Чандлер Раймонд. На том стою

   Ее собеседнику на другом конце провода было что сказать. Она слушала. Затем сказала:
   - Номер сто двадцать восемь. Вам следовало бы знать - вы сами его заказывали... А, вот оно что... Что ж, хорошо. Я подожду.
   Она повесила трубку. Молчание. Полное молчание. Затем тот же голос проговорил медленно и без всякого выражения:
   - Бетти, Бетти Мэйфилд. Бедняжка Бетти. Ты была хорошей девочкой давным-давно.
   Я сидел на полу, на полосатой подушке спиной к стене. Я осторожно встал, положил стетоскоп на подушку и прилег на диван. Он скоро приедет. Она его подождет - деться ей некуда. Поэтому она и приехала сюда. Я хотел узнать, почему ей некуда деться.
   Туфли у него были наверняка на каучуковом ходу, потому что я ничего не слышал, пока у соседней двери не раздался звонок. Я сполз на пол и вновь взялся за стетоскоп.
   Она отворила дверь, он вошел, я мог себе представить улыбку на его лице, когда он сказал:
   - Привет, Бетти. Бетти Мэйфилд, если я не ошибаюсь. Ничего себе имечко.
   - Мое собственное, девичье,- она притворила дверь. Он хмыкнул.
   - Я полагаю, правильно сделала, что переменила. Но как насчет монограмм на чемоданах?
   Его голос понравился мне еще меньше, чем его ухмылка: высокий, бодрый, прямо пузырящийся от похабного благодушия. Если в нем и не было прямой насмешки, то она подразумевалась. От его голоса у меня челюсти свело.
   - Видимо,- сказала она сухо,- это и было первым, что бросилось вам в глаза.
   - Нет, малютка. Это ты - первое, что бросилось мне в глаза. След обручального кольца - второе. Монограммы - только третье.
   - Я тебе не малютка, вымогатель дешевый,- сказала она с внезапной глухой яростью. Его это не особенно задело.
   - Может, я и вымогатель, милашка, но,- снова самодовольный смешок,совсем не дешевый.
   Она шла по комнате, видимо, отдаляясь от него.
   - Хотите выпить? Я вижу, у вас с собой бутылка.
   - Не боитесь, что это может пробудить во мне любострастие?
   - Я боюсь в вас только одного, мистер Митчелл,- сказала она ледяным тоном.- Вашего большого трепливого рта. Вы слишком много болтаете и слишком сильно любите себя. Лучше постараемся понять друг друга. Мне нравится Эсмеральда. Я здесь бывала и раньше, и мне всегда хотелось сюда вернуться. Чистое невезение, что вы живете здесь и что мы встретились в поезде. Самое скверное невезение, что вы узнали меня. Но это только невезение, не более того.
   - Везение для меня, милашка,- прогнусавил он.
   - Может быть,- сказала она,- если вы не перегнете палку. Она может сломаться, и обломки полетят вам прямо в лицо.
   Наступило короткое молчание. Я мог представить себе, как они смотрят друг на друга в упор. Его ухмылка, может, чуток поблекла, но не слишком.
   - Все, что мне нужно сделать,- сказал он спокойно,- это снять трубку и позвонить в местную газету. Хочешь известности? Это я тебе устрою.
   - Я приехала сюда, чтобы скрыться от любопытных глаз,- сказала она горько.- Суд признал меня невиновной.
   Он рассмеялся.
   - Точно! Так решил горе-судья, выживший из ума от старости, хотя присяжные были другого мнения. Это могло случиться в единственном штате Америки - я проверил. Ты уже дважды меняла имя. Если твоя история попадет в местные газеты - а она того стоит, милашка,- думаю, придется тебе снова менять имя и пускаться в путь. Утомительно, не так ли?
   - Поэтому я здесь,- сказала она.- Поэтому вы здесь. Сколько вы хотите? Я догадываюсь, что речь идет лишь о первом платеже.
   - Я хоть заикнулся о деньгах?
   - Еще заикнетесь,- сказала она,- и говорите потише.
   - В доме никого нет, милашка. Я обошел вокруг, прежде чем войти. Двери заперты, окна закрыты, жалюзи опущены, стоянка пуста. Я могу проверить у администрации, если у тебя нервишки шалят. Здесь у меня кругом друзья нужные люди, без которых - никуда. Попасть в местное общество непросто, а иначе - со скуки сдохнешь в этом городке.
   - Как же вы пробились, мистер Митчелл?
   - Мой папаша - большая шишка в Торонто. Мы не в ладах с ним, и он не разрешает мне там околачиваться. Но все равно он - мой старик, даже если он платит мне, чтобы я там не показывался.
   Она не ответила. Его шаги удалились, Я услышал позвякиванье льда в стакане. Потекла вода из крана. Шаги вернулись.
   - Налейте и мне, пожалуйста,- сказала она.- Я нагрубила, наверно. Я устала.
   - Само собой,- сказал он ровно.- Ты устала.- Пауза.- Ну что ж, за то, чтобы усталость прошла. Скажем, в полвосьмого в "Аквариуме". Я заеду за тобой. Хорошее местечко для ужина. Тихое. Для избранных, если это выражение еще что-то значит. Принадлежит яхтклубу. Для постороннего там никогда не найдется свободного столика. Там я - среди своих.
   - Дорогое место? - спросила она.
   - Немножко. Ах да, к слову: пока мой ежемесячный чек не пришел, подбрось мне пару долларов.- Он рассмеялся.- Я поражаюсь самому себе. Все же заикнулся о деньгах.
   - Пару долларов?
   - Пару сотен, предпочтительнее.
   - Все, что у меня есть,- шестьдесят долларов, пока я не открою счет или не получу по аккредитивам.
   - Администратор охотно устроит это, малютка.
   - Несомненно. Возьмите полста. Я не хочу вас разбаловать, мистер Митчелл.
   - Зови меня Ларри. Будем друзьями.
   - Правда? - Ее голос изменился, в нем появились зазывные нотки. Я представил себе довольную ухмылку на его лице. По тишине я догадался, что он облапил ее и что она это стерпела. Наконец ее голос приглушенно произнес:
   - Хватит, Ларри. А сейчас будь пай-мальчиком и беги. Я буду готова к полвосьмого.
   - Еще один глоток на дорожку.
   Тут же дверь отворилась, он сказал что-то, но что - я не расслышал. Я встал, подошел к окну и осторожно выглянул сквозь жалюзи. На одном из высоких деревьев горел прожектор, и в его свете я увидел, что Митчелл подымается вверх по склону. Я вернулся к камину. Поначалу в соседнем номере было тихо, и я не знал, чего я, собственно жду. Но понял довольно быстро.
   Раздались быстрые шаги по комнате, стук открываемых ящиков комода, щелчок замка, удар крышки чемодана о мебель. Она собиралась в дорогу.
   Я ввинтил матовые лампы на место, поставил решетку камина и положил стетоскоп в баул. Похолодало. Я накинул пиджак и встал посреди комнаты. Темнело, но я не зажигал света. Просто стоял и думал. Я мог подойти к телефону и отчитаться. Тем временем она могла отправиться на другом такси и к другому поезду или самолету в другое место. Она могла поехать куда угодно, но повсюду ее поджидал бы шпик, если того хотели важные влиятельные господа в Вашингтоне. Всегда найдется Ларри Митчелл или репортер с хорошей памятью. Всегда найдется какая-нибудь примета, которую можно узнать, всегда найдется тот, кто ее заметит. От себя не убежишь.
   Я занимался дешевым соглядатайством для неприятных людей, но - за это тебе и платят, друг. Они платят по счетам, а ты роешься в дерьме. Только на этот раз дерьма было по уши. Она не походила на потаскуху или на воровку. Но это означало только одно: она могла быть и той и другой, с еще большим успехом.
   Глава 5
   Я вышел на крыльцо, подошел к соседней двери и нажал на маленькую кнопку звонка. Внутри ничто не шелохнулось. Звука шагов не было слышно. Послышался звон дверной цепочки, и дверь на два дюйма приоткрылась. Голос из-за двери спросил:
   - Кто там?
   - У вас нельзя одолжить немного сахара?
   - У меня нет сахара.
   - А как насчет пары долларов, пока мой чек не придет?
   Вновь тишина. Затем дверь отворилась, насколько ей позволяла цепочка, и в просвете возникло ее лицо. Подведенные тушью глаза уставились на меня. Они напоминали озера во тьме. Прожектор бросал на нее косой свет с дерева.
   - Кто вы?
   - Я ваш сосед справа. Я было вздремнул, но голоса разбудили меня. Меня заинтересовал ваш разговор.
   - Иди ты со своим интересом куда подальше.
   - Я бы пошел, но, миссис Кинг, простите, мисс Мэйфилд, я не уверен, что это в ваших интересах.
   Она не шелохнулась и не опустила глаз. Я вытряхнул сигарету из пачки и попытался большим пальцем открыть зажигалку и крутануть колесико. В теории это можно сделать одной рукой, на практике тоже, но с горем пополам. Наконец я совладал с зажигалкой, раскурил сигарету и выпустил дым через нос.
   - А что вы делаете на бис? - спросила она.
   - Собственно говоря, мне следует позвонить в Лос-Анджелес и отчитаться перед моим клиентом. Но, может, меня можно отговорить.
   - Господи! - сказала она страстно.- Второй за день! Куда одной женщине столько везухи?
   - Не знаю,- сказал я,- ничего не знаю. Думаю, что меня самого провели, как фрайера, но я еще не уверен.
   - Подождите,- она захлопнула дверь перед моим носом. Но ушла ненадолго. Цепочка была снята с крючка, и дверь отворилась.
   Я медленно вошел, она отступила в сторону.
   - Что именно вы слышали? Прикройте дверь, пожалуйста.
   Я толкнул дверь плечом и прислонился к ней.
   - Обрывок довольно скверной беседы. Стены здесь тонкие, как бумажник у статиста.
   - Вы - работник сцены?
   - Наоборот, закулисных дел мастер. Меня зовут Филипп Марлоу. Вы меня уже видели.
   - Я? Видела? - Она отошла медленными, осторожными шажками от двери и приблизилась к открытому чемодану. Облокотилась о спинку кресла.- Где?
   - На вокзале в Лос-Анджелесе. Мы ждали пересадки, вы и я. Вы меня заинтересовали. Меня заинтересовала ваша беседа с мистером Митчеллом или как его там?
   Я ничего не слышал, да и видел не много, потому что я не заходил в кафе, где вы сидели.
   - Что же тебя заинтересовало, красавец?
   - Во-первых, я сказал что. А во-вторых, то, как изменились после беседы с ним. Я следил, как вы работали над собой. Вполне преднамеренно. Вы старательно притворились эдакой прожженной шалавой.
   - А кем я была раньше?
   - Славной, спокойной, воспитанной девушкой.
   - Это и была показуха,- сказала она,- а потом и проявилась моя подлинная натура. А к ней еще кое-что в придачу.- В ее руке возник маленький автоматический револьвер.
   Я глянул на него.
   - А, пушка,- сказал я.- Не пугайте меня пушками. Я к ним с детства привык. Я набивал руку еще на однозарядном "деррингере", любимом оружии пароходных шулеров. Когда я подрос, то перешел на спортивную винтовку, затем на снайперское ружье калибра 0,303 и так далее. Однажды я попал в яблочко с восьмисот метров с открытой мушкой. Надо сказать, что с восьмисот метров вся мишень кажется размером в почтовую марку.
   - Увлекательная карьера,- сказала она.
   - Пушки ничего не решают,- сказал я,- когда их выхватывают под занавес в конце второго акта.
   Она чуть улыбнулась и переложила пистолет в левую руку. Правой она взялась за воротничок своей блузки и быстрым решительным движением разорвала ее до пояса.
   - Сейчас,- сказала она медленно,- я возьму пистолет так,- она взяла его за дуло правой рукой,- и ударю себя по скуле рукояткой. У меня получаются прекрасные синяки.
   - А затем,- сказал я,- вы взведете курок, спустите предохранитель и нажмете на гашетку, пока я буду увлеченно читать спортивные новости в газете.
   - Ты не успеешь даже комнату пересечь.
   Я закинул ногу на ногу, взял пепельницу из бутылочного стекла со столика у кресла, поставил ее себе на колено. Сигарету я держал между указательным и безымянным пальцами правой руки.
   - Я и не подумаю пересекать комнату. Я останусь в этом кресле, довольный и безмятежный.
   - Но слегка мертвый,- сказала она.- Я не даю промаху. И тут не восемьсот метров.
   - А потом постараетесь рассказать полиции, как я бросился на вас и как вы защищались.
   Она швырнула пистолет в чемодан и рассмеялась. Смех ее прозвучал вполне естественно, как будто мои слова и впрямь позабавили ее.
   - Извините,- сказала она,- вы сидите тут нога на ногу с дырой во лбу, а я пытаюсь объяснить, что я вас застрелила, спасая свою честь,- от такой картины голова идет кругом.
   Она упала в кресло и склонилась вперед. Ее лицо в обрамлении роскошной оправы червонного золота волос казалось слишком маленьким.
   - Что вы хотите со мной сделать, мистер Марлоу? Или лучше спросим по-другому: что мне для вас сделать за то, чтобы вы ничего мне не делали?
   - Кто такая Элеонора Кинг? Чем она занималась в Вашингтоне? Почему она сменила имя и велела снять монограммы с чемодана? Вот такие мелочи вы могли бы объяснить. Но вы, наверное не объясните.
   - Ну, я не знаю, что сказать. Мои монограммы снял носильщик. Я сказала ему, что я была очень несчастна в браке, развелась и вновь получила право на девичью фамилию. То есть Элизабет, или Бетти, Мэйфилд. Может быть, это правда, не так ли?
   - Ara. Но это не объясняет поведение Митчелла. Она откинулась и села поудобнее. Но глаза ее оставались настороже.
   - Просто дорожное знакомство. Попутчик. Я кивнул.
   - Но он приехал сюда на своей машине. Он заказал для вас номер. Он сам не очень популярен, но, очевидно, у него есть влиятельные друзья.
   - Дорожное знакомство иногда развивается очень быстро,- сказала она.
   - И впрямь. Он успел даже стрельнуть до получки. Мастер своего дела. У меня сложилось впечатление, что вы от него не в восторге.
   - И ошиблись,- сказала она.- На самом деле я от него без ума. - Она повернула руку ладонью вниз.- Кто подослал вас, мистер Марлоу, и с какой целью?
   - Адвокат из Лос-Анджелеса, но по поручению одной фирмы с Востока. Мне следовало узнать, где вы остановитесь. Что я и сделал. Но сейчас вы собираетесь в путь, и мне придется начать все сначала.
   - Но теперь я знаю, что за мной следят,- сказала она прозорливо,- так что ваша задача усложняется- Вы, насколько я понимаю, своего рода частный сыщик.
   Я кивнул, потушил сигарету, поставил пепельницу на место и встал.
   - Меня вы знаете, но найдутся и другие сыщики, мисс Мэйфилд.
   - О, несомненно найдутся, и все такие славные ребята. У некоторых даже ногти довольно чистые.
   - Фараоны вас не ищут. Они бы вас живо сцапали. Номер вашего поезда был известен, мне дали ваше фото и описание. Но Митчелл может заставить вас плясать под его дудку. И его интересуют не только деньги.
   Мне показалось, что она чуть покраснела, но освещение было не слишком ярким.
   - Может быть, и так,- сказала она,- и, может быть, я не против,
   - Против.
   Она резко встала и подошла ко мне вплотную.
   - С вашим ремеслом небось не разбогатеешь? Я кивнул. Мы стояли лицом к лицу.
   - За сколько вы бы согласились выйти и позабыть обо мне?
   - Выйти я могу и бесплатно. Насчет прочего - мне нужно отчитаться перед моим клиентом.
   - Сколько?- Она говорила вполне серьезно.- Я могу уплатить внушительный аванс за услуги. Говорят, в вашем деле это так называется. Звучит куда приятнее, чем шантаж.
   - Это не одно и тоже.
   - Иногда. Поверьте мне, иногда это и есть шантаж - даже у врачей и юристов. Я знаю это из первых рук.
   - Не повезло в жизни, а?
   - Наоборот, шпик. Я самая везучая баба на свете. Я жива.
   - Я из команды противника. Не раскрывайтесь так.
   - Ну кто бы подумал,- протянула она по-южному,- щепетильный шпик. Расскажи это пташкам, фрайер. От меня это отлетает, как конфетти. А сейчас дуйте, детектив Марлоу, к своему телефончику, раз уж вам так не терпится. Я вас не удерживаю.
   Она тронулась к двери, но я схватил ее за кисть и развернул к себе. Порванная блузка не открывала ничего особенного, лишь немного кожи и край лифчика. На пляже видишь больше, куда больше, чем сквозь порванную блузку.
   Должно быть, я чуток ухмыльнулся, потому что она внезапно выставила когти и попыталась царапнуть меня.
   - Я не сучка в течке,- процедила она сквозь сжатые зубы,- убери свои грязные лапы.
   Я взял ее за другое запястье и притянул к себе. Она попыталась двинуть меня коленом в пах, но для этого она стояла слишком близко. Затем она обмякла, откинула голову и закрыла глаза. Ее губы приоткрылись в сардонической улыбке.
   Вечер был прохладный, ближе к воде - просто холодный, но там, где я был, холодно не было.
   Затем она сказала со вздохом, что ей пора переодеваться к ужину.
   После небольшой паузы она сказала, что ей давненько не расстегивали лифчик. Мы медленно развернулись и двинули к одной из кроватей. На ней было розовое с серебром покрывало. Удивительно, какие мелочи запоминаешь в таких случаях.
   Ее глаза были открыты и глядели насмешливо. Я разглядывал их по одному, потому что я был слишком близко, чтобы увидеть оба сразу.
   - Голубчик,- сказала она нежно,- ты безумно мил, но у меня просто нет времени.
   Я закрыл ее рот своим. Мне показалось, что снаружи вставили ключ в скважину, но я не придал этому значения. Замок щелкнул, дверь отворилась, и в нее вошел Ларри Митчелл.
   Мы расцепились. Я повернулся. Он смотрел на меня исподлобья.
   - Я решил справиться у администратора,- сказал он почти рассеянным голосом.- Номер 12-А был снят после обеда, сразу после того, как этот был занят. Это слегка возбудило мое любопытство, потому что свободных номеров в это время года сколько угодно. Вот я и взял второй ключ. А что это за тип, малютка?
   - Она тебе запретила называть ее малюткой, помнишь?
   Если он и понял намек, то виду не подал, только сжал кулаки.
   Женщина сказала:
   - Это частный сыщик, его звать Марлоу. Его наняли следить за мной.
   - Ему пришлось следить за тобой с близкой дистанции? Кажется, я помешал дивной дружбе.
   Она отскочила от меня и выхватила пушку из чемодана.
   - Мы говорили о деньгах,- сказала она ему.
   - Напрасно,- сказал Митчелл. Его лицо побагровело, глаза заблестели.Особенно в такой позе. Пистолет тут не нужен, милашка.
   Он шарахнул меня прямым правой, быстрым и точным. Я ушел влево, хладнокровно и хитро. Но не ударами правой он зарабатывал себе на хлеб. Он был левша. Мне следовало бы заметить это еще на вокзале в Лос-Анджелесе. Опытный наблюдатель, мистер Марлоу, никогда не упустит важной детали. Я отвесил крюк правой и промахнулся, а он не промахнулся левой.
   Моя голова откинулась назад. Я потерял равновесие, и он успел отступить вправо и взять пистолет из руки женщины. Пистолет как бы вспорхнул и свил гнездышко в его руке.
   - Стой смирно,- сказал он,- Хоть это звучит как треп, но я могу сделать в тебе дыру, и мне за это ничего не будет.
   - Лады,- сказал я хрипло.- За полета зеленых в день я не работаю мишенью. За это платят семьдесят пять.
   - Пожалуйста, повернитесь. Позабавьте меня содержимым вашего бумажника.
   Я прыгнул на него. Хрен с ней, с пушкой. Он бы выстрелил только от паники, но он был на своем поле, и паниковать ему не приходилось. Но, может быть, женщина не была в этом уверена. Как в тумане, самым краем глаза я увидел, как она потянулась за бутылкой виски. Мой удар пришелся Митчеллу по шее. Его рот чмокнул. Он ударил и попал, но это не играло роли. Мой удар был сильнее, но и он не принес мне золотой медали, потому что в этот миг словно армейский мул лягнул меня в затылок. Я взлетел над темным морем и взорвался как шутиха.
   Глава 6
   Первым ощущением была слабость: заговори со мной сурово - и я расплачусь. Вторым - что моя голова не помещается в комнате. Лоб был безумно далеко от затылка, а виски на огромном расстоянии друг от друга, но в обоих звучало то же глухое биение.
   Я услышал завывающий шум где-то за стеной, потом почувствовал, как струйки ледяной воды стекают по моей шее. Покрывало кушетки указывало, что я лежу вниз лицом, если таковое у меня еще оставалось. Я осторожно перекатился и сел. Раздался грохот. Это грохотали куски льда в компрессе, сделанном из полотенца. Нежно любящая меня особа положила мне холодную примочку на затылок. Менее нежно любящая меня особа трахнула меня до этого по черепу. Это могла быть одна и та же особа, Любовь - штука переменчивая.
   Я приподнялся и полез в карман. Бумажник был на месте, в левом кармане, но его клапан был расстегнут. Я просмотрел содержимое. Все на месте. Бумажник поделился своей информацией, но она уже не была секретной в любом случае. Мой баул стоял открытый у кушетки. Значит, я был дома, в собственных апартаментах. Я дотянулся до зеркала и глянул на свое лицо. Оно показалось мне знакомым.
   Я подошел к двери и открыл ее. Прямо передо мной стоял, облокотясь на перила, дородный мужчина. Это был жирный тип среднего роста, но довольно крепкий. На нем были очки, большие уши торчали из-под серой фетровой шляпы. Ворот его плаща был поднят. Он держал руки в карманах плаща. Над ушами торчали мышино-серые с сединой волосы. Он казался крепко сбитым, как и многие толстяки. Свет из открытой двери моей комнаты отражался в стеклах его очков. В зубах он держал маленькую трубку, из тех, что называют "бульдог". Я был все еще в тумане, но его присутствие обеспокоило меня.
   - Хорошая погода,- сказал он.
   - Что вам нужно?
   - Ищу одного человека. Не вас.
   - Здесь больше никого нет.
   - Так,- сказал он.- Спасибо.
   Он повернулся ко мне спиной и облокотился на перила.
   Я пошел туда, где раздавался шум. Дверь номера 12-Б была распахнута настежь, свет горел, горничная в зеленой гостиничной форме орудовала пылесосом.
   Я вошел и огляделся. Женщина выключила пылесос и уставилась на меня.
   - Чего вам?
   - Где мисс Мэйфилд? Она пожала плечами.
   - Дама из этого номера,- сказал я.
   - А, эта. Она съехала. Полчаса назад.- Она снова включила пылесос.Лучше спросить в конторе,- прокричала она сквозь шум.
   Я повернулся и захлопнул дверь. Пошел вдоль черной змеи шнура пылесоса к розетке и выдернул вилку. Женщина в зеленом злобно уставилась на меня. Я подошел к ней и вручил ей долларовую бумажку. Ее злоба поутихла.
   - Просто хочу позвонить отсюда,- сказал я.
   - У вас же есть телефон в номере?
   - Не задумывайтесь,- сказал я.- Это стоит доллар. Я подошел к телефону и поднял трубку. Девичий голос сказал:
   - Контора. Хотите снять комнату?
   - Это Марлоу. Я опечален.
   - Чего? Ах, это вы, мистер Марлоу. Чем мы можем быть вам полезны?
   - Она уехала. Я даже не смог поговорить с ней.
   - Ах, как жаль, мистер Марлоу.- Казалось, что ей и впрямь жаль.- Да, она съехала. Мы, конечно, не могли...
   - Сказала ли она, куда переехала?
   - Она просто расплатилась и уехала. Совершенно неожиданно. Адреса не оставила.
   - С Митчеллом?
   - Извините, мистер Марлоу, но я никого с ней не видела.
   - Но что-то вы должны были заметить. На чем она уехала?
   - На такси. К сожалению...
   - Хорошо. Спасибо.
   Я вернулся в свой номер, где толстяк удобно расселся в кресле, закинув ногу на ногу.
   - Спасибо, что заскочили,- сказал я.- Чем могу быть полезен?
   - Вы могли бы сказать, где Ларри Митчелл.
   - Ларри Митчелл? - Я призадумался.- Я с ним знаком?
   Он открыл бумажник и вытащил визитную карточку. Неуклюже приподнялся и протянул ее мне. На ней было написано: "Гобл и Грин. Детективы. Пруденс-стрит, 310, Канзас-Сити, штат Миссури".
   - Наверное, интересная у вас работа, мистер Гобл.
   - Не шути со мной, фрайер. Меня легко рассердить.
   - Отлично. Посмотрим, как вы сердитесь. Что вы тогда делаете: грызете свой сивый ус?
   - У меня нет усов, болван.
   - А вы отрастите. Я подожду.
   На этот раз он гораздо живее вскочил на ноги. Внезапно в его руке появился пистолет.
   - Тебя никогда не отделывали рукояткой, болван?
   - Отчаливай. Ты на меня тоску наводишь. Тупицы всегда нагоняют на меня тоску.
   Его рука дрогнула, и лицо покраснело. Затем он сунул пистолет обратно в кобуру и заковылял к дверям.
   - Наши дорожки еще пересекутся,- рявкнул он через плечо.
   Я оставил последнее слово за ним. Не стоило ему даже отвечать.
   Потом я зашел в контору.
   - Что ж, ничего не получилось,- сказал я.- Не знаете ли вы, часом, таксиста, заехавшего за ней?
   - Джо Хармс,- незамедлительно сказала девушка.- Вы точно найдете его на стоянке на Гранд-стрит. Или позвоните к ним в контору. Хороший парень. Он когда-то приударял за мной.
   - И промахнулся на милю,- ухмыльнулся портье.
   - Ну уж, прямо. Тебя-то тут еще не было.
   - Ну да,- вздохнул он.- Работаешь по двадцать часов в сутки, пытаешься сколотить на дом. А пока сколотишь, пятнадцать других парней уже облапают твою девушку.
   - Только не эту,- сказал я.- Она вас просто дразнит. А сама сияет, стоит ей только глянуть на вас.
   Я вышел, а они все улыбались друг другу.
   Как в большинстве маленьких городков, в Эсмеральде была одна главная улица, от которой спокойно растекались, примерно на квартал, в обе стороны магазины и конторы, а затем плавно переходили в жилые кварталы. Но в отличие от большинства маленьких городков Калифорнии тут не было ни фасонистых фасадов напоказ, ни облупленных досок объявлений, ни киосков с гамбургерами и сосисками, ни табачных ларьков или бильярдных, перед которыми ошиваются местные хулиганы.
   Магазины на Гранд-стрит были либо старинными и узкими, либо вполне современными, с фасадами из стекла, хрома и неона. Не все в Эсмеральде преуспевали, не все были счастливы, не каждый водил "кадиллак" или "ягуар", но городок, видимо, процветал, и лавки, продававшие предметы роскоши, были такими же аккуратными и богатыми, как в Беверли-Хиллз, но без показухи. И еще одно маленькое различие: в Эсмеральде старина была чистой, а иногда даже изысканной. В прочих маленьких городках старина была просто старьем.
   Я поставил машину прямо у почтамта. Он был, конечно, закрыт, но вход в него образовывал нишу - нарочито жертвовали дорогой площадью ради шика,- и в ней, как будки часовых, стояли две темно-зеленые телефонные кабинки. Напротив, на размеченной красной линией стоянке, стояло бледно-желтое такси. В такси сидел седой шофер и читал газету. Я подошел к нему.
   - Вы Джо Хармс? Шофер покачал головой.
   - Он скоро вернется. Нужно такси?
   - Нет, спасибо.
   Я отошел от него и заглянул в витрину магазина. Там лежала коричневая с бежевыми клетками тенниска, напомнившая мне о Ларри Митчелле. Орехового цвета бутсы, костюмы из твида, два или три галстука, рубашки.