Страница:
– Нравится? – она произнесла, не открывая глаз, совершенно не сонным голосом, и не дожидаясь ответа, который знала наверняка, продолжила, – кофе у тебя есть?
– Есть. И даже сахар есть… а для хороших людей, еще и баранки…
– Неси! Хотя, нет… я сама пойду…
Она легко соскочила с дивана, покрутилась у зеркала и элегантной походкой удалилась из комнаты. Егор остался в кресле, чтобы дать ей возможность привести себя в порядок и вышел на кухню только, когда услышал оттуда металлический грохот.
– Я уронила какие-то крышки, – она стояла, виновато глядя на беспорядок, – что у тебя с посудой? не поймешь, что где лежит…
– Я сам не знаю. Всё это мне досталось в комплекте с квартирой… я не пользуюсь.
– Заметно… Сейчас у тебя будет порядок!
Она закрутилась по кухне, разбирая, протирая и расставляя предметы по-своему. Егор, как остановился у двери, так и стоял, наблюдая за этой суетой. Кухня, конечно, была маленькой, но не до такой степени, чтобы всё время задевать друг за друга – Лида это делала нарочно. Она даже и не подумала одеться и, дразня Егора, периодически терлась об него, то грудями, то попой. Наконец порядок был наведен, кофе разлит, в какую-то вазочку уложены баранки и шоколадка, которая появилась, видимо, из Лидиной сумочки. Они начали завтрак. Лида села вполоборота к Егору, сказав, что любит смотреть, как мужчина ест, и, действительно не сводила с него глаз. По мере того, как пустели чашки, она стала придвигаться всё ближе и ближе и, когда Егор поставил пустую чашку на стол, она уже совсем обняла его ногами.
– Хорошо тебе со мной? – Егор попытался что-то ответить, но она закрыла ему рот ладонью, – а ты оказался гораздо лучше, чем в моих снах… а почему ты не спрашиваешь ничего про меня? Замужем я или нет? Или еще что-нибудь?
Она хитро смотрела ему в глаза, но руки с губ не снимала и, единственное, что оставалась Егору для ответа – это возможность целовать её пальцы.
– Сколько сейчас времени? – тут она убрала руку.
– Вон же часы – двадцать минут десятого.
– Я не могу смотреть на часы – я смотрю на тебя… я должна насмотреться на неделю вперед. Ровно в десять я должна буду уйти – у нас еще уйма времени для полезных дел… быстрее… быстрей в постель – я не могу больше терпеть…
Егор вышел из дома в половине одиннадцатого. У подъезда его ждал Уазик. Егор запрыгнул в машину.
– На заставу!
Он пребывал в прекрасном настроении и, против обыкновения, не стал ругать водителя, хотя машина была помыта не идеально – на подкрылках виднелись следы грязи. На предыдущем месте службы, в горах, он не обращал внимания на такие мелочи. Там после первого же километра езды, машина покрывалась толстым слоем пыли, да и всё вокруг было каким-то пыльным, неприбранным. Всё соответствовало одно другому. Но здесь – совсем другое дело.
Сразу по приезду сюда, к новому месту службы, ему очень понравился этот город с новыми красивыми домами – наукоград, построенный в самые последние годы существования Союза в сорока километрах от финской границы. В конце марта, когда Егор появился здесь, город еще прикрывался снегом, везде, включая дороги, снег был почти совершенно белым, сверкающим под ослепительным солнцем, что выгодно отличало эти места от погрязшей в слякоти Москвы. Даже зимой город оставался зеленым – редкие дома, расположенные на пригорках, прятались в соснах, которые непонятно как успели вырасти за такое короткое для деревьев время. Егор думал – когда сойдет снег, город поблекнет, но этого не произошло, весной город расцвел и стал еще краше. Сейчас, летом зелень немного потускнела, но пыли не было. Город стоял на песке и камнях и всегда выглядел свежевымытым. В таком городе просто стыдно было бы появляться на грязной машине.
Автомобилей в городе, как, впрочем, и пешеходов было немного, а когда за городом повернули к границе, на дороге стало совсем пусто. Здесь по большей части ездили финны на своих лесовозах, но они проезжали, в основном, группами – утром или вечером и не по выходным. На КПП командирскую машину заметили издалека. Солдат, сидевший у шлагбаума, сразу же исчез в будке, а когда уазик остановился, весь личный состав КПП стоял навытяжку вдоль дороги. Егор еще только открыл дверцу, а уже от строя отделился небольшого росточка сержант и строевым шагом двинулся к начальнику.
– Товарищ капитан, за время вашего отсутствия происшествий не было. Дежурный по КПП сержант Ерохин.
– Вольно! Что не веселые? – Егор все еще улыбался своим мыслям.
Солдаты, до того момента напряженные, сразу поняли настроение командира и тоже разулыбались.
– Разойдись!
Ребята сбили строй, но расходиться не торопились, словно ожидая от командира конфетку, только один из них пошел открывать шлагбаум. Ерохин подал командиру журнал и сказал:
– Товарищ капитан, генерал был… час назад отбыл в город.
– К границе ездил или на заставу?
– Он мне не докладывает.
Егор дальше поехал за рулем. Его внутреннее состояние требовало выхода. Он отсадил водителя на место пассажира и предупредил:
– Будешь ездить как я – голову оторву!
Солдаты смотрели вслед быстро удаляющемуся Уазику.
– Лихой у нас капитан.
– Небось, в карты вчера, выиграл…
– Нет… такое настроение только от хорошей бабы бывает.
– Старшим в жопу не заглядывать! – вмешался Ерохин.
– А кто чего говорит… всем бы таких капитанов, не то, что тот был… тютя очкастая.
И подались в сторону своего вагончика.
Егор остановил машину почти на лестнице. Стоявший у дверей дневальный вытянулся.
– Товарищ капитан…
Егор приостановился, вроде, но тут же махнул рукой:
– Вольно, вольно… Дневальный, неси станок… скандальный. Замполит где?
– В конторе, товарищ капитан.
– Служи дальше.
Тот, кого он назвал замполитом, лейтенант Павлов или просто Саша, молодой парнишка с розовыми пятнами на щеках и курчавыми светлыми волосами, сидел в кабинете за его столом и трепался с кем-то по телефону. Увидев командира, он сразу попрощался и положил трубку.
– Ну, наконец-то. Передаю бразды правления.
– Какие дела?
– Да, какие дела… воскресенье же… Хотя – вот, генерал был… приехал ни свет ни заря.
– Зачем?
– Кто его знает? Походил, носом покрутил и уехал. Тебя спрашивал – я сказал, что ты в городе.
– Саша, Саша… не понять, зачем был начальник, не простительно…
– Насчет американцев, наверное, убедиться…
– Да… американцев же черт сюда несет… забыл совсем! Ты, знаешь что – пошли Казачку, пусть проверит гостевой домик… белье там… посуду.
– Сколько их будет-то?
– Четверо.
– Сейчас я её отправлю. В футбол играть пойдем?
– Не хочу.
– А я пойду – я ребятам обещал.
– Иди. Тамару только послать не забудь – я через часок приду, проверю.
Оставшись в одиночестве, Егор достал из кармана телефон – Лида, уходя, записала туда свой номер. Он нажал кнопку вызова в полной уверенности, что она не ответит. Так и получилось – телефон сообщил, что абонент не доступен. Да, ему и не надо было её еще, даже по телефону. Он сейчас чувствовал себя, как ребенок, съевший сразу десять порций мороженного и запивший это дело вкусной газировкой – сыт и счастлив.
6. Почти у цели
– Есть. И даже сахар есть… а для хороших людей, еще и баранки…
– Неси! Хотя, нет… я сама пойду…
Она легко соскочила с дивана, покрутилась у зеркала и элегантной походкой удалилась из комнаты. Егор остался в кресле, чтобы дать ей возможность привести себя в порядок и вышел на кухню только, когда услышал оттуда металлический грохот.
– Я уронила какие-то крышки, – она стояла, виновато глядя на беспорядок, – что у тебя с посудой? не поймешь, что где лежит…
– Я сам не знаю. Всё это мне досталось в комплекте с квартирой… я не пользуюсь.
– Заметно… Сейчас у тебя будет порядок!
Она закрутилась по кухне, разбирая, протирая и расставляя предметы по-своему. Егор, как остановился у двери, так и стоял, наблюдая за этой суетой. Кухня, конечно, была маленькой, но не до такой степени, чтобы всё время задевать друг за друга – Лида это делала нарочно. Она даже и не подумала одеться и, дразня Егора, периодически терлась об него, то грудями, то попой. Наконец порядок был наведен, кофе разлит, в какую-то вазочку уложены баранки и шоколадка, которая появилась, видимо, из Лидиной сумочки. Они начали завтрак. Лида села вполоборота к Егору, сказав, что любит смотреть, как мужчина ест, и, действительно не сводила с него глаз. По мере того, как пустели чашки, она стала придвигаться всё ближе и ближе и, когда Егор поставил пустую чашку на стол, она уже совсем обняла его ногами.
– Хорошо тебе со мной? – Егор попытался что-то ответить, но она закрыла ему рот ладонью, – а ты оказался гораздо лучше, чем в моих снах… а почему ты не спрашиваешь ничего про меня? Замужем я или нет? Или еще что-нибудь?
Она хитро смотрела ему в глаза, но руки с губ не снимала и, единственное, что оставалась Егору для ответа – это возможность целовать её пальцы.
– Сколько сейчас времени? – тут она убрала руку.
– Вон же часы – двадцать минут десятого.
– Я не могу смотреть на часы – я смотрю на тебя… я должна насмотреться на неделю вперед. Ровно в десять я должна буду уйти – у нас еще уйма времени для полезных дел… быстрее… быстрей в постель – я не могу больше терпеть…
Егор вышел из дома в половине одиннадцатого. У подъезда его ждал Уазик. Егор запрыгнул в машину.
– На заставу!
Он пребывал в прекрасном настроении и, против обыкновения, не стал ругать водителя, хотя машина была помыта не идеально – на подкрылках виднелись следы грязи. На предыдущем месте службы, в горах, он не обращал внимания на такие мелочи. Там после первого же километра езды, машина покрывалась толстым слоем пыли, да и всё вокруг было каким-то пыльным, неприбранным. Всё соответствовало одно другому. Но здесь – совсем другое дело.
Сразу по приезду сюда, к новому месту службы, ему очень понравился этот город с новыми красивыми домами – наукоград, построенный в самые последние годы существования Союза в сорока километрах от финской границы. В конце марта, когда Егор появился здесь, город еще прикрывался снегом, везде, включая дороги, снег был почти совершенно белым, сверкающим под ослепительным солнцем, что выгодно отличало эти места от погрязшей в слякоти Москвы. Даже зимой город оставался зеленым – редкие дома, расположенные на пригорках, прятались в соснах, которые непонятно как успели вырасти за такое короткое для деревьев время. Егор думал – когда сойдет снег, город поблекнет, но этого не произошло, весной город расцвел и стал еще краше. Сейчас, летом зелень немного потускнела, но пыли не было. Город стоял на песке и камнях и всегда выглядел свежевымытым. В таком городе просто стыдно было бы появляться на грязной машине.
Автомобилей в городе, как, впрочем, и пешеходов было немного, а когда за городом повернули к границе, на дороге стало совсем пусто. Здесь по большей части ездили финны на своих лесовозах, но они проезжали, в основном, группами – утром или вечером и не по выходным. На КПП командирскую машину заметили издалека. Солдат, сидевший у шлагбаума, сразу же исчез в будке, а когда уазик остановился, весь личный состав КПП стоял навытяжку вдоль дороги. Егор еще только открыл дверцу, а уже от строя отделился небольшого росточка сержант и строевым шагом двинулся к начальнику.
– Товарищ капитан, за время вашего отсутствия происшествий не было. Дежурный по КПП сержант Ерохин.
– Вольно! Что не веселые? – Егор все еще улыбался своим мыслям.
Солдаты, до того момента напряженные, сразу поняли настроение командира и тоже разулыбались.
– Разойдись!
Ребята сбили строй, но расходиться не торопились, словно ожидая от командира конфетку, только один из них пошел открывать шлагбаум. Ерохин подал командиру журнал и сказал:
– Товарищ капитан, генерал был… час назад отбыл в город.
– К границе ездил или на заставу?
– Он мне не докладывает.
Егор дальше поехал за рулем. Его внутреннее состояние требовало выхода. Он отсадил водителя на место пассажира и предупредил:
– Будешь ездить как я – голову оторву!
Солдаты смотрели вслед быстро удаляющемуся Уазику.
– Лихой у нас капитан.
– Небось, в карты вчера, выиграл…
– Нет… такое настроение только от хорошей бабы бывает.
– Старшим в жопу не заглядывать! – вмешался Ерохин.
– А кто чего говорит… всем бы таких капитанов, не то, что тот был… тютя очкастая.
И подались в сторону своего вагончика.
Егор остановил машину почти на лестнице. Стоявший у дверей дневальный вытянулся.
– Товарищ капитан…
Егор приостановился, вроде, но тут же махнул рукой:
– Вольно, вольно… Дневальный, неси станок… скандальный. Замполит где?
– В конторе, товарищ капитан.
– Служи дальше.
Тот, кого он назвал замполитом, лейтенант Павлов или просто Саша, молодой парнишка с розовыми пятнами на щеках и курчавыми светлыми волосами, сидел в кабинете за его столом и трепался с кем-то по телефону. Увидев командира, он сразу попрощался и положил трубку.
– Ну, наконец-то. Передаю бразды правления.
– Какие дела?
– Да, какие дела… воскресенье же… Хотя – вот, генерал был… приехал ни свет ни заря.
– Зачем?
– Кто его знает? Походил, носом покрутил и уехал. Тебя спрашивал – я сказал, что ты в городе.
– Саша, Саша… не понять, зачем был начальник, не простительно…
– Насчет американцев, наверное, убедиться…
– Да… американцев же черт сюда несет… забыл совсем! Ты, знаешь что – пошли Казачку, пусть проверит гостевой домик… белье там… посуду.
– Сколько их будет-то?
– Четверо.
– Сейчас я её отправлю. В футбол играть пойдем?
– Не хочу.
– А я пойду – я ребятам обещал.
– Иди. Тамару только послать не забудь – я через часок приду, проверю.
Оставшись в одиночестве, Егор достал из кармана телефон – Лида, уходя, записала туда свой номер. Он нажал кнопку вызова в полной уверенности, что она не ответит. Так и получилось – телефон сообщил, что абонент не доступен. Да, ему и не надо было её еще, даже по телефону. Он сейчас чувствовал себя, как ребенок, съевший сразу десять порций мороженного и запивший это дело вкусной газировкой – сыт и счастлив.
6. Почти у цели
Оставшийся путь завершился без особых событий. Дорога была совершенно свободной. Воскресным утром большинство людей не имеет никакого желания куда-либо ехать, остальные – не имеют возможности. У Энн сложилось такое впечатление, что они вот-вот доедут до Края земли. Как будто эта дорога сделана не для повседневных нужд людей, а для какой-то одной, неизвестной цели – пришли люди, пробили дорогу через глухую тайгу и нагромождения камней, но потом ушли и больше не возвращались. А те, для кого эта дорога строилась, так и не пришли сюда, передумали, или вымерли все давным-давно. От такой фантазии стало жутко и весело. Особенно после того, как свернули с большой дороги на узкое ответвление, по которому ехали еще миль двести, как показалось Энн, на самом деле гораздо меньше.
Одна остановка на последнем участке получилась для Энн памятной – нам это привычно – в семидесятых годах понаставили этих памятников, где надо и где не надо, а для американки оказалось внове. За небольшой гравийной площадкой, прямо у дороги, стоял серый обелиск братской могилы с длинным списком солдат, похороненных здесь в 1944 году. Энн набрала большой букет желтых цветов с сильным дурманящим запахом и очень торжественно возложила его на могилу.
Однако была тут неожиданность и для наших. Чуть в стороне, незаметный с дороги, чернел на небольшом холме немецкий мраморный крест. Игорь, с трудом разбирая готический шрифт, прочитал:
– Курт Хейнер… или Гейнер, или Хайнер… оберлейтенант, Хайнс Фишер ефрейтор, Карл Бродерман рядовой, Гюнтер…
непонятно… все остальные рядовые. Всего одиннадцать человек. Я немного учил немецкий, но эта готика – как курица лапой!
– Я где-то читала, что все вражеские могилы уничтожались, – Энн подошла с еще одним букетиком.
– Сейчас восстанавливают кое-где. Родственники приезжают из Германии.
– Им тоже несладко пришлось тут… – Ольга, глядя на Энн, тоже набрала цветочков для обеих могил, – Ну что? Едем дальше?
– Конечно, конечно… а что там вон… смотрите…
Они прошли по заросшей, видно очень редко используемой грунтовке. Метров через двести на небольшой поляне из последних сил стояла старинная деревянная церковка. Снесенный ветром крест лежал рядом, опираясь на фундамент. Дверь, еще державшаяся на мощной кованной петле, поскрипывала, как бы приглашая войти, но входить не решились. Пофотографировались рядом и вернулись к машине.
Город начался неожиданно, сразу. Тут пришел черед удивляться Игорю с Ольгой. Они совсем не ожидали увидеть такой приятный городок в этой глуши – он чем-то напоминал подмосковный Зеленоград или Дубну, только дома пониже, но общее впечатление даже лучше.
Уже в городе Игорь связался с кем-то по телефону и, не убирая трубки от уха, двигался дальше как по радару. Таким манером, они подъехали к длинному бетонному забору и остановились у зеленых ворот с красными звездами на створках. За стеклянной дверью проходной маячил солдат с автоматом. Энн, хоть и числилась наполовину русской по крови и свободно владела родным языком, была все-таки американкой и яд холодной войны сосала потихонечку с самого детства, поэтому сейчас ей непроизвольно, но явственно, стало не по себе. За этими воротами находилось то страшное ОНО, которым пугали в фильмах, телепередачах, на школьных уроках.
Ничего страшного тут не произошло, да и не могло произойти. Минут через пять из проходной выбежал небольшого росточка, плотный офицер с вздернутым носиком. Он бросил в салон машины свой рюкзак и забрался сам.
– Здравствуйте. Хэлло, по вашему. Хау хэв ричед?
– Доехали хорошо, здравствуйте, – Игорь повернулся в салон, – не тужьтесь с английским, майор, здесь все хорошо говорят по-русски. Меня зовут Игорь, это моя жена Ольга, а это наша американская гостья – Энн Шертли, прошу, как говорится, любить и жаловать.
– А я, майор Мишкин Виктор… просто Виктор… Витя. Генерал уже выходит – поедем за ним.
Действительно, ворота раздвинулись, и оттуда показался черный джип, с сильно затемненными стеклами. Игорь сразу тронулся за ним. До погранзоны доехали быстро, у шлагбаума только притормозили – один солдат открывал шлагбаум, второй стоял по стойке смирно, отдавая честь проезжавшим. К заставе вела грунтовая, но довольно ровная дорога. Здание заставы напоминало типовую школу постройки девятьсот семидесятых годов. Чуть в стороне располагалось футбольное поле с воротами, обтянутыми металлической сеткой. Всё смотрелось уютно и по-домашнему. На поле во всю шла игра, туда-сюда бегал полный состав игроков: одна команда – по пояс голая; вторая – в полосатых майках без рукавов. Еще человек пятнадцать-двадцать солдат сидели в качестве зрителей. По полю бегал даже судья в черной майке с аляповатым рисунком и непотребной надписью по-английски.
Гости переждали в сторонке, следя за игрой, пока генерал с начальником заставы совершали необходимый военный ритуал встречи большого начальника. Генерал, правда, не выглядел военным, на нем был мягкий полуспортивный костюм с ветровкой, кроссовки и бейсболка, поэтому, вместо положенных с его стороны ответных парадных движений, он просто пожал капитану руку. Они о чем-то переговорили конфиденциально, после чего двинулись к гостям – знакомиться.
Генерал был – сама любезность, целовал ручки дамам и расточал комплименты, хотя сам в это время думал примерно так: «Надо же… из-за вот такой американской фитюльки столько шуму и ненужных телодвижений. Однако, мое дело – сторона. Начальство приказало – я выполнил». Он, как и майор начал с заготовленной английской фразы, но Энн тут же заметила:
– Я вполне говорю по-русски, господин генерал.
Энн, действительно, хорошо говорила по-русски, у неё прослушивался небольшой акцент, но построение фраз и грамматика, за редким исключением были почти идеальны. Генерал уточнил:
– Товарищ генерал… у нас во всех вооруженных силах принято обращаться – товарищ… а вообще, зовите меня просто, Георгий Александрович, тем более, что я даже не в военной форме.
– Георгий Александрович, – слово «товарищ» Энн произнести так и не решилась, – а когда мы сможем приступить к работе?
– Сразу работа? Я рассчитывал предложить вам на сегодня отдых… вы с дороги, устали… Егор Ростиславович, у нас гостевой домик готов?
– Конечно, всё приготовили, баню затопили…
– Знакомьтесь, – генерал обращался к Энн, – это теперь ваш… и хозяин, и помощник – все вопросы к нему. Капитан Градов, Егор Ростиславович, а это наша американская гостья Энн Шертли. Правильно я произнес?
– Да, генерал, – она по-мужски подала Егору руку, – а вы, что же, не играете в соккер? – Энн поняла, что сморозила глупость, но было поздно.
– Во что, простите? Ах да, это вы так футбол называете… да вот, видите ли, не играю, все дела бросил – вами занимаюсь, – Егор тоже понял, что на глупость ответил глупостью. Обоим стало неловко. Из неприятного положения их вывел генерал спросив:
– Простите Энн, а что вы планировали на сегодня из работы?
– Хотя бы попасть к озеру.
– Вот в этом, никаких проблем. Так! Мужчины пусть едут разгружаться, Егор Ростиславович, закуски там… и все такое у меня в багажнике. А мы с вами, дамы, пройдемся пешком, – он взял обеих женщин под ручки и повел по песчаной дорожке, ведущей к озеру.
Егор сел в микроавтобус, рядом с Игорем. Они увидели друг друга сразу, еще издалека – когда Егор только вышел навстречу генералу, Ольга толкнула Игоря локтем, смотри мол, кто идет. Игорь еще мог ожидать именно такой встречи, но Егор был сильно удивлен, поэтому немного обиженно спросил:
– Ты что, не мог предупредить, что едешь?
– Да, я не собирался никуда ехать… это просто анекдот какой-то. Должны были ехать сопровождающие, а она меня уговорила минут за пятнадцать, я сам до сих пор не верю, что я здесь…
– Да… шустрая девочка.
– Интересная девочка – не суди по первому впечатлению.
– Да, мне то что до неё?
– Куда дальше?
– Ставь поближе к домику… всё, выходим.
Они вышли у финского деревянного дома, единственным украшением которого был балкон под крышей на уровне второго этажа. Генеральский джип проехал дальше – к беседке.
Генерал отпустил локти дам только у самого берега.
– Вот оно, девочки, наше озеро. Можно я вас так буду называть?
– Пожалуйста, пожалуйста, – Ольге льстило внимание генерала, – Ой, как красиво здесь. Энн, наоборот, казалась озадаченной:
– Не поняла. Это озеро Подкаменное?
– Да, конечно, а что вас удивляет?
– Оно маленькое…
Перед ними было почти круглое зеркало воды километра полтора в диаметре.
– На карте большое… длинное озеро, а здесь круглое, не больше мили…
– Это только кажется – вон там, напротив нас, смотрите – выглядит берегом, а на самом деле это остров, его легко объехать с обеих сторон. Завтра поедете туда – увидите. Вот здесь, где мы с вами стоим, самая северная точка озера, а вон туда, на юг, оно тянется километров на тридцать, да и ширина приличная. Но здесь много островов, поэтому целиком его нигде не увидишь. Это как в горах – поднимаешься из ущелья и, вроде бы видишь вершину, а поднялся – это не вершина, а только уступ… потом еще один, и так раз за разом… раз за разом…
Генерал замолчал, так и не продолжив своей сентенции. Они шли вдоль берега, молча. Ольга вышла вперед и, вертя попой, думала о том, насколько сильное сексуальное впечатление это производит на генерала. Генерал шел за ней и, действительно, не отрывался взглядом от её попы, но думал не об Ольге, а о женщинах вообще, об их непредсказуемости и неверности.
А Энн совсем растерялась: она достигла, наконец, своей цели, к которой она стремилась последние полгода, применяя женскую хитрость и неженскую силу воли, затратив на уговоры и убеждение всех заинтересованных сторон внутренней энергии столько, что, наверное, хватило бы на то, чтобы спутник вывести в космос, а теперь сникла. Такое сильное влияние на неё, видимо, оказала местная природа.
Все последнее время она находилась в ограниченных пространствах, а ограниченное пространство увеличивает самомнение – находясь в помещении, будь то комната или даже большой зал, передвигаясь в машине или в самолете, чувствуешь себя большим и сильным; преодолеть такое пространство – раз плюнуть. За окном или в телевизоре не важен размер, и там может происходить всё, что угодно – это всё там, за стеклом, поэтому, не серьезно и не имеет значения.
А здесь была тишина и так много чистого неба и чистой прозрачной воды, что все эти сосны, валуны и песок выглядели лишь обрамлением чего-то настоящего, неизмеримо большого и вечного. Энн показалась себе маленькой и беззащитной и что делать теперь, она не знала.
Так молча, они прошли берегом до лодочной пристани, которая представляла собой деревянный помост в виде перевернутой буквы «Т», ножка, которой уходила в озеро. С обеих сторон ножки были причалены лодки, еще одна сушилась на берегу: справа покачивался на легкой волне не лишенный изящества металлический катерок с закрытым клотиком, окрашенный в пятнистый камуфляж, а слева стояла большая открытая посудина, старинной конструкции, на берегу лежала еще одна, похожая, только поменьше.
– Вот ваш водный транспорт. Рекомендую вот это, – генерал показал на старинную посудину, – внешний вид непритязательный, но качество очень высокое. Называется «Карелка». Местные жители делают их сами, из еловых досок. Смотрите! – генерал запрыгнул в лодку и прошелся по бортам. Женщины синхронно ахнули, но ничего не произошло, лодка лишь немного закачалась.
– Опрокинуть её почти невозможно, во всяком случае, нужно очень постараться, а при этом, скорость развивает вполне достаточную.
– Товарищ генерал, у нас всё готово, – голос раздавался откуда-то сверху.
От пристани вверх вела деревянная лестница с перилами. На верхней площадке лестницы стоял майор, размахивая руками. Это место, как справедливо говорил недавно генерал, выглядело вершиной горы.
А наверху оказалась невидимая с берега большая беседка со столом и скамейками, вырубленными из полубревен. На столе стояло несколько еще закрытых бутылок и много еды. Чуть дальше от берега был тот самый гостевой домик, рядом с ним стояли машины. Игорь с Егором колдовали возле мангала. Из дома вышла сильная, круглолицая женщина с кастрюлей, парившей через полотенце.
– Картошечки принесла, здравствуйте, товарищ генерал… здравствуйте всем.
– Тамара Петровна! Здравствуйте, – генерал улыбнулся, глядя на женщину, и обращаясь уже в основном к Энн, добавил, – лет пятнадцать женщин на заставах не было, а сейчас стали возвращаться, хозяйки, дело пойдет. Тамара Петровна, а муж-то ваш где?
– Собак кормить пошел – придет.
– Ну что же… – генерал потер руки, – как говорил наш замечательный писатель Чехов: «Лучше два часа на морозе ждать поезда, чем двадцать минут ожидать выпивки», – давайте-ка все к столу!
Генерал сел в торец стола, за его спиной открывался замечательный вид на озеро. Майор суетился возле генерала, он раздобыл штопор и открывал бутылки.
– Товарищ генерал, вам что наливать?
– Мне – вино. Дамы, что будете пить?
Энн попросила немножко вина, а Ольга, тяжело вздохнув, произнесла:
– А мне лучше сразу водки, – и еще раз вздохнула, как будто ей предстояла тяжелая работа. К ней уже подсел Игорь, он тоже подставил свой стаканчик.
Егор снимал на блюдо шипящий на горячих кончиках шампуров шашлык. Тамара Петровна присела на самый краешек скамейки, как пташка на веточку, что странно выглядело при её объемистом теле. Генерал встал, держа в руке стакан с темно-красным вином.
– Ну что ж… разрешите мне, как старшему здесь, сказать несколько слов. За нашим столом сегодня находится прекрасная гостья из Соединенных штатов Америки, и это хороший знак – у наших стран, значит, есть точки соприкосновения и повод для сотрудничества, а сотрудничество гораздо лучше войны, пусть даже и холодной. Дай Бог, чтобы сотрудничество развивалось во всех сферах… За сотрудничество!
– Да, да…
– Давайте!
Егор сел рядом с Энн, потому что, как хозяин, считал своим долгом окружить главную гостью вниманием. Он снял самые лучшие куски мяса прямо ей на тарелку.
– Шашлык вкусный, пока горячий – ешьте… вот кетчуп, ваш – американский. Георгий Александрович расстарался, специально для вас, я так понимаю…
– Да, да, конечно… я ем – вкусно, – Энн, почему-то, побаивалась этого здоровенного русского, хоть и привлекательность в нем, безусловно, была, но какая-то тяжеловесная. К тому же не забылась неловкость при их знакомстве, и она, чтобы не продолжать разговор, сделала вид, что набила полный рот мясом.
Генерал опять поднялся.
– Виктор, налей, пожалуйста… Егор Ростиславович, положите своей даме салатик, – и уже обращаясь к Энн, – у вас таких салатов, наверное, не выделывают…
– Нет, нет, я знаю – это «русский салат»…
– У нас это называется «салат Оливье», без него ни одно приличное застолье не обходится. Я специально заезжал в ресторан – у нас повар его прекрасно готовит…
– Надо было тратиться? Я бы нарезала… – влезла с поправкой Тамара.
– Вы попробуйте, Тамара Петровна, попробуйте… потом скажете – стоило или нет. Семгу берите! Тут её многие готовят, но у каждого свой секрет… Это от моей жены, она сахарку добавляет и специй каких-то… Разрешите, еще два слова. Все молчат, а выпивка без тоста – это пьянка…
– А с тостом – политработа…
– Правильно, Виктор. Разрешите второй тост за наших прекрасных дам. Товарищи офицеры!
Мужчины встали.
– Я тоже офицер – лейтенант запаса Мартьянов! – Игорь вытянулся и залихватски выпил, сорвав аплодисменты присутствующих.
За столом стало веселее, вино уже проявило свое благотворное влияние. Майор без команды начал наполнять стаканы. Тамара подвинулась ближе и сидела уже нормально, а не на краешке, как вначале. Появился её муж, прапорщик Казак с гитарой в руках. Гитару он пристроил у входа, а сам сел рядом с женой, которая быстренько соорудила ему тарелку с едой и стаканчик, чем он втихаря и воспользовался. Егор скорчил недовольную мину.
– Гитару-то, зачем принес?
– Лейтенант приказал. Вы гуляете – он за главного, не могу не подчиниться, – произнес прапорщик с набитым ртом.
– Правильно приказал, – это уже говорил генерал, – Егор Ростиславович, сыграй нам, пожалуйста…
– Он Бетховена на гитаре играет, я слышала… так здорово, – Ольга раскраснелась от выпитого, глаза её сверкали, – сыграй Лунную…
– Ну, Бетховен – это, конечно, хорошо, но уже без меня, – генерал посмотрел на часы, – Спой про Кавказ, пожалуйста, не в службу, как говорится…
Егор не заставил себя долго упрашивать. Он взял гитару, провел по струнам, подправил немного настройку, хотя аккорд и так звучал вроде безукоризненно и сразу запел:
Одна остановка на последнем участке получилась для Энн памятной – нам это привычно – в семидесятых годах понаставили этих памятников, где надо и где не надо, а для американки оказалось внове. За небольшой гравийной площадкой, прямо у дороги, стоял серый обелиск братской могилы с длинным списком солдат, похороненных здесь в 1944 году. Энн набрала большой букет желтых цветов с сильным дурманящим запахом и очень торжественно возложила его на могилу.
Однако была тут неожиданность и для наших. Чуть в стороне, незаметный с дороги, чернел на небольшом холме немецкий мраморный крест. Игорь, с трудом разбирая готический шрифт, прочитал:
– Курт Хейнер… или Гейнер, или Хайнер… оберлейтенант, Хайнс Фишер ефрейтор, Карл Бродерман рядовой, Гюнтер…
непонятно… все остальные рядовые. Всего одиннадцать человек. Я немного учил немецкий, но эта готика – как курица лапой!
– Я где-то читала, что все вражеские могилы уничтожались, – Энн подошла с еще одним букетиком.
– Сейчас восстанавливают кое-где. Родственники приезжают из Германии.
– Им тоже несладко пришлось тут… – Ольга, глядя на Энн, тоже набрала цветочков для обеих могил, – Ну что? Едем дальше?
– Конечно, конечно… а что там вон… смотрите…
Они прошли по заросшей, видно очень редко используемой грунтовке. Метров через двести на небольшой поляне из последних сил стояла старинная деревянная церковка. Снесенный ветром крест лежал рядом, опираясь на фундамент. Дверь, еще державшаяся на мощной кованной петле, поскрипывала, как бы приглашая войти, но входить не решились. Пофотографировались рядом и вернулись к машине.
Город начался неожиданно, сразу. Тут пришел черед удивляться Игорю с Ольгой. Они совсем не ожидали увидеть такой приятный городок в этой глуши – он чем-то напоминал подмосковный Зеленоград или Дубну, только дома пониже, но общее впечатление даже лучше.
Уже в городе Игорь связался с кем-то по телефону и, не убирая трубки от уха, двигался дальше как по радару. Таким манером, они подъехали к длинному бетонному забору и остановились у зеленых ворот с красными звездами на створках. За стеклянной дверью проходной маячил солдат с автоматом. Энн, хоть и числилась наполовину русской по крови и свободно владела родным языком, была все-таки американкой и яд холодной войны сосала потихонечку с самого детства, поэтому сейчас ей непроизвольно, но явственно, стало не по себе. За этими воротами находилось то страшное ОНО, которым пугали в фильмах, телепередачах, на школьных уроках.
Ничего страшного тут не произошло, да и не могло произойти. Минут через пять из проходной выбежал небольшого росточка, плотный офицер с вздернутым носиком. Он бросил в салон машины свой рюкзак и забрался сам.
– Здравствуйте. Хэлло, по вашему. Хау хэв ричед?
– Доехали хорошо, здравствуйте, – Игорь повернулся в салон, – не тужьтесь с английским, майор, здесь все хорошо говорят по-русски. Меня зовут Игорь, это моя жена Ольга, а это наша американская гостья – Энн Шертли, прошу, как говорится, любить и жаловать.
– А я, майор Мишкин Виктор… просто Виктор… Витя. Генерал уже выходит – поедем за ним.
Действительно, ворота раздвинулись, и оттуда показался черный джип, с сильно затемненными стеклами. Игорь сразу тронулся за ним. До погранзоны доехали быстро, у шлагбаума только притормозили – один солдат открывал шлагбаум, второй стоял по стойке смирно, отдавая честь проезжавшим. К заставе вела грунтовая, но довольно ровная дорога. Здание заставы напоминало типовую школу постройки девятьсот семидесятых годов. Чуть в стороне располагалось футбольное поле с воротами, обтянутыми металлической сеткой. Всё смотрелось уютно и по-домашнему. На поле во всю шла игра, туда-сюда бегал полный состав игроков: одна команда – по пояс голая; вторая – в полосатых майках без рукавов. Еще человек пятнадцать-двадцать солдат сидели в качестве зрителей. По полю бегал даже судья в черной майке с аляповатым рисунком и непотребной надписью по-английски.
Гости переждали в сторонке, следя за игрой, пока генерал с начальником заставы совершали необходимый военный ритуал встречи большого начальника. Генерал, правда, не выглядел военным, на нем был мягкий полуспортивный костюм с ветровкой, кроссовки и бейсболка, поэтому, вместо положенных с его стороны ответных парадных движений, он просто пожал капитану руку. Они о чем-то переговорили конфиденциально, после чего двинулись к гостям – знакомиться.
Генерал был – сама любезность, целовал ручки дамам и расточал комплименты, хотя сам в это время думал примерно так: «Надо же… из-за вот такой американской фитюльки столько шуму и ненужных телодвижений. Однако, мое дело – сторона. Начальство приказало – я выполнил». Он, как и майор начал с заготовленной английской фразы, но Энн тут же заметила:
– Я вполне говорю по-русски, господин генерал.
Энн, действительно, хорошо говорила по-русски, у неё прослушивался небольшой акцент, но построение фраз и грамматика, за редким исключением были почти идеальны. Генерал уточнил:
– Товарищ генерал… у нас во всех вооруженных силах принято обращаться – товарищ… а вообще, зовите меня просто, Георгий Александрович, тем более, что я даже не в военной форме.
– Георгий Александрович, – слово «товарищ» Энн произнести так и не решилась, – а когда мы сможем приступить к работе?
– Сразу работа? Я рассчитывал предложить вам на сегодня отдых… вы с дороги, устали… Егор Ростиславович, у нас гостевой домик готов?
– Конечно, всё приготовили, баню затопили…
– Знакомьтесь, – генерал обращался к Энн, – это теперь ваш… и хозяин, и помощник – все вопросы к нему. Капитан Градов, Егор Ростиславович, а это наша американская гостья Энн Шертли. Правильно я произнес?
– Да, генерал, – она по-мужски подала Егору руку, – а вы, что же, не играете в соккер? – Энн поняла, что сморозила глупость, но было поздно.
– Во что, простите? Ах да, это вы так футбол называете… да вот, видите ли, не играю, все дела бросил – вами занимаюсь, – Егор тоже понял, что на глупость ответил глупостью. Обоим стало неловко. Из неприятного положения их вывел генерал спросив:
– Простите Энн, а что вы планировали на сегодня из работы?
– Хотя бы попасть к озеру.
– Вот в этом, никаких проблем. Так! Мужчины пусть едут разгружаться, Егор Ростиславович, закуски там… и все такое у меня в багажнике. А мы с вами, дамы, пройдемся пешком, – он взял обеих женщин под ручки и повел по песчаной дорожке, ведущей к озеру.
Егор сел в микроавтобус, рядом с Игорем. Они увидели друг друга сразу, еще издалека – когда Егор только вышел навстречу генералу, Ольга толкнула Игоря локтем, смотри мол, кто идет. Игорь еще мог ожидать именно такой встречи, но Егор был сильно удивлен, поэтому немного обиженно спросил:
– Ты что, не мог предупредить, что едешь?
– Да, я не собирался никуда ехать… это просто анекдот какой-то. Должны были ехать сопровождающие, а она меня уговорила минут за пятнадцать, я сам до сих пор не верю, что я здесь…
– Да… шустрая девочка.
– Интересная девочка – не суди по первому впечатлению.
– Да, мне то что до неё?
– Куда дальше?
– Ставь поближе к домику… всё, выходим.
Они вышли у финского деревянного дома, единственным украшением которого был балкон под крышей на уровне второго этажа. Генеральский джип проехал дальше – к беседке.
Генерал отпустил локти дам только у самого берега.
– Вот оно, девочки, наше озеро. Можно я вас так буду называть?
– Пожалуйста, пожалуйста, – Ольге льстило внимание генерала, – Ой, как красиво здесь. Энн, наоборот, казалась озадаченной:
– Не поняла. Это озеро Подкаменное?
– Да, конечно, а что вас удивляет?
– Оно маленькое…
Перед ними было почти круглое зеркало воды километра полтора в диаметре.
– На карте большое… длинное озеро, а здесь круглое, не больше мили…
– Это только кажется – вон там, напротив нас, смотрите – выглядит берегом, а на самом деле это остров, его легко объехать с обеих сторон. Завтра поедете туда – увидите. Вот здесь, где мы с вами стоим, самая северная точка озера, а вон туда, на юг, оно тянется километров на тридцать, да и ширина приличная. Но здесь много островов, поэтому целиком его нигде не увидишь. Это как в горах – поднимаешься из ущелья и, вроде бы видишь вершину, а поднялся – это не вершина, а только уступ… потом еще один, и так раз за разом… раз за разом…
Генерал замолчал, так и не продолжив своей сентенции. Они шли вдоль берега, молча. Ольга вышла вперед и, вертя попой, думала о том, насколько сильное сексуальное впечатление это производит на генерала. Генерал шел за ней и, действительно, не отрывался взглядом от её попы, но думал не об Ольге, а о женщинах вообще, об их непредсказуемости и неверности.
А Энн совсем растерялась: она достигла, наконец, своей цели, к которой она стремилась последние полгода, применяя женскую хитрость и неженскую силу воли, затратив на уговоры и убеждение всех заинтересованных сторон внутренней энергии столько, что, наверное, хватило бы на то, чтобы спутник вывести в космос, а теперь сникла. Такое сильное влияние на неё, видимо, оказала местная природа.
Все последнее время она находилась в ограниченных пространствах, а ограниченное пространство увеличивает самомнение – находясь в помещении, будь то комната или даже большой зал, передвигаясь в машине или в самолете, чувствуешь себя большим и сильным; преодолеть такое пространство – раз плюнуть. За окном или в телевизоре не важен размер, и там может происходить всё, что угодно – это всё там, за стеклом, поэтому, не серьезно и не имеет значения.
А здесь была тишина и так много чистого неба и чистой прозрачной воды, что все эти сосны, валуны и песок выглядели лишь обрамлением чего-то настоящего, неизмеримо большого и вечного. Энн показалась себе маленькой и беззащитной и что делать теперь, она не знала.
Так молча, они прошли берегом до лодочной пристани, которая представляла собой деревянный помост в виде перевернутой буквы «Т», ножка, которой уходила в озеро. С обеих сторон ножки были причалены лодки, еще одна сушилась на берегу: справа покачивался на легкой волне не лишенный изящества металлический катерок с закрытым клотиком, окрашенный в пятнистый камуфляж, а слева стояла большая открытая посудина, старинной конструкции, на берегу лежала еще одна, похожая, только поменьше.
– Вот ваш водный транспорт. Рекомендую вот это, – генерал показал на старинную посудину, – внешний вид непритязательный, но качество очень высокое. Называется «Карелка». Местные жители делают их сами, из еловых досок. Смотрите! – генерал запрыгнул в лодку и прошелся по бортам. Женщины синхронно ахнули, но ничего не произошло, лодка лишь немного закачалась.
– Опрокинуть её почти невозможно, во всяком случае, нужно очень постараться, а при этом, скорость развивает вполне достаточную.
– Товарищ генерал, у нас всё готово, – голос раздавался откуда-то сверху.
От пристани вверх вела деревянная лестница с перилами. На верхней площадке лестницы стоял майор, размахивая руками. Это место, как справедливо говорил недавно генерал, выглядело вершиной горы.
А наверху оказалась невидимая с берега большая беседка со столом и скамейками, вырубленными из полубревен. На столе стояло несколько еще закрытых бутылок и много еды. Чуть дальше от берега был тот самый гостевой домик, рядом с ним стояли машины. Игорь с Егором колдовали возле мангала. Из дома вышла сильная, круглолицая женщина с кастрюлей, парившей через полотенце.
– Картошечки принесла, здравствуйте, товарищ генерал… здравствуйте всем.
– Тамара Петровна! Здравствуйте, – генерал улыбнулся, глядя на женщину, и обращаясь уже в основном к Энн, добавил, – лет пятнадцать женщин на заставах не было, а сейчас стали возвращаться, хозяйки, дело пойдет. Тамара Петровна, а муж-то ваш где?
– Собак кормить пошел – придет.
– Ну что же… – генерал потер руки, – как говорил наш замечательный писатель Чехов: «Лучше два часа на морозе ждать поезда, чем двадцать минут ожидать выпивки», – давайте-ка все к столу!
Генерал сел в торец стола, за его спиной открывался замечательный вид на озеро. Майор суетился возле генерала, он раздобыл штопор и открывал бутылки.
– Товарищ генерал, вам что наливать?
– Мне – вино. Дамы, что будете пить?
Энн попросила немножко вина, а Ольга, тяжело вздохнув, произнесла:
– А мне лучше сразу водки, – и еще раз вздохнула, как будто ей предстояла тяжелая работа. К ней уже подсел Игорь, он тоже подставил свой стаканчик.
Егор снимал на блюдо шипящий на горячих кончиках шампуров шашлык. Тамара Петровна присела на самый краешек скамейки, как пташка на веточку, что странно выглядело при её объемистом теле. Генерал встал, держа в руке стакан с темно-красным вином.
– Ну что ж… разрешите мне, как старшему здесь, сказать несколько слов. За нашим столом сегодня находится прекрасная гостья из Соединенных штатов Америки, и это хороший знак – у наших стран, значит, есть точки соприкосновения и повод для сотрудничества, а сотрудничество гораздо лучше войны, пусть даже и холодной. Дай Бог, чтобы сотрудничество развивалось во всех сферах… За сотрудничество!
– Да, да…
– Давайте!
Егор сел рядом с Энн, потому что, как хозяин, считал своим долгом окружить главную гостью вниманием. Он снял самые лучшие куски мяса прямо ей на тарелку.
– Шашлык вкусный, пока горячий – ешьте… вот кетчуп, ваш – американский. Георгий Александрович расстарался, специально для вас, я так понимаю…
– Да, да, конечно… я ем – вкусно, – Энн, почему-то, побаивалась этого здоровенного русского, хоть и привлекательность в нем, безусловно, была, но какая-то тяжеловесная. К тому же не забылась неловкость при их знакомстве, и она, чтобы не продолжать разговор, сделала вид, что набила полный рот мясом.
Генерал опять поднялся.
– Виктор, налей, пожалуйста… Егор Ростиславович, положите своей даме салатик, – и уже обращаясь к Энн, – у вас таких салатов, наверное, не выделывают…
– Нет, нет, я знаю – это «русский салат»…
– У нас это называется «салат Оливье», без него ни одно приличное застолье не обходится. Я специально заезжал в ресторан – у нас повар его прекрасно готовит…
– Надо было тратиться? Я бы нарезала… – влезла с поправкой Тамара.
– Вы попробуйте, Тамара Петровна, попробуйте… потом скажете – стоило или нет. Семгу берите! Тут её многие готовят, но у каждого свой секрет… Это от моей жены, она сахарку добавляет и специй каких-то… Разрешите, еще два слова. Все молчат, а выпивка без тоста – это пьянка…
– А с тостом – политработа…
– Правильно, Виктор. Разрешите второй тост за наших прекрасных дам. Товарищи офицеры!
Мужчины встали.
– Я тоже офицер – лейтенант запаса Мартьянов! – Игорь вытянулся и залихватски выпил, сорвав аплодисменты присутствующих.
За столом стало веселее, вино уже проявило свое благотворное влияние. Майор без команды начал наполнять стаканы. Тамара подвинулась ближе и сидела уже нормально, а не на краешке, как вначале. Появился её муж, прапорщик Казак с гитарой в руках. Гитару он пристроил у входа, а сам сел рядом с женой, которая быстренько соорудила ему тарелку с едой и стаканчик, чем он втихаря и воспользовался. Егор скорчил недовольную мину.
– Гитару-то, зачем принес?
– Лейтенант приказал. Вы гуляете – он за главного, не могу не подчиниться, – произнес прапорщик с набитым ртом.
– Правильно приказал, – это уже говорил генерал, – Егор Ростиславович, сыграй нам, пожалуйста…
– Он Бетховена на гитаре играет, я слышала… так здорово, – Ольга раскраснелась от выпитого, глаза её сверкали, – сыграй Лунную…
– Ну, Бетховен – это, конечно, хорошо, но уже без меня, – генерал посмотрел на часы, – Спой про Кавказ, пожалуйста, не в службу, как говорится…
Егор не заставил себя долго упрашивать. Он взял гитару, провел по струнам, подправил немного настройку, хотя аккорд и так звучал вроде безукоризненно и сразу запел:
Любимая, здравствуй.
Пока всё в порядке.
Я жив и здоров (правда, грязный слегка).
Попали в засаду. Как репы на грядке.
Сидим у дороги. Живые пока.
На память осталась планшетка комбата,