Чейз Лоретта. Дочь Льва

   С корабля Исмала на берег попрыгала команда, им навстречу ринулась другая толпа, но Вариан ничего не замечал, он кинулся к упавшей жене. Он видел, как в нее целился маленький черный человек, как раз в тот момент, когда он сам разрядил свой пистолет в большого, уродливого охранника. Кто-то уже держал того негодяя, что поменьше, но Вариана заботила только Эсме.
   Вокруг кипело вавилонское столпотворение, но все, что он чувствовал, склонившись над неподвижным телом, был ужас, острый, как тот кинжал, что секундой раньше прижимался к ее горлу. Со слезами на глазах он положил дрожащую руку ей на шею, и пальцы нащупали слабый пульс.
   Он начал ее поднимать, и тут рука вцепилась ему в волосы и отдернула голову назад.
   — Нет! — закричал Исмал. Он обрушил пистолет на голову Вариана. Вариан выстрелил, и пистолет ударил ему в локоть. Боль прокатилась по всей руке. Откатившись в сторону, он ухватил Исмала за ногу и потянул вниз. Исмал лягнул ногой, освободился, всем телом навалился на Вариана и опрокинул его навзничь. Голова ударилась о камень, в ушах зазвенело, и небо бешено закружилось над ним. Но он видел, что пистолет снова поворачивается к нему. Он схватил руку Исмала и с размаху ударил ею о край причала. Исмал только крякнул, но выпустил пистолет, и он отлетел в сторону.
   — Ты сражаешься за шлюху! — прошипел Исмал. — Это моя шлюха!
   Выдернув руку, он ударил Вариана в челюсть так, что тот покачнулся. В глазах потемнело, все окрасилось красным, а потом чувство боли исчезло.
   Он ударил, его ударили, подумаешь. Единственное, что существовало, — это Исмал, и его надо убить. Они сцепились; противники оказались достойны друг друга. Несмотря на изящное телосложение, Исмал был сильный и быстрый. Удар за ударом не оказывали на него действия, и когда они покатились по земле к краю причала, Исмал ударил его коленом в живот с силой пушечного ядра. В следующий миг Вариан лежал на спине и смотрел в искаженное лицо Исмала, безуспешно стараясь сохранить дыхание и сознание, когда мощные руки сдавили горло. В надвигавшейся темноте он увидел улыбку Исмала. «Моя шлюха! — прорычал тот. — Моя Эсме».
   Слова прожгли его адским пламенем. Он впился ногтями в кисть руки Исмала и, собрав остатки сил, оторвал руку от себя и расплющил ее о край пирса. Раздался хруст, Исмал со звериным рыком дернулся, его лицо исказилось от боли. Вариан вскочил и ударом ноги в бок оттолкнул его. Исмал попытался встать, но бездействующая рука сделала его неуклюжим, Вариан его схватил и стал бить головой о пирс. Некогда красивое лицо было все в грязи и крови, голова безвольно болталась, но в полузакрытых глазах блистали искры.
   — Моя шлюха, — вырвалось из окровавленных губ. — Моя Эсме.
   Вариан занес кулак, но кто-то его отдернул. В последний момент он увидел блеск лезвия, направленного ему в грудь.
 
   Джейсон с огромным усилием оттащил в сторону безжизненное тело Мехмета и встал на колени. Вокруг валялись шахматные фигуры, вместе с его париком и очками.
   «Староват я для такой чепухи», — подумал он. Он давно потерял вкус к портовым дракам, а эта и вовсе не должна была начинаться. Все этот оголтелый Иденмонт, который кинулся спасать, да глупая девчонка с ее героизмом.
   Эсме благополучно убрали с дороги. Байо вытащил ее из драки и вернулся помочь Джейсону пробиться к главному месту буйства, где Иденмонт боролся с Исмалом. К сожалению, команде Исмала пришла в голову та же мысль, и теперь молотящие тела загораживали Джейсону место действия, где он в последний раз видел двух боровшихся мужчин. Он встал на ноги и увидел, как его брат ударил кого-то рукояткой пистолета. На Джеральда налетел другой, повалил, но Джеральд стряхнул его с себя и поднялся на ноги. Он свирепо пробивал себе путь сквозь толпу дерущихся.
   Зрелище было таким невероятным, что Джейсон на миг растерялся. К настоящему его вернул окровавленный моряк, прыгнувший на него из толпы. Но Джейсон очнулся недостаточно быстро. Моряк ударил его кулаком в грудь, Джейсон покачнулся, стоя почти на краю пирса. Чья-то рука вытащила его на безопасное место, а моряк взлетел в воздух и плюхнулся в роду.
   Джейсон повернулся к своему спасителю, и слова благодарности замерли у него на губах, когда он увидел ухмыляющегося брата.
   Стиснув зубы от боли в сломанной кисти, Исмал прополз в укрытие за бочками. Он подобрал пистолет Ристо, который тот уронил, когда напал на англичанина. Перезарядить пистолет одной рукой было почти невозможно, но Исмал не признавал слово «невозможно». Он был уверен, что на борту «Олимпии» оставалось несколько человек, и при удаче он еще сможет убежать.
   Пульсирующая боль в руке лишала сил. Боясь потерять сознание, Исмал сосредоточился на перезарядке пистолета. Прошла, кажется, вечность, но он наконец справился и выглянул из укрытия.
   Между ним и «Олимпией» стояли два человека — сэр Джеральд и… тот, кого считали мертвым.
   Если бы его рот не распух и не был наполнен кровью, Исмал бы улыбнулся. Все стало ошеломляюще ясно, все, что сделал Рыжий Лев и зачем. Исмал им восхищался, как можно восторгаться человеком, который превзошел тебя умом. Если бы он знал… о, многое было бы по-другому, и уж, конечно, он никогда бы не попал в теперешнюю ловушку: Иденмонт и сэр Джеральд на одной стороне, Рыжий Лев на другой.
   Однако в настоящий момент путь ему отрезали два брата, а они спорили, это было очевидно.
   У него была только одна пуля, но принять решение было легко. Исмал встал и прицелился, призвав на помощь всю силу воли, чтобы заставить левую руку подчиняться. Внутренне улыбаясь, с душой легкой, как у ангела, Исмал нажал курок. Почти одновременно прозвучал другой выстрел, и вдруг словно огонь прожег его тело, перед ним разверзлась черная яма, и в ее глубине языки огня лизали стены.
   — Эсме, — прошептал он… и упал.
   Вариан медленно опустил пистолет. На причале стало неестественно тихо. Или звон в ушах заглушил все остальные звуки? Он ничего не знал, ничего не хотел. Он только что воткнул кинжал в кишки одного человека и пустил пулю в другого. Ристо лежал у его ног мертвый… Исмал неподвижной кучей свернулся в трех ярдах от него… а позади — сэр Джеральд, он тоже упал, потому что Вариан нажал на курок слишком поздно, чтобы его спасти.
   Он отвернулся. Слишком много крови. Мир провонял кровью. Он тоже весь извозился в ней.
   Сквозь звон в ушах и поднимающийся приступ рвоты он услышал, что кто-то его зовет. Он повернулся. Рыжеволосый человек, присевший возле сэра Джеральда, кивком подозвал его к себе. Вариан глубоко вздохнул, расправил плечи и пошел к нему.
   — Заткнись, — предупредил Джейсон Джеральда. — Здесь Иденмонт.
   Иденмонт опустился с другой стороны, его взгляд был прикован к алому пятну, расплывавшемуся по рубашке Джеральда.
   Джеральд перевел на него взгляд.
   — Смотрите-ка кто… вернулся. Из мертвых. Мой брат — шутник. Как и я. Какой трюк я разыграл, а, Джейсон?
   Иденмонт дернулся, как будто его ударили. Он повторил имя и посмотрел на Джейсона.
   — Да, я жив! — рявкнул Джейсон. — Подайте сумку позади вас. В ней виски и бинты.
   Джеральд вцепился в его руку.
   — Обманул тебя. Чтобы получить ее. Диану мне. Землю Бриджбертону.
   Джейсон надеялся, что присутствие Иденмонта удержит язык брата, но ничего подобного. Джеральд продолжал бормотать, задыхаясь и тяжело дыша, пока Джейсон накладывал повязку. Но кровотечение не останавливалось, как и дребезжащий голос. Хвастливый голос. О том, как они напоили Джейсона смесью абсента с вином той ночью, много лет назад. Вот почему он ничего не мог вспомнить об игре, о кипе долговых расписок. Он подумал, что занял у Бриджбертона целое состояние, потому что так сказал брат, которому он доверял, а тот держал в руках доказательство в виде расписок.
   — Брось, — проскрежетал Джейсон. — Не трать дыхание — к тому же я знаю.
   — Тебе Диана сказала. Джейсон покачал головой.
   — Она выяснила, — продолжал Джеральд. — Ребенок родился… рано. Твои глаза. Волосы. Я потерял голову. Наговорил ей всякого. Не много, но она… догадалась. Пришлось… быть добрым к мальчику. Дать ей делать… что она захочет. А то она бы рассказала… маме. Двенадцать лет, Джейсон.
   Джейсон этого не знал и не хотел верить. Ко он вспомнил, как в последний раз Диана настаивала, чтобы он скорее вернулся в Англию. Что она сказала? «Я боюсь, что когда меня не станет…» Когда ее не станет, некому будет защитить Персиваля от отца. Как защищала она. От его гнева, от его пагубного влияния. Шантажируя Джеральда его постыдной тайной.
   Джеральд повернулся к Иденмонту. жесткое лицо которого было непроницаемо.
   — А ты не догадывался, да? — Джеральд вздохнул. — Диана была стерва. Она позволяла мне верить, что мой сын… это сын Джейсона. Годами… это меня терзало. Я не мог сказать… ни слова. — Он прерывисто вздохнул. — Двенадцать лет. Наказан. — Он закрыл глаза. — Любил ее. — И с прерывистым вздохом замолчал навсегда.
   Джейсон снял пальто и накрыл лицо брата.
   — Он бредил, — жестко сказал Иденмонт. — Бедняга. Джейсон посмотрел на него:
   — Он был мерзавец, предатель, и она управляла им так, как могла. В премилую семейку ты вошел, да?
   Эсме быстро шла на причал, юнга, приставленный ее охранять, еле поспевал за ней. Она не знала, сколько пролежала без сознания. Не слишком ли долго? Дым битвы рассеялся, в сыром воздухе висел запах пороха. Когда подошли к причалу, она увидела, что моряки подбирают раненых и погибших. В толпе незнакомых лиц выделялась большая, странно знакомая фигура. Эсме протерла глаза. Неужели Байо? Он поднял на руки раненого.
   — Миледи, пожалуйста, — взмолился юнга. — Капитан Нолкотт оторвет мне голову…
   Эсме отмахнулась:
   — Мой муж… где лорд Иденмонт?
   — Я уверен, что с ним все в порядке, миледи. Если вы… Он запнулся, по-видимому, привлеченный той же мрачной картиной, что захватила ее внимание: моряки понесли носилки, на которых лежало тело, накрытое окровавленным плащом.
   — Нет! — закричала Эсме.
   Она побежала к носилкам, расталкивая тех, кто попадался на пути, но кто-то схватил ее за руку. Эсме посмотрела в лицо морскому офицеру; она его уже видела раньше.
   — Пожалуйста, — сказала она ослабевшим голосом.
   — Миледи, вы уже ничего не можете сделать для своего дяди. Рана была смертельной. Сожалею.
   Дядя. Голова закружилась, и она покачнулась. Офицер поддержал ее.
   — Вам лучше присесть, миледи. Эсме кивнула.
   — Нет. Нет. — Она высвободила руку. — Я должна… И тут она увидела его. Лицо в крови и грязи, цвет глаз издали не виден, волосы тоже в грязи после недавней битвы, а их тусклый медный цвет вполне может быть кровью. Он наклонил голову, вытирая лицо платком. Но все равно она знала, что это отец.
   Глаза заволокло слезами. Она их сердито вытерла и на нетвердых ногах пошла к нему. Офицер что-то говорил, но для нее это был только шум.
   Эсме увидела, как он перестал вытираться, потом платок выпал из его руки. Он не пошевелился, только смотрел, как она приближается, и его рот медленно расплывался в улыбке. У нее заболело внутри.
   Остановившись в нескольких шагах от него, она подбоченилась:
   — Я тебя ненавижу. — Голос был высокий и пронзительный. — Никогда не прощу.
   Джейсон улыбнулся еще шире.
   — А вот и она, моя девочка. — Он раскрыл руки, и Эсме с рыданием кинулась к нему.
   Отец крепко прижал ее к себе и тут же отшатнулся, выругался и уставился на свои руки.
   — Черт тебя побери, Эсме, ты вся в крови!

Глава 32

   Никем не замеченный, Вариан неподвижно стоял возле «Олимпии». Он было пошел навстречу Эсме, но остановился, когда увидел, к кому она направляется. Невольная улыбка скривила разбитый рот, когда он увидел, как она встала, приняла вызывающий вид и выпалила отцу какие-то злые слова. Но как только она кинулась Джейсону на грудь, его улыбка угасла, и внутри что-то сломалось.
   «Отомсти за Джейсона!» — кричала она. Она была готова умереть, но расквитаться с его врагами; и в Тепелене она жертвовала собой по той же причине. А теперь оказалось, что отец, которого она так отчаянно любила, жив…
   Вариан пытался отделаться от недостойных мыслей, но они преследовали его. Он чуть не лишился ее… Но она никогда ему не принадлежала и потому не могла быть потеряна. Он ее полюбил и женился на ней против ее воли. Она поехала с ним, потому что у нее не было выбора, у нее никого не было. Она сказала это в брачную ночь: «У меня никого нет, кроме тебя». Теперь есть…
   Она его жена, сказал себе Вариан. Никто, даже отец, не может отобрать ее у него. Но он мешкал, не подходил, потому что ее лицо скажет ему правду, а он сомневался, сможет ли ее выдержать.
   Тут он услышал злобный выкрик Джейсона и увидел, как она осела в его руках.
   Всколыхнувшаяся паника затопила все остальное; Вариан кинулся к ним, выдернул отяжелевшее тело из рук ошеломленного отца и поднял Эсме на руки. Ее рубашка была в крови, Джейсон взывал к врачу. Вариан теснее прижал к себе жену и поспешил в деревню.
   Вокруг него собралась толпа, все разом говорили, подавали советы, предостерегали — Вариан ни на кого не обращал внимания.
   Когда они подошли к домам, Эсме открыла глаза и что-то проговорила по-албански.
   — Все в порядке, любимая, — хрипло сказал Вариан. — С тобой все будет хорошо. Молчи. Я о тебе позабочусь.
   — Поставь меня, — попросила она.
   От облегчения сдавило грудь. Он поцеловал ее в лоб.
   — Молчи. У тебя идет кровь.
   Он двинулся к ближайшему приличного вида дому, принадлежавшему корабельному агенту. Вариан пинком открыл дверь.
   — Позовите врача, — велел он испуганному человеку за конторкой. — Моя жена ранена.
   Эсме закрыла глаза и что-то пробормотала. Человек торопливо открыл дверь в свою приемную, и Вариан внес туда Эсме.
   Корабельный агент вышел, а в комнату ворвался Джейсон, волоча за собой доктора.
   Вариан бережно положил на диван потерявшую сознание жену. Но когда вошел врач, она внезапно очнулась и приказала ему убираться.
   Джейсону и Вариану пришлось держать ее, чтобы врач мог ее обследовать. Она сыпала ругательствами, пока он прочищал неглубокую рану, оставленную пулей Ристо на плече сзади, и обзывала врача последними словами, когда он ее перебинтовывал.
   Мистер Ферн стоически выдержал все оскорбления, только отметил, что ее светлость обладает удивительным присутствием духа.
   — Я вижу, есть признаки контузии. Как вы справедливо заметили, рана незначительная, миледи, — утешил он. — Но все же у вас два осложнения…
   — Три, — уточнила она. — Трое глупых мужчин, которые суетятся, как старухи.
   Мистер Ферн учтиво поклонился. С неизменной вежливостью он описал симптомы, которых следует опасаться, и сказал, что в таких случаях делать. Затем он принял монеты, которые Джейсон сунул ему в руку, и с поклоном удалился.
   — Я и правда чувствую себя если не старухой, то стариком, — сказал дочери Джейсон. — Такое буйное веселье не для меня.
   — Вы грязные и противные. — Эсме смущенно посмотрела на Вариана. — Оба. Только не говорите мне, что во всем виновата я. Я и сама знаю.
   — Конечно, это не твоя вина, — торопливо возразил Вариан.
   — Конечно, нет, — согласился Джейсон. — Прежде всего сейчас ее бы здесь не было, не выйди она замуж за, эгоистичного подлеца, который не утруждает себя заботой о жене.
   Вариан покраснел.
   — Если бы вы заботились о дочери, она бы меня вообще никогда не встретила.
   — Не говори мне о долге, высокомерный дегенерат! —Я по крайней мере не оставлял ее на произвол кучки убийц, содомитов и педерастов!
   Эсме неловко слезла с дивана и встала между ними.
   — Аминь. Неужели у нас было мало крови, чтобы вы еще затеяли кровную вражду? Не обзывай моего мужа, — велела она отцу. — Он раз за разом спасал мне жизнь, а взамен получал одни неприятности. Ты ничего плохого ему не сделаешь, Джейсон. Хватит с меня передряг.
   Потом она обратилась к Вариану, и огонь в ее глазах угас.
   — Извини, Вариан. Я плохая жена. — Голос дрогнул, и она уткнулась лицом в растерзанный сюртук.
   Он обвил ее руками. Его ярость отступила, он забыл о том, что тесть его презирает. Важно было только то, что Эсме жива. Все, что он сейчас хотел, — это держать ее в руках.
   Джейсон покашлял.
   — Пожалуй, я схожу умоюсь, — сказал он.
   Оставив дочь и зятя в их сентиментальном воссоединении, Джейсон отправился в гостиницу «Бридж». Там он помылся, переоделся и отправил матери записку, потом заказал хозяину гостиницы комнаты и смену одежды для Вариана и Эсме. Сразу после этого Джейсон снова встретился с капитаном Нолкоттом.
   Джейсон сказал ему, что сэр Джеральд Брентмор изъявил желание быть похороненным в море. Его останки повезут на том же корабле, на котором отплывает Исмал.
   — Значит, два трупа, — сказал капитан. — Этот парень не проживет и дня.
   Мистер Ферн подтвердил это несколько позже, когда его привели в комнату, где лежал Исмал. Врач извлек пулю, закрепил сломанную руку, хотя был убежден, что обе операции бесполезны.
   С болью в сердце Джейсон вошел в комнату.
   На пепельном лице Исмала ярко выделялись синяки, а глаза сияли лихорадочным блеском. Хотя ему едва хватало сил дышать, он, как и Джеральд, настаивал на том, чтобы поговорить, — но с капитаном Нолкоттом.
   — Ты не можешь отказать умирающему в последней просьбе. — Некогда сладкий голос Исмала звучал надтреснутым шепотом.
   Джейсон подтащил к кровати стул и сел.
   — Может, тебе еще не пришло время умирать. Нечто вроде улыбки тронуло распухшие губы Исмала.
   — Нет, я должен признаться. Во всем.
   —  — Береги дыхание, парень. Джеральд мертв. Ему ты больше не навредишь, а я не позволю разрушить будущее моей семьи. Твоя пуля спасла моего брата от виселицы. За остальным прослежу я, чтобы на семью не пало бесчестье.
   Я уже сжег послание черной королевы и письма, которые везли Ристо и Мехмет.
   Еще одна мертвенно-бледная улыбка.
   — Чтобы защитить честь семьи.
   — Да. — Джейсон выдавил из себя ответную улыбку. — Но также для спасения твоей бессмертной души или, если тебе суждено жить, твоей совести.
   Исмал закрыл глаза.
   — Лучше не жить. Ты посылаешь меня к Али. Лучше перережь мне горло, Рыжий Лев. Сейчас, а то я найду способ рассказать все.
   — Байо готовит документы на твою отправку. Можешь быть уверен, мы ничего не упустим. Правительство его высочества не желает иметь с тобой дела.
   — Ты постарался. Ты слишком настойчивый, Рыжий Лев. И слишком умный. Но я тебя перехитрил.
   — Не совсем. Ты плохо сыграл. Удивительно плохо. Зачем ты помчался за Эсме из Тепелены? Я не мог поверить, что ты выкинул такую идиотскую штуку. — Джейсон помолчал. — До сегодняшнего дня.
   Исмал медленно открыл глаза. Лихорадочный блеск глаз сменился болью.
   — Что ты сегодня увидел?
   — Не увидел, а вспомнил: как ты еще молод.
   — Только годами.
   — Все равно — мальчик, влюбившийся в первый раз.
   — Ты ничего не понимаешь.
   — Понимаю. Я тоже когда-то влюбился и наделал ошибок, потому что был молодой, дерзкий и тщеславный. Отказов я тоже не принимал и в результате чуть не уничтожил себя.
   — Теперь ты уничтожил меня.
   — Я пытался тебя спасти. Ты не Александр, и наш мир не тот, что был две тысячи лет назад. Ты слишком молод, чтобы построить империю и при этом справляться с любовью и политикой.
   — Да, для тебя я глупый юнец, и ты смеешься. — Его глаза наполнились слезами.
   Жалость и гнев сдавили горло Джейсону.
   — Дурак проклятый, ты загубил свою жизнь! Посмотри на себя — двадцать три года, жалкая кучка бесполезной плоти, к вечеру скорее всего станешь трупом. Не я смеюсь над тобой, это дьявол смеется последние два года.
   — Я не боюсь умереть.
   Но Джейсон знал, что он боится, — впервые в своей короткой жизни. При всем своем уме Исмал не мог поддержать угасающую плоть или сохранить биение сердца.
   Джейсон не мог сдержать скорбь, как он печалился и о Джеральде, который растратил жизнь на горечь, жадность, вражду, не зная любви, верности или хоть какой-то радости, которая осветила бы его дни. И если к концу жизни в этом испорченном сердце оставался едва заметный след доброты, его можно было только пожалеть.
   Исмал — другое. Его душа только тронута порчей, она не почернела от греха. О нем Джейсон горевал больше, зато и ярость его была сильнее — за бесполезную трату молодости, красоты и силы, тем более ума.
   Он отодвинул с пылающего лба Исмала золотистые волосы. Молодой человек задрожал и отвернулся.
   — Здесь нет человека твоей веры, — уже мягче сказал Джейсон. — Хочешь, я позову английского священника?
   — Нет.
   Дверь открылась, в комнату проскользнул Байо.
   — Лодки ждут, — тихо сказал он Джейсону. — Твои соотечественники хотят, чтобы он уехал.
   В море Исмал не проживет и часа. Если останется на земле — немногим больше.
   — Мне поехать с тобой? — спросил Джейсон.
   — Тебе так хочется посмотреть, как я умираю?
   — Я бы на твоем месте хотел иметь рядом друга.
   — Нет. Я убил твоего брата случайно. Я целился в тебя. Джейсон вздохнул:
   — Я бы хотел, чтобы это было не так. Значит, я должен благодарить Иденмонта за спасение жизни. Если бы он не сломал тебе руку, ты бы не промахнулся.
   — Я его очень не люблю, но он хороший боец. — Повернувшись к Джейсону, Исмал скривился, задохнулся, и его лицо в агонии окаменело.
   — По-моему, ты достаточно наговорился, — сказал Джейсон. — Почему этот дурак-доктор не дал тебе лауданум?
   — Я бы его не принял. — Новая борьба задыхание, попытка улыбнуться. — Он отнимает волю.
   Байо нетерпеливо завозился:
   — Рыжий Лев! Джейсон встал:
   — Байо должен спешить. Я пойду с тобой на корабль.
   — Тсс…
   Из холла послышались торопливые шаги. Байо двинулся к двери, чтобы преградить путь, но Эсме прорвалась мимо него.
   — Нет! — закричал Исмал. Он сделал слабую попытку прикрыть лицо одеялом.
   Игнорируя предостерегающий взгляд Джейсона, Эсме подошла к кровати. Она дрожала, но прямо смотрела в лицо Исмалу.
   — Тебе повезло, что мой муж — благороднейший из людей, — сказала она. — Он дал мне разрешение попытаться спасти тебе жизнь, и я это сделаю.
   Она безжалостно откинула одеяло. Исмал лежал очень тихо и упорно смотрел в потолок, пока она осматривала окровавленные бинты.
   — Эсме, ты смущаешь бедного…
   — Для его гордости это нестерпимо. — Она жестом отогнала отца. — Слушай меня, — сказала она Исмалу.
   Его взгляд рывком скакнул на нее.
   — Я сделаю все, что смогу, — сказала она. — И если ты выживешь, то только благодаря мне. Запомни это, Исмал.
   — А если умру?
   — Тогда будешь гореть в аду.
   Через час после того, как Эсме совершила свой сомнительный акт милосердия, Джейсон вошел в столовую гостиницы «Бридж», где Бариан упрямо старался проглотить завтрак.
   Джейсон поставил к ногам Вариана дорожный саквояж.
   — Капитан Нолкотт собрал шахматы, пока мы занимались Джеральдом. Здесь они все. Благополучные и нетронутые.
   Вариан напряженно кивнул.
   — Приношу свои извинения, — сказал Джейсон. — И благодарность.
   Прежде чем Вариан нашелся что ответить, в зал влетела жена хозяина гостиницы.
 
   — О, что хотите, дорогая, — приветливо ответил Джейсон на ее вопрос. — Все, что есть. И принесите самую большую кружку эля, какую только найдете.
   Когда она ушла, он повернулся к Вариану:
   — Вы спасли мне жизнь.
   — Я не старался, — коротко ответил Вариан. — Я только хотел убить его. Эсме сгорала от чувства вины, оттого что чуть не убила Исмала за преступление, которого он не совершал. Не было смысла говорить ей о том, что он сделал. Она была убеждена, что он выживет и вернется отомстить — всем нам.
   — Это так. Теперь не сможет. Гордость не позволит. — Джейсон пожал плечами. — Если выживет.
   Вариан решительно изгнал из головы образ окровавленного человека.
   — Что с ним будет, если он выживет?
   — Его бы следовало отправить в Ньюгейт и повесить, но это вызовет дипломатические осложнения. Еще вопрос, не оказал ли он услугу королевству, избавив его от сэра Джеральда. К, счастью, мне не придется озадачивать суд этой головоломкой. Я начал подчищать дела несколько месяцев назад, когда сел на хвост Исмалу, — объяснил Джейсон. — Партнер Джеральда Бриджбертон сделал достаточно, чтобы быть утопленным в канале. Власти уже подозревали его, а я сделал так, чтобы у них не возникло других подозрений.
   — Но Исмал?
   — Его предоставили мне. Он отправляется в Нью-Саут под надзор моих друзей.
   Появилась хозяйка с завтраком для Джейсона, и он с энтузиазмом накинулся на него. В отличие от Вариана события ночи не отразились на его аппетите. «Но Джейсон привычен к насилию», — подумал Вариан.
   Джейсон взглянул на Вариана:
   — Тело Джеральда повезут на одном корабле с Исмалом. Я уже весь изолгался из-за него. Ханжества похорон я не выдержу.
   — Уверен, это не мое дело.
   — Полагаю, вы сожалеете об этой свинье и вините себя в том, что привели его сюда. Вы думаете, что виноваты в его смерти.
   — Если бы я не подкупил его шахматами, он бы сюда ни за что не приехал, — натянуто произнес Вариан.
   Джейсон покачал головой:
   — Один из воинов Исмала чуть не столкнул меня в воду. Джеральд оттащил меня на безопасное место. Наверное, это единственное доброе дело, которое брат сделал за всю жизнь хоть кому-нибудь. В следующий миг он уже собирал свои драгоценные пешки и ладьи. Я сказал ему, чтобы уходил, пока можно, но нет, ему были нужны эти чертовы шахматы. — Он отрезал толстый ломоть хлеба. — Его сгубила жадность, Иденмонт, она все равно убила бы его рано или поздно.