Чандлер Бертрам. Гаммельнская чума

   Баррета как будто что-то толкнуло.
   — А можно увидеть, как действует Ваша установка?
   — Зачем? Вы же не ученый. Даже Аннетт не лезет в эти дела — а она ближе к науке, чем Вы.
   — Но все же…
   — Дядя Тед, — вмешалась Памела. — Может быть, Вы что-нибудь упустили.
   — И что же?
   Аннетт повернулась и посмотрела ему в глаза.
   — Теодор, я всегда боялась, что Вы превратитесь в священную корову. Конечно, Тим и Памела — не ученые, но голова на плечах у них есть. И у меня тоже. Смею Вас заверить: такие потрясения многому учат.
   — Это дилетантизм! — поморщился Пайпер.
   — Да. Но некоторым дилетантам принадлежат великие открытия.
   — Безусловно. Особенно в Вашей области.
   — Наверное, мне следовало оскорбиться, но жизнь слишком коротка и, если ничего не предпринимать, станет еще короче. Так что организуйте нам показ — и поскорее.
   — Ну, хорошо, — резко бросил он. — Можете тратить свое время, а заодно и мое. Правда, не знаю, чем это вам поможет.
   Они вернулись в лабораторию. Пайпер осторожно снял со стеллажа одну из клеток и поместил на стол, под свет прожекторов. Затем он подкатил по рельсам какой-то гигантский агрегат, так что до клетки оставалось не более двух футов, повернул в ее сторону рефлектор, щелкнул тумблером и поправил «тарелку» так, чтобы отраженный свет падал на крысу.
   — А теперь — смотрите внимательно.
   Доктор повернул какой-то рычаг. Генератор взревел, потом рев сменился ровным гудением. Еще щелчок — и грозди стеклянных трубочек начали медленно наливаться светом.
   — По правилам, я должен был снять энцефалограмму каждой из крыс, — саркастически произнес Пайпер, — но раз наш друг капитан спешит…
   Он выдержал паузу, потом заговорил чуть мягче:
   — Как видите, животное совершенно спокойно. Дешевле было бы размозжить ему голову палкой. А теперь я покажу действие прибора. Расстояние — шесть дюймов.
   Но Баррет уже не слушал. Твари в клетках пронзительно верещали. Он обернулся. Крысы становились все более возбужденными, некоторые уже грызли прутья.
   — Что с ними? — спросил он.
   — О, не беспокойтесь, — язвительно процедил Пайпер. — Своеобразный побочный эффект, который я еще не изучил. Возможно, им просто не нравится смотреть, как гибнут их сородичи. Но оружие существует для того, чтобы убивать, а не действовать на нервы.
   Баррет кивнул, но беспокойство не проходило. Что-то мешало ему принять объяснение Пайпера. Забыв о подопытной крысе, он разглядывал грызунов, мечущихся в своих клетках. Шаг — и он оказался в зоне действия рефлектора. Волны вибрации ощущались кожей.
   И тут же в ушах — или в мозгу? — зазвучала музыка. Это не был механический шум. Звенящие голоса меди, пульсация ударных… потом печально запели скрипки. И вдруг конвекционный диск акустического рефлектора превратился в огромную золотую луну, висящую над садом. Иначе и быть не могло. Именно Луне издревле поклонялись люди, а в саду росло Дерево Познания Добра и Зла, и яблоко с него еще не было съедено.
   …Она танцевала в саду под плач скрипок, под тихую дробь маленьких барабанов, в лучах луны, истекающей золотым соком. Она танцевала обнаженной, и в ней было что-то от Джейн, что-то — от Памелы… понемногу от каждой из женщин, которых он знал, от каждой, кого желал прежде.
   Потом она повернулась и посмотрела ему в глаза — нагая, бесстыдная и прекрасная. Хрупкие руки обвились вокруг его плеч, улыбка звала и сулила неизведанные ранее наслаждения, о которых мечтает каждый мужчина…
   И…
   Кто-то схватил его за плечо и довольно грубо толкнул. Баррет потерял равновесие и растянулся на полу.
   — Чертов идиот! — рявкнул Пайпер. — Сейчас бы Вас убило током!
   Баррет попытался сесть. Перед глазами все еще кружили видения, в ушах раздавался бой барабанов, а сердце стремилось вернуться в тот райский сад… Он тряхнул головой и с усилием пробормотал:
   — Сами вы чертов идиот, Пайпер.
   — Что Вы хотите сказать?
   Баррет нервно рассмеялся.
   — В следующий раз, когда будете создавать акустическое оружие — суперакустическое, субакустическое, как Вы там его называете — перечитайте сначала Браунинга. Конкретно — «Флейтиста из Гаммельна».

Глава 11

 
   «Катана» стояла на якоре возле острова.
   Между кораблем, пристанью Солнечного Острова и причалом Пайпера непрерывно курсировали шлюпки. Тем временем благополучно вернулся баркас членов Клуба Солнечного Острова, а в нем — Том и Джерри, насмерть перепуганные, но живые и почти невредимые. Деревня, в которой они обычно пополняли запас провизии, не пострадала от пожаров, но выглядела так, словно жители спешно покинули ее. Оставив лодку на отмели, ребята сошли на берег. Первым, что они увидели, была огромная стая ворон. Казалось, птицы слетелись со всей округи, точно черные мухи на падаль. А потом почувствовали запах — так смердит гниющая плоть. Вороны, потревоженные появлением людей, взмыли в небо, и юноши увидели, над чем пировала стая…
   И едва успели заметить тварей, которые высыпали из домов. «Вроде небольших кенгуру, — сообщил один парней, более словоохотливый. — Но не кенгуру. Что-то у них есть и от обезьян, и от крыс. Они налетели на нас, как пчелиный рой. Кстати, у них, можно сказать, и жала имелись. Острые ножи. Не верите — спросите у Аннетт».
   — У них все ноги изрезаны, — пояснила доктор.
   Итак, вести, которые привез баркас, подтверждали слова Баррета. Адмирал в сопровождении Малони и Райана отправился повидаться с Пайпером, прочие остались ждать дальнейшего развития событий.
   Солнце уже село, когда адмирал вернулся на судно, вместе с ним с Солнечного Острова прибыла Аннетт. Адмирал немедленно вызвал к себе Баррета, Памелу и Кларендона. Когда все собрались в кают-компании, он выставил на стол последнюю бутыль бренди капитана Холла. Баррет достал бокалы.
   — Знаете, у нас в клубе это не принято, — протянула Аннетт.
   — Но вы сейчас не в клубе, — примирительно ответил Кайн. — Считайте, что Вас завербовали Королевские ВМС Австралии.
   — Исключено, — возразил Баррет. — Она — гордость Тасманийской Пароходной Компании.
   Оба рассмеялись.
   — Какая разница? — адмирал щедро плеснул каждому, потом поднял бокал. — Главное, в конце туннеля показался свет.
   — А что думает доктор Пайпер? — спросил Баррет.
   — Радиус действия его оружия оставляет желать лучшего. А что касается того самого «побочного эффекта»… Он проявляется на большом расстоянии, и помехи на него не влияют.
   — Идея с приманкой просто превосходна, — пропищал Кларендон. — Я не военный, я всего лишь «крысолов», но вижу, что это сработает. Они все потянутся к морю. Если даже они соберутся на берегу, можно просто поджечь нефть…
   — Если нефть еще не выгорела, — сухо поправил адмирал. — Ладно, что-нибудь придумаем.
   Аннетт сочла нужным вмешаться.
   — Как я поняла, мы пьем за свет в конце туннеля. Но в этом туннеле есть кое-что важное. Помните, Тим: после того, как Вас чуть не убило током, Вы говорили что-то насчет Гаммельнского Крысолова.
   — Что вы читали в детстве, Аннетт? — спросил Баррет.
   — В основном, отцовские книги. Он тоже был врачом. Анатомия, патология и все такое прочее.
   Баррет сдержанно фыркнул.
   — Так вот, жил-был один поэт. Звали его Роберт Браунинг⁸, и писал он отличные стихи, и среди прочих — маленькую поэму про Гаммельнского Крысолова. Я ее до сих пор помню. Когда она мне попалась, у Диснея как раз совершенно чудный мультфильм по этой сказке. Если мне не изменяет память, начинается так:
 
   «Гаммельн — в герцогстве Брауншвейг,
   С Ганновером славным в соседстве.
   С юга его омывает река
   Везер — полна, широка, глубока»…
 
   Черт, вылетело несколько строчек… А вот что там стряслось:
 
   «Испытал этот город не бурю, не град,
   А худшее из бедствий.
   Крысы!
   Различных мастей, волосаты и лысы,
   Врывались в амбар, в кладовую, в чулан,
   Копченья, соленья съедали до крошки,
   Вскрывали бочонок и сыпались в чан,
   В живых ни одной не оставили кошки,
   Кусали младенцев за ручки и ножки…»
 
   — И так далее. Такое впечатление, что это про нас написано. Короче, мэр Гаммельна предложил награду в тысячу гульденов тому, кто избавит город от крыс…
   — В наши дни офицерам по контролю за грызунами платят больше, — криво усмехнулся Кларендон.
   — Платили. А потом перестали. Возможно, с этого все и началось. Как бы то ни было, в город пришел Крысолов и предложил свои услуги. Ему пообещали тысячу гульденов, Крысолов вышел на улицу, и дал сигнал к отплытию. И все крысы выскочили из домов и устремились за ним:
 
   «Толстые крысы, худые, поджарые,
   Серые, бурые, юные, старые —
   Всякие крысы любого размера:
   Крупный вор и жулик мелкий
   Крысы-внуки, крысы-деды,
   Сыроеды, крупоеды…»
 
   И так далее. В общем, они побежали к реке Везер и начали топиться, точно лемминги.
 
   «Одна лишь, смелая, как Цезарь,
   Часа четыре напролет
   Плыла, разбрызгивая воду.
   И, переплыв, такой отчет
   Дала крысиному народу…»
 
   — Она рассказала, что видела и слышала, когда Крысолов заиграл на дудочке. А видела она горы всякой снеди, и ароматы щекотали ей нос. Она видела перед собой огромную сверкающую сахарную голову… и тут очнулась посреди реки. И бедной крысе пришлось грести изо всех сил, чтобы спасти свою шкуру.
   — А ты что видел, Тим? — подозрительно спросила Памела. — Тоже сахарную голову?
   — Можно, я не буду отвечать?
   — Сомневаюсь, что это была еда, — вставила Аннетт. — Разве что он сильно голодал накануне.
   — Вот что интересно, — проговорил Кларендон. — Не зря говорят: сказка ложь, да в ней намек. Может быть, Крысолов был алхимиком, который докопался до принципов суперакустики, а уцелевшая крыса — первым мутантом. Она спарилась с обычной крысой и от них пошли потомки…
   Адмирал фыркнул.
   — И чем все закончилось? — спросила Аннетт.
   — Мэр решил, что получил свое, а платить не обязательно, и пытался откупиться от Крысолова несчастной полусотней гульденов. Тогда Крысолов снова заиграл на своей дудочке. И все дети ушли за ним из города, чтобы никогда не возвращаться.
   — Похоже, мистер Баррет, пайперовский агрегат можно применять против людей, — задумчиво произнес адмирал. — Как я понимаю, Вы ощутили это на себе.
   — И все-таки Вы, как я догадываюсь, предпочли бы всем новомодным изобретениям батарею шестнадцатидюймовок, — сухо парировал Баррет.
   — Совершенно с Вами согласен. Это куда более гуманное оружие.
 
   На следующее утро Баррет отправился во владения Пайпера. Пока снаряжали шлюпку, он вновь попытался поговорить с женой. Какое-то время Джейн безучастно слушала, а потом взорвалась:
   — Да, я понимаю, что от меня никакой пользы! Ни в чем, абсолютно! Конечно, Памела — вот настоящая женщина. Я понимаю. Она всегда готова тебе услужить — и на борту, и в постели.
   — Ничего подобного, — возразил Баррет.
   — Ну конечно! Я же не слепая. Я уже жалею, что вообще выбралась из дома, что оказалась на этом корабле, черт бы его побрал. Лучше бы меня не стало. Лучше для вас обоих.
   — Вот только не надо!
   — Нет, надо! И ты знаешь, что это правда! В этом жутком новом мире я для тебя просто обуза. А вот она — нет.
   — Джейн, если бы ты просто попыталась…
   — Попыталась что? Пожалуйста, Тим, уходи и делай то, что должен. Ты пытаешься спасти мир, а я путаюсь у тебя под ногами. Я это знаю. Так что ступай.
   Баррет покорно удалился. Шлюпка уже ожидала его.
   Всю дорогу он пребывал в мрачном настроении и открывал рот лишь по необходимости, чтобы отдать очередной приказ. Лодка причалила у ступеней. Дождавшись, пока рулевой привяжет ее, Баррет ступил на берег.
   По тропе к причалу спускался Малони. Радио-офицер был бледен и осунулся, на пухлом лице проступили морщины, одежда была помята и испачкана. Но он выглядел довольным.
   — Отлично, Тим. Теперь нужно отобрать ребят покрепче и доставить аппаратуру на причал.
   Отдав команде распоряжения, Баррет смотрел, как его люди шагают по тропе вслед за Малони. Желания вновь посетить лабораторию почему-то не возникало: воспоминания о том, что довелось там пережить, были еще слишком живы. Как известно, крыса, однажды побывавшая в ловушке, не полезет туда снова, даже страдая от голода.
   Тем временем матросы вернулись. Теперь перед Барретом и его людьми стояла нетривиальная задача: разместить в шлюпке эту гору громоздкого оборудования.
   Каким-то чудом это удалось. Пайпер кудахтал, точно старая наседка, и пытался помогать, но только путался под ногами. Вопреки его стараниям, ни один прибор не разбился и не упал за борт. Однако сесть в шлюпку смогли лишь четверо гребцов, при этом она оказалась явно переполненной.
   Наконец лодка подошла к судну. Один за другим ящики, коробки, рефлекторы и генераторы поднимали на палубу и уносили на корму. Шлюпку подтащили на фалинях, зацепили крючьями, и Баррет вскарабкался по трапу на шлюпочную палубу, чтобы следить за разгрузкой.
   Он чувствовал себя каким-то механизмом, который исправно и эффективно функционирует, но не более того — ни воодушевления, ни интереса. Стоя на мостике рядом с адмиралом Кайном, он наблюдал, как Джо, которого послали к брашпилю, снимает судно с якоря. На палубе показалась первая смычка якорь-цепи⁹, и Баррет прозвонил «самый малый вперед», а когда судно полностью снялось с якоря — «полный вперед». Иногда работы с якорем на этом корабле производились довольно неуклюже, но он решил, что беспокоиться не стоит. Джо и его помощник, которому доводилось иметь дело с яхтами, должны справиться. А если не справятся… что ж, в этом мире, объятом пламенем, есть куда более важные вещи. «И куда более важные, — напомнил он себе, — чем мечты о любовной ночи с неизвестно чьей женой».
   Курс был рассчитан еще накануне.
   — Можете идти вниз, сэр, — сказал Баррет, — я останусь до конца вахты.
   — Благодарю Вас, капитан. Пожалуй, действительно спущусь и посмотрю, как там Пайпер со своим прибором.
   И все-таки он кое-что забыл. Баррет спустился и дал три прощальных гудка. Жители Солнечного Острова собрались на пристани, чтобы проводить корабль. Разглядывая в бинокль Аннетт, Бетти и толстяка Чарльза, Баррет ощутил нечто вроде зависти. Ладно, будем надеяться, что ни крысы, ни проходимцы человеческой породы до них не доберутся.
   В полдень Памела сменила его. В салоне был накрыт ленч — картофель с солониной. Разговор не клеился, и сразу после ленча Баррет отправился на офицерскую палубу. Он хотел снова побеседовать с Джейн, но каюта оказалась заперта.
   Оставалось только идти на корму. Полуют, стараниями Пайпера и адмирала, превратился в сборочную площадку, Малони и Райан активно помогали им. Понемногу прибор превращался из груды деталей в нечто определенное. Правда, он по-прежнему напоминал картинку с обложки научно-фантастического альманаха. Представить себе этот агрегат в действии было нелегко. Впрочем, кто мог представить, с каким врагом придется теперь столкнуться?
   Пайпер и его подручные были полностью поглощены работой и не обращали на Баррета никакого внимания. Немного постояв рядом, он вернулся на мостик к Памеле и стал разглядывать берега в бинокль. Полосы дыма над водой, города, лежащие в руинах… Однако повсюду, то там, то тут, попадались поселки и фермы, которые уцелели и, возможно, даже не были покинуты жителями. Баррет поделился своими наблюдениями с девушкой.
   — Наши друзья-нудисты говорили, что приобретали еду в деревне, — ответила она. — И в этой деревне не было пожаров. Интересно, правда? Похоже, крысы не могут выгнать людей из крупных городов — и они устраивают поджоги, чтобы разрушить дома. А в небольших поселках…
   — Да, это наводит на размышления.
   — Знаешь, раз они разумны, у них должны появиться понятия о земных благах. Обычным, рядовым крысам — немутантам — такое… ну, просто не приходит в голову. Но их главари, наверно, хотят чего-то большего, чем сухая норка и корка хлеба.
   — И что с того?
   — Я подумала, что… Господи, мерзость какая…
   — Да что может быть хуже?!
   — Поверь, может. Представляешь себе, как живут муравьи?
   — Муравьи?.. — озадаченно переспросил он.
   — Да. Муравьи. В детстве я была просто помешана на всяких ползающих созданиях. Мало того, что я могла часами наблюдать за ними, я еще и читала про них все, что могла достать. Так вот, у некоторых муравьев есть рабы. Муравьи-воины разоряют гнезда своих собратьев и крадут яйца и личинок. Когда из личинок вырастают взрослые особи, то становятся рабами.
   — А какое отношение это имеет к крысам?
   — Самое непосредственное. Если они победят — извини, с учетом последних событий я бы даже сказала «когда» — в их распоряжении останется множество приборов и техники. Мутантам с этим не справиться. Но если у них будут люди-рабы…
   — Исключено, — отрезал Баррет.
   — Надеюсь, ты прав.
   Повисло неловкое молчание, потом Памела проговорила:
   — Пока вы с дядей Питером занимались своими делами, я поговорила с Томом.
   — С Томом?
   — Да. Это один из парней с баркаса. Знаешь, что его встревожило? В деревне они слышали какие-то звуки. Джерри решил, что это птицы кричали.
   — Ну и что?
   — А Том считает, что это плакал ребенок.
 
   «Катана» плыла все дальше на юг. Под ровный гул ее дизелей Пайпер и его помощники собирали на полуюте свое суперакустическое орудие. Корабль шел курсом на Сидней, постоянно оставаясь в виду берега.
   Третья вахта заканчивалась, когда адмирал послал за Барретом. Он едва успел подняться на мостик, когда Кайн сообщил:
   — От вашего механика сообщение.
   — Что случилось?
   — Что-то с топливными клапанами. Говорит, придется встать на ремонт.
   Баррет выругался и поспешил в шифровальную. Адмирал последовал за ним.
   — Мы уже слишком близко, чтобы лечь в дрейф, — Баррет склонился над картой, испещренной мелкими значками. — Скалы… Слишком глубоко. И не за что зацепиться.
   — Вы — капитан, Вам и решать, — отозвался Кайн.
   Баррет прочертил карандашом тонкую линию.
   — Броукен-Бэй… А вот это, пожалуй, подойдет. Грунт будет держать хорошо, да к тому же укроемся от южных ветров.
   — А на нас не нападут?
   — Риск не больше, чем у Брафтонских островов. Акулы позаботятся, чтобы до нас никто не добрался вплавь. Не думаю, что наши друзья обзавелись артиллерией.
   — Я тоже надеюсь, — согласился адмирал.
   — Значит, идем к Броукен-Бэй.
   Он вышел в рулевую рубку и взял трубку телефона.
   — Мистер Феррис, это капитан. Еще полчаса продержимся?
   — Продержимся, хотя я не в восторге от этой идеи.
   «И в этом ты не одинок», — подумал Баррет. Он сверил координаты по радару, потом снова склонился над картой и пометил кружочком место, где они должны бросить якорь. Видимость неважная, и это обещает некоторые трудности, но радар и эхолот помогут избежать серьезных ошибок. Сейчас у штурвала Джо, но к тому времени, как они доберутся до намеченной точки, его уже сменит Карл.
   — Мы должны встать на якорь, — сообщил ему Баррет. — Проследи, чтобы все было готово.
   — Есть, сэр… — отозвался Джо. — Освободить якоря! Якорные фонари готовь! Есть. Три смычки. Есть.
   — Прекрасно.
   Передав Памеле последние новости, Баррет попросил ее последить за эхолотом и отправился в каюту поговорить с женой. Но Джейн словно отгородилась от него глухой стеной, и он ушел ни с чем.
   Подошло время его вахты. Судно обогнуло мыс, густо поросший лесом, и устремилось в небольшую бухту. В прежние времена ее берега сияли огнями деревень и летних лагерей. Но сейчас берег был темным и угрожающим; в воздухе до сих пор стоял запах гари.
   Он увидел, как Джо зажег фонарь, и услышал, как тот крикнул:
   — Все готово!
   — Двенадцать… — эхом отозвался голос Памелы из шифровальной. — Двенадцать… одиннадцать… девять…
   — Стоп машина! — скомандовал Баррет.
   — Стоп машина! — повторил адмирал. Звякнули склянки.
   — Оба полный назад!
   — Полный назад!
   Двигатели взревели. Баррет вышел на крыло мостика и смотрел, как по воде бегут сверкающие волны.
   — Отдать якоря! — крикнул он.
   — Есть отдать якоря! — отозвался Джо.
   Металлическая цепь загрохотала. На полубаке ударили склянки.
   — Стоп машина! — закричал Баррет. Двигатели надсадно чихнули и смолкли. Снова брякнула цепь.
   — Что с тросом? — спросил Баррет.
   — Травится!
   Склянки брякнули дважды, наступила тишина. Снова лязг цепи. Три склянки. Звуки прекратились. Баррет стоял на мостике и глядел за корму. Грот-мачта, казалось, упирается в звездное небо.
   — Готово! — прокричал Джо.
   — Хорошо, Джо. Теперь закрепить, — откликнулся Баррет и приказал Карлу встать к штурвалу.
   В наступившей тишине стали слышны звуки, доносящиеся с берега — словно кто-то рыдает в голос. Или это птица?
   Памела вышла из шифровальной. При свете прожектора ее лицо казалось белым, как гипс.
   — Это не птица, — сказала она. — Это ребенок.
   — И что нам делать? — беспомощно спросил адмирал.
   На палубе раздался возглас Джо, Карл отозвался, и Баррет пошел взглянуть, что случилось. К кораблю плыл никем не замеченный баркас. Джо уже сбросил канат с крюком, зацепил за борт лодки и подтягивал ее. Когда расстояние сократилось, Карл перемахнул через фальшборт и спрыгнул в баркас.
   — Есть там кто-нибудь, Карл? — крикнул Баррет.
   — Нет, мистер.
   — Так бросьте его, — посоветовал адмирал.
   — Хорошие лодки где попало не валяются, — заметил Баррет. — Запустите лебедку и поднимайте его на борт. Пригодится.
   — А дети? — не отступала Памела.
   — Никто уже не кричит. И потом… мы все равно ничего не можем сделать.
   — Каковы меры безопасности на ночь? — спросил адмирал.
   — Оставить прожекторы включенными. Парашютные ракетницы лежат по обе стороны от мостика.
   — Слышите? Снова! — воскликнула Памела.
   — Может, это просто птицы, — неуверенно пробормотал адмирал.
   — Да нет же, это дети, и вы оба это понимаете.
   — А еще я понимаю, — строго проговорил Кайн, — что тратить время и силы впустую опасно. И рисковать жизнью тоже.
   — Возможно, ты прав, — бросила она.
 
   В полночь Баррет спустился на палубу. Он ни о чем не жалел. Якорная вахта — не самое худшее, что есть в жизни. Можно заняться какой-нибудь канцелярской работой или просто почитать. Правда, сейчас было не до того. Баррет не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то следит — причем кто-то, настроенный весьма враждебно. Вдобавок откуда-то с северного берега постоянно доносились рыдающие крики: в чистом воздухе они разносились особенно отчетливо.
   Теперь он точно знал, что кричат не птицы. «Эти бедняги знают, что мы здесь, — думал Баррет. — Они слышали, как упал якорь. Да и двигатели ревут так, что мертвый проснется».
   Он попытался успокоить себя. С рабами обычно хорошо обращаются: раб — ценное имущество. Так что можно считать, что пленники в безопасности… А по окончании ремонта можно будет что-нибудь придумать.
   Баррет расхаживал взад-вперед. Больше всего на свете ему хотелось курить. Но вспышка зажигалки и огонек сигареты может привлечь внимание врагов. Конечно, они знают, что мы здесь, думал он. Но целей не видят. А впрочем… у них же нет оружия. По крайней мере, такого, что поражает на расстоянии.
   И тут на шлюпочной палубе появились люди.
   — Что вам нужно? — спросил он.
   — Вы не хотите высадить партию на берег? — спросила одна из женщин.
   — Нет.
   — А как же дети?
   — Мы ничем не можем им помочь.
   — Лучше поговорим с адмиралом, — раздался неуверенный голос.
   — А что толку? — возразил кто-то. — Ты же видишь — офицеры, как всегда, заодно.
   — Отправляйтесь в каюты и ложитесь спать, — сказал Баррет.
   — Но как же дети?
   — Мы работаем над оружием специального назначения, — объяснил Баррет. — И пока не знаем, насколько оно окажется эффективным. У нас есть только надежда. Чтобы испытать его, нам нужно отправиться к Сиднею. Но сейчас у нас проблемы, требуется ремонт. Завтра утром…
   — А почему не сейчас? — крикнула женщина.
   — Мы еще не готовы, не все закончено.
   — Это все, что можете сказать?
   — Не сходи с ума, Лиз, — примирительно произнес какой-то мужчина. — Этот Пайпер и еще двое парней вкалывают от зари до зари. И остановились они только потому, что Пайпер им сказал: продолжим, когда рассветет, не то одно движение — и все пойдет псу под хвост! Я сам слышал.
   — Но надо же сделать хоть что-нибудь! — не уступала женщина.
   — Нельзя ничего сделать. По крайней мере, пока.
   — Тогда пусть он что-нибудь сделает!
   Баррет медленно подошел к трапу, но рука сама скользнула на рукоять адмиральской сорокапятки. Он ничего не сказал.
   — Он же просто убийца, — прошептал кто-то. — Помните ту историю с рыбаками?
   Однако толпа начала расходиться. Ушла и настойчивая леди. Баррет вздохнул с облегчением.
   В полночь Памела сменила его. Он был просто счастлив, передавая ей револьвер, а заодно и ответственность — пусть на время.