Рыбаков включил фару и первым двинулся по тоннелю, ведущему к широкому и давно пересохшему водосбросу.
Появившиеся со стороны рощицы сотрудники девятнадцатого РОВД являли собой страшное зрелище. Всклокоченные, в разорванной местами одежде, с измазанными грязью лицами, потрясающие воздетыми к небу кулаками и короткими автоматами, они шли цепью, словно белогвардейцы в психическую атаку, широко разевая рты и выкрикивая нечто грозное и невразумительное. Для полного сходства с шеренгами капелевцев не хватало лишь золоченых аксельбантов и черного знамени с черепом и костями.
Изредка то один, то другой не совсем трезвый атакующий падал, но тут же вставал и продолжал движение к заветной цели.
Плодожоров и компания вывалились из заглохших сразу после въезда на территорию садоводства УАЗов, обнажили свои стволы и с ревом бросились наперерез конкурентам, оставив водителей и застигнутого приступом тошноты дознавателя Пугало разбираться с перегревшимися моторами.
Грузившие доски в старый «фольксваген» двое мужичков застыли в недоумении.
«Opel Senator» и «Suzuki Liana» взревели двигателями, развернулись и помчались к выезду на шоссе. Но далеко коричневый немецкий седан, в котором сидел Иуда Пейсиков, не отъехал. Пущенная недрогнувшей рукой Тулипа тяжелая пуля из бесшумного автомата "Вал *" вспорола правую переднюю шину «опеля», машину занесло, она пробила заборчик из штакетника на чьем-то пустующем участке и остановилась, вломившись в густой малинник.
Коммерческий директор «Семисвечника» Кац стукнулся носом о баранку и тоненько взвыл.
Тем временем атакующие коллективы сошлись в нешуточной схватке у калитки надела исчезнувшего «Фишмана».
Первыми сцепились вырвавшиеся вперед дознаватель Яичко и начальник ОУРа девятнадцатого РОВД майор Петухидзе. С воплями «Предатель!», «От предателя слышу!» и «Ментяра позорный!» давно знакомые друг с другом мусора, испившие за время работы в одном и том же отделе немало гекалитров разнообразного спиртного, принялись дубасить визави резиновыми палками, целя по голове и причинному месту.
Быстро подоспели и остальные.
Оперативник Скрипочка, еще не до конца отошедший от употребления «Яблочной», хотел издать боевой клич, но вместо этого метнул харч в самую гущу дерущихся… Старший лейтенант Землеройко, аки древнегреческий копьеметатель, швырнул в противников подобранные по пути грабли и попал аккурат по затылку своему коллеге Палиндромову… Ефрейтор Дятлов неловко взмахнул автоматом и прикладом сломал сам себе челюсть… Капитана Саранчидзе пробило на испускание ветров и он, задорно попукивая, прыгнул сверху на упавшего начальника дежурной части противоборствующего РОВД, и вместе с ним скатился в канаву, наполовину залитую водой… Старлей Градусов поскользнулся на коровьей лепешке и башкой вперед въехал в живот оперу Пятачкову, топтавшему ногами поверженного сержанта Степанюка… Вверх ударила очередь из АКСУ упавшего навзничь старшины Пасюка…
Тем временем один из УАЗов завелся, рванул вперед и стукнул «фольксваген» точно по бамперу.
Со сложенного в грузовом отсеке микроавтобуса штабеля сорвалась широкая доска-двухдюймовка, просвистела над головой успевшего присесть одного из мужичков и торцом въехала по переносице второму.
– С дороги, мать вашу! – проорал дознаватель Пугало, сидевший за рулем ментовского «козла».
Непострадавший мужичок выказал полное неуважение к стражам порядка и, вместо того, чтобы сбежать с места происшествия и уволочь вырубленного доской товарища, ринулся в лоб на УАЗ, распахнул водительскую дверцу, смачно заехал по морде Пугало и за шиворот вытащил того из машины.
Перед глазами у дознавателя мелькнуло развернутое удостоверение сотрудника Федеральной Службы Безопасности России.
– Майор Оленев, ФСБ *! – срывающимся голосом завопил мужичок и треснул Пугало носком сапога под ребра. – Лежать, скотина! Руки за голову! – и повернулся к поверженному товарищу. – Серега! Ты как?
Начальник третьего отдела Службы Собственной Безопасности питерского УФСБ капитан третьего ранга Петренко, вот уже третий год строивший дом в деревне Лосевка, перевернулся на живот, поднялся на четвереньки и ошалело помотал головой.
– Я не виноват! – взвизгнул протрезвевший от ужаса Пугало и ткнул пальцем в бело-синюю «мусоровозку». – Она сама поехала!
– Заткни пасть, урод! – рыкнул Оленев, выдернул из наплечной кобуры дознавателя потертый «макаров», проверил наличие патронов в обойме и огромными прыжками понесся к месту драки, на ходу передергивая затвор пистолета.
Позади майора взревел двигатель второго УАЗа…
– А теперь, мил человек, съездим-ка на вокзальчик, за оставшейся денежкой.
Племянник Цили Моисеевны Ступор забился в объятиях Гоблина, но силы были явно неравны, и спустя четверть минуты деморализованного Пейсикова с надетым на голову холщовым мешком забросили в багажное отделение золотистого внедорожника «Chevrolet Tahoe», за рулем которого восседал невозмутимый Тулип.
ГЛАВА 7 ОДИН РАЗ – НЕ СКАЛОЛАЗ
***
Нанятые Кугельманом и Цилей Ступор менты вышли на рубежи атаки одновременно, даже не дождавшись отъезда приобретателей атомного заряда от домика «лаборанта Фишмана».Появившиеся со стороны рощицы сотрудники девятнадцатого РОВД являли собой страшное зрелище. Всклокоченные, в разорванной местами одежде, с измазанными грязью лицами, потрясающие воздетыми к небу кулаками и короткими автоматами, они шли цепью, словно белогвардейцы в психическую атаку, широко разевая рты и выкрикивая нечто грозное и невразумительное. Для полного сходства с шеренгами капелевцев не хватало лишь золоченых аксельбантов и черного знамени с черепом и костями.
Изредка то один, то другой не совсем трезвый атакующий падал, но тут же вставал и продолжал движение к заветной цели.
Плодожоров и компания вывалились из заглохших сразу после въезда на территорию садоводства УАЗов, обнажили свои стволы и с ревом бросились наперерез конкурентам, оставив водителей и застигнутого приступом тошноты дознавателя Пугало разбираться с перегревшимися моторами.
Грузившие доски в старый «фольксваген» двое мужичков застыли в недоумении.
«Opel Senator» и «Suzuki Liana» взревели двигателями, развернулись и помчались к выезду на шоссе. Но далеко коричневый немецкий седан, в котором сидел Иуда Пейсиков, не отъехал. Пущенная недрогнувшей рукой Тулипа тяжелая пуля из бесшумного автомата "Вал *" вспорола правую переднюю шину «опеля», машину занесло, она пробила заборчик из штакетника на чьем-то пустующем участке и остановилась, вломившись в густой малинник.
Коммерческий директор «Семисвечника» Кац стукнулся носом о баранку и тоненько взвыл.
Тем временем атакующие коллективы сошлись в нешуточной схватке у калитки надела исчезнувшего «Фишмана».
Первыми сцепились вырвавшиеся вперед дознаватель Яичко и начальник ОУРа девятнадцатого РОВД майор Петухидзе. С воплями «Предатель!», «От предателя слышу!» и «Ментяра позорный!» давно знакомые друг с другом мусора, испившие за время работы в одном и том же отделе немало гекалитров разнообразного спиртного, принялись дубасить визави резиновыми палками, целя по голове и причинному месту.
Быстро подоспели и остальные.
Оперативник Скрипочка, еще не до конца отошедший от употребления «Яблочной», хотел издать боевой клич, но вместо этого метнул харч в самую гущу дерущихся… Старший лейтенант Землеройко, аки древнегреческий копьеметатель, швырнул в противников подобранные по пути грабли и попал аккурат по затылку своему коллеге Палиндромову… Ефрейтор Дятлов неловко взмахнул автоматом и прикладом сломал сам себе челюсть… Капитана Саранчидзе пробило на испускание ветров и он, задорно попукивая, прыгнул сверху на упавшего начальника дежурной части противоборствующего РОВД, и вместе с ним скатился в канаву, наполовину залитую водой… Старлей Градусов поскользнулся на коровьей лепешке и башкой вперед въехал в живот оперу Пятачкову, топтавшему ногами поверженного сержанта Степанюка… Вверх ударила очередь из АКСУ упавшего навзничь старшины Пасюка…
Тем временем один из УАЗов завелся, рванул вперед и стукнул «фольксваген» точно по бамперу.
Со сложенного в грузовом отсеке микроавтобуса штабеля сорвалась широкая доска-двухдюймовка, просвистела над головой успевшего присесть одного из мужичков и торцом въехала по переносице второму.
– С дороги, мать вашу! – проорал дознаватель Пугало, сидевший за рулем ментовского «козла».
Непострадавший мужичок выказал полное неуважение к стражам порядка и, вместо того, чтобы сбежать с места происшествия и уволочь вырубленного доской товарища, ринулся в лоб на УАЗ, распахнул водительскую дверцу, смачно заехал по морде Пугало и за шиворот вытащил того из машины.
Перед глазами у дознавателя мелькнуло развернутое удостоверение сотрудника Федеральной Службы Безопасности России.
– Майор Оленев, ФСБ *! – срывающимся голосом завопил мужичок и треснул Пугало носком сапога под ребра. – Лежать, скотина! Руки за голову! – и повернулся к поверженному товарищу. – Серега! Ты как?
Начальник третьего отдела Службы Собственной Безопасности питерского УФСБ капитан третьего ранга Петренко, вот уже третий год строивший дом в деревне Лосевка, перевернулся на живот, поднялся на четвереньки и ошалело помотал головой.
– Я не виноват! – взвизгнул протрезвевший от ужаса Пугало и ткнул пальцем в бело-синюю «мусоровозку». – Она сама поехала!
– Заткни пасть, урод! – рыкнул Оленев, выдернул из наплечной кобуры дознавателя потертый «макаров», проверил наличие патронов в обойме и огромными прыжками понесся к месту драки, на ходу передергивая затвор пистолета.
Позади майора взревел двигатель второго УАЗа…
***
Пейсиков отбежал от «опеля» на полсотни метров, свернул за угол какого-то сарая и тут на него сверху обрушилось нечто огромное и тяжелое. Рот зажала чья-то широкая ладонь и тихий голос произнес фразу, от которой Иудушку бросило в холодный пот:– А теперь, мил человек, съездим-ка на вокзальчик, за оставшейся денежкой.
Племянник Цили Моисеевны Ступор забился в объятиях Гоблина, но силы были явно неравны, и спустя четверть минуты деморализованного Пейсикова с надетым на голову холщовым мешком забросили в багажное отделение золотистого внедорожника «Chevrolet Tahoe», за рулем которого восседал невозмутимый Тулип.
ГЛАВА 7 ОДИН РАЗ – НЕ СКАЛОЛАЗ
Солнце, воздух и вода,
Это, дети, ерунда.
Лишь здоровый прагматизм
Укрепляет организм.
Лозунг на фасаде детского сада тюремного типа.
Денис вышел из "таблетки *" на улицу, в плотном потоке пешеходов неторопливо пересек Лиговский проспект, бросил горсть мелочи в картонную коробку с крупной, написанной фломастером просьбой помочь на содержание собак в частном приюте, миновал гостиницу «Октябрьская», свернул налево в короткий переулочек на задворках здания городской налоговой полиции, протопал мимо парочки торговых павильонов и шеренги сверкающих джипов, распахнул дверь ресторанчика «У Рудольфа», славного своей кухней и гостеприимностью владельцев сего заведения для набивания животов, поднялся вверх по мраморной лестнице на второй этаж, вежливо кивнул миловидной девушке за барной стойкой, жестом остановил даму-метрдотеля, направившуюся к гостю, дабы провести того за приглянувшийся столик, прошествовал в большой зал и уселся на свободный стул у длинного стола, уставленного огромным количеством тарелок с мясными и рыбными закусками, салатами и кружками пива «Крушовица».
Подкрепляющийся коллектив в лице Ортопеда, Глюка, Кабаныча, Садиста, Горыныча, Мизинчика, Игоря Борцова и еще десятка братков радостно поприветствовал вновь прибывшего соратника по борьбе за светлое капиталистическое будущее.
Рыбаков заказал подскочившей официантке двойную порцию тигровых креветок и свиное колено с кнедликами, налил себе апельсинового соку и умиротворенно откинулся на спинку стула, расслабляясь в кондиционированной прохладе ресторана после прохода по испепеляющей жаре улицы.
Посещать кабачок «У Рудольфа» считалось в братанской среде признаком хорошего тона.
Кормили там отменно, интерьер обеденных залов, выдержанный в средневековом стиле, настраивал посетителей на спокойный лад, а подаваемые напитки были выше всяких похвал. Особенно радовали свежайшее чешское пиво и настойка «Бехеревка», рюмочкой которой так славно завершить плотную трапезу.
Да и цены в ресторане были вполне приемлемыми, не опустошавшими лопатник *даже после обеда на четверых с пятью переменами блюд. Что ценилось в среде людей, умевших считать деньги.
Денис выпил сок, налил себе еще и вклинился в спор Ортопеда и Мизинчика, рассуждавших о качестве современной российской прозы. Первый бухтел о необходимости расстреливать авторов-графоманов, дабы другим неповадно было писать всякую фигню, второй выступал за более мягкие методы наказания типа публичной порки розгами и запрета на профессию.
В качестве примеров оба братка избрали разрекламированную мастерицу «иронического» женского детектива Дарью Гонцову, чьи многостраничные тупые опусы приводили в ужас людей с минимальным литературным вкусом, и эстетствующего грузина-журналиста, пишущего под псевдонимом Буба Акынин.
– Стрелять, стрелять и стрелять, – ворчал Грызлов, не забывая отправлять в широкую пасть толстые ломти ветчины и буженины, запивая их огромными глотками пива из фирменной литровой кружки. – Другого, блин, пути нет…
– Есть, – возражал Кузьмичев, отдававший должное салату оливье. – Твои экстремистские замашки приведут только к тому, что за год перебьют девяносто процентов писателей. Потому что разному пиплу нравится разное чтиво. Надо сечь, чтобы думали, как писать. Причем сечь в первую очередь издателей. Это конструктивный, блин, путь.
– Давать малых прутняков, как сказано у Хольма ван Зайчика, – сказал Рыбаков.
– И отбирать эрготоу *у авторов, – прогудел Горыныч, неожиданно явив глубокое знание хорошей литературы.
Окружающие с уважением посмотрели на подкованного Даниила, знающего столь мудреные слова.
– Но вообще-то, – заявил Рыбаков, – методами телесных наказаний или расстрелов привить вкус к достойному чтению невозможно.
– Это почему? – нахмурился Ортопед.
– Потому что сначала нужно заняться повышением культурного уровня потребителей продукции, – Рыбаков свернул в тоненькую трубочку пластинку бастурмы. – Ибо без воспитания читателей в духе неприятия графоманства лупить авторов бессмысленно. То же самое относится и к телевидению. Пока зритель или читатель не проголосуют кошельком, ничего не изменится. Могу привести аналогичный пример из твоей, Миша, жизни.
– Ну, приведи, – обреченно согласился Грызлов.
– Твои заслуживающие всяческого уважения методы борьбы с автомобильными ворами. Помнишь, к чему они привели? Но ведь они так и не искоренили воровство. Даже в твоем районе…
– Это да, блин, – вынужден был согласиться Ортопед.
Мелкие воришки, разбивавшие боковые окна машин и похищавшие магнитолы и просто оставленные в салонах вещи, были настоящим проклятьем Выборгского района, где проживал досточтимый братан. Не проходило ночи, чтобы в районе не разбивали два-три десятка стекол, вводя хозяев четырехколесных железных друзей в расходы, несопоставимые с мизерной стоимостью исчезнувшего имущества.
Засады, организуемые сплоченными коллективами живущих в одном доме автовладельцев, ни к какому результату не приводили. Летучие группы воришек, наполовину состоявшие из местных наркоманов, заранее узнавали о вставших в караул мужиках с монтировками и к находящимся под наблюдением машинам не приближались.
Ортопед, всего за год четырежды отгонявший свой внедорожник «Toyota Landcruiser» для установки новых боковых стекол взамен выбитых, озверел и решил лично поставить точку в затянувшемся противостоянии.
Немного поразмыслив и обсудив проблему с коллегами, Михаил приобрел в подземном переходе станции метро «Площадь Александра Невского» три вместительные кожаные барсетки с выдавленными на них логотипами «Gucci» и кодовыми замками, кои сразу не вскроешь, а надо ломать отверткой. Внутрь барсеток Грызлов поместил по две гранаты РГД-5 *и договорился о размещении ловушек с двумя пацанами из дружественной бригады, проживавших с Ортопедом в одном дома-корабле.
Поздним вечером народные мстители положили на передние пассажирские кресла своих машин по барсетке, аккуратно выдернули кольца из запалов и прикрыли дверцы. Автомобили было решено не запирать, дабы воришкам даже не пришлось бы бить стекла. Затем Грызлов пригласил соратников по искоренению мелкой преступности к себе и они засели при выключенном свете на кухне, попивая хорошую водочку «Синопская», вполголоса рассказывая друг другу разные поучительные случаи из жизни и чутко прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам.
В полпервого ночи громыхнуло.
Братки высунулись из окна и с удовольствием узрели в полусотне метров от подъезда четыре раскинувшихся тела, нашпигованных осколками двух гранат.
– Айн! – почему-то по-немецки сказал Ортопед и обвел взглядом двор. – И где же цвай?
«Цвая» ждали недолго.
От гаражей-ракушек к помойке метнулись три тени и спустя несколько секунд за мусорными бачками полыхнула яркая вспышка, сопровождаемая звуком двойного разрыва.
А тут и «драй» подоспел.
Правда, третья барсетка-ловушка сработала немного не так, как рассчитывал Михаил.
Тупые торчки вскрыли ее прямо в салоне джипа Грызлова. Прижатые крышкой барсетки фиксаторы гранат отщелкнулись и через три с половиной секунды двух придурков разорвало в клочья вместе с кожанными креслами роскошного внедорожника. В стороны отлетели четыре оторванные дверцы и лобовое стекло.
Примчавшиеся менты констатировали наличие девяти трупов, покореженную «тойоту» и начали расследование происшествия. Дознание шло долго и мучительно, пока наконец не завершилось прекращением уголовного дела с квалификацией «массовое самоубийство» в связи со смертью потерпевших.
Но на общую ситуацию в районе гибель трех групп наркоманов оказала незначительное влияние. Разве что во двор к Ортопеду воришки опасались заходить, справедливо подозревая его обитателей в склонности к излишней жестокости…
– Или, – Рыбаков продолжил свою мысль, – возьмем почтенного Армагеддонца…
– А что я? – удивился Василий Могильный, на мгновение оторвавшись от обгладывания здоровенной кости, ранее скрытой под толстым слоем мяса свиного окорока. – Я ничего…
– Ага, – засмеялся Денис. – Кто же тогда похитителей автоэмблем наказывал? Пушкин, что ли?
Армагеддонец молча заработал челюстями.
Кражи фирменных знаков с машин также являлись большой проблемой для владельцев иномарок. Каждая эмблема стоила десять-двадцать долларов и пользовалась большим спросом у воришек. Тем более, что сковырнуть мерседесовскую звезду или бело-синий значок с BMW – это не в салон лезть, подцепил перочинным ножом, секунда – и готово. Машина же после этой нехитрой операции приобретала несообразный вид, сильно раздражавший хозяев, вынужденных тратить время на поездку в магазин запчастей и покупать утраченную эмблему. Причем частенько так бывало, что покупалась своя же, содранная с капота несколько часов назад.
Могильный, которому надоело раз в неделю мотаться за синими овалами с надписью «Land Rover» и крепить их на своем джипе, придумал радикальный способ охраны фирменного знака. Он установил в моторном отсеке мощный конденсатор, заряжаемый от штатного аккумулятора, подвел провода к алюминиевой окантовке эмблемы и спокойно отправился спать.
Ночью прошел дождь.
Выйдя поутру из парадного, Армагеддонец наткнулся на три скрюченных хладных тела сотрудников ППС, лежавших друг за дружкой перед капотом его вседорожника, застывший неподалеку УАЗик с распахнутыми дверцами, из которого хозяйственные местные хулиганы уже успели выдернуть рацию и пару передних сидений, и понял, что с мощностью конденсатора он немного переборщил. Надо было ставить не статысячевольтовый разрядник на пять ампер, а поменьше. Тогда бы друзья похитителя автоэмблем, пытавшихся оттащить его от джипа, остались бы живы.
Василий почесал репу, отогнал свой «Land Rover Discovery» за угол дома, а затем с наслаждением наблюдал броуновское движение районных мусоров, никак не способных понять, кто и каким способом отправил на тот свет трех их молодых коллег…
– С ментами вообще, блин, весело, – Гоблин вспомнил происшедшую с его соседом историю. – Приятель мой решил на всякий случай обезопасить квартирку от домушников. Хоть и сигнализация стояла, но всё таки… Нафигачил в бутылку с коньяком цианида, да и водрузил ее по центру стола на кухне. Типа – угощайтесь, граждане воры… Сам на дачу свалил. Приезжает – дверь децл *приоткрыта, а на кухне два трупа в форме. Увошники *, мать их… По охраняемым объектам шакалили, пока хозяева в отъезде. Пешочком, блин, без машины. Геморроя потом с труперами было – не передать! Пока в подвал оттаскивал, пока то, пока сё… Ужас, короче.
– Мусора – они такие, – согласился Стоматолог. – Куда не плюнь, обязательно в легавого попадешь…
Итальянский замок с фигурной задвижкой опять преподнес сюрприз, заклинившись в самый неподходящий момент.
Роскошный офис холдинга, расположенный в одном здании со станцией метро «Приморская» и отделом транспортной милиции, благодаря чему Дудо экономил на охране помещений, был оборудован под чутким руководством Игоря Васильевича и нашпигован разными хитрыми приспособлениями, кои гендиректор выписал по каталогу. Проводившая ремонт «Сам себе издателя» бригада строителей поначалу была счастлива от обилия заказанных дорогостоящих материалов и объема сложных высокооплачиваемых работ, однако по истечение непродолжительного времени, когда пришел час получать по счету, книготорговец предъявил кучу претензий по качеству исполненного и закрывать смету отказался. Рассудив, что работягам и аванса хватит.
Мелкое кидалово по отношению к своим работникам и деловым партнерам вообще было фирменным стилем Дудо.
Крысятничал Игорь Васильевич во всём.
Он штрафовал работников за свои же ошибки, придирался к любой мелочи, заставлял подчиненных просиживать в офисе допоздна, не оплачивая им свехурочные, организовал фирму по перепродаже книг собственного издательства, чтобы дополнительно рубить по полтинничку с каждого экземпляра, нанимал людей с трехмесячными испытательными сроками, в конце которых заявлял, что те не справились с должностными обязанностями и могут проваливать на все четыре стороны, получив в бухгалтерии деньги из расчета одного МРОТ *, не гнушался даже проверять, чем обедают редакторы, корректоры, верстальщики и секретари, а если видел, что кроме хлеба и чая они позволяют себе вкушать колбасу и сыр, устраивал разнос, истошно вопя о «зажравшихся» сотрудниках, устраивающих пир в то время, когда надо корпеть над планами, рукописями и макетами.
Гнев Дудо испытывали на себе даже верные стукачи президента во главе с начальницей производственного отдела холдинга. На них он орал, естественно, реже, но всё же случалось…
Игорь Васильевич потеребил золоченую ручку, облизал пухлые губы и попытался выдавить дверь плечом.
Сто десять килограммов жира президентского тела напряглись, но, окромя внезапно вырвавшегося из глубин Дудо тоненького пука, ничего не произошло.
Дверь стояла намертво.
Глава холдинга приложил ухо к филенке и прислушался.
Из приемной доносились веселые голоса его водителя и секретарей.
– Эй! – Игорь Васильевич постучал ладонью по двери. – Слава!
Шофер не откликнулся, занятый приготовлением кофе себе и трем девушкам.
– Вячеслав! – немного громче позвал Дудо.
Ответом на его призыв был взрыв хохота после удачной шутки зашедшего в приемную второго водителя, обслуживавшего «мерседес» главного редактора.
Дудо несколько приуныл.
Его личный сортир был расположен в предбаннике и отделен от приемной еще двумя дверями с хорошей звукоизоляцией. Поэтому не был удивительным тот факт, что служащие не слышали стуков высокого руководства…
Частое посещение туалета было для Игоря Васильевича необходимо и связано с особенностями его желудочно-кишечного тракта. Вернее, даже не с особенностями, а с напрочь сорванной перестальтикой кишечника, из-за чего позывы к облегчению приходили внезапно и к ним требовалось прислушиваться, дабы не запачкать брюки.
И всё по причине стремления президента холдинга выглядеть спортивно и поджаро.
Дудо, как и большинство россиянцев, был зело ленив, однако хотел иметь атлетическую фигуру, притягивающую женские взгляды на пляже. Посещать тренажерные залы ему было некогда, поэтому он избрал иной путь к совершенству, для начала купив электропояс «Энерджайзер». Трехсотдолларовый эластичный пояс стимулировал брюшные мышцы посредством посыла регулярных электрических импульсов, заставлял их сокращаться и спустя пару месяцев должен был привести к тому, что на месте обвисшего брюха главы «Сам себе издателя» возник бы рельефный плоский живот. Для Игоря Васильевича, похожего со стороны на большую перезревшую грушу, к которой по странной прихоти матушки-природы пришпандорили короткие ножки и ручки, сие было весьма актуально.
Однако «Энерджайзер» сработал немного не так, как обещалось в рекламе.
Внешнее электрическое воздействие на живот Дудо никак не отразилось на объеме пуза, а привело к почти полному отказу кишечника исполнять свои функции. Гладкая мускулатура решила уйти на покой, предоставив свои обязанности неутомимому поясу на батарейках.
Промучавшись двухнедельным запором, Игорь Васильевич бросился к врачам, которые для начала поставили ему ведерную клизму, а затем прописали кучу препаратов, должных в течение года-двух вернуть кишкам прежнюю работоспособность. Не очень приятным побочным эффектом этих лекарств был расслабляющий, причем внезапный и непросчитываемый. Дудо могло прихватить и в кабинете, и в машине, и на деловой встрече. Именно поэтому он предпочитал не выезжать из офиса, а назначать переговоры на своей территории, где путь в сортир был короток и проторен…
Президент холдинга глубоко вздохнул и снова застучал ладонью по коварной двери.
– Дудо опять в нужнике застрял, – спокойно объяснил Вячеслав и уселся в мягкое кресло. – Раз в пару недель дверь клинит. Ты, Серега, не обращай внимания…
– Так помочь вроде треба, – неуверенно сказал Серега.
– Пущай посидит еще, – отмахнулся президентский водитель. – В прошлый раз он там сорок минут торчал. Сегодня надо перекрыть это достижение, довести время до часа, не меньше.
– Можно сказать, что Василич идет на рекорд? – предположил Сергей.
– Можно и так, – согласился непочтительный Славик. – Или, что мы выводим новый вид издателя – Дудо очковый, самозапирающийся…
Секретари прыснули.
– Ну вот, – Вячеслав вернулся к истории, которую он рассказывал до прихода шофера главного редактора. – Вызывает меня это толстое чувырло и говорит – «Надо съездить в типографию, забрать плёнки…». Типа, с ними чё-то не то, опять Яна Гурьевна напортачила…
С минуту на минуту начинался обеденный перерыв, когда приемная пустела. И тогда уж точно никто не придет на помощь жертве подлой западной техники.
Игорь Васильевич похлопал себя по карманам в поисках мобильника, посредством которого он мог дозвониться в секретариат и вызвать Славика, но телефона не обнаружил. Купленный экономным Дудо всего за восемьдесят пять долларов дешевый «Panasonic GD35» бесполезным куском пластмассы валялся на столе в кабинете, рядом с покрытым недельной пылью компьютером и стопкой журналов «Sex-show», кои президент холдинга так любил пролистывать в свободное время.
Книгоиздатель подпер жирные оплывающие щеки руками и подумал, как хорошо было бы сейчас развалиться на мягком велюровом диване в комнате отдыха, а не ерзать на выпуклой и жесткой пластмассовой крышке унитаза.
Комнату отдыха Дудо соорудил себе совсем недавно, когда стал президентом холдинга.
До вхождения в сию благозвучную должность он был обычным генеральным директором издательства «Мойка-плюс» и совладельцем единой торговой сети «Книжный червь», распространявшей, в основном, покетбуки с розовыми сердечками на обложках и тома кулинарных рецептов. Дела у подвластных Игорю Васильевичу предприятий шли с каждым годом всё хуже и хуже, пик продаж, когда читатели расхватывали тираж любой новой книги, давно миновал, и издательство Дудо выживало лишь за счет инерции сознания потребителей.
Книготорговец пару раз предпринял слабые попытки поправить положение, взяв пример со своих московских партнеров, ничтоже не сумняшеся выпускавших старые вещи популярных авторов под измененными названиями и рекламирующих их как «новинки», но не преуспел. Наглые питерские читатели, наученные горьким опытом приобретения одной и той же книги под тремя разными наименованиями, сначала смотрели внутрь текста, а затем решали, брать товар или нет. Метод запечатывания книг в прозрачную пленку, должную помешать покупателю сразу обнаружить обман, ожидаемого результата не принес. Покрытые шуршащим целлофаном тома не брали вообще.
Активная рекламная кампания по продвижению на рынок поделок литературных негров, заявленных как новые произведения маститых авторов, якобы сменивших псевдонимы, также провалилась. На этот раз – из-за происков охамевших журналистов. Писарчуки быстро раскусили замысел Дудо и устроили масштабную акцию в прессе, ратуя за права потребителей. Дополнительно в «Мойку-плюс» обратились несколько возмущенных покупателей и выкатили издательству с десяток требований вернуть деньги и оплатить моральный ущерб от приобретения ложно разрекламированного товарца. Когда же Игорь Васильевич отказался удовлетворить поступившие претензии, они трансформировались в судебные иски, грозившие полностью разорить книготорговца.
Это, дети, ерунда.
Лишь здоровый прагматизм
Укрепляет организм.
Лозунг на фасаде детского сада тюремного типа.
Денис вышел из "таблетки *" на улицу, в плотном потоке пешеходов неторопливо пересек Лиговский проспект, бросил горсть мелочи в картонную коробку с крупной, написанной фломастером просьбой помочь на содержание собак в частном приюте, миновал гостиницу «Октябрьская», свернул налево в короткий переулочек на задворках здания городской налоговой полиции, протопал мимо парочки торговых павильонов и шеренги сверкающих джипов, распахнул дверь ресторанчика «У Рудольфа», славного своей кухней и гостеприимностью владельцев сего заведения для набивания животов, поднялся вверх по мраморной лестнице на второй этаж, вежливо кивнул миловидной девушке за барной стойкой, жестом остановил даму-метрдотеля, направившуюся к гостю, дабы провести того за приглянувшийся столик, прошествовал в большой зал и уселся на свободный стул у длинного стола, уставленного огромным количеством тарелок с мясными и рыбными закусками, салатами и кружками пива «Крушовица».
Подкрепляющийся коллектив в лице Ортопеда, Глюка, Кабаныча, Садиста, Горыныча, Мизинчика, Игоря Борцова и еще десятка братков радостно поприветствовал вновь прибывшего соратника по борьбе за светлое капиталистическое будущее.
Рыбаков заказал подскочившей официантке двойную порцию тигровых креветок и свиное колено с кнедликами, налил себе апельсинового соку и умиротворенно откинулся на спинку стула, расслабляясь в кондиционированной прохладе ресторана после прохода по испепеляющей жаре улицы.
Посещать кабачок «У Рудольфа» считалось в братанской среде признаком хорошего тона.
Кормили там отменно, интерьер обеденных залов, выдержанный в средневековом стиле, настраивал посетителей на спокойный лад, а подаваемые напитки были выше всяких похвал. Особенно радовали свежайшее чешское пиво и настойка «Бехеревка», рюмочкой которой так славно завершить плотную трапезу.
Да и цены в ресторане были вполне приемлемыми, не опустошавшими лопатник *даже после обеда на четверых с пятью переменами блюд. Что ценилось в среде людей, умевших считать деньги.
Денис выпил сок, налил себе еще и вклинился в спор Ортопеда и Мизинчика, рассуждавших о качестве современной российской прозы. Первый бухтел о необходимости расстреливать авторов-графоманов, дабы другим неповадно было писать всякую фигню, второй выступал за более мягкие методы наказания типа публичной порки розгами и запрета на профессию.
В качестве примеров оба братка избрали разрекламированную мастерицу «иронического» женского детектива Дарью Гонцову, чьи многостраничные тупые опусы приводили в ужас людей с минимальным литературным вкусом, и эстетствующего грузина-журналиста, пишущего под псевдонимом Буба Акынин.
– Стрелять, стрелять и стрелять, – ворчал Грызлов, не забывая отправлять в широкую пасть толстые ломти ветчины и буженины, запивая их огромными глотками пива из фирменной литровой кружки. – Другого, блин, пути нет…
– Есть, – возражал Кузьмичев, отдававший должное салату оливье. – Твои экстремистские замашки приведут только к тому, что за год перебьют девяносто процентов писателей. Потому что разному пиплу нравится разное чтиво. Надо сечь, чтобы думали, как писать. Причем сечь в первую очередь издателей. Это конструктивный, блин, путь.
– Давать малых прутняков, как сказано у Хольма ван Зайчика, – сказал Рыбаков.
– И отбирать эрготоу *у авторов, – прогудел Горыныч, неожиданно явив глубокое знание хорошей литературы.
Окружающие с уважением посмотрели на подкованного Даниила, знающего столь мудреные слова.
– Но вообще-то, – заявил Рыбаков, – методами телесных наказаний или расстрелов привить вкус к достойному чтению невозможно.
– Это почему? – нахмурился Ортопед.
– Потому что сначала нужно заняться повышением культурного уровня потребителей продукции, – Рыбаков свернул в тоненькую трубочку пластинку бастурмы. – Ибо без воспитания читателей в духе неприятия графоманства лупить авторов бессмысленно. То же самое относится и к телевидению. Пока зритель или читатель не проголосуют кошельком, ничего не изменится. Могу привести аналогичный пример из твоей, Миша, жизни.
– Ну, приведи, – обреченно согласился Грызлов.
– Твои заслуживающие всяческого уважения методы борьбы с автомобильными ворами. Помнишь, к чему они привели? Но ведь они так и не искоренили воровство. Даже в твоем районе…
– Это да, блин, – вынужден был согласиться Ортопед.
Мелкие воришки, разбивавшие боковые окна машин и похищавшие магнитолы и просто оставленные в салонах вещи, были настоящим проклятьем Выборгского района, где проживал досточтимый братан. Не проходило ночи, чтобы в районе не разбивали два-три десятка стекол, вводя хозяев четырехколесных железных друзей в расходы, несопоставимые с мизерной стоимостью исчезнувшего имущества.
Засады, организуемые сплоченными коллективами живущих в одном доме автовладельцев, ни к какому результату не приводили. Летучие группы воришек, наполовину состоявшие из местных наркоманов, заранее узнавали о вставших в караул мужиках с монтировками и к находящимся под наблюдением машинам не приближались.
Ортопед, всего за год четырежды отгонявший свой внедорожник «Toyota Landcruiser» для установки новых боковых стекол взамен выбитых, озверел и решил лично поставить точку в затянувшемся противостоянии.
Немного поразмыслив и обсудив проблему с коллегами, Михаил приобрел в подземном переходе станции метро «Площадь Александра Невского» три вместительные кожаные барсетки с выдавленными на них логотипами «Gucci» и кодовыми замками, кои сразу не вскроешь, а надо ломать отверткой. Внутрь барсеток Грызлов поместил по две гранаты РГД-5 *и договорился о размещении ловушек с двумя пацанами из дружественной бригады, проживавших с Ортопедом в одном дома-корабле.
Поздним вечером народные мстители положили на передние пассажирские кресла своих машин по барсетке, аккуратно выдернули кольца из запалов и прикрыли дверцы. Автомобили было решено не запирать, дабы воришкам даже не пришлось бы бить стекла. Затем Грызлов пригласил соратников по искоренению мелкой преступности к себе и они засели при выключенном свете на кухне, попивая хорошую водочку «Синопская», вполголоса рассказывая друг другу разные поучительные случаи из жизни и чутко прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам.
В полпервого ночи громыхнуло.
Братки высунулись из окна и с удовольствием узрели в полусотне метров от подъезда четыре раскинувшихся тела, нашпигованных осколками двух гранат.
– Айн! – почему-то по-немецки сказал Ортопед и обвел взглядом двор. – И где же цвай?
«Цвая» ждали недолго.
От гаражей-ракушек к помойке метнулись три тени и спустя несколько секунд за мусорными бачками полыхнула яркая вспышка, сопровождаемая звуком двойного разрыва.
А тут и «драй» подоспел.
Правда, третья барсетка-ловушка сработала немного не так, как рассчитывал Михаил.
Тупые торчки вскрыли ее прямо в салоне джипа Грызлова. Прижатые крышкой барсетки фиксаторы гранат отщелкнулись и через три с половиной секунды двух придурков разорвало в клочья вместе с кожанными креслами роскошного внедорожника. В стороны отлетели четыре оторванные дверцы и лобовое стекло.
Примчавшиеся менты констатировали наличие девяти трупов, покореженную «тойоту» и начали расследование происшествия. Дознание шло долго и мучительно, пока наконец не завершилось прекращением уголовного дела с квалификацией «массовое самоубийство» в связи со смертью потерпевших.
Но на общую ситуацию в районе гибель трех групп наркоманов оказала незначительное влияние. Разве что во двор к Ортопеду воришки опасались заходить, справедливо подозревая его обитателей в склонности к излишней жестокости…
– Или, – Рыбаков продолжил свою мысль, – возьмем почтенного Армагеддонца…
– А что я? – удивился Василий Могильный, на мгновение оторвавшись от обгладывания здоровенной кости, ранее скрытой под толстым слоем мяса свиного окорока. – Я ничего…
– Ага, – засмеялся Денис. – Кто же тогда похитителей автоэмблем наказывал? Пушкин, что ли?
Армагеддонец молча заработал челюстями.
Кражи фирменных знаков с машин также являлись большой проблемой для владельцев иномарок. Каждая эмблема стоила десять-двадцать долларов и пользовалась большим спросом у воришек. Тем более, что сковырнуть мерседесовскую звезду или бело-синий значок с BMW – это не в салон лезть, подцепил перочинным ножом, секунда – и готово. Машина же после этой нехитрой операции приобретала несообразный вид, сильно раздражавший хозяев, вынужденных тратить время на поездку в магазин запчастей и покупать утраченную эмблему. Причем частенько так бывало, что покупалась своя же, содранная с капота несколько часов назад.
Могильный, которому надоело раз в неделю мотаться за синими овалами с надписью «Land Rover» и крепить их на своем джипе, придумал радикальный способ охраны фирменного знака. Он установил в моторном отсеке мощный конденсатор, заряжаемый от штатного аккумулятора, подвел провода к алюминиевой окантовке эмблемы и спокойно отправился спать.
Ночью прошел дождь.
Выйдя поутру из парадного, Армагеддонец наткнулся на три скрюченных хладных тела сотрудников ППС, лежавших друг за дружкой перед капотом его вседорожника, застывший неподалеку УАЗик с распахнутыми дверцами, из которого хозяйственные местные хулиганы уже успели выдернуть рацию и пару передних сидений, и понял, что с мощностью конденсатора он немного переборщил. Надо было ставить не статысячевольтовый разрядник на пять ампер, а поменьше. Тогда бы друзья похитителя автоэмблем, пытавшихся оттащить его от джипа, остались бы живы.
Василий почесал репу, отогнал свой «Land Rover Discovery» за угол дома, а затем с наслаждением наблюдал броуновское движение районных мусоров, никак не способных понять, кто и каким способом отправил на тот свет трех их молодых коллег…
– С ментами вообще, блин, весело, – Гоблин вспомнил происшедшую с его соседом историю. – Приятель мой решил на всякий случай обезопасить квартирку от домушников. Хоть и сигнализация стояла, но всё таки… Нафигачил в бутылку с коньяком цианида, да и водрузил ее по центру стола на кухне. Типа – угощайтесь, граждане воры… Сам на дачу свалил. Приезжает – дверь децл *приоткрыта, а на кухне два трупа в форме. Увошники *, мать их… По охраняемым объектам шакалили, пока хозяева в отъезде. Пешочком, блин, без машины. Геморроя потом с труперами было – не передать! Пока в подвал оттаскивал, пока то, пока сё… Ужас, короче.
– Мусора – они такие, – согласился Стоматолог. – Куда не плюнь, обязательно в легавого попадешь…
***
Президент холдинга «Сам себе издатель» Игорь Васильевич Дудо подергал дверь личного сортира, в котором он просидел последние десять минут, но распахнуть ее не смог.Итальянский замок с фигурной задвижкой опять преподнес сюрприз, заклинившись в самый неподходящий момент.
Роскошный офис холдинга, расположенный в одном здании со станцией метро «Приморская» и отделом транспортной милиции, благодаря чему Дудо экономил на охране помещений, был оборудован под чутким руководством Игоря Васильевича и нашпигован разными хитрыми приспособлениями, кои гендиректор выписал по каталогу. Проводившая ремонт «Сам себе издателя» бригада строителей поначалу была счастлива от обилия заказанных дорогостоящих материалов и объема сложных высокооплачиваемых работ, однако по истечение непродолжительного времени, когда пришел час получать по счету, книготорговец предъявил кучу претензий по качеству исполненного и закрывать смету отказался. Рассудив, что работягам и аванса хватит.
Мелкое кидалово по отношению к своим работникам и деловым партнерам вообще было фирменным стилем Дудо.
Крысятничал Игорь Васильевич во всём.
Он штрафовал работников за свои же ошибки, придирался к любой мелочи, заставлял подчиненных просиживать в офисе допоздна, не оплачивая им свехурочные, организовал фирму по перепродаже книг собственного издательства, чтобы дополнительно рубить по полтинничку с каждого экземпляра, нанимал людей с трехмесячными испытательными сроками, в конце которых заявлял, что те не справились с должностными обязанностями и могут проваливать на все четыре стороны, получив в бухгалтерии деньги из расчета одного МРОТ *, не гнушался даже проверять, чем обедают редакторы, корректоры, верстальщики и секретари, а если видел, что кроме хлеба и чая они позволяют себе вкушать колбасу и сыр, устраивал разнос, истошно вопя о «зажравшихся» сотрудниках, устраивающих пир в то время, когда надо корпеть над планами, рукописями и макетами.
Гнев Дудо испытывали на себе даже верные стукачи президента во главе с начальницей производственного отдела холдинга. На них он орал, естественно, реже, но всё же случалось…
Игорь Васильевич потеребил золоченую ручку, облизал пухлые губы и попытался выдавить дверь плечом.
Сто десять килограммов жира президентского тела напряглись, но, окромя внезапно вырвавшегося из глубин Дудо тоненького пука, ничего не произошло.
Дверь стояла намертво.
Глава холдинга приложил ухо к филенке и прислушался.
Из приемной доносились веселые голоса его водителя и секретарей.
– Эй! – Игорь Васильевич постучал ладонью по двери. – Слава!
Шофер не откликнулся, занятый приготовлением кофе себе и трем девушкам.
– Вячеслав! – немного громче позвал Дудо.
Ответом на его призыв был взрыв хохота после удачной шутки зашедшего в приемную второго водителя, обслуживавшего «мерседес» главного редактора.
Дудо несколько приуныл.
Его личный сортир был расположен в предбаннике и отделен от приемной еще двумя дверями с хорошей звукоизоляцией. Поэтому не был удивительным тот факт, что служащие не слышали стуков высокого руководства…
Частое посещение туалета было для Игоря Васильевича необходимо и связано с особенностями его желудочно-кишечного тракта. Вернее, даже не с особенностями, а с напрочь сорванной перестальтикой кишечника, из-за чего позывы к облегчению приходили внезапно и к ним требовалось прислушиваться, дабы не запачкать брюки.
И всё по причине стремления президента холдинга выглядеть спортивно и поджаро.
Дудо, как и большинство россиянцев, был зело ленив, однако хотел иметь атлетическую фигуру, притягивающую женские взгляды на пляже. Посещать тренажерные залы ему было некогда, поэтому он избрал иной путь к совершенству, для начала купив электропояс «Энерджайзер». Трехсотдолларовый эластичный пояс стимулировал брюшные мышцы посредством посыла регулярных электрических импульсов, заставлял их сокращаться и спустя пару месяцев должен был привести к тому, что на месте обвисшего брюха главы «Сам себе издателя» возник бы рельефный плоский живот. Для Игоря Васильевича, похожего со стороны на большую перезревшую грушу, к которой по странной прихоти матушки-природы пришпандорили короткие ножки и ручки, сие было весьма актуально.
Однако «Энерджайзер» сработал немного не так, как обещалось в рекламе.
Внешнее электрическое воздействие на живот Дудо никак не отразилось на объеме пуза, а привело к почти полному отказу кишечника исполнять свои функции. Гладкая мускулатура решила уйти на покой, предоставив свои обязанности неутомимому поясу на батарейках.
Промучавшись двухнедельным запором, Игорь Васильевич бросился к врачам, которые для начала поставили ему ведерную клизму, а затем прописали кучу препаратов, должных в течение года-двух вернуть кишкам прежнюю работоспособность. Не очень приятным побочным эффектом этих лекарств был расслабляющий, причем внезапный и непросчитываемый. Дудо могло прихватить и в кабинете, и в машине, и на деловой встрече. Именно поэтому он предпочитал не выезжать из офиса, а назначать переговоры на своей территории, где путь в сортир был короток и проторен…
Президент холдинга глубоко вздохнул и снова застучал ладонью по коварной двери.
***
– Что это за грохот? – шофер главного редактора навострил уши и принял из рук одной из секретарей чашечку свежезаваренного кофе.– Дудо опять в нужнике застрял, – спокойно объяснил Вячеслав и уселся в мягкое кресло. – Раз в пару недель дверь клинит. Ты, Серега, не обращай внимания…
– Так помочь вроде треба, – неуверенно сказал Серега.
– Пущай посидит еще, – отмахнулся президентский водитель. – В прошлый раз он там сорок минут торчал. Сегодня надо перекрыть это достижение, довести время до часа, не меньше.
– Можно сказать, что Василич идет на рекорд? – предположил Сергей.
– Можно и так, – согласился непочтительный Славик. – Или, что мы выводим новый вид издателя – Дудо очковый, самозапирающийся…
Секретари прыснули.
– Ну вот, – Вячеслав вернулся к истории, которую он рассказывал до прихода шофера главного редактора. – Вызывает меня это толстое чувырло и говорит – «Надо съездить в типографию, забрать плёнки…». Типа, с ними чё-то не то, опять Яна Гурьевна напортачила…
***
Дудо опустил крышку унитаза, разместил на ней свой круп пятьдесят восьмого размера, дисгармонировавший с торсом, который был на четыре размера меньше, посмотрел на часы и пригорюнился.С минуту на минуту начинался обеденный перерыв, когда приемная пустела. И тогда уж точно никто не придет на помощь жертве подлой западной техники.
Игорь Васильевич похлопал себя по карманам в поисках мобильника, посредством которого он мог дозвониться в секретариат и вызвать Славика, но телефона не обнаружил. Купленный экономным Дудо всего за восемьдесят пять долларов дешевый «Panasonic GD35» бесполезным куском пластмассы валялся на столе в кабинете, рядом с покрытым недельной пылью компьютером и стопкой журналов «Sex-show», кои президент холдинга так любил пролистывать в свободное время.
Книгоиздатель подпер жирные оплывающие щеки руками и подумал, как хорошо было бы сейчас развалиться на мягком велюровом диване в комнате отдыха, а не ерзать на выпуклой и жесткой пластмассовой крышке унитаза.
Комнату отдыха Дудо соорудил себе совсем недавно, когда стал президентом холдинга.
До вхождения в сию благозвучную должность он был обычным генеральным директором издательства «Мойка-плюс» и совладельцем единой торговой сети «Книжный червь», распространявшей, в основном, покетбуки с розовыми сердечками на обложках и тома кулинарных рецептов. Дела у подвластных Игорю Васильевичу предприятий шли с каждым годом всё хуже и хуже, пик продаж, когда читатели расхватывали тираж любой новой книги, давно миновал, и издательство Дудо выживало лишь за счет инерции сознания потребителей.
Книготорговец пару раз предпринял слабые попытки поправить положение, взяв пример со своих московских партнеров, ничтоже не сумняшеся выпускавших старые вещи популярных авторов под измененными названиями и рекламирующих их как «новинки», но не преуспел. Наглые питерские читатели, наученные горьким опытом приобретения одной и той же книги под тремя разными наименованиями, сначала смотрели внутрь текста, а затем решали, брать товар или нет. Метод запечатывания книг в прозрачную пленку, должную помешать покупателю сразу обнаружить обман, ожидаемого результата не принес. Покрытые шуршащим целлофаном тома не брали вообще.
Активная рекламная кампания по продвижению на рынок поделок литературных негров, заявленных как новые произведения маститых авторов, якобы сменивших псевдонимы, также провалилась. На этот раз – из-за происков охамевших журналистов. Писарчуки быстро раскусили замысел Дудо и устроили масштабную акцию в прессе, ратуя за права потребителей. Дополнительно в «Мойку-плюс» обратились несколько возмущенных покупателей и выкатили издательству с десяток требований вернуть деньги и оплатить моральный ущерб от приобретения ложно разрекламированного товарца. Когда же Игорь Васильевич отказался удовлетворить поступившие претензии, они трансформировались в судебные иски, грозившие полностью разорить книготорговца.