топор.
-- Зачем вы принесли его сюда? -- спросил доктор.
-- Мне нужно было дерево. В саду нет больших деревьев.
-- А топор зачем?
-- Сейчас вы все узнаете. Только, пожалуйста, наґденьте эти наушники. И
слушайте. Слушайте внимательно, а потом скажите, что именно вы услышали. Я
хочу окончательно убедиться...
Доктор улыбнулся, взял наушники и надел их. Клаузнер наклонился и
щелкнул тумблером на панеґли машины; затем взял топор и встал, широко
расстаґвив ноги и готовый к замаху. На какое-то мгновение он застыл.
-- Слышите хоть что-нибудь? -- спросил он доктора.
-- Простите, что?
-- Слышите вы что-нибудь?
-- Гул какой-то.
Стоя с топором в руках, Клаузнер настраивал себя на замах, но мысль о
мучительном крике дерева снова и снова удерживала его.
-- Чего вы ждете? -- спросил доктор.
-- Ничего, -- ответил Клаузнер; он поднял топор и занес его над
головой. И вдруг ему показалось... он готов был поклясться, что
почувствовал... как задвиґгалась земля у него под ногами. Он ощутил слабое
смеґщение почвы, словно корни дерева шевельнулись в глуґбине, но было уже
слишком поздно что-то менять -- топор ударил по дереву, лезвие глубоко вошло
в его плоть. В тот же самый момент где-то высоко в кроне, раздался треск
рвущейся древесины, затем шелест труґщейся листвы... Оба подняли головы и
доктор закриґчал:
-- Осторожнее! Бегите! Быстрее бегите! Доктор сорвал наушники и быстро
отбежал в стоґрону, тогда как Клаузнер словно завороженный проґдолжал стоять
и смотреть на большую, почти двадцаґтиметровую ветвь, медленно клонившуюся
вниз; она со скрежетом расщеплялась в самом толстом своем месте, -- на стыке
со стволом. Наконец ветвь с грохоґтом рухнула вниз, и Клаузнеру удалось
отскочить в сторону лишь в самый последний момент. Ветвь упала прямо на
аппарат, разнося его на куски.
-- Боже праведный! -- воскликнул доктор, когда подбежал к Клаузнеру. --
Ведь так близко! Я думал, что попала в вас!
Клаузнер смотрел на дерево. Его большая голова склонилась набок, а
гладкое белое лицо было искажено ужасом. Он медленно подошел к дереву и
осторожно высвободил лезвие топора из ствола.
-- Вы слышали это? -- спросил он, поворачиваясь к доктору. Голос его
едва звучал.
Доктор никак не мог отдышаться от всех этих прыжков и возбуждения. "Что
именно? "
-- В наушниках. Вы слышали что-нибудь в тот моґмент, когда топор
вонзился в дерево? Доктор поскреб ладонью затылок.
-- Ну, -- промолвил он, -- в сущности... -- он замолґчал, нахмурился и
прикусил нижнюю губу. -- Нет, я не уверен, никак не уверен. Мне кажется, что
через секунґду после вашего удара наушников на мне уже не было...
-- Да, да, но что же вы все-таки слышали?
-- Я не знаю, -- сказал доктор. -- Не знаю, что я слышал. Может, это
был треск ломаемой ветки. -- Он говорил быстро, несколько раздраженно.
-- И какой это был звук? -- Клаузнер чуть подался вперед, глядя на
доктора в упор. -- На что именно он был похож?
-- О, дьявол! -- воскликнул доктор. -- Я и правда не знаю. В тот момент
меня больше заботило как бы поскорее убраться оттуда. Давайте оставим это.
-- Доктор Скотт, на что же именно походил тот звук?
-- Но ради Бога, как я могу вам это сказать, когда на меня валилась
чуть ли не половина дерева, и мне нужно было уносить ноги, спасая свою
жизнь? -- Сейґчас доктор уже определенно нервничал, и Клаузнер поґчувствовал
это. Он стоял неподвижно и молча глядел на доктора по крайней мере с
полминуты. Доктор переґступил с ноги на ногу, пожал плечами и уже
наполовиґну повернулся, чтобы уйти. "Что ж, -- сказал он, -- нам, пожалуй,
лучше возвращаться".
-- Взгляните, -- проговорил маленький человечек и его гладкое белое
лицо неожиданно залилось краґской. -- Вот здесь, -- сказал он. Наложите сюда
швы. -- Клаузнер указал на место разрубка. -- Вы быстро на-ложите сюда швы".
-- Не говорите глупости, -- бросил доктор.
-- Вы сделаете то, что я вам сказал. Вы зашьеґте рану, -- Клаузнер
сжимал рукоятку топора, голос его звучал мягко, но как-то странно, почти
угрожаюґще.
-- Не глупите, -- повторил доктор. -- Я не могу наложить швы на дерево.
Пойдемте, нам пора возвраґщаться.
-- Значит, вы не можете наложить швы на дерево?
-- Ну, конечно же, нет.
-- А йод у вас в чемоданчике есть?
-- А если и так?
-- Тогда вы смажете рану йодом. Конечно, жечь будет, но тут уж ничего
не попишешь.
-- Послушайте, -- проговорил доктор, вновь повоґрачиваясь, чтобы уйти.
-- Давайте не будем делать глуґпости. Давайте вернемся в дом, а потом...
-- Смажьте рану йодом.
Доктор заколебался. Он видел, как напряглись руки Клаузнера, сжимавшие
топор. Самым лучшим выходом в сложившейся ситуации, понимал он, было бы как
можно скорее обратиться в бегство, но именно этого он никак не собирался
делать.
-- Хорошо, -- согласился он, -- я смажу рану йодом. Доктор подошел к
своему чемоданчику, лежавшему на траве поодаль, открыл его, вынул пузырек с
йодом и несколько ватных тампонов. Затем подошел к дереву, открыл пузырек,
накапал йода на тампон, наклонился и принялся смазывать место разруба. Краем
глаза он слеґдил за Клаузнером, который неподвижно стоял рядом, держа топор
и наблюдая за его действиями.
-- Постарайтесь смазать как следует.
-- Да-да, -- кивнул доктор.
-- А теперь другую рану. Ту, что повыше! Доктор сделал как ему было
сказано.
-- Ну вот, -- сказал он. -- Все в порядке. Он выпрямился и с серьезным
видом осмотрел проґделанную работу. "Пожалуй, вышло неплохо".
Клаузнер подошел ближе и с болью на лице осмотґрел обе раны.
-- Да, -- проговорил он, покачивая своей огромной головой. -- Да, все в
полном порядке. -- Он сделал шаг назад. -- А завтра вы придете проведать
его?
-- А да, -- промолвил доктор. -- Ну, конечно же.
-- И еще раз смажете йодом?
-- Если будет необходимость, обязательно.
-- Спасибо вам, доктор, -- проговорил Клаузнер и снова кивнул головой;
он уронил топор и вдруг расґплылся в улыбке, -- это была дикая, горячечная
улыбґка. Доктор быстро подошел к нему, мягко взял под руку и сказал:
"Да-да... нам пора идти", и они двиґнулись назад, шагая рядом, в полном
молчании, стаґраясь как можно скорее пересечь парк, выйти на дорогу и
вернуться домой.
-- Зачем вы принесли его сюда? -- спросил доктор.
-- Мне нужно было дерево. В саду нет больших деревьев.
-- А топор зачем?
-- Сейчас вы все узнаете. Только, пожалуйста, наґденьте эти наушники. И
слушайте. Слушайте внимательно, а потом скажите, что именно вы услышали. Я
хочу окончательно убедиться...
Доктор улыбнулся, взял наушники и надел их. Клаузнер наклонился и
щелкнул тумблером на панеґли машины; затем взял топор и встал, широко
расстаґвив ноги и готовый к замаху. На какое-то мгновение он застыл.
-- Слышите хоть что-нибудь? -- спросил он доктора.
-- Простите, что?
-- Слышите вы что-нибудь?
-- Гул какой-то.
Стоя с топором в руках, Клаузнер настраивал себя на замах, но мысль о
мучительном крике дерева снова и снова удерживала его.
-- Чего вы ждете? -- спросил доктор.
-- Ничего, -- ответил Клаузнер; он поднял топор и занес его над
головой. И вдруг ему показалось... он готов был поклясться, что
почувствовал... как задвиґгалась земля у него под ногами. Он ощутил слабое
смеґщение почвы, словно корни дерева шевельнулись в глуґбине, но было уже
слишком поздно что-то менять -- топор ударил по дереву, лезвие глубоко вошло
в его плоть. В тот же самый момент где-то высоко в кроне, раздался треск
рвущейся древесины, затем шелест труґщейся листвы... Оба подняли головы и
доктор закриґчал:
-- Осторожнее! Бегите! Быстрее бегите! Доктор сорвал наушники и быстро
отбежал в стоґрону, тогда как Клаузнер словно завороженный проґдолжал стоять
и смотреть на большую, почти двадцаґтиметровую ветвь, медленно клонившуюся
вниз; она со скрежетом расщеплялась в самом толстом своем месте, -- на стыке
со стволом. Наконец ветвь с грохоґтом рухнула вниз, и Клаузнеру удалось
отскочить в сторону лишь в самый последний момент. Ветвь упала прямо на
аппарат, разнося его на куски.
-- Боже праведный! -- воскликнул доктор, когда подбежал к Клаузнеру. --
Ведь так близко! Я думал, что попала в вас!
Клаузнер смотрел на дерево. Его большая голова склонилась набок, а
гладкое белое лицо было искажено ужасом. Он медленно подошел к дереву и
осторожно высвободил лезвие топора из ствола.
-- Вы слышали это? -- спросил он, поворачиваясь к доктору. Голос его
едва звучал.
Доктор никак не мог отдышаться от всех этих прыжков и возбуждения. "Что
именно? "
-- В наушниках. Вы слышали что-нибудь в тот моґмент, когда топор
вонзился в дерево? Доктор поскреб ладонью затылок.
-- Ну, -- промолвил он, -- в сущности... -- он замолґчал, нахмурился и
прикусил нижнюю губу. -- Нет, я не уверен, никак не уверен. Мне кажется, что
через секунґду после вашего удара наушников на мне уже не было...
-- Да, да, но что же вы все-таки слышали?
-- Я не знаю, -- сказал доктор. -- Не знаю, что я слышал. Может, это
был треск ломаемой ветки. -- Он говорил быстро, несколько раздраженно.
-- И какой это был звук? -- Клаузнер чуть подался вперед, глядя на
доктора в упор. -- На что именно он был похож?
-- О, дьявол! -- воскликнул доктор. -- Я и правда не знаю. В тот момент
меня больше заботило как бы поскорее убраться оттуда. Давайте оставим это.
-- Доктор Скотт, на что же именно походил тот звук?
-- Но ради Бога, как я могу вам это сказать, когда на меня валилась
чуть ли не половина дерева, и мне нужно было уносить ноги, спасая свою
жизнь? -- Сейґчас доктор уже определенно нервничал, и Клаузнер поґчувствовал
это. Он стоял неподвижно и молча глядел на доктора по крайней мере с
полминуты. Доктор переґступил с ноги на ногу, пожал плечами и уже
наполовиґну повернулся, чтобы уйти. "Что ж, -- сказал он, -- нам, пожалуй,
лучше возвращаться".
-- Взгляните, -- проговорил маленький человечек и его гладкое белое
лицо неожиданно залилось краґской. -- Вот здесь, -- сказал он. Наложите сюда
швы. -- Клаузнер указал на место разрубка. -- Вы быстро на-ложите сюда швы".
-- Не говорите глупости, -- бросил доктор.
-- Вы сделаете то, что я вам сказал. Вы зашьеґте рану, -- Клаузнер
сжимал рукоятку топора, голос его звучал мягко, но как-то странно, почти
угрожаюґще.
-- Не глупите, -- повторил доктор. -- Я не могу наложить швы на дерево.
Пойдемте, нам пора возвраґщаться.
-- Значит, вы не можете наложить швы на дерево?
-- Ну, конечно же, нет.
-- А йод у вас в чемоданчике есть?
-- А если и так?
-- Тогда вы смажете рану йодом. Конечно, жечь будет, но тут уж ничего
не попишешь.
-- Послушайте, -- проговорил доктор, вновь повоґрачиваясь, чтобы уйти.
-- Давайте не будем делать глуґпости. Давайте вернемся в дом, а потом...
-- Смажьте рану йодом.
Доктор заколебался. Он видел, как напряглись руки Клаузнера, сжимавшие
топор. Самым лучшим выходом в сложившейся ситуации, понимал он, было бы как
можно скорее обратиться в бегство, но именно этого он никак не собирался
делать.
-- Хорошо, -- согласился он, -- я смажу рану йодом. Доктор подошел к
своему чемоданчику, лежавшему на траве поодаль, открыл его, вынул пузырек с
йодом и несколько ватных тампонов. Затем подошел к дереву, открыл пузырек,
накапал йода на тампон, наклонился и принялся смазывать место разруба. Краем
глаза он слеґдил за Клаузнером, который неподвижно стоял рядом, держа топор
и наблюдая за его действиями.
-- Постарайтесь смазать как следует.
-- Да-да, -- кивнул доктор.
-- А теперь другую рану. Ту, что повыше! Доктор сделал как ему было
сказано.
-- Ну вот, -- сказал он. -- Все в порядке. Он выпрямился и с серьезным
видом осмотрел проґделанную работу. "Пожалуй, вышло неплохо".
Клаузнер подошел ближе и с болью на лице осмотґрел обе раны.
-- Да, -- проговорил он, покачивая своей огромной головой. -- Да, все в
полном порядке. -- Он сделал шаг назад. -- А завтра вы придете проведать
его?
-- А да, -- промолвил доктор. -- Ну, конечно же.
-- И еще раз смажете йодом?
-- Если будет необходимость, обязательно.
-- Спасибо вам, доктор, -- проговорил Клаузнер и снова кивнул головой;
он уронил топор и вдруг расґплылся в улыбке, -- это была дикая, горячечная
улыбґка. Доктор быстро подошел к нему, мягко взял под руку и сказал:
"Да-да... нам пора идти", и они двиґнулись назад, шагая рядом, в полном
молчании, стаґраясь как можно скорее пересечь парк, выйти на дорогу и
вернуться домой.