Чандлер Раймонд. Блюзы Бэй-Сити

   - Как, по-твоему, можно заставить его идти? - поинтересовался он. - Мне чертовски не хочется тащить эту тушу на себе.
   - Не знаю, - ответил я. - Я здесь случайный зритель. Куда ты собрался?
   - Хочу подняться в холмы, где тихо и поют птички, - угрюмо ответил полицейский.
   * * *
   Я достал из машины фонарик и осветил физиономию бандита. Света было вполне достаточно для того, что Ал Диспейн собирался сделать с Моссом Лоренцом. В холмах было прохладно. В небе, как куски полированного хрома, сверкали звезды. Лежащий, казалось, далеко внизу Бэй-Сити окутал легкий туман. До городка езды было минут десять, а казалось, что он находится в другом округе.
   Диспейн снял пиджак. Короткие рукава рубашки обтягивали громадные лапы без волос. Он бросил пиджак на землю между собой и Большим Подбородком, швырнул на него кобуру с револьвером, рукояткой к Лоренцу.
   - Попробуй еще раз, - сказал Ал Диспейн равнодушным голосом, как человек, играющий в бильярд.
   Я опять осветил кровавое месиво, которое являлось физиономией Мосса Лоренца. Наконец Мосс, кажется, стал приходить в себя. Лоренц что-то прокаркал и внезапно попытался схватить револьвер.
   Ал Диспейн нанес ему страшный удар в лицо.
   Бандит упал на землю и прижал лапы к лицу. Из-под пальцев донесся звериный рев. Диспейн пнул его в лодыжку. Большой Подбородок завыл еще сильнее. Полицейский вернулся на исходную позицию. Мосс Лоренц встал на колени и потряс головой, с которой на землю падали большие темные капли. Он с трудом встал, слегка сгорбившись.
   - Я знаю, ты крутой парень. За тобой стоит Вэнс Конрид, а за ним синдикат. Может, тебя поддерживает и шеф Андерс. А я всего лишь вшивый фараон с билетом в никуда. Ну что же, давай, начинай спектакль.
   Большой Подбородок опять кинулся к кобуре, но Ал всем весом наступил ему на кисть. Бандит заорал. Диспейн сошел с его руки и устало сказал:
   - Тебе не кажется, что ты в плохой форме, дорогуша?
   - Ради бога, остановись, - хрипло взмолился я. - Дай ему возможность что-нибудь сказать.
   - Он не хочет говорить, он не из говорунов. Это настоящий мужик.
   - Тогда давай пристрелим беднягу.
   - Еще чего! Я не из таких копов. Эй, Мосс, этот парень думает, что я один из тех садистов-фараонов, которым нужно для душевного спокойствия постоянно колотить дубинкой по головам. Ты ведь не позволишь ему считать меня садистом? У нас справедливый поединок. Ты на двадцать фунтов тяжелее, и пушка лежит строго между нами.
   - Если я схвачу ее, - промямлил Мосс Лоренц, твой приятель пристрелит меня.
   - Ничего подобного. Давай, верзила, попробуй еще раз. Ведь в тебе еще осталось немало пороха.
   Мосс Лоренц опять поднялся на ноги. Он поднимался медленно, словно человек, взбирающийся на высокую гору. Шатаясь, громила поднялся и вытер с лица кровь. У меня опять разболелась голова и начало тошнить.
   Внезапно, как молния, мелькнула нога Большого Подбородка, но Ал Диспейн был наготове. Он схватил ногу и стал выкручивать ее, а громила пока прыгал на свободной ноге, пытаясь сохранить равновесие.
   - Раньше, когда ты держал кольт, а я был безоружен, такой удар прошел. Ты и подумать не мог, что я тебе врежу копытом, - равнодушно пояснил Ал. Однако со мной этот трюк не пройдет. Видишь, как ты ошибся?
   Внезапно обеими руками он дернул ногу бандита, тело которого взлетело в воздух и с грохотом рухнуло вниз. Но и тогда черноволосый полицейский не выпустил ногу Большого Подбородка, продолжая выкручивать ее. Мосс Лоренц стал кататься по земле, издавая нечленораздельные звуки. В этот миг Ал Диспейн в последний раз дернул ногу Лоренца, который испустил вопль, напоминающий треск одновременно разрываемых простыней.
   - Ребятам, за то, что я сейчас делаю, платят денежки, и не жалкие гроши, а настоящие бабки. Надо будет как-нибудь всерьез заняться кэтчем.
   - Я буду говорить! - завопил Большой Подбородок. - Я все скажу.
   Диспейн сильно раздвинул его ноги. При этом он сделал еще что-то, и Мосс обмяк. Большой Подбородок потерял сознание, и полицейский не сумел удержать тушу. Ал вытащил платок и вытер лицо и руки.
   - Тьфу, какой рыхлый, - разочарованно заметил он. - Слишком много пива, а производит впечатление сильного парня.
   Он пнул Большого Подбородка в ребра. Только после третьего пинка раздался стон, и веки Лоренца задрожали.
   - Вставай, - приказал Диспейн. - Я тебе больше ничего не сделаю.
   Большой Подбородок поднялся на ноги. Вставал он целую минуту. То, что осталось от его рта, было открыто в молчаливом крике. Я вспомнил рот другого парня и перестал жалеть Мосса Лоренца. Он замахал руками, словно пытаясь найти какую-нибудь опору.
   - Мой приятель считает, что ты крут только когда у тебя пушка. Не хочу, чтобы такого сильного парня считали слабаком. Бери мой револьвер, - он легко подтолкнул револьвер к ногам громилы.
   Сгорбив плечи, так как его шея почти не гнулась, Большой Подбородок неловко посмотрел вниз.
   - Я буду говорить, - пробормотал он.
   - Никто не просит тебя говорить. Я велел тебе взять револьвер. Не заставляй меня опять сгибать тебя вдвое для этого. Ну, бери!
   Большой Подбородок, шатаясь, опустился на колени и медленно взял кобуру. Диспейн наблюдал за ним с бесстрастным лицом.
   - Молодец, - похвалил он. - Теперь ты опять с пушкой, теперь ты опять крутой парень. Сейчас ты можешь грохнуть еще нескольких девчонок. Вытащи револьвер.
   Очень медленно, с огромным усилием Мосс Лоренц вытащил револьвер, и рука с тяжелой пушкой повисла между ног.
   - Что, неужели ты больше не собираешься никого убивать? - продолжал издеваться бывший лейтенант-детектив.
   Большой Подбородок выронил револьвер и зарыдал.
   - Эй, ты! - пролаял Диспейн. - Засунь пушку туда, откуда ее взял. Я не хочу, чтобы она испачкалась. Я всегда держу оружие в чистоте.
   Мосс Лоренц нащупал револьвер и медленно затолкал его в кожаную кобуру. Эта работа отняла у него последние силы, и он рухнул лицом на землю.
   Ал Диспейн перекатил его на спину и вытащил из-под него кобуру. Он вытер ручку полицейского револьвера, повесил кобуру на место и надел пиджак.
   - А сейчас мы дадим ему возможность выговориться, - заявил он. - Я не верю ребятам, которые говорят по принуждению. Есть сигарета?
   Я вытащил левой рукой пачку, вытряхнул сигарету, вставил в его протянутые толстые пальцы и щелкнул зажигалкой.
   - Не надо, - брюнет достал спички, закурил и глубоко затянулся. Он смотрел на раскинувшееся вдали море. - Здорово здесь.
   - Прохладно, - возразил я, - даже летом. Я бы не отказался выпить.
   - Я тоже, - согласился Ал Диспейн.
   8
   Встреча с доктором Остриэном
   Ал Диспейн остановился перед городской поликлиникой и посмотрел на освещенное окно на шестом этаже.
   - Слава богу! Мы застали его, - удовлетворенно произнес Ал. - Этот парень, похоже, никогда не спит. Посмотри на ту колымагу.
   Перед темной аптекой, находящейся рядом со входом в поликлинику, на парковочной стоянке стоял длинный черный автомобиль. Его поставили аккуратно, строго на отведенное ему место, словно сейчас был час пик, а не три часа утра. Рядом с номером виднелась докторская эмблема - чаша Гиппократа с обвившейся вокруг змеей. Я посветил вовнутрь фонариком и вернулся к Диспейну.
   - Откуда ты узнал, что это его окно? И что он делает в поликлинике в такое время?
   - Заряжает шприцы, - ответил полицейский. - После смерти его жены я немного пас доктора. Поэтому и знаю.
   - Следил? Зачем?
   Он молча посмотрел на меня, затем оглянулся на заднее сиденье.
   - Как дела, дружище?
   Из-под коврика на полу донесся низкий звук, очень отдаленно напоминающий человеческий голос.
   - Ему нравится кататься, - насмешливо заметил Ал Диспейн. - Все эти крутые ребята обожают разъезжать в машинах. О'кей. Я оставлю телегу в аллее, и мы заскочим к доктору.
   Не включая фары, он завернул за угол. На другой стороне улицы, за рядом огромных эвкалиптов находились теннисные корты. От океана пахло водорослями.
   Диспейн вышел из-за угла. Мы подошли к тяжелой стеклянной двери и постучали. Где-то в глубине холла, за большим бронзовым почтовым ящиком светился открытый лифт. Оттуда вышел старик. Он подошел к двери, держа в руках связку ключей. Ал показал полицейский значок. Старик открыл дверь, запер ее вслед за нами, не проронив ни слова. Он поправил лежанку из мягких стульев, погремел вставной челюстью и спросил:
   - Что вам нужно?
   Наверное, с его длинной, серой физиономии никогда не сходило выражение недовольства. На старике были брюки с потрепанными отворотами. Из одного из черных, сильно изношенных туфель торчал скрюченный подагрой палец. Голубая форма шла ему так же, как стойло лошади.
   - Доктор Остриэн у себя? - поинтересовался Ал Диспейн.
   - Я бы не удивился.
   - Я и не пытаюсь тебя удивить, - произнес черноволосый фараон. - Я уже износил свои клоунские розовые штаны.
   - Да, он наверху, - кисло подтвердил старик.
   - Когда ты в последний раз видел Греба, того с четвертого этажа?
   - Сегодня я его не видел.
   - Во сколько заступил на вахту, отец?
   - В семь.
   - Ладно. Подними нас на шестой этаж.
   Двери с шипением закрылись, и старик поднял нас наверх. Старик вновь открыл двери и замер, как похожая на человека коряга. Диспейн снял отмычку, висящую под потолком.
   - Эй, ее нельзя трогать! - заволновался лифтер.
   - Кто сказал, что нельзя?
   Старик сердито покачал головой, но промолчал.
   - Сколько тебе лет, отец? - неожиданно спросил Ал.
   - Шестьдесят.
   - Черта с два! Тебе за семьдесят. Интересно, как тебе удалось раздобыть лицензию лифтера?
   От злости дед в ответ только щелкнул фальшивыми зубами.
   - Так-то лучше, - объявил полицейский. - Держи поддувало закрытым, и все будет тик-так. Спускайся, отец.
   Мы вышли из лифта, который плавно спустился вниз.
   - Слушай, - начал Ал, играя с отмычкой. - Его контора находится в конце коридора и состоит из четырех комнат. Самую большую разделили перегородкой и сделали две приемных для разных врачей. Кроме приемной у него еще пара маленьких комнатушек и кабинет. Усек?
   - Угу. Ты что, собираешься вломиться к нему?
   - После смерти жены я некоторое время пас этого эскулапа.
   - Жаль, что ты не следил за рыжей медсестрой, той самой, которую грохнули сегодня ночью.
   На физиономии фараона не дрогнул ни один мускул. На меня пристально смотрели невозмутимые черные глаза.
   - Может, и следил, насколько позволяли обстоятельства.
   - Да, конечно. Ты даже не знал, как ее зовут. Пришлось тебя просветить.
   - Видеть ее в белом халате в приемной - одно, а голой - на кровати совсем другое, - после некоторой паузы объяснил он.
   - Логично, - согласился я, не сводя глаз с Ала Диспейна.
   - О'кей, ты постучишься в кабинет доктора Остриэна. Это третья дверь от конца. Когда он откроет, я прошмыгну в соседнюю дверь, в приемную, и оттуда услышу все, о чем вы будете говорить.
   - Звучит, как наполеоновский план, - признался я. - Но что-то мне не по себе.
   Мы прошли по коридору почти в самый конец. Я приложил ухо к двери, на которую показал Диспейн, и услышал внутри слабое движение. Крепкая деревянная дверь так плотно прилегала к косяку, что из-под нее совсем не пробивался свет. Я кивнул полицейскому, который аккуратно вставил в замок отмычку, и громко постучал. Дверь внезапно распахнулась. Уголком глаза я заметил, как Ал бесшумно скользнул вовнутрь.
   В двери стоял высокий мужчина с волосами песочного цвета, в рубашке с короткими рукавами и плоским кожаным футляром в руках. Доктор Остриэн оказался худым, как щепка, человеком, со светлыми бровями и печальными глазами. У него были прекрасные длинные и изящные руки с отлично отполированными, но короткими ногтями.
   - Доктор Остриэн?
   Доктор кивнул, и на тонком горле слегка шевельнулся кадык.
   - Странное время для визита, не так ли? Но вас так трудно поймать! Я частный детектив из Лос-Анджелеса, - представился я. - У меня есть клиент по имени Гарри Мэтсон.
   Или доктору Остриэну было нечего бояться, или он научился скрывать свои чувства. Опять задвигался кадык, рука сжала футляр. Он взглянул вниз и произнес:
   - Сейчас я не могу разговаривать с вами. Приходите утром.
   - То же самое мне посоветовал Греб.
   Упоминание имени Греба подействовало. Остриэн не вскрикнул, не грохнулся в обморок, но было ясно, что имя лаборанта для него не пустой звук.
   - Входите, - хриплым голосом пригласил он.
   В комнате находился черный стол и стулья из хромированной стали. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. На смотровом столе только виднелась белая простыня и похожие на шпоры ступеньки. Из смотровой не доносилось ни звука.
   На черной стеклянной поверхности стола лежало полотенце с десятком шприцев и отдельно кучка игл. В стерилизаторе, около стены кипятились еще иглы. Похоже, дело процветало! Пока высокий, худой доктор усаживался за стол, я успел заглянуть в стерилизатор.
   - Как много игл! - заметил я, придвигая стул к столу.
   - Какое у вас ко мне дело? - все еще хриплым голосом спросил доктор.
   - Может, я смогу прояснить кое-что в деле о смерти вашей жены.
   - Очень мило с вашей стороны, - спокойно произнес Леланд Остриэн. - Что именно?
   - Я могу назвать имя убийцы.
   Его зубы блеснули в странной улыбке. Доктор пожал плечами и произнес равнодушным голосом, будто мы обсуждали погоду:
   - Это будет очень мило с вашей стороны. Я думал, что она совершила самоубийство. Коронер и полиция, судя по всему, согласились со мной. Но, конечно, частный детектив...
   - Греб так не думал. Я говорю о парне из лаборатории, который подменил кровь вашей жены на кровь, действительно отравленную угарный газом.
   Из-под светлых бровей на меня смотрели печальные глаза.
   - Вы не могли видеть Греба, - почти с удовольствием объявил Остриэн. Я знаю, что он вчера днем уехал на Восток. У Греба умер отец в Огайо.
   Доктор посмотрел на ручные часы, встал и выключил стерилизатор. Сев за стол, он открыл плоскую коробку сигарет, сунул одну в рот и толкнул коробку через стол мне. Я взял сигарету, чуть ли не каждую секунду бросая взгляды на темную смотровую, но там было все тихо.
   - Смешно, - проговорил я. - Жена Греба не знает, что он уехал. Большой Подбородок тоже ничего не знает об отъезде. Он сидел у Греба дома, связав миссис Греб, и ждал хозяина.
   Доктор Остриэн как-то странно посмотрел на меня. Он стал шарить по столу в поисках спичек, затем открыл ящик, но вместо спичек достал оттуда маленький пистолет с белой ручкой. Доктор левой рукой бросил мне спички.
   - Вам не понадобится оружие. Я пришел просто побеседовать.
   Леланд Остриэн вытащил изо рта сигарету и швырнул ее на стол.
   - Я не курю, - объяснил он. - Сигареты держу для курящих пациентов. Рад слышать, что пистолет мне не понадобится. Но я предпочитаю держать его под рукой и не использовать, чем не иметь под рукой, когда он понадобится. А теперь, перед тем, как я позвоню в полицию, объясните, кто такой Большой Подбородок и что еще важного вы собираетесь рассказать мне.
   - Сейчас я расскажу, зачем пришел к вам. Ваша жена много играла в рулетку в клубе Вэнса Конрида и проигрывала деньги быстрее, чем вы их зарабатывали с помощью шприцев. Кроме того, болтают, что Конрид был ее дружком. Вполне вероятно, что вам все равно, чем занималась женушка. Вы отсутствовали по ночам, и у вас не хватало времени на исполнение обязанностей мужа. Но скорее всего, вам было далеко не наплевать на деньги, потому что вы сильно рисковали, зарабатывая их. К этому я еще вернусь.
   В ту ночь с вашей женой у Конрида случилась истерика. Послали за вами. Чтобы успокоить ее, вам пришлось сделать укол. Домой миссис Остриэн отвез Конрид, а вы позвонили своей медсестре Хелен Мэтсон, бывшей жене Гарри Мэтсона, чтобы она приехала к вам и присмотрела за вашей супругой. Позднее Мэтсон нашел миссис Остриэн мертвой в гараже и позвонил вам. Сообщили начальнику полиции, и фараоны подняли такой шум, от которого бы позеленел от зависти самый скандальный сенатор-южанин. Мэтсон, первым появившийся в гараже, кое-что нашел. С вами ему не повезло, так как вы по-своему довольно смелый человек. К тому же, наверное, ваш друг шеф Андерс сказал, что эта вещь не является уликой. Поэтому Мэтсон оставил вас в покое и попытался подоить Конрида, считая, что если дело дойдет до Большого Жюри, то оно обязательно заинтересуется клубом и быстренько его прикроет, за что, естественно, ребята из синдиката не погладят Вэнса по головке.
   Итак, Конриду очень не понравился шантаж, и он велел костолому по имени Мосс Лоренц, теперешнему шоферу мэра, но когда-то работавшему вышибалой в клубе (это и есть парень, которого я назвал Большим Подбородком), заняться Мэтсоном. Сначала бедняга теряет лицензию, затем его вышибают из Бэй-Сити. Но парень тоже был по-своему смел. Он залег в меблированных комнатах в Лос-Анджелесе и не оставил попыток подзаработать. Управляющий меблированными комнатами каким-то образом узнал, кто такой Мэтсон, и выдал его Большому Подбородку, который сегодня вечером убрал бедного Гарри.
   Я замолчал, пристально разглядывая худого и высокого мужчину с непроницаемым лицом. В кабинете воцарилась тишина. Как я ни прислушивался, так и не услышал дыхания Диспейна из смотровой.
   - Мэтсон мертв? - медленно переспросил доктор. - Надеюсь, вы не думаете, что я замешан в его убийстве?
   - Не знаю. Греб являлся слабым звеном в цепи, и кто-то заставил его покинуть город вчера днем, еще до убийства Мэтсона, если только он действительно уехал. Вероятно, этот кто-то дал ему на дорогу денег, потому что дом Греба не похож на дом человека, у которого водятся деньги.
   - Конрид, черт бы его побрал! - неожиданно взорвался доктор Остриэн. Он позвонил мне утром и велел отправить Греба из города. Я дал ему на дорогу, но... - он замолчал и уставился на пистолет.
   - Но вы не знали, что произошло. Я вам верю, док, в самом деле верю. Может, хоть на время спрячете пистолет?
   - Продолжайте! - натянутым голосом приказал Леланд Остриэн.
   - О'кей, я только начал. Лос-анджелесская полиция нашла тело Гарри Мэтсона, но здесь они раньше завтрашнего дня не появятся, во-первых, потому что уже поздно, а во-вторых, потому что они едва с большим удовольствием вломятся в курятник шерифа. Клуб Конрида находится в пределах Лос-Анджелеса, и суд, о котором я уже говорил, с радостью воспользуется этим обстоятельством. Они возьмут Мосса Лоренца и упрячут его на несколько лет в Квентин*. Такие дела проходят по сценарию фараонов. Следующий момент - как я узнал, что сделал Большой Подбородок. Он сам рассказал нам. Мы с приятелем отправились к Гребу и нашли там Лоренца и связанную миссис Греб. Мосса отвезли в холмы, слегка обработали, и он заговорил. Мне немного даже жаль этого дурака. Ему не заплатили за два убийства ни цента.
   ______________
   * Квентин - окружная тюрьма округа Лос-Анджелес.
   - Два убийства? - странным голосом переспросил Остриэн.
   - Об этом я расскажу чуть позже. Сейчас давайте поговорим о вас. Через несколько минут вы расскажете мне, кто убил вашу жену. Но самое смешное - я не собираюсь вам верить.
   - Господи, - прошептал доктор. - О, господи.
   Он направил на меня пистолет и быстро опустил, так что я даже не успел начать падать на пол.
   - Я ясновидящий, я великий американский детектив, которому часто почему-то забывают заплатить, - заявил я. - Никогда не разговаривал с Мэтсоном, хотя он действительно нанял меня. А сейчас я поведаю, что у него было против вас, как убили вашу жену, и объясню, почему убийца не вы. И все это прямо из маленькой кучки пыли, ну прямо, как в кино.
   Доктору Остриэну однако было вовсе не до смеха. Он глубоко вздохнул, и его лицо внезапно постарело. Передо мной сейчас сидел старик.
   - Мэтсон припрятал зеленую бархатную туфельку. Ее специально для вашей жены сделала голливудская фирма Вершойля. Они выполнили две абсолютно одинаковые пары. Мэтсон нашел совершенно новенькую туфельку у нее на ноге в гараже, куда ей надо было идти и идти по бетонной дорожке. Так что миссис Остриэн не пришла сама в гараж в абсолютно новом, ненадеванном шлепанце. Отсюда следует, что вашу супругу убили. Тот, кто ее убил и потом обул, вероятно, не заметил, что одна туфелька ношеная, а вторая совсем новая. Мэтсон обратил на это внимание и спрятал туфельку. Когда вы послали его звонить в полицию, вам удалось потихоньку прокрасться в дом, найти вторую туфлю и надеть ее на босую ногу супруги. Вы знали, что Мэтсон прихватил с собой шлепанец. Не знаю, сказали вы об этом кому-нибудь или нет. Ну как, все пока сходится?
   Доктор Леланд Остриэн слегка опустил голову. Он задрожал, но рука, держащая пистолет, была тверда.
   - Итак, ее убили. Греб представлял для кого-то опасность, что еще раз доказывает, что миссис Остриэн умерла не от отравления угарным газом. Ее положили под машину уже мертвой. Ваша супруга скончалась от морфия. Согласен, это всего лишь догадка, но догадка блестящая, потому что существует только один способ убийства, при котором вам бы пришлось покрывать убийцу. Совершить убийство очень легко для человека, имеющего доступ к морфию. Оставалось только вколоть вторую, но уже смертельную дозу в то же место, куда вы сделали первый укол. Вы возвращаетесь домой и находите ее мертвой. Вам приходится все скрывать, потому что вы знаете, как она погибла, и не можете позволить, чтобы обстоятельства смерти вашей супруги выплыли на поверхность. Все дело в том, что вы сами занимаетесь наркобизнесом.
   Доктор улыбнулся. Улыбка затерялась в уголках его рта, как паутина в углах старого чердака. По-моему, он даже не почувствовал, что улыбнулся.
   - Вы заинтересовали меня, - заметил Остриэн. - Скорее всего, я убью вас, но должен признаться, вы меня заинтересовали.
   Я показал на электростерилизатор.
   - В Голливуде и окрестностях десятка два таких лекарей, как вы. Они рыщут все ночи напролет с кожаными футлярами, в которых лежат заряженные морфием шприцы. Некоторое время они помогают несчастным находиться на поверхности. Вполне вероятно, что большинство клиентов без вашей помощи быстро бы очутились в каталажке или психушке. Тогда они, наверняка, потеряют работу, а некоторые из них занимают довольно высокие посты. Однако ваша "благотворительность" довольно опасна - можно попасть в беду. Всех удовлетворить невозможно, и всегда может найтись какой-нибудь недовольный, который натравит фараонов, а им, в свою очередь, не составит труда отыскать болтуна. Понятно, вы пытаетесь спрятать концы в воду, доставая большую часть морфия незаконным путем. Я думаю, что вас снабжает Вэнс Конрид. Поэтому вам и пришлось поделиться с ним миссис Остриэн и добываемыми с таким риском деньгами.
   - Ничего не забыли? - вежливо поинтересовался доктор Остриэн.
   - Зачем мне что-то скрывать? Ведь у нас откровенный разговор. Конечно, я не могу ничего доказать. Украденная Мэтсоном туфелька хороша только для создания версий, а в суде за нее не дадут и ломаного гроша. Любой адвокат сделает из этого мальчишки Греба посмешище, даже если удастся уговорить его дать показания. Однако вам придется потратить уйму бабок, чтобы сохранить медицинскую лицензию.
   - И поэтому лучше сейчас передать часть из них вам? - мягко поинтересовался мой собеседник.
   - Нет. Оставьте свои деньги на страховку. Ну и последнее. Как мужчина мужчине, вы признаете, что убили свою жену?
   - Да, - просто и прямо ответил Леланд Остриэн, словно я попросил у него сигарету.
   - Я и не сомневался, что вы признаетесь, но в этом больше нет необходимости. Миссис Остриэн убили потому, что она тратила деньги, которые мог потратить кто-то другой. Убийце была известна тайна Гарри Мэтсона. Она пыталась доить Вэнса Конрида - поэтому ее и пришили сегодня ночью на Брайтон-авеню. Необходимость покрывать ее отпала. У нее на камине я видел вашу фотографию с надписью "С любовью, Леланд" и спрятал ее. Теперь-то зачем брать чужую вину на себя? Ведь Хелен Мэтсон мертва.
   Мне удалось упасть на пол на сотую долю секунды раньше выстрела. Падая, я пытался убедить себя, что доктор не хотел застрелить меня, но часть мозга отказывалась верить в это. Я приземлился на руки и колени, когда раздался более громкий выстрел.
   Из смотровой показался Ал Диспейн с дымящимся полицейским револьвером в руке.
   - Вот это выстрел! - довольно воскликнул он.
   Я встал и посмотрел на сидящего за столом доктора Остриэна. Левой рукой он придерживал свою правую руку и слегка тряс ее. Пистолет валялся на полу под столом.
   - Вот это класс, я даже не поцарапал его, - продолжал хвалиться Ал. Только выбил из руки пистолет.
   - Поразительный выстрел, - согласился я. - А если бы он попал мне в котелок?
   - Ты сам спровоцировал его, - улыбка сошла с физиономии полицейского. Почему ты мне ничего не сказал о зеленой туфельке? - проворчал Ал Диспейн.
   - Мне надоело быть твоей тенью, - ответил я. - Захотелось немного поиграть самому.
   - И много в этом правды?
   - У Мэтсона была туфелька, которая должна была что-то значить. Остальное - моя догадка, но теперь ясно, что все так и произошло.
   Доктор Леланд Остриэн медленно встал, и Диспейн мгновенно направил на него револьвер. Худой, изможденный мужчина медленно покачал головой, подошел к стене и оперся на нее.
   - Я убил ее, - мертвым голосом произнес он. - Свою жену, не Хелен. Звоните в полицию.
   Лицо Диспейна искривилось. Он поднял с пола пистолет с костяной ручкой и положил в карман.
   Сунув свой револьвер под мышку, он сел за стол и придвинул телефон.