Страница:
Полковник сэр Клод Дэнсей - второе лицо в Интеллидженс сервис. Он любит длинные паузы и холодный тон, который резко отличается от почти пасторской елейности лорда Селборна, министра. Во время трех последующих посещений Лондона я чаще всего имел дело именно с лордом Селборном и его службами. Службы эти занимаются подрывной деятельностью на оккупированных территориях. Их агенты в Скандинавии, Франции, Италии, Югославии вербуют местных жителей для диверсионной работы и указывают, какой подпольной группе поставлять оружие.
Я посетил в нескольких километрах от Лондона большое поместье, где СОЭ производил обучение своих агентов и где находился своего рода музей оружия, которым пользовались подпольщики. Здесь обучали, как применять взрывчатые вещества, как взрывать поезда, самолеты или строения; обучали стрельбе из автоматов и револьверов, пользованию глушителями, обращению с оружием, имевшим самый безобидный вид: трубки или автоматической ручки. Мне вспоминается зал музея, где демонстрировались всевозможные способы маскировки взрывных механизмов; на стене была сделана диорама уголка Сахары: пески, верблюды, пальмы, среди которых нужно было обнаружить скрытую под верблюжьим навозом противотанковую мину. Позже, июльским днем 1943 года, приземлившись на рассвете в Алжире после ночи, проведенной над Францией в напрасных поисках места посадки, я попал в один из лагерей СОЭ, который напоминал Вавилонскую башню в миниатюре, - там обучались агенты из средиземноморских стран.
Правда, СОЭ готовил хороших подрывников, но и только, о Сопротивлении в разных странах оно располагало лишь самыми поверхностными сведениями. Восстание народов осталось недоступным для понимания руководства СОЭ. Французский отдел этой организации столкнулся во Франции с национальными устремлениями подпольных организаций Сопротивления, а в Лондоне - с противодействием разведывательных служб Свободной Франции. Это привело к тому, что со временем СОЭ пришлось отказаться от своих притязаний на роль организатора и довольствоваться ролью поставщика. В распоряжении СОЭ находился крошечный воздушный флот, доставлявший из Франции, а также и во Францию деятелей Сопротивления. Кроме того, от СОЭ зависело снабжение рациями, оружием, взрывчаткой, которые сбрасывались на парашютах в ящиках, похожих на гробы, и называемых контейнерами.
Таким образом, когда мы, подпольщики, попадали в Лондон, нам приходилось лавировать в сложной обстановке, создавшейся в результате взаимоотношений между СОЭ и Интеллидженс сервис, с одной стороны, и с французским БСРА - с другой, а позднее и с американскими разведывательными службами.
У меня еще будет случай поговорить о БСРА. Относительно же американской разведки можно сказать немногое. Она действовала довольно своеобразно или вообще бездействовала, более занятая установлением связей с деятелями Виши и интригами на территориях Франции, находящихся за морем, чем оказанием помощи подпольной борьбе. Я вспоминаю крупного руководителя американской разведки - Донована, с которым я встретился во время моего кратковременного пребывания в Вашингтоне в 1942 году. Он не хотел и слышать о Сопротивлении и, узнав, что я моряк, начал расспрашивать меня о наиболее удобных местах для высадки десанта на том или ином участке побережья. Он водил длинной указкой по висевшей на стене карте вдоль побережья от Бретани до департамента Ланд и своей лающей, гнусавой речью напоминал мне какого-то характерного актера типа Бэббита.
Чтобы больше не возвращаться к британским разведывательным службам, добавлю, что обе соперничавшие между собой организации имели каждая свою точку зрения на французов и на движение Сопротивления. Эти разведывательные службы играли в подпольной борьбе большую роль, которая чаще всего была военной, иногда - политической, подчас - положительной, подчас отрицательной. Несмотря на склоки и раздоры, они все же были объединены общим стремлением единолично и как можно многообразнее использовать Францию и не допустить, чтобы среди окружавших де Голля или в самой Франции возродился дух национального единства и национальной независимости.
Они хотели, чтобы французы - подпольные группы, политические организации и отдельные лица - стали британскими агентами или состояли на учете в британской разведке. Так было бы удобнее. Ведь если ко времени переговоров Черчилля с посланцами Петэна либо с де Голлем или Жиро Сопротивление окажется в руках у Черчилля, он от этого только выиграет. Поэтому каждый отдел английской разведки считался лишь со своими агентами во Франции, с собранными ими сведениями и только со своими более или менее искусственно созданными группами Сопротивления - своими политическими друзьями, весьма терпимо относясь к их политическим и моральным взглядам.
Средства, находившиеся в распоряжении этих отделов, давали им возможность держать себя феодальными князьями. Во время моего первого пребывания в Лондоне полковники и майоры разведывательных служб несколько цинично подчеркивали преимущества - как материальные, так и тактические, которые я и представляемая мною группа Сопротивления могли бы извлечь, сотрудничая с ними, а не со Свободной Францией.
Однако времена были уже не те. Размах французского Сопротивления, борьба народа за свою независимость, создание Консультативной ассамблеи и Временного правительства в Алжире смешали все карты. Теперь английское правительство находилось накануне платежей по векселям, настало время выполнять обязательства.
VII. Лондон, 27 января 1944 года.
Военный кабинет
В четверг 27 января 1944 года в три часа дня Черчилль, открыв совещание, выступил со страстной речью полководца, воссоздающего свои планы войны. Во время пауз он опускал на грудь лунообразное лицо и вдруг, рывком поднимая его, неистово выкрикивал резкие слова. Речь его разительно отличалась от флегматичных и тягучих речей других британских участников совещания. Но особенно он воспламенялся дважды, разражаясь тяжеловесными пророчествами: первый раз, говоря о преданных огню альпийских деревнях и предсказывая безрассудно смелые операции маки и франтиреров на границе, которые, нанеся удар по немецким коммуникациям, позволят ему, Черчиллю, продвинуть свои армии в Италии; вторично - говоря о Югославии: "Я помогал людям Михайловича. Храбрые парни. Теперь я помогаю людям Тито. Чем больше их убивают, тем яростнее они становятся. Это мне и нужно".
У меня сохранился протокол этого заседания, который вел для премьер-министра и его служб секретарь совещания подполковник Капел-Дэн. Вот этот протокол{6}: "Военный кабинет
Помощь движению Сопротивления во Франции.
Премьер-министр заявляет, что он созвал это совещание с целью изучить вопрос: что можно предпринять в ближайшие, особенно напряженные месяцы, чтобы помочь французскому Сопротивлению. Из бесед с господином д'Астье он заключает, что предоставляемая Сопротивлению помощь недостаточна. Нужно значительно увеличить эту помощь, чтобы Сопротивление смогло справиться с задачами, стоящими перед ним. Премьер-министр лично придает большое значение этой проблеме.
Министр экономической войны указывает, что руководство подрывными операциями в тылу противника (СОЭ) делает в этом отношении все от него зависящее. Однако возможности СОЭ ограничены недостаточным количеством самолетов, которые штаб авиации в состоянии выделить для выполнения соответствующих операций.
Отвечая на вопрос премьер-министра, господин д'Астье выступает с заверением, что снабжение оружием партизан во Франции отнюдь не вызовет усиления политической борьбы среди французов. Та часть Сопротивления, которую господин д'Астье представляет, в настоящее время отдает все свои силы борьбе с немцами. Политические разногласия между французами выявятся только после того, как враг будет окончательно изгнан с французской земли. Господин д'Астье выражает горячее пожелание, чтобы в Англии наконец поняли, насколько критическим стало положение некоторых групп маки. Если их не вооружить, они окажутся под угрозой уничтожения. В настоящее время отряды маки подвергаются ожесточенным атакам и натиск врага беспрестанно усиливается. Сейчас соотношение потерь таково: два убитых немца к одному патриоту. Но если помощь не будет оказана, продолжать подобную борьбу маки не смогут.
На них наседают не только немецкие оккупационные войска, но также и части, сформированные для этого гнусного дела из французов.
Премьер-министр хотел бы - и он полагает, что это возможно, - чтобы в зоне между Роной и итальянской границей, а также в зоне между Женевским озером и Средиземным морем, было создано положение, подобное тому, которое существует в Югославии. Тогда смелые, готовые на любые жертвы партизаны могли бы нанести противнику огромный ущерб. Необходимо сделать все возможное в этом направлении, вызвать к жизни и поддержать столь ценную помощь союзнической стратегии. Черчилль спрашивает, сколько самолетов потребуется для вооружения и снабжения указанных патриотических сил.
Начальник штаба авиации заявляет, что уже приняты меры для выделения на подрывную работу во Франции значительно большего числа самолетов. Штаб надеется, что сможет использовать для помощи повстанцам две американские эскадрильи, базирующиеся в Великобритании.
Предполагается также использовать воздушнодесантные части. И, наконец, делается все возможное, чтобы американцы дополнительно выделили эскадрилью для специальных заданий в Средиземноморской зоне. Начальник штаба авиации пытается также добиться от американцев, чтобы они предоставили для подобных операций несколько самолетов из многих сотен транспортных самолетов, которыми они располагают.
Господин д'Астье настаивает на том, что положение опасное. Если в ближайшее же время участвующие в подрывных операциях воздушные силы не будут увеличены, будет слишком поздно. В течение последних месяцев операции СОЭ постепенно были сведены на нет. Д'Астье подчеркивает также необходимость специального обучения экипажей самолетов, принимающих участие в подобного рода операциях, ибо предоставление неопытных экипажей отнюдь не решает вопроса.
Министр экономической войны информирует присутствующих здесь лиц о том, что до конца декабря воздушные операции, находившиеся в ведении руководства Оперативным отделом диверсионой службы (СОЭ), проводились по указанию командования бомбардировочной авиации. Две специализированные эскадрильи бомбардировочной авиации уже участвовали в подобных операциях и имеют экипажи, хорошо подготовленные для выполнения требуемых заданий. Он заявляет, что если бы эти две эскадрильи были выделены впредь для операций над Францией, то это в значительной степени помогло бы разрешить задачу.
Начальник штаба авиации замечает, что эскадрильи эти сейчас пополняются новыми типами самолетов. On заявляет о своем согласии широко использовать их в операциях СОЭ над Францией, как только пополнение будет закончено.
Однако, несмотря на то, что штаб авиации признает необходимость срочной помощи Сопротивлению во Франции, он просит не принимать никаких решений, которые даже в самой незначительной степени уменьшили бы основное усилие, направленное на бомбардировки Германии. Немецкая оборона заметно окрепла. Сейчас, в решающий момент военных действий, было бы прискорбно хотя бы немного ослабить бомбардировки, ибо это может повлиять на дух бойцов, участвующих в операциях.
Государственный секретарь по делам авиации заверяет, что штаб авиации сделает все возможное. Он обещает оказать значительную помощь, но просит не настаивать на том, чтобы для подрывных операций использовалось все летное время указанных эскадрилий. Он призывает премьер-министра дать министру авиации указание, чтобы в феврале основное усилие бомбардировочной авиации было направлено на бомбардировки. Что же до использования бомбардировочных эскадрилий для других заданий, то нужно установить следующую очередность:
а) маки;
б) другие операции СОЭ;
в) операции Кроссбоу{7};
г) минирование.
Но все это отнюдь не должно наносить ущерб СИС{8}.
Господин д'Астье поднимает другой вопрос. Необходимо послать во Францию офицеров для укрепления командного состава партизанских отрядов. Необходимо также послать радистов, снабженных рациями. В настоящее время для тайной переброски людей из Англии во Францию и обратно выделено пять "Гудзонов" и семь "Лизандров". Этого недостаточно. Дополнительное предоставление двух или трех "Гудзонов" с экипажами значительно улучшило бы существующее положение. Как показала практика, сбрасывать рации на парашютах невозможно. Господин д'Астье просит, чтобы для этого были выделены самолеты с соответствующими экипажами.
Начальник штаба авиации обязуется изучить этот вопрос. Он полагает, что в какой-то мере можно будет пойти навстречу высказанным господином д'Астье пожеланиям.
Участники настоящего совещания пришли к соглашению по следующим пунктам:
1. В течение февраля 1944 года основные усилия командования бомбардировочной авиации, учитывая нужды СИС, должны быть направлены на бомбардировки Германии. Остальные операции, порученные командованию бомбардировочной авиации, будут проводиться в следующей очередности:
а) маки;
б) другие операции СОЭ;
в) операции Кроссбоу,
г) минирование.
2. Министру экономической войны после консультации с господином д'Астье и со штабом авиации надлежит выяснить наличие авиационных материальных средств, которые можно выделить для операций СОЭ по оказанию помощи маки в феврале, затем разработать в основных чертах план этой помощи и представить соответствующий доклад премьер-министру в следующий понедельник, 31 января".
В этом тексте все углы сглажены. Он не может передать, удивления, которое я испытал, когда Черчилль отрубил: "Я решил помочь французским патриотам". Слова бессильны выразить мое волнение. Сличая вышеприведенный протокол с телеграммой, которую я тем же вечером отправил в Алжир, я обнаруживаю, что многое в нем опущено. Это объясняется, должно быть, нежеланием поднимать некоторые политические вопросы, а также стремлением не придавать некоторым взятым на себя обязательствам слишком определенную форму, так как с обязательствами этими вопреки желанию различных отделов очень поспешили; Черчилль же опасался, что увлекся в пылу обсуждения.
В начале совещания Черчилль, не любящий революций, задал мне вопрос:
- Можете ли вы гарантировать, что французы не воспользуются оружием для междоусобной борьбы и что они, невзирая ни на какие политические соображения, безоговорочно подчинятся приказам генерала Эйзенхауэра?
Я ответил, что Сопротивление, безусловно, подчинится военным приказам союзников - нельзя воевать с политическими оговорками, - но заметил, что нашими противниками являются не только немцы, но и вишисты: французская фашистская милиция, предатели, облачившиеся в мундиры эсэсовцев. Премьер-министр согласился со мной и сообщил, что в департаменте Па-де-Кале рабочее восстание подавили французы в немецкой форме.
Перед картой, на которой были отмечены районы действий маки, между Черчиллем, Борисом и мной разгорелся долгий спор. Черчилль, всецело поглощенный своими итальянскими операциями, хотел ограничить помощь маки областью Савойских Альп. Пришлось убеждать его, что помощь необходимо распространить на всю юго-восточную Францию - от Севенн до Юрской возвышенности. Однако вопрос о поддержке арденнских я бретонских маки Черчилль отказался изучить, ссылаясь на то, что она будет оказана другим союзником. И последнее: мы никак не могли договориться о количестве воздушных рейдов, поскольку начальник штаба авиации пускался на всевозможные увертки, и Черчилль, которому это надоело, положил конец нашему спору;
- Сколько оружия может быть сброшено на парашютах за один рейд?
- Для ста человек.
- В таком случае обеспечьте в феврале двести добавочных вылетов.
VIII. Лондон, февраль 1944 года.
План помощи
На следующий день на Беркли-сквер под председательством лорда Селборна французские и английские специалисты засели за работу. С французской стороны, помимо Бориса и меня, присутствовал полковник Пасси. С британской стороны - майор Мортон, личный секретарь Черчилля, бригадный генерал Мокл Ферримэн, Спорборг, ведавший подрывной деятельностью в Западной Европе, и коммодоры авиации Истоу и Торнтон.
Помощь, оказанная Сопротивлению в ноябре, декабре и январе, была незначительной; средства, выделенные на эту помощь, оказались недостаточными, а плохая погода свела почти на нет предпринятые усилия. Что до французской разведки, то ее главным образом занимали внутриведомственные проблемы - объединение служб, созданных де Голлем, со службами Жиро; стремление добиться торжества своих концепций вопреки Сопротивлению и избежать какого бы то ни было контроля над своей деятельностью; склоки с собратьями по британскому СОЭ. Поэтому она не стала бить тревогу, не призвала на помощь "политиков", которые начали переговоры с британским правительством и добились того, чего разведка не могла добиться.
Подобную линию поведения, вероятно, можно объяснить тем, что разведка недооценивала Сопротивление и остерегалась его, как о том свидетельствует, например, следующая выдержка из письма генерала Бийота, начальника штаба де Голля, которое было направлено в 1942 году Спорборгу: "Мы долго строили иллюзии относительно качественного потенциала Сопротивления. В частности, мы, вероятно, переоценили значение и эффективность групп Сопротивления, стихийно возникших во Франции..."
И сам де Голль, с головой ушедший в роль непризнанного властелина, веривший в исключительность вождей и усматривавший в народном движении лишь нелепую неизбежность, не воодушевлялся этим движением и больше пророчествовал, чем действовал.
Тысячи французов принимали участие в партизанской войне, и тысячи французов проникались идеей народного восстания. Но англосаксонские вожди и руководители Свободной Франции остерегались "вооруженного народа". Они усматривали двойную опасность в мечтах о преобразовании мира и в революционном пути, пагубном для социального порядка. Для военных внутренняя армия была лишь огромной консервной фабрикой, готовившей солдат ко дню высадки союзников.
И вот теперь, когда эта армия наконец приступала (весьма осторожно) к военным действиям в тылу противника, приходилось изворачиваться, бороться с непреодолимыми материальными трудностями. Вооружение маки зависело от погоды, от четырнадцати безлунных ночей, пригодных для рейдов, от числа самолетов, от количества оружия и от количества имеющихся в наличии контейнеров.
Безлунные ночи в феврале, безлунные ночи в марте, безлунные ночи в апреле - от них зависело число вылетов, число удач (из расчета: одна удача на два рейда, впрочем, мы всегда просчитывались); число контейнеров, погруженных на один самолет (самолет в зависимости от расстояния поднимал от десяти до пятнадцати контейнеров, весом в 150 килограммов каждый); расстояние до места назначения - то есть до районов, которые мы называли R1, R2, R3, (Марсель, Лион, Монпелье), или M - Бретань, D Франш-Конте{9}... вот о чем мы говорили в те дни и таковы были условия, в которых мы осуществляли перевозку.
В пятницу 28 января 1944 года лорд Селборн и майор Мортон потребовали от коммодора Истоу, представлявшего министерство авиации, выполнения обязательств, взятых на себя премьер-министром: "Коммодор авиации Истоу сообщает, что общие материальные средства, предоставленные министром авиации на время безлунных февральских ночей, составляют:
а) для обычных операций СОЭ:
20 английских самолетов ("Галифаксов") и 12 американских самолетов.
Он рассчитывает, что на этих 32 самолетах можно будет совершить 96 вылетов.
б) Для вооружения маки:
2 эскадрильи "Стерлингов", по 16 самолетов в каждой, итого 32 самолета;
к этому надо прибавить 60 вылетов, уже произведенные 38-й авиагруппой.
Коммодор авиации Истоу рассчитывает в общей сложности на 126 удачных вылетов..."{10}
Речь идет о том, чтобы, исходя из договоренности с премьер-министром, поставить оружие на территорию, включающую Центральный массив, Юрскую возвышенность, район Роны-Альп, Прованс, Лангедок, Руссийон. Однако средиземноморские районы трудно снабжать из Лондона, зато легко из Алжира. Поэтому я просил сделать все возможное для оснащения алжирской базы, располагающей лишь незначительным количеством контейнеров и самолетов. "...Но, согласно сообщению коммодора авиации Торнтона, чтобы достичь хотя бы 40 успешных вылетов, из Северной Африки необходимо добиться взаимодействия с эскадрильями, базирующимися на Бриндизи, которые обычно доставляют вооружение для Балканских стран. Господин Черчилль дал согласие на использование этих самолетов при условии, чтобы не уменьшились поставки оружия соединениям Тито.
По словам майора Мортона, премьер-министр настаивает, чтобы в ближайшее время, по возможности уже в феврале, были вооружены 20 тысяч партизан маки. Между тем перечисленные операции позволят вооружить приблизительно лишь 8 тысяч бойцов.
Необходимо, следовательно, сделать серьезное усилие в марте".
Каждый раз, когда задача, казалось, уже была решена, возникали новые проблемы: проблема посадочных площадок во Франции; проблема оснащения рациями, в которых испытывался острый недостаток; проблема самолетов для переброски подпольщиков. Между английской и французской разведками завязался спор: первая утверждала, что количество выделенных самолетов ввиду нехватки площадок превосходит нашу возможность приема снаряжения.
Понадобилось более внимательное изучение этого вопроса и повторное совещание на следующий день. Англичане смогли предложить только "около 120 успешных вылетов" из Лондона, "около 15 успешных вылетов" из Алжира и 40 вылетов с оружием для Сопротивления. Заинтересованные районы Франции располагали сотнями посадочных площадок, что значительно превышало потребность в них.
Намеченных мероприятий было далеко не достаточно. Одно дело - обещать, другое - выполнять обещания. Я попросил Черчилля снова принять меня. Когда я вошел в длинный зал заседаний военного кабинета, он сидел, съежившись в кресле перед огромным столом, и поэтому казался еще меньше. Черчилль слушал Мортона и еще какого-то офицера. Офицер этот - майор Иео Томас (которого я встретил в 1943 году на Монмартре с изменившим свою внешность Броссолетом), давний житель Парижа, единственный из французского отдела СОЭ, кто мог сойти за француза. Он всегда поддерживал требования Сопротивления. "Черчилль спрашивает господина д'Астье, удовлетворен ли он?
Господин д'Астье отвечает, что очень признателен премьер-министру за предоставленную помощь, однако считает, что она недостаточна. Действительно, на первом совещании специалистов было решено, что Сопротивление не способно принять все оружие, намеченное к сбрасыванию на парашютах, но на последующих совещаниях была неоспоримо доказана слабая активность Королевского военно-воздушного флота, отчего весьма значительные резервы Сопротивления не могли быть введены в действие.
Мортон поддерживает господина д'Астье и подтверждает, что положение действительно таково.
Черчилль тогда заявляет: "Может быть, помощь, оказанная Англией, еще не оправдала надежд Сопротивления, но все же вооружение 16 тысяч человек является значительной поддержкой".
Господин д'Астье отвечает: "16 тысяч - цифра чисто теоретическая, вероятно, вооружено не больше 10 тысяч человек".
Черчилль сожалеет об этом, но в феврале еще было трудно сделать больше. Он спрашивает комиссара внутренних дел{11}, каковы будут нужды Сопротивления в марте.
Господин д'Астье отвечает, что программа-минимум на март должна быть вдвое больше, чем принятая на февраль. Премьер-министр соглашается с этим и диктует Мортону категорическое указание, имеющее целью удовлетворить нужды Сопротивления. "Есть ли у вас еще какие-нибудь пожелания?" - добавляет он.
Господин д'Астье говорит, что плохая погода может нарушить ход февральских операций. Чтобы избежать этого и по возможности добиться выполнения намеченной программы, необходимо в порядке исключения предоставить добавочные средства.
Премьер-министр велит Мортону заготовить соответствующее распоряжение. Затем он спрашивает, какова численность вооруженных бойцов маки. Господин д'Астье полагает, что она не достигает и 5 тысяч человек. Коммодор Томас подтверждает это и сам называет цифру: 3 тысячи 500-4 тысячи бойцов, добавив, что недостаток в боеприпасах вызывает еще большее беспокойство, чем недостаток оружия. Необходимо сделать добавочное усилие для снабжения отрядов боеприпасами.
Г-н д'Астье замечает, что для поддержания морального и физического состояния бойцов необходимо сбрасывать на парашютах пищевые концентраты. Черчилль дает на это согласие"{12}.
Я посетил в нескольких километрах от Лондона большое поместье, где СОЭ производил обучение своих агентов и где находился своего рода музей оружия, которым пользовались подпольщики. Здесь обучали, как применять взрывчатые вещества, как взрывать поезда, самолеты или строения; обучали стрельбе из автоматов и револьверов, пользованию глушителями, обращению с оружием, имевшим самый безобидный вид: трубки или автоматической ручки. Мне вспоминается зал музея, где демонстрировались всевозможные способы маскировки взрывных механизмов; на стене была сделана диорама уголка Сахары: пески, верблюды, пальмы, среди которых нужно было обнаружить скрытую под верблюжьим навозом противотанковую мину. Позже, июльским днем 1943 года, приземлившись на рассвете в Алжире после ночи, проведенной над Францией в напрасных поисках места посадки, я попал в один из лагерей СОЭ, который напоминал Вавилонскую башню в миниатюре, - там обучались агенты из средиземноморских стран.
Правда, СОЭ готовил хороших подрывников, но и только, о Сопротивлении в разных странах оно располагало лишь самыми поверхностными сведениями. Восстание народов осталось недоступным для понимания руководства СОЭ. Французский отдел этой организации столкнулся во Франции с национальными устремлениями подпольных организаций Сопротивления, а в Лондоне - с противодействием разведывательных служб Свободной Франции. Это привело к тому, что со временем СОЭ пришлось отказаться от своих притязаний на роль организатора и довольствоваться ролью поставщика. В распоряжении СОЭ находился крошечный воздушный флот, доставлявший из Франции, а также и во Францию деятелей Сопротивления. Кроме того, от СОЭ зависело снабжение рациями, оружием, взрывчаткой, которые сбрасывались на парашютах в ящиках, похожих на гробы, и называемых контейнерами.
Таким образом, когда мы, подпольщики, попадали в Лондон, нам приходилось лавировать в сложной обстановке, создавшейся в результате взаимоотношений между СОЭ и Интеллидженс сервис, с одной стороны, и с французским БСРА - с другой, а позднее и с американскими разведывательными службами.
У меня еще будет случай поговорить о БСРА. Относительно же американской разведки можно сказать немногое. Она действовала довольно своеобразно или вообще бездействовала, более занятая установлением связей с деятелями Виши и интригами на территориях Франции, находящихся за морем, чем оказанием помощи подпольной борьбе. Я вспоминаю крупного руководителя американской разведки - Донована, с которым я встретился во время моего кратковременного пребывания в Вашингтоне в 1942 году. Он не хотел и слышать о Сопротивлении и, узнав, что я моряк, начал расспрашивать меня о наиболее удобных местах для высадки десанта на том или ином участке побережья. Он водил длинной указкой по висевшей на стене карте вдоль побережья от Бретани до департамента Ланд и своей лающей, гнусавой речью напоминал мне какого-то характерного актера типа Бэббита.
Чтобы больше не возвращаться к британским разведывательным службам, добавлю, что обе соперничавшие между собой организации имели каждая свою точку зрения на французов и на движение Сопротивления. Эти разведывательные службы играли в подпольной борьбе большую роль, которая чаще всего была военной, иногда - политической, подчас - положительной, подчас отрицательной. Несмотря на склоки и раздоры, они все же были объединены общим стремлением единолично и как можно многообразнее использовать Францию и не допустить, чтобы среди окружавших де Голля или в самой Франции возродился дух национального единства и национальной независимости.
Они хотели, чтобы французы - подпольные группы, политические организации и отдельные лица - стали британскими агентами или состояли на учете в британской разведке. Так было бы удобнее. Ведь если ко времени переговоров Черчилля с посланцами Петэна либо с де Голлем или Жиро Сопротивление окажется в руках у Черчилля, он от этого только выиграет. Поэтому каждый отдел английской разведки считался лишь со своими агентами во Франции, с собранными ими сведениями и только со своими более или менее искусственно созданными группами Сопротивления - своими политическими друзьями, весьма терпимо относясь к их политическим и моральным взглядам.
Средства, находившиеся в распоряжении этих отделов, давали им возможность держать себя феодальными князьями. Во время моего первого пребывания в Лондоне полковники и майоры разведывательных служб несколько цинично подчеркивали преимущества - как материальные, так и тактические, которые я и представляемая мною группа Сопротивления могли бы извлечь, сотрудничая с ними, а не со Свободной Францией.
Однако времена были уже не те. Размах французского Сопротивления, борьба народа за свою независимость, создание Консультативной ассамблеи и Временного правительства в Алжире смешали все карты. Теперь английское правительство находилось накануне платежей по векселям, настало время выполнять обязательства.
VII. Лондон, 27 января 1944 года.
Военный кабинет
В четверг 27 января 1944 года в три часа дня Черчилль, открыв совещание, выступил со страстной речью полководца, воссоздающего свои планы войны. Во время пауз он опускал на грудь лунообразное лицо и вдруг, рывком поднимая его, неистово выкрикивал резкие слова. Речь его разительно отличалась от флегматичных и тягучих речей других британских участников совещания. Но особенно он воспламенялся дважды, разражаясь тяжеловесными пророчествами: первый раз, говоря о преданных огню альпийских деревнях и предсказывая безрассудно смелые операции маки и франтиреров на границе, которые, нанеся удар по немецким коммуникациям, позволят ему, Черчиллю, продвинуть свои армии в Италии; вторично - говоря о Югославии: "Я помогал людям Михайловича. Храбрые парни. Теперь я помогаю людям Тито. Чем больше их убивают, тем яростнее они становятся. Это мне и нужно".
У меня сохранился протокол этого заседания, который вел для премьер-министра и его служб секретарь совещания подполковник Капел-Дэн. Вот этот протокол{6}: "Военный кабинет
Помощь движению Сопротивления во Франции.
Премьер-министр заявляет, что он созвал это совещание с целью изучить вопрос: что можно предпринять в ближайшие, особенно напряженные месяцы, чтобы помочь французскому Сопротивлению. Из бесед с господином д'Астье он заключает, что предоставляемая Сопротивлению помощь недостаточна. Нужно значительно увеличить эту помощь, чтобы Сопротивление смогло справиться с задачами, стоящими перед ним. Премьер-министр лично придает большое значение этой проблеме.
Министр экономической войны указывает, что руководство подрывными операциями в тылу противника (СОЭ) делает в этом отношении все от него зависящее. Однако возможности СОЭ ограничены недостаточным количеством самолетов, которые штаб авиации в состоянии выделить для выполнения соответствующих операций.
Отвечая на вопрос премьер-министра, господин д'Астье выступает с заверением, что снабжение оружием партизан во Франции отнюдь не вызовет усиления политической борьбы среди французов. Та часть Сопротивления, которую господин д'Астье представляет, в настоящее время отдает все свои силы борьбе с немцами. Политические разногласия между французами выявятся только после того, как враг будет окончательно изгнан с французской земли. Господин д'Астье выражает горячее пожелание, чтобы в Англии наконец поняли, насколько критическим стало положение некоторых групп маки. Если их не вооружить, они окажутся под угрозой уничтожения. В настоящее время отряды маки подвергаются ожесточенным атакам и натиск врага беспрестанно усиливается. Сейчас соотношение потерь таково: два убитых немца к одному патриоту. Но если помощь не будет оказана, продолжать подобную борьбу маки не смогут.
На них наседают не только немецкие оккупационные войска, но также и части, сформированные для этого гнусного дела из французов.
Премьер-министр хотел бы - и он полагает, что это возможно, - чтобы в зоне между Роной и итальянской границей, а также в зоне между Женевским озером и Средиземным морем, было создано положение, подобное тому, которое существует в Югославии. Тогда смелые, готовые на любые жертвы партизаны могли бы нанести противнику огромный ущерб. Необходимо сделать все возможное в этом направлении, вызвать к жизни и поддержать столь ценную помощь союзнической стратегии. Черчилль спрашивает, сколько самолетов потребуется для вооружения и снабжения указанных патриотических сил.
Начальник штаба авиации заявляет, что уже приняты меры для выделения на подрывную работу во Франции значительно большего числа самолетов. Штаб надеется, что сможет использовать для помощи повстанцам две американские эскадрильи, базирующиеся в Великобритании.
Предполагается также использовать воздушнодесантные части. И, наконец, делается все возможное, чтобы американцы дополнительно выделили эскадрилью для специальных заданий в Средиземноморской зоне. Начальник штаба авиации пытается также добиться от американцев, чтобы они предоставили для подобных операций несколько самолетов из многих сотен транспортных самолетов, которыми они располагают.
Господин д'Астье настаивает на том, что положение опасное. Если в ближайшее же время участвующие в подрывных операциях воздушные силы не будут увеличены, будет слишком поздно. В течение последних месяцев операции СОЭ постепенно были сведены на нет. Д'Астье подчеркивает также необходимость специального обучения экипажей самолетов, принимающих участие в подобного рода операциях, ибо предоставление неопытных экипажей отнюдь не решает вопроса.
Министр экономической войны информирует присутствующих здесь лиц о том, что до конца декабря воздушные операции, находившиеся в ведении руководства Оперативным отделом диверсионой службы (СОЭ), проводились по указанию командования бомбардировочной авиации. Две специализированные эскадрильи бомбардировочной авиации уже участвовали в подобных операциях и имеют экипажи, хорошо подготовленные для выполнения требуемых заданий. Он заявляет, что если бы эти две эскадрильи были выделены впредь для операций над Францией, то это в значительной степени помогло бы разрешить задачу.
Начальник штаба авиации замечает, что эскадрильи эти сейчас пополняются новыми типами самолетов. On заявляет о своем согласии широко использовать их в операциях СОЭ над Францией, как только пополнение будет закончено.
Однако, несмотря на то, что штаб авиации признает необходимость срочной помощи Сопротивлению во Франции, он просит не принимать никаких решений, которые даже в самой незначительной степени уменьшили бы основное усилие, направленное на бомбардировки Германии. Немецкая оборона заметно окрепла. Сейчас, в решающий момент военных действий, было бы прискорбно хотя бы немного ослабить бомбардировки, ибо это может повлиять на дух бойцов, участвующих в операциях.
Государственный секретарь по делам авиации заверяет, что штаб авиации сделает все возможное. Он обещает оказать значительную помощь, но просит не настаивать на том, чтобы для подрывных операций использовалось все летное время указанных эскадрилий. Он призывает премьер-министра дать министру авиации указание, чтобы в феврале основное усилие бомбардировочной авиации было направлено на бомбардировки. Что же до использования бомбардировочных эскадрилий для других заданий, то нужно установить следующую очередность:
а) маки;
б) другие операции СОЭ;
в) операции Кроссбоу{7};
г) минирование.
Но все это отнюдь не должно наносить ущерб СИС{8}.
Господин д'Астье поднимает другой вопрос. Необходимо послать во Францию офицеров для укрепления командного состава партизанских отрядов. Необходимо также послать радистов, снабженных рациями. В настоящее время для тайной переброски людей из Англии во Францию и обратно выделено пять "Гудзонов" и семь "Лизандров". Этого недостаточно. Дополнительное предоставление двух или трех "Гудзонов" с экипажами значительно улучшило бы существующее положение. Как показала практика, сбрасывать рации на парашютах невозможно. Господин д'Астье просит, чтобы для этого были выделены самолеты с соответствующими экипажами.
Начальник штаба авиации обязуется изучить этот вопрос. Он полагает, что в какой-то мере можно будет пойти навстречу высказанным господином д'Астье пожеланиям.
Участники настоящего совещания пришли к соглашению по следующим пунктам:
1. В течение февраля 1944 года основные усилия командования бомбардировочной авиации, учитывая нужды СИС, должны быть направлены на бомбардировки Германии. Остальные операции, порученные командованию бомбардировочной авиации, будут проводиться в следующей очередности:
а) маки;
б) другие операции СОЭ;
в) операции Кроссбоу,
г) минирование.
2. Министру экономической войны после консультации с господином д'Астье и со штабом авиации надлежит выяснить наличие авиационных материальных средств, которые можно выделить для операций СОЭ по оказанию помощи маки в феврале, затем разработать в основных чертах план этой помощи и представить соответствующий доклад премьер-министру в следующий понедельник, 31 января".
В этом тексте все углы сглажены. Он не может передать, удивления, которое я испытал, когда Черчилль отрубил: "Я решил помочь французским патриотам". Слова бессильны выразить мое волнение. Сличая вышеприведенный протокол с телеграммой, которую я тем же вечером отправил в Алжир, я обнаруживаю, что многое в нем опущено. Это объясняется, должно быть, нежеланием поднимать некоторые политические вопросы, а также стремлением не придавать некоторым взятым на себя обязательствам слишком определенную форму, так как с обязательствами этими вопреки желанию различных отделов очень поспешили; Черчилль же опасался, что увлекся в пылу обсуждения.
В начале совещания Черчилль, не любящий революций, задал мне вопрос:
- Можете ли вы гарантировать, что французы не воспользуются оружием для междоусобной борьбы и что они, невзирая ни на какие политические соображения, безоговорочно подчинятся приказам генерала Эйзенхауэра?
Я ответил, что Сопротивление, безусловно, подчинится военным приказам союзников - нельзя воевать с политическими оговорками, - но заметил, что нашими противниками являются не только немцы, но и вишисты: французская фашистская милиция, предатели, облачившиеся в мундиры эсэсовцев. Премьер-министр согласился со мной и сообщил, что в департаменте Па-де-Кале рабочее восстание подавили французы в немецкой форме.
Перед картой, на которой были отмечены районы действий маки, между Черчиллем, Борисом и мной разгорелся долгий спор. Черчилль, всецело поглощенный своими итальянскими операциями, хотел ограничить помощь маки областью Савойских Альп. Пришлось убеждать его, что помощь необходимо распространить на всю юго-восточную Францию - от Севенн до Юрской возвышенности. Однако вопрос о поддержке арденнских я бретонских маки Черчилль отказался изучить, ссылаясь на то, что она будет оказана другим союзником. И последнее: мы никак не могли договориться о количестве воздушных рейдов, поскольку начальник штаба авиации пускался на всевозможные увертки, и Черчилль, которому это надоело, положил конец нашему спору;
- Сколько оружия может быть сброшено на парашютах за один рейд?
- Для ста человек.
- В таком случае обеспечьте в феврале двести добавочных вылетов.
VIII. Лондон, февраль 1944 года.
План помощи
На следующий день на Беркли-сквер под председательством лорда Селборна французские и английские специалисты засели за работу. С французской стороны, помимо Бориса и меня, присутствовал полковник Пасси. С британской стороны - майор Мортон, личный секретарь Черчилля, бригадный генерал Мокл Ферримэн, Спорборг, ведавший подрывной деятельностью в Западной Европе, и коммодоры авиации Истоу и Торнтон.
Помощь, оказанная Сопротивлению в ноябре, декабре и январе, была незначительной; средства, выделенные на эту помощь, оказались недостаточными, а плохая погода свела почти на нет предпринятые усилия. Что до французской разведки, то ее главным образом занимали внутриведомственные проблемы - объединение служб, созданных де Голлем, со службами Жиро; стремление добиться торжества своих концепций вопреки Сопротивлению и избежать какого бы то ни было контроля над своей деятельностью; склоки с собратьями по британскому СОЭ. Поэтому она не стала бить тревогу, не призвала на помощь "политиков", которые начали переговоры с британским правительством и добились того, чего разведка не могла добиться.
Подобную линию поведения, вероятно, можно объяснить тем, что разведка недооценивала Сопротивление и остерегалась его, как о том свидетельствует, например, следующая выдержка из письма генерала Бийота, начальника штаба де Голля, которое было направлено в 1942 году Спорборгу: "Мы долго строили иллюзии относительно качественного потенциала Сопротивления. В частности, мы, вероятно, переоценили значение и эффективность групп Сопротивления, стихийно возникших во Франции..."
И сам де Голль, с головой ушедший в роль непризнанного властелина, веривший в исключительность вождей и усматривавший в народном движении лишь нелепую неизбежность, не воодушевлялся этим движением и больше пророчествовал, чем действовал.
Тысячи французов принимали участие в партизанской войне, и тысячи французов проникались идеей народного восстания. Но англосаксонские вожди и руководители Свободной Франции остерегались "вооруженного народа". Они усматривали двойную опасность в мечтах о преобразовании мира и в революционном пути, пагубном для социального порядка. Для военных внутренняя армия была лишь огромной консервной фабрикой, готовившей солдат ко дню высадки союзников.
И вот теперь, когда эта армия наконец приступала (весьма осторожно) к военным действиям в тылу противника, приходилось изворачиваться, бороться с непреодолимыми материальными трудностями. Вооружение маки зависело от погоды, от четырнадцати безлунных ночей, пригодных для рейдов, от числа самолетов, от количества оружия и от количества имеющихся в наличии контейнеров.
Безлунные ночи в феврале, безлунные ночи в марте, безлунные ночи в апреле - от них зависело число вылетов, число удач (из расчета: одна удача на два рейда, впрочем, мы всегда просчитывались); число контейнеров, погруженных на один самолет (самолет в зависимости от расстояния поднимал от десяти до пятнадцати контейнеров, весом в 150 килограммов каждый); расстояние до места назначения - то есть до районов, которые мы называли R1, R2, R3, (Марсель, Лион, Монпелье), или M - Бретань, D Франш-Конте{9}... вот о чем мы говорили в те дни и таковы были условия, в которых мы осуществляли перевозку.
В пятницу 28 января 1944 года лорд Селборн и майор Мортон потребовали от коммодора Истоу, представлявшего министерство авиации, выполнения обязательств, взятых на себя премьер-министром: "Коммодор авиации Истоу сообщает, что общие материальные средства, предоставленные министром авиации на время безлунных февральских ночей, составляют:
а) для обычных операций СОЭ:
20 английских самолетов ("Галифаксов") и 12 американских самолетов.
Он рассчитывает, что на этих 32 самолетах можно будет совершить 96 вылетов.
б) Для вооружения маки:
2 эскадрильи "Стерлингов", по 16 самолетов в каждой, итого 32 самолета;
к этому надо прибавить 60 вылетов, уже произведенные 38-й авиагруппой.
Коммодор авиации Истоу рассчитывает в общей сложности на 126 удачных вылетов..."{10}
Речь идет о том, чтобы, исходя из договоренности с премьер-министром, поставить оружие на территорию, включающую Центральный массив, Юрскую возвышенность, район Роны-Альп, Прованс, Лангедок, Руссийон. Однако средиземноморские районы трудно снабжать из Лондона, зато легко из Алжира. Поэтому я просил сделать все возможное для оснащения алжирской базы, располагающей лишь незначительным количеством контейнеров и самолетов. "...Но, согласно сообщению коммодора авиации Торнтона, чтобы достичь хотя бы 40 успешных вылетов, из Северной Африки необходимо добиться взаимодействия с эскадрильями, базирующимися на Бриндизи, которые обычно доставляют вооружение для Балканских стран. Господин Черчилль дал согласие на использование этих самолетов при условии, чтобы не уменьшились поставки оружия соединениям Тито.
По словам майора Мортона, премьер-министр настаивает, чтобы в ближайшее время, по возможности уже в феврале, были вооружены 20 тысяч партизан маки. Между тем перечисленные операции позволят вооружить приблизительно лишь 8 тысяч бойцов.
Необходимо, следовательно, сделать серьезное усилие в марте".
Каждый раз, когда задача, казалось, уже была решена, возникали новые проблемы: проблема посадочных площадок во Франции; проблема оснащения рациями, в которых испытывался острый недостаток; проблема самолетов для переброски подпольщиков. Между английской и французской разведками завязался спор: первая утверждала, что количество выделенных самолетов ввиду нехватки площадок превосходит нашу возможность приема снаряжения.
Понадобилось более внимательное изучение этого вопроса и повторное совещание на следующий день. Англичане смогли предложить только "около 120 успешных вылетов" из Лондона, "около 15 успешных вылетов" из Алжира и 40 вылетов с оружием для Сопротивления. Заинтересованные районы Франции располагали сотнями посадочных площадок, что значительно превышало потребность в них.
Намеченных мероприятий было далеко не достаточно. Одно дело - обещать, другое - выполнять обещания. Я попросил Черчилля снова принять меня. Когда я вошел в длинный зал заседаний военного кабинета, он сидел, съежившись в кресле перед огромным столом, и поэтому казался еще меньше. Черчилль слушал Мортона и еще какого-то офицера. Офицер этот - майор Иео Томас (которого я встретил в 1943 году на Монмартре с изменившим свою внешность Броссолетом), давний житель Парижа, единственный из французского отдела СОЭ, кто мог сойти за француза. Он всегда поддерживал требования Сопротивления. "Черчилль спрашивает господина д'Астье, удовлетворен ли он?
Господин д'Астье отвечает, что очень признателен премьер-министру за предоставленную помощь, однако считает, что она недостаточна. Действительно, на первом совещании специалистов было решено, что Сопротивление не способно принять все оружие, намеченное к сбрасыванию на парашютах, но на последующих совещаниях была неоспоримо доказана слабая активность Королевского военно-воздушного флота, отчего весьма значительные резервы Сопротивления не могли быть введены в действие.
Мортон поддерживает господина д'Астье и подтверждает, что положение действительно таково.
Черчилль тогда заявляет: "Может быть, помощь, оказанная Англией, еще не оправдала надежд Сопротивления, но все же вооружение 16 тысяч человек является значительной поддержкой".
Господин д'Астье отвечает: "16 тысяч - цифра чисто теоретическая, вероятно, вооружено не больше 10 тысяч человек".
Черчилль сожалеет об этом, но в феврале еще было трудно сделать больше. Он спрашивает комиссара внутренних дел{11}, каковы будут нужды Сопротивления в марте.
Господин д'Астье отвечает, что программа-минимум на март должна быть вдвое больше, чем принятая на февраль. Премьер-министр соглашается с этим и диктует Мортону категорическое указание, имеющее целью удовлетворить нужды Сопротивления. "Есть ли у вас еще какие-нибудь пожелания?" - добавляет он.
Господин д'Астье говорит, что плохая погода может нарушить ход февральских операций. Чтобы избежать этого и по возможности добиться выполнения намеченной программы, необходимо в порядке исключения предоставить добавочные средства.
Премьер-министр велит Мортону заготовить соответствующее распоряжение. Затем он спрашивает, какова численность вооруженных бойцов маки. Господин д'Астье полагает, что она не достигает и 5 тысяч человек. Коммодор Томас подтверждает это и сам называет цифру: 3 тысячи 500-4 тысячи бойцов, добавив, что недостаток в боеприпасах вызывает еще большее беспокойство, чем недостаток оружия. Необходимо сделать добавочное усилие для снабжения отрядов боеприпасами.
Г-н д'Астье замечает, что для поддержания морального и физического состояния бойцов необходимо сбрасывать на парашютах пищевые концентраты. Черчилль дает на это согласие"{12}.