Сидящий по правую руку от Бориса старичок важно надул щеки.
Александра Николаевича Яговлева пригласили в политсовет на должность "гиганта мысли" и "отца новорусской демократии". На большее семидесятидевятилетний Яговлев все равно не тянул. Бывший член ЦК КПСС прожил бурную партийную жизнь, вовремя сменил приоритеты и теперь заслуженно отдыхал от трудов по насаждению на одной шестой части суши принципов марксизма-ленинизма.
Войти в новую реальность в новом качестве "демократа" оказалось проще, чем ему представлялось пятнадцать лет назад.
Для этого было достаточно выбросить партбилет, пару раз выступить со страниц "Комсомольца Москвы" и "Масонских новостей" с разоблачениями преступлений советского режима и накропать книжонку о своей "борьбе" с коммунизмом во времена застоя. Книжку Александр Николаевич назвал "Кислая чаша", где представил себя этаким Штирлицем, исподволь разваливающим СССР, для чего ему пришлось наступить себе на горло и пройти весь путь от рядового коммуниста до члена Центрального Комитета партии.
Успех сочинения оказался столь велик, что Яговлев быстро выпустил продолжение под заголовком "Маразм в пучине". Теперь он работал над новой книгой, в которой намеревался окончательно расставить все точки над "i" и объявить себя любимого фактическим катализатором крушения советской империи.
Достижения на политической ниве у Александра Николаевича были поскромнее.
В середине девяностых годов он проникся идеей создания собственной партии и поручил Подготовку пакета документов своим верным кунакам - бывшим секретарям райкомов комсомола, а ныне - вороватым бизнесменам из разнообразных общественных фондов. Бумаги нового политического течения "социальной демократии" были изготовлены всего за одну ночь и наутро поданы на регистрацию.
Но, как это обычно случается при большой спешке, в документы вкралась досадная ошибка. Перепечатывавшая сотню листов молодая секретарша допустила промах, ввела в компьютерную базу созвучное, однако не совсем правильное название организации, и спустя сутки гражданин Яговлев был зарегистрирован в качестве лидера "Партии сексуальной бюрократии". В Избиркоме заседали такие же олухи, как и соратники Александра Николаевича, потому на ошибку никто внимания не обратил. Всё открылось лишь на вручении Яговлеву новенького удостоверения.
"Сексуальные бюрократы" просуществовали недолго.
Измотанный насмешками старый коммунист быстро продал партию правым "либералам-монетаристам" и на год ушел в работу над книгой.
От предложения Березинского стать зиц-председателем "Конституционного народовластия" отказываться было грех. К тому же за сотрудничество Яговлеву пообещали неплохие дивиденды. Как политические, так и финансовые.
Александр Николаевич подавил в себе желание соснуть и уставился на скопище журналистов.
Рядом с ним заерзал на стуле кинорежиссер по фамилии Говорухо, хотел что-то сказать, но поймал строгий взгляд Бориса Абрамовича и закрыл рот.
- Ну же, друзья! - подбодрил собравшихся Березинский.
- У меня вопрос к Сергею, - в первом ряду встал корреспондент НТВ.
Говорухо дернулся, услышав собственное имя, но заметил, что журналист смотрит в другую сторону, и обмяк.
Сидящий по левую руку от Березинского молодой актер Сергей Вялый-младший поощрительно осклабился. Лицедея пока еще радовала всенародная слава, обрушившаяся на него после выхода на экраны фильмов "Кузен" и "Кузен-два", где Вялый-младший сподобился сыграть главную роль.
Последний из присутствующих член политсовета, главный редактор издательства "Виагриус-пресс" Лазарь Коган и в то же время - заместитель министра государственной пропаганды в печатных и электронных СМИ Зозули печально уставился себе на коленку, всем своим видом выказывая собственную независимость. Ему вдруг стало немного неуютно от того, что он ввязался в непонятную авантюру, могущую нарушить складывавшиеся годами добрые отношения с властью.
- Да-а? - протянул Вялый-младший.
- Какие конкретные, а не виртуальные цели ставит себе ваше движение по отношению к чеченскому конфликту? - витиевато спросил корреспондент НТВ.
Актер оказался к вопросу не готов. В кино его герой исповедовал принцип "мочить, мочить и еще раз мочить". Причем мочить именно "лиц кавказской национальности". Заодно под замес шли евреи, русские рэкетиры, негры и американские полицейские, которые зачем-то вставали на пути "русского Рэмбо". Сюжетная линия в обоих фильмах была делом вторичным, основной упор делался на стрельбу из всех положений и разных видов оружия.
- Ну-у, - Вялый-младший потеребил кончик носа. - Мы, это... Как бы за политический диалог со здоровыми силами...
- Конечно же, мы будем искать мирные пути выхода из кризиса, - на помощь юному соратнику по борьбе пришел суетливый Березинский. - Все видят, что контртеррористическая операция зашла в тупик. Бомбардировками ничего не решить. Я уже предлагал свое посредничество на переговорах с Масхадовым, но глава государства меня не слушает. И именно поэтому мы блокировались в новое движение. Чтобы на собственном примере показать власти, как нужно решать межнациональные конфликты...
- А у вас что, конфликт внутри партии? - хрипло выкрикнул ведущий программы "Однако", пытаясь выглянуть из-за спины коллег. Росточку он был небольшого, что компенсировалось зычным голосом и умением работать локтями.
- С чего вы взяли? - взвился Борис Абрамович.
- Вы сами сказали! Собравшиеся оживились.
- Ничего я не говорил!
- Нет, сказали! - проскрипел телеведущий.
- Нет, не говорил!
- Я сам слышал!
- Что вы слышали?
Человек-"однако" наконец пробился в проход между телекамерами.
- Про межнациональные конфликты!
- Миша, ну что вы такое говорите? - всплеснул руками режиссер Говорухо. Какие конфликты?
- Межнациональные! - небритый хрипун принял картинно-обличительную позу. На собственном примере можете показать?
Пресс-конференция превратилась в балаган, не успев толком начаться.
- Я оговорился! - взвизгнул Березинский;
- Щас! - телеведущий отпихнул от себя грозного телохранителя, приставленного к нему после того, как чеченские полевые командиры пообещали отрезать голову не в меру воинственному репортеру, призывавшему использовать против сепаратистов напалм и фосген. - Отстань от меня!
- Михал Владимирыч, - загундосил телохранитель. - Можно, я отойду?
- Да можно, можно! - человек-"однако" топнул ножкой. - Так что у нас, Борис Абрамыч, насчет конфликтов?
- Ничего! - разъярился Березинский. - У нас в партии национальных проблем нет!
Главный редактор "Виагриус-пресс" вжал голову в плечи.
Яговлев окинул зал мутным взглядом. Как в былые времена на заседаниях партактива какого-нибудь завода, куда Александр Николаевич приезжал с инспекционной поездкой из горкома или обкома. Там его тоже всегда сажали в президиум, и он смотрел на собравшихся немного свысока.
Вялый-младший попытался понять суть набирающего обороты скандала. Но не понял и углубился в раздумья о перспективах на сегодняшний вечер.
Говорухо стукнул ладонью по столу.
- Я предупреждал!
- Ага! - обрадовался телеведущий. - О чем это?
- О попытках сорвать пресс-конференцию!
- Сережа, Сережа, успокойся! - засуетился Березинский. - Никто ничего не срывает!
- А это что, по-твоему?
- Недопонимание. Просто недопонимание, - Борис Абрамович воздел руки к потолку. - Миша, мы же взрослые люди! Ну зачем вы так? Не надо привязываться к словам!
- А к чему можно? - человек-"однако" за полчаса до начала пресс-конференции вышел из ресторанчика "У Гайдара", где хорошо посидел с друзьями. Выпитые триста граммов водочки "Абсолют" требовали от организма совершения подвига. Или, на худой конец, продолжения банкета.
Телеведущий прикинул расстояние до Березинского, но понял, что попасть тому по башке стулом не сможет. Оставалось доводить низкорослого олигарха словесно.
Затренькал мобильный телефон.
Борис Абрамович повернулся спиной к залу и поднес трубку к уху.
- Да?.. Рома, ты?.. Знаю уже... Ах, вот как!.. Понял... Передай ему, что процентик придется срезать... Да-да-да, срезать! И никаких "но"!..
Любитель слова "однако" наплевал на чувство самосохранения, широко шагнул к столу, за которым уместились интервьюируемые, взобрался на помост и неожиданно для всех схватил Березинского за шиворот.
Олигарх испуганно взвизгнул, уронил телефон и отпихнул напавшего на него журналиста.
Раздался треск, пиджачок духовного лидера партии разошелся по шву. Репортер не удержал равновесия, свалился под ноги коллег, сжимая в кулаке оторванный воротник, и завопил, пытаясь подняться.
С обеих сторон к трибуне рванулись сотрудники службы безопасности "Интерфакса".
Человека-"однако" вынесли на руках и передали возвращавшемуся из туалета телохранителю. Журналист немного повозмущался, но быстро угомонился и с блаженной улыбкой на небритом лице свернулся калачиком на заднем сиденье джипа, уносившего его в телестудию, где уже полным ходом шла подготовка к записи вечерней авторской программы.
Березинский скинул испорченный пиджак, мрачно оглядел улыбающихся журналистов и предложил продолжить пресс-конференцию, нарушенную столь паскудным образом.
Разборку с хриплоголосым он отложил на потом, прикидывая, какую пользу можно извлечь из происшедшего.
* * *
Построенная во Франции двадцатипятиметровая подводная лодка имела полное водоизмещение в триста семьдесят тонн. Этого было вполне достаточно для того, чтобы передвигаться по разветвленной системе подземных рек, протянувшейся почти под всем Кавказским хребтом.
В принципе, лодка могла даже выйти в море. Ее прочный корпус был изготовлен из двадцатимиллиметровой стали, шпангоуты доходили до ста семидесяти миллиметров в высоту и до тридцати пяти в толщину, так что агрегат был способен опуститься на глубину в несколько десятков метров и самостоятельно всплыть. Подводный аппарат развивал максимальную скорость в девять узлов, чего с избытком хватало для передвижения по подземным карстовым тоннелям, где скорость течения редко превышает четыре километра в час. Запас хода у лодки был приличный, полностью заряженные серебряно-цинковые аккумуляторы обеспечивали бесперебойную работу двигателя на протяжении восемнадцати часов. К тому же в третьем отсеке стоял дизельный движок, предназначенный для плавания в надводном режиме.
Система управления была примитивна, но идеально подходила для тех условий, в которых выпало действовать гордости ичкерийского флота.
В носу и по обоим бортам располагались овальные иллюминаторы, часть из которых представляла из себя прожекторы. Экипаж лодки состоял всего из четырех человек. Капитан и штурман сидели в маленьком отсеке управления в носу и визуально следили за курсом корабля, имея в своем распоряжении пульт, с которого по электроцепям уходили команды к двигателю, рулям и компрессорам балластных цистерн. Механик и электрик находились обычно в последнем, четвертом отсеке и следили за техническим состоянием оборудования.
Второй отсек был грузопассажирским. В нем могли с комфортом устроиться десять человек, прихватив с собой до двенадцати тонн необходимых вещей, или разместиться три десятка раненых, что происходило нечасто. Подводный аппарат эксплуатировался в основном для нужд высших полевых командиров, и рядовому боевику путь на борт был заказан.
Девяносто девять процентов "волков ислама", как именовали себя сепаратисты из армии "независимой Ичкерии", вообще ничего не знали о лодке.
Их карма состояла в том, чтобы сдохнуть за идеалы, пропагандируемые Мовлади Удуговым - чеченской пародией на доктора Геббельса, - который сам никогда не участвовал в боевых действиях против федеральных войск и лишь выступал с речами, уснащенными цитатами из Корана и дикими призывами к масштабным террористическим актам. Мовлади был трусоват и с весны двухтысячного года прятался на территории Ингушетии, откуда видеокассеты с его высказываниями доставлялись в спрятанные под землей телевизионные студии центра "Кавказ". Еще Удугов был большим любителем вброса информации через компьютерные сети, где на специальных сайтах размещались доклады об "успешных боевых операциях" ичкерийских воинов и приводились цифры потерь среди военнослужащих российской армии и милиции, обычно раз в двадцать превышающие истинные. Западные СМИ любили пользоваться данными Удугова, в результате чего раз в неделю на страницах немецких и французских газет появлялись материалы "очевидцев", якобы своими глазами видевших разгром колонн бронетехники и лично считавших трупы солдат.
Подводная лодка была козырем полевых командиров в случае полного разгрома их банд.
На лодке высшее руководство Ичкерии намеревалось уйти в Грузию, а оттуда уже воздушным путем переместиться в Турцию, Пакистан и Саудовскую Аравию. Пока же в этом острой необходимости не было и аппарат использовался в основном для поставок новых партий оружия и отправки в соседнее мандариново-фундучное государство членов семей заслуженных или просто богатых боевиков.
Среди самих чеченцев специалистов-подводников не наблюдалось.
Потому командование лодкой взяли на себя двое русских, в помощь которым были приставлены два чеченца. Заодно они контролировали действия гяуров и имели приказ в случае чего перерезать глотки неверным. Как потом поступать с самой лодкой, оставалось загадкой. Этот вопрос так и не решили, понадеявшись на авось...
Капитан Александр Степановых сошел по трапу на деревянный пирс и присоединился к штурману Лазареву, наблюдавшему, как молодые чеченцы подносят к грузовому люку ящики с зенитно-ракетными комплексами "Стингер". Маленький порт в глубине пещеры недалеко от грузинского села Шатилй жил обычной жизнью.
- Что, Паша, заканчиваем?
- Часа два осталось, - Павел Лазарев внимательно проследил за механиком Бесланом Хамзаевым, с деловым видом рассматривающим полупрозрачные пластиковые блоки новых аккумуляторов "Icma". - Надо еще генератор проверить. Запашок-с. При полной нагрузке маслицем пованивает.
- Пусть Ваха проверит...
- Я лучше сам. Не доверяю этим черножопым. Обязательно что-нибудь не то сделают.
- Ну, как знаешь, - Степановых принялся набивать трубку. - Хотя правильно. Ваха в последнее время разболтался, крутым подводником себя воображает. Так и до беды недалеко.
- Точно, - согласился Лазарев. - Может, попросим Аслана, чтоб заменил этого придурка?
- Аслана сейчас нет. Только через две недели появится...
- Можно Шамилю сказать.
- Брось! Ваха родственник Шамиля, тот ничего делать не будет. Лучше Аслана дождемся.
- Тады я пошел, - Павел бодро вскочил с перевернутого ящика из-под снарядов. - Посмотрю генератор...
- Заодно левый нижний прожектор проверь. Тускловато работает.
- Лампу заменим, и все дела.
- Ты кабель сначала посмотри. Может, в нем дело.
- Хорошо...
Степановых чиркнул спичкой и принялся раскуривать причудливо изогнутую трубку, вырезанную из вишневого дерева. Впереди был шестичасовой переход, во время которого придется обойтись без табака. Система регенерации воздуха на борту лодки не предусматривала наличия в отсеках курящих. Хотя капитан не всегда соблюдал собственный запрет на курение, особенно в сложных ситуациях. Но на то он и капитан.
Паша Лазарев сам был не меньшим разгильдяем, чем Ваха Ахмедханов. Вместо того чтобы проверить электропроводку носовых прожекторов, штурман забрался в первый отсек лодки, откинул до предела спинку своего кресла и углубился в чтение очередного опуса Александры Маринкиной, носящего название "Сто седьмая жертва". На очереди была еще одна повесть все той же плодовитой литераторши "Когда читатели плачут", - вышедшая совсем недавно и доставленная Лазареву с книжного рынка в Махачкале.
Так минуло два часа, остававшихся до отплытия лодки.
* * *
Игорь Рудометов змеей прополз под стелющимися по скале желтовато-зелеными побегами вьюнка, осторожно высунул из-за щербатого камня ствол СВУ-АС и принялся обозревать противоположный склон ущелья сквозь девятикратный прицел.
Рядом с ним послышался шорох, и на позицию выдвинулся Дима Славин.
Спустя десять минут внимание Рудометова привлекло шевеление ветки куста совсем рядом с полотном дороги, пролегшей по дну ущелья и скрывающейся за нагромождением валунов.
Игорь насторожился.
Куст рос на самой обочине. Его ветви с фигурными листьями даже частично вылезали на саму дорогу. Не намного, всего сантиметров на тридцать.
Рудометов толкнул локтем Славина.
- Дай бинокль.
Дмитрий перевернулся на бок и извлек из висящего на ремне подсумка шестнадцатикратный прибор фабрики Карла Цейса.
Игорь отложил в сторону винтовку и приник к бинокулярам.
Куст пока оставался неподвижен, лишь слегка трепетали листья на самой его верхушке.
Рудометов внимательно осмотрел прилегающие к дороге заросли. Обычная кавказская "зеленка", смесь акаций, шиповника, алычи и еще десятков видов древовидных кустарников. Метров за сто от дороги возвышались три пирамидальных тополя. Почти сразу за ними начинался крутой песчаный откос, переходящий в отвесную скалу.
С другой стороны грунтовки картина была аналогичной. Те же заросли, в которых легко может спрятаться взвод пехотинцев. Или отряд боевиков численностью до пятидесяти человек. Кусты разрослись столь густо, что в них не было бы заметно даже минометной батареи. Ни сбоку, ни сверху заросли насквозь не просматривались.
Игорь вновь навел оптику на заинтересовавший его куст.
В полуметре от нависающих над обочиной дороги ветвей виднелось несколько углублений в грунте. Будто на землю ставили нечто тяжелое и имеющее округлое дно. Типа котла или большой бутыли.
- Что там? - шепотом спросил Славин.
- Сам не пойму, - Рудометов не отрывался от бинокля. - Фигня какая-то нездоровая...
- Поконкретнее, - попросил Дмитрий.
- Кустик шевельнулся. И рядом выемки непонятные...
- Ты точно видел?
- Точно.
- Вася! - Славин обернулся назад и щелкнул пальцами.
Славин-младший по-пластунски переместился поближе к наблюдателям.
- Давай сюда Влада и Никиту.
- Понял.
Василий отполз немного назад, миновал залегшего в двадцати метрах от обрыва отца Арсения, встал во весь рост и припустился вниз по склону, держа курс на огромный каштан, под кроной которого расположились вторая и третья группы.
Рокотов выслушал сообщение "пейджер-боя" и вдвоем с Филоновым направился к авангарду, оставив Васю Славина отдыхать.
* * *
Министру обороны Игорю Дмитриевичу Сергиенко было не по себе.
В нарушение всех законодательных норм воинские части всё чаще и чаще отключались от энергоснабжения. Деньги из бюджета, направляемые на нужды армии, зависали в пути и поступали получателям с двух-трехмесячной задержкой. Со складов перестали отпускать продовольствие в кредит. Министерство путей сообщения объявило о том, что не собирается в дальнейшем потворствовать бесплатному проезду уволенных в запас военнослужащих и намерено взыскивать с них полную стоимость билетов.
Одновременно с этим масштаб расхищения воинского имущества принял фантастические размеры.
Тащили все подряд. Дошло даже до того, что в отдаленных гарнизонах умудрялись продавать запасные электронные блоки стратегических ракет "Тополь-М", поступивших на вооружение всего пару месяцев назад.
А в середине лета Кваснин при поддержке Главы президентской Администрации выступил с инициативой сокращения личного состава уже всей российской армии. Причем это сокращение во много раз превосходило все разумные пределы и позволяло под эгидой расформирования некомплектных соединений выбросить на гражданку наиболее грамотных офицеров.
Сергиенко даже не стал спорить.
Идея сокращения понравилась свежеизбранному Президенту, и маршал осознал, что переубедить того будет практически невозможно.
С Главой Государства министр обороны поначалу связывал большие надежды. Президент был молод, инициативен, сам прошел путь от лейтенанта до полковника, пожил в гарнизонах и на собственной шкуре испытал все прелести службы. Но Сергиенко не учел того, что экс-Секретарь Совбеза прослужил в войсках КГБ и привык скрывать свои истинные чувства даже от близких друзей. Улыбаясь в лицо, он мог держать за пазухой остро заточенный нож или папочку с компроматом. И Президент ориентировался на мнение бывших коллег, которые в большинстве своем встали на сторону начальника Генерального штаба.
К тому же Штази пока еще переживал испытание властью.
И маршал не был уверен, что Президент способен его выдержать.
Не такие ломались...
Второй звоночек прозвучал для Сергиенко пятого августа, когда ему доложили об аварии на атомном ракетоносце "Мценск". Маршал помчался к Верховному Главнокомандующему, благо вместе с ним находился в Сочи, но вынужден был четыре часа ожидать в приемной, пока Президент закончит встречу с приближенньми к правительственной кормушке академиками.
Когда министр обороны увидел безмятежное лицо Главы Государства, то понял, что проиграл.
Кваснин с Самохваловым уже успели доложить о "готовности" аварийных служб ВМФ и теперь пребывали в ожидании наград за успешное проведение спасательной операции. Протолкнув на должность председателя госкомиссии по выяснению причин катастрофы своего протеже Кацнельсона, они были уверены, что при любом раскладе выйдут сухими из воды. Даже если не удастся спасти ни одного моряка.
Слушать Сергиенко Президент не стал, бросив на ходу, что убывает на пляж кататься на водном мотоцикле, а по всем вопросам координации действий флота и правительственных учреждений следует обращаться к Кацнельсону. Он, мол, вице-премьер и имеет все необходимые полномочия.
Конечно, через несколько дней энтузиазма у Верховного Главнокомандующего поубавилось. На свет Божий выплыли некомпетентность командования Северного флота, ложь пресс-службы ВМФ, трусость того же Кацнельсона.
Но было уже поздно.
И теперь министру обороны предстояло дать подробное интервью корреспонденту государственного телеканала и принять на себя удар, попытавшись объяснить обществу, почему спасательная операция потерпела крах.
Сергиенко с тоской посмотрел на оператора, перевел взгляд на роющегося в бумагах журналиста и тяжело вздохнул.
Гример последний раз провела кистью по лбу маршала, критически оценила результат работы и отошла.
- Можем начинать? - поинтересовался корреспондент.
Сергиенко утвердительно кивнул. Оператор включил подсветку и склонился к видоискателю.
- Игорь Дмитриевич, - журналист положил сцепленные в замок руки на полированную столешницу. - Главный вопрос, который волнует всех россиян, остались ли еще живые люди на борту "Мценска"?
- Я могу сказать лишь одно, - маршал выверял каждое слово. - По имеющимся в распоряжении Министерства обороны кодограммам ; связи с экипажем, в седьмом, восьмом и девятом .отсеках лодки должны оставаться выжившие. На первые четыре отсека надежд почти нет. Но я ; хотел бы предостеречь от скоропалительных выводов о гибели экипажа. Нам пока неизвестен ни характер повреждений внутри крейсера, ни ситуация с -аварийным запасом воздуха. Нет данных также об истинных внутреннем давлении и температуре в отсеках. Сегодня одиннадцатое августа, а по нашим расчетам воздуха должно хватить минимум до четырнадцатого.
- Что сказано в кодограммах? - корреспондент задал неудобный вопрос.
Маршал нахмурился и повертел в руках листочек бумаги.
- Шестого и седьмого числа моряки подавали сигнал SOS...
- А позже?
- С понедельника начата операция по пристыковке спасательных аппаратов к переходному люку. Вероятнее всего, удары о корпус моряки слышат и экономят силы.
Маршал сказал неправду.
Изнутри корпуса иногда постукивали вплоть до сегодняшнего дня, однако гидроакустики так и не смогли расшифровать послания. Подводники стучали бессистемно, лишь подавая сигнал о том, что они живы. Почти весь офицерский состав погиб в первые две минуты после аварии, когда сквозь пропоротую форштевнем "Адмирала Молотобойцева" дырку во второй отсек хлынули десятки тонн воды. Оставшиеся мичманы и матросы просто не знали системы кодов. Из непонятных соображений "экономии средств" обучение личного состава подаче звуковых сигналов было исключено из курсов боевой подготовки.
Телефонной связи с лодкой также не существовало.
При нормальных условиях на поверхности должен был появиться спасательный буй, внутри которого находится обычная телефонная трубка, соединенная с аппаратами всех отсеков. Но буй так и остался в своем гнезде, отключенный и потому бесполезный. Перед выходом в море на нем обнаружили неисправность, времени на ремонт не оставалось, и по устному распоряжению адмирала Зотова его обесточили. Капитан "Мценска" попытался было протестовать, но после намека на возможные неприятности и задержку с присвоением очередного звания сдался и взял под козырек. Учения намечались простые, всего-то выход на мелководье и торпедная стрельба по примитивной мишени.
Кто ж знал, что все так обернется...
- В чем основная причина неудач спасательных аппаратов? Почему до сих пор нет стыковки? - журналист заглянул в список вопросов, заранее согласованный с секретариатом министерства.
Александра Николаевича Яговлева пригласили в политсовет на должность "гиганта мысли" и "отца новорусской демократии". На большее семидесятидевятилетний Яговлев все равно не тянул. Бывший член ЦК КПСС прожил бурную партийную жизнь, вовремя сменил приоритеты и теперь заслуженно отдыхал от трудов по насаждению на одной шестой части суши принципов марксизма-ленинизма.
Войти в новую реальность в новом качестве "демократа" оказалось проще, чем ему представлялось пятнадцать лет назад.
Для этого было достаточно выбросить партбилет, пару раз выступить со страниц "Комсомольца Москвы" и "Масонских новостей" с разоблачениями преступлений советского режима и накропать книжонку о своей "борьбе" с коммунизмом во времена застоя. Книжку Александр Николаевич назвал "Кислая чаша", где представил себя этаким Штирлицем, исподволь разваливающим СССР, для чего ему пришлось наступить себе на горло и пройти весь путь от рядового коммуниста до члена Центрального Комитета партии.
Успех сочинения оказался столь велик, что Яговлев быстро выпустил продолжение под заголовком "Маразм в пучине". Теперь он работал над новой книгой, в которой намеревался окончательно расставить все точки над "i" и объявить себя любимого фактическим катализатором крушения советской империи.
Достижения на политической ниве у Александра Николаевича были поскромнее.
В середине девяностых годов он проникся идеей создания собственной партии и поручил Подготовку пакета документов своим верным кунакам - бывшим секретарям райкомов комсомола, а ныне - вороватым бизнесменам из разнообразных общественных фондов. Бумаги нового политического течения "социальной демократии" были изготовлены всего за одну ночь и наутро поданы на регистрацию.
Но, как это обычно случается при большой спешке, в документы вкралась досадная ошибка. Перепечатывавшая сотню листов молодая секретарша допустила промах, ввела в компьютерную базу созвучное, однако не совсем правильное название организации, и спустя сутки гражданин Яговлев был зарегистрирован в качестве лидера "Партии сексуальной бюрократии". В Избиркоме заседали такие же олухи, как и соратники Александра Николаевича, потому на ошибку никто внимания не обратил. Всё открылось лишь на вручении Яговлеву новенького удостоверения.
"Сексуальные бюрократы" просуществовали недолго.
Измотанный насмешками старый коммунист быстро продал партию правым "либералам-монетаристам" и на год ушел в работу над книгой.
От предложения Березинского стать зиц-председателем "Конституционного народовластия" отказываться было грех. К тому же за сотрудничество Яговлеву пообещали неплохие дивиденды. Как политические, так и финансовые.
Александр Николаевич подавил в себе желание соснуть и уставился на скопище журналистов.
Рядом с ним заерзал на стуле кинорежиссер по фамилии Говорухо, хотел что-то сказать, но поймал строгий взгляд Бориса Абрамовича и закрыл рот.
- Ну же, друзья! - подбодрил собравшихся Березинский.
- У меня вопрос к Сергею, - в первом ряду встал корреспондент НТВ.
Говорухо дернулся, услышав собственное имя, но заметил, что журналист смотрит в другую сторону, и обмяк.
Сидящий по левую руку от Березинского молодой актер Сергей Вялый-младший поощрительно осклабился. Лицедея пока еще радовала всенародная слава, обрушившаяся на него после выхода на экраны фильмов "Кузен" и "Кузен-два", где Вялый-младший сподобился сыграть главную роль.
Последний из присутствующих член политсовета, главный редактор издательства "Виагриус-пресс" Лазарь Коган и в то же время - заместитель министра государственной пропаганды в печатных и электронных СМИ Зозули печально уставился себе на коленку, всем своим видом выказывая собственную независимость. Ему вдруг стало немного неуютно от того, что он ввязался в непонятную авантюру, могущую нарушить складывавшиеся годами добрые отношения с властью.
- Да-а? - протянул Вялый-младший.
- Какие конкретные, а не виртуальные цели ставит себе ваше движение по отношению к чеченскому конфликту? - витиевато спросил корреспондент НТВ.
Актер оказался к вопросу не готов. В кино его герой исповедовал принцип "мочить, мочить и еще раз мочить". Причем мочить именно "лиц кавказской национальности". Заодно под замес шли евреи, русские рэкетиры, негры и американские полицейские, которые зачем-то вставали на пути "русского Рэмбо". Сюжетная линия в обоих фильмах была делом вторичным, основной упор делался на стрельбу из всех положений и разных видов оружия.
- Ну-у, - Вялый-младший потеребил кончик носа. - Мы, это... Как бы за политический диалог со здоровыми силами...
- Конечно же, мы будем искать мирные пути выхода из кризиса, - на помощь юному соратнику по борьбе пришел суетливый Березинский. - Все видят, что контртеррористическая операция зашла в тупик. Бомбардировками ничего не решить. Я уже предлагал свое посредничество на переговорах с Масхадовым, но глава государства меня не слушает. И именно поэтому мы блокировались в новое движение. Чтобы на собственном примере показать власти, как нужно решать межнациональные конфликты...
- А у вас что, конфликт внутри партии? - хрипло выкрикнул ведущий программы "Однако", пытаясь выглянуть из-за спины коллег. Росточку он был небольшого, что компенсировалось зычным голосом и умением работать локтями.
- С чего вы взяли? - взвился Борис Абрамович.
- Вы сами сказали! Собравшиеся оживились.
- Ничего я не говорил!
- Нет, сказали! - проскрипел телеведущий.
- Нет, не говорил!
- Я сам слышал!
- Что вы слышали?
Человек-"однако" наконец пробился в проход между телекамерами.
- Про межнациональные конфликты!
- Миша, ну что вы такое говорите? - всплеснул руками режиссер Говорухо. Какие конфликты?
- Межнациональные! - небритый хрипун принял картинно-обличительную позу. На собственном примере можете показать?
Пресс-конференция превратилась в балаган, не успев толком начаться.
- Я оговорился! - взвизгнул Березинский;
- Щас! - телеведущий отпихнул от себя грозного телохранителя, приставленного к нему после того, как чеченские полевые командиры пообещали отрезать голову не в меру воинственному репортеру, призывавшему использовать против сепаратистов напалм и фосген. - Отстань от меня!
- Михал Владимирыч, - загундосил телохранитель. - Можно, я отойду?
- Да можно, можно! - человек-"однако" топнул ножкой. - Так что у нас, Борис Абрамыч, насчет конфликтов?
- Ничего! - разъярился Березинский. - У нас в партии национальных проблем нет!
Главный редактор "Виагриус-пресс" вжал голову в плечи.
Яговлев окинул зал мутным взглядом. Как в былые времена на заседаниях партактива какого-нибудь завода, куда Александр Николаевич приезжал с инспекционной поездкой из горкома или обкома. Там его тоже всегда сажали в президиум, и он смотрел на собравшихся немного свысока.
Вялый-младший попытался понять суть набирающего обороты скандала. Но не понял и углубился в раздумья о перспективах на сегодняшний вечер.
Говорухо стукнул ладонью по столу.
- Я предупреждал!
- Ага! - обрадовался телеведущий. - О чем это?
- О попытках сорвать пресс-конференцию!
- Сережа, Сережа, успокойся! - засуетился Березинский. - Никто ничего не срывает!
- А это что, по-твоему?
- Недопонимание. Просто недопонимание, - Борис Абрамович воздел руки к потолку. - Миша, мы же взрослые люди! Ну зачем вы так? Не надо привязываться к словам!
- А к чему можно? - человек-"однако" за полчаса до начала пресс-конференции вышел из ресторанчика "У Гайдара", где хорошо посидел с друзьями. Выпитые триста граммов водочки "Абсолют" требовали от организма совершения подвига. Или, на худой конец, продолжения банкета.
Телеведущий прикинул расстояние до Березинского, но понял, что попасть тому по башке стулом не сможет. Оставалось доводить низкорослого олигарха словесно.
Затренькал мобильный телефон.
Борис Абрамович повернулся спиной к залу и поднес трубку к уху.
- Да?.. Рома, ты?.. Знаю уже... Ах, вот как!.. Понял... Передай ему, что процентик придется срезать... Да-да-да, срезать! И никаких "но"!..
Любитель слова "однако" наплевал на чувство самосохранения, широко шагнул к столу, за которым уместились интервьюируемые, взобрался на помост и неожиданно для всех схватил Березинского за шиворот.
Олигарх испуганно взвизгнул, уронил телефон и отпихнул напавшего на него журналиста.
Раздался треск, пиджачок духовного лидера партии разошелся по шву. Репортер не удержал равновесия, свалился под ноги коллег, сжимая в кулаке оторванный воротник, и завопил, пытаясь подняться.
С обеих сторон к трибуне рванулись сотрудники службы безопасности "Интерфакса".
Человека-"однако" вынесли на руках и передали возвращавшемуся из туалета телохранителю. Журналист немного повозмущался, но быстро угомонился и с блаженной улыбкой на небритом лице свернулся калачиком на заднем сиденье джипа, уносившего его в телестудию, где уже полным ходом шла подготовка к записи вечерней авторской программы.
Березинский скинул испорченный пиджак, мрачно оглядел улыбающихся журналистов и предложил продолжить пресс-конференцию, нарушенную столь паскудным образом.
Разборку с хриплоголосым он отложил на потом, прикидывая, какую пользу можно извлечь из происшедшего.
* * *
Построенная во Франции двадцатипятиметровая подводная лодка имела полное водоизмещение в триста семьдесят тонн. Этого было вполне достаточно для того, чтобы передвигаться по разветвленной системе подземных рек, протянувшейся почти под всем Кавказским хребтом.
В принципе, лодка могла даже выйти в море. Ее прочный корпус был изготовлен из двадцатимиллиметровой стали, шпангоуты доходили до ста семидесяти миллиметров в высоту и до тридцати пяти в толщину, так что агрегат был способен опуститься на глубину в несколько десятков метров и самостоятельно всплыть. Подводный аппарат развивал максимальную скорость в девять узлов, чего с избытком хватало для передвижения по подземным карстовым тоннелям, где скорость течения редко превышает четыре километра в час. Запас хода у лодки был приличный, полностью заряженные серебряно-цинковые аккумуляторы обеспечивали бесперебойную работу двигателя на протяжении восемнадцати часов. К тому же в третьем отсеке стоял дизельный движок, предназначенный для плавания в надводном режиме.
Система управления была примитивна, но идеально подходила для тех условий, в которых выпало действовать гордости ичкерийского флота.
В носу и по обоим бортам располагались овальные иллюминаторы, часть из которых представляла из себя прожекторы. Экипаж лодки состоял всего из четырех человек. Капитан и штурман сидели в маленьком отсеке управления в носу и визуально следили за курсом корабля, имея в своем распоряжении пульт, с которого по электроцепям уходили команды к двигателю, рулям и компрессорам балластных цистерн. Механик и электрик находились обычно в последнем, четвертом отсеке и следили за техническим состоянием оборудования.
Второй отсек был грузопассажирским. В нем могли с комфортом устроиться десять человек, прихватив с собой до двенадцати тонн необходимых вещей, или разместиться три десятка раненых, что происходило нечасто. Подводный аппарат эксплуатировался в основном для нужд высших полевых командиров, и рядовому боевику путь на борт был заказан.
Девяносто девять процентов "волков ислама", как именовали себя сепаратисты из армии "независимой Ичкерии", вообще ничего не знали о лодке.
Их карма состояла в том, чтобы сдохнуть за идеалы, пропагандируемые Мовлади Удуговым - чеченской пародией на доктора Геббельса, - который сам никогда не участвовал в боевых действиях против федеральных войск и лишь выступал с речами, уснащенными цитатами из Корана и дикими призывами к масштабным террористическим актам. Мовлади был трусоват и с весны двухтысячного года прятался на территории Ингушетии, откуда видеокассеты с его высказываниями доставлялись в спрятанные под землей телевизионные студии центра "Кавказ". Еще Удугов был большим любителем вброса информации через компьютерные сети, где на специальных сайтах размещались доклады об "успешных боевых операциях" ичкерийских воинов и приводились цифры потерь среди военнослужащих российской армии и милиции, обычно раз в двадцать превышающие истинные. Западные СМИ любили пользоваться данными Удугова, в результате чего раз в неделю на страницах немецких и французских газет появлялись материалы "очевидцев", якобы своими глазами видевших разгром колонн бронетехники и лично считавших трупы солдат.
Подводная лодка была козырем полевых командиров в случае полного разгрома их банд.
На лодке высшее руководство Ичкерии намеревалось уйти в Грузию, а оттуда уже воздушным путем переместиться в Турцию, Пакистан и Саудовскую Аравию. Пока же в этом острой необходимости не было и аппарат использовался в основном для поставок новых партий оружия и отправки в соседнее мандариново-фундучное государство членов семей заслуженных или просто богатых боевиков.
Среди самих чеченцев специалистов-подводников не наблюдалось.
Потому командование лодкой взяли на себя двое русских, в помощь которым были приставлены два чеченца. Заодно они контролировали действия гяуров и имели приказ в случае чего перерезать глотки неверным. Как потом поступать с самой лодкой, оставалось загадкой. Этот вопрос так и не решили, понадеявшись на авось...
Капитан Александр Степановых сошел по трапу на деревянный пирс и присоединился к штурману Лазареву, наблюдавшему, как молодые чеченцы подносят к грузовому люку ящики с зенитно-ракетными комплексами "Стингер". Маленький порт в глубине пещеры недалеко от грузинского села Шатилй жил обычной жизнью.
- Что, Паша, заканчиваем?
- Часа два осталось, - Павел Лазарев внимательно проследил за механиком Бесланом Хамзаевым, с деловым видом рассматривающим полупрозрачные пластиковые блоки новых аккумуляторов "Icma". - Надо еще генератор проверить. Запашок-с. При полной нагрузке маслицем пованивает.
- Пусть Ваха проверит...
- Я лучше сам. Не доверяю этим черножопым. Обязательно что-нибудь не то сделают.
- Ну, как знаешь, - Степановых принялся набивать трубку. - Хотя правильно. Ваха в последнее время разболтался, крутым подводником себя воображает. Так и до беды недалеко.
- Точно, - согласился Лазарев. - Может, попросим Аслана, чтоб заменил этого придурка?
- Аслана сейчас нет. Только через две недели появится...
- Можно Шамилю сказать.
- Брось! Ваха родственник Шамиля, тот ничего делать не будет. Лучше Аслана дождемся.
- Тады я пошел, - Павел бодро вскочил с перевернутого ящика из-под снарядов. - Посмотрю генератор...
- Заодно левый нижний прожектор проверь. Тускловато работает.
- Лампу заменим, и все дела.
- Ты кабель сначала посмотри. Может, в нем дело.
- Хорошо...
Степановых чиркнул спичкой и принялся раскуривать причудливо изогнутую трубку, вырезанную из вишневого дерева. Впереди был шестичасовой переход, во время которого придется обойтись без табака. Система регенерации воздуха на борту лодки не предусматривала наличия в отсеках курящих. Хотя капитан не всегда соблюдал собственный запрет на курение, особенно в сложных ситуациях. Но на то он и капитан.
Паша Лазарев сам был не меньшим разгильдяем, чем Ваха Ахмедханов. Вместо того чтобы проверить электропроводку носовых прожекторов, штурман забрался в первый отсек лодки, откинул до предела спинку своего кресла и углубился в чтение очередного опуса Александры Маринкиной, носящего название "Сто седьмая жертва". На очереди была еще одна повесть все той же плодовитой литераторши "Когда читатели плачут", - вышедшая совсем недавно и доставленная Лазареву с книжного рынка в Махачкале.
Так минуло два часа, остававшихся до отплытия лодки.
* * *
Игорь Рудометов змеей прополз под стелющимися по скале желтовато-зелеными побегами вьюнка, осторожно высунул из-за щербатого камня ствол СВУ-АС и принялся обозревать противоположный склон ущелья сквозь девятикратный прицел.
Рядом с ним послышался шорох, и на позицию выдвинулся Дима Славин.
Спустя десять минут внимание Рудометова привлекло шевеление ветки куста совсем рядом с полотном дороги, пролегшей по дну ущелья и скрывающейся за нагромождением валунов.
Игорь насторожился.
Куст рос на самой обочине. Его ветви с фигурными листьями даже частично вылезали на саму дорогу. Не намного, всего сантиметров на тридцать.
Рудометов толкнул локтем Славина.
- Дай бинокль.
Дмитрий перевернулся на бок и извлек из висящего на ремне подсумка шестнадцатикратный прибор фабрики Карла Цейса.
Игорь отложил в сторону винтовку и приник к бинокулярам.
Куст пока оставался неподвижен, лишь слегка трепетали листья на самой его верхушке.
Рудометов внимательно осмотрел прилегающие к дороге заросли. Обычная кавказская "зеленка", смесь акаций, шиповника, алычи и еще десятков видов древовидных кустарников. Метров за сто от дороги возвышались три пирамидальных тополя. Почти сразу за ними начинался крутой песчаный откос, переходящий в отвесную скалу.
С другой стороны грунтовки картина была аналогичной. Те же заросли, в которых легко может спрятаться взвод пехотинцев. Или отряд боевиков численностью до пятидесяти человек. Кусты разрослись столь густо, что в них не было бы заметно даже минометной батареи. Ни сбоку, ни сверху заросли насквозь не просматривались.
Игорь вновь навел оптику на заинтересовавший его куст.
В полуметре от нависающих над обочиной дороги ветвей виднелось несколько углублений в грунте. Будто на землю ставили нечто тяжелое и имеющее округлое дно. Типа котла или большой бутыли.
- Что там? - шепотом спросил Славин.
- Сам не пойму, - Рудометов не отрывался от бинокля. - Фигня какая-то нездоровая...
- Поконкретнее, - попросил Дмитрий.
- Кустик шевельнулся. И рядом выемки непонятные...
- Ты точно видел?
- Точно.
- Вася! - Славин обернулся назад и щелкнул пальцами.
Славин-младший по-пластунски переместился поближе к наблюдателям.
- Давай сюда Влада и Никиту.
- Понял.
Василий отполз немного назад, миновал залегшего в двадцати метрах от обрыва отца Арсения, встал во весь рост и припустился вниз по склону, держа курс на огромный каштан, под кроной которого расположились вторая и третья группы.
Рокотов выслушал сообщение "пейджер-боя" и вдвоем с Филоновым направился к авангарду, оставив Васю Славина отдыхать.
* * *
Министру обороны Игорю Дмитриевичу Сергиенко было не по себе.
В нарушение всех законодательных норм воинские части всё чаще и чаще отключались от энергоснабжения. Деньги из бюджета, направляемые на нужды армии, зависали в пути и поступали получателям с двух-трехмесячной задержкой. Со складов перестали отпускать продовольствие в кредит. Министерство путей сообщения объявило о том, что не собирается в дальнейшем потворствовать бесплатному проезду уволенных в запас военнослужащих и намерено взыскивать с них полную стоимость билетов.
Одновременно с этим масштаб расхищения воинского имущества принял фантастические размеры.
Тащили все подряд. Дошло даже до того, что в отдаленных гарнизонах умудрялись продавать запасные электронные блоки стратегических ракет "Тополь-М", поступивших на вооружение всего пару месяцев назад.
А в середине лета Кваснин при поддержке Главы президентской Администрации выступил с инициативой сокращения личного состава уже всей российской армии. Причем это сокращение во много раз превосходило все разумные пределы и позволяло под эгидой расформирования некомплектных соединений выбросить на гражданку наиболее грамотных офицеров.
Сергиенко даже не стал спорить.
Идея сокращения понравилась свежеизбранному Президенту, и маршал осознал, что переубедить того будет практически невозможно.
С Главой Государства министр обороны поначалу связывал большие надежды. Президент был молод, инициативен, сам прошел путь от лейтенанта до полковника, пожил в гарнизонах и на собственной шкуре испытал все прелести службы. Но Сергиенко не учел того, что экс-Секретарь Совбеза прослужил в войсках КГБ и привык скрывать свои истинные чувства даже от близких друзей. Улыбаясь в лицо, он мог держать за пазухой остро заточенный нож или папочку с компроматом. И Президент ориентировался на мнение бывших коллег, которые в большинстве своем встали на сторону начальника Генерального штаба.
К тому же Штази пока еще переживал испытание властью.
И маршал не был уверен, что Президент способен его выдержать.
Не такие ломались...
Второй звоночек прозвучал для Сергиенко пятого августа, когда ему доложили об аварии на атомном ракетоносце "Мценск". Маршал помчался к Верховному Главнокомандующему, благо вместе с ним находился в Сочи, но вынужден был четыре часа ожидать в приемной, пока Президент закончит встречу с приближенньми к правительственной кормушке академиками.
Когда министр обороны увидел безмятежное лицо Главы Государства, то понял, что проиграл.
Кваснин с Самохваловым уже успели доложить о "готовности" аварийных служб ВМФ и теперь пребывали в ожидании наград за успешное проведение спасательной операции. Протолкнув на должность председателя госкомиссии по выяснению причин катастрофы своего протеже Кацнельсона, они были уверены, что при любом раскладе выйдут сухими из воды. Даже если не удастся спасти ни одного моряка.
Слушать Сергиенко Президент не стал, бросив на ходу, что убывает на пляж кататься на водном мотоцикле, а по всем вопросам координации действий флота и правительственных учреждений следует обращаться к Кацнельсону. Он, мол, вице-премьер и имеет все необходимые полномочия.
Конечно, через несколько дней энтузиазма у Верховного Главнокомандующего поубавилось. На свет Божий выплыли некомпетентность командования Северного флота, ложь пресс-службы ВМФ, трусость того же Кацнельсона.
Но было уже поздно.
И теперь министру обороны предстояло дать подробное интервью корреспонденту государственного телеканала и принять на себя удар, попытавшись объяснить обществу, почему спасательная операция потерпела крах.
Сергиенко с тоской посмотрел на оператора, перевел взгляд на роющегося в бумагах журналиста и тяжело вздохнул.
Гример последний раз провела кистью по лбу маршала, критически оценила результат работы и отошла.
- Можем начинать? - поинтересовался корреспондент.
Сергиенко утвердительно кивнул. Оператор включил подсветку и склонился к видоискателю.
- Игорь Дмитриевич, - журналист положил сцепленные в замок руки на полированную столешницу. - Главный вопрос, который волнует всех россиян, остались ли еще живые люди на борту "Мценска"?
- Я могу сказать лишь одно, - маршал выверял каждое слово. - По имеющимся в распоряжении Министерства обороны кодограммам ; связи с экипажем, в седьмом, восьмом и девятом .отсеках лодки должны оставаться выжившие. На первые четыре отсека надежд почти нет. Но я ; хотел бы предостеречь от скоропалительных выводов о гибели экипажа. Нам пока неизвестен ни характер повреждений внутри крейсера, ни ситуация с -аварийным запасом воздуха. Нет данных также об истинных внутреннем давлении и температуре в отсеках. Сегодня одиннадцатое августа, а по нашим расчетам воздуха должно хватить минимум до четырнадцатого.
- Что сказано в кодограммах? - корреспондент задал неудобный вопрос.
Маршал нахмурился и повертел в руках листочек бумаги.
- Шестого и седьмого числа моряки подавали сигнал SOS...
- А позже?
- С понедельника начата операция по пристыковке спасательных аппаратов к переходному люку. Вероятнее всего, удары о корпус моряки слышат и экономят силы.
Маршал сказал неправду.
Изнутри корпуса иногда постукивали вплоть до сегодняшнего дня, однако гидроакустики так и не смогли расшифровать послания. Подводники стучали бессистемно, лишь подавая сигнал о том, что они живы. Почти весь офицерский состав погиб в первые две минуты после аварии, когда сквозь пропоротую форштевнем "Адмирала Молотобойцева" дырку во второй отсек хлынули десятки тонн воды. Оставшиеся мичманы и матросы просто не знали системы кодов. Из непонятных соображений "экономии средств" обучение личного состава подаче звуковых сигналов было исключено из курсов боевой подготовки.
Телефонной связи с лодкой также не существовало.
При нормальных условиях на поверхности должен был появиться спасательный буй, внутри которого находится обычная телефонная трубка, соединенная с аппаратами всех отсеков. Но буй так и остался в своем гнезде, отключенный и потому бесполезный. Перед выходом в море на нем обнаружили неисправность, времени на ремонт не оставалось, и по устному распоряжению адмирала Зотова его обесточили. Капитан "Мценска" попытался было протестовать, но после намека на возможные неприятности и задержку с присвоением очередного звания сдался и взял под козырек. Учения намечались простые, всего-то выход на мелководье и торпедная стрельба по примитивной мишени.
Кто ж знал, что все так обернется...
- В чем основная причина неудач спасательных аппаратов? Почему до сих пор нет стыковки? - журналист заглянул в список вопросов, заранее согласованный с секретариатом министерства.