Чандлер Раймонд. Золотые рыбки

убийство. Но вы так и не узнали того, что хотели. И поэтому вам понадобился
я. Думаете, я знаю то, чего не знаете вы? Забудьте об этом. Если бы я что-то
знал, то не пришел бы сюда, да и вы, если бы знали достаточно, не пригласили
бы меня сюда. Разве не так?
Меддер растянул губы в улыбке - очень медленно, так, будто делать это
ему было больно. Затем покрутился на стуле, выдвинул из стола глубокий ящик
и поставил на стол красивую темную бутылку и два полосатых стакана. Наконец
прошептал:
- Поделим все на двоих. Ты и я. К черту Кэрол! Слишком круто она берет,
Кармади. Видел я жестоких женщин, но эта сделана из стали. А вот с виду про
нее такого не скажешь, правда?
- А разве я видел ее?
- Думаю, что видел. По крайней мере так она говорит.
- А-а, это та, что в "додже"?
Он кивнул головой, налил по солидной порции, поставил бутылку и
поднялся.
- Воды? - спросил он.- Я пью с водой.
- Не надо,- бросил я.- Однако зачем тебе делиться со мной? Вряд ли я
знаю больше тебя. Разве какую-то мелочь. Но вовсе не на столько, чтоб
предлагать мне половину.
Он хитро посмотрел на меня поверх стакана.
- Я знаю, где можно вырвать за Линдеровы жемчужины пятьдесят тысяч - в
два раза больше, чем мог бы взять ты. Я отдам тебе твою долю и сам не
проиграю. Ты имеешь возможность работать под официальной вывеской. Это то,
чего мне не достает. Так как относительно воды?
- Мне не надо,- сказал я.
Он подошел к скрытому в стене умывальнику, отвернул кран, нацедил
полстакана воды и возвратился к столу. Потом снова сел, улыбнулся и поднял
стакан.
Мы выпили.

5

До сих пор я сделал всего четыре ошибки. Первая - это то, что вообще
впутался в такое дело, пусть даже ради Кейти Хорн. Вторая - что не вышел из
игры после того, как нашел Шелушителя Мардо мертвым. Третья - что дал Рашу
Меддеру понять, будто в курсе дела. Четвертая и самая большая - это виски.
Оно показалось мне странным на вкус уже тогда, когда я его глотал. А
когда в голове у меня вдруг прояснилось, я понял, что видел собственными
глазами, как Меддер поменял свой стакан на другой - он поставил его к
умывальнику заранее.
Какое-то время я сидел неподвижно с пустым стаканом в руке, стараясь
взять себя в руки. Лицо Меддера вдруг начало расплываться и стало похожим на
лужу. Жирная улыбка вспыхнула и погасла под усами Чарли Чена, когда Меддер
увидел мое состояние. Я полез рукой в карман брюк и достал небрежно
сложенный носовой платочек. Завернутый в него небольшой сюрприз не бросился
Меддеру в глаза. По крайней мере, когда он полез за пистолетом, было уже
поздно.
Я встал, пьяно шатнулся вперед и саданул его прямо по макушке. Меддер
упал, попытался подняться, но я ударил его в челюсть. Он обмяк и рукой,
которая выскользнула из-под пиджака, перевернул на столе стакан. Я поставил
его на место и молча постоял, чувствуя, как внутри у меня нарастает волна
тошноты. Голова страшно кружилась.
Я подошел к двери, ведущей в соседнюю комнату и попробовал нажать
ручку. Дверь была заперта. Меня уже шатало из стороны в сторону. Я подтянул
к входной двери стул и подпер спинкой ручку. Потом оперся о дверь и, тяжело
дыша, скрипя зубами и проклиная себя, достал наручники. И вернулся к
Меддеру.
В это мгновение хорошенькая черноволосая сероглазая девушка вышла из
платяного шкафа и наставила на меня револьвер тридцать второго калибра.
Она была в элегантном синем костюме. Шляпа в виде перевернутого блюдца
четкой линией очерчивала ее лоб. Поверх ушей из-под шляпки выбивались
блестящие черныё волосы. Глаза у нее были голубовато-серые, холодные и
какие-то шальные. Лицо - молодое, свежее, нежное и в то же время твердое,
как сталь.
- Довольно, Кармади. Ложись и отсыпайся. С тобой все ясно.
Спотыкаясь, взвешивая в руке свою свинчатку, я направился к девушке. Но
она лишь покачала головой. Ее очертания начали расплываться. Револьвер в ее
руке менял форму и размеры, превращаясь из ружья в зубочистку.
- Не делай глупости, Кармади,- предпредила она. ? Ты несколько часов
поспишь, а мы за эти несколько часов кое-что успеем сделать. Не вынуждай
меня стрелять. Я не шучу.
- Будь ты проклята! - процедил я,- Ты пальнешь, я верю.
- Это ты правду говоришь, лапушка. Я - женщина, которая делает все
по-своему. Вот так. Садись.
Пол вдруг подскочил и ударил меня. Я сел на него, как садятся на плот в
штормовую погоду. Потом уперся ладонями и стал на четвереньки. Но пола я не
чувствовал. Руки мои онемели. Онемело все тело.
Я старался не сводить с нее глаз.
- Ха-ха! Ж-женщина-у-убийца! - захохотал я.
Она холодно засмеялась мне в лицо, но ее смеха я почти не услыхал.
Теперь в моей голове били барабаны - военные барабаны из далеких джунглей.
На меня накатывались волны света, темные тени и шелест, похожий на шум ветра
в верхушках деревьев. Я не хотел ложиться и все-таки лег.
Откуда-то издалека доносился голос девушки. То был голос эльфа.
- Все на двоих, да? А ему не понравились мои методы, так? Что ж, пусть
бог благословит его щедрое, доброе сердце. Мы о нем позаботимся.
Когда я уже отплыл в сумрак, мне смутно послышался какой-то резкий
звук. Я думал, что она пристрелила Меддера. Да где там! Девушка просто
помогла мне скорее отплыть - моей собственной свинчаткой.
Когда я очнулся, была ночь. Что-то громко треснуло у меня над головой.
В открытом окне блеснул желтый свет, выхватив из темноты стену высокого
дома. Потом что-то треснуло снова, и свет погас. То на крыше вспыхнула
реклама.
Я встал с пола, как человек, который вылезает из густой грязи. Доплелся
до умывальника, плеснул водой в лицо, пощупал голову и поморщился. Едва
добравшись до дверей, нашел рукой выключатель.

Вокруг стола валялись разбросанные бумаги, сломанные карандаши,
конверты, пустая бурая бутылка из-под виски, окурки. Везде пепел, мусор на
скорую руку вытряхнут из ящиков. Я не стал копаться в этом хламе. Я вышел из
конторы, спустился в тряском лифте вниз, заглянул в бар, хватил бренди,
потом нашел свою машину и поехал домой.
Переодевшись, я упаковал сумку, выпил немного виски и снял трубку - мне
кто-то звонил. Было около половины десятого утра.
Голос Кейти Хорн сказал:
- Выходит, ты еще не уехал. Я так и думала.
- Ты одна? - через силу спросил я.
- Да, теперь одна. Но у меня было полно легавых. Сидели несколько
часов. Хотя оказались довольно любезными, даже сочувствовали мне. Они
думают, что кто-то сводит старые счеты.
- И твой телефон теперь, наверное, подслушивают. - прорычал я.- Куда я
должен был ехать?
- Ну, сам знаешь. Мне сказала твоя девушка.
- Такая невысокая, смуглая? Весьма нахальная? Ее зовут Кэрол Донован?
- У нее была твоя визитная карточка. А что разве...
- Нет у меня никакой девушки,- сказал я просто. Но держу пари, что
совсем случайно - ты про это даже не подумала - с твоего языка сорвалось
одно название название города на севере. Не так ли?
- П-правда,- едва слышно отозвалась Кейти. Ночным самолетом я вылетел
на север. Если не принимать во внимание головную боль и неутолимую жажду, то
полет был приятный.

6

Отель "Сноквелми" в городе Олимпия размещался на улице Кепител-вей
напротив обычного городского парка. Я постоял около двери кафе, потом пошел
по пригорку вниз - туда, где последний, напрочь передохший рукав пролива
Путе гнил за никому уже не нужными причалами. Перед ними все было покрыто
штабелями брсвен и старики возились среди тех бревен или сидели на ящиках с
трубками в зубах. Вывески за их спинами сообщали: "Дрова и щепки. Доставка
бесплатная".
Дальше поднимался крутой холм, а на фоне серо-голубого неба стояли
роскошные северные сосны.
Двое стариков сидели на ящиках футах в двадцати друг от друга и думали
каждый о своем. Я подошел к одному из них. На нем были вельветовые штаны и
то, что когда-то было шерстяной курткой в черную и красную клетку. Его
фетровая шляпа крепко пропиталась потом лет за двадцать. В одной руке старик
сжимал короткую черную трубку, а грязными пальцами другой неторопливо,
осторожно и с огромным наслаждением выдергивал из собственного носа длинный
скрученный волосок.
Я поставил ящик, сел, набил трубку, раскурил ее и пыхнул дымом. Потом
показал рукой на воду и промолвил:
- И не скажешь, что она впадает где-то в Тихий океан.
Старик поднял на меня глаза.
- Мертвый уголок...- продолжал я.- Тихий, спокойный, как и сам городок.
Мне такие городишки нравятся. Старик молча смотрел на меня.
- Держу пари,- продолжал я,- тот, кто пожил в таком городе, знает в нем
всех жителей. Да и во всей округе тоже.
Тогда он спросил:
- И сколько же вы ставите?
Я извлек из кармана серебряный доллар. В этих местах их до сих пор
можно увидеть. Старик осмотрел монету, кивнул головой, а потом неожиданно
резко выдернул из ноздри волосок и принялся разглядывать его на свет.
- Вы проиграете,- заметил он.
Я положил доллар себе на колено и спросил:
- Вы знаете кого-нибудь в этих краях, кто держит золотых рыбок?
Старик не сводил взгляда с доллара. Другой старик, сидевший невдалеке,
был в комбинезоне и ботинках без шнурков. Он тоже взглянул на доллар. А
потом оба одновременно сплюнули. Первый старик повернул голову и изо всей
силы заорал:
- Ты знаешь, кто держит тут золотых рыбок?
Второй соскочил с ящика, схватил большой топор, поставил вертикально
чурбан и рубанул, расколов пополам.
А затем победно посмотрел на первого и крикнул:
- Не такой уж я и старый!
Первый объяснил:
- Немного глуховатый.
Он медленно поднялся и направился к лачуге, построенной из старых,
разной длины досок. Зайдя внутрь, стукнул дверью.
Второй старик со зла бросил топор на землю, плюнул в сторону закрытой
двери и пошел прочь между штабелями дров.
Дверь лачуги приоткрылась, и из нее высунул голову старик в шерстяной
куртке.
- Крабы из канализации, да и только! - выпалил он и закрыл дверь.
Я спрятал доллар в карман и снова направился на холм. Я уже сообразил,
что не скоро научусь понимать их болтовню,
Кепител-вей тянулся с севера на юг. Унылый зеленый трамвай двигался
вдоль улицы в сторону района, который назывался Тамуотер. Вдали я видел
какие-то государственные учреждения. Идя на север, я миновал два отеля и
несколько магазинов. Дальше был перекресток. Правая дорога вела к Такоме и
Сиэтлу. Левая шла через мост к полуострову Олимпик.
А сразу за перекрестком улица вдруг становилась старой, обшарпанной,
асфальт на тротуаре весь в рытвинах, китайский ресторанчик, оклеенный
афишами кинотеатр, ломбард. Вывеска, что нависла над грязным тротуаром
сообщала: "Все для курящих". А ниже маленькими буами - так, словно хозяин
надеялся, что их никто не заметит,- стояло: "Бильярд".
Я миновал полки с журналами в пестрых обложках, сигарный ящик, где
теперь лежали одни дохлые мухи, и вошел. Слева была деревянная стойка,
несколько игральных автоматов и единственный бильярдный стол. Трое
подростков крутились около игральных автоматов, высокий худощавый мужчина с
длинным носом и совсем 6ез подбородка играл сам с собой в бильярд; в зубах у
него торчала погасшая сигарета.
Я сел на высокий табурет. Лысый мужчина с тяжелым взглядом поднялся за
стойкой со своего стула, вытер руки о грубый серый фартук и сверкнул в мою
сторону золотым зубом.
- Глоток виски,- сказал я.- Вы не знаете, тут держит кто-нибудь золотых
рыбок?
- Ага,- отозвался мужчина.- Нет, Он повозился за стойкой и поставил
передо мной толстый стакан.
- Двадцать пять центов,
Я понюхал жидкость, поморщил нос и поинтересовался.
- "Ага" - это про виски?
Лысый показал мне большую бутылку с ярлыком "Наилучшее ржаное виски
"Дикси". Гарантирована выдержка - не менее четырех месяцев".
- О'кей! - сказал я.- Вижу, это только что появилось.
Я долил в стакан воды и выпил. На вкус виски напоминало культуру
холеры. Я положил на стойку четвертак. Бармен сверкнул другим золотым зубом
и, вцепившись своими лапищами в стойку, подался подбородков ко мне.
- Не понял вашей шутки,- проговорил он почти кротко.
- Я здесь только что появился,- объяснил я ему. - Я ищу золотых рыбок,
чтоб украсить витрину. Золотых рыбок.
- А разве я похож на того, кто знает парня, который держит золотых
рыбок? - неторопливо проговорил бармен. Лицо его слегка побледнело.
Длинноносый, что играл сам с собой в бильярд, положил кий, подошел к
стойке и бросил на нее пятицентовик.
- Налей мне чего-нибудь выпить, пока ты еще не обмочился от страха,-
сказал он бармену.
Тот через силу оторвал от стойки руки. Я наклонился посмотреть, не
осталось ли от его пальцев вмятин на дереве. Лысый налил кока-колы, помешал
в стакане специальной палочкой, резко поставил стакан на стойку, потом
набрал полную грудь воздуха, выпустил его через нос и, что-то буркнув,
отправился к двери с табличкой: "Туалет".
Длинноносый поднял стакан с кока-колой и посмотрел в замызганное
зеркало за стойкой. Левая часть его рта едва заметно дернулась. Глухой голос
спросил:
- Как там Шелушитель?
Я сжал большой и указательный пальцы, поднес их к носу, понюхал и
печально покачал головой.
- Что, здорово?
- Ага,- сказал я.- Я не расслышал вашего имени.
- Называй меня Закат. Я всегда продвигаюсь на запад. Думаешь, он не
расколется?
- Не расколется,- заверил я.
- Как тебя кличут?
- Додж Виллис из Эль Пако,- ответил я.
- Остановился где-нибудь?
- В отеле.
Он поставил пустой стакан и сказал:
- Пойдем поговорим.

7

Мы пришли ко мне в комнату, сели и уставились друг на друга поверх
стаканов с виски и имбирным пивом. Закат изучал меня своими близко
посаженными глазами, которые ничего не выражали. Изучал неторопливо, но под
конец, словно подытоживая впечатление, очень внимательно.
Я отпил из стакана и ждал. Наконец он заговорил своим "тюремным"
голосом:
- Почему Шелушитель не пришел сам?
- По той же причине, по какой он не остался здесь.
- Что это означает?
- Помозгуй сам,- ответил я.
Он кивнул головой так, словно в том, что я сказал, был какой-то смысл.
Потом спросил:
- Какая наивысшая цена?
- Двадцать пять кусков.
- Ну, это ты загнул! - бросил Закат запальчиво, даже грубо.
Я откинулся назад, закурил, выпустил в открытое окно дым и проследил,
как легонький ветерок подхватил его и разорвал на куски.
- А знаешь,- недовольно проговорил Закат,- я ведь тебя в глаза не
видел. Может, ты и наш парень. Но я-то тебя совсем не знаю.
- Тогда чего же ты вцепился в меня? - спросил я.
- Ты же сказал слово, разве не так? Вот тут я и решил нырнуть, как
говорят, с головой. Я ухмыльнулся.
- Да, конечно! "Золотые рыбки" - пароль, а "Все для курящих" - место
встречи.
На его лице ничего не отразилось, и это подсказало мне, что я был прав.
Я сделал удачный шаг, о таком в большинстве случаев только мечтаешь, но и в
мечтах, делая его, ошибаешься.
- Ну, и что дальше? - спросил Закат, посасывая и даже жуя кусочек льда
из своего стакана. Я засмеялся.
- Хорошо, Закат. Я понимаю, ты настороже. Мы можем разговаривать так
неделями. Давай откроем карты. Где старик?
Закат сжал губы, потом облизал их и снова сжал. Наконец медленно, очень
медленно поставил стакан, и его правая рука небрежно скользнула на бедро. Я
понял, что допустил ошибку, ведь Шелушитель хорошо знал, где старик.
Следовательно, и я должен про это знать.
Но голос моего собеседника ничем не выдал, что я допустил промах. Закат
только сердито сказал:
- Ты хочешь, чтоб я выложил свои карты на стол, а ты просто посидишь и
посмотришь на них? Так дело не пойдет!
- Тогда, как тебе понравится такое? - прорычал я.- Шелушитель мертв!
У него дернулась бровь и уголок рта. Глаза стали еще безумнее, чем
были, если такое вообще возможно. Голос едва слышно прошуршал, словно палец
по сухой коже:
- Как это случилось?
- Конкуренция, про которую вы все и понятия не имеете.- Я усмехнулся.
Тускло сверкнув на солнце, появился револьвер - я даже не понял, откуда
он взялся. Дуло было круглое, темное и пустое. Оно смотрело на меня.
- Не на того напал! - вяло проговорил Закат.- Я не так глуп, чтоб меня
можно было обвести вокруг пальца.
Я сложил руки на груди, не забыв положить правую сверху.
- Ты был бы прав, если б я пытался обвести тебя вокруг пальца. Но это
не так. Шелушитель затеял игру с одной девушкой, и она все из него выдоила.
Но он не сказал ей, где искать старика. Поэтому она пришла со своим боссом
навестить Шелушителя у него дома. Они приложили к его пяткам горячий утюг.
Он умер от шока.
Я замолчал. Мой рассказ не произвел на Заката, казалось, никакого
впечатления.
- Я еще хорошо слышу,- поторопил он меня.
- Я тоже,- огрызнулся я и прикинулся разозленным.- Какого дьявола! Я от
тебя еще ничего не слыхал, кроме того, что ты знаешь Шелушителя.
Он покрутил револьвер на указательном пальце, наблюдая за его
вращением.
- Старик Сайп теперь в Вестпорте,- небрежно бросил он.- Это тебе что-то
говорит?

- Ага. А шарики еще у него?
- Черт возьми, а я откуда знаю?! Он снова держал револьвер в руке,
теперь уже опустив его до пояса. Дуло снова смотрело на меня.
- А где же конкуренты, про которых ты говорил? - поинтересовался Закат.
- Кажется, я оторвался от них,- сказал я.- Хотя я не очень уверен.
Можно мне опустить руки и взять стакан?
- Бери. А как ты об этом узнал.
- Шелушитель снимал комнату у жены моего товарища - он сам сидит. Она
славная женщина, ей можно верить. Вот он проболтался ей, а она передала мне.
- А после того, как Шелушителя прикончили? На скольких же ты все будешь
делить со своей стороны? Моя половина, тут нечего и говорить.
Я допил стакан, отодвинул его в сторону и сказал:
- Черта с два!
Револьвер поднялся на несколько дюймов, потом снова опустился.
- Сколько же вас всего? - гаркнул он.
- Теперь, когда Шелушителя нет, трое. Если посчастливится отшить
конкурентов.
- Это тех, что поджаривают пятки? Расскажи, как они выглядят.
- Мужчина по имени Раш Меддер, дешевый адвокатик с юга, пятидесяти лет,
гладкий, тонкие, опущенные книзу усы, темные волосы, на макушке лысина, рост
- пять футов девять дюймов, весит сто восемьдесят фунтов, но кишка у него
тонка. Девушка - Кэрол Донован, волосы черные и довольно длинные, серые
глаза, тонкие, красивые черты лица, лет ей двадцать пять - двадцать восемь,
рост - пять футов два дюйма, весит сто двадцать фунтов, последний раз я
видел ее в синем плаще, женщина очень жестокая. Вдвоем они - просто железо.
Закат безразлично кивнул головой и отложил револьвер.
- Пусть только сунет свой нос - сразу станет мягче! - процедил он.- У
меня около дома стоит машина. Подышим свежим воздухом по дороге до Вестпорта
и осмотрим все на месте. Но не надоедай ему с золотыми рыбками. Говорят, он
на них совсем свихнулся. А я побуду в стороне. Он очень хитрый - набрался
опыта в тюрьме. От него несет парашей.
- Прекрасно,- добродушно согласился я.- Я сам давно увлекаюсь золотыми
рыбками.
Закат потянулся рукой к бутылке, налил себе на два пальца виски и
выпил. Потом встал, застегнул воротник и попробовал выпятить свою челюсть
без подбородка как можно дальше вперед.
- Только не ошибись, парень. Придется, как видно, серьезно поработать.
Одними разговорами, наверное, не обойдешься. Может, надо будет его
выкрасть...
- Пустяки,- бросил я.- Страховое агентство нас прикроет.
Закат одернул полы куртки, потер ладонью тонкую шею. Я надел шляпу,
положил бутылку с виски в сумку, подошел к окну и закрыл его.
Мы направились к двери. Но только я потянулся рукой к щеколде, как с
другой стороны двери кто-то постучал. Я знаком показал Закату, чтоб он стал
сбоку у стены. Какое-то мгновение я еще смотрел на дверь, а затем открыл ее.
Перед моими глазами появились почти рядом два револьвера - один
маленький, 32-го калибра, второй - большой, "Смит и Вессон". Те, кто их
держали, войти в комнату вместе не могли, поэтому девушка шагнула первая.
- Ну, довольно, умник,- сухо сказала она.- Лапки - к потолку!
Посмотрим, достанешь ли ты до него.

8

Я медленно попятился. Непрошеные гости наступали на меня с двух сторон.
Я споткнулся о собственную сумку, упал назад и, ударившись о пол, со стоном
повернулся на бок.
В этот миг Закат спокойно сказал:
- Руки вверх, приятели! И живее!
Две головы стремительно отвернулись от меня, и я успел достать свой
револьвер и положить его у себя под боком. Я снова застонал.
Наступила тишина. Я не слыхал, чтоб упал хоть один револьвер. Дверь
комнаты все еще была открыта настежь, а Закат до сих пор подпирал стену
где-то за ней. Девушка процедила сквозь зубы:
- Держи ищейку на мушке, Раш. И прикрой дверь, худоребрый тут не будет
стрелять. Да и никто не будет стрелять,- потом шепотом - я едва расслышал -
добавила: - Стукни дверью!
Меддер попятился через комнату, не сводя с меня своего "Смита и
Вессона". Теперь он вынужден был повернуться к Закату спиной, и мысль об
этом заставила его глаза беспокойно забегать. Мне нетрудно было его
подстрелить, но это не входило в мои цели.
Закат стоял, широко расставив ноги и чуть высунув язык. Его бесцветные
глаза насмешливо щурились.
Он не спускал глаз с девушки, она не спускала глаз с него. Их
револьверы тоже внимательно смотрели друг на друга.
Раш Меддер добрался до порога, взялся за край двери и резко отвел ее. Я
хорошо знал, что сейчас будет. В тот же миг, когда стукнет дверь, тридцать
второй калибр скажет свое слово. Если она выстрелит вовремя, то стук двери
сольется со звуком выстрела.
Я рванулся вперед, схватил Кэрол Донован за ногу и изо всей силы дернул
ее к себе.
Дверь стукнула. Ее револьвер выстрелил, пуля отколола кусок штукатурки
на потолке.
Брыкаясь, Кэрол повернулась лицом ко мне. И тут послышался глухой,
подчеркнуто тягучий голос Заката:
- Ну, если так, то поговорим! - И он взвел курок своего кольта.
Что-то в его голосе успокоило Кэрол Донован. Она расслабилась, ее рука
с револьвером скользнула вниз, и девушка отступила от меня.
Меддер повернул в замке ключ и, тяжело дыша, прислонился к двери. Его
шляпа едва не сползла на ухо, и из-под полей выглядывали кончики двух
полосок клейкой ленты.
Пока я все это рассматривал и оценивал, никто не шевелился. Шагов за
дверью не слышно было, следовательно, ничто не могло потревожить нас. Я
поднялся на колени, стараясь не показать своего револьвера, потом стал на
ноги и подошел к окну. На верхние этажи отеля "Сноквелми" с тротуара не
смотрела ни одна душа.
Я уселся на широкий старомодный подоконник и несколько смущенно оглядел
присутствующих, как священник, который произнес неудачную проповедь.
Девушка резко бросила мне:
- И ты связался с этим болваном?!
Я не ответил. На ее лице медленно проступал румянец, в глазах горел
огонь. Меддер протянул руку и подавленно сказал:
- Послушай, Кэрол. Послушай меня. Так мы ничего...
- Замолчи!
- Хорошо,- выдавил из себя Меддер.- Пусть будет по-твоему.
Закат в который раз уже неторопливо смерил девушку взглядом. Его рука с
револьвером удобно лежала на поясе, и весь внешний вид моего напарника
говорил о полном спокойствии. Увидев, как он достает револьвер, я надеялся
только на то, что девушку его спокойствие не обманет.
Медленно он проговорил:
- Мы уже слыхали о вас двоих. И что ж вы нам предлагаете? Мне вообще не
очень интересно вас слушать, но и за стрельбу неохота схлопотать срок.
- Там хватит для четверых,- сказала девушка. Меддер энергично закивал
своей большой головой, и ему даже удалось выдавить из себя бледную улыбку.
Закат посмотрел на меня. Я кивнул головой.
- Выходит, четверо,- вздохнул он.- Хорошо. Но больше никого. Сейчас
поедем ко мне и обсудим за бутылкой. Тут мне не нравится.
- Как все просто! - ехидно бросила девушка.
- Просто, как сама смерть,- протянул Закат.- А я ее частенько видел.
Поэтому-то мы все и обговорим. Тут не тир.
Кэрол Донован расстегнула свою замшевую сумочку на левом боку и
спрятала в нее револьвер. Она улыбнулась. Она была очаровательна, когда
улыбалась.
- Ставка сделана,- спокойно сказала она.- Я вхожу в игру. Теперь куда?
- На Уотер-стрит. Подъедем на тачке.
- Тогда веди нас, парень.
Мы вышли из комнаты и спустились на лифте в вестибюль, богато
украшенный оленьими рогами, чучелами птиц и гербариями диких цветов под
стеклом. Шли мы как четверо друзей. Такси проехало по Кепител-вей к площади,
миновало красный жилой дом, слишком большой для этого городишки - кроме тех
дней, когда заседает законодательное собрание. Мы ехали по следам
автомобильных шин вдоль административных зданий, стоявших, в стороне, и
высоких закрытых ворот губернаторской резиденции.
Вдоль тротуара росли дубы. За садовыми калитками мы увидели несколько
довольно больших усадеб. Такси промчалось мимо них и свернуло на дорогу,
уводившую к сумому проливу. Вскоре между высокими деревьями показался дом.
Дальше, за деревьями, поблескивала вода. Дом был с верандой, небольшой газон
совсем зарос бурьяном и очень буйными кустами. Проложенная в грязище колея
заканчивалась под навесом, где стоял старомодный низенький спортивный
автомобиль.
Мы вышли из такси и я рассчитался с водителем. Все четверо стояли и
внимательно смотрели, как машина скрывается из глаз. Потом Закат сказал:
- Моя комната наверху. Подо мной живет учительница, сейчас ее нет дома.
Пойдем, надо прополоскать горло.
Мы отправились через газон к веранде. Закат рывком открыл дверь и
кивнул на узенькую лестницу.
- Сначала дама. Вперед, красавица! В этом городе дверей никто не
запирает.