Страница:
Рокотов провел рукой по пузатым бокам бутылей с кислотой, переворошил огромную аптечку и на всякий случай сунул в нагрудный карман металлический цилиндр со шприцом и несколькими ампулами натриевого соединения, при помощи которого можно развязать язык допрашиваемому. В просторечии это соединение именуют «сывороткой правды».
Потом отыскал себе место для засады — в углу лаборатории за штабелем коробок, принес в свое убежище матрас из кладовки, чтоб не сидеть на холодном бетонном полу, придирчиво осмотрел штабель и остался доволен.
Теперь следовало собрать всю свою волю в кулак.
Задуманное Владом у обычного человека вызвало бы психическое расстройство на всю жизнь. Но оставаться безучастным к страданиям невинных детей биолог не мог.
Он набрал полный двухсоткубовый шприц морфия, еще раз проверил, что на компьютерном блоке система аварийного сигнала отсутствует, и ввел наркотик в висящие над детьми капельницы.
Конец наступил через полминуты.
Младенцы, получившие сверхдозы морфия, умерли почти мгновенно, освободившись в последние секунды своей жизни от мучительных болей во всех органах своих маленьких измученных тел. Аппараты продолжали работать, но теперь они перегоняли мертвую кровь через мертвую печень и нагнетали кислород в мертвые легкие.
Эксперимент завершился.
Владислав бросил шприц в мусорницу, навел порядок в шкафах, отпустил фиксатор замка и залез в свою нору, втащив за собой полупустую коробку с перевязочным материалом.
Усевшись перед узкой, незаметной снаружи щелью, он пристроил пистолет пулемет под правой рукой, откинулся спиной на мягкий картон и стал терпеливо ждать,
В голове не было ни одной мысли. Совершеннейшая пустота. За несколько минут он превратился в холодную машину, настроенную на одну единственную цель — перебить внутри скального массива всех албанцев и их помощников.
Вплоть до последнего человека.
И он был уверен, что все получится.
Президент милостиво разрешил Главе Администрации занять место напротив, медленно дочитал указ и хмуро взглянул на съежившегося чиновника.
— Ну, докладывай. Что у тебя на этот раз?
— Чеченский лидер опять просит о встрече. Прислал закрытое письмо, в котором утверждает, что ситуация в республике выходит из-под контроля. За последний месяц туда прибыли больше двухсот наемников из Саудовской Аравии и из Косова. Президент реально контролирует только Грозный. Все остальные районы отказались ему подчиняться. Даже те, где влияние его тейпа высоко…
— Опять ты долдонишь о каких то тейпах и кланах! — возмутился Глава Государства. — Ты сначала сам определись… Либо мы имеем дело с демократически выбранным президентом, либо с главарем банды. С бандитом я говорить не буду. А то, понимаешь, заладил — тейпы, наемники, не контролирует… Мне безразлично, что он там контролирует. Если настаивает на встрече, то спроси, что он собирается обсуждать. У меня и без него дел невпроворот.
— Если мы не пойдем на встречу, он попытается объединиться с талибами. Тогда на его сторону встанут все фанатики в исламском мире. Нужно встречаться, уговаривать…
— Хватит! Довстречались! Где тот генерал милиции, которого похитили месяц назад? — Президент угрожающе навис над столом. — Не знаешь? И я не знаю… Тамошнее МВД вместо того, чтобы работать рука об руку с нашим, препоны, понимаешь, ставит. Мне вчера министр докладывал.
Глава Администрации, давно и небескорыстно отстаивающий интересы нарко-нефтяной мафии, понял, что сегодня от разозленного «царя» ничего добиться не удастся. Тот закусил удила, впал в обычный для пего гнев и на все предложения будет недвусмысленно посылать куда подальше. А слетать с теплого местечка чиновнику очень не хотелось. Придется подождать более удобного момента.
Государственный служащий сменил тему:
— Тут опять проблемы с Прудковым…
— Что еще?
— Вчера в интервью радиостанции «Би-Би-Си» — он сравнил ваше управление страной с периодом позднего Брежнева. Употребил выражение «режим» в уничижительном смысле.
— Эка новость, — угрюмо буркнул Президент. Московский мэр при каждом удобном случае противопоставлял себя нынешнему Главе Государства. Благо тот никак не реагировал на назойливого, как дешевая гостиничная шлюха, столичного градоначальника. Поднять свой рейтинг при помощи нападок, на действующего Президента страны пытались многие, и мэр не был исключением.
— Он вошел в контакт с премьером, — пустил пробный шар Глава Администрации.
Президент грустно посмотрел на чиновника. То, о чем хотел поведать Глава Администрации, было давно известно старому партийному зубру. Его агентура донесла о контактах между премьер министром и мэром Москвы три месяца назад. Указ о смене правительства уже был готов, оставалось только поставить на нем жирную размашистую подпись.
— Ты мне, понимаешь, мозги не пудри. Знаю я ваши подходцы… Десятого мая сменю премьера, и все. Вопрос решен.
— А кого на его место? — несмело осведомился Глава Администрации, лелеявший надежду поставить своего человека.
— Сам решу. А то наладились советовать. Шагу без вас не сделать… Даже пресс-секретарь с предложениями, лезет. Ну что вы за люди? Вместо того чтоб работать нормально, только интриги плетете. — Президент забыл добавить, что главным по части интриганства был он сам. — Вот ты мне ответь: что опять за скандал в газетах по поводу миниатюрных ядерных зарядов? Чемоданчики какие то, диверсанты…
Чиновник растерялся. Из-за беготни между Кремлем и коммерческими фирмами он не успевал следить за возникающими то и дело слухами и часто был не в курсе событий.
— Ага, не знаешь, — удовлетворенно констатировал Президент. — А я вот уже второй день в этой истории копаюсь. И главное — никто, ни одна сволочь из Министерства обороны не может толком ответить, были эти заряды или нет. Если были — то где они? Вызвал к себе директора ФСБ — тот руками разводит, пригласил министра обороны — этот клянется, что не знает. Бардак, понимаешь… Уже американцы стали интересоваться.
— Да им сейчас надо от Косова внимание отвлечь, — нашелся Глава Администрации, — вот и мутят воду.
— Может, и так, — согласился Президент. — А может, и нет… Вот, к примеру, документ о технической готовности восьми боеголовок, — могучий старец потряс желтой, истрепанной по краям бумажкой. — Еще от восемьдесят второго года. А потом след этих зарядов теряется. Никто не знает, куда они делись, понимаешь. И где те ракеты, на которых они должны стоять? Ведомости уничтожены, людей не найти… Занялся бы ты этим — вместо того чтоб своего протеже мне в премьеры пропихивать. Можешь не сомневаться, твой не пройдет. Я уже решил, кого поставлю.
— Я ничего… — разволновался чиновник. — Даже не думал… я так…
— Да будет тебе, — раздраженно отмахнулся Президент. — Не думал он… Все ты думал, но многое не предусмотрел. И не о том сейчас речь, понимаешь. Ты вопросы по документации решил? Ну, по архивам.
— Заканчиваю, — облегченно вздохнул Глава Администрации. — Все копии сделаны, осталось составить библиографию.
— Вот иди и составляй, — миролюбиво сказал пожилой «царь». — Я сам с этими зарядами разберусь…
Чиновник встал, склонился в вежливом полупоклоне и неслышно вышел. Президент вновь нацепил очки, пододвинул к себе кипу листов и принялся соображать, куда же за время его правления пропали несколько десятков термоядерных зарядов.
Больше всего его волновали исчезнувшие восемь боеголовок мощностью по сто пятьдесят килотонн каждая. Кто-то карандашом написал на листке с техническими характеристиками устройств слова «специальное базирование». Об этом спецбазировании более нигде не упоминалось. Боеголовки находились в ведении Ракетных Войск Стратегического Назначения вплоть до девяносто первого года.
А потом пропали.
Конечно, будучи выкормышем советской системы, Глава Государства мог предположить, что нерадивые исполнители просто-напросто потеряли документы и теперь боятся в этом признаться, чтобы не лишиться своих постов. Боеголовки засунули куда-нибудь подальше на склад и теперь молятся, чтобы правда не всплыла. Каждый боится взять на себя ответственность и признаться в разгильдяйстве или нарушении инструкций.
Президент устало поморгал и нажал кнопку вызова секретаря.
Лаборанты появились в два часа дня.
Они добросовестно протерли пол влажной тряпкой, вынесли баки с мусором, не подозревая, что в одном из них, под грудой стеклянных осколков, покоится альфа-фета-протеин на сотни тысяч долларов. Натянули на специальный каркас зеленую пленку, соорудив тем самым хирургический кабинет внутри лаборатории.
Рокотов спокойно ожидал своего часа.
На мертвых детей два албанца не смотрели. Они занимались только подсобными работами. Общее руководство осуществлял плешивый врач, он же ведал и младенцами. Понять разницу между трупами и находящимися в наркотическом забытьи маленькими сербами косоварам было не дано.
Доктор вошел в лабораторию спустя сорок минут, заглянул под пленку и удовлетворенно хмыкнул.
Влад положил палец на спусковой крючок «Хеклер-Коха».
Плешивый недомерок в белом халате покопался в бумагах на столе, позвонил кому то по телефону и по-английски приказал не беспокоить его до восемнадцати часов. Потом потянулся, как кот, похрустел суставами, повращал головой и двинулся к стеллажу с детьми.
Судя по довольной роже, он пребывал в приподнятом настроении.
Владислав приготовился.
Доктор щелкнул компьютерной «мышкой», озадаченно посмотрел на экран и быстро прошел вдоль ряда своих пациентов, по дороге хватая каждого за запястье. Потом рявкнул албанцам:
— Come here![41]
Те приблизились и непонимающе уставились на взбешенного начальника.
«Пора», — решил Рокотов и выставил в щель между коробками ствол пистолета пулемета.
Швейцарский «Хеклер-Кох» — МР5А2 — машинка хорошая.
Два выстрела прозвучали, как хлопки в ладоши, и санитары повалились навзничь, разбрызгивая кровь из пробитых голов. Парабеллумовские пули, превращенные Владом в экспансивные, снесли албанцам по верхней трети черепа.
Контрольный выстрел был не нужен.
Биолог выскочил из под разлетевшихся коробок, навел ствол на смертельно бледного врача и немного присел, оказавшись вне поля зрения того, кто мог заглянуть в дверь.
— One word and you will be dead! Get down![42] — страшным голосом прошипел Влад.
— Меня заставили! — по-русски взвизгнул врач.
— Shut up, asshole[43] — еще не осознав до конца произошедшее, зарычал Рокотов. — Get down and freeze![44]
Доктор рухнул, как подкошенный, и замер.
«Свой, сука! — от внезапного бешенства у Влада задрожали руки, и он едва сдержался, чтобы не засадить в русского доктора всю обойму. — Какой же урод! Ладно, не психуй! Ему не надо знать, что ты тоже русский. Пусть пока думает, что ты американец. А дальше разберемся…»
Биолог бросился к двери к защелкнул фиксатор замка.
Хирург лежал неподвижно, раскинув руки крестом.
— Говори по-английски, — приказал Владислав, приставляя срез глушителя к розовому затылку плешивого недоноска. — Я вашего языка не знаю…
— Я пленный, — на корявом английском залепетал врач. — Меня похитили и заставляют здесь работать. Не убивайте меня, сэр!
«Эти сказочки расскажи кому другому!» — мстительно подумал Рокотов.
— Сядь в кресло, руки на подлокотники!
Доктор с готовностью вскочил, плюхнулся в кресло возле компьютера, стиснул пальцы на алюминиевых поручнях и застыл, тревожно глядя в размалеванное лицо незнакомца.
Рокотов быстро примотал леской кисти рук врача к подлокотникам и уселся на стол, покачивая дулом в метре от его лица.
— Рассказывай! Сколько человек на базе, кто главный, на кого работаешь.
— Меня похитили…
— Я это уже слышал. Отвечай на поставленные вопросы. Быстро!
— Здесь человек сто охраны. Все албанцы. Старшего зовут Ясхар Белек.
— Кто он такой?
— Из Америки…
— Знаю, — отмахнулся Влад. — Меня интересует, на кого вы оба работаете.
— Точно не знаю…
— А неточно?
— На ЦРУ или на Госдепартамент… Ясхар говорил, что проект курирует лично мадам Олбрайт. Но меня держат здесь против моей воли!
«Так, эта старая сволочь и тут приложила свои ручонки. — Рокотов с интересом рассматривал потеющего недомерка. — Что в принципе не удивительно. Американская политика в действии. Сидящий передо мной соотечественник явно польстился на хорошие бабки. Никто его, естественно, не похищал, иначе держали бы в клетке. А он расхаживает где хочет да еще и приказы албанцам раздает. Трус он изрядный. Впрочем, это кстати».
— Когда сюда могут прийти?
— В шесть, — с готовностью ответил доктор. — Пока мы не закончим операцию по изъятию органов…
— А если понадобится позвать Ясхара, что ты должен сделать?
— Я могу только позвонить и попросить его зайти. Но он может прислать заместителя.
«Черт, это не очень хорошо…» — Влад пожевал нижнюю губу.
— Здесь есть внешняя линия?
— Только внутренняя. Связь с центром — по рации. Правда, у Ясхара есть радиотелефон…
— Но отсюда ему на трубку не позвонить?
— Нет.
— Ладно. Как вызвать охрану?
— Что вы имеете в виду?
— Объявить тревогу.
— А-а! — закивал врач. — Надо позвонить на пульт.
— Номер?
— Один-три-один…
— Какая слышимость?
— Так себе. Тут телефоны военной связи, очень шипят…
— Как ты представляешься, когда звонишь?
— Олегом…
— Откуда родом?
— Из России. Москва.
— Как сюда попал? — вопросы сыпались один за другим.
— Поехал в Грецию в командировку, — радостно ответил доктор. — И меня в Афинах похитили. И привезли сюда, заставили работать. Я не хотел, поверьте! Но они сказали, что убьют мою дочь… А вы кто?
«Рано тебе знать, кто я… Давай, ври дальше».
— ФБР, специальное подразделение. Капитан Коннор, — представился Рокотов, внимательно наблюдая за реакцией пленника. Тот с видимым облегчением перевел дух. Американцев доктор почему-то не боялся, в отличие от сербов или своих же русских. — Подробности, почему я здесь, тебя не касаются. — Владу пришла в голову очередная светлая мысль, и он махнул рукой, словно давая знак невидимому партнеру. — Джексон, продолжайте наблюдение…
Врач попытался оглянуться.
— Не шевелиться! Наша беседа еще не закончена! От вашей искренности будет зависеть ваша жизнь.
— Да-да, я готов, — затрясся недомерок в халате. — Я все расскажу…
— Сколько этажей занимают албанцы?
— Семь.
— Перечислите их, указывая назначение каждого, — биолог говорил уже более вежливо, давая понять пленнику, что не собирается его убивать. Пока. А может быть, даже освободит из «плена».
— Да, сэр. На первом, нижнем этаже крематорий и место содержания самок с объектами.
— Кто такие самки?
— Женщины. Их привозят вместе с этими, — врач кивнул на младенцев.
— Что с ними потом делают?
— Не знаю. Наверное, убивают.
— Продолжайте.
— Второй этаж — склады продовольствия, третий — технический. Там находится оборудование и оружие. На четвертом живут охранники, на пятом — опять склады… Мы на шестом, а выше — радиорубка и специальные помещения. Я там не был. Там Ясхар живет.
Влад достал сложенную вчетверо ксерокопию, расправил и показал связанному доктору:
— Это ваш этаж?
— Да… Откуда у вас схема?
— Вопросы задаю я, — внушительно произнес Рокотов, посмотрев на пленника особым взглядом палача НКВД. — Сколько партий протеина вы уже приготовили?
— Пять или шесть… Нет, пять. Эта шестая.
— Кто забирает готовый продукт?
— Меня не извещают. Ампулы я отдаю Ясхару, и все.
Биолог разрезал леску на правой руке врача и сунул тому лист бумаги и ручку.
— Рисуй схему этажей. Где радиорубка, где пленницы, где склад оружия.
За пять минут доктор кое-как изобразил план подземной базы. Влад задал несколько уточняющих вопросов и снова примотал руку пленника к подлокотнику. Потом достал широкий пластырь и заклеил пленнику рот.
Доктор замычал.
Рокотов вытащил ремень из брюк убитого санитара и надежно привязал ноги русского медика к стальной опоре стола, торчащей из бетонного пола. Теперь тот мог дергаться сколько влезет.
Владислав сноровисто подтащил к двери два шкафа, разместил на них все имеющиеся бутыли с соляной и серной кислотами, закрепил между сосудами две гранаты и протянул леску к поворотному рычагу.
Потом посетил уборную и облегчился перед дальнейшим путешествием по вентиляционным шахтам. Выпил воды и съел полплитки шоколада, сидя на столе и болтая ногами…
Врач затих и с ужасом следил за приготовлениями «фэбээровца».
Наконец тот закончил свои дела и остановился напротив кресла, в упор разглядывая пленника. В руке он подбрасывал найденный в одном из шкафов пакет марганца с привязанным к нему пластиковым контейнером медицинского спирта.
Доктор лихорадочно соображал, зачем американцу марганцовка и спирт.
Прошла минута.
Хмуро посмотрев на пакет, Рокотов подошел к открытому отверстию вентиляции в сунул туда сверток. Затем вернулся к пленнику. Снял трубку телефона, послушал гудок, положил ее на место.
Врача била крупная дрожь.
Влад уселся на стул, закинул ногу на ногу.
— Ну что, козлина, — сказал он по-русски. От изумления доктор не издал ни звука, лишь зрачки расширились настолько, что почти исчезла радужная оболочка. — Не думал, не гадал, что найдешь свою смерть в столь нежном и юном возрасте? А умирать ты будешь долго и мучительно, хотя и не так страшно, как эти дети… К сожалению, у меня мало времени. Хочешь узнать, как? Пожалуйста. Я перережу тебе спинной мозг на шее; минут десять-пятнадцать ты будешь в сознании. Будешь наблюдать, как сюда ломятся твои дружки. Ты ведь знаешь, что я им приготовил. Если они поторопятся, то увидят тебя живым, а опоздают — не обессудь. — Глаза пленника вылезли из орбит. — Скажешь, я нехорошо поступаю? Возможно. Но из-за тебя и тебе подобных я несколько часов назад вот этими руками был вынужден убить два десятка ни в чем не повинных детей. Чтобы не оставлять их вам на растерзание. Ты не человек и не животное. Ты урод, которого надо уничтожить. Как и всех твоих подельников. И я это сделаю. А ты, скотина, будешь ждать их в аду… Но сначала ты поймешь, что такое ад на земле.
Рокотов неторопливо встал. Обошел кресло, с силой пригнул голову врача и узким скальпелем перерезал нервный ствол человека в белом халате. На шее у него выступило несколько капель крови. Тело дернулось.
— Вот и все. — Биолог положил скальпель на стол, снял трубку телефона, набрал номер и придушенным голосом завопил: — It`s Oleg! The accident in the laboratory!We need many people! Неlр![45]
Сбросив телефон на пол, он скользнул в вентиляцию и быстро пополз по горизонтальному штреку.
Нужно было срочно добраться до радиорубки.
От принятого накануне снотворного Ясхар постоянно чувствовал металлический привкус во рту. Когда пил воду или кофе, когда курил. Немного побаливала голова.
Все же он выспался. Организм отдохнул от многодневного нервного напряжения, и теперь албанец был готов к последнему этапу подготовки побега.
Смерть трех бойцов зародила в его душе ощущение, что все еще только начинается. Он сделал вид, что поверил в гипотезу о коллективном помешательстве, а сам стал тайком присматриваться к подчиненным, гадая, не мог ли кто из них таким образом свести счеты с недругами. Большинство косоваров, несших службу на базе, были неплохо подготовлены и в принципе способны убить тихо и незаметно, голыми руками. Однако и трое убитых тоже не были мальчишками.
Значит…
Значит, в деле участвовал не один человек — минимум двое. А это уже сговор.
Ясхар прикинул, кто с кем мог поссориться, и пришел к выводу, что вероятность конфликтов в замкнутом пространстве подземных помещений крайне высока. Странно, что подобное не случилось раньше.
Косовары не пили спиртного, не курили анашу и редко утоляли сексуальный голод. То есть они не получали привычного отдыха. И щепотка травы, попавшая на базу с одним из «носильщиков», стала своеобразным детонатором. Отправленные на строительные работы бойцы «пыхнули» с дружками, вспыхнула драка, и незадачливых «ремонтников» — положили на месте. А те, кто это сделал, сбежали. Благо за перемещениями внутри базы никто не следит.
Ясхар свирепо стиснул зубы.
Его хозяева, получающие с альфа-фета-протеина и детских органов для трансплантации колоссальные прибыли, экономили на оборудовании и расщедрились всего на две видеокамеры наблюдения. Албанец приказал установить их возле входа: одна работала снаружи, другая отслеживала входной тамбур.
И теперь прижимистость руководства вышла боком.
Если б высокомерные чиновники из американской разведки выложили еще хоть двадцать тысяч долларов, сейчас у Ясхара была бы видеозапись произошедшего и виновные давно отправились бы в камеры. Или в печь.
Но видеокамер не было…
Начальник службы безопасности прошелся вдоль строя косоваров, внимательно заглядывая в глаза каждому. Кто-то смотрел прямо, кто то отводил взгляд, иные переминались с ноги на ногу. Но нервозность еще ни о чем не говорит.
Ясхар не был дураком и не собирался рубить головы направо и налево. У каждого из бойцов могли быть свои причины для беспокойства перед шмоном: припрятанная бутылка, шприц с ампулами, порножурнал для голубых… Что угодно.
Албанец вышел на середину строя и прислонился к, стене.
— Значит, так. Кто встречал носильщиков, кто сопровождал их вниз и кто провожал. Выйти из строя. — Вперед выступили одиннадцать человек.
— С вас и начнем. Показывайте свои вещи, открывайте шкафы и тумбочки…
Хирург задыхался. Перед глазами плавали разноцветные круги, грудь сдавили раскаленные обручи, в висках стучало от прилива крови, внутренности терзала невыносимая боль.
Но сознания он не терял.
Он не мог пошевелить и пальцем, только губы под пластырем беспрестанно двигались. Никогда, даже в самом страшном сне он не мог себе представить, что будет так страшно.
Жизнь по капле уходила из его тщедушного тела.
Та самая жизнь, ради которой он пошел на жуткие преступления, начавшиеся с момента его знакомства с американским профессором на медицинском конгрессе в Варшаве. Он сразу понял, что поляки специально подстроили их встречу, но возражать не стал.
Он давно хотел заработать. И ему было безразлично, как. Серо-зеленые бумажки с лицом давно умершего президента оправдывали все средства. Предательство своей страны, нарушение всех моральных норм, разрыв с семьей и друзьями. Он давно был готов к этому.
Еще во время учебы в институте.
На третьем курсе Хирург стал практиковать подпольные аборты, а через год, когда у одной его пациентки внезапно открылось кровотечение, он недрогнувшей рукой ввел ей в вену пять кубиков воздуха.
Тогда его не поймали. Но на всю жизнь он запомнил ощущение всевластия и приближенности к Богу, испытанные им, когда он решил убить бедную женщину.
И теперь та же участь постигла его самого.
Невесть откуда выскочивший размалеванный диверсант оказался соотечественником. Когда он произнес первую фразу на родном языке Хирурга, тот чуть не умер от страха.
И лучше бы умер…
Потому что теперь он испытывал те же страдания, которые нес другим.
На секунду Хирург отвлекся от мрачных мыслей и подумал, что по всем биологическим законам он не должен ощущать боль. Спинной мозг перерезан, импульсы в болевые центры не поступают.
Как же так…
Очередной приступ выгнул его тело. Вернее, только ту часть, что могла двигаться, — голову и часть шеи. Снизу накатила обжигающая волна, лицевые мышцы свела судорога, и краем глаза, в последнее мгновение перед тем, как провалиться в беспамятство, Хирург увидел поворачивающуюся рукоятку входной двери…
Обыск помещений, где жили бойцы, ничего не дал. Были обнаружены заначки спиртного и наркотиков, но свежей травы не оказалось. Вся марихуана была старой, прошлогоднего урожая.
Попавшихся на хранении запрещенных предметов Ясхар определил на исправительные работы. В течение недели каждый из виновных в свободное время должен был штукатурить и красить стены, чистить печь и нести ночные дежурства в пустых коридорах.
Безделье закончилось.
Ясхар отдал указания и удалился к себе. Взводные справятся без него.
В пятнадцать тридцать семь на центральный пульт поступил сигнал тревоги. Дежурный выслушал приглушенный вопль Хирурга, передал сообщение в караульное помещение, занес время звонка в журнал и перезвонил Ясхару.
Спустя пять минут семеро косоваров, с прихваченными на всякий случай огнетушителями, ворвались в лабораторию. Им пришлось бегом подниматься с третьего этажа на шестой, поскольку оба лифта были заняты перевозимыми мешками с цементом и алебастром.
Потом отыскал себе место для засады — в углу лаборатории за штабелем коробок, принес в свое убежище матрас из кладовки, чтоб не сидеть на холодном бетонном полу, придирчиво осмотрел штабель и остался доволен.
Теперь следовало собрать всю свою волю в кулак.
Задуманное Владом у обычного человека вызвало бы психическое расстройство на всю жизнь. Но оставаться безучастным к страданиям невинных детей биолог не мог.
Он набрал полный двухсоткубовый шприц морфия, еще раз проверил, что на компьютерном блоке система аварийного сигнала отсутствует, и ввел наркотик в висящие над детьми капельницы.
Конец наступил через полминуты.
Младенцы, получившие сверхдозы морфия, умерли почти мгновенно, освободившись в последние секунды своей жизни от мучительных болей во всех органах своих маленьких измученных тел. Аппараты продолжали работать, но теперь они перегоняли мертвую кровь через мертвую печень и нагнетали кислород в мертвые легкие.
Эксперимент завершился.
Владислав бросил шприц в мусорницу, навел порядок в шкафах, отпустил фиксатор замка и залез в свою нору, втащив за собой полупустую коробку с перевязочным материалом.
Усевшись перед узкой, незаметной снаружи щелью, он пристроил пистолет пулемет под правой рукой, откинулся спиной на мягкий картон и стал терпеливо ждать,
В голове не было ни одной мысли. Совершеннейшая пустота. За несколько минут он превратился в холодную машину, настроенную на одну единственную цель — перебить внутри скального массива всех албанцев и их помощников.
Вплоть до последнего человека.
И он был уверен, что все получится.
* * *
Президент милостиво разрешил Главе Администрации занять место напротив, медленно дочитал указ и хмуро взглянул на съежившегося чиновника.
— Ну, докладывай. Что у тебя на этот раз?
— Чеченский лидер опять просит о встрече. Прислал закрытое письмо, в котором утверждает, что ситуация в республике выходит из-под контроля. За последний месяц туда прибыли больше двухсот наемников из Саудовской Аравии и из Косова. Президент реально контролирует только Грозный. Все остальные районы отказались ему подчиняться. Даже те, где влияние его тейпа высоко…
— Опять ты долдонишь о каких то тейпах и кланах! — возмутился Глава Государства. — Ты сначала сам определись… Либо мы имеем дело с демократически выбранным президентом, либо с главарем банды. С бандитом я говорить не буду. А то, понимаешь, заладил — тейпы, наемники, не контролирует… Мне безразлично, что он там контролирует. Если настаивает на встрече, то спроси, что он собирается обсуждать. У меня и без него дел невпроворот.
— Если мы не пойдем на встречу, он попытается объединиться с талибами. Тогда на его сторону встанут все фанатики в исламском мире. Нужно встречаться, уговаривать…
— Хватит! Довстречались! Где тот генерал милиции, которого похитили месяц назад? — Президент угрожающе навис над столом. — Не знаешь? И я не знаю… Тамошнее МВД вместо того, чтобы работать рука об руку с нашим, препоны, понимаешь, ставит. Мне вчера министр докладывал.
Глава Администрации, давно и небескорыстно отстаивающий интересы нарко-нефтяной мафии, понял, что сегодня от разозленного «царя» ничего добиться не удастся. Тот закусил удила, впал в обычный для пего гнев и на все предложения будет недвусмысленно посылать куда подальше. А слетать с теплого местечка чиновнику очень не хотелось. Придется подождать более удобного момента.
Государственный служащий сменил тему:
— Тут опять проблемы с Прудковым…
— Что еще?
— Вчера в интервью радиостанции «Би-Би-Си» — он сравнил ваше управление страной с периодом позднего Брежнева. Употребил выражение «режим» в уничижительном смысле.
— Эка новость, — угрюмо буркнул Президент. Московский мэр при каждом удобном случае противопоставлял себя нынешнему Главе Государства. Благо тот никак не реагировал на назойливого, как дешевая гостиничная шлюха, столичного градоначальника. Поднять свой рейтинг при помощи нападок, на действующего Президента страны пытались многие, и мэр не был исключением.
— Он вошел в контакт с премьером, — пустил пробный шар Глава Администрации.
Президент грустно посмотрел на чиновника. То, о чем хотел поведать Глава Администрации, было давно известно старому партийному зубру. Его агентура донесла о контактах между премьер министром и мэром Москвы три месяца назад. Указ о смене правительства уже был готов, оставалось только поставить на нем жирную размашистую подпись.
— Ты мне, понимаешь, мозги не пудри. Знаю я ваши подходцы… Десятого мая сменю премьера, и все. Вопрос решен.
— А кого на его место? — несмело осведомился Глава Администрации, лелеявший надежду поставить своего человека.
— Сам решу. А то наладились советовать. Шагу без вас не сделать… Даже пресс-секретарь с предложениями, лезет. Ну что вы за люди? Вместо того чтоб работать нормально, только интриги плетете. — Президент забыл добавить, что главным по части интриганства был он сам. — Вот ты мне ответь: что опять за скандал в газетах по поводу миниатюрных ядерных зарядов? Чемоданчики какие то, диверсанты…
Чиновник растерялся. Из-за беготни между Кремлем и коммерческими фирмами он не успевал следить за возникающими то и дело слухами и часто был не в курсе событий.
— Ага, не знаешь, — удовлетворенно констатировал Президент. — А я вот уже второй день в этой истории копаюсь. И главное — никто, ни одна сволочь из Министерства обороны не может толком ответить, были эти заряды или нет. Если были — то где они? Вызвал к себе директора ФСБ — тот руками разводит, пригласил министра обороны — этот клянется, что не знает. Бардак, понимаешь… Уже американцы стали интересоваться.
— Да им сейчас надо от Косова внимание отвлечь, — нашелся Глава Администрации, — вот и мутят воду.
— Может, и так, — согласился Президент. — А может, и нет… Вот, к примеру, документ о технической готовности восьми боеголовок, — могучий старец потряс желтой, истрепанной по краям бумажкой. — Еще от восемьдесят второго года. А потом след этих зарядов теряется. Никто не знает, куда они делись, понимаешь. И где те ракеты, на которых они должны стоять? Ведомости уничтожены, людей не найти… Занялся бы ты этим — вместо того чтоб своего протеже мне в премьеры пропихивать. Можешь не сомневаться, твой не пройдет. Я уже решил, кого поставлю.
— Я ничего… — разволновался чиновник. — Даже не думал… я так…
— Да будет тебе, — раздраженно отмахнулся Президент. — Не думал он… Все ты думал, но многое не предусмотрел. И не о том сейчас речь, понимаешь. Ты вопросы по документации решил? Ну, по архивам.
— Заканчиваю, — облегченно вздохнул Глава Администрации. — Все копии сделаны, осталось составить библиографию.
— Вот иди и составляй, — миролюбиво сказал пожилой «царь». — Я сам с этими зарядами разберусь…
Чиновник встал, склонился в вежливом полупоклоне и неслышно вышел. Президент вновь нацепил очки, пододвинул к себе кипу листов и принялся соображать, куда же за время его правления пропали несколько десятков термоядерных зарядов.
Больше всего его волновали исчезнувшие восемь боеголовок мощностью по сто пятьдесят килотонн каждая. Кто-то карандашом написал на листке с техническими характеристиками устройств слова «специальное базирование». Об этом спецбазировании более нигде не упоминалось. Боеголовки находились в ведении Ракетных Войск Стратегического Назначения вплоть до девяносто первого года.
А потом пропали.
Конечно, будучи выкормышем советской системы, Глава Государства мог предположить, что нерадивые исполнители просто-напросто потеряли документы и теперь боятся в этом признаться, чтобы не лишиться своих постов. Боеголовки засунули куда-нибудь подальше на склад и теперь молятся, чтобы правда не всплыла. Каждый боится взять на себя ответственность и признаться в разгильдяйстве или нарушении инструкций.
Президент устало поморгал и нажал кнопку вызова секретаря.
* * *
Лаборанты появились в два часа дня.
Они добросовестно протерли пол влажной тряпкой, вынесли баки с мусором, не подозревая, что в одном из них, под грудой стеклянных осколков, покоится альфа-фета-протеин на сотни тысяч долларов. Натянули на специальный каркас зеленую пленку, соорудив тем самым хирургический кабинет внутри лаборатории.
Рокотов спокойно ожидал своего часа.
На мертвых детей два албанца не смотрели. Они занимались только подсобными работами. Общее руководство осуществлял плешивый врач, он же ведал и младенцами. Понять разницу между трупами и находящимися в наркотическом забытьи маленькими сербами косоварам было не дано.
Доктор вошел в лабораторию спустя сорок минут, заглянул под пленку и удовлетворенно хмыкнул.
Влад положил палец на спусковой крючок «Хеклер-Коха».
Плешивый недомерок в белом халате покопался в бумагах на столе, позвонил кому то по телефону и по-английски приказал не беспокоить его до восемнадцати часов. Потом потянулся, как кот, похрустел суставами, повращал головой и двинулся к стеллажу с детьми.
Судя по довольной роже, он пребывал в приподнятом настроении.
Владислав приготовился.
Доктор щелкнул компьютерной «мышкой», озадаченно посмотрел на экран и быстро прошел вдоль ряда своих пациентов, по дороге хватая каждого за запястье. Потом рявкнул албанцам:
— Come here![41]
Те приблизились и непонимающе уставились на взбешенного начальника.
«Пора», — решил Рокотов и выставил в щель между коробками ствол пистолета пулемета.
Швейцарский «Хеклер-Кох» — МР5А2 — машинка хорошая.
Два выстрела прозвучали, как хлопки в ладоши, и санитары повалились навзничь, разбрызгивая кровь из пробитых голов. Парабеллумовские пули, превращенные Владом в экспансивные, снесли албанцам по верхней трети черепа.
Контрольный выстрел был не нужен.
Биолог выскочил из под разлетевшихся коробок, навел ствол на смертельно бледного врача и немного присел, оказавшись вне поля зрения того, кто мог заглянуть в дверь.
— One word and you will be dead! Get down![42] — страшным голосом прошипел Влад.
— Меня заставили! — по-русски взвизгнул врач.
— Shut up, asshole[43] — еще не осознав до конца произошедшее, зарычал Рокотов. — Get down and freeze![44]
Доктор рухнул, как подкошенный, и замер.
«Свой, сука! — от внезапного бешенства у Влада задрожали руки, и он едва сдержался, чтобы не засадить в русского доктора всю обойму. — Какой же урод! Ладно, не психуй! Ему не надо знать, что ты тоже русский. Пусть пока думает, что ты американец. А дальше разберемся…»
Биолог бросился к двери к защелкнул фиксатор замка.
Хирург лежал неподвижно, раскинув руки крестом.
— Говори по-английски, — приказал Владислав, приставляя срез глушителя к розовому затылку плешивого недоноска. — Я вашего языка не знаю…
— Я пленный, — на корявом английском залепетал врач. — Меня похитили и заставляют здесь работать. Не убивайте меня, сэр!
«Эти сказочки расскажи кому другому!» — мстительно подумал Рокотов.
— Сядь в кресло, руки на подлокотники!
Доктор с готовностью вскочил, плюхнулся в кресло возле компьютера, стиснул пальцы на алюминиевых поручнях и застыл, тревожно глядя в размалеванное лицо незнакомца.
Рокотов быстро примотал леской кисти рук врача к подлокотникам и уселся на стол, покачивая дулом в метре от его лица.
— Рассказывай! Сколько человек на базе, кто главный, на кого работаешь.
— Меня похитили…
— Я это уже слышал. Отвечай на поставленные вопросы. Быстро!
— Здесь человек сто охраны. Все албанцы. Старшего зовут Ясхар Белек.
— Кто он такой?
— Из Америки…
— Знаю, — отмахнулся Влад. — Меня интересует, на кого вы оба работаете.
— Точно не знаю…
— А неточно?
— На ЦРУ или на Госдепартамент… Ясхар говорил, что проект курирует лично мадам Олбрайт. Но меня держат здесь против моей воли!
«Так, эта старая сволочь и тут приложила свои ручонки. — Рокотов с интересом рассматривал потеющего недомерка. — Что в принципе не удивительно. Американская политика в действии. Сидящий передо мной соотечественник явно польстился на хорошие бабки. Никто его, естественно, не похищал, иначе держали бы в клетке. А он расхаживает где хочет да еще и приказы албанцам раздает. Трус он изрядный. Впрочем, это кстати».
— Когда сюда могут прийти?
— В шесть, — с готовностью ответил доктор. — Пока мы не закончим операцию по изъятию органов…
— А если понадобится позвать Ясхара, что ты должен сделать?
— Я могу только позвонить и попросить его зайти. Но он может прислать заместителя.
«Черт, это не очень хорошо…» — Влад пожевал нижнюю губу.
— Здесь есть внешняя линия?
— Только внутренняя. Связь с центром — по рации. Правда, у Ясхара есть радиотелефон…
— Но отсюда ему на трубку не позвонить?
— Нет.
— Ладно. Как вызвать охрану?
— Что вы имеете в виду?
— Объявить тревогу.
— А-а! — закивал врач. — Надо позвонить на пульт.
— Номер?
— Один-три-один…
— Какая слышимость?
— Так себе. Тут телефоны военной связи, очень шипят…
— Как ты представляешься, когда звонишь?
— Олегом…
— Откуда родом?
— Из России. Москва.
— Как сюда попал? — вопросы сыпались один за другим.
— Поехал в Грецию в командировку, — радостно ответил доктор. — И меня в Афинах похитили. И привезли сюда, заставили работать. Я не хотел, поверьте! Но они сказали, что убьют мою дочь… А вы кто?
«Рано тебе знать, кто я… Давай, ври дальше».
— ФБР, специальное подразделение. Капитан Коннор, — представился Рокотов, внимательно наблюдая за реакцией пленника. Тот с видимым облегчением перевел дух. Американцев доктор почему-то не боялся, в отличие от сербов или своих же русских. — Подробности, почему я здесь, тебя не касаются. — Владу пришла в голову очередная светлая мысль, и он махнул рукой, словно давая знак невидимому партнеру. — Джексон, продолжайте наблюдение…
Врач попытался оглянуться.
— Не шевелиться! Наша беседа еще не закончена! От вашей искренности будет зависеть ваша жизнь.
— Да-да, я готов, — затрясся недомерок в халате. — Я все расскажу…
— Сколько этажей занимают албанцы?
— Семь.
— Перечислите их, указывая назначение каждого, — биолог говорил уже более вежливо, давая понять пленнику, что не собирается его убивать. Пока. А может быть, даже освободит из «плена».
— Да, сэр. На первом, нижнем этаже крематорий и место содержания самок с объектами.
— Кто такие самки?
— Женщины. Их привозят вместе с этими, — врач кивнул на младенцев.
— Что с ними потом делают?
— Не знаю. Наверное, убивают.
— Продолжайте.
— Второй этаж — склады продовольствия, третий — технический. Там находится оборудование и оружие. На четвертом живут охранники, на пятом — опять склады… Мы на шестом, а выше — радиорубка и специальные помещения. Я там не был. Там Ясхар живет.
Влад достал сложенную вчетверо ксерокопию, расправил и показал связанному доктору:
— Это ваш этаж?
— Да… Откуда у вас схема?
— Вопросы задаю я, — внушительно произнес Рокотов, посмотрев на пленника особым взглядом палача НКВД. — Сколько партий протеина вы уже приготовили?
— Пять или шесть… Нет, пять. Эта шестая.
— Кто забирает готовый продукт?
— Меня не извещают. Ампулы я отдаю Ясхару, и все.
Биолог разрезал леску на правой руке врача и сунул тому лист бумаги и ручку.
— Рисуй схему этажей. Где радиорубка, где пленницы, где склад оружия.
За пять минут доктор кое-как изобразил план подземной базы. Влад задал несколько уточняющих вопросов и снова примотал руку пленника к подлокотнику. Потом достал широкий пластырь и заклеил пленнику рот.
Доктор замычал.
Рокотов вытащил ремень из брюк убитого санитара и надежно привязал ноги русского медика к стальной опоре стола, торчащей из бетонного пола. Теперь тот мог дергаться сколько влезет.
Владислав сноровисто подтащил к двери два шкафа, разместил на них все имеющиеся бутыли с соляной и серной кислотами, закрепил между сосудами две гранаты и протянул леску к поворотному рычагу.
Потом посетил уборную и облегчился перед дальнейшим путешествием по вентиляционным шахтам. Выпил воды и съел полплитки шоколада, сидя на столе и болтая ногами…
Врач затих и с ужасом следил за приготовлениями «фэбээровца».
Наконец тот закончил свои дела и остановился напротив кресла, в упор разглядывая пленника. В руке он подбрасывал найденный в одном из шкафов пакет марганца с привязанным к нему пластиковым контейнером медицинского спирта.
Доктор лихорадочно соображал, зачем американцу марганцовка и спирт.
Прошла минута.
Хмуро посмотрев на пакет, Рокотов подошел к открытому отверстию вентиляции в сунул туда сверток. Затем вернулся к пленнику. Снял трубку телефона, послушал гудок, положил ее на место.
Врача била крупная дрожь.
Влад уселся на стул, закинул ногу на ногу.
— Ну что, козлина, — сказал он по-русски. От изумления доктор не издал ни звука, лишь зрачки расширились настолько, что почти исчезла радужная оболочка. — Не думал, не гадал, что найдешь свою смерть в столь нежном и юном возрасте? А умирать ты будешь долго и мучительно, хотя и не так страшно, как эти дети… К сожалению, у меня мало времени. Хочешь узнать, как? Пожалуйста. Я перережу тебе спинной мозг на шее; минут десять-пятнадцать ты будешь в сознании. Будешь наблюдать, как сюда ломятся твои дружки. Ты ведь знаешь, что я им приготовил. Если они поторопятся, то увидят тебя живым, а опоздают — не обессудь. — Глаза пленника вылезли из орбит. — Скажешь, я нехорошо поступаю? Возможно. Но из-за тебя и тебе подобных я несколько часов назад вот этими руками был вынужден убить два десятка ни в чем не повинных детей. Чтобы не оставлять их вам на растерзание. Ты не человек и не животное. Ты урод, которого надо уничтожить. Как и всех твоих подельников. И я это сделаю. А ты, скотина, будешь ждать их в аду… Но сначала ты поймешь, что такое ад на земле.
Рокотов неторопливо встал. Обошел кресло, с силой пригнул голову врача и узким скальпелем перерезал нервный ствол человека в белом халате. На шее у него выступило несколько капель крови. Тело дернулось.
— Вот и все. — Биолог положил скальпель на стол, снял трубку телефона, набрал номер и придушенным голосом завопил: — It`s Oleg! The accident in the laboratory!We need many people! Неlр![45]
Сбросив телефон на пол, он скользнул в вентиляцию и быстро пополз по горизонтальному штреку.
Нужно было срочно добраться до радиорубки.
От принятого накануне снотворного Ясхар постоянно чувствовал металлический привкус во рту. Когда пил воду или кофе, когда курил. Немного побаливала голова.
Все же он выспался. Организм отдохнул от многодневного нервного напряжения, и теперь албанец был готов к последнему этапу подготовки побега.
Смерть трех бойцов зародила в его душе ощущение, что все еще только начинается. Он сделал вид, что поверил в гипотезу о коллективном помешательстве, а сам стал тайком присматриваться к подчиненным, гадая, не мог ли кто из них таким образом свести счеты с недругами. Большинство косоваров, несших службу на базе, были неплохо подготовлены и в принципе способны убить тихо и незаметно, голыми руками. Однако и трое убитых тоже не были мальчишками.
Значит…
Значит, в деле участвовал не один человек — минимум двое. А это уже сговор.
Ясхар прикинул, кто с кем мог поссориться, и пришел к выводу, что вероятность конфликтов в замкнутом пространстве подземных помещений крайне высока. Странно, что подобное не случилось раньше.
Косовары не пили спиртного, не курили анашу и редко утоляли сексуальный голод. То есть они не получали привычного отдыха. И щепотка травы, попавшая на базу с одним из «носильщиков», стала своеобразным детонатором. Отправленные на строительные работы бойцы «пыхнули» с дружками, вспыхнула драка, и незадачливых «ремонтников» — положили на месте. А те, кто это сделал, сбежали. Благо за перемещениями внутри базы никто не следит.
Ясхар свирепо стиснул зубы.
Его хозяева, получающие с альфа-фета-протеина и детских органов для трансплантации колоссальные прибыли, экономили на оборудовании и расщедрились всего на две видеокамеры наблюдения. Албанец приказал установить их возле входа: одна работала снаружи, другая отслеживала входной тамбур.
И теперь прижимистость руководства вышла боком.
Если б высокомерные чиновники из американской разведки выложили еще хоть двадцать тысяч долларов, сейчас у Ясхара была бы видеозапись произошедшего и виновные давно отправились бы в камеры. Или в печь.
Но видеокамер не было…
Начальник службы безопасности прошелся вдоль строя косоваров, внимательно заглядывая в глаза каждому. Кто-то смотрел прямо, кто то отводил взгляд, иные переминались с ноги на ногу. Но нервозность еще ни о чем не говорит.
Ясхар не был дураком и не собирался рубить головы направо и налево. У каждого из бойцов могли быть свои причины для беспокойства перед шмоном: припрятанная бутылка, шприц с ампулами, порножурнал для голубых… Что угодно.
Албанец вышел на середину строя и прислонился к, стене.
— Значит, так. Кто встречал носильщиков, кто сопровождал их вниз и кто провожал. Выйти из строя. — Вперед выступили одиннадцать человек.
— С вас и начнем. Показывайте свои вещи, открывайте шкафы и тумбочки…
Хирург задыхался. Перед глазами плавали разноцветные круги, грудь сдавили раскаленные обручи, в висках стучало от прилива крови, внутренности терзала невыносимая боль.
Но сознания он не терял.
Он не мог пошевелить и пальцем, только губы под пластырем беспрестанно двигались. Никогда, даже в самом страшном сне он не мог себе представить, что будет так страшно.
Жизнь по капле уходила из его тщедушного тела.
Та самая жизнь, ради которой он пошел на жуткие преступления, начавшиеся с момента его знакомства с американским профессором на медицинском конгрессе в Варшаве. Он сразу понял, что поляки специально подстроили их встречу, но возражать не стал.
Он давно хотел заработать. И ему было безразлично, как. Серо-зеленые бумажки с лицом давно умершего президента оправдывали все средства. Предательство своей страны, нарушение всех моральных норм, разрыв с семьей и друзьями. Он давно был готов к этому.
Еще во время учебы в институте.
На третьем курсе Хирург стал практиковать подпольные аборты, а через год, когда у одной его пациентки внезапно открылось кровотечение, он недрогнувшей рукой ввел ей в вену пять кубиков воздуха.
Тогда его не поймали. Но на всю жизнь он запомнил ощущение всевластия и приближенности к Богу, испытанные им, когда он решил убить бедную женщину.
И теперь та же участь постигла его самого.
Невесть откуда выскочивший размалеванный диверсант оказался соотечественником. Когда он произнес первую фразу на родном языке Хирурга, тот чуть не умер от страха.
И лучше бы умер…
Потому что теперь он испытывал те же страдания, которые нес другим.
На секунду Хирург отвлекся от мрачных мыслей и подумал, что по всем биологическим законам он не должен ощущать боль. Спинной мозг перерезан, импульсы в болевые центры не поступают.
Как же так…
Очередной приступ выгнул его тело. Вернее, только ту часть, что могла двигаться, — голову и часть шеи. Снизу накатила обжигающая волна, лицевые мышцы свела судорога, и краем глаза, в последнее мгновение перед тем, как провалиться в беспамятство, Хирург увидел поворачивающуюся рукоятку входной двери…
Обыск помещений, где жили бойцы, ничего не дал. Были обнаружены заначки спиртного и наркотиков, но свежей травы не оказалось. Вся марихуана была старой, прошлогоднего урожая.
Попавшихся на хранении запрещенных предметов Ясхар определил на исправительные работы. В течение недели каждый из виновных в свободное время должен был штукатурить и красить стены, чистить печь и нести ночные дежурства в пустых коридорах.
Безделье закончилось.
Ясхар отдал указания и удалился к себе. Взводные справятся без него.
В пятнадцать тридцать семь на центральный пульт поступил сигнал тревоги. Дежурный выслушал приглушенный вопль Хирурга, передал сообщение в караульное помещение, занес время звонка в журнал и перезвонил Ясхару.
Спустя пять минут семеро косоваров, с прихваченными на всякий случай огнетушителями, ворвались в лабораторию. Им пришлось бегом подниматься с третьего этажа на шестой, поскольку оба лифта были заняты перевозимыми мешками с цементом и алебастром.