Тем временем рассвело. Их возня разбудила практически всех, даже дети сонно допытывались, что же происходит? Никто и не пытался ответить.
   Те, кто таился во тьме, наконец выступили, и воинственный клич прорезал мертвенную тишину, обрушился, словно гром, на белый купол, под которым затаилась горстка людей.
   - Воистину мы в преисподней или на подступах к ней, - прошептал Ян Кошель, нащупывая рукоять бластера и прижимая к себе сына. - Сейчас мы увидим, кто перед нами!
   - Занять боевые расчеты! - скомандовал Прент. - И не стрелять - это приказ! Последнее, что мы сделаем - это откроем огонь, если иного выхода не будет. Сохраняйте выдержку, парни. Приличные люди прежде знакомятся...
   Колонна фантастических пришелиц начала обтекать периметр. Свет прибывал и уже были ясно различимы лоснящиеся, обнаженные тела, перевитые ремнями, к которым крепились колчан и меч. Грозно вскинутые луки и томагавки, золотые амулеты на груди, украшенные перьями золотые обручи на лбу и браслеты на запястьях и щиколотках.
   Амазонки! Несомненно, перед ними гарцевали воинственные девы верхом на существах, которые могли привидеться разве что в страшном сне. Амазонки восседали на кентаврах со свирепыми, бородатыми рожами, ибо невозможно назвать лицом обличье монстра. Их тело покрывала густая и короткая шерсть. Крохотные, недоразвитые ручки сжимали дротики, пригодные для ближнего боя. Грудь была прикрыта щитом с изображением странного черепа с тремя глазницами и массивной нижней челюстью. Белки выпученных глаз пурпурно отсвечивали, жесткий, черный волос топорщился в косичках, а клыки яростно теребили цепочку, заменявшую узду. Наездницы в большинстве были светловолосы, мускулисты, их лица практически не отличались от земных, разве что неукротимая свирепость сквозила в решительных взглядах, искажала черты и прорывалась в воинственных выкриках, но дикие, атавистические черты отсутствовали. Босые ступни были продеты в плетеные стремена с костяными шпорами, а вместо седел на крупах лежали циновки из лыка, украшенные геометрическим орнаментом.
   - Боже, Боже праведный! Вот и явилась кара твоя, и полчища темных сил вступили на поле боя! Грядет, грядет Армагеддон. Так внемлите же, братья, не разуму ожесточенному, а смиренному сердцу...
   - Ступай, молись, Эстебана, - процедил зловеще Юдж, прилаживая лучемет на турели. - Армагеддон предполагает схватку, а не скулеж.
   Амазонки не решались до поры до времени пересекать расплывчатую границу, что очерчивал лазерный прожектор. Они пришпоривали кентавров, и те, злобно урча, несли их по кругу, выбивая копытами глухую дробь. Запах потных, возбужденных ненавистью тел пропитывал утренний воздух, еще прохладный и терпкий. Но вот окончательно рассвело, и электрический свет растворился в свете нового дня. Живое кольцо сомкнулось, темп скачки возрос. Около сотни наездниц мчались по кругу, держа наготове луки, и еще примерно столько же рассредоточились чуть поодаль, на опушке. Кентавры рычали, и в их рычании угадывались членораздельные звуки. Пена обильно слетала с толстых губ.
   - Крутые девочки, - ухмыльнулся Деннис Ульвич, - похлеще наших гномиков.
   - И имя им - легион! - выкрикнула донья Эстебана. Но ее уже никто не слушал, все завороженно глядели на скачущих дев, чьи воинственные вопли оглашали всю округу.
   - И с чего бы им так окрыситься на славных парней? Гляди, как огрызаются, ишь ты!
   - Да, похоже, тянет на заварушку...
   - Погляди на их мужиков, неужто и впрямь сражаемся с демонами? Эй, Дик, ты и сейчас будешь утверждать, что перед нами остатки прежней экспедиции? Ну-ка, выдай очередную хохму о хлорофилловой цивилизации? Грош цена, как погляжу, твоим микроскопам. А скачут лихо, экое полчище.
   Дик Чепанис разглядывал пришельцев в бинокль, наконец он оторвался от окуляров и хладнокровно предложил, массируя мешки под глазами:
   - Давай попробуем подстрелить одну из них?
   Прент отреагировал сурово:
   - Всем помалкивать и наблюдать - мы не станем ввязываться первыми! Как бы там ни было, но худой мир все же получше войны. Даже самой удачной.
   - Тьфу! - возмутился Деннис Ульвич. - О какой войне речь, Прент? Один-единственный хороший залп - и от всей этой улюлюкающей компании останутся обугленные копыта! Кстати, если зажмурить глаза и обрубить головы, тушки сойдут за говяжьи, хе-хе!
   - Ты скотина, Ульвич! - крикнула Ванда. - Давайте обратимся к ним это ведь гуманоиды, разве не видите? Мы будем последними ублюдками, если откроем огонь, не попытавшись договориться...
   - В какой последовательности нас будут жрать и как поделят между карликами, парнями в крагах и этими монстрами, да?
   - Ого! Они атакуют - берегись!
   На купол обрушился град стрел. Древки были выморены в багровый цвет, оперение - иссиня-черное, а наконечники отливали медью. Колонисты наблюдали атаку сквозь бойницы с пуленепробиваемым термостойким стеклом и на экране панорамного обзора (телекамера была установлена на верхушке купола). Пока амазонки не пытались приблизиться и штурмовать подиум пешим строем, но чувствовалась отменная выучка, слаженность действий - и это напрочь отметало иллюзии о том, что стычка случайна и мимолетна. Нет, перед ними было недурно организованное войско, спаянное дисциплиной и агрессивной идеологией. Набегом управляла твердая и хладнокровная рука.
   - Ядреные девахи, - храбрился Ульвич, - парочку обязательно оставим для развода, не побрезгуем. Эй, Чанг! Что творится в подвале, наши маленькие друзья не оприходуют под шумок жратву, а заодно и выпивку?
   - Только паучьи глазки сверкают из щелей, - отозвался Чанг, - я малость пошугал их горелкой, подействовало.
   - Хорошо сидим, правда? Надеюсь, у этих дьяволят туго с порохом и семтексом и недостанет мочи подложить под нас славненькую мину, унций так на сорок. Руг, дай команду подстрелить парочку гномиков, пусть Дик удовлетворит свое любопытство: может, перед нами и впрямь чудеса хлорофилловой эволюции?
   - Непременно, - подумав, ответил Прент. - У Ванды диплом и практика медсестры - она и освежует эту пакость. Надо же разобраться, кто перед нами?
   Ванду передернуло, но капризничать было бы глупо, подули суровые ветра.
   - Они атакуют! - закричал Патрик. - Разом кинулись со всех сторон.
   Натиск впечатлял. Каждая из амазонок выпустила с двухсекундным интервалом несколько стрел, они волнами обрушились на купол, особого вреда не причинили, но заставили осажденных поежиться. Затем, повинуясь неслышной команде, воительницы спешились и мигом вскарабкались на огромные валуны, из которых был сложен подиум. В стекла застучали томагавки, замелькали воспаленные лица в боевой раскраске - впрочем, это могла быть и косметика. В оскаленных ртах блестели великолепные, крупные зубы. Часть из них была фигурно подпилена и окрашена черной эмалью. Плечи, бедра и груди покрывала замысловатая, красно-синяя вязь татуировки. Матфея зарычала в ответ, взбив смоляные кудри, но сквозь тонированные стекла ее вряд ли различили.
   - Наверх! - скомандовал Прент, и туда бросился Патрик Кофроф, к башенке, где была установлена турель с психотропной пушкой. - В первом поддиапазоне, слабый круговой импульс на отпугивание. Все сохраняют выдержку!
   Первые, пристрелочные залпы не дали результата, но Патрик подстроил частоту, и вскоре устрашающие вопли сменились криками ужаса. Стройные ряды дрогнули, и амазонки беспорядочно посыпались вниз, многие ломали руки, ноги, пальцы, и скалы обагрились самой настоящей кровью.
   - Вот так-то лучше, милашки, образумьтесь-ка, - усмехнулся Ульвич. А я бы еще наподдал, пусть катятся.
   Однако, ярость амазонок вновь вспенилась неукротимой волной. Второй эшелон, доселе державшийся поодаль, ринулся на штурм. K основанию купола посыпались факелы, жирный, черный дым затянул бойницы и телекамеры и почти свел на нет визуальный обзор. - Припекает! - хохотнул Юдж. - Ух и девчонки! Когда мы откроем здесь первый бардак для астров, будем брать дополнительную плату - за темперамент. Никакие цены не отпугнут ребят.
   - Они подожгли вертолет! - закричал сверху Патрик.
   Лицо Прента окаменело - какая промашка! Сукин ты сын, а не командир! А у верфи стоит катер, и тоже практически беззащитный. На этот раз он не колебался.
   - Огонь! На поражение!
   Патрик влупил по периметру, и пол-сотни размалеванных тел скорчились в траве, изрядно вытоптанной кентаврами. Сами монстры выдержали залп хрипели, но продолжали пятиться, шишковатые, щетинистые черепа сдерживали жестокое излучение психотропной пушки.
   - Подай, поддай! - в азарте подпрыгнул Юдж. - Эй, готовимся к вылазке, надо спасать вертолет!
   Чанг, Ульвич, Чепанис и, конечно, Прент натянули бронежилеты и проверили бластеры. Ян приготовил инструменты, надлежало сразу же заняться машиной.
   Турель Патрика сделала еще пару оборотов, но амазонки успели отступить в лес. Быстрота исполнения маневра, согласованность действий поражали.
   Участь раненых никого не волновала, так уж у них, выходит, заведено, и они, сцепив зубы, ждали своей доли, истекая кровью. Их и не пытались вынести с поля боя или добить. Но колонистам было не до пленных - вертолет погибал в жарких языках огня.
   Амазонки облепили его какой-то густой, резиноподобной массой, похожей на застывший сок гевеи, и пылала эта дрянь, что называется, ясным пламенем, прожигая в металле чудовищные дыры.
   Четыре огнетушителя обрушили свои струи на клубок огня, и вскоре обугленная машина покрылась пеной, но спасены были, увы, лишь останки. Самый большой и надежный вертолет оказался уничтоженным. К счастью, уцелел катер и двухместный геликоптер, установленный на корме. Слабое утешение.
   - Они уходят! - Патрик помахал сверху биноклем. - Пусть кто-нибудь сменит меня, я помогу Яну.
   Прент не отреагировал, тупо глядя на дымящийся остов - что тут помогать?
   - Капитан, - угрюмо глядя на Прента, произнес Ульвич, - нам не отсидеться. Ладно, карликов мы вытравим канцерогенным паром, а как быть с этими? - Он кивнул в сторону леса. - Мы не проживем без лесной подкормки, в сущности, дело швах.
   - Ты предлагаешь их преследовать?
   - Конечно! Следить за ними с воздуха. Разнюхать, где кочует их орда, есть ли у них укрепления, лагерь, город, табор или что там еще, черт возьми?! Разрушить их гнездо, отвадить их на веки вечные, иначе как мы продержимся здесь еще девять лет?
   - Это разумно, - поддержал Портер. - Помнится был такой парень Кортес - так он не упустил своего шанса. У каждого есть свой шанс, а, Прент?
   Руг задумался. И вот о чем - молчал Дик Чепанис, нехорошо молчал, и это настораживало. Инженером слишком часто овладевали сомнения и боли в желудке, но в остальном - железный парень, и без его совета рискованно затевать карательную экспедицию.
   - Боже праведный! - прохрипел Ян Кошель, вытирая платком чумазое лицо. - Что с Патриком?
   Они обернулись так стремительно, что женщины, высыпавшие на крыльцо, испуганно отпрянули. Силуэт Патрика четко просматривался в стеклянном колпаке, он распахнул створки, очевидно хотел что-то крикнуть или просто глотнуть свежего воздуха и не успел: багровая стрела пробила ему горло и пригвоздила к высокой спинке кресла с подголовником. Когда-то это кресло стояло в рубке, и на нем еще осталась бирка "второй пилот".
   ##### часть текста утрачена #####
   Лишь через девяносто часов в организме скопилось достаточно сил, чтобы растворить веки и вытолкнуть наружу распухший язык. Прент попытался вспомнить, где же он, что произошло, и кто спит рядом, свернувшись в клубочек.
   - Ванда! - тихо позвал Руг, и она тут же проснулась, встрепенулась, как пугливая лань и склонилась над Прентом. Ее грудь была стянута повязкой, а лицо - сплошь в подсохших ссадинах.
   - Господи, Руг, ты выкарабкался? Лежи, лежи, я недавно ввела тебе двойную дозу витофила, голова, наверное, кружится?
   - А от нее осталось что-нибудь? Ванда, там на лугу...
   - Молчи, молчи, я знаю.
   - Но?..
   - Я вчера похоронила ее, мою девочку, мою крошку... Молчи, Руг, молчи, иначе я найду, чем заткнуть твою нечестивую глотку.
   - Что же мне делать?
   - Смотри, как я буду варить суп, и терпи, когда настанет время менять повязки. Ты... один уцелел? Где Ульвич?
   Прент не решился сказать правду, да и знал ли он ее вообще?
   - Не знаю. Рация не отзывалась?
   - Нет. - Слезы Ванды капали в котелок, и она размешивала их ложкой. Вот видишь, и солить не надо.
   - Как вы очутились на лугу?
   - Прилетел Юдж. Странный. Страшный. Пьяный до омерзения. Велел собираться. Когда я спросила, где ты - он плюнул и сказал, что у тебя дела с Ульвичем. Мы спустились на луг, почему-то налегке... дальше не могу, Руг!.. Кошмар...
   Прент хотел спросить, куда же делся вертолет, но передумал. К чему задавать вопросы, на которые заранее знаешь ответы?
   - Жаль, что молчит рация, я так надеялся, что Дик объявится в нужную минуту.
   Ванда кивнула - да, жаль.
   - Он меняется на глазах, этот беззвучный мир. Прислушайся - слышишь?
   - Нет.
   - Да слушай же, слушай, бесчувственный Руг Прент!
   - Что-то журчит.
   - Это птицы, птицы! Здесь появились птицы и не только стервятники, но и те, те... что снились мне, Руг, - розовые попугайчики.
   - Я видел рыбу в реке и, вроде, ракушки.
   - Я тоже, когда собирала плоды сегодня утром.
   Его охватило возбуждение, он попытался приподняться.
   - Ты покидала окрестности пещеры?
   Ванда усмехнулась, трагические складки дрогнули в уголках губ. Разорванные мочки и зловещие рубцы на шее обнажились, когда сползла косынка и Руга захлестнула терпкая волна жалости, Ванда усмехнулась печально и отползла разве что не скуля, как подбитая собака.
   ##### часть текста утрачена #####
   ...пристрелить эту ненормальную бабу - и дважды его ослеплял жар, исходивший из ее чрева.
   Раствориться? В чем, Господи, в чем! - В собственном дерьме?
   Он и с места не тронулся, пока не кончилось бренди. Разве хватило бы сил и выдержки глядеть, как Ванда обнимает за шею мохнатого мужебца с нависшим лбом и вспученными губами, как крохотные, короткопалые ручки хватают ее за бедра, как он ржет ей в ухо и клочья пены сваливаются с багрового языка, стертого уздой? Увольте!
   Собственно, было все равно куда идти - ноги несли его к форту, куда еще? Похудевший, обросший бородой странник вышел к реке. На плече его мерно покачивался боевой карабин. Он удивленно присвистнул и покачал головой, увидев обглоданные кости на песке - ну-у-у, жизнь продолжается и даже набирает силу.
   С появлением птиц гнетущая тишина планеты рухнула, и Ругу легко шагалось под воркование и пересвист пичуг. Единственное, что смущало гигантские бабочки с размахом крыльев до метра.
   Любопытно, чья больная фантазия расстаралась? И еще мохнатые лесные человечки, они появлялись внезапно, угрожающе шипели и благоразумно исчезали под лопухами, едва мутный взгляд Прента останавливался на сморщенных личиках.
   - Ау-у, идет-бредет лесной колдун! - завопил Руг, пьянея от свободы, от безумной свободы, которую не каждому дано испытать в жизни, когда ни парить, ни падать уже некуда. - А не припасли вы, дьяволята, отравленных стрел для колдуна Руга, а? Не то мигом сотворю клыкастого крысолова, обожающего лесных коротышек!
   Словно в подтверждение его бахвальных слов из чащи выпрыгнул волк и едва не вцепился в глотку Пренту, но струя пламени из бластера остановила хищника в нескольких сантиметрах от кадыка.
   - Потише, потише, лесные братцы, - пробормотал Руг, прислушиваясь к шорохам. - Я не такой простой, как может показаться, и люблю пострелять, угу? Глядите мне, хреновы выродки, скоро эта уютная планетка покроется засохшей корочкой крови, в три пальца, никак не меньше. Жизнь - кошмарная штука, так и хлюпает в крови, что за напасть? И так везде. Ни на одной планете не везло Ругу Пренту - всюду пальба, ор, всюду его дырявили и жгли.
   По реке проплывала брюхом кверху туша неизвестного зверя, и Ругу впервые пришло в голову, что духи тоже могут плодить химеры своего разума. Однако, поразмыслив, он решил, что это не так. Никаких доводов ни за, ни против у него, разумеется, не было - но давила тоска, - духи плодят духов? - это уж слишком!
   Спать приходилось у костра. На старательском поясе сохранился будильник, реагирующий на приближение живых и кибернетических существ, но, как ни странно, он не сработал ни разу. Может, Ванда и права: в этом мире достаточно раствориться?
   На следующий день он едва не сделал этого в буквальном смысле. Поначалу чудом увернулся от броска анаконды, притаившейся на ветвях многоствольного дерева с красной корой - одно такое дерево порой напоминало рощу. Руга спасла выучка, что-что, а стрелять по движущимся целям его натаскали.
   А потом, во время полуденной фиесты, земля дрогнула. Он вскочил, изготовился к бою, озираясь по сторонам. Подобного зверя ему никогда не приходилось видеть, разве что в развлекательных фильмах. Тридцатиметровый ящер с костяным гребнем неуклюже переваливался на жабьих лапах. В оскаленной пасти сверкали ряды острейших пластин; с вислой, складчатой губы сочилась зеленоватая слюна. Изредка эта ковыляющая гора издавала пронзительный хрюкающий звук и звонко хлопала ноздрями, принюхиваясь к окрестностям в поисках добычи.
   Руга она достала. Особой нужды не было, но он завелся. Выбрал позицию, где скалистый холм резко обрывался в распадок, и атаковал монстра из лучевого карабина. Предосторожность оказалась не лишней. Чем-чем, а толстокожестью и проворством ящер был наделен с избытком. Потребовалось три сумасшедшие перебежки и четыре длинных залпа, прежде чем обугленная туша перегородила течение ручья, и воды бросились искать новое русло, устроив чудесный водопадик.
   Руг вытер лоб, покурил, потом взобрался на поверженное чудище. Пропорции пугающе соблюдены, м-да, все органы на месте. Кем же оно порождено? Одни догадки, от них уже раскалывается голова. Руг стиснул зубы и пошел дальше, теряясь в лабиринте собственных мыслей и зверея от свежего и необычайно вкусного мяса куропаток.
   На пятый день странствий он вышел к форту. Сердце сжалось. Похоже, нашлось немало охотников захватить таинственный белый купол, построенный на подиуме из громадных валунов. Обглоданные и догнивающие скелеты беспорядочно валялись на лугу, среди жухлой травы, некоторые были расчленены, на других остались клочья одежды. Прент растерялся - неужели Дик отключил защиту периметра? - Но зачем? Последний лоскуток надежды, эдакая набедренная повязка от былой респектабельной и роскошной уверенности в том, что купол надежно прикрыт излучателями, а подступы заминированы.
   Ульвич оказался прав на все сто - Прент распустил команду и сгубил дело.
   Из основания форта бил, клокоча, горячий источник. Яды давным-давно вымыло, во всяком случае, вокруг ручья копошилась кое-какая живность, вроде разноцветных ежей, а в теплом озерце плавали утки и жемчужно просвечивались в клубах пара.
   Руг приблизился ко входу в свое бывшее жилище. Белые стены были вымазаны синей и бордовой краской, вглядевшись, он догадался, что мазня эта явно ритуального свойства и символизирует, очевидно, победу над таинством некой божественной штучки, называемой дверью. Под этой самой дверью храпел вовсю диковинный субъект, абсолютно голый, излишне волосатый и вооруженный копьем. Квадратная челюсть и мощные надбровные дуги вкупе со скошенным узким лбом позволяли отодвинуть этого типа на приемлемую дистанцию по биологической шкале, и Руг без колебания пустил в ход нож, ловко перерезав глотку спящему.
   - В конце концов - это благо, это естественный отбор: худо, когда воин спит на посту. Дозор есть дозор, приятель, надо было потерпеть.
   Дверь отворилась бесшумно, хотя замок без особых церемоний был выворочен ломом. Внутри шел пир горой. Стадо троглодитов восседало вокруг кострища и шумно чавкало, перемежая злобное урчание воинственными воплями. Знакомые пакостники - карлики, те самые, что прокопали ходы и подвели к форту термальные воды - суетливо сновали между лохматых, бугристых тел, подхватывая кости и срезая украдкой ошметки мяса.
   Один из них заметил Прента, и злобный писк едва не заглушил рычание хозяев форта и треск разгрызаемых костей. Карлик ощерился и попытался вцепиться в икру Прента, но... у него ничего не вышло - человек оказался неуязвим для духа. Ярость клокотала в коротышке, словно вода в горячем источнике.
   - Даже так? - сумрачно усмехнулся Руг и повторил с горечью. - Даже так? Это тебя я должен возлюбить, приятель, и раствориться в твоей компании? Воистину каждому Господь воздает по заслугам, а я-то надеялся проскочить под шумок в толпе.
   Он попытался отшвырнуть ногой карлика, однако неуязвимость оказалась обоюдной, как и неприязнь.
   Руг Прент решил драться. Это было выше его сил - смириться с этим - и вне его разума. Цепким взглядом окинул стаю; троглодиты всполошились и, с трудом оторвавшись от мяса, потянулись к палицам и копьям. В пепле затухающего костра безжизненно отсвечивали два человеческих черепа с проломленными лобными долями. Прент успел представить, как скачет по бушу Ванда, плотно обхватив ногами потного монстра, как развеваются по ветру ее белокурые волосы, и жадно стучит сердце, поспевая за двоих. А, может, и не скачет? Может статься, ее возбужденный мужебец, став на задние копыта... Ах, черт, да пропади оно все пропадом!
   Первых двух, что двинулись к нему, подчинившись недовольному рыку вожака стаи, он уложил чисто, одиночными импульсами. Остальные взревели и кинулись скопом, тогда уж бластер заработал на всю катушку.
   Руг крушил направо и налево, прижавшись спиной к двери. Вопли, стоны, рев, писк, проклятия - все смешалось в единое кровавое месиво. Ему оставалось совсем немного, несколько секунд боя - и купол вновь стал бы его домом, но распахнулась дверь, и черный, как смоль, самец обрушил на командира страшный удар дубины, так, что кровь хлынула из носа и ушей. Прент упал, продолжая стрелять, испепеляя все кругом. Мертвые пальцы так и не разжались. Заряда батарей хватило на семь с половиной минут, потом пульсация угасла. Вожак стаи перепрыгнул через обугленные трупы и ударом топора отсек окровавленную голову. Затем поставил лапу на тело и вскинул трофей над собственной косматой головой. И закричал торжествующе, властно, на ломаном земном наречии, на котором писались когда-то бессмертные строки сонетов и баллад, писались и пелись под негромкий перебор струн:
   - Я-а-а! Я - хозяин этого мира! Пусть умрет каждый, кто посягнет на то, что принадлежит мне!.. Я-а самый сильный!
   Из мертвого глаза Прента скатилась последняя слеза. Кажется, в его не очень долгой жизни, она была и первой.