Волан, конечно, не мечтал стать бомжем, но сила его воображения разделяла сознание, как нож яблоко, отдавая тело во власть типажа. Сам Дима Арцеулов был при этом как бы рядом, бесплотным духом, наблюдая со стороны жизненные перипетии своей телесной оболочки. Чтобы вновь обрести власть над ней и заставить тело доложить обстановку по связи, требовалось обычно некоторое волевое усилие.
Такое расположение души давало забавное ощущение неуязвимости: ведь все происходило не с ним вовсе, а с типажом. Сам Волан был человеком мягким, веселым и уступчивым, а типаж мог быть каким угодно.
Главное было - не заигрываться: пулю в лоб или пику в живот при плохом раскладе получал бы все-таки реальный Дима, а не вымышленный им бестелесный персонаж.
Клякса, инструктируя Волана, велел ему не заходить вглубь заднего двора и всегда иметь возможность отступить в торговые ряды, ведущие к главному входу. Сам Зимородок взял этот сектор на себя и вяло торговал на углу у ворот поношенной кроличьей шапкой Тыбиня, пытаясь "сшибить на бутылку".
Типаж у него был подходящий - озлобленный похмельным синдромом пролетарий, угрюмо глядящий на мир из-под отяжелевших за неделю запоя век, готовый ввязаться в драчку по любому поводу и мечтающий о появлении на обозримом пространстве эмиисаров от какой-нибудь радикальной левой партии, от которых и на флакон получить можно, если с плакатиком постоишь, и поговорить "за жисть".
В таком типаже Костя мог, не вызывая подозрений, вступиться и за Волана, и за Дональда. Ведь ремесло скрипача не предполагает отточенных навыков боевых искусств и пистолета за пазухой.
* * *
Беспричинная тревога, раздиравшая с утра Зимородка, передалась и Волану, и поначалу он держался избранной тактики, не теряя пути отхода под прикрытие Кляксы, до которого было всего метров полста.
Хорошо зная нравы криминалитета, он сознавал, что его персонаж имеет на рынке дурную стукаческую репутацию, ничего хорошего ему не обещающую. Однако глупое ощущение неидентичности с ролью свело на нет все предосторожности.
Когда два милицейских сержанта поманили его типаж пальцами, тот покорно, боком подошел, угодливо приседая. Молодые парни глядели на него серьезно, даже сочувственно, видя перед собой беспаспортного базарного побирушку. Арцеулов же, незримо витая рядом с типажом, отстраненно удивился такому вниманию, но, поскольку бомж должен был оставаться тупым и послушным, не вмешивался.
Сильный, без замаха, удар концом дубинки в живот мгновенно вернул его в родное тело, скорчившееся от боли.
- Да-а, мужик, - задумчиво протянул красивый темноглазый сержант, как будто это не он только что двинул Арцеулова в солнечное сплетение. - Тебе капец... Стукачи у нас долго не живут... климат не тот... Да они, собственно, совсем не живут...
В тот же миг кто-то подошедший сзади, незаметно, засопев от злости, коротко и сильно обрушил дубинку на затылок склонившегося разведчика.
- Плохо, видно, тебя жизнь учила, - продолжил говорливый страж порядка. - Седой уже - а понятий не знаешь... Ничего, поправим...
Диму ударили снизу коленом в лицо.
- Твой опер скопытнулся... и тебе туда же дорога... Шагай, шагай... не падай!
Его пнули тяжелым ботинком-берцем в копчик так, что Волан пробежал несколько шагов вперед, вглубь двора.
В голове гудело.
Он мог вызвать Кляксу по ССН, но это непременно заметили бы сержанты, полукругом идущие позади, в двух шагах, как загонщики. Им ничего не стоило обыскать его - и обнаружилось бы тотчас, что под грязной дерюгой на нем вполне приличный свитер, теплое нательное белье... На пандусе склада стояли охранники Нахоева, курили, смотрели... нельзя было раскрываться.
Никак нельзя...
Без стеснения заорав дурным голосом, Волан метнулся к забору, поближе к калитке, за которой находился пост Дональда. Сюда слышна была его скрипка.
Сержанты почему-то не пошли за ним.
Продолжая кричать, Дима Арцеулов тащился на руках вдоль чугунной решетки, перебирая толстые ледяные прутья голыми ладонями, чувствуя, как липнет кожа к студеному железу. И он не видел происходящего за спиной.
Музыка смолкла.
Андрей Лехельт сделал несколько шагов от калитки навстречу. Сквозь решетку на него глянуло искаженное болью, залитое кровью лицо Волана. Бросив смычок, рука Лехельта рванулась за пазуху, к пистолету.
- Нет, Андрюха, нет, - в голос сказал Волан, пользуясь тем, что лица его не было видно преследователям, и покачал головой.
Губы плохо повиновались ему, ноги отказывались идти, и он медленно опустился на землю возле забора, пятная белый снег крупными каплями крови из разбитого носа.
- Помогите! - в ужасе закричал Лехельт. - Кто-нибудь! Человека убивают!
Волан понимал, что кричит он в ССН, для Кляксы.
"Почему же убивают? Пока только бьют..." - хотел пошутить он, но не успел.
Кто-то сильный сзади навалился на шею, пригнул голову к земле и с резким хаканьем вогнал ему под левую лопатку длинную заточку.
* * *
Клякса услышал первый крик Волана - отдаленный, едва уловимый в базарном гомоне. Он сделал несколько шагов в сторону и сразу побежал, петляя между рядами, расталкивая народ.
Он всю смену ждал чего-то подобного.
Когда по связи закричал Лехельт, Зимородок уже выскочил из рядов на чистое пространство двора. Прошло всего секунд десять. На его глазах бритый воровской бригадир ударил заточкой сникшего у забора Волана в спину и побежал прочь, в калитку.
Сержанты, отвернувшись, глядели в стороны, на бегущего Зимородка.
Один даже с дурацкой ухмылкой попытался подставить ему подножку, но Костя, не отвлекаясь, перепрыгнул откляченное милицейское копыто.
Потом, твари, все потом...
Дима недвижно лежал на боку, поджав колени, стиснув пальцы в кулаки у груди.
Дыхания не было слышно, лицо покрывала синеватая бледность, рот был судорожно открыт, нос заострился. Из спины страшно торчал криво обмотанный синей изолентой тупой конец вытесанной из напильника заточки.
- Пацан, скорую быстро! - заорал Клякса оторопевшему за оградой Дональду.
Даже в эту минуту он не назвал его по имени.
- По мобиле, дурак, по мобиле! - продолжал кричать он, видя, что Андрей растерялся.
Лицо Лехельта приняло осмысленное выражение, он схватился за мобильник у пояса.
- Не говори, что бомжа, не приедут! Говори - милиционера ранили! Иди сюда, стань к нему... никого не пускай, понял?! Я его знаю, это мой кореш... Ничего, я достану того гада! Никому не давай его трогать, слышишь?! Только врачам! Эта хреновина у него в спине хрупкая, не дай Бог обломится<Напильники делаются из твердой, но плохо гнущейся высокоуглеродистой стали, поэтому опасения Зимородка достаточно обоснованы.> ...
Сержанты и охранники стояли шагах в двадцати и молча смотрели, не вмешиваясь.
Дело было сделано.
Клякса рванул затертый бушлат так, что посыпались пуговицы, остался в сером водолазном свитере.
- Я сейчас... сейчас...
Не касаясь рукояти, он прикрыл плечи и голову Димы Арцеулова, вполголоса сказал подбежавшему Дональду.
- Доложи на базу! Пусть звонят по больницам, в ГУВД! Пусть поднимут вертолет, если смогут! Нужна серьезная операция, иначе амба... Опиши ранение, понял? И никого к нему! Хоть костьми ляг, всё разрешаю! Только доктора! Мусора подойдут - вали их на хрен! - белый как мел Лехельт сунул руку под куртку, поближе к рукояти ПССа.
Вокруг них уже собирались зеваки.
Кто-то потянулся потрогать торчащий из спины конец заточки.
Невысокий Зимородок с силой всадил локтем в любопытную толстую харю, со злой радостью отметил, как промялась верхняя губа жирного придурка и как из-под нее на подбородок вывалились обломки передних зубов, не стал дожидаться даже падения тела - и побежал.
* * *
Бежал капитан по-особому, чуть пригнувшись, частыми шагами, так, что ноги мелькали, откинув в сторону неподвижную правую руку. Он бегал так много лет, всю юность свою на границе, сжимая в правой руке автомат.
Автомата не было - а привычка осталась.
И еще осталась привычка бежать вот так часами, по горам, по песку, по снегу, по траве, бежать до полного изнеможения. Бывали случаи, когда им приходилось поочередно тащить на руках обессилевшую овчарку...
Когда Клякса выскочил на площадь к желтому собору с зелеными куполами, вор улепетывал во все лопатки в метрах трехстах от него. Костя устремился за ним с неумолимостью робота. Никакого беспокойства он не испытывал, только нетерпение. Исход погони был предрешен.
Часто дыша, молотя подошвами по скользкому тротуару, Зимородок не чувствовал ни боли в раненом когда-то плече, ни потянутого сухожилия...
Прежде чем скрыться за поворотом, бритый верзила в кожаной куртке, за которым в зоне закрепилось ласковое имя Ириша, удовлетворенно оглянулся. Потеряв его из виду, Клякса еще прибавил прыти, перескочил через бабкину тележку, перегородившую путь, прыжком перелетел через капот выезжающего со двора автомобиля... Ничто не могло его остановить.
Когда он вывернулся из-за поворота, разрыв между ним и бритым "петухом" сократился метров на сто.
Тот снова оглянулся и обеспокоенно помчался во всю спортивную дурь, накопленную до зоны, когда он брал призы на коротких дистанциях.
Но еще спартанцы хорошо знали разницу между воином и атлетом, запрещая согражданам заниматься чистым спортом... Клякса дышал часто и сильно, не отрывая взгляда от мелькающей спины и затылка.
С полминуты разрыв увеличивался, потом некоторое время они бежали в одном темпе.
Вор оглянулся еще раз, и еще...
Вторая попытка спурта также оказалась безрезультатной. Зимородок бежал, будто заведенный. Он, подобно гончей, не знал в эти мгновения ни боли, ни усталости. Это была затянувшаяся стометровка.
Бритый, оглядываясь, сбил в сугроб прохожего и потерял скорость.
Сжав кулаки, он рванулся через проспект в заснеженный пустынный парк, окружающий величественный дворец Павла I. Клякса удовлетворенно и зло улыбнулся, вихрем пронесся мимо упавшего, перепрыгнув через раскинутые в стороны подшитые желтой кожей валенки. Капитан был легче на ногу, это становилось очевидным. Не раз и не два он видел спины преследуемых, и всегда это заканчивалось одинаково.
"Психуешь, гад!" - холодно подумал Зимородок.
Теперь они бежали вдоль замерзшего озера по рыхлым заснеженным дорожкам - и разрыв сокращался неумолимо.
Переднему бегущему приходилось ступать по целине, преследователю было легче - ненамного, на самую малость - но и этого было достаточно. Только тут Клякса почувствовал усталость - много раньше, чем в былые годы. Глаза заливал пот со лба, морозный воздух обжигал горло, и нога все-таки болела...
Подняв голову, он увидел, что бритый остановился и ждет его в конце цепочки своих следов на снегу, расставив в стороны длинные руки. Это был здоровый детина, под два метра ростом. Место вокруг было безлюдное, хоть неподалеку за оградой шумели моторы машин на проспекте.
Вор улыбался, тяжело дыша.
- Что, придурок, догнал? - спросил он. - Ну иди сюда, раз догнал... Обтолмачь хоть, зачем гнался... фуфлыжник... - и, внезапно по-звериному заорав, он кинулся на Зимородка.
Достать из кобуры на поясе пистолет Костя не успел.
Он перебросил противника через себя, тут же откатился в сторону и вскочил. Заломать молодого здорового верзилу в партере было ему не по силам.
На какой-то миг Клякса дрогнул - слишком силен был враг. Ничуть не смущенный первой неудачей, вор сразу же кинулся к Зимородку, сознавая свое превосходство.
- Ракам на корм пойдешь, легавый!
Неподалеку от берега посреди льда темнела, парила полынья.
Блок-перехват-удар-бросок...
Приемы боевого самбо приспособлены для схваток в одежде, в тяжелой неудобной обуви, на неровной поверхности.
Вор кубарем покатился по тропинке, не дав Кляксе возможности провести удар на добивание.
Вскочил, уже не тратя сил на слова и крик, молча кинулся на маленького жилистого капитана.
Блок-перехват...
Рука у Кляксы сорвалась с толстого запястья, захват не вышел. Могучие лапы схватили его за открытое горло. Опустив подбородок к груди, отжимая пальцы от кадыка, капитан судорожно рвал кверху края свитера, закрывшие кобуру с пистолетом. Голова вздулась от кровяного давления, в ушах зазвенели тысячи колокольчиков.
Выдернув пистолет из кобуры и привычно опустив большим пальцем флажок предохранителя, Зимородок приставил ствол слева к широкой груди под локтем верзилы и поспешно нажал на курок.
И сразу стало легче дышать...
ГЛАВА 9
СУККУБЫ И ИНКУБЫ
- Прошу прощения, но я так и не понял, как вы поступаете с аппаратурой, вышедшей из строя. - терпеливо повторил вопрос Нестерович.
- Вряд ли я смогу вам помочь в этом случае. - неожиданно язвительно ответил до сих пор сдержанный заведующий сектором, поправляя значок лауреата Госпремии на лацкане.
- Правильно ли я полагаю, что вы определяете отказавший узел, заполняете дефектную ведомость и отправляете изделие в ремонтный цех?
- Дефектационную. - неприязненно поправил лауреат.
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Да.
- Это ответ или констатация?
- Ответ.
- Что происходит с изделием потом?
- Его ремонтируют, наверное. - улыбнулся заведующий сектором.
- А если, предположим, комплектующие элементы изготовлены не вами и находятся на гарантии?
- Этого я не знаю. Мне не нравится, что вы фабрикуете дело против моих сотрудников.
- Почему вы так со мной разговариваете?
- А как прикажете с вами разговаривать? - скривился лауреат.
"Не иначе, объелся демократической прессы, - с грустью подумал капитан. - А с виду умный человек..."
- Сколько было случаев отказа экспериментальной головки комплекса "Игла"?
- Всего за время испытаний? М-м-м... Шесть. - припомнил завсектором.
- Вы помните наизусть?
- Это моя работа.
- Причины отказа?
- Вряд ли вы их поймете...
- А вы попробуйте объяснить...
- Дважды - коррозия зеркал, дважды - отслоение матричного фотоприемника, два раза отказывала автоматика слежения за целью. - устало пояснил лауреат. - В автоматику мы не лезли.
- Можете подтвердить документально?
- Пожалуйста!
Завсектором небрежно бросил на стол журнал учета движения изделий. Нестерович аккуратно выписал фамилии сотрудников, сдававших головки в ремонт.
Больше здесь делать ему было нечего.
- Скажите, - напоследок спросил он, - ведь вы знаете человека, которого я ищу?
- Предположим!
- Обвинения в соучастии не боитесь?
- Я вас не боюсь! - лауреат гордо расправил узкую впалую грудь.
- Это правильно, не надо нас бояться, - вздохнул Нестерович. - Но, если вдруг вам придет в голову рассказать кому-нибудь о моих вопросах, это будет чистейшей воды соучастием в преступлении. Я вас как официальное лицо предупреждаю. И подписку мне в этом извольте дать сейчас же.
* * *
В цехе ремонта Нестеровичу без проволочек объяснили, что зеркала и приемники заменяются новыми, а вышедшие из строя просто выбрасываются.
- Вот сюда! - ткнул пальцем пожилой балагур в огромный контейнер.
- И отсюда каждый может их взять?
- А кому они нужны? Барахло! В хозяйстве их никак не приспособишь...
"Зато ими можно подменить исправные элементы. - подумал капитан. То-то у них все парные отказы..."
- А автоматику куда?
- На нее посылается рекламационный акт в Коломну. Приезжают их представители, разбираются... Но по этим, несерийным, никто не приезжал. Они сразу принимали рекламацию и просили им отправлять. Изделие сырое, штучное нет смысла упираться.
- Вы сразу отправили? - спросил въедливый Нестерович.
- Первая голова долго лежала. Все оказии не было... Потом уж, когда второй отказ был, обе нарочным и отвезли. За их счет, конечно.
- А где хранились?
- В подсобке у меня. Там стеллажик есть отдельный. Хотите, покажу?
Подсобка и стеллажик были доступны, как девушка на Старо-Невском проспекте.
- А как вы думаете, этот подвес в Коломне как-то разбирают, или тоже сразу выкидывают?
- Не могу сказать, - бригадир пошевелил косматыми седыми бровями. Степень интеграции у них высокая... дешевле новый сделать, чем неисправный починить. На драгметаллы сдают, наверное... Мы посеребренные зеркала тоже сдаем.
Выписав даты отправки рекламаций, просмотрев приемо-сдаточные ведомости на бракованные устройства автоматики, Нестерович покинул некогда шумные, а теперь безлюдные и темные коридоры КБ "Аметист". Его моложавая спортивная фигура привлекала внимание: средний возраст сотрудников зашкаливал далеко за пятьдесят.
У ворот его поджидал, прохаживаясь, темный как туча, Сан Саныч Шубин.
- Генерал звонил, попросил подхватить тебя по пути. У него всего полчаса для нас.
Они сели в машину заместителя начальника ОПС.
- Как ваш разведчик? - сочувственно спросил Нестерович.
- Никак. - нервно ответил Шубин, выруливая на трассу. - Жив, в реанимации. Оперативную работу ему придется оставить... Сердце у нас нужно здоровое. А у него - надвое располосовано... Спасибо ребятам из Военно-медицинской, другие б не вытащили...
- Где вы вертолет так быстро добыли, Сан Саныч?
- МЧС одолжил... По старой дружбе. Мы когда-то помогли им вычислить, куда пропадают их гуманитарные поставки...
- Вычислили воров?
- Их далеко искать не надо было... Взять их не разрешили, предупредили только. Но воровать перестали.
- Здесь - перестали.
- Пожалуй. - согласился Шубин.
- Взяли того, кто ранил разведчика?
- Нет. - хмуро ответил Сан Саныч. - Неопознанный труп с огнестрельным ранением нашли в парке - и все.
- Ну, и хорошо. - кивнул Нестерович.
Оба понимали, о чем идет речь.
- Что будете делать с Гатчиной? - спросил капитан, разложив на коленях листы, готовясь к докладу у Сидорова. - Я по ней почти закончил. Можно поставить этот РОВД на уши. Скоты...
Шубин некоторое время молчал, уверенно ведя машину, вытягиваясь, чтобы достать педали. Поморщился, ответил почти мечтательно:
- Месть - это блюдо, которое подают холодным. Я сменил там наряд, поставил пока группу Снегиря... Они у меня все сядут. Кто раньше, кто позже... Все до единого - и по крупному.
- Да вы страшный человек! - засмеялся Нестерович. - Вот уж не ожидал!
- Я - бич Божий и меч Господень. В одном флаконе. - очень серьезно ответил маленький Шубин. - Я уже старый и тороплюсь увидеть хоть немного справедливости. До пенсии три года - как раз времени хватит. Мне еще сегодня с женой Арцеулова встречаться...
* * *
Сидоров встретил их оживленно, протянул Шубину лист бумаги с надписью "Гр-А-Ни-Т":
- Григорий-Алексей-Нина-Тимур! "Гранит"! Они зашифровали свои имена в название плана! Фраера дешевые!
Рослый Нестерович заглядывал через плечо.
- Григорий - это Пивненко, с авиаремонтного, Алексей Чагин - час назад с ним разговаривал на "Аметисте"... Тимур Дербенев из ГОИ, Нина Дресвянкина - из ЛОМО. Похоже!
- По Дресвянкиной - нет контактов. - брюзгливо сказал Сан Саныч. - Эти трое вчера кутили в казино "Вавилон", а по женщине ничего нет.
- Так найдите! - вскричал Сидоров, любуясь своей находкой.
- Это заказ? - Шубин сложил губки куриной гузкой. - На заказ не работаем. Контакты или есть, или нет... И почему обязательно Нина? Это может быть Николай, Никодим, или вообще два имени. Наталья и Илья, Натан и Игнат...
- Потому что Нина есть в деле, а Николая, Натана и Ильи нет, - Сидорову было жаль отказываться от столь изящной придумки.
- Генеральская логика... Сейчас нет - завтра будет. Может, это Николай уехал вчера с Московского вокзала.
Сидоров обиженно наставил на Шубина белый холеный палец.
- Насчет логики - не забывайтесь, товарищ полковник. Генерал - он и в Африке генерал. Ты у меня в кабинете, между прочим... И неизвестного твои ребята упустили! Даже заснять не смогли. Ищи теперь ветра в поле. А без него цепочка неполная.
- Подельники сдадут! - равнодушно махнул рукой Сан Саныч, думая больше о раненом Волане, которого вчера сам помогал загружать в вертолет "чрезвычайки" на глазах у изумленного экипажа скорой помощи. - А в Питере двадцать три организации с названием "Гранит".
- С чего ты взял? - оторопел Игорь Станиславович.
- Справочник "Весь Петербург" полистал. - набычился Шубин.
- Есть соображение! - Нестерович вклинился в битву титанов. Разрешите?
Сжато изложив проработанную версию хищения, капитан подытожил:
- Таким образом, "Игла" собиралась по частям и пока неизвестно, где достали сам ракетный ускоритель со всеми принадлежностями... Вчера это мог быть человек, доставший именно эту часть. Он мог быть из Тулы, или из любой воинской части - приехал, получил свою долю и уехал. Тогда мы его не найдем... Но головку самонаведения тоже собирали по частям, причем в учтенных изделиях подменяли исправные компоненты неисправными. Я думаю, из двух устройств автоматики, уехавших в Коломну по рекламации, одно было исправно и потом вернулось назад, в Питер. И если это был человек из Коломны...
- Ты понял? - обратился Игорь Станиславович к Шубину. - Срочно снаряжай своего глазастого орла в Коломну. Пусть сидит там, сколько надо, пока всех не пересмотрит. Ты подготовь рекомендации, - повернулся генерал к Нестеровичу, - с каких отделов завода начать в первую голову, чтобы зря там не светиться.
Сидоров подошел к оперативной схеме, подправил обсыпавшиеся меловые стрелы:
- Можно, пожалуй, переходить к активной фазе операции...
Он плотоядно посмотрел на снимки бородатых боевиков, потрогал их пальцами.
Нестерович разместил возле гатчинской группы фото инженеров, сделанные Тыбинем в казино. Цепочка вырисовывалась отчетливо.
- Будете брать? - поинтересовался Сан Саныч. - Может, еще подработаем связи?
Охватив выпуклый подбородок красивыми пальцами, глава "закоси-бэ-тэ" прошелся по сияющему паркету:
- Я думал над этим, Саша... Террористы - это не шпионы. Они непредсказуемы. Я не могу рисковать. Уж слишком у них все налажено... Надо хоть что-нибудь разрушить, сорвать возможные планы. Мы возьмем их боевую группу - под случайным предлогом, простой омоновской облавой. У них там наверняка полно оружия - отличный повод для задержания! Остальные - он ткнул пальцем в снимки хозяина "Баярда" и строительной фирмочки "Неон-трейд" должны засуетиться, заняться восстановлением нарушенной структуры. Это затруднит им боевую работу и заставит выйти на внешние связи - а вот тут вы их и ждите! Ведь против них пока ничего и нет... Годится?!
- Хозяин - барин. - вяло согласился Шубин. - Кстати, о шпионах. Что насчет этого гражданина... Ира Арджания? Который любит гулять без головного убора возле Александринки?
- Забавное имя. - вежливо хмыкнул Нестерович.
- Национальность еще забавнее. Он по паспорту "горный еврей", из Дагестана. Гражданство, разумеется, двойное...
- Это не по моему столу, слава богу! - бодро воскликнул Сидоров. - Это в службу контрразведки! Я уже туда материалы передал, там и опер есть. Они знают, что есть резидент, шесть лет по нему работают - никак не могут вычислить.
- Если придется брать похитителей "Иглы" - не спугнем резидента?
- Честно сказать? - насупился Сидоров. - Не знаю... У меня за СКР голова не болит. Возились шесть лет с резидентом - и еще шесть годков повозятся. А этих молодых прохвостов я бы взял. С помпой! По всей стране! Чтобы другим неповадно было Родину продавать. Чтобы мамаши погибших в том вертолете пацанов могли бы им в рожи плюнуть. Чтобы совесть генерала Сидорова чуть облегчить...
Игорь Станиславович встал в наполеоновскую позу - руку за спину, руку за сюртук. Нестерович за его плечом принял вид преданного адъютанта императора.
- Товарищ генерал, ведь существование Ходжи можно считать доказанным! Это его люди! Разрешите провести обобщение? И, может, следует расширить рамки операции?
Сидоров поморщился, убрал руки, устало сел за стол.
- Ты погоди пока с обобщениями... Не успеваем мы. Накрыли поганцев, оперативную директиву выполнили - и хорошо. Тебе скоро командировка предстоит... месяца на три. Вот, вернешься - тогда и поговорим про Ходжу. Тебе Дмитриев все доведет. Иди, готовь активную фазу. С Градом договорись, чтоб не так, как в прошлый раз... У нас боевое задержание, а у них плановое учение и московская проверка из ЦСН<ЦСН - Центр специального назначения ФСБ России.> . Мобилизационное развертывание батальона спецназа, мать их так! Я с Ярошевичем чуть не подрался тогда.
Озадаченный, полный недобрых предчувствий, Нестерович вышел.
Шубин с генералом молча проводили его глазами.
- Что с Дадашевым? - первым нарушил тишину Сан Саныч.
- А что с Дадашевым?
- Его же похитили. Что-нибудь предпринимать будем?
Сидоров хитро сощурился:
- Официальное обращение было? Не было... Нету тела - нету дела. Пусть его этот дантист уму-разуму поучит. Вы же знаете, где он?
- Знаем.
- Ну, вот! Когда понадобится - достанем... если жив будет. Да вряд ли он нам понадобится. Его помощник в смысле оперативной разработки куда интереснее, поэтому пущай Дадашев пока в подвале у этого дантиста покиснет... И ты лучше подумай, как наш питерский Рэмбо-Стоматолог вышел на Дадашева на Лиговском...
- Думали уже... Значит, был рэкетирский хвост - а мои разведчики не прочухали. У бандюганов тоже есть ребята матерые. Анекдотичные персонажи в малиновых пиджаках - это в прошлом.
- Все! - начальник СЗКСиБТ потер руки. - Иду к Панину на доклад. Хороший мы с тобой камень своротили, есть о чем отрапортовать.
Такое расположение души давало забавное ощущение неуязвимости: ведь все происходило не с ним вовсе, а с типажом. Сам Волан был человеком мягким, веселым и уступчивым, а типаж мог быть каким угодно.
Главное было - не заигрываться: пулю в лоб или пику в живот при плохом раскладе получал бы все-таки реальный Дима, а не вымышленный им бестелесный персонаж.
Клякса, инструктируя Волана, велел ему не заходить вглубь заднего двора и всегда иметь возможность отступить в торговые ряды, ведущие к главному входу. Сам Зимородок взял этот сектор на себя и вяло торговал на углу у ворот поношенной кроличьей шапкой Тыбиня, пытаясь "сшибить на бутылку".
Типаж у него был подходящий - озлобленный похмельным синдромом пролетарий, угрюмо глядящий на мир из-под отяжелевших за неделю запоя век, готовый ввязаться в драчку по любому поводу и мечтающий о появлении на обозримом пространстве эмиисаров от какой-нибудь радикальной левой партии, от которых и на флакон получить можно, если с плакатиком постоишь, и поговорить "за жисть".
В таком типаже Костя мог, не вызывая подозрений, вступиться и за Волана, и за Дональда. Ведь ремесло скрипача не предполагает отточенных навыков боевых искусств и пистолета за пазухой.
* * *
Беспричинная тревога, раздиравшая с утра Зимородка, передалась и Волану, и поначалу он держался избранной тактики, не теряя пути отхода под прикрытие Кляксы, до которого было всего метров полста.
Хорошо зная нравы криминалитета, он сознавал, что его персонаж имеет на рынке дурную стукаческую репутацию, ничего хорошего ему не обещающую. Однако глупое ощущение неидентичности с ролью свело на нет все предосторожности.
Когда два милицейских сержанта поманили его типаж пальцами, тот покорно, боком подошел, угодливо приседая. Молодые парни глядели на него серьезно, даже сочувственно, видя перед собой беспаспортного базарного побирушку. Арцеулов же, незримо витая рядом с типажом, отстраненно удивился такому вниманию, но, поскольку бомж должен был оставаться тупым и послушным, не вмешивался.
Сильный, без замаха, удар концом дубинки в живот мгновенно вернул его в родное тело, скорчившееся от боли.
- Да-а, мужик, - задумчиво протянул красивый темноглазый сержант, как будто это не он только что двинул Арцеулова в солнечное сплетение. - Тебе капец... Стукачи у нас долго не живут... климат не тот... Да они, собственно, совсем не живут...
В тот же миг кто-то подошедший сзади, незаметно, засопев от злости, коротко и сильно обрушил дубинку на затылок склонившегося разведчика.
- Плохо, видно, тебя жизнь учила, - продолжил говорливый страж порядка. - Седой уже - а понятий не знаешь... Ничего, поправим...
Диму ударили снизу коленом в лицо.
- Твой опер скопытнулся... и тебе туда же дорога... Шагай, шагай... не падай!
Его пнули тяжелым ботинком-берцем в копчик так, что Волан пробежал несколько шагов вперед, вглубь двора.
В голове гудело.
Он мог вызвать Кляксу по ССН, но это непременно заметили бы сержанты, полукругом идущие позади, в двух шагах, как загонщики. Им ничего не стоило обыскать его - и обнаружилось бы тотчас, что под грязной дерюгой на нем вполне приличный свитер, теплое нательное белье... На пандусе склада стояли охранники Нахоева, курили, смотрели... нельзя было раскрываться.
Никак нельзя...
Без стеснения заорав дурным голосом, Волан метнулся к забору, поближе к калитке, за которой находился пост Дональда. Сюда слышна была его скрипка.
Сержанты почему-то не пошли за ним.
Продолжая кричать, Дима Арцеулов тащился на руках вдоль чугунной решетки, перебирая толстые ледяные прутья голыми ладонями, чувствуя, как липнет кожа к студеному железу. И он не видел происходящего за спиной.
Музыка смолкла.
Андрей Лехельт сделал несколько шагов от калитки навстречу. Сквозь решетку на него глянуло искаженное болью, залитое кровью лицо Волана. Бросив смычок, рука Лехельта рванулась за пазуху, к пистолету.
- Нет, Андрюха, нет, - в голос сказал Волан, пользуясь тем, что лица его не было видно преследователям, и покачал головой.
Губы плохо повиновались ему, ноги отказывались идти, и он медленно опустился на землю возле забора, пятная белый снег крупными каплями крови из разбитого носа.
- Помогите! - в ужасе закричал Лехельт. - Кто-нибудь! Человека убивают!
Волан понимал, что кричит он в ССН, для Кляксы.
"Почему же убивают? Пока только бьют..." - хотел пошутить он, но не успел.
Кто-то сильный сзади навалился на шею, пригнул голову к земле и с резким хаканьем вогнал ему под левую лопатку длинную заточку.
* * *
Клякса услышал первый крик Волана - отдаленный, едва уловимый в базарном гомоне. Он сделал несколько шагов в сторону и сразу побежал, петляя между рядами, расталкивая народ.
Он всю смену ждал чего-то подобного.
Когда по связи закричал Лехельт, Зимородок уже выскочил из рядов на чистое пространство двора. Прошло всего секунд десять. На его глазах бритый воровской бригадир ударил заточкой сникшего у забора Волана в спину и побежал прочь, в калитку.
Сержанты, отвернувшись, глядели в стороны, на бегущего Зимородка.
Один даже с дурацкой ухмылкой попытался подставить ему подножку, но Костя, не отвлекаясь, перепрыгнул откляченное милицейское копыто.
Потом, твари, все потом...
Дима недвижно лежал на боку, поджав колени, стиснув пальцы в кулаки у груди.
Дыхания не было слышно, лицо покрывала синеватая бледность, рот был судорожно открыт, нос заострился. Из спины страшно торчал криво обмотанный синей изолентой тупой конец вытесанной из напильника заточки.
- Пацан, скорую быстро! - заорал Клякса оторопевшему за оградой Дональду.
Даже в эту минуту он не назвал его по имени.
- По мобиле, дурак, по мобиле! - продолжал кричать он, видя, что Андрей растерялся.
Лицо Лехельта приняло осмысленное выражение, он схватился за мобильник у пояса.
- Не говори, что бомжа, не приедут! Говори - милиционера ранили! Иди сюда, стань к нему... никого не пускай, понял?! Я его знаю, это мой кореш... Ничего, я достану того гада! Никому не давай его трогать, слышишь?! Только врачам! Эта хреновина у него в спине хрупкая, не дай Бог обломится<Напильники делаются из твердой, но плохо гнущейся высокоуглеродистой стали, поэтому опасения Зимородка достаточно обоснованы.> ...
Сержанты и охранники стояли шагах в двадцати и молча смотрели, не вмешиваясь.
Дело было сделано.
Клякса рванул затертый бушлат так, что посыпались пуговицы, остался в сером водолазном свитере.
- Я сейчас... сейчас...
Не касаясь рукояти, он прикрыл плечи и голову Димы Арцеулова, вполголоса сказал подбежавшему Дональду.
- Доложи на базу! Пусть звонят по больницам, в ГУВД! Пусть поднимут вертолет, если смогут! Нужна серьезная операция, иначе амба... Опиши ранение, понял? И никого к нему! Хоть костьми ляг, всё разрешаю! Только доктора! Мусора подойдут - вали их на хрен! - белый как мел Лехельт сунул руку под куртку, поближе к рукояти ПССа.
Вокруг них уже собирались зеваки.
Кто-то потянулся потрогать торчащий из спины конец заточки.
Невысокий Зимородок с силой всадил локтем в любопытную толстую харю, со злой радостью отметил, как промялась верхняя губа жирного придурка и как из-под нее на подбородок вывалились обломки передних зубов, не стал дожидаться даже падения тела - и побежал.
* * *
Бежал капитан по-особому, чуть пригнувшись, частыми шагами, так, что ноги мелькали, откинув в сторону неподвижную правую руку. Он бегал так много лет, всю юность свою на границе, сжимая в правой руке автомат.
Автомата не было - а привычка осталась.
И еще осталась привычка бежать вот так часами, по горам, по песку, по снегу, по траве, бежать до полного изнеможения. Бывали случаи, когда им приходилось поочередно тащить на руках обессилевшую овчарку...
Когда Клякса выскочил на площадь к желтому собору с зелеными куполами, вор улепетывал во все лопатки в метрах трехстах от него. Костя устремился за ним с неумолимостью робота. Никакого беспокойства он не испытывал, только нетерпение. Исход погони был предрешен.
Часто дыша, молотя подошвами по скользкому тротуару, Зимородок не чувствовал ни боли в раненом когда-то плече, ни потянутого сухожилия...
Прежде чем скрыться за поворотом, бритый верзила в кожаной куртке, за которым в зоне закрепилось ласковое имя Ириша, удовлетворенно оглянулся. Потеряв его из виду, Клякса еще прибавил прыти, перескочил через бабкину тележку, перегородившую путь, прыжком перелетел через капот выезжающего со двора автомобиля... Ничто не могло его остановить.
Когда он вывернулся из-за поворота, разрыв между ним и бритым "петухом" сократился метров на сто.
Тот снова оглянулся и обеспокоенно помчался во всю спортивную дурь, накопленную до зоны, когда он брал призы на коротких дистанциях.
Но еще спартанцы хорошо знали разницу между воином и атлетом, запрещая согражданам заниматься чистым спортом... Клякса дышал часто и сильно, не отрывая взгляда от мелькающей спины и затылка.
С полминуты разрыв увеличивался, потом некоторое время они бежали в одном темпе.
Вор оглянулся еще раз, и еще...
Вторая попытка спурта также оказалась безрезультатной. Зимородок бежал, будто заведенный. Он, подобно гончей, не знал в эти мгновения ни боли, ни усталости. Это была затянувшаяся стометровка.
Бритый, оглядываясь, сбил в сугроб прохожего и потерял скорость.
Сжав кулаки, он рванулся через проспект в заснеженный пустынный парк, окружающий величественный дворец Павла I. Клякса удовлетворенно и зло улыбнулся, вихрем пронесся мимо упавшего, перепрыгнув через раскинутые в стороны подшитые желтой кожей валенки. Капитан был легче на ногу, это становилось очевидным. Не раз и не два он видел спины преследуемых, и всегда это заканчивалось одинаково.
"Психуешь, гад!" - холодно подумал Зимородок.
Теперь они бежали вдоль замерзшего озера по рыхлым заснеженным дорожкам - и разрыв сокращался неумолимо.
Переднему бегущему приходилось ступать по целине, преследователю было легче - ненамного, на самую малость - но и этого было достаточно. Только тут Клякса почувствовал усталость - много раньше, чем в былые годы. Глаза заливал пот со лба, морозный воздух обжигал горло, и нога все-таки болела...
Подняв голову, он увидел, что бритый остановился и ждет его в конце цепочки своих следов на снегу, расставив в стороны длинные руки. Это был здоровый детина, под два метра ростом. Место вокруг было безлюдное, хоть неподалеку за оградой шумели моторы машин на проспекте.
Вор улыбался, тяжело дыша.
- Что, придурок, догнал? - спросил он. - Ну иди сюда, раз догнал... Обтолмачь хоть, зачем гнался... фуфлыжник... - и, внезапно по-звериному заорав, он кинулся на Зимородка.
Достать из кобуры на поясе пистолет Костя не успел.
Он перебросил противника через себя, тут же откатился в сторону и вскочил. Заломать молодого здорового верзилу в партере было ему не по силам.
На какой-то миг Клякса дрогнул - слишком силен был враг. Ничуть не смущенный первой неудачей, вор сразу же кинулся к Зимородку, сознавая свое превосходство.
- Ракам на корм пойдешь, легавый!
Неподалеку от берега посреди льда темнела, парила полынья.
Блок-перехват-удар-бросок...
Приемы боевого самбо приспособлены для схваток в одежде, в тяжелой неудобной обуви, на неровной поверхности.
Вор кубарем покатился по тропинке, не дав Кляксе возможности провести удар на добивание.
Вскочил, уже не тратя сил на слова и крик, молча кинулся на маленького жилистого капитана.
Блок-перехват...
Рука у Кляксы сорвалась с толстого запястья, захват не вышел. Могучие лапы схватили его за открытое горло. Опустив подбородок к груди, отжимая пальцы от кадыка, капитан судорожно рвал кверху края свитера, закрывшие кобуру с пистолетом. Голова вздулась от кровяного давления, в ушах зазвенели тысячи колокольчиков.
Выдернув пистолет из кобуры и привычно опустив большим пальцем флажок предохранителя, Зимородок приставил ствол слева к широкой груди под локтем верзилы и поспешно нажал на курок.
И сразу стало легче дышать...
ГЛАВА 9
СУККУБЫ И ИНКУБЫ
- Прошу прощения, но я так и не понял, как вы поступаете с аппаратурой, вышедшей из строя. - терпеливо повторил вопрос Нестерович.
- Вряд ли я смогу вам помочь в этом случае. - неожиданно язвительно ответил до сих пор сдержанный заведующий сектором, поправляя значок лауреата Госпремии на лацкане.
- Правильно ли я полагаю, что вы определяете отказавший узел, заполняете дефектную ведомость и отправляете изделие в ремонтный цех?
- Дефектационную. - неприязненно поправил лауреат.
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Да.
- Это ответ или констатация?
- Ответ.
- Что происходит с изделием потом?
- Его ремонтируют, наверное. - улыбнулся заведующий сектором.
- А если, предположим, комплектующие элементы изготовлены не вами и находятся на гарантии?
- Этого я не знаю. Мне не нравится, что вы фабрикуете дело против моих сотрудников.
- Почему вы так со мной разговариваете?
- А как прикажете с вами разговаривать? - скривился лауреат.
"Не иначе, объелся демократической прессы, - с грустью подумал капитан. - А с виду умный человек..."
- Сколько было случаев отказа экспериментальной головки комплекса "Игла"?
- Всего за время испытаний? М-м-м... Шесть. - припомнил завсектором.
- Вы помните наизусть?
- Это моя работа.
- Причины отказа?
- Вряд ли вы их поймете...
- А вы попробуйте объяснить...
- Дважды - коррозия зеркал, дважды - отслоение матричного фотоприемника, два раза отказывала автоматика слежения за целью. - устало пояснил лауреат. - В автоматику мы не лезли.
- Можете подтвердить документально?
- Пожалуйста!
Завсектором небрежно бросил на стол журнал учета движения изделий. Нестерович аккуратно выписал фамилии сотрудников, сдававших головки в ремонт.
Больше здесь делать ему было нечего.
- Скажите, - напоследок спросил он, - ведь вы знаете человека, которого я ищу?
- Предположим!
- Обвинения в соучастии не боитесь?
- Я вас не боюсь! - лауреат гордо расправил узкую впалую грудь.
- Это правильно, не надо нас бояться, - вздохнул Нестерович. - Но, если вдруг вам придет в голову рассказать кому-нибудь о моих вопросах, это будет чистейшей воды соучастием в преступлении. Я вас как официальное лицо предупреждаю. И подписку мне в этом извольте дать сейчас же.
* * *
В цехе ремонта Нестеровичу без проволочек объяснили, что зеркала и приемники заменяются новыми, а вышедшие из строя просто выбрасываются.
- Вот сюда! - ткнул пальцем пожилой балагур в огромный контейнер.
- И отсюда каждый может их взять?
- А кому они нужны? Барахло! В хозяйстве их никак не приспособишь...
"Зато ими можно подменить исправные элементы. - подумал капитан. То-то у них все парные отказы..."
- А автоматику куда?
- На нее посылается рекламационный акт в Коломну. Приезжают их представители, разбираются... Но по этим, несерийным, никто не приезжал. Они сразу принимали рекламацию и просили им отправлять. Изделие сырое, штучное нет смысла упираться.
- Вы сразу отправили? - спросил въедливый Нестерович.
- Первая голова долго лежала. Все оказии не было... Потом уж, когда второй отказ был, обе нарочным и отвезли. За их счет, конечно.
- А где хранились?
- В подсобке у меня. Там стеллажик есть отдельный. Хотите, покажу?
Подсобка и стеллажик были доступны, как девушка на Старо-Невском проспекте.
- А как вы думаете, этот подвес в Коломне как-то разбирают, или тоже сразу выкидывают?
- Не могу сказать, - бригадир пошевелил косматыми седыми бровями. Степень интеграции у них высокая... дешевле новый сделать, чем неисправный починить. На драгметаллы сдают, наверное... Мы посеребренные зеркала тоже сдаем.
Выписав даты отправки рекламаций, просмотрев приемо-сдаточные ведомости на бракованные устройства автоматики, Нестерович покинул некогда шумные, а теперь безлюдные и темные коридоры КБ "Аметист". Его моложавая спортивная фигура привлекала внимание: средний возраст сотрудников зашкаливал далеко за пятьдесят.
У ворот его поджидал, прохаживаясь, темный как туча, Сан Саныч Шубин.
- Генерал звонил, попросил подхватить тебя по пути. У него всего полчаса для нас.
Они сели в машину заместителя начальника ОПС.
- Как ваш разведчик? - сочувственно спросил Нестерович.
- Никак. - нервно ответил Шубин, выруливая на трассу. - Жив, в реанимации. Оперативную работу ему придется оставить... Сердце у нас нужно здоровое. А у него - надвое располосовано... Спасибо ребятам из Военно-медицинской, другие б не вытащили...
- Где вы вертолет так быстро добыли, Сан Саныч?
- МЧС одолжил... По старой дружбе. Мы когда-то помогли им вычислить, куда пропадают их гуманитарные поставки...
- Вычислили воров?
- Их далеко искать не надо было... Взять их не разрешили, предупредили только. Но воровать перестали.
- Здесь - перестали.
- Пожалуй. - согласился Шубин.
- Взяли того, кто ранил разведчика?
- Нет. - хмуро ответил Сан Саныч. - Неопознанный труп с огнестрельным ранением нашли в парке - и все.
- Ну, и хорошо. - кивнул Нестерович.
Оба понимали, о чем идет речь.
- Что будете делать с Гатчиной? - спросил капитан, разложив на коленях листы, готовясь к докладу у Сидорова. - Я по ней почти закончил. Можно поставить этот РОВД на уши. Скоты...
Шубин некоторое время молчал, уверенно ведя машину, вытягиваясь, чтобы достать педали. Поморщился, ответил почти мечтательно:
- Месть - это блюдо, которое подают холодным. Я сменил там наряд, поставил пока группу Снегиря... Они у меня все сядут. Кто раньше, кто позже... Все до единого - и по крупному.
- Да вы страшный человек! - засмеялся Нестерович. - Вот уж не ожидал!
- Я - бич Божий и меч Господень. В одном флаконе. - очень серьезно ответил маленький Шубин. - Я уже старый и тороплюсь увидеть хоть немного справедливости. До пенсии три года - как раз времени хватит. Мне еще сегодня с женой Арцеулова встречаться...
* * *
Сидоров встретил их оживленно, протянул Шубину лист бумаги с надписью "Гр-А-Ни-Т":
- Григорий-Алексей-Нина-Тимур! "Гранит"! Они зашифровали свои имена в название плана! Фраера дешевые!
Рослый Нестерович заглядывал через плечо.
- Григорий - это Пивненко, с авиаремонтного, Алексей Чагин - час назад с ним разговаривал на "Аметисте"... Тимур Дербенев из ГОИ, Нина Дресвянкина - из ЛОМО. Похоже!
- По Дресвянкиной - нет контактов. - брюзгливо сказал Сан Саныч. - Эти трое вчера кутили в казино "Вавилон", а по женщине ничего нет.
- Так найдите! - вскричал Сидоров, любуясь своей находкой.
- Это заказ? - Шубин сложил губки куриной гузкой. - На заказ не работаем. Контакты или есть, или нет... И почему обязательно Нина? Это может быть Николай, Никодим, или вообще два имени. Наталья и Илья, Натан и Игнат...
- Потому что Нина есть в деле, а Николая, Натана и Ильи нет, - Сидорову было жаль отказываться от столь изящной придумки.
- Генеральская логика... Сейчас нет - завтра будет. Может, это Николай уехал вчера с Московского вокзала.
Сидоров обиженно наставил на Шубина белый холеный палец.
- Насчет логики - не забывайтесь, товарищ полковник. Генерал - он и в Африке генерал. Ты у меня в кабинете, между прочим... И неизвестного твои ребята упустили! Даже заснять не смогли. Ищи теперь ветра в поле. А без него цепочка неполная.
- Подельники сдадут! - равнодушно махнул рукой Сан Саныч, думая больше о раненом Волане, которого вчера сам помогал загружать в вертолет "чрезвычайки" на глазах у изумленного экипажа скорой помощи. - А в Питере двадцать три организации с названием "Гранит".
- С чего ты взял? - оторопел Игорь Станиславович.
- Справочник "Весь Петербург" полистал. - набычился Шубин.
- Есть соображение! - Нестерович вклинился в битву титанов. Разрешите?
Сжато изложив проработанную версию хищения, капитан подытожил:
- Таким образом, "Игла" собиралась по частям и пока неизвестно, где достали сам ракетный ускоритель со всеми принадлежностями... Вчера это мог быть человек, доставший именно эту часть. Он мог быть из Тулы, или из любой воинской части - приехал, получил свою долю и уехал. Тогда мы его не найдем... Но головку самонаведения тоже собирали по частям, причем в учтенных изделиях подменяли исправные компоненты неисправными. Я думаю, из двух устройств автоматики, уехавших в Коломну по рекламации, одно было исправно и потом вернулось назад, в Питер. И если это был человек из Коломны...
- Ты понял? - обратился Игорь Станиславович к Шубину. - Срочно снаряжай своего глазастого орла в Коломну. Пусть сидит там, сколько надо, пока всех не пересмотрит. Ты подготовь рекомендации, - повернулся генерал к Нестеровичу, - с каких отделов завода начать в первую голову, чтобы зря там не светиться.
Сидоров подошел к оперативной схеме, подправил обсыпавшиеся меловые стрелы:
- Можно, пожалуй, переходить к активной фазе операции...
Он плотоядно посмотрел на снимки бородатых боевиков, потрогал их пальцами.
Нестерович разместил возле гатчинской группы фото инженеров, сделанные Тыбинем в казино. Цепочка вырисовывалась отчетливо.
- Будете брать? - поинтересовался Сан Саныч. - Может, еще подработаем связи?
Охватив выпуклый подбородок красивыми пальцами, глава "закоси-бэ-тэ" прошелся по сияющему паркету:
- Я думал над этим, Саша... Террористы - это не шпионы. Они непредсказуемы. Я не могу рисковать. Уж слишком у них все налажено... Надо хоть что-нибудь разрушить, сорвать возможные планы. Мы возьмем их боевую группу - под случайным предлогом, простой омоновской облавой. У них там наверняка полно оружия - отличный повод для задержания! Остальные - он ткнул пальцем в снимки хозяина "Баярда" и строительной фирмочки "Неон-трейд" должны засуетиться, заняться восстановлением нарушенной структуры. Это затруднит им боевую работу и заставит выйти на внешние связи - а вот тут вы их и ждите! Ведь против них пока ничего и нет... Годится?!
- Хозяин - барин. - вяло согласился Шубин. - Кстати, о шпионах. Что насчет этого гражданина... Ира Арджания? Который любит гулять без головного убора возле Александринки?
- Забавное имя. - вежливо хмыкнул Нестерович.
- Национальность еще забавнее. Он по паспорту "горный еврей", из Дагестана. Гражданство, разумеется, двойное...
- Это не по моему столу, слава богу! - бодро воскликнул Сидоров. - Это в службу контрразведки! Я уже туда материалы передал, там и опер есть. Они знают, что есть резидент, шесть лет по нему работают - никак не могут вычислить.
- Если придется брать похитителей "Иглы" - не спугнем резидента?
- Честно сказать? - насупился Сидоров. - Не знаю... У меня за СКР голова не болит. Возились шесть лет с резидентом - и еще шесть годков повозятся. А этих молодых прохвостов я бы взял. С помпой! По всей стране! Чтобы другим неповадно было Родину продавать. Чтобы мамаши погибших в том вертолете пацанов могли бы им в рожи плюнуть. Чтобы совесть генерала Сидорова чуть облегчить...
Игорь Станиславович встал в наполеоновскую позу - руку за спину, руку за сюртук. Нестерович за его плечом принял вид преданного адъютанта императора.
- Товарищ генерал, ведь существование Ходжи можно считать доказанным! Это его люди! Разрешите провести обобщение? И, может, следует расширить рамки операции?
Сидоров поморщился, убрал руки, устало сел за стол.
- Ты погоди пока с обобщениями... Не успеваем мы. Накрыли поганцев, оперативную директиву выполнили - и хорошо. Тебе скоро командировка предстоит... месяца на три. Вот, вернешься - тогда и поговорим про Ходжу. Тебе Дмитриев все доведет. Иди, готовь активную фазу. С Градом договорись, чтоб не так, как в прошлый раз... У нас боевое задержание, а у них плановое учение и московская проверка из ЦСН<ЦСН - Центр специального назначения ФСБ России.> . Мобилизационное развертывание батальона спецназа, мать их так! Я с Ярошевичем чуть не подрался тогда.
Озадаченный, полный недобрых предчувствий, Нестерович вышел.
Шубин с генералом молча проводили его глазами.
- Что с Дадашевым? - первым нарушил тишину Сан Саныч.
- А что с Дадашевым?
- Его же похитили. Что-нибудь предпринимать будем?
Сидоров хитро сощурился:
- Официальное обращение было? Не было... Нету тела - нету дела. Пусть его этот дантист уму-разуму поучит. Вы же знаете, где он?
- Знаем.
- Ну, вот! Когда понадобится - достанем... если жив будет. Да вряд ли он нам понадобится. Его помощник в смысле оперативной разработки куда интереснее, поэтому пущай Дадашев пока в подвале у этого дантиста покиснет... И ты лучше подумай, как наш питерский Рэмбо-Стоматолог вышел на Дадашева на Лиговском...
- Думали уже... Значит, был рэкетирский хвост - а мои разведчики не прочухали. У бандюганов тоже есть ребята матерые. Анекдотичные персонажи в малиновых пиджаках - это в прошлом.
- Все! - начальник СЗКСиБТ потер руки. - Иду к Панину на доклад. Хороший мы с тобой камень своротили, есть о чем отрапортовать.