Чандлер Бертрам. Долгий путь

   Но кулак прошел мимо. Титанов очень легко, с грацией балетного танцора, уклонился… и со страшной силой ударил Геракла ногой в живот. Геракл завопил, упал плашмя на землю, обхватив руками живот. Плечи гиганта затряслись, и его стошнило.
   Граймс услышал, как Далзелл отдал приказ своим морякам приготовиться к бою и понял, что капитан боится, как бы удар ниже пояса не вызвал нежелательной реакции у местных жителей. Он схватил Соню за руку с намерением толкнуть ее к лестнице при первом признаке опасности. Майхью тихо рассмеялся.
   — Не беспокойтесь, Джон. Для них это правильная борьба. Они принимают решение.
   — Будет лучше, если мне не придется демонстрировать им нашу силу на их собственной шкуре.
   — Вам не придется.
   Женщины окружили Титанова. Одна из них неведомо откуда достала зеленый венок и возложила победителю на голову. По всей видимости, побежденный борец не был популярен.
   — Титанов! — проворчал Далзелл, а потом громко закричал: — Титанов!
   — Мой капитан? — наконец ответил моряк.
   — Одевайтесь! Немедленно!
   — Хорошо, мой капитан.
   Титанову наконец удалось вырваться из кольца почитательниц. Им пришлось его отпустить, и он медленно направился к кораблю. Казалось, его совершенно не смущало то, что он потерял свои трусики.

Глава 16

 
   — А теперь? — спросил Граймс у Майхью.
   Он с сожалением посмотрел на Геракла, стонавшего, скорчившись на траве.
   — Может быть, я должен вызвать врача? Что можно сделать для этого бедного малого?
   — Нет, не надо. Я вам этого не советую. Мне кажется, что знахарка или колдунья не замедлит появиться, чтобы заняться им.
   — А что говорит вождь?
   — Он приказывает женщинам предложить нам свои подарки.
   — Да? И что же я должен сделать?
   — Вы должны приветливо принять их. Скажите им что-нибудь приятное, улыбнитесь.
   — Ммм… Я полагаю, что смогу сделать это. А я что-нибудь должен дать им?
   — Только вождю, Джон. Мне кажется, что его зовут Гектор.
   — А что доставит ему удовольствие?
   — Он более или менее надеется, что вы подарите ему что-нибудь из оружия.
   — Никаких, разговоров об огнестрельном оружии, — твердо сказал Граймс.
   Он оказался в затруднительном положении. В любое другое время при контакте вокруг него была бы толпа специалистов, способных дать разумный совет. А тут в его распоряжении не было даже простого этнолингвиста. Впрочем, ему еще повезло: он располагал двумя превосходными телепатами: их талант помогал ему, насколько возможно, переступать языковой барьер.
   — Отдай ему свою парадную шпагу, — предложила Соня. — Я никогда не любила этот древний нож!
   — Нет!
   — Если я осмелюсь сделать вам предложение, — вмешался Далзелл, — то мой сержант-пиротехник иногда развлекается изготовлением довольно забавных арбалетов.
   — Спасибо, капитан. Это отлично решает проблему.
   Далзелл сказал несколько слов в браслет-передатчик, а потом сообщил Граймсу:
   — Арбалет будет здесь через пять секунд, командор.
   — Отлично!
   Вождь медленно приближался, церемонно размахивая сверкающим мечом. Позади него выстроились в цепочку женщины с сосудами и корзинками. Они шли с удивительной грацией, среди них были блондинки и несколько брюнеток, все с прекрасной золотистой кожей, блестевшей на солнце. Граймс и остальные мужчины не могли скрыть своего восхищения.
   — Бойтесь данайцев, дары приносящих, — сухо процитировала Соня.
   — Да? — сказал Граймс, — очень забавно.
   — Но достаточно проверено, мой дорогой.
   Теперь вождь держался настороженно, сбоку от процессии женщин. Первая в ряду, скульптурная блондинка, медленно приблизилась к Граймсу, двумя руками сняла с головы амфору и, легко упав на колени, поставила сосуд у ног командора. Потом женщина встала, поклонилась и ушла.
   — Ты даже не поблагодарил ее, — ядовито сказала Соня. — Но, без сомнения, тебе было не до хороших манер.
   — Я полагаю, что в этом сосуде масло, — сказал Майхью, — оливковое масло.
   К Граймсу по очереди подходили другие женщины. По мере того как каждая ставила свое подношение, он машинально улыбался и бормотал:
   — Спасибо… спасибо., спасибо…
   Некоторые корзины содержали зерно, в других были фрукты.
   «В остальных кувшинах, — подумал он, — должно быть, вино или пиво».
   — Командор! Командор!
   Это прибежал сержант-пиротехник.
   — Арбалет, командор!
   — Да? Спасибо!
   Граймс взял оружие, тяжелое, но не слишком, и принялся с любопытством и восхищением его рассматривать. В обойме, достаточно широкой, мог поместиться довольно большой металлический кубик. Несмотря на сложную конструкцию, арбалет никогда не смог бы быть скорострельнее современного оружия, но тем не менее он был оружием, полезным, мощным и действенным.
   Вождь подошел к Граймсу и нагнулся, разглядывая арбалет. В его глазах читалась преждевременная радость и жадность.
   — Не продемонстрируете ли вы арбалет, сержант? — спросил Граймс, возвращая арбалет моряку.
   Сержант, ворча от напряжения, двумя руками натягивал тетиву, пока не послышался сухой щелчок. Потом из сумки на поясе он вытащил металлический кубик и зарядил арбалет. Затем, положив его на плечо, замер в ожидании.
   — Куда стрелять, командор? — спросил сержант.
   Вождь догадался о смысле, даже не понимая языка. Он широко улыбнулся и пальцем указал на несчастного Геракла. Побежденному борцу удалось сесть, и старая морщинистая женщина поднесла к его губам какое-то питье в сосуде. Сержант был способен выстрелить в него, но Граймс запротестовал.
   — Нет! Категорически нет!
   — Я могу выбить из рук старухи кувшин, командор…
   — Не может быть и речи! Стреляйте туда!
   Он указал на небольшую скалу из белого камня, метрах в двухстах отсюда.
   — Это может испортить кубик, командор.
   — Будет очень жаль! Цельтесь, стреляйте!
   — К вашим услугам, командор, — недовольно пробурчал сержант.
   Натянутая тетива щелкнула, мелодично зазвенев. Маленький кусочек металла засверкал на солнце, летя к скале. Он ударил, и внезапно поднялось облачко пыли. Когда пыль улеглась, можно было видеть расколотую на две части скалу: удача сопутствовала выстрелу, кубик попал в скрытый дефект скалы.
   Вождь воскликнул нечто явно одобрительное. Он положил свой меч на землю и протянул обе руки к новой игрушке. Любовно взяв арбалет, он почти без усилий натянул тетиву. Граймс осторожно, насколько это было возможно, переместился, чтобы встать между вождем и тем, кого тот мог избрать своей жертвой. Сержант дал ему металлический кубик.
   Стадо овец паслось на траве возле корабля. Вождь опять улыбнулся, показав все свои отличные зубы, и старательно прицелился в черного барана, идущего во главе стада. Ему сначала было трудно понять принцип действия оружия, но потом наконец он выстрелил.
   Это опять был счастливый выстрел, кубик попал несчастному животному прямо в голову между рогами.
   «Что же я делаю?» — спросил себя Граймс, почувствовав угрызения совести. Потом он решил, что лук уже, безусловно, должен существовать, и появление арбалета в этом мире, даже на несколько тысячелетий раньше, едва ли изменит историю.
   — Клиент доволен, — с гордостью заявил Далзелл.
   — Ммм, — отозвался Граймс.

Глава 17

 
   После обмена подарками — несколько ножей, два молотка и одна пила за корзины с продуктами, сосуды с маслом, пивом и молоком — туземцы вернулись в город. Граймс подумал, не следует ли проводить их, но Майхью посоветовал ему не делать этого.
   — Они не станут протестовать, Джон, они слишком учтивы по природе. Но праздник назначен на этот вечер, и они должны подготовиться к нему.
   — Какой праздник? — спросил Граймс.
   — А ты рассчитывал получить пригласительную карточку? — спросила Соня.
   — Нет, без сомнений… Итак, будет праздник, если я правильно вас понял, Кен?
   — Да, в нашу честь.
   — Тогда эти продукты могут оказаться нам полезны. Капитан Далзелл, пожалуйста, прикажите отнести эти подарки к биохимику и попросите его вместе с врачами выяснить, сможем ли мы пробовать здешние вина и другие продукты без вреда для себя.
   — Хорошо, командор.
   — И еще, капитан…
   — Командор?
   — Не будет никакого, я повторяю, никакого братания с туземцами. Я отдам такой же приказ Вильямсу для всех астронавтов на борту, женщин и мужчин.
   — Понятно, командор.
   Граймс обратил внимание на выражение лиц моряков Далзелла. Если бы взгляды могли убивать, он не прожил бы и секунды. Титанов казался еще более обозленным, чем его товарищи.
   — А как с… этим праздником сегодня вечером? — спросил капитан.
   — Увидим позднее, я вас предупрежу.
   Граймс услышал, как один из солдат пробормотал:
   — Опять пирушка только для начальства…
 
   Вернувшись на борт корабля, Граймс пригласил в свою каюту Вильямса, Майхью и Кларисс.
   — Мы знаем, где находимся, — сказал он им, — но по-прежнему не знаем, в каком времени.
   — Сейчас, очевидно, идет бронзовый век? — спросил Вильямс. — Меч этого вождя похож на бронзовый.
   — Слишком приблизительно, — заявила Соня. — Другими словами, это не пятнадцать дней или три недели.
   Граймс сердито заворчал. Его жена, как всегда, была права. Эпоха бронзы, последовавшая за каменным веком, продолжалась долго. Но когда она, в сущности, началась? Он ничего не знал и сомневался чтобы кто-нибудь на борту знал об этом. Машины памяти на корабле были переполнены информацией обо всем, что можно себе представить, за исключением древней истории Земли.
   — Судя по всему, — сказала Соня, — мы в начале бронзового века.
   — Как вы вычислили это? — спросил Вильямс.
   — Предметы из металла так редки, что они полагаются только вождям. Вождь здесь имеет бронзовый меч, а наконечники копий у его солдат — кремневые.
   — Возможно, — согласился Граймс. — Это возможно. С другой стороны, может быть, это какое-нибудь отсталое и очень бедное поселение. Так же как и в наше время, не все имеют возможность добыть себе современное оружие.
   — Существует очень мало планет, которые этого не могут! — воскликнула Соня. — Пушки раньше масла — это всегда было одним из принципов человечества. Так было всегда, еще задолго до того как этот сумасшедший немецкий диктатор — как там его звали? — Гитлер, кажется, выдумал эту фразу.
   — Значит, мы можем предположить, — сказал Граймс, — что предметы из бронзы редки и дороги.
   — Ты можешь предполагать все, что тебе угодно, мне же кажется, что это очевидно, — заметила Соня.
   — Ммм!.. Две тысячи лет до рождества Христова? Три тысячи лет? Я перечитывал греческую историю когда-то, но немногое смог извлечь из нее. К тому же мне никогда не удавалось запомнить даты. Если я правильно помню, эта земля была колонизована различными народами, некоторые пришли из-за моря, другие — по суше. Наши друзья из городка похожи на кочевников, но у них должны быть лошади, а мы их не видели.
   — Случается, что лошади дохнут, — сказала Соня. — Возможно, в прошлом эпидемия унесла всех лошадей, так что люди были вынуждены остаться на месте и обосноваться здесь.
   — Но у них должен быть скот, — настаивал Граймс.
   — А козы и бараны.
   — И фиги, — добавил Вильямс. — А также маленькие груши.
   — Откуда вы это знаете?
   — Я посмотрел в корзины, когда моряки принесли их на борт.
   — Надеюсь, что вы только посмотрели! — сказала Соня.
   — Я был вынужден сделать это, признался Вильямс. — У меня нет ни малейшего желания подхватить болезнь. И все же я надеюсь, что местная кухня будет признана пригодной для наших людей.
   — Да, я тоже надеюсь на это, — сказал Граймс. — Сегодня вечером состоится праздник. Кен, вы имеете представление о том, что нас ожидает?
   — У них есть мангалы, — ответил телепат. — Они уже начали бить баранов и коз.
   — У меня начинает течь слюна, — сказал Вильямс.
   — Я очень сожалею, Вилли, — сказал ему Граймс, — но вы не будете в числе приглашенных.
   — Ну что вы! Будьте великодушным!
   — Я очень сожалею об этом. Но совершенно необходимо, чтобы кто-нибудь охранял корабль. Я считаю, что небольшой отряд должен оставаться на борту. Вы будете командовать в мое отсутствие, с вами останется Хендрик, который в случае необходимости сможет устроить демонстрацию силы, и офицер-механик или его помощник. И, конечно, все те люди, которые, вы считаете, будут вам необходимы.
   — Кстати, о механиках. Их шеф хотел осуществить полную ревизию инерциального двигателя. Он считает, что не следует улетать до тех пор, пока он не будет уверен, что все идет, как по маслу.
   — Увидим, как сегодня вечером пойдут дела. Если все будет спокойно, он сможет заняться этим завтра. А пока предупредите о собрании всего экипажа в шестнадцать часов.
 
   Экипаж «Дальнего поиска» нервничал, когда около шестнадцати часов все собрались в главном зале. Корабль окружал нетронутый мир, чистый, купающийся в солнечных лучах. А внутри был все тот же бесцветный, мрачный интерьер и затхлый воздух, смешивавшийся с запахом сосен, проникающим сквозь систему аэрации.
   Граймс, поднявшись на высокую платформу, сразу привлек всеобщее внимание.
   Он открыл собрание и заявил:
   — Вы все наверняка будете довольны, узнав, что образцы пищи и алкоголя, принесенные на борт, определены как безвредные для человеческого организма. Тем не менее необходимо, чтобы каждому был сделан антибиотический укол, чтобы сохранить здоровье во время пребывания в этом мире. Это также уменьшит риск заражения от туземцев, особенно после нашего долгого пребывания в космосе, когда мы, если можно так сказать, стали стерильны. Конечно, я имею в виду всевозможные инфекции, — добавил он с иронической усмешкой.
   Как вы уже знаете, сегодня вечером в городке организуется праздник. Мне дали понять, что это делается в нашу честь, и за исключением небольшого отряда для охраны корабля — список людей будет вывешен на доске объявлений мистером Вильямсом — мы все будем там присутствовать. Капитан Далзелл проследит, чтобы его люди были одеты в костюмы моряков. Личное оружие будет только у старших офицеров, но моряки остальных чинов могут сохранить парализующие дубинки. Вместе с тем, ни в коем случае оружие не должно быть применено, за исключением случая чрезвычайной провокации.
   Все присутствующие на празднике должны вести себя корректно. Помните, что вы послы. Воздержитесь от чрезмерного употребления алкоголя, и если будете пить, не забывайте про антиалкогольные пилюли, которые будут выданы всем. Не приставайте к женщинам. Что касается вас, леди, старайтесь избегать слишком тесного контакта с мужчинами. И не забывайте, что даже вне корабля вы должны соблюдать дисциплину. Это все.
   Он услышал, как кто-то пробормотал:
   — С таким занудой-наблюдателем это будет еще тот проклятый праздничек, заверяю тебя!

Глава 18

 
   Солнце село, и серебристый серп луны, появившийся в слабом свете заката, завис над вершинами гор на востоке, когда пришло приглашение к празднику.
   Небольшая процессия вышла из городка: шесть мужчин, несущих сосновые факелы, четыре барабанщика и двое играющих на волынках, все были одеты в бараньи шкуры, защищающие от вечерней прохлады. Туземцы с музыкой обошли вокруг корабля.
   — Можно сказать, это почти серенада, — сыронизировал Граймс.
   — Я понимаю их мысли, — сказал ему Майхью. — Это традиционная мелодия, Джон. Ее исполнение означает примерно вот что: «Приходи к нам, это праздник…»
   — Лучше бы они сыграли это на пишущей машинке, — вмешалась Соня.
   — Мы можем привести наших больших блондинов и красивых брюнетов? — громко сказал Граймс, встал и взят свою форменную, более скромную, фуражку. Он был одет в комплект номер три: тунику и шорты цвета хаки, толстый черный свитер и черные ботинки. Это была одежда, регламентированная для экскурсий по Земле при температуре ниже тропической. Кроме того, на материи не оставалось пятен, что было удобно в случае таких праздников.
   Прежде чем выйти из своей каюты, Граймс сказал своему заместителю:
   — Я не ожидаю никаких неприятностей, Вилли, но если они будут, мы позовем вас на помощь.
   — Я буду все время слушать, командор. Хорошенько развлекайтесь.
   Граймс открыл шествие к задней шлюзовой камере в сопровождении Сони, Майхью и Кларисс. Остальные уже собрались — астронавты и моряки Далзелла посторонились, чтобы дать Граймсу возможность первому спуститься по трапу.
   Когда он поставил ногу на землю, к ним приблизились люди с факелами. Отсалютовав, они повернулись и с музыкантами по бокам направились в городок. Граймс и его спутники последовали за ними, далее двигалась большая группа мужчин и женщин под предводительством Карнаби и, наконец, капитан Далзелл и его моряки.
   В наступающей темноте идти было нелегко: вспышки факелов больше мешали, чем помогали. По счастью, большинство камней удавалось обойти. Тем не менее Граймс поздравил себя с тем, что надел прочные ботинки.
   Таким образом они шли под звуки варварской музыки к темному скоплению домов, между которыми пылали костры. Ветер доносил до них аромат жареного мяса. Граймс обнаружил, что облизывается. Никто не мог бы сказать, что на борту корабля кто-нибудь умирал от голода, но в течение нескольких недель искусственно культивированные продукты теряли свой вкус и свойственные им качества.
   Внезапно барабаны и волынки смолкли. Но музыка все же была. Это в городе пели песню, в которой в определенном ритме и последовательности сливались мужские и женские голоса.
   — Что это такое? — спросил Граймс у Майхью.
   — Это… это приветственный гимн.
   Телепат споткнулся о камень и упал бы, если бы его не поддержала Кларисс.
   — Гимн предназначается богам.
   — Богам? — спросил Граймс.
   — Я вам повторяю, что эти люди смотрят на богов, как на старших братьев. Мощных, но не всесильных, к тому же имеющих множество человеческих слабостей.
   — Что касается последнего, то по отношению к нам — это истинная правда.
   Они подходили к городку. Низкие дома выглядели черными силуэтами на фоне костров, которые, как показалось Граймсу, были расположены на каком-то возвышении. Пение усилилось. Граймс увидел огромную, колеблющуюся в ослепляющем свете тень, приближающуюся к нему. Носители факелов и музыканты расступились, чтобы пропустить вновь прибывшего. Это был вождь Гектор. В одной руке он держал свой меч и арбалет, в другой — гигантскую кружку. Вождь протянул кружку Граймсу, которому пришлось взять ее двумя руками.
   — Пейте! — шепнул ему Майхью, — пейте до дна.
   Граймс поднес кружку к губам, попробовал и решил, что надо с этим поскорее покончить. Он очень любил пиво — а это было пиво, — но запах и вкус этого напитка оставляли желать лучшего. В кружке, кроме того, плавали какие-то хлопья.
   Граймс собрал все свое мужество и стал глотать.
   — Уф! — выдохнул он, быстро осушив кружку. В напитке явно присутствовал алкоголь.
   Теперь вождь вел их к месту, где уже начался праздник, проклятый праздник, по мнению Граймса. На городской площади было по крайней мере пять больших костров. Два пылали для освещения, остальные были горящими углями, над которыми потрескивали насаженные на вертела туши, и каждая капля жира, падающая на угли, превращалась в фонтан искр. Старухи занимались кухней, а молодые женщины танцевали, приветствуя экипаж корабля. Три красотки, совершенно голые, окружили Граймса, и одна из них повесила ему на шею венок из немного увядших цветов.
   — И кому ты отдашь яблоко? — прошептала Соня.
   Три грации были очень красивыми девушками с позолоченной солнцем кожей. Блондинка, которая надела на него венок, обвила стройными, но мускулистыми руками его шею и, встав на цыпочки, подставила ему свое лицо. Он колебался лишь секунду, прежде чем поцеловать ее в губы, перепачканные жиром. «Она уже попробовала жареного барашка», — подумал Граймс.
   — Довольно, — проворчала Соня.
   Граймс заставил себя снять прохладные руки со своей шеи, взял блондинку за плечи и, развернув, оттолкнул. Он не удержался и дружески шлепнул ее по ягодицам. Она вскрикнула от радости.
   Горожане проводили на место возле большого костра Граймса и его группу, Карнаби с астронавтами, Далзелла и его моряков. Они разместились на траве, приятно обогреваемые огнем костра. Туземцы принесли им питье. Граймс с опаской попробовал, на этот раз в сосуде оказалось вино, немного слабое, но не такое противное, как пиво. Им подали грубый хлеб, нарезанный тонкими пластинами, огромный кусок жареного мяса, приправленного луком и чесноком. Все это происходило под грохот барабанов и пронзительные звуки волынок.
   Многие танцевали.
   Группа девушек вертелась вокруг какого-то колосса с венком из зеленых листьев на голове, который глупо смеялся, пытаясь их поймать. Граймс сперва подумал, что это — Геракл, и был доволен, что побежденный борец так быстро поправился. Геракл? Нет. Это был Титанов, моряк.
   Он толкнул локтем Соню.
   — Ты видишь?
   — И что же? — спросила она.
   — Он… он становится туземцем. — И подумал: — «Я должен остановить это».
   Граймс почувствовал, что его мысли путаются. Он поискал в карманах антиалкогольные пилюли и проглотил две.
   С трудом он встал и подошел к Далзеллу, развалившемуся на траве в компании двух девушек. Одна из них кормила его кусками мяса, который разрывала своими прекрасными зубами, а другая подносила к его губам кружку.
   — Капитан!
   — Командор…
   — Ваш человек, борец…
   — Какой человек? Где?
   — Там…
   Но когда Граймс хотел пальцем указать на место, он обнаружил, что Титанов исчез вместе с девушками. Недалеко от Далзелла лежала кучка одежды и парализующая дубинка.
   — Что вы об этом скажете, капитан?
   — Это от костров так жарко, командор. Мне тоже хочется раздеться.
   — Но…
   Было действительно жарко, и не хотелось оставаться заключенным в эти плотные одежды… Граймс стал расстегивать пуговицы своей туники, когда пронзительный звук волынки привлек его внимание. Он повернулся и пришел в ужас, хотя необъяснимым образом в то же время находил совершенно естественным то, что увидел. Мимо него прошла, пританцовывая, женщина из его экипажа. Он вспомнил ее имя: Мегги Макферсон. На ней были лишь ботинки и пилотка, надетая наоборот, она играла на одной из туземных волынок так хорошо, как только можно играть на подобном инструменте. Он даже узнал мелодию — традиционную «Скотленд не Брав». С Мегги вместе танцевали три другие женщины, квартет молодых механиков, с полдюжины туземцев и двое детей.
   Граймс протянул руку, чтобы задержать ее.
   — Мисс Макферсон?
   Музыка оборвалась звуком, похожим на крик зарезанной свиньи.
   — Мисс Макферсон, что это значит?
   — Что, командор?
   — Вы… вы неприлично одеты.
   — У меня моя пилотка, командор.
   — Играй нам, Мегги! — крикнул один из механиков.
   — Джон!
   Это был напряженный голос Майхью.
   — Что такое, Кен?
   Граймс не расслышал ответ телепата в пронзительном вопле волынки.
   — Говорите громче!
   — Это вино, Джон! — заорал Майхью. — Это не то, которое мы анализировали. Там есть еще что-то. Грибы, содержащие галлюциногены, я полагаю.
   — Возможно! — пробормотал Граймс.
   Что бы там ни было, наркотик превратил праздник в настоящую оргию. Картина, освещенная пламенем костров, могла бы быть написана Иеронимом Босхом. А вместе с тем, если Граймс и чувствовал возмущение, то только потому, что ему казалось, он должен быть возмущен.
   — А что, Кларисс, вы можете контролировать людей?
   — У нас уже достаточно трудностей, чтобы контролировать самих себя… Карнаби еще более или менее владеет собой, и Бренда Колес… Но за исключением их… Нужно сделать что-нибудь, Джон. Наше оружие валяется повсюду и может кому угодно попасть в руки.
   — А где, к дьяволу, Соня? — Граймс огляделся вокруг, но ее не увидел. Вместе с Майхью он вернулся туда, где оставил ее. Ее кофточка лежала на траве, тут же валялся пояс с пистолетом, и рядом — шкура с чем-то блестящим, металлическим.
   Стальной арбалет…
   Граймс сказал себе, что он должен думать обо всем экипаже, а не об одной женщине, даже если она — его жена. Кроме того, он прекрасно знал, что в случае необходимости Соня способна защититься. Прежде всего он должен положить конец этой… этой вакханалии, а потом уж разберется во всем.
   Он поднес к губам свой браслет-передатчик.
   — Командор вызывает «Поиск». Командор вызывает Вильямса. Вы меня слышите? Отвечайте.
   Ему ответил женский голос, и Граймс вспомнил, что это Макоби, офицер-помощник, занимающийся электронными коммуникациями, она осталась на борту.
   — Говорит «Поиск», командор. Билл, я хочу сказать Вильямс, сейчас подойдет.
   — Вильямс, командор. Что-то неладно?
   — Больше того. Прежде всего скажите Хендрику приготовиться оросить городок «морфи Д». Но чтобы он не открывал огонь до моего приказа. Мы постараемся как можно скорее убраться отсюда. Пришлите кого-нибудь из корабля нам навстречу с респираторами. Понятно? Повторите.