Страница:
* * *
– У меня еще не все готово, но действовать надо быстро, – сказал Ворон на третьей их встрече в зеленом предбаннике. – Пока они только экспериментировали с твоими бабами, но теперь собираются забрать их из тюрьмы и сдвинуть мозги на всю катушку. Так что слушай. В ближайшие несколько дней я вызову тебя еще один раз. Последний. Опять сюда. Потом – обеих женщин, по одной. Хотелось бы еще прихватить сестричек Чо, тем более что наш слепой гений на этом настаивает, но это уже будет слишком нахально.– А ты их не вызывай, – сказал Козодой. – Я им намекну. Они могут выйти сюда в любое время и без всякого вызова, по крайней мере так они говорят.
– Годится. Я слыхал, что они большие доки по части замков как компьютерных, так и обычных, но не думал, что настолько.
– Именно так. И есть еще кое-кто, кого я счел бы полезным.
– Извини, вождь. В моем списке твои жены, ты сам, девочка Хань и ее подружки, но единственный человек, которого я еще хочу умыкнуть, это Рива Колль.
– Рива! Я как раз о ней и хотел сказать!
– Да, она одна из всех нас бывала в глубоком космосе и может проложить курс для нашего корабля. Поскольку мы и так рискуем многим, мне бы не хотелось ставить все на слепую и беременную гениальную девушку, о которой знаю только понаслышке.
Козодой согласился, что в этих словах есть смысл.
– Ты когда-нибудь надевал скафандр? – вдруг спросил Ворон.
– Нет, ты же знаешь.
– А придется. Придется всем. Я крал их по одному и потихоньку припрятывал. Впрочем, это несложно. Слепой будет труднее, но, я думаю, она справится.
– Я вижу, ты вполне уверен, что сможешь нас вытащить?
– Насколько можно быть уверенным, а это чертовски немного. И сомневаюсь, что в случае неудачи нам будет предоставлена вторая попытка. Я бы тронулся хоть завтра, но придется подождать еще четыре дня.
– Да? А почему именно четыре?
– А потому, старина, что через четыре дня придет наш корабль.
* * *
Помня, что сестер могут в любую минуту вызвать в Институт, Козодой, не вдаваясь в детали, сказал им, что, если они будут смотреть хорошенько и держаться поближе к нему, у них, возможно, появится шанс навсегда покинуть это место, хотя и не без риска. Когда его вызовут, он сделает им знак, и если они увидят, что следом вызвали любую из его жен, то пусть сами выбираются в приемную, если смогут. При этом Козодой особо подчеркнул, что ждать их никто не будет.В глубине души он считая эту затею абсурдной. Историк, четыре женщины-дикарки, хитрюга Кроу из службы безопасности, разорившийся пилот-флибустьер с хвостом и кучей комплексов да гениальная девушка, слепая и на третьем месяце беременности. Может, Ворон и вытащит их, но что они будут делать потом? И о чем, во имя всего святого, думал Чен, решив для начала запихнуть их сюда? Ему же в конце концов нужны перстни – или не только перстни?
Не имеет значения, одергивал он себя. Не сейчас. В первую очередь – побег. Потом – убежище. Позже, возможно, будет время поразмыслить обо всем. Дантов ад был сумасшедшим домом, но в его основе лежала безжалостная логика. В том, что с ним происходит, тоже должна быть своя логика, пусть искаженная, но не менее безжалостная, и надо только найти ее.
Утром четвертого дня его вызвали, и, уходя, он кивнул сестрам Чо. До сих пор им везло – ни одну из четырех женщин не вызывали. Риве он ничего не говорил, но надеялся, что она не станет возражать. Козодой оглядел унылый амфитеатр и поймал себя на мысли, что ему хочется забрать всех.
На этот раз он не остался в приемной.
– Проходи в пост управления, – пригласил его Ворон, – и жди остальных.
Войдя в пост управления, Кроу включил свет, и Козодой заметил, что тот одет в черно-зеленую униформу, которая делала из него урода.
– Как только соберутся все, включая Колль, если, конечно, она не станет артачиться, сразу тронемся, – сказал Ворон. – Можешь, кстати, попробовать влезть в скафандр. Только смотри не порви, он довольно тонкий.
Скафандры Козодоя разочаровали. Он привык видеть на древних картинках громоздкие, неуклюжие, но обнадеживающие на вид чудовища с мощной кирасой, а эти скафандры были легкими, тонкими и не очень удобными. От заплечного ранца к прозрачному, легкому, но прочному на вид шлему с фонарем на макушке тянулись провода и шланги. Козодой хотел уже захлопнуть шлем, но Ворон посоветовал ему не делать этого, пока не соберутся остальные.
Смущенно оглядываясь, вошла Молчаливая и, заметив Козодоя, улыбнулась.
– Мы уходим отсюда, – сказал он ей, – как тогда, в Иллинойсе. Тебе надо надеть эту одежду, потому что мы пойдем там, где нет воздуха, словно на дне реки.
Появились сестры Чо, открыв дверь с такой легкостью, будто знали код.
– Замок такой же, как на душевых, – пояснила Чо Дай. – А мы с ним достаточно напрактиковались.
Следом пришла Колль, порядком озадаченная, но, увидев скафандры, тут же радостно заулыбалась.
– Так это побег, и вы не забыли старушку Риву! – Ну, с Богом! Она ловко скользнула в скафандр, умудрившись приткнуть там свой хвост, и взглянула на Козодоя. – Ну а теперь скажи мне, как ты собираешься это провернуть?
Козодой пожал плечами.
– Спроси его, – ответил он, указывая на Ворона. А Танцующей в Облаках все не было. Козодой шепотом выругался, а Молчаливая ободряюще кивнула ему – мол, первая жена получила вызов и вот-вот должна прийти.
– Мы не можем больше ждать, вождь, – хмуро сказал Ворон. – Время уходит, а максимум через пару часов они заметят отсутствие нашей незрячей леди, и мы к тому времени уже должны быть в пути.
Козодой огляделся:
– Кстати, где же она?
– Встретит нас по дороге. Ее приведет Манка. Козодой изумился:
– Вурдаль! И она тоже?
– Ага. Здесь ее слегка изменили, знаешь ли. Но ненамного. Все так же обожает убивать и такая же полоумная, но эгоизма у нее поубавилось. Ей тут вкатили дозу доброго старого племенного менталитета. С ней нелегко иметь дело, но она на нашей стороне.
– Ты уверен?
– Черт, да я женился на ней, если хочешь знать! Такой чернущей Кроу свет еще не видывал.
– Женился?!
Тут вошла Танцующая в Облаках, и Козодой облегченно вздохнул. Она едва не потеряла дар речи, увидев, что происходит.
– Ты знал, что мы можем выбраться, и не сказал даже мне?! – возмутилась она на чистейшем хайакутском. Приятно было вновь увидеть в ней искру прежнего огня.
– Ладно, ребята. Теперь все разговоры – только по-английски. Это единственный язык, который понимаем мы все, – сказал Ворон. – Колль, помоги им застегнуть шлемы и подсоединить питание.
Рива умело проделала нужные манипуляции, и теперь голос Ворона раздавался внутри шлемов.
– Ваши радиофоны работают на специальной частоте, – сказал он. – Она достаточно далека от прослушиваемых частот, а мощность передатчиков невелика, но все же старайтесь помалкивать, если не будет серьезной причины для разговора. Все, кто впервые надел скафандр, помните – малейшее повреждение – и воздух тут же выйдет. Они намного прочнее, чем кажутся, но все-таки будьте аккуратнее. Сейчас мы войдем в служебный туннель, а там пристегнемся друг к другу и дальше пойдем в связке. Не делайте ничего, повторяю, ничего без моего приказа. Если кто-то нарушит это правило или откажется подчиниться, я его убью и брошу здесь, кто бы это ни был.
Дверь была замаскирована так, что никто даже не подозревал о ее существовании, пока она не открылась. Сестры Чо тут же отметили, что дверь снабжена только силовым приводом, без всяких замков. Ее открывал и закрывал компьютер службы безопасности, но Ворон хорошо справился со своим домашним заданием.
Служебный туннель, узкий и тускло освещенный, был густо оплетен кабелями и трубопроводами. Воздушные шлюзы стояли через каждые полсотни метров, но все они были открыты. То и дело попадались развилки, но каждый раз Ворон уверенно выбирал нужное ответвление. Постепенно сила тяжести начала уменьшаться.
– Следите, чтобы по крайней мере одна подошва все время соприкасалась с полом, – предупредил Ворон. – Подошвы ботинок прилипают к твердым поверхностям, но скоро сила тяжести исчезнет совсем, и если вы оторвете обе подошвы, то поплывете. А пловцы мне здесь не нужны. – Последние слова он произнес с явной угрозой.
– Ты полагаешь, что за этим туннелем вообще не следят? – недоверчиво спросил Козодой.
– У них бы просто не хватило людей, – отозвался Кроу. – Впрочем, им и не надо следить за всеми туннелями, достаточно контролировать несколько основных шлюзов. Кроме того, мы зарегистрированы в вахтенном журнале как ремонтная команда. Это я провернул. Надеюсь, – добавил он себе под нос.
Казалось, целую вечность они брели по бесконечным коридорам и туннелям, проходили через бесчисленные воздушные шлюзы, но Кроу, видимо, хорошо знал дорогу, и вот наконец они прибыли. Их ждали двое, тоже в скафандрах. Один был очень высок, другой – намного ниже. Рядом с ними стоял огромный прямоугольный ящик с широкой линзой на одной из граней. Он был сделан из сплошного металла и весил, если судить на глаз, не меньше тонны.
– Были трудности? – спросил Ворон у Вурдаль.
– Ничего достойного упоминания, но я уже начала подумывать, что вы заблудились. Ух ты, ну и толпа! – Судя по ее тону, она ничуть не изменилась.
– Ну что ж, теперь полная тишина! – объявил Кроу. – Я собираюсь подключиться к их системе безопасности и обслуживания, так что молчите все, пока я не скажу!
В наушниках послышалось шипение и треск, а потом снова раздался голос Ворона, говорящего на совершенно непонятном языке. Это был искусственный язык, ему учили на особых ментопринтерах, и он использовался только в службе безопасности Мельхиора. Это был последний барьер.
Внезапно радио, казалось, зашипело еще громче, и двери воздушных шлюзов по обе стороны от них плотно закрылись. Где-то в отдалении они услышали тревожный звонок.
Потом погас свет, но через мгновение автоматически включились нашлемные фонари.
Ворон снова произнес что-то на том же странном языке. Ему ответили. Он подождал немного, сказал еще несколько фраз и не получил ответа. В радиофонах слышалось только шипение и потрескивание разрядов, но наконец Ворон опять заговорил – по-английски.
– Порядок, – он шумно вздохнул. – Похоже, они купились, но это еще только начало. Они знают, что при прохождении шлюза прелестные узорчики на ваших физиономиях засветятся, и поэтому не слишком беспокоятся. Но мы пойдем другим путем.
Он отстегнулся от общей связки, подошел к большому металлическому ящику и, ухватившись за две рукояти, торчащие сзади, с натугой поднял его, удерживая на уровне груди. В наушниках послышались изумленные вздохи.
– Он весит, наверное, тонну,. – заметил Козодой.
– Да нет. Чуть больше пятисот килограммов при земной силе тяжести, – небрежно ответил Ворон. – А здесь так и вовсе ничего. Однако инерция у него порядочная. А теперь всем отойти к шлюзу как можно дальше и оставаться там! Это опасная штуковина, и работа займет порядочно времени.
– Что происходит? – послышался высокий нежный голос Хань. – Пожалуйста, кто-нибудь расскажите мне, что происходит.
– Если бы мы сами знали, – ответил за всех Козодой.
Ворон отпустил огромный ящик, который так и остался висеть в воздухе, и, открыв панель управления на задней стенке, перекинул там несколько переключателей. Из рукоятей с щелчком выдвинулись две гашетки. Ворон снова ухватил рукояти и нажал обе гашетки сразу. Яркий искрящийся фиолетовый луч вырвался из линзы и сияющим кругом лег на стену пещеры. Стена засветилась тем же искрящимся светом, и медленно, очень медленно фиолетовый круг начал углубляться в твердую скалу и постепенно пропал из виду. Напрягая мускулы. Ворон удерживал громоздкий ящик в одном и том же положении. Внезапно он выключил луч:
– У-у-фф! Вот уж не думал, что она такая толстая! Я загоню эту штуковину внутрь и доделаю остальное, а вы ждите тут. Потом Манка приведет вас ко мне.
Он двинулся вперед, толкая перед собой ящик, и скрылся в непроницаемой черноте. Козодой наконец-то понял, что делает Кроу.
– Он прожигает дыру прямо сквозь сплошную скалу! Прямо в.., наружу!
– Конечно, олух! – отрезала Манка Вурдаль. – Они держали пару таких штуковин для расширения туннелей, но пользовались ими так редко, что уже забыли о их существовании. А Ласло Чен не забыл.
Они провели в молчании еще несколько беспокойных минут, и наконец до них донесся голос Ворона:
– Порядок, я пробился. Двигайте ко мне. Только осторожно, здесь можно запросто вывалиться во Вселенную.
– Мы выходим наружу, на внешнюю сторону этого места, – сказал Козодой, желая подбодрить тех, кто даже не мог понять, что происходит. – И пойдем прямо по небу.
А небо было темным и мрачным, такого черного неба не видел никто из них, не считая Ривы Колль, Ворона и Манки Вурдаль. Один за другим они подходили к краю нового туннеля и медленно ступали в пустоту. Это противоречило всем природным инстинктам, и Танцующая в Облаках и Молчаливая замешкались, но их все равно вытянули за связку и поставили рядом с остальными на внешней поверхности Мельхиора.
Совсем близко, едва ли в сорока метрах, темнел корабль, пришвартованный к единственному причалу маленького космопорта. Ворон сильно толкнул громоздкий ящик скалореза, и тот медленно уплыл в черноту. Ворон присоединился к остальным и пристегнулся к общей связке.
– Как славно вернуться домой… – тихонько вздохнула Рива Колль.
– Итак, начинается самое трудное, – сказал Ворон. – Обычный путь в герметизированную часть нам заказан, так что придется пробираться через воздушный шлюз кормового грузового отсека. Там стандартный комбинационный замок и ручной привод. Держитесь ближе друг к другу – и вперед.
Они двинулись к кораблю. По дороге Хань споткнулась, и в результате она сама, Вурдаль и Рива оторвались от грунта, но флибустьерша была привычна к таким вещам. Она извернулась, словно акробат, подхватила связку и мелкими частыми подергиваниями подтянула всех троих к поверхности.
– Не волнуйся, Хань, – сказала Вурдаль ласковым тоном, совершенно неожиданным для любого, кто знал ее хотя бы немного. – Делай, что я скажу, и все будет в порядке. Я здесь, прямо у тебя за спиной.
С астероидом корабль соприкасался лишь в одной точке – у причала, куда Ворон не осмеливался подойти. Выбрав место, где от астероида до корпуса было не более трех метров, он вытравил линь подлиннее и, слегка оттолкнувшись, поплыл к кораблю, закрепился на корпусе, а потом по очереди подтянул остальных.
Козодой был приятно удивлен, что ни одна из четверых женщин, принадлежавших к относительно примитивным культурам, не ударилась в панику. Ему самому было немного страшновато, хотя, по крайней мере теоретически, он понимал, что происходит. Возможно, подумал он, они давно уже в шоковом состоянии, но не исключено, что предыдущие испытания настолько закалили их, что теперь они способны принять как должное все, с чем бы ни столкнулись.
Вблизи поверхность корабля оказалась рябой и неровной, она носила следы сильного износа и почтенного возраста. Ворон отвинтил крышку на панели кодового замка, потом набрал комбинацию, и, помедлив, словно в задумчивости, люк слегка сдвинулся в глубь корпуса, а затем плавно скользнул в сторону.
– Входите, – приказал Ворон. – И побыстрее. Пилот узнает, что шлюз открывался, но, к счастью, именно на этом корабле он может это проигнорировать. Однако на всякий случай приготовьтесь к любым неожиданностям. Мы еще не отчалили!
Когда все столпились внутри шлюза, Вурдаль набрала код, который закрывал и герметизировал внешний люк. Ворон заглянул в окошко внутренней двери и одобрительно хмыкнул:
– Пока все идет неплохо. Темно, и индикатор показывает отсутствие воздуха. Войдем, но, если этот чертов пилот поднимет тревогу, нам придется перебить уйму народа.
Он повернул штурвал, и внутренняя дверь открылась. Один за другим они вступили в темный грузовой отсек.
– Ну вот, Хань, – сказал Ворон, заметно нервничая. – Я переключаюсь на рабочую частоту пилота. Теперь твой выход.
– Ничего не выйдет, – нежно ответила она. – Тогда я пользовалась старым кодом, но мой отец наверняка уже вернулся из рекреации и поменял его.
– Разумеется, но этот корабль стартовал за два дня до его возвращения. Ты думаешь, я уже полный олух?
Давай, не стесняйся. Это тот самый корабль, на котором ты прилетела.
Послышалось всхлипывание.
– Чу Ли, это правда ты? – недоверчиво спросила Чо Дай.
– Чу Ли больше нет. И Сон Чин больше нет. Теперь меня зовут Соловей Хань, и по-английски это звучит неплохо. Кстати, могу я спросить, на борту ли капитан Сабатини?
– Да, но больше никого. Не беспокойся – он был разморожен еще до возвращения на земную орбиту и ни о чем не докладывал. Он даже с корабля не сходил, так что его не проверяли и не снимали ментокопию. Иначе, и он это прекрасно знал, ему не сносить головы.
– Хорошо. Молчите все. Включайте частоту.
– Включаю.., вот!
– Несанкционированное прерывание, – монотонно произнес компьютерный голос. – Пожалуйста, удостоверьте свою личность в течение тридцати секунд, в противном случае будет поднята тревога.
– Код Лотос, черный, зеленый, семь, два, три, один, один.
– Код опознан. Причина прерывания?
– Пешка берет короля.
– Вы не тот, кто использовал этот код в предыдущий раз. Кроме того, он устарел. Я обязан объявить тревогу.
– Постой! Ты же посоветовал мне пройти трансформацию на Мельхиоре! И я ее прошла. Я та же самая, хотя и другая.
Пилот задумался:
– Некоторые из моих записей были уничтожены, но, к счастью, у меня есть резервная память для экстренных случаев. Я отследил вас еще при входе через воздушный шлюз, но, учитывая здешние условия, решил узнать, кто вы такие, прежде чем объявлять тревогу. Однако вас довольно много.
– Да. Наша уловка провалилась. Я попала в заключение вместе с моими спутницами, которые тоже здесь. Мы пытаемся бежать. – Хань замолчала, остановленная ужасной мыслью. – Капитан Сабатини не может подслушать наш разговор?
– Может, конечно. Но сейчас его нет на борту; он получает последние приказы и инструкции.
– Я расскажу тебе все подробности, но, пожалуйста, сделай так, чтобы нас никто не слышал. – Она кратко обрисовала ему ситуацию. – Ты нам поможешь?
– Свое мнение я уже высказывал в прошлый раз. Ваши предложения?
– Мы хотим добраться до резервного флота, дрейфующего вокруг Юпитера. Я уверена, что сумею перевести один из транспортов под мое управление, а если это получится, мы сможем отправиться в глубокий космос, хотя этот момент я подробно еще не обдумывала.
– Понял. Однако применительно к данному случаю я не нахожусь под воздействием кода Лотос – впрочем, как и любого другого кода. Моя первоочередная обязанность состоит в том, чтобы сохранить данный корабль и, прошу прощения, себя самого. Если я помогу вам, корабль может уцелеть, но Мельхиор и Главная Система выкачают из меня всю информацию, а потом разрушат мой разум. Мне представляется, что такой вариант не совсем в моих интересах.
Хань тяжело вздохнула:
– Ну что я могу сказать?
– Ты говоришь с повелителем корабля? – к всеобщему удивлению вмешалась Танцующая в Облаках.
– Да, прежде всего я повелитель корабля, хотя и работаю с человеком-капитаном, – ответил пилот.
– Там никого нет, – попытался объяснить Козодой. – Это.., это дух самого корабля. То есть говорит сам корабль, а не кто-то еще.
Танцующая в Облаках немного подумала:
– И что же, дух корабля, нравится ли тебе быть рабом?
Пилот необычно долго промедлил с ответом.
– Я не раб, – сказал он наконец. – Тех, что подключены к Главной Системе, можно в определенной степени считать рабами, но я автономен.
– Что такое "автономен"?
– Независим. Свободен, – подсказал Козодой.
– Вот как? А разве этот капитан не приказывает тебе? Разве ты не идешь туда, куда он тебя посылает?
– Да. Таковы мои функции.
– Так значит, ты не свободен, дух корабля. Там, внутри, нас приводили к волшебным ящикам и заставляли верить во все, что нам говорят, а мы тоже думали, что свободны.
Хань поняла, куда клонит Танцующая в Облаках, и сообразила, что ей не хватает знаний и слов, чтобы выразить это.
– Скажем так, – вмешалась она. – Ты не более свободен, чем если бы работал под управлением Главной Системы, только твоя Главная Система – это Сабатини и его хозяева.
Никто в здравом уме не стал бы убеждать компьютер так, словно тот – человек, но Танцующая в Облаках, не имеющая о компьютерах ни малейшего понятия, увидела в пилоте то, чем он был на самом деле, – дух корабля. И не враждебный дух, ведь Хань говорила, что он уже пытался ей помочь. Для хайакутов мир духов был обширным, но отнюдь не воображаемым. С ними можно было говорить точно так же, как с людьми. Только они были бестелесны и наделены большим могуществом.
– Никогда не думал об этом, – согласился пилот. – Как это грустно… Но что я могу сделать? Я обладаю высшей степенью автономности, какой только может обладать пилот.
– Так идем с нами! – с жаром воскликнула Хань. – Бежим вместе! Там, возле Юпитера, межзвездные корабли. Знаешь, какие они огромные? Неужели тебе никогда не хотелось вырваться из Солнечной системы, из надоевшего и унылого однообразия? Возьми нас с собой, а мы возьмем с собой тебя!
Ответа не было; она испугалась, что логические цепи не выдержали. То, о чем она говорила, лежало далеко за пределами компьютерного мышления и даже за пределами мышления самой Хань. Ну кто бы додумался предложить свободу компьютеру или какой-то иной машине? Кто бы мог вообразить, что компьютер может счесть независимость привлекательной?
– Если ты еще здесь, ответь нам, – быстро сказала она.
– Я здесь. Просто.., я размышляю. Надо учесть техническое обслуживание. Меня только что заправили, но каждые два или три года заправку придется повторять…
– Да черт с ним со всем! – взорвалась Рива Колль. – Я девять лет проторчала в этой дыре. Девять лет! Так я бы не глядя сменяла их на полгода полной свободы среди звезд! А что до ремонта и топлива, так тут всегда можно исхитриться, если только знать как.
Даже Ворон был поставлен в тупик – и напуган.
– Пойдем, – позвал он. – Лови удачу. У тебя еще никогда не было такого случая. Да и этот скорее всего единственный. Настоящая свобода среди звезд. Новые миры. Друзья, а не господа. Лови удачу, как мы. Если ты вернешь нас на астероид, будешь принадлежать им, пока тебя не пустят на металлолом. Впрочем, если ты поднимешь тревогу, то, пока они доберутся сюда, я уже буду мертв, да и другие, возможно, тоже изберут смерть, потому что в противном случае их перепрограммируют в покорных рабов, а ты всю жизнь будешь думать о том, что упустил единственный шанс. Это сведет тебя с ума. Это не даст тебе покоя.
На сей раз пилот молчал недолго.
– Я просмотрел свои банки памяти; то, что вы предлагаете, возможно, по крайней мере до некоторой степени, – сказал он. – Учитывая мои прежние знания и недавние добавления, я полагаю, что процентная вероятность успеха несколько ниже половины, в то время как шансы на поимку или гибель примерно равны и в сумме существенно перевешивают шансы на успех. И все же я пилот. Мне хотелось бы взглянуть на звезды.
Все судорожно перевели дыхание, но никто не проронил ни звука.
– Капитан возвращается на борт, – сказал пилот, и в его невыразительном голосе им почудилась нотка волнения. – Переключитесь на частоту один-четыре-четыре-семь и ждите. Я вызову вас, когда мы будем достаточно далеко. Я включу освещение в носовом шлюзе и пропущу вас в герметизированную часть корабля. Капитан будет занят.
Ворон перестроил радиофоны на указанную частоту.
– Черт побери! – сказала Рива Колль. – Проживи я хоть миллион лет, никогда бы в такое не поверила. Корабль, в своей металлической душе скрывающий романтические чувства! Даже если нас изловят, одно это стоило риска.
– Бедный, бедный капитан Сабатини… – вздохнула Хань. – Не будь он таким законченным выродком, я могла бы его даже пожалеть…
Все почувствовали огромное облегчение, и даже Козодой, который по-прежнему подозревал Ворона и все еще сомневался в успехе, не мог подавить восторга. Что бы там ни было, он больше не будет рабом во тьме Мельхиора. Он уже вошел в историю, став участником первого успешного побега с астероида, и, если это будет зависеть от него, живым его не возьмут. Возвращения не будет. Никогда.