Чейз Джеймс Хэдли. Лабиринт смерти (= Реквием для убийцы)

   - Убитую девушку звали Меллиса Нельсон. Она была массажисткой. Время от времени она приходила ко мне...
   - Понятно, - я откровенно издевательски рассмеялся. - Догадываюсь, что именно она тебе массажировала!
   - Сволочь! - Лиза сделала попытку ударить меня по лицу.
   Но я был готов к подобной реакции и, перехватив ее руку, тут же применил болевой прием. Полотенце упало, обнажив полные, шоколадного цвета груди с большими серыми сосками.
   - Вот это да! Сразу надо было с этого начинать! - воскликнул я, пятерней левой руки накрыв ее правую грудь.
   - Не смей! - оттолкнув мою руку, Лиза вновь прикрылась полотенцем.
   - Ой-ой-ой, какие мы нежные! Ха-ха! Так вот, у меня выдалась свободная минутка, и я навел о тебе справки. Вначале ты работала в борделе, а затем начала промышлять самостоятельно. Штучки ты, говорят, выделывала суперкласс! Так что твой внешний вид вполне соответствует внутреннему содержанию.
   Пожав плечами, она отбросила полотенце в сторону.
   - И все же, вернемся на грешную землю. Как звали твою подружку, которая так мастерски переодевалась мужчиной?
   - Меня ее имя никогда не интересовало. Я ее знала только под именем Вилли Шутник.
   - Это уж точно! Мужское имя ей подходило больше. Я попробовал слегка позаниматься с ней, как с женщиной, но с большим успехом я мог бы проделывать такие штучки с бревном. А ведь с мужской точки зрения, она была очень даже хороша. Но разве дано мужчине понять лесбиянку! Их психология выше понимания особ противоположного пола... Кстати, за что же вы убили Мелиссу Нельсон? И где в настоящий момент прячется якобы твой муж?
   - Но зачем он вам нужен?
   - Это уж, поверь, мои трудности. Ты разве не знала, что он, в компании с себе подобными, пытался убить Глорию Калливуд? Ведь ты из кожи вон лезла, чтобы показать, как ее ненавидишь.
   - Она хотела отнять у меня мужа!
   - Я сейчас просто кончусь от смеха! Врать надо меньше. Тебе вообще не нужны мужчины. Тем более такие патлатые и безмозглые, как Герман Грант. И к тому же у Глории вряд ли был роман с этим светловолосым шимпанзе.
   - Не надо песен! Кроме Германа, в ее постели побывали и Сэм Берроу, и какой-то актер, снимавшийся в фильме по ее сценарию.
   Я подумал о Глории, которая находилась под присмотром Клер в своей спальне на улице Сан-Педро. Неужели все сказанное этой лесбиянкой правда? Я просто отказывался верить этому.
   - Замнем это. А как насчет наркотиков? - наугад спросил я.
   В ее глазах опять промелькнул страх. Надо было срочно брать быка за рога, используя момент, пока она потеряла самообладание. Мне позарез нужно было получить от нее хоть какую-то информацию. Мучительно пытаясь найти выход из тупика, я поднял руку, делая вид, то собираюсь ударить ее. Она отшатнулась, испугавшись еще сильнее.
   - Не бейте меня! - крикнула Лиза.
   - Ах, не бить? Тебе это не нравится? А что тебе нравится? Объятия твоей подружки Вилли Шутника или, быть может, массажистки Мелиссы Нельсон? Ведь мужчины для тебя...
   Лиза, не дав договорить, обняла меня, обволакивая ароматом духов и запахом чистого тела.
   - Я докажу, что ты ошибаешься, - прошептала она, прижимаясь ко мне.
   В свою очередь обняв ее, я прошептал ей в ухо:
   - А как же с ответом на мои вопросы?
   - Позднее... Можно подумать, что ты намерен устроить счастье Глории. Поверь, эта шлюха не стоит того. Да и твоя правда никому не нужна. Ты разочаруешься, когда все узнаешь. Или ты влюбился в эту ведьму?
   - Тебе этого не понять, - растерянно бормотал я. - Друг просил о помощи. Друг, с которым мы вместе варились в аде корейской войны. Он несколько раз спасал мне жизнь. А вы его убили...
   - Это не совсем так.
   - А как?
   Мы стояли, тесно обнявшись. Я чувствовал тепло ее тела, ее сексапильность не на шутку волновала меня. В висках зашумело от прилива крови. И все же я заметил, что Лиза старается повернуть меня спиной к окну. Крепче обняв меня, она впилась в мои губы страстным поцелуем. Обняв ее за спину и прижав к себе, я резко повернул Лизу спиной к окну. И в этот момент она вдруг безвольно обвисла в моих руках. Глаза ее закатились.
   "Ну и мужчина же я! - мелькнула тщеславная мысль. - Стоило только поцеловать ее, как от восторга она потеряла сознание!" Я ждал, что она вот-вот очнется, но Лиза тяжестью своего тела буквально тащила меня вниз. И вдруг я с ужасом почувствовал: что-то теплое стекает по моим рукам, и, резко разжав их, увидел на ладонях кровь. Только теперь я заметил, что у нее пробит череп.
   Мгновение, и я уже стоял у окна, сжимая револьвер. Широкоплечий мужчина с гривой светлых волос рысью мчался в направлении дома, не разбирая дороги и все круша на своем пути. Он прыжком преодолел клумбу, и я понял, еще пара секунд, и он влетит ко мне. Не дожидаясь этого, я одним махом вылетел из дома и, выстрелив вверх, заорал:
   - Стоять, скотина, или я убью тебя!
   Он инстинктивно грохнулся на землю, пытаясь спрятаться за кустами роз, но я, в два прыжка преодолев расстояние, разделяющее нас, врезал ему носком ботинка в пах. Он застонал и поджал ноги, пытаясь защитить свою главную мужскую ценность от повторного удара.
   - Лежать! - рявкнул я. - Какого черта! Да твоей патлатой гривой только тротуары мести! За что ты убил Лизу? И это в тот момент, когда она хотела все мне рассказать...
   - Это не...
   Не слушая, я резко ударил его носком в бок. Послышался хруст сломанных ребер. Он вновь взвыл от боли.
   - Так зачем же ты бежал сюда?
   С всхлипом вдыхая в себя воздух, он сказал:
   - Я все слышал... Ты должен понять мои чувства... А потом кровь... Лиза... Что еще оставалось делать?
   - Ты думаешь, полицейские поверят твоему бреду? Или ты держишь их за идиотов?
   - Но это правда, клянусь! Я...
   Не слушая его, я вновь пустил в ход носок ботинка, врезав теперь уже Герману в челюсть. Слова застряли в его горле. Он потерял сознание. Рот безвольно раскрылся, так что я мог полюбоваться его ровными белыми зубами. Не прошло и минуты, как в глазах его вновь появилось осмысленное выражение. Я понял, что он пришел в себя.
   - Если это не ты застрелил Лизу, то кто?
   Он начал дрожать, закусив от боли губу.
   - Даю тебе пять секунд на размышле...
   И все же я недооценил возможностей своего противника, а он был молод и силен, как бык. Взметнувшись над землей, он из лежачего положения нанес мне по бедру удар ногой. Если бы удар подобной силы пришелся в пах, я бы не имел возможности описывать эти события. Это было настолько неожиданно для меня, что я потерял равновесие и грохнулся на землю, нелепо задрав ноги.
   Секунда, и я был на ногах. Но вторым ударом он, словно молотом, выбил из моей руки не только револьвер, но и всякую возможность к дальнейшему сопротивлению. Я упал на колени, а затем завалился на бок, приготовившись к худшему.
   С перекошенным от злобы и ненависти лицом, он схватил меня за отвороты пиджака, легко оторвал от земли и несколько раз встряхнул, приподняв, как ребенка на уровень груди. В его глазах я прочитал свой окончательный смертный приговор.
   - Думал, со мной можно так легко справиться? Сейчас мы проверим крепость твоего позвоночника... - Он перехватил меня одной рукой за пояс, продолжая второй удерживать за пиджак.
   Я знал этот мерзкий прием! Если сейчас он резко опустит меня вниз, одновременно подставив колено, я буду обречен на пожизненную коляску. Провести остаток жизни со сломанным позвоночником - хуже смерти. Нет уж, лучше смерть! Я почувствовал, как напряглись его мышцы... Я так просто не сдамся! Левой рукой я вцепился ему в щеку. Так как руки его были заняты, он резко мотнул головой, чтобы стряхнуть руку. Это мне и было нужно! Большой палец левой руки очутился за его щекой, а так как движение головы он не остановил, то через мгновение я увидел роскошный оскал его зубов. Кровь, хлестанувшая из раны, залила нас обоих.
   Обезумев от боли, он отпустил мою левую руку. Пользуясь моментом, я растопыренными пальцами нанес ему удар в глаза. Мой противник, как подкошенный рухнул на землю, накрыв меня своим гигантским телом...
   Глава 10
   - Каждый раз, когда мы встречаемся, - говорил лейтенант Мэрфи, стряхивая пепел сигареты на пол, - в деле обязательно появляется хотя бы один новый труп.
   Я полулежал на диване в доме на Самсет-бульваре.
   - Но вы в любом случае не можете обвинить меня в этом убийстве. И к тому же, находя труп, я каждый раз вам звоню...
   - Что верно, то верно. Но мне от этого не легче. Вы становитесь слишком однообразным - всегда одно и то же скучное сообщение, - с сарказмом заметил Мэрфи. - Вы никогда не знаете, кто убийца, а зачастую не знаете даже имени жертвы. Держу пари, что и сейчас вы понятия не имеете, кто убил Лизу Гордон. Замечу, кстати, что все окружение вашего покойного друга кажется мне в высшей степени подозрительным...
   - Так что ж, по-вашему, Джордж Калливуд был боссом мафии? - Я с трудом сдерживал раздражение. Как-никак, а Мэрфи все же был офицером полиции и представителем власти.
   - Вряд ли. Но у нас все же есть некоторые основания полагать, что он занимался контрабандой наркотиков или чем-то еще в этом роде.
   Я с удивлением уставился на него, хотя где-то в глубине души и допускал такую возможность. Сделав изумленное лицо, я спросил:
   - И на чем основывается ваше так называемое предположение?
   Сделав вид, что он не замечает моего язвительного тона, Мэрфи серьезно ответил:
   - После смерти вашего друга, пользуясь тем, что миссис Калливуд не было дома, мы произвели на их вилле тщательный обыск. Результаты были просто поразительными! Кроме нескольких килограммов героина, мы нашли и другие сильнодействующие наркотики.
   - Но зачем ему надо было заниматься этим грязным бизнесом, если он и так был чертовски богат?
   - Что касается Джорджа, то это вопрос спорный. Но вот его жена, Глория Калливуд, действительно очень богата...
   - А вдруг все эти наркотики были предназначены для личных нужд, и Джордж не занимался распространением этой гадости?
   Мэрфи призадумался.
   - Даже если и так, это тоже противоречит закону. Хотя мы могли бы посмотреть на это сквозь пальцы. В конечном итоге, семья Калливуд - очень состоятельные и уважаемые люди в нашем городе. Закон, как вы знаете, в таком случае становится более снисходителен к таким гражданам. Герой войны, деловой человек предается невинным забавам со своими друзьями, пусть даже эти друзья и не его круга. С этим можно было бы мириться. Но данные нашей картотеки свидетельствуют об обратном. То есть, контрабанда и распространение наркотиков велись в больших объемах.
   Слова Мэрфи ошеломили меня. Я чувствовал себя преданным. Джордж?! Мой друг, с которым мы вместе воевали, занимался распространением наркотиков! Зачем же, в таком случае, он позвал меня на помощь? Чтобы я помог ему распространять эту беду? Бред какой-то! И все же здесь что-то было не так. Я не мог поверить в то, что Джордж к этому причастен.
   - Знаете, лейтенант, во время войны он был ранен осколком бомбы в одно деликатное место. Вы понимаете, о чем я говорю?
   - Понимаю, - лейтенант повернулся к своим людям, работавшим возле трупа. - Ну что, ребята, нашли что-нибудь?
   Сержант отрицательно покачал головой, но после некоторого колебания все же сказал, что Лизу Гордон убили отравленной пулей. Причем, выстрел был произведен с дальнего расстояния. Так что даже если бы пуля и не попала в затылок, летальный исход был бы неизбежен.
   Я все же решился взглянуть на труп. Кожа Лизы почернела. Понятное дело - снова кураре! Положение тела было таким же, как и тела Джорджа: сжатые кулаки, остекленевшие глаза, в которых застыла предсмертная мука. Я сознательно не сказал лейтенанту о смерти Вилли Шутника. Впрочем, Вилли Шутник был женщиной! Пусть сами ищут, отрабатывают свой хлеб.
   - И как же вы оказались в этом доме, Бакстер?
   - Пришел навестить свою знакомую. А что, разве нельзя? - нагло спросил я.
   - Неужели? Насколько мне известно, покойная была дама специфической профессии и славилась своими скандальными связями с женщинами. Мужчин она органически на дух не переносила. Да еще к тому же она баловалась наркотиками. Самое печальное во всем этом то, что в молодости она подавала очень большие надежды как актриса.
   Я посмотрел на труп Лизы, представил, как она ужинала с режиссерами, пытаясь устроить свою карьеру, как мечтала сниматься в кино, будучи молоденькой смазливой девушкой. А нашла она ту же страшную смерть, что и Джордж, Мелисса Нельсон, Вилли Шутник. Везде - проклятый кураре! Ну что за город!..
   Я чувствовал себя одиноким и глубоко несчастным. Под насмешливым и недоверчивым взглядом лейтенанта я ощущал себя очень неуютно. Возникло осознание своего полного ничтожества в сравнении с такими, как Глория Калливуд и другими богатыми, уверенно преуспевающими людьми этого проклятого города. У меня не было красивой и респектабельной внешности, чтобы надеяться на то, что я сделаю блестящую карьеру киноактера, и уж тем более, у меня не было таланта сценариста или режиссера. Я был круглый ноль, и это почему-то настойчиво раздражало меня.
   - О'кей, - я вздохнул и поднялся. - Можно домой?
   - Вы все еще проживаете у безутешной прекрасной вдовы Калливуд?
   Я ничего не ответил, буквально раздуваясь от злобы. У меня отчаянно болел низ живота, ныло колено... Но больше всего меня бесило то, что я не видел никакой логики в этой цепи бессмысленных убийств. Лейтенант утешающе похлопал меня по плечу и сказал, что как-нибудь свободным вечерком навестит меня на вилле Глории Калливуд. То есть, тем самым он дал понять, что я могу сматываться.
   Еще не добравшись до виллы Глории, я заметил, что за мной следят.
   Клер открыла мне сразу, едва я нажал кнопку звонка. Увидев, что я неважно себя чувствую, она тут же уложила меня в постель. Я поинтересовался самочувствием Глории.
   - Она спит. Я дала ей снотворное, так что спать она будет еще долго.
   Клер спросила, где я был все это время, но я ответил уклончиво. Мне не хотелось даже мысленно переживать еще раз то, что на меня обрушилось в эти последние несколько часов.
   - Мара и кухарка здесь?
   - Здесь. Вам что-нибудь приготовить?
   - Нет, - я поднялся с постели. - Извините, Клер, мне нужно позвонить.
   Подойдя к телефону, я заметил, что справочник по-прежнему открыт на букве "к", а фамилия Тони Кастелло подчеркнута красным. Найдя номер телефона гаража на улице Всех Святых, я позвонил туда и попросил Сэма Берроу. Мне ответили, что его нет, поинтересовавшись, кто я такой. С раздражением я бросил трубку.
   - Так ты соскучился по мне? - раздался за спиной знакомый голос.
   Повернувшись, я увидел черную, ухмыляющуюся физиономию Сэма. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, заложив руки в карманы.
   - Парни, вы только посмотрите, кто здесь! - позвал он кого-то. - Вот так сюрприз! Ведь вы так хотели увидеть проказника и шалунишку Бакстера! Герман, поздоровайся со своим лучшим другом!
   За спиной Сэма выросли внушительные фигуры Германа Гранта и Красавчика Китаезы. На Германа было страшно смотреть: под оставшимся здоровым глазом красовался огромный синяк, а выдавленный правый закрывала окровавленная повязка. Была перевязана и разорванная щека. Оба держали в руках револьверы, а оставшийся глаз Германа пылал ненавистью. Я сделал знак Клер, чтобы она ушла, но Сэм серьезным тоном сказал:
   - Пусть она остается.
   Клер испуганно смотрела на них.
   - Итак, приятель, - обратился ко мне Сэм, - ты не слишком корректно обошелся с нашим другом Германом. Доктор сказал, что в ближайшие две-три недели он даже не сможет разговаривать. Но то, что он думает о тебе, я знаю, и с удовольствием тебе сообщу. Ведь так, Герман?
   У экс-лесоруба от злости, казалось, вот-вот выскочит здоровый глаз. Он так сильно сжимал револьвер, что побелели суставы пальцев. В ответ на обращение Сэма, он промычал что-то невразумительное. Револьвер в его руке заходил ходуном. Я понял, что он едва сдерживает желание всадить в меня разом все, что там имелось в барабане.
   - Понял, понял, - заулыбался Сэм. - Тебе хочется прикончить его немедленно. Я прав!
   Герман утвердительно кивнул.
   - За этим дело не станет. Ты его обязательно пришьешь, - заверил Сэм. Но для начала пусть он ответит на парочку вопросов, а уж потом отведешь душу. А мы тем временем разберемся с этой красоткой, не так ли, Красавчик?
   - Может, и ее пустить в расход? - кровожадно спросил тот.
   Чтобы как-то подбодрить Клер, я улыбнулся ей:
   - Не бойтесь... Ведь вы не имеете никакого отношения к этому делу.
   - Решать буду я! - рубанул Сэм. - Имеет она отношение, не имеет... Да и к тому же, - он осмотрел дрожащую Клер с головы до ног, - после того, как мы с ней пообщаемся, ей вряд ли дальше захочется жить. Так что мы пожалеем бедняжку - прикончим сами. Красавчик очень большой дока по этой части. Но ты в любом случае сыграешь в ящик раньше, так что совесть тебя мучить не будет...
   - Послушай, Сэм, с чего это ты вдруг решил прикончить меня? Ведь у тебя до этого времени было столько возможностей без лишних хлопот сделать это. Как-никак, но я ведь обязан тебе жизнью...
   - С кем не бывает? Хотя сейчас я вижу, что совершил ошибку, вовремя не сделав это. Правда, Джордж говорил, что тебе можно доверять...
   - Вот видишь! Кстати, а почему он решил, что мне можно доверять?
   - А потому, что ты такой же наркот, как и мы, - с гнусной улыбкой сказал Сэм.
   - Ну, это было давно, - я опустил глаза. - Я вовремя остановился.
   Я-то знал, что употреблял наркотики исключительно ради того, чтобы забыть кошмары, пережитые мной в Корее. Но сейчас я ненавидел этих подонков, знавших этот факт из моей биографии... Ненавидел Джорджа, который впутал меня в это гнусное дело.
   - О'кей, Герман, вот теперь можешь кончать с ним! - небрежно сказал Сэм, поворачиваясь к сообщнику.
   У меня внутри все оборвалось. Я ничего не видел, кроме пылающего ненавистью одинокого глаза Германа. Финал этой драмы легко угадывался.
   Блондин с кошачьей грацией прыгнул ко мне, и не успел я среагировать, как он с такой силой врезал мне своим кулаком-кувалдой в челюсть, что я буквально упорхнул в угол, а когда немного очухался и открыл глаза, то увидел, что револьвер Гранта направлен прямиком в мой правый глаз. Я смотрел в этот черный смертельный кружочек, из которого вот-вот вылетит пуля, не мигая. И выстрел действительно раздался! Но не в меня! Герман, выронив револьвер, упал прямо на меня, еще раз за этот длинный день, придавив меня, словно бетонная балка, к полу.
   Красавчик Китаеза стремительно повернулся в сторону двери, но было уже поздно: второй выстрел уложил и его. В дверном проеме стояла Глория, а из ствола револьвера, который она держала в опущенной руке, вилась тонкая струйка синеватого дыма. Взгляд ее был пустым, и по всему было видно, что она не в своем уме.
   Сэм, схватив Клер, прикрылся девушкой как щитом. Оттолкнув безжизненное тело Германа, я вскочил и бросился к нему, но он, швырнув Клер ко мне, скрылся за дверью. Я едва удержался на ногах, стараясь не уронить Клер на пол. Краем глаза я видел, что Глория как ни в чем не бывало повернулась и ушла в сад.
   Чтобы прийти в себя от потрясения, мне понадобилось какое-то время. Бережно уложив Клер на диван, я поинтересовался ее самочувствием. В ответ она слабо улыбнулась и закрыла глаза. Убедившись, что с ней все в порядке, я подошел к трупам Гранта и Красавчика Китаезы. Казалось, что мне вновь снится кошмарный сон, но в гостиной стоял сильный запах пороха. Едкий, но такой прекрасный в своевременности!
   Повернувшись, я вышел из гостиной и поднялся наверх - в спальню Глории. Она спокойно спала, накрывшись одеялом. Я осторожно подошел и наклонился над ней. Дыхание ее было прерывистым, а лицо серым и неподвижным.
   - Той дозой, которую она получила, можно было усыпить даже слона, услышал я за спиной голос Клер. - Разбудить ее невозможно... И все же она каким-то образом поднялась и застрелила этих двух типов. Вот этого я понять не могу. Этого просто не может быть! Фантастика!.. Кстати, Ник, что это за люди и что они хотели от вас?
   Мне очень не понравился ее вопрос, так что я немного резко ответил, и тоже вопросом:
   - Ты, что, из отдела по расследованию убийств?
   Не обратив ровно никакого внимания на мой раздраженный тон, она продолжала:
   - Если она спала, а в этом я не сомневаюсь, то кто же тогда застрелил этих головорезов? Я не верю в чудеса.
   - Клер, как вы можете так говорить? На вас отрицательно повлияли события последних часов. Вы очень устали и не можете трезво оценивать обстановку. Может быть, вы немного поспите? Или вам дать что-нибудь успокоительное?
   Немного помолчав, я добавил:
   - Простите за резкость. Совсем недавно я видел человека, у которого по локоть были отрезаны руки. Когда я там появился, из него еще кровь текла...
   При последних словах она вздрогнула.
   - Затем я услышал разговор двух женщин, которые мило болтали о каком-то трупе. Мне было очень интересно узнать, где он находится. К сожалению, еще до этого одна из них погибла на моих глазах, хотя по раскладу, умереть должен был именно я. Но почему? Кому я мешаю? И, наконец, вот эти последние события, свидетелем которых довелось быть вам. Женщина, которая, по вашему убеждению, должна была спать еще много часов, спустилась вниз и спокойно пристрелила двух этих мерзавцев, тем самым спася наши жизни. Когда же мы поднялись в ее спальню, то нашли ее по-настоящему крепко спящей. Тебе не кажется это несколько странным, Клер? Да, самое смешное... чуть не забыл: Глория утонула на моих глазах в жутком водопаде, но спустя некоторое время я обнаружил ее... в своей постели.
   - Надо полагать, вы не растерялись и утешили бедняжку?
   Я замялся, отведя взгляд.
   - Ну, Клер... Вы же знаете, как это бывает... Но в любом случае этот поступок вряд ли заслуживает такого уж сурового осуждения по сравнению со всеми предыдущими событиями.
   Пока я пытался глупо оправдываться, Клер смотрела на меня с лукавым любопытством, а Глория лежала совершенно неподвижно, настолько неподвижно, что у меня закралось подозрение, а не мертва ли она. Я наклонился и приложил ухо к ее груди. Нет, сердце билось нормально, в спокойном ритме.
   - Она чувствует себя не хуже нас с вами, - холодно констатировала Клер этот медицинский факт.
   Теперь настала моя очередь с любопытством взглянуть на нее.
   Чтобы немного разрядить обстановку, я сказал:
   - Видите, Клер, в какую историю я вляпался. Я думал, что мой друг всего лишь усталый ветеран корейской войны, а он оказался главарем банды распространителей наркотиков. Я полагал, что он неисправимый донжуан, а он оказался законченным импотентом. Мне показалось, что лишь поэтому Глория мне и позволила ее чуть-чуть утешить. Но эта череда бессмысленных жертв выше моего понимания. Здесь, видимо, нужна целая стая детективов, чтобы сдвинуть расследование с мертвой точки.
   - Я рада, что вы пришли к такому выводу, Ник! Бросайте все и возвращайтесь в Нью-Йорк, - тихо сказала Клер и, взяв меня за руку, вывела из спальни Глории. - Пусть спит.
   - Конечно, пусть отдохнет. Но ведь мы собственными глазами видели, как она убила этих двоих ублюдков. Это можно назвать "необходимой самообороной", или же она хотела спасти человека, которого любит?
   - Неуж-то вас? - с искренним удивлением воскликнула Клер.
   - А то кого ж еще! Разве в меня не может влюбиться женщина? Или я так страшен?
   - Ну, в том, что в вас влюбляются женщины, я не вижу ничего сверхъестественного - вы весьма импозантный мужчина. При несколько иных обстоятельствах, возможно, и я...
   - Да-да, вы это говорите лишь для того, чтобы меня успокоить. Сами же наверняка думаете, что моя крыша давно поехала.
   - Ник, - она решительно заставила меня сесть на диван. - Вам нужно отдохнуть. А я тем временем вызову полицию. Нужно же, в конце концов, чтобы кто-то убрал трупы.
   - Я смотрю, они вас совершенно не пугают.
   - Не забывайте, я - медсестра и до этого уже видела не одну сотню мертвецов.
   - Убитых тоже?
   Она пожала плечами.
   - У меня такая работа.
   "Да, да, такая работа!" - подумал я, уже совершенно другими глазами глядя на Клер. И тут же вспомнил раскрытый телефонный справочник, который я так опрометчиво оставил на столике. В моем мозгу вновь замигала красная лампочка.
   "Спокойнее, только спокойнее, - говорил я себе. - Не торопись! Ведь, поторопившись, можно сделать неправильные выводы!"
   Я чувствовал, что развязка приближается.
   Глава 11
   За лейтенантом Мэрфи только что захлопнулась дверь. У меня в ушах до сих пор звучал его голос:
   - Приятель! Даю тебе сорок восемь часов! Если за это время ты не покинешь Лос-Анджелес, я притяну тебя к ответственности со всеми вытекающими из этого печальными для тебя последствиями.
   - Неужели арестуете меня? - как можно более простодушно спросил я.
   - А то нет! И, заметь, предъявлю самые серьезные обвинения. Нарушение общественного порядка - раз! Нарушение правил расследования - два! Неподчинение приказу полиции - три! Между прочим, третий пункт обвинения самый серьезный. А затем я прикажу арестовать миссис Калливуд по обвинению в убийстве двух человек.
   Мне было ясно, что Мэрфи не собирается шутить.
   Клер к этому времени ушла, заявив, что ей обязательно надо появиться в госпитале. Перед уходом она настойчиво рекомендовала госпитализировать Глорию, с чем я был полностью согласен. Честно говоря, я был доволен, что все так обернулось. В госпитале она будет под охраной полиции, за ее здоровьем будет следить доктор Кук и Клер. Здесь у меня не будут связаны руки ее присутствием. Да и мало ли что... А вдруг я вообще не смогу ей помочь? Последний инцидент, когда на виллу заявились Сэм и его дружки, сильно напугал меня. Да что там - сильно! До самой смерти этого не забуду.