Как честные люди, Игорь и Вася немедленно выставили на стол принесенную самогонку и были приятно удивлены, когда Степан разложил нехитрую, но аппетитную закуску, состоящую из хлеба, картошки в мундире, здоровенного шмата розового сала и пучка перышек лука. В довершение ко всему хозяин, слазав в погреб, извлек оттуда миску с крепкими солеными огурчиками.
Плахов с удивлением смотрел на это богатство, недоумевая, откуда оно могло появиться в доме у выпивохи. Но Степан, видно, был не так прост, как могло показаться сначала. Перехватив взгляд оперативника, он прояснил ситуацию.
– Да тут нечему дивиться. Это я временно болею, – хозяин продемонстрировал постояльцам загипсованные руки. – А вообще-то я – плотник, так что заработки были. И жинка была, да только сплыла. – Степан горестно кхекнул. – Она считала, что у меня есть всего два недостатка: я все время думаю о сексе, и у меня якобы мысли постоянно расходятся с делом. Ну да Бог ей судья!… Все одно к одному… А вообще, мужики, – хозяина дома явно потянуло пофилософствовать, – несмотря на серьезнейший кризис, который переживает Российская империя, по-прежнему хорошо, выпив полстаканчика самогонки, закусить ее хрустящим огурчиком. И тут же повторить! В общем, давайте вздрогнем. Ваше здоровье!
Дружно звякнули граненые стаканчики, захрустели на зубах соленые огурчики.
Встреча, как говорится, проходила в теплой дружественной обстановке.
После очередного опустошенного стаканчика Рогов участливо поинтересовался у нового друга – Степы, где он умудрился сломать обе руки, и тот, тяжело вздохнув, поведал свою грустную историю.
Из задушевного повествования стало ясно, что после ухода легкомысленной жены Степан несчастно прогуливался по берегу моря, размышляя, а не стоит ли сплавать покормить крабов. Но тут “на морском песочке я Марусю встретил. В розовых чулочках, талия – в корсете”… Девушке тоже очень понравился новый знакомый. Некоторое время они страстно обнимались под шум прибоя, но счастье так скоротечно…
Маруся запретила себя провожать и, пообещав вернуться следующим вечером, ушла. Степан же, радуясь восстановленному душевному равновесию, еще немного побродил у моря, а затем зашагал в сторону города. Однако сказались последствия береговых объятий: штиблеты оказались полными песка. Не долго думая, счастливый любовник снял ботинок и вытряхнул его. Затем, решив стряхнуть мелкие песчинки с носка, уперся обеими руками о какую-то будку и начал трясти ногой. В этот момент из-за будки выскочил здоровенный мужик, схватил стоящую поодаль лопату и неожиданно изо всех сил ударил черенком по Степановым рукам.
– Вот я и оказался без любви и без работы, – подвел итог рассказчик.
– Не понял! – возмутился Рогов. – Это же беспредел какой-то! Мужик-то хоть сказал, за что руки переломал?
– Да ни за что, а почему… Оказалось, я оперся на трансформаторную будку, а там монтер работал. Вот он и подумал, что меня током жахнуло, а я руки-то оторвать и не могу…
Оперативники еще некоторое время дружно выражали Степану сочувствие и даже дали денег, выделенных Мухомором из его жалования в контрразведке, на очередную бутылку самогонки. Хозяин, у которого, к счастью, не пострадали пальцы, ловко подхватил купюры и, пообещав вскоре вернуться, исчез, заметив на прощание, что “поздно выпитая вторая – напрасно опорожненная первая”.
– Слушай, Вася, а ты знаешь, о чем мы забыли? – задумчиво поинтересовался Плахов.
– Что твой проклятый контейнер работает не на батарейках. Поэтому нам еще придется решать проблему энергетического кризиса.
– Позвони Чубайсу, авось поможет. Как народному герою Приморья, – начал было дерзить Рогов, но вовремя спохватился, закончив более миролюбиво: – Правильно, сначала – электростанцию, потом – почту и телеграф. Как говорил один картавый дедушка: “Революция только тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться”. Только вчера было рано, а завтра будет поздно. Так что давай дождемся Степана с гостинцами, уточним, где он умудрился найти подстанцию, и пойдем проверим все на месте.
– А мы сумеем после дойти туда? – засомневался Плахов.
– Не дойдем, так доползем, – заверил Вася, – только, когда пьешь, обязательно надо знать меру, иначе можно по ошибке выпить меньше.
Плахов, чуть поразмыслив, согласился, после чего оперативники начали терпеливо дожидаться наступления революционного момента, связанного с возвращением гонца.
www.mult.ru], и тут заметили, что за ними на автопилоте плетется сильно нетрезвый генеральный директор “Фагота”, по непонятным причинам не вернувшийся к себе в офис, а увязавшийся за собутыльниками.
Опера присели на лавочку возле какого-то подъезда, посадили рядом ослабевшего издателя и принялись обсуждать, что делать дальше.
Но спокойно поговорить им не дали.
К подъезду подкатило такси, из него выпрыгнула миленькая накрашенная девушка и нажала кнопочку домофона.
– Кто там? – спросил интеллигентный мужской голос.
– Это Света, – томно сказала молодая особа.
– Ладно, заходи, – ответил голос и через секунду щелкнул отпертый замок.
Девушка юркнула в парадное, оставив Ларина и Дукалиса цокать языками.
Спустя две минуты подъехало еще такси, оттуда выпорхнула высокая худая брюнетка и позвонила в ту же квартиру.
– Да-а? – спросил голос.
– Это Валя…
– Заходи…
Дукалис и Ларин насторожились.
Опять зашуршали шины автомобиля, и у подъезда материализовалось третье такси с полной блондинкой на пассажирском сиденье.
Диалог повторился.
Очередную девушку звали Люда.
Друзья– менты, дабы не оставлять Василия Акакиевича одного на скамейке, подтащили издателя к двери, прислонили к косяку и Ларин нажал на заветную кнопочку.
– Мда-а? – осведомился голос.
– Это Трубецкой, – неожиданно ляпнул капитан. – Спецзаказ…
– Хммм, – на мгновение засомневался невидимый собеседник. – Ладно, открываю…
Замок щелкнул, Дукалис втолкнул генерального директора “Фагота” в предбанник, хотел было пройти вслед за ним, но из темноты высунулась волосатая рука и отстранила оперативника.
– Опа! А я?! – только и успел вымолвить Анатолий, перед тем как дверь захлопнулась.
И уже больше не открывалась, несмотря на настойчивые звонки во внезапно умолкший домофон.
Опера с полчасика потоптались на ступеньках, продрогли и пешком пошли к станции метро “Василеостровская”.
Объявившийся только через сутки со страшной головной болью Акакиевич сказал, что абсолютно ничего не помнит из того, что с ним произошло за минувшие двадцать четыре часа, после чего зачем-то заказал себе в кабинет кафедру и пюпитр, чтобы стоя просматривать договоры, финансовые отчеты, рекламные плакаты и доносы некоторых особенно сознательных подчиненных…
* * *
Вообще– то домик, который мог бы заменить оперативную квартиру, был крайне необходим для реализации исключительно важного плана: Плахов с Роговым не один день прослужили в уголовном розыске и прекрасно понимали, на какой риск идет их начальник, оставаясь на службе в контрразведке. Благодаря не в меру активному Бурнашу Мухомора могли разоблачить со дня на день. Но, как говорится, против начальства выступает только сумасшедший, поэтому оперативники решили не спорить, а своими силами обеспечить Николаю Александровичу страховку.
И непосредственное исполнение этого ответственного плана было возложено на Васю Рогова.
Рано утром, несмотря на ужасную головную боль, Вася приступил к его реализации. Он разыскал на чердаке снятого дома старые солдатские штаны, хранившиеся там, наверное, со времен русско-японской войны, затем разорил огородное пугало, позаимствовав у него вылинявший френч с парой дыр, оставленных не менее чем полковой гаубицей, и фуражку с надорванным козырьком. Напялив все это на себя, он довершил туалет, мазнув по лицу сажей из печи и нацепив темные очки, которые, по счастью, оказались у Плахова. Затем, сунув на всякий случай за пояс пистолет и вооружившись сучковатой палкой – посохом – Вася направился к новому рабочему месту.
Уже через полчаса на широкой городской площади перед контрразведкой, на месте, которое прежде занимал чистильщик обуви, прохожие могли видеть убогого калеку – ветерана всех войн и баталий. Калека временами жалостливо выкрикивал что-то вроде “Памажите, люди добрые!”, а когда мимо проходила какая-нибудь сердобольная личность, даже пытался несчастно напевать:
Не увидит света Воин-бедолага. Там, у Баязета, Кончилась отвага. Бомбой опалили Ваську басурманы, Кровью окропили Сыру землю раны… Дайте хоть полушку Вы на пропитанье, Хлебушка горбушку, Иль воды в стакане…
Если бы местные жители были знакомы с современной читателю эстрадой, то наверняка кто-нибудь заметил бы, что мотив страданий напоминает известную детскую песню “Раненая птица в руки не давалась, раненая птица птицей оставалась”. Но до рождения этого шлягера еще следовало подождать лет пятьдесят, поэтому Васю никто не мог заподозрить в плагиате.
Пел он с чувством, сердобольные бабульки утирали глаза платочками и начинали развязывать узелки в поисках денег…
Но, как говорится, халявы не бывает.
И для Рогова понемногу начала кончаться полоса удачи. Когда его фуражка уже была почти полна денег, над нищим нависла тень. Подняв глаза, Вася увидел, что перед ним, покачиваясь с носка на пятку, стоит офицер.
– Нарушаем? – осведомился остролицый, похожий на хорька военный. – Лицензии, естественно, не имеется? Придется отвечать. Причем по суровым законам военного времени.
Умудренный жизненным опытом Рогов пролепетал, что лицензию он обязательно выправит, а затем поинтересовался, о чем говорит последний суровый закон, дабы немедленно его исполнить.
– Сто рублей ассигнациями или тысячу керенками, – тут же нашелся офицер. – А на худой конец, полметра нашими, армейскими.
Вася тяжело вздохнул, предчувствуя, что с деньгами придется расстаться по-хорошему, но на всякий случай поинтересовался, а нельзя ли несколько уменьшить размер “штрафа”, на что услышал в ответ сакраментальное:
– Я хорошо знаю себе цену. И она всегда выше моего жалования. Усек?
Вася еще раз вздохнул, обдумывая реальную толщину “худого конца”, на который могло пойти полметра денег, но согласился, что усек. Затем он живо отсчитал требуемую сумму и протянул ее военному.
Тот благосклонно принял мзду и сменил гнев на милость.
– Это, как ты понимаешь, только в долг, верну сразу после разгрома красных банд… Коль будут проблемы – можешь обращаться. Кто пристанет из наших – скажи, чтоб к следователю Трошеву обращались. У меня тут кабинет на первом этаже. А позже я еще сам загляну.
Вася подобострастно заулыбался и заверил, что непременно все исполнит, как велено, после чего офицер чинно удалился. Но не успел нищий очередной раз запричитать “памажите…”, как к нему подошли две личности весьма несимпатичного вида.
Одна была одета в лохмотья, по качеству мало отличавшиеся от васиного рубища, но вместо палки твердо сжимала в руке костыль и, для начала разговора, показала нож, на секунду откинув полу драного пиджака. Другая образина, обросшая щетиной по самые уши, красовалась в белых штиблетах, одетых на ярко-красные носки, выглядывающие из-под полосатых брюк.
– Тебе кто здесь разрешил работать, босяк? Быстро вали отседова, пока на перо не посадили! – грозно потребовал один из подошедших.
Но на Васю не так-то просто было наехать.
Чтобы какие-то мелкие бандитские шестерки пугали питерского опера?!
Не бывать этому!
И Рогов незаметно расстегнул единственную пуговицу кителя, чтобы при необходимости сподручнее было достать пистолет.
– В чем проблема, придурки? А ну-ка, исчезли, пока я не рассердился окончательно!
– Да ты знаешь, кто мы такие? – начал было один из незнакомцев. – Мы от самого Ваньки Солнцева. Враз тебе головешку открутим.
– “Солнцевские”, значит? – задумчиво протянул Рогов и, не вставая с земли, неожиданно сделал подсечку ближайшему из бандитов. Тот полетел вниз, но оперативник поймал его за шиворот и, притянув голову детинушки к своему животу, ткнул в зубы пистолетом. Бандит замычал-заскулил, опасливо скашивая глаза на упершийся в губы ствол. Второй, с костылем, оторопело стоял, даже не пробуя дернуться.
– Так вот, гребите к своему Ваньке и передайте, чтоб духу его тут не было. Это наша грядка. Понятно?
– Ч-чья это ваша? – пролепетал поверженный.
Вася на миг задумался, а потом, ухмыльнувшись чему-то своему, сокровенному, ответил:
– Питерская. Про батьку Мухомора не слышал, козел? И не дай тебе Бог услышать. Пшел вон! – И Рогов брезгливо оттолкнул от себя бандита.
Со стороны вряд ли кто мог понять, что произошло на площади.
Ну, встретились двое нищих и какой-то босяк, может, даже повздорили. Но ведь ничего не случилось, разошлись же без кровопролития, если не считать разбитых пистолетом губ одного из собеседников.
Где– то через час один из бандитов снова вернулся на площадь и, опасливо не доходя до Васи несколько шагов, остановился.
– Что, баклан, хочешь сказать, что “черную метку” принес? – осведомился оперативник.
– Какую еще метку? – Детинушка был явно не знаком с классической литературой. – Тут, значит, твоих вызывают… Для разборки… Как стемнеет, за городом, у домика рыбака… Знаешь, где это?…
Рогов понятия не имел, где находится названная избушка.
Кроме того, никакого желания идти в незнакомое место не было. Пожалуй, единственной территорией, с которой он успешно познакомился в вечерне-ночное время, было старое кладбище. Поэтому оперативник заявил, что условия будут диктовать “питерские”. Встреча должна состояться именно у кладбища, на берегу протекавшей там речушки.
Для острастки Рогов добавил, что эта стрелка будет последней и для самого Ваньки, и для всех солнцевских отморозков. А река – обязательный элемент ландшафта. Это мудреное слово бандит не понял, но по общему смыслу фразы догадался о его значении…
– Батьку Мухомора, понимаешь, хлебом не корми – дай кого-нибудь утопить, а ежели вас меньше сотни наберется, так просто нашинкует на капусту, чтоб природу не поганить.
– Нас больше сотни, – возразил детинушка и не очень уверенно добавил: – Всех не перетопите.
– Может, ты и прав: в воде не все тонет. – Рогов отмахнулся от собеседника, как от назойливой мухи. – Ступай себе с Господом, старче, будет для тебя новое корыто.
– Какое еще корыто? – опять не понял бандит, но оперативник уже потерял к нему всякий интерес…
Удачно проведенные переговоры и южное солнце, приятно пригревавшее лицо, настраивали на философский лад. Вася улыбнулся, вспомнив, как испугался “солнцевский” упоминания о реке. А между тем на очередных курсах по повышению квалификации оперативник слышал, что подобные испытания издревле практиковались почти во всех ныне считающихся цивилизованными странах. Правда, технология различалась, да и результаты оценивались согласно местным традициям.
Но зато какие были испытания!
Взять, к примеру, древний Вавилон с его замечательным царем Хамураппи. Или, чтобы не ходить далеко, древнюю Русь. В обеих странах очень популярным считалось испытание водой. Подозреваемого связывали и бросали в реку. Только у нас если он почему-то не утонул, то признавался виновным со всеми вытекающими последствиями, а ежели вода принимала несчастного, тот считался оправданным. Вероятно, посмертно. В Вавилоне же – наоборот: утонул – следовательно, был виновен, к ракам и дорога; выплыл накрепко связанным – Бог миловал, оправдан…
Размечтавшись, Вася потихоньку стал напевать “Там вдали за рекой”, попутно обдумывая, как бы доложить план вечерней операции начальнику РУВД, чтобы ненароком не нарваться на очередное взыскание за самодеятельность. Но долго мечтать ему не пришлось, так как подполковник Петренко во всей красе своего парадного кителя появился в дверях здания контрразведки и решительно направился в сторону нищего.
* * *
Сержанта вместе с испорченными макаронами и чайником вышвырнули из автобуса на морозную улицу, а огорченному полковнику Соловец лично поднес стакан, в который за пятнадцать минут до этого влил метиловый спирт пополам с самогоном.
– Ух! – Чиновник из Главка захрустел крепким соленым огурчиком. – Что-то после прогулки даже вкус какой-то другой…
Так новую канистру откупорили, – нашелся майор, принял из рук старшего по званию опустошенный стакан и поставил на поднос.
Рядом с шестью такими же гранеными емкостями на двести пятьдесят граммов каждая, на стенках которых блестели капельки шестидесятиградусной производной двойной перегонки свеклы и турнепса.
– Сосну чуток. – Полковник нащупал валяющийся рядом бушлат и сложил его вчетверо. – Как Петренко появится, разбуди…
– Всенепременно.
Довольный начальник ОУРа прикрыл проверяющего шинелью и вышел из автобуса.
Перед зданием РУВД стояли старая “Волга” и тесть Васи Рогова.
Роговский тесть, разинув рот, наблюдал за сотрудниками МЧС в красно-оранжевых куртках.
– Что вам? – нелюбезно осведомился Соловец.
– Где Вася? – Тесть переключил свое внимание на майора. – Неделю дома не появляется! Вчера позвонил, сказал, что через час будет, – и с концами!
– Он на задании, – мрачно ответил начальник ОУРа.
– На каком?
– Это закрытая информация. На секретном.
– Хоть и на секретном, а домой звонить надо. – Тесть направился к “Волге”.
– Позвонит! – Соловцу было не до семейных проблем Рогова и иже с ним.
На крыше здания РУВД что-то загрохотало, послышались крики “Поберегись!”, и вниз полетел очередной пласт смерзшихся канализационных вод.
* * *
– Вот я и говорю, Николай Александрович! – горячо убеждал Вася начальника РУВД, специально вышедшего из здания контрразведки, чтобы подать милостыню ветерану Баязета. – Если вы организуете захват этих “солнцевских”, то, глядишь, возможные подозрения отпадут: скажете, что вычислили “неуловимых”…
– Я сам знаю, что мне говорить, – ворчливо перебил Рогова Мухомор, – еще не хватало, чтобы меня всякие зеленые опера учили!… Лучше объясни-ка мне вразумительно, зачем ты сюда полез да еще связался с какими-то отморозками?
– Так потому и связался, чтобы вашу легенду закрепить… Ну а вообще-то мы с Плаховым подумали-подумали и решили, что нельзя вам без охраны.
– В ваши годы уже не думать надо – соображать пора, – продолжал ворчать Мухомор, но скорее по привычке и к тому же довольно благодушно. – Ладно, к вечеру что-нибудь придумаем…
Вася успел назвать адрес дома, который они с Плаховым сняли у травмированного плотника, после чего подполковник Петренко с чувством выполненного долга вернулся на службу, чтобы организовать и успешно провести задержание опасных преступников – “мстителей”. Для начала Николай Александрович положил перед собой на стол несколько листов чистой бумаги и каллиграфическим почерком вывел на первом: “План Вихрь-антитеррор. Основные задачи…”. Потом, отложив перо, сел и надолго задумался.
* * *
– Георгич! – В автобус, где Соловец, в ожидании пробуждения полковника, пытался совладать с аппаратом из Долины Искусственных Сисек [Силиконовая долина (жарг.)], выйти в программу Word и напечатать хотя бы пару страниц текста, сунулась голова Твердолобова. – Кипяточку не найдется?
– Зачем? – Майор аккуратно навел курсор мыши на словосочетание “Windows Update” [Обновление программы] и нажал.
– Котлеткину надо.
– Замерз, что ли?
На экране материализовалась табличка, и начальник ОУРа, не читая текста, кликнул мышью по ОК.
Компьютер загудел и начал перезагрузку компонентов.
– От рамы оторвать не можем…
– Дайте по морде, разожмите руки и оторвите, – посоветовал Соловец, соображая, что он в очередной раз не так сделал.
– Не помогает, – грустно сообщил дознаватель.
– Хотите ему кипяточку в штаны плеснуть? – пошутил майор.
– Не…
– Тогда в чем же дело? – Соловец наконец оторвался от дисплея.
– У Пенька губы к раме приморозило, надо как-то отогреть, – объяснил печальный Твердолобов. – А то народ собрался и ржет…
Потрясенный Соловец выглянул в окно и заметил толпу окрестных жителей, скучковавшихся вокруг лежащего ничком на раме от УАЗа, дергающегося и мычащего сержанта. Со стороны казалось, что Котлеткин наглядно демонстрирует собравшимся технику сексуальных отношений с останками самодвижущейся повозки.
– На, – майор протянул дознавателю мощный китайский кипятильник. – Согрейте воды и отклейте этого извращенца. Банка и вода – рядом. – Соловец ткнул пальцем в соседний автобус и вернулся к умной машине.
Спустя десять минут с улицы раздались пронзительные вопли ошпаренного Пенька, когда Твердолобое и Волков, дабы не терять время на долгую разморозку, просто вылили трехлитровую банку с кипятком на то место, где губы сержанта соприкасались с железом.
– И-ди-о-ты, – с расстановкой произнес начальник ОУРа и продолжил борьбу с Windows 95.
Творение Билла Гейтса держало круговую оборону и не сдавалось.
В результате пытливый Соловец нашел-таки в “Проводнике” кнопочку “uninstall” [Удаление программы], щелкнул мышкой, накрыв всю систему, с чувством выполненного долга нацепил тулуп и отправился посмотреть, как там полковник…
Проверяющий сидел на заднем диване неосвещенного автобуса, водил перед собой руками и поскуливал.
“Сработало!” – обрадовался майор.
– Кто это? – спросил полковник, услышав чьи-то шаги.
– Соловец, – отрапортовал начальник ОУРа.
– А почему темно? – пробормотал проверяющий.
– Так вечер же, – поведал майор.
– Чо ж свет не включаете? – спросил полковник.
– Экономим. – Соловец демонстративно повернулся к собеседнику задом.
– Петренко вернулся?
– Был, но снова уехал. Мы пытались вас разбудить, однако вы не проснулись…
– Даже так… – протянул опечаленный проверяющий.
– Угу, – подтвердил майор, показав визави язык.
– Ну и ладно. – Проверяющий вытянул вперед руку. – Дай-ка мне чекушку, я и на ощупь справлюсь. И домой мне позвони, скажи жене, чтоб не ждала.
Полковник цепко охватил пальцами поданную Соловцом маленькую бутылочку из-под “Фанты”, полную самогонки, и запрокинул голову.
Кадык заходил вверх-вниз, и через десять секунд пустая тара улетела в сторону.
– Жене! – проверяющий рухнул на бок. – Обязательно! Телефон! В кармане кителя! Хррр…
Автобус наполнил мощный храп.
– Силен, – оценил начальник ОУРа и нащупал в валявшемся рядом кителе с трехзвездными погонами пухлую записную книжку.
– Кстати! – Полковник на мгновение вышел из забытья. – Будешь еще мне морды строить – урою!
Соловец ощутил неприятный холодок между лопаток, но потом понял, что метиловый спирт пока еще не успел оказать свое ослепляющее действие на тренированный организм старого мента.
* * *
Когда солнце собралось спрятаться за горизонтом, Рогов с Плаховым уютно устроились у кладбищенской ограды, поджидая “солнцевских”. Чтобы не терять даром время, оперативники развернули узелок с едой, любезно собранной им хозяином домика. Если забыть, что ужин был приобретен за деньги, заработанные васиным песнопением в течение дня, то стол мог показаться очень даже приличным. Во всяком случае, кроме традиционных сала, огурчиков и картошки, в узелке оказался кусок буженины, аппетитная копченая рыба и даже два небольших граненых стаканчика, явно предназначавшихся для вечернего “чая”, по запаху сильно смахивавшего на самогонку. Выяснить доброкачественность этого продукта как раз и собрались оперативники. Но не успели они снять вторую пробу, как вдали запылила дорога.
…Бандиты, очевидно с вниманием воспринявшие рассказ пообщавшегося днем с Роговым детинушки, ехали на нескольких тачанках, на которых были установлены даже пулеметы. Оперативники прикинули, что “солнцевских” было не менее сорока человек. Но точно сосчитать всех не представлялось возможным из-за поднятой повозками пыли. Вася, чтобы не осрамиться, живо заткнул бутыль с самогонкой бумажной пробкой и сунул ее за пазуху, справедливо рассчитав, что на “стрелке” стеклотара – не помеха [Действительно, основания так считать у оперативника были (подробнее см. т/ф “Убойная сила-1” по книгам Андрея Кивинова)].
Подъехав поближе, телеги остановились.
Роговский знакомый бандит, получивший днем пистолетом по зубам, двинулся к Васе с Плаховым и, подойдя, ехидно поинтересовался, неужели это – вся братва, которую собирался привести на разборку самозваный нищий.
