на две тысячи - это четыреста!), напряжение спало. Но к пресс-конференции готовился не только генерал Самфорд, подготовились к ней и журналисты. Сразу же обозначились горячие точки, вокруг них и вращались разговоры все восемьдесят минут. Одна из постоянных тем - эпизод первой вашингтонской ночи, когда три радара одновременно в продолжение тридцати секунд фиксировали НЛО над Ривердейлским радиомаяком. По мнению специалистов, это означало, что цели были реальные, а не мнимые. Об этом был задан первый вопрос.
Репортер.- Известны ли случаи одновременного обнаружения целей более чем одним радаром? Иначе говоря, фиксировались ли несколькими РЛС эхо-сигналы, исходившие из одной точки? Самфорд.- Вы имеете в виду в прошлом? Репортер.- Да, сэр. Самфорд.- Что ж, вещь не столь уж необычная. Феномен переходит с одного радара на другой с достаточной степенью вероятности, что это тот самый феномен. Если же вести счет на секунды, я бы воздержался утверждать... Репортер.- Разве такой пеленгации недостаточно, чтобы быть уверенным, что феномен находится именно в этой точке? Самфорд.- Исключительно редкий случай. Репортер.- Так был такой случай? Самфорд.- Исключительно редкий. Даже не припомню.
Начальник разведки, конечно, лукавил. Многие журналисты успели разобраться в сути триангуляции и знали, что она состоялась 19-20 июля. В последующем диалоге тема не была забыта. Правда, вопросы ставились недостаточно четко, и Самфорд их парировал - то с помощью утиных стай, то ссылаясь на неопытность операторов. Но вот разговор вернули к триангуляции.
Репортер.- Генерал, вы сказали, что обнаружения локаторами одной и той же цели не было. Самфорд.- Не думаю, что именно это я хотел сказать. Репортер.- Вы имели в виду что-то другое? Самфорд.- Я имел в виду вот что. Коль скоро речь идет о синхронности, кто-то может сказать: "Это было в двенадцать часов три минуты и двадцать одну с половиной секунды", и тут я затруднился бы с ответом. Репортер.- Хорошо, тогда такой факт. Оператор радара авиабазы Андруз сообщил мне: утром 20 июля он засек объект в трех милях севернее Ривердейла. В тот момент оператор держал связь с Центром управления полетами и они обменивались информацией. Радар центра также зафиксировал точку на экране в трех милях севернее Ривердейла, на обоих радарах эта точка оставалась в течение тридцати cекунд, после чего одновременно исчезла с экранов. Самфорд.- Ну что ж, если так понимать синхронность, то можно ответить положительно. Не всякий, однако, согласится с таким определением синхронности. Я имею в виду тех, что ведут счет на доли секунды... Эти люди, пожалуй, нам возразят, дескать, наблюдения разошлись на полсекунды, а посему вы не вправе говорить о синхронности.
С помощью словесной эквилибристики генерал и на этот раз выстоял. Раздосадованный журналист отстал от него, буркнув напоследок: "А по-моему, синхронность хоть куда, на все случаи жизни". Уже под занавес опять возник тот же вопрос.
Репортер.- Генерал, как вы объясните такое. Старший авиадиспетчер утверждает: едва эхо-сигнал появился на экране радара вблизи самолета Кейси Пирмана, Барнс сказал пилоту: "По курсу два часа в трех милях от вас объект". И Пирман, взглянув в указанном направлении, ответил: "Вижу светящийся объект". И так было не один, а три раза. В прошлую субботу Барнс вывел по крайней мере полдюжины гражданских самолетов... Тишина, томительная пауза. И неожиданный ответ генерала: "Этого я не могу объяснить!" Насладившись произведенным эффектом, Самфорд продолжал: "В спиритизме давно творятся вещи, о которых компетентные наблюдатели бесспорной репутации сообщают вещи весьма спорные. Не берусь утверждать, что в данном случае речь идет именно об этом, просто примите сие в объяснение нашей неспособности объяснить". Возможно, сравнение со спиритизмом у Самфорда вырвалось случайно на исходе утомительного перекрестного допроса. А может, и это было уловкой - пусть лучше будут призраки, чем инопланетные корабли. Вторая горячая тема - температурная инверсия. Тема не менее опасная, но мало кому понятная. В ней генерал Самфорд не чувствовал себя уверенно, а потому переадресовывал вопросы капитану Рою Джеймсу. Но и капитану Джеймсу, специалисту по электронике, от них было не по себе. Его срочно доставили в Вашингтон на пресс-конференцию, о событиях в Национальном аэропорту он знал лишь из газет, поэтому старался говорить больше о казусах радиолокации вообще, между тем журналистов волновали конкретные случаи 20-го и 27 июля. Капитан Джеймс осторожничал, терялся, и тогда генерал Самфорд спешил на выручку. В один из напряженных моментов генерал Самфорд, обведя глазами зал, вдруг спросил с обезоруживающей искренностью: "Хотите знать, что мы действительно думаем?" И, когда стих одобрительный гул, продолжал: "Я полагаю, эти явления относятся к интеллектуальной и научной сфере интересов, и мы близки к тому, чтобы узнать о них больше. Однако нет ничего такого, что дало бы возможность отождествить их с какими-либо материальными объектами, кораблями или ракетами, враждебными США". Впечатления от пресс-конференции были столь разнообразны, что в откликах на нее каждый читатель мог найти подтверждение собственным мыслям об НЛО. Неизвестный феномен природы, массовый психоз, астрономические явления и предметы земного происхождения - таков был разброс мнений. Но большинство журналистов рассудило, что неопознанные летающие объекты не заслуживают внимания, которое к ним проявляет американская публика. Вот вывод газеты "Нью-Йорк тайме", всегда с предубеждением относившейся к шумихе, поднятой вокруг летающих тарелок. Мнение меньшинства выразила "Нью-Йорк трибюн": "ВВС были вынуждены признать синхронность радарно-визуальных наблюдений, а это открывает простор для самых неожиданных выводов, в том числе и гипотезы инопланетного происхождения НЛО." Третья точка зрения, довольно распространенная,- к ней, в частности, присоединилась газета "Вашингтон пост",- сводилась к тому, что с конечным суждением по данному вопросу благоразумней будет повременить. Как ни странно, и четыре десятилетия спустя нам ничего иного не остается. Светящееся нечто над Вашингтоном, как оказалось, появлялось и раньше. 23 мая 1952 года с восьми вечера до полуночи радар засек в общей сложности пять десятков целей. Подобное повторилось 16 июля. А в августе того же года "неизвестные" восемь раз всплывали на экранах радаров. И военные и гражданские пилоты снова видели светящиеся коконы там, где их фиксировал радар. Может удивить, что на пресс-конференции совсем робко затрагивался вопрос о визуальных наблюдениях, тем более что все они подтверждались радарами. Но дело в том, что очевидцы-диспетчеры отказались от своих показаний, сославшись на тогдашнее возбужденное состояние. В отчете было записано, что они видели яркую звезду, хотя той ночью в той части неба ярких звезд вообще не было. Эдвард Руппельт так прокомментировал этот эпизод: "Из хорошо информированных источников мне стало известно, что операторов с контрольной вышки "немножко уговорили". Заколебался в своих показаниях и один из посланных на перехват пилотов: онде не исключает возможность, что видел всего-навсего отраженный земной свет. Похоже, и его "немножко уговорили". Температурная инверсия... Да, перепады температур в воздушных слоях отмечались, однако не настолько, чтобы повлиять на работу радаров. С июня по август редкая ночь обходилась без температурных инверсий, и все же неопознанные цели появлялись не так уж часто. Вот что говорил позднее Алберт Чоп:
"Примерно неделю спустя (после пресс-конференции.- Авт.) майор Льюис Норман, мл, эксперт по радарам, сообщил майору Фурне, капитану Руппельту и мне, что температурная инверсия, отмеченная в районе Вашингтона в ту ночь, была недостаточна, чтобы заставить радар отражать наземные объекты... Необходим перепад температур от десяти до семнадцати градусов по Фаренгейту, чтобы радар стал принимать отражения от земных предметов. По данным же бюро погоды, в те две ночи над Вашингтоном зарегистрированы температурные инверсии не более одной десятой процента по шкале Фаренгейта. Эта информация не была доведена до сведения прессы, которая, как кажется, вполне удовлетворилась объяснениями генерала Самфорда."
Годы спустя стал известен отчет для служебного пользования о вашингтонском инциденте. В нем говорилось:
"Сопоставление донесений о радарных наблюдениях не позволяет вынести окончательное суждение. Как всегда в подобных случаях, отсутствуют необходимые фактические и научные данные."
Через семнадцать лет эксперты из комиссии доктора Эдварда Кондона вновь вернутся к вашингтонскому инциденту и, как ни странно, найдут достаточно "фактических и научных данных", чтобы вынести не слишком научное заключение:
"В итоге следующие выводы представляются верными: 1. Погодные условия в период 19-20 и 26-27 июля 1952 года в районе Вашингтона, округ Колумбия, предрасполагали к аномальному распространению радиоволн; 2. Неустановленные эхосигналы, полученные при этих инцидентах, предположительно явились результатом аномального приема; 3. Визуальные объекты, за исключением одного или двух случаев, по всей вероятности, можно отнести к метеорам и мерцающим звездам."
Не слишком ли много метеоров и ярких звезд для двух прозрачных летних ночей? И что же все-таки представляли собой те "один или два случая", отмеченные как исключение? Вспомним Руппельта: достаточно сделать несколько допущений, и любое наблюдение НЛО находит логическое объяснение. И сегодня вашингтонский инцидент, правда лишь вторая ночь, значится в списке "неизвестных". Но есть другой, неофициальный список, по мнению знатоков вобравший наиболее впечатляющие эпизоды уфологии. В нем вашингтонский инцидент идет вторым номером.
Через несколько часов после пресс-конференции, в 21.40, радиолокационная станция ПВО засекла над заливом Сагино озера Гурон, штат Мичиган, цель, продвигавшуюся с севера на юг со скоростью 625 миль в час. Поблизости находились три истребителя F-94, одному приказали идти на перехват. Поднявшись до двадцати тысяч футов, пилот и оператор бортового радара увидели впереди по курсу синевато-белый объект, во много раз больше самой яркой звезды. Неизвестный сразу стал уменьшаться в размерах, синеватые тона сменились красноватыми. Летчикам показалось, что объект удаляется. Это подтвердил оператор наземного радара: цель уходит на север. Пилот включил форсаж и бросился в погоню. На экране бортового радара появился сигнал, какой обычно дает бомбардировщик В-36. Вскоре цель исчезла с бортового радара, но осталась на экране наземного. Оператор сообщил: за одну развертку луча-индикатора неизвестный почти удвоил скорость. Погоня продолжалась десять минут. Неизвестный то сбавлял скорость, то доводил ее до 1400 миль, когда расстояние между ним и F-94 сокращалось. Пилот был вынужден прекратить преследование. И тогда неизвестный сбросил скорость до трехсот, а затем и двухсот миль. Этот случай радарно-визуального наблюдения не вышел за пределы Пентагона и АТИСа, однако на тех, кому удалось с ним познакомиться, он произвел сильное впечатление. Вспоминает Эдвард Руппельт:
"Так что это было? Многие из тех, с кем я общался, уверовали в это донесение - вот оно, искомое доказательство! Если тысячи других донесений можно было сбросить со счетов по техническим причинам, с этим ничего невозможно было поделать. Те люди (в Пентагоне и АТИСе) полагали, что одного лишь этого донесения достаточно для официального признания НЛО как инопланетных космических кораблей."
Почему Руппельт считал, что с этим наблюдением ничего невозможно поделать? По курсу самолета мерцала яркая звезда Капелла. Пришлось побороть искушение все свалить на нее. Но как быть с радарными наблюдениями? В какой-то момент бортовой и наземный экраны показывали одно и то же. Объект не мог быть метеором - они не меняют ни скорости, ни направления полета. Отпадал и высотный зонд - не те скорости, не та маневренность. Не выручала и температурная инверсия - ложные "погодные" цели не способны совершать разворот на 180 градусов. Но, главное, в этой гонке с преследованием неизвестный действовал осознанно и логично, то ускорял, то замедлял полет в зависимости от местонахождения самолета. Первого августа летающая тарелка появилась над авиабазой Райт-Паттерсон, где расположен Центр авиационно-технической разведки, он же АТИС. В 10.51 служба наземного перехвата засекла движущуюся цель. Позвонили из города Беллефонтен: жители наблюдают в небе круглый объект с металлическим отливом. Два истребителя F-86 были посланы на перехват. Поднявшись до тридцати тысяч футов, пилоты увидели над собой круглый блестящий объект, производивший впечатление твердого тела. Истребители набирают предельную высоту - сорок тысяч футов - и пытаются сделать снимки. Бортовой радар отметил слабый сигнал, это означало, что неизвестный находится, по крайней мере, на двенадцать тысяч футов выше. Вскоре он исчез. Выводы "Синей книги":
"Истребители и НЛО одновременно появились на экране радара наземного перехвата. Не вызывает сомнений, что глаза наблюдателей и антенны радаров были нацелены на один объект. В данном случае объект не мог быть зондом, поскольку скорость была слишком велика. (Радиозонд был запущен в 10.00 и двигался в восточном направлении. Объект же обнаружили к северо-западу от базы.) Объект не мог быть самолетом по причине большой высоты. Астрономическое тело исключается ввиду двойного радарного наблюдения. Электронный или визуальный мираж метеорологического свойства также отпадает... Наблюдение происходило на высоте, где погодные условия перестают действовать. Заключение: "Неизвестный"."
Третье августа, 16.15. Авиабаза Гамильтон, штат Калифорния. Два больших серебристых диска примчались с востока. Пилоты и наземный персонал следили, как один из них, летевший выше, снизился до уровня второго, и оба стали кружить над базой. Высота была немалая, но в бинокли было видно - объекты круглы, материальны. Затем к этим двум присоединились еще шесть дисков. Пока пилоты бежали к истребителям, неизвестные построились ромбом и скрылись из вида. И сколько таких эпизодов принес 1952 год...
С середины августа для "Синей книги" началась относительно спокойная полоса - десять-двенадцать донесений в сутки. Донесения были "хорошие" и средние. Дневные диски, ночные огни, радарные и радарно-визуальные наблюдения. И новые безуспешные погони. После сумасшедшего июля даже необычное начинало казаться обычным. Но вот утром 20 августа с телетайпа принесли телеграмму из Флориды. В ней кратко излагалось то, что позднее станет известно как "Дело скаутмастера". Телеграмма поступила по служебным каналам, но поскольку предварительное расследование проводила местная полиция, о происшествии узнали репортеры, а значит, вся страна. Двумя часами позже Эдвард Руппельт находился на борту военного самолета, направлявшегося во Флориду. Дело было чрезвычайной важности: на сей раз тарелка не просто промчалась вдали, а висела над головой очевидца. Не сказать, чтобы случаи был совсем уникален. Уже гуляли по свету истории о якобы сбитых или потерпевших аварию дисках, о подобранных уфонавтах, маленьких человечках, хранимых в спиртовых растворах в ангарах секретных авиабаз. "Синяя книга" к подобным толкам относилась свысока. Руппельт сообщения такого рода без колебаний отправлял в мусорную корзину. ...Произошло это 19 августа 1952 года, около девяти вечера, близ города Уэст-Палм-Бич, штат Флорида. Д. С. Деверджер, скаутмастер, или вожатый скаутов, после слета юных разведчиков взялся подвезти четырех мальчиков. Вскоре одного высадили у дома. И тогда в машине зашел разговор о ежегодных автогонках по пересеченной местности. Но состоятся ли они в этом году? Все зависит от трассы. Может, прокатиться и посмотреть, как она выглядит? Кто предложил сделать крюк в десять миль, чтобы взглянуть на место предстоящих гонок? Очевидно, Деверджер, он наставник, его машина. С приморской автострады свернули на грунтовую дорогу. Долго ли, коротко ли - в придорожной чаще увидели свет. Точнее, увидел вожатый. Полыхнуло во второй и третий раз, тут увидели и мальчики. Деверджер решил остановиться, выяснить, в чем дело. Мальчики его отговаривали, им было страшно. Но вожатый развернул машину и притормозил у того места, где заметили свет. С какой стати его потянуло в заболоченные и кишащие гремучими змеями заросли карликовой пальмы? Показалось, что свет излучает потерпевший аварию самолет. В машине работал приемник. Начиналась пятнадцатиминутная передача. Вожатый наказал перепуганным мальчишкам: если он не вернется к концу передачи, они должны добежать до ближайшей фермы и просить о помощи. Темнело. Затаив дыхание, мальчики следили из машины, как вожатый, в картузе с длинным козырьком, с мачете в одной руке и с зажженным фонарем в другой, продирается сквозь заросли. Благополучно миновал полосу низкорослого кустарника. Остановился перед стеной деревьев, стрельнул вверх лучом фонарика... А потом мальчики увидели, как из сплетения крон вылетел красный огненный шар и свалил с ног вожатого. Ребята со всех ног бросились на соседнюю ферму. ...До того места, откуда исходило свечение, по расчетам Деверджера, оставалось полсотни ярдов, но одолеть их было не просто. Кустарник расступился, впереди лежал пустырек, похоже, это было дно пересохшего болота. И тут Деверджер ощутил неприятный, въедливый запах, влажную духоту. Стало трудно дышать. Появилось ощущение, что за ним наблюдают. Деверджер поднял глаза к небу. Зачем? Захотелось отыскать Полярную звезду, так он позже объяснит. И в тот момент увидел над собой, чуть в стороне, футах в тридцати, за деревьями темный контур. Невольно попятился назад и почувствовал: дышать стало легче. Вот тогда он и направил луч фонарика вверх и увидел круглый объект, снизу вогнутый, с куполом или башенкой наверху. Поверхность сероватая, гладкая. На кромке с равными интервалами торчали похожие на подкрылки или лопасти пластины, между ними зияли отверстия наподобие сопел.
Как долго Деверджер светил фонариком и разглядывал зависавшую над ним среди крон штуковину? С минуту. А может, считанные секунды. Затем услышал осторожный звук. Как если бы кто-то отворил хорошо смазанную дверцу сейфа - таким был звук. И тотчас от купола штуковины отделился красный шарик и не спеша поплыл к нему. На полпути шарик превратился в красное облако. Последнее, что помнил Деверджер: он выронил из рук мачете и фонарик. Закрыл лицо ладонями. ...На близлежащей ферме оказался телефон. Даже по американским меркам полицейская патрульная машина прибыла на место происшествия быстро. К тому времени Деверджер пришел в себя, пытался самостоятельно выбраться на дорогу. У него был вид перепуганного насмерть человека. С двумя полицейскими пришлось опять продираться сквозь кустарник. Отыскали место с примятой травой. Тут же валялись мачете и горящий фонарь. Второй фонарь, прихваченный Деверджером на всякий случай, так и не нашли. По дороге Деверджер почувствовал на руках и на лице жжение. В полицейском участке на его матерчатом картузе обнаружили несколько точечных прожогов. ...Перед офицерами разведки сидел не слишком разговорчивый, но с виду симпатичный малый. Слегка за тридцать. Успел кое-что повидать в жизни. Войну прошел на Тихом океане морским пехотинцем. Потом скитался по стране - был автомехаником, работал на заводе. Перебравшись во Флориду, открыл бензоколонку, прогорел. Нанялся продавцом в магазин скобяных товаров. Месяц назад ему предложили стать скаутмастером. Радиации на месте происшествия приборы не зарегистрировали. Никаких следов огня, обугливания. Да, был у Деверджера легкий ожог на руках, сравнимый с солнечным. Это подтвердил военный врач. Еще подпалены волосы, что можно было проделать и с помощью зажигалки. В общем дело пахло обманом, мистификацией, но как ни пытался Руппельт изобличить Деверджера, прямых улик не было. Позвонил помощник шерифа. По собственной инициативе он навел справки и выяснил: скаутмастер не так хорош, каким пытается себя представить. Из морской пехоты его, оказывается, с треском выставили - за самоволку и кражу автомобиля, после чего пришлось отбывать срок в исправительном учреждении штата Огайо. Подоспел и свежий номер местной газеты. В нем скаутмастер разглагольствовал о том, как большие шишки из Пентагона допрашивали его до поздней ночи, но онде не станет сообщать подробности, не то в стране возникнет паника... Руппельт все больше утверждался в своем мнении: обман, надувательство, самореклама. На всякий случай прихватив обожженный картуз, мачете, фонарик, а также образцы травы и почвы с места происшествия, Руппельт отбыл в Дейтон. Лабораторные анализы не обнаружили даже намека на радиоактивность или намагниченность предъявленных предметов. Картуз действительно прожжен в нескольких местах. Похоже, электрической искрой. Уже было решено закрыть дело с заключением "мистификация", когда позвонили из лаборатории, куда на анализ отправили почву и траву. Не сама трава, а корни травы оказались обожженными! И стебли длинных травинок. Очевидно, тех, что соприкасались с землей. Почему, каким образом? В лаборатории провели опыт: куски свежего дерна подогревали на сковородке до 300 градусов по Фаренгейту. Корни обуглились, стебли травы не пострадали! Но как могли обуглиться корни травы в зарослях карликовой пальмы? Ответ нашелся один: индукционным нагревом. Этим методом плавят металлы, подвергая их воздействию переменного электромагнитного поля. Возникающие вихревые токи создают высокую температуру. Хорошо, это в плавильном цехе. А как подобное могло произойти в болотистой чаще Флориды? Роль проводника могла сыграть сырая земля. Но чтобы обуглились корни травы, должно было возникнуть переменное магнитное поле. Тут не обойтись без электрической установки. Откуда ей было взяться? Но такая установка могла быть на борту объекта! И опять капитан Руппельт и лейтенант Олсон спецрейсом отправились во Флориду, чтобы продолжить расследование странного случая. Повторно опрошенные юные попутчики Деверджера утверждали, что видели, как вожатый, сраженный красным огненным шаром, упал. Проверка на месте показала: мальчики никак не могли этого видеть, даже если бы взобрались на крышу машины. Газетная шумиха и досужие разговоры, очевидно, заронили в сознание ребят картины, которых видеть они не могли. Деверджер своим поведением лишь укрепил подозрения. От бесед с репортерами он отказался, приберегая рассказ для журнальной публикации. Позже в журнале "Америкэн уикли магазин" Деверджер поведает о том, как в куполе летающей тарелки он узрел такое страшилище, что слов не найти для описания. Тот, кто за "делом скаутмастера" следил по газетным публикациям и ничего не знал о лабораторных анализах, терялся в догадках, история в глазах большинства выеденного яйца не стоила. Дональд Кихо в пресс-центре Пентагона допытывался у Алберта Чопа, почему ВВС не выведут проходимцев на чистую воду, не пресекут нелепые слухи.
"ВВС почитают непреложным долгом опознавать, изучать любую вещь, оказавшуюся в воздушном пространстве и представляющую потенциальную угрозу США. В силу этого обязательства еще в 1947 году мы создали проект "Сайн", а затем как его продолжение другую, более представительную разветвленную организацию, изучившую около двух тысяч подобных донесений. Из этого массива, к нашему удовлетворению, мы сумели отделить те из них, что изначально касались неопознанных объектов. В подавляющем большинстве они оказались дружественными самолетами или предметами, ошибочно опознанными, преднамеренным обманом - достаточно было и таких случаев, - а также явлениями, связанными с распространением электромагнитных волн или метеорологического свойства, аберрацией и так далее. Однако остается около двадцати процентов донесений, в которых люди бесспорной репутации рассказывают вещи весьма спорные. И поскольку пока невозможно отождествить или соотнести эти вещи с большей частью уже объясненных, они попрежнему остаются предметом нашей озабоченности. Трудность же вынести какоелибо заключение относительно этих донесений объясняется отсутствием эталона, иначе говоря, способа измерить те самые вещи, о которых одни сообщали скупо, другие подробней, но без мерила, способного той вещи, идее или тому явлению придать нечто такое, что превратило бы их в материал, подлежащий любой разновидности анализа. Заинтересованность наша объясняется отнюдь не интеллектуальной любознательностью, а стремлением оценить, определить возможную угрозу США. И сегодня мы можем заявить: не существует ничего такого, что воспринималось хотя бы как отдаленная перспектива, отдаленное предостережение тому, что мы каким бы то ни было образом могли отождествить с угрозой национальной безопасности..."
Генерал Самфорд, по свидетельству людей, знавших его, был человеком немногословным и предпочитал изъясняться короткими рублеными фразами. Но тут он, очевидно, рассудил, что телеграфный стиль приведет к нагнетанию драматизма, а посему избрал витиеватый, академический слог, как бы призывая слушателей к спокойствию и рассудительности. Вступительная речь длилась около пяти минут. Несмотря на признание двадцати процентов необъясненных случаев (на две тысячи - это четыреста!), напряжение спало. Но к пресс-конференции готовился не только генерал Самфорд, подготовились к ней и журналисты. Сразу же обозначились горячие точки, вокруг них и вращались разговоры все восемьдесят минут. Одна из постоянных тем - эпизод первой вашингтонской ночи, когда три радара одновременно в продолжение тридцати секунд фиксировали НЛО над Ривердейлским радиомаяком. По мнению специалистов, это означало, что цели были реальные, а не мнимые. Об этом был задан первый вопрос.
Репортер.- Известны ли случаи одновременного обнаружения целей более чем одним радаром? Иначе говоря, фиксировались ли несколькими РЛС эхо-сигналы, исходившие из одной точки? Самфорд.- Вы имеете в виду в прошлом? Репортер.- Да, сэр. Самфорд.- Что ж, вещь не столь уж необычная. Феномен переходит с одного радара на другой с достаточной степенью вероятности, что это тот самый феномен. Если же вести счет на секунды, я бы воздержался утверждать... Репортер.- Разве такой пеленгации недостаточно, чтобы быть уверенным, что феномен находится именно в этой точке? Самфорд.- Исключительно редкий случай. Репортер.- Так был такой случай? Самфорд.- Исключительно редкий. Даже не припомню.
Начальник разведки, конечно, лукавил. Многие журналисты успели разобраться в сути триангуляции и знали, что она состоялась 19-20 июля. В последующем диалоге тема не была забыта. Правда, вопросы ставились недостаточно четко, и Самфорд их парировал - то с помощью утиных стай, то ссылаясь на неопытность операторов. Но вот разговор вернули к триангуляции.
Репортер.- Генерал, вы сказали, что обнаружения локаторами одной и той же цели не было. Самфорд.- Не думаю, что именно это я хотел сказать. Репортер.- Вы имели в виду что-то другое? Самфорд.- Я имел в виду вот что. Коль скоро речь идет о синхронности, кто-то может сказать: "Это было в двенадцать часов три минуты и двадцать одну с половиной секунды", и тут я затруднился бы с ответом. Репортер.- Хорошо, тогда такой факт. Оператор радара авиабазы Андруз сообщил мне: утром 20 июля он засек объект в трех милях севернее Ривердейла. В тот момент оператор держал связь с Центром управления полетами и они обменивались информацией. Радар центра также зафиксировал точку на экране в трех милях севернее Ривердейла, на обоих радарах эта точка оставалась в течение тридцати cекунд, после чего одновременно исчезла с экранов. Самфорд.- Ну что ж, если так понимать синхронность, то можно ответить положительно. Не всякий, однако, согласится с таким определением синхронности. Я имею в виду тех, что ведут счет на доли секунды... Эти люди, пожалуй, нам возразят, дескать, наблюдения разошлись на полсекунды, а посему вы не вправе говорить о синхронности.
С помощью словесной эквилибристики генерал и на этот раз выстоял. Раздосадованный журналист отстал от него, буркнув напоследок: "А по-моему, синхронность хоть куда, на все случаи жизни". Уже под занавес опять возник тот же вопрос.
Репортер.- Генерал, как вы объясните такое. Старший авиадиспетчер утверждает: едва эхо-сигнал появился на экране радара вблизи самолета Кейси Пирмана, Барнс сказал пилоту: "По курсу два часа в трех милях от вас объект". И Пирман, взглянув в указанном направлении, ответил: "Вижу светящийся объект". И так было не один, а три раза. В прошлую субботу Барнс вывел по крайней мере полдюжины гражданских самолетов... Тишина, томительная пауза. И неожиданный ответ генерала: "Этого я не могу объяснить!" Насладившись произведенным эффектом, Самфорд продолжал: "В спиритизме давно творятся вещи, о которых компетентные наблюдатели бесспорной репутации сообщают вещи весьма спорные. Не берусь утверждать, что в данном случае речь идет именно об этом, просто примите сие в объяснение нашей неспособности объяснить". Возможно, сравнение со спиритизмом у Самфорда вырвалось случайно на исходе утомительного перекрестного допроса. А может, и это было уловкой - пусть лучше будут призраки, чем инопланетные корабли. Вторая горячая тема - температурная инверсия. Тема не менее опасная, но мало кому понятная. В ней генерал Самфорд не чувствовал себя уверенно, а потому переадресовывал вопросы капитану Рою Джеймсу. Но и капитану Джеймсу, специалисту по электронике, от них было не по себе. Его срочно доставили в Вашингтон на пресс-конференцию, о событиях в Национальном аэропорту он знал лишь из газет, поэтому старался говорить больше о казусах радиолокации вообще, между тем журналистов волновали конкретные случаи 20-го и 27 июля. Капитан Джеймс осторожничал, терялся, и тогда генерал Самфорд спешил на выручку. В один из напряженных моментов генерал Самфорд, обведя глазами зал, вдруг спросил с обезоруживающей искренностью: "Хотите знать, что мы действительно думаем?" И, когда стих одобрительный гул, продолжал: "Я полагаю, эти явления относятся к интеллектуальной и научной сфере интересов, и мы близки к тому, чтобы узнать о них больше. Однако нет ничего такого, что дало бы возможность отождествить их с какими-либо материальными объектами, кораблями или ракетами, враждебными США". Впечатления от пресс-конференции были столь разнообразны, что в откликах на нее каждый читатель мог найти подтверждение собственным мыслям об НЛО. Неизвестный феномен природы, массовый психоз, астрономические явления и предметы земного происхождения - таков был разброс мнений. Но большинство журналистов рассудило, что неопознанные летающие объекты не заслуживают внимания, которое к ним проявляет американская публика. Вот вывод газеты "Нью-Йорк тайме", всегда с предубеждением относившейся к шумихе, поднятой вокруг летающих тарелок. Мнение меньшинства выразила "Нью-Йорк трибюн": "ВВС были вынуждены признать синхронность радарно-визуальных наблюдений, а это открывает простор для самых неожиданных выводов, в том числе и гипотезы инопланетного происхождения НЛО." Третья точка зрения, довольно распространенная,- к ней, в частности, присоединилась газета "Вашингтон пост",- сводилась к тому, что с конечным суждением по данному вопросу благоразумней будет повременить. Как ни странно, и четыре десятилетия спустя нам ничего иного не остается. Светящееся нечто над Вашингтоном, как оказалось, появлялось и раньше. 23 мая 1952 года с восьми вечера до полуночи радар засек в общей сложности пять десятков целей. Подобное повторилось 16 июля. А в августе того же года "неизвестные" восемь раз всплывали на экранах радаров. И военные и гражданские пилоты снова видели светящиеся коконы там, где их фиксировал радар. Может удивить, что на пресс-конференции совсем робко затрагивался вопрос о визуальных наблюдениях, тем более что все они подтверждались радарами. Но дело в том, что очевидцы-диспетчеры отказались от своих показаний, сославшись на тогдашнее возбужденное состояние. В отчете было записано, что они видели яркую звезду, хотя той ночью в той части неба ярких звезд вообще не было. Эдвард Руппельт так прокомментировал этот эпизод: "Из хорошо информированных источников мне стало известно, что операторов с контрольной вышки "немножко уговорили". Заколебался в своих показаниях и один из посланных на перехват пилотов: онде не исключает возможность, что видел всего-навсего отраженный земной свет. Похоже, и его "немножко уговорили". Температурная инверсия... Да, перепады температур в воздушных слоях отмечались, однако не настолько, чтобы повлиять на работу радаров. С июня по август редкая ночь обходилась без температурных инверсий, и все же неопознанные цели появлялись не так уж часто. Вот что говорил позднее Алберт Чоп:
"Примерно неделю спустя (после пресс-конференции.- Авт.) майор Льюис Норман, мл, эксперт по радарам, сообщил майору Фурне, капитану Руппельту и мне, что температурная инверсия, отмеченная в районе Вашингтона в ту ночь, была недостаточна, чтобы заставить радар отражать наземные объекты... Необходим перепад температур от десяти до семнадцати градусов по Фаренгейту, чтобы радар стал принимать отражения от земных предметов. По данным же бюро погоды, в те две ночи над Вашингтоном зарегистрированы температурные инверсии не более одной десятой процента по шкале Фаренгейта. Эта информация не была доведена до сведения прессы, которая, как кажется, вполне удовлетворилась объяснениями генерала Самфорда."
Годы спустя стал известен отчет для служебного пользования о вашингтонском инциденте. В нем говорилось:
"Сопоставление донесений о радарных наблюдениях не позволяет вынести окончательное суждение. Как всегда в подобных случаях, отсутствуют необходимые фактические и научные данные."
Через семнадцать лет эксперты из комиссии доктора Эдварда Кондона вновь вернутся к вашингтонскому инциденту и, как ни странно, найдут достаточно "фактических и научных данных", чтобы вынести не слишком научное заключение:
"В итоге следующие выводы представляются верными: 1. Погодные условия в период 19-20 и 26-27 июля 1952 года в районе Вашингтона, округ Колумбия, предрасполагали к аномальному распространению радиоволн; 2. Неустановленные эхосигналы, полученные при этих инцидентах, предположительно явились результатом аномального приема; 3. Визуальные объекты, за исключением одного или двух случаев, по всей вероятности, можно отнести к метеорам и мерцающим звездам."
Не слишком ли много метеоров и ярких звезд для двух прозрачных летних ночей? И что же все-таки представляли собой те "один или два случая", отмеченные как исключение? Вспомним Руппельта: достаточно сделать несколько допущений, и любое наблюдение НЛО находит логическое объяснение. И сегодня вашингтонский инцидент, правда лишь вторая ночь, значится в списке "неизвестных". Но есть другой, неофициальный список, по мнению знатоков вобравший наиболее впечатляющие эпизоды уфологии. В нем вашингтонский инцидент идет вторым номером.
Через несколько часов после пресс-конференции, в 21.40, радиолокационная станция ПВО засекла над заливом Сагино озера Гурон, штат Мичиган, цель, продвигавшуюся с севера на юг со скоростью 625 миль в час. Поблизости находились три истребителя F-94, одному приказали идти на перехват. Поднявшись до двадцати тысяч футов, пилот и оператор бортового радара увидели впереди по курсу синевато-белый объект, во много раз больше самой яркой звезды. Неизвестный сразу стал уменьшаться в размерах, синеватые тона сменились красноватыми. Летчикам показалось, что объект удаляется. Это подтвердил оператор наземного радара: цель уходит на север. Пилот включил форсаж и бросился в погоню. На экране бортового радара появился сигнал, какой обычно дает бомбардировщик В-36. Вскоре цель исчезла с бортового радара, но осталась на экране наземного. Оператор сообщил: за одну развертку луча-индикатора неизвестный почти удвоил скорость. Погоня продолжалась десять минут. Неизвестный то сбавлял скорость, то доводил ее до 1400 миль, когда расстояние между ним и F-94 сокращалось. Пилот был вынужден прекратить преследование. И тогда неизвестный сбросил скорость до трехсот, а затем и двухсот миль. Этот случай радарно-визуального наблюдения не вышел за пределы Пентагона и АТИСа, однако на тех, кому удалось с ним познакомиться, он произвел сильное впечатление. Вспоминает Эдвард Руппельт:
"Так что это было? Многие из тех, с кем я общался, уверовали в это донесение - вот оно, искомое доказательство! Если тысячи других донесений можно было сбросить со счетов по техническим причинам, с этим ничего невозможно было поделать. Те люди (в Пентагоне и АТИСе) полагали, что одного лишь этого донесения достаточно для официального признания НЛО как инопланетных космических кораблей."
Почему Руппельт считал, что с этим наблюдением ничего невозможно поделать? По курсу самолета мерцала яркая звезда Капелла. Пришлось побороть искушение все свалить на нее. Но как быть с радарными наблюдениями? В какой-то момент бортовой и наземный экраны показывали одно и то же. Объект не мог быть метеором - они не меняют ни скорости, ни направления полета. Отпадал и высотный зонд - не те скорости, не та маневренность. Не выручала и температурная инверсия - ложные "погодные" цели не способны совершать разворот на 180 градусов. Но, главное, в этой гонке с преследованием неизвестный действовал осознанно и логично, то ускорял, то замедлял полет в зависимости от местонахождения самолета. Первого августа летающая тарелка появилась над авиабазой Райт-Паттерсон, где расположен Центр авиационно-технической разведки, он же АТИС. В 10.51 служба наземного перехвата засекла движущуюся цель. Позвонили из города Беллефонтен: жители наблюдают в небе круглый объект с металлическим отливом. Два истребителя F-86 были посланы на перехват. Поднявшись до тридцати тысяч футов, пилоты увидели над собой круглый блестящий объект, производивший впечатление твердого тела. Истребители набирают предельную высоту - сорок тысяч футов - и пытаются сделать снимки. Бортовой радар отметил слабый сигнал, это означало, что неизвестный находится, по крайней мере, на двенадцать тысяч футов выше. Вскоре он исчез. Выводы "Синей книги":
"Истребители и НЛО одновременно появились на экране радара наземного перехвата. Не вызывает сомнений, что глаза наблюдателей и антенны радаров были нацелены на один объект. В данном случае объект не мог быть зондом, поскольку скорость была слишком велика. (Радиозонд был запущен в 10.00 и двигался в восточном направлении. Объект же обнаружили к северо-западу от базы.) Объект не мог быть самолетом по причине большой высоты. Астрономическое тело исключается ввиду двойного радарного наблюдения. Электронный или визуальный мираж метеорологического свойства также отпадает... Наблюдение происходило на высоте, где погодные условия перестают действовать. Заключение: "Неизвестный"."
Третье августа, 16.15. Авиабаза Гамильтон, штат Калифорния. Два больших серебристых диска примчались с востока. Пилоты и наземный персонал следили, как один из них, летевший выше, снизился до уровня второго, и оба стали кружить над базой. Высота была немалая, но в бинокли было видно - объекты круглы, материальны. Затем к этим двум присоединились еще шесть дисков. Пока пилоты бежали к истребителям, неизвестные построились ромбом и скрылись из вида. И сколько таких эпизодов принес 1952 год...
С середины августа для "Синей книги" началась относительно спокойная полоса - десять-двенадцать донесений в сутки. Донесения были "хорошие" и средние. Дневные диски, ночные огни, радарные и радарно-визуальные наблюдения. И новые безуспешные погони. После сумасшедшего июля даже необычное начинало казаться обычным. Но вот утром 20 августа с телетайпа принесли телеграмму из Флориды. В ней кратко излагалось то, что позднее станет известно как "Дело скаутмастера". Телеграмма поступила по служебным каналам, но поскольку предварительное расследование проводила местная полиция, о происшествии узнали репортеры, а значит, вся страна. Двумя часами позже Эдвард Руппельт находился на борту военного самолета, направлявшегося во Флориду. Дело было чрезвычайной важности: на сей раз тарелка не просто промчалась вдали, а висела над головой очевидца. Не сказать, чтобы случаи был совсем уникален. Уже гуляли по свету истории о якобы сбитых или потерпевших аварию дисках, о подобранных уфонавтах, маленьких человечках, хранимых в спиртовых растворах в ангарах секретных авиабаз. "Синяя книга" к подобным толкам относилась свысока. Руппельт сообщения такого рода без колебаний отправлял в мусорную корзину. ...Произошло это 19 августа 1952 года, около девяти вечера, близ города Уэст-Палм-Бич, штат Флорида. Д. С. Деверджер, скаутмастер, или вожатый скаутов, после слета юных разведчиков взялся подвезти четырех мальчиков. Вскоре одного высадили у дома. И тогда в машине зашел разговор о ежегодных автогонках по пересеченной местности. Но состоятся ли они в этом году? Все зависит от трассы. Может, прокатиться и посмотреть, как она выглядит? Кто предложил сделать крюк в десять миль, чтобы взглянуть на место предстоящих гонок? Очевидно, Деверджер, он наставник, его машина. С приморской автострады свернули на грунтовую дорогу. Долго ли, коротко ли - в придорожной чаще увидели свет. Точнее, увидел вожатый. Полыхнуло во второй и третий раз, тут увидели и мальчики. Деверджер решил остановиться, выяснить, в чем дело. Мальчики его отговаривали, им было страшно. Но вожатый развернул машину и притормозил у того места, где заметили свет. С какой стати его потянуло в заболоченные и кишащие гремучими змеями заросли карликовой пальмы? Показалось, что свет излучает потерпевший аварию самолет. В машине работал приемник. Начиналась пятнадцатиминутная передача. Вожатый наказал перепуганным мальчишкам: если он не вернется к концу передачи, они должны добежать до ближайшей фермы и просить о помощи. Темнело. Затаив дыхание, мальчики следили из машины, как вожатый, в картузе с длинным козырьком, с мачете в одной руке и с зажженным фонарем в другой, продирается сквозь заросли. Благополучно миновал полосу низкорослого кустарника. Остановился перед стеной деревьев, стрельнул вверх лучом фонарика... А потом мальчики увидели, как из сплетения крон вылетел красный огненный шар и свалил с ног вожатого. Ребята со всех ног бросились на соседнюю ферму. ...До того места, откуда исходило свечение, по расчетам Деверджера, оставалось полсотни ярдов, но одолеть их было не просто. Кустарник расступился, впереди лежал пустырек, похоже, это было дно пересохшего болота. И тут Деверджер ощутил неприятный, въедливый запах, влажную духоту. Стало трудно дышать. Появилось ощущение, что за ним наблюдают. Деверджер поднял глаза к небу. Зачем? Захотелось отыскать Полярную звезду, так он позже объяснит. И в тот момент увидел над собой, чуть в стороне, футах в тридцати, за деревьями темный контур. Невольно попятился назад и почувствовал: дышать стало легче. Вот тогда он и направил луч фонарика вверх и увидел круглый объект, снизу вогнутый, с куполом или башенкой наверху. Поверхность сероватая, гладкая. На кромке с равными интервалами торчали похожие на подкрылки или лопасти пластины, между ними зияли отверстия наподобие сопел.
Как долго Деверджер светил фонариком и разглядывал зависавшую над ним среди крон штуковину? С минуту. А может, считанные секунды. Затем услышал осторожный звук. Как если бы кто-то отворил хорошо смазанную дверцу сейфа - таким был звук. И тотчас от купола штуковины отделился красный шарик и не спеша поплыл к нему. На полпути шарик превратился в красное облако. Последнее, что помнил Деверджер: он выронил из рук мачете и фонарик. Закрыл лицо ладонями. ...На близлежащей ферме оказался телефон. Даже по американским меркам полицейская патрульная машина прибыла на место происшествия быстро. К тому времени Деверджер пришел в себя, пытался самостоятельно выбраться на дорогу. У него был вид перепуганного насмерть человека. С двумя полицейскими пришлось опять продираться сквозь кустарник. Отыскали место с примятой травой. Тут же валялись мачете и горящий фонарь. Второй фонарь, прихваченный Деверджером на всякий случай, так и не нашли. По дороге Деверджер почувствовал на руках и на лице жжение. В полицейском участке на его матерчатом картузе обнаружили несколько точечных прожогов. ...Перед офицерами разведки сидел не слишком разговорчивый, но с виду симпатичный малый. Слегка за тридцать. Успел кое-что повидать в жизни. Войну прошел на Тихом океане морским пехотинцем. Потом скитался по стране - был автомехаником, работал на заводе. Перебравшись во Флориду, открыл бензоколонку, прогорел. Нанялся продавцом в магазин скобяных товаров. Месяц назад ему предложили стать скаутмастером. Радиации на месте происшествия приборы не зарегистрировали. Никаких следов огня, обугливания. Да, был у Деверджера легкий ожог на руках, сравнимый с солнечным. Это подтвердил военный врач. Еще подпалены волосы, что можно было проделать и с помощью зажигалки. В общем дело пахло обманом, мистификацией, но как ни пытался Руппельт изобличить Деверджера, прямых улик не было. Позвонил помощник шерифа. По собственной инициативе он навел справки и выяснил: скаутмастер не так хорош, каким пытается себя представить. Из морской пехоты его, оказывается, с треском выставили - за самоволку и кражу автомобиля, после чего пришлось отбывать срок в исправительном учреждении штата Огайо. Подоспел и свежий номер местной газеты. В нем скаутмастер разглагольствовал о том, как большие шишки из Пентагона допрашивали его до поздней ночи, но онде не станет сообщать подробности, не то в стране возникнет паника... Руппельт все больше утверждался в своем мнении: обман, надувательство, самореклама. На всякий случай прихватив обожженный картуз, мачете, фонарик, а также образцы травы и почвы с места происшествия, Руппельт отбыл в Дейтон. Лабораторные анализы не обнаружили даже намека на радиоактивность или намагниченность предъявленных предметов. Картуз действительно прожжен в нескольких местах. Похоже, электрической искрой. Уже было решено закрыть дело с заключением "мистификация", когда позвонили из лаборатории, куда на анализ отправили почву и траву. Не сама трава, а корни травы оказались обожженными! И стебли длинных травинок. Очевидно, тех, что соприкасались с землей. Почему, каким образом? В лаборатории провели опыт: куски свежего дерна подогревали на сковородке до 300 градусов по Фаренгейту. Корни обуглились, стебли травы не пострадали! Но как могли обуглиться корни травы в зарослях карликовой пальмы? Ответ нашелся один: индукционным нагревом. Этим методом плавят металлы, подвергая их воздействию переменного электромагнитного поля. Возникающие вихревые токи создают высокую температуру. Хорошо, это в плавильном цехе. А как подобное могло произойти в болотистой чаще Флориды? Роль проводника могла сыграть сырая земля. Но чтобы обуглились корни травы, должно было возникнуть переменное магнитное поле. Тут не обойтись без электрической установки. Откуда ей было взяться? Но такая установка могла быть на борту объекта! И опять капитан Руппельт и лейтенант Олсон спецрейсом отправились во Флориду, чтобы продолжить расследование странного случая. Повторно опрошенные юные попутчики Деверджера утверждали, что видели, как вожатый, сраженный красным огненным шаром, упал. Проверка на месте показала: мальчики никак не могли этого видеть, даже если бы взобрались на крышу машины. Газетная шумиха и досужие разговоры, очевидно, заронили в сознание ребят картины, которых видеть они не могли. Деверджер своим поведением лишь укрепил подозрения. От бесед с репортерами он отказался, приберегая рассказ для журнальной публикации. Позже в журнале "Америкэн уикли магазин" Деверджер поведает о том, как в куполе летающей тарелки он узрел такое страшилище, что слов не найти для описания. Тот, кто за "делом скаутмастера" следил по газетным публикациям и ничего не знал о лабораторных анализах, терялся в догадках, история в глазах большинства выеденного яйца не стоила. Дональд Кихо в пресс-центре Пентагона допытывался у Алберта Чопа, почему ВВС не выведут проходимцев на чистую воду, не пресекут нелепые слухи.