Французский премьер оторвался от подготовленного экспертами текста и поверх узких очков с синеватым иридиевым напылением оглядел коллег:
– Напоминаю: суть доктрины Дженкинса состоит в том, что многие слышат об актах терроризма, хотя немногие становятся его жертвами…
Собравшиеся загодя получили текст доклада с комментариями своих экспертов, но, тем не менее, благодарно кивнули за столь доходчивое и своевременное пояснение.
– Немаловажным фактором нового терроризма являются его исламские корни…
Лица президентов и премьеров остались невозмутимыми, хотя последняя фраза явно шла вразрез с европейской политкорректностью. Впрочем, среди узкого круга равных себе можно позволить отход от обязательных догм.
Главы государств и правительств были одеты в строгие костюмы, что подчеркивало официальность тайной встречи. Необычность состояла и в том, что за спиной каждого стоял только один человек. В силу разносторонности личности, он мог успешно выполнять функции переводчика, телохранителя и референта.
– А фактором, затрудняющим противодействие этому злу, служит инерционность традиционного мышления, вошедшего в противоречие с реальностью! – продолжал французский премьер. – Есть границы, за которыми консерватизм утрачивает свои преимущества и играет роль ненужных, а может, даже вредных ограничений. Мы собрались здесь для того, чтобы принять принципиальные решения, позволяющие опережать преступников!
Испанский премьер недовольно пошевелился в старинном резном кресле.
– Не является ли это предложение началом ревизии основополагающей концепции прав человека?
– Сейчас мы должны думать о других ценностях: о сохранении идеалов мировой цивилизации, – сказал президент США, и в голосе его отчетливо слышалось недовольство. – Ужасающие террористические акты 11 сентября потрясли мир…
Собравшиеся скорбно закивали головами.
– А взрывы жилых домов в Москве и других наших городах не потрясли мир? – резко спросил президент России. – Сотни людей убиты коварно и подло в самом безопасном месте – в своих постелях!
– Да, это тоже ужасное преступление, – согласился британский премьер. Но как-то сдержанно, вроде как для приличия.
Испанец нервно дернул щекой и тут же прижал к ней ладонь.
– Заботясь о безопасности своего народа, мы были вынуждены согласиться на требования бомбистов…
– Стоит ступить на путь выполнения требований террористов, и мировая цивилизация погибнет! – продолжил американский президент. – Кстати, именно такой подход и продемонстрировала ваша страна, согласившись после взрывов в поездах, вывести военный контингент из Ирака! Это не что иное, как капитуляция! И приглашение террористов добиваться своих целей подобным путем в дальнейшем!
Президент России кивнул.
– Прекрасная идея защиты прав человека в современной европейской интерпретации превратилась в свою противоположность! Пора вносить коррективы, необходимость нашей встречи и столь острой постановки вопроса назрела уже давно! А примеры успешного международного сотрудничества в деле борьбы с преступностью у нас есть!
Про операцию «Факел» из присутствующих кроме него самого знал только президент США. Но остальные не стали задавать лишних вопросов. И возражать никто не стал. Все помнили про нашумевшие ликвидации наиболее одиозных фигур террористического подполья в России и за ее пределами. Человек, способный брать на себя такие решения, заслуживает уважения.
Британский премьер тоже поддержал коллег:
– Нельзя жить так, как мы жили раньше, и делать вид, что ничего не происходит! Мир содрогается под целенаправленными ударами терроризма, а наши народы обвиняют нас в некомпетентном бездействии. И их можно понять. Каждый новый широкомасштабный теракт вызывает панику среди населения. Я считаю, мы должны решить этот вопрос нестандартно. Именно так, как предложили наши эксперты, разрабатывающие проблему…
– Эксперты по антитеррору предложили адекватные жесткие действия против террористических диаспор, и всем вам о них известно, – подвел итог сказанному хозяин встречи.
– И в чем конкретно должны выражаться эти действия?
Премьер-министр Испании, облаченный в узкий строгий костюм, выгодно подчеркивающий его статную фигуру, почему-то обращался не напрямую к председательствующему за круглым столом, а переводил скользящий взор своих серо-стальных глаз с одного главы государства на другого, будто ожидал ответ от любого из них.
– На жестокость нужно отвечать еще большей жестокостью, – сурово отчеканил президент США. – На хитрость – еще более изощренной хитростью! На коварство – опережающим коварством! Для борьбы с терроризмом мы должны взять на вооружение те методы, которые террористы применяют к безоружным и ни в чем не повинным людям! Это будет логично, разумно и справедливо!
За столом повисла напряженная тишина. Впервые идеи, которые обсуждались бойцами спецподразделений и простыми гражданами многих стран мира, были озвучены публично на столь высоком уровне. И никто из присутствующих не собирался резко им противиться. Или даже противиться вообще. Этому поспособствовали сами террористы, взорвавшие прекраснодушный европейский менталитет ужасающими адскими машинами.
Председательствующий, наконец, нарушил затянувшуюся паузу, подняв несколько схваченных скрепкой листков, которые имелись у каждого из присутствующих.
– Итак, суть обсуждаемых предложений сводится к нескольким пунктам. Первый: создать специальную оперативно-боевую группу, состоящую из национальных дивизионов, за каждым из которых закрепляется определенный сектор мирового пространства. Курировать работу национальных дивизионов должны непосредственно аппараты президентов или правительств. Контроль за всей группой будем осуществлять мы все вместе на регулярных, скажем раз в полгода, совещаниях…
Пятеро важных мужчин в темных, для деловых встреч, костюмах внимательно изучали проект решения. Настолько необычного, что никто даже не пытался его обсуждать.
– Пункт второй, – продолжил французский премьер. – Лидеры наиболее опасных террористических организаций и активные исполнители террористических акций должны быть внесены в особый список и подвергнуты терминированию…
Хитроумный homo sapiens придумал много слов-камуфляжек, скрывающих неблаговидный смысл произносимого. Терминирование, ликвидация, стирание, сливание, спускание… Но всем присутствующим эти термины были известны. На серьезных лицах не отразилось никаких эмоций.
– Список подлежит утверждению нами, а впоследствии Советом Безопасности ООН. Проект его у вас имеется…
Английский премьер встрепенулся:
– Страны, которые не пострадали от широкомасштабных акций террора, вряд ли поддержат эту инициативу. Напротив, она вызовет активное противодействие! Должен сказать, что до взрывов в нашем метро сама идея адекватного ответа не могла обсуждаться ни мной, ни представителями нашего правительства! Да и сейчас эта идея не вызовет единодушной поддержки общества…
– Это действительно так, – кивнул президент США. – Те, кто не ощутил ужасающие последствия террора, не поддержат такого решения. А террористические и сочувствующие им режимы используют его как повод для политических спекуляций!
Председательствующий поднял руку:
– Что ж, на первом этапе мы можем ограничиться тем, что сами утвердим особый список. Он составлен нашими лучшими специалистами, которым можно полностью доверять. К тому же нам хорошо известны фигуранты этого списка. Более зловещих фигур современная история не знает! – И внимательно оглядев коллег, предложил: – Прошу голосовать!
Четыре руки поднялись одновременно. Испанский премьер чуть замешкался, но тоже поднял руку, обнажив накрахмаленный манжет и перламутровую запонку в тонкой золотой оправе.
В зале наступила тишина. Железные фигуры средневековых рыцарей опирались на свои некогда грозные мечи и узкими щелями полированных шлемов рассматривали пятерку глав государств, которые открыли новую страницу борьбы с мировым терроризмом. Руководители государств тоже понимали значимость принятого решения и молча осознавали, какие оно будет иметь последствия.
– Спасибо, господа! – слегка принужденно улыбнулся председательствующий. – Мы приняли поистине судьбоносное решение.
Главы государств поднялись, разминая ноги, прошлись по залу. Как обычно, по протоколу далее полагался фуршет. И как обычно, никто к нему не стремился: дома ждали дела, а недостатка в яствах и напитках нет даже на борту персонального самолета. Поэтому фуршет обычно носит формально-дипломатический характер.
Российский президент подошел к одному из рыцарей и осторожно высвободил огромный, почти в рост человека, двуручный меч. В Средние века им мог управляться далеко не всякий латник. Осмотревшись, чтобы никого не задеть, человек в строгом костюме ловко закрутил спадон над головой, как будто привык на поле боя опрокидывать шеренги неприятеля или ломать выставленные копья боевых фаланг.
Его коллеги, выстроившись полукругом на почтительном расстоянии, растерянно смотрели на необычное упражнение. Вряд ли кто-то смог бы его повторить.
– Мы забыли придумать название новому проекту, – будто скрывая за словами чувство некоторой ущербности, сказал американский президент. – Можно, правда, поручить это нашим экспертам…
– Зачем? – Гибкий жилистый человек поставил спадон на место и отряхнул ладони. – «Меч Немезиды», по-моему, очень хорошее и емкое название.
Он произнес это по-немецки, потом повторил по-английски.
В ответ раздались аплодисменты. И непонятно было, чему они посвящены: удачному названию, лингвистическим способностям или физической форме и фехтовальной подготовке российского лидера.
– Прошу пройти в соседние апартаменты, господа, – пригласил хозяин, и двери в смежный зал сами собой открылись. Как и следовало ожидать, там был отлично сервированный стол, предлагающий гостям изыски французской кухни. Здесь были и устрицы с шампанским, и фуа-гра, и салаты с трюфелями, и голубь по-парижски…
А эксперт по борьбе с террором Роман Анатольевич – невысокий розовощекий человек с бородавкой на лице, в это время обедал в столовой Управления «Т», где тоже неплохо готовили, а главное недорого: овощной салат, борщ, котлета с рисом и кисель обходились всего в девяносто пять рублей. Вряд ли где-то в Москве, кроме, конечно, Госдумы, можно пообедать за такие деньги.
Через два часа гражданские самолеты один за другим взлетели с бетонки военного аэродрома. Внешнее оцепление сняли, со всех военных и гражданских служащих взяли подписки о неразглашении, после чего сотрудники контрразведки, не дожидаясь истечения восемнадцати часов, сложили с себя особые полномочия и вернули всю власть командиру базы. А к концу дня несколько истребителей провели плановые учебные полеты. Через месяц о странных событиях забыли.
Полковник Анисимов поморщился. Татьяна любила ставить проблемы тогда, когда нормальные люди не настроены обдумывать их решение. Сейчас, например, она подавала на стол дымящуюся тарелку наваристого борща. Черный крупно порезанный хлеб, блюдечко с чесноком и солью уже ждали своего часа. И мысли Анисимова объединяли все это в одно целое, он сглатывал слюну и нетерпеливо сжимал в руке ложку. Но в прошлый раз она заговорила о ремонте в квартире, когда они легли в постель с обоюдным намерением заняться любовью!
Нарочно она выбирает такие моменты, что ли?! Или у нее нет другого выхода – ведь он редко бывает дома, вот Татьяна и пользуется тем моментом, который считает удобным…
Анисимов старался быть объективным. Он любил жену, любил дочку… К тому же по характеру он был невозмутимым и спокойным, как слон в зоопарке. Но бывали ситуации, когда он превращался во взбесившегося, несущегося в яростную атаку слона. К счастью, домашние его таким никогда не видели.
– А что у Ленки? – спросил глава семейства, заедая обжигающий чеснок не менее обжигающим борщом. В принципе, эта еда требовала как минимум ста пятидесяти граммов водки. Но Анисимов не пил.
– Друзья эти… То один, то другой… Приходит под утро, по каким-то ночным клубам шастает. Знаешь, чем это кончается?
– Да знаю, знаю… Чего ж ты ее отпускаешь?
Глава семьи отломил кусок духовитого хлеба, прикрыв глаза, понюхал…
Бандюков в переполненном накануне Нового года универмаге было пятеро, переговоры шли четыре часа, психолог попался хороший, и по некоторым признакам можно было судить, что они деморализованы. Снайпера несколько секунд держали на прицеле троих. Надо было их валить и идти на штурм. Шансы на успех в этом случае достаточно высоки. И Анисимов готов был отдать команду. Но штаб такого решения не поддерживал.
– Вы гарантируете, что никто не пострадает? – спрашивал по рации генерал-лейтенант Тимофеев. Таких гарантий, естественно, никто никогда не даст. И Анисимов в том числе.
– Значит, продолжайте переговоры, и никаких авантюр!
В результате главарь стал стрелять в заложников, Анисимов отдал приказ на штурм, все бандюки были убиты. И три посетителя универмага тоже… Кто крайний?
– Да разве она меня слушает? – Жена села напротив, подперла кулачком щеку. – Я говорю, что собака лает…
– Я же ее ухажеров проверял, – с набитым ртом сказал Анисимов. – Нормальные характеристики, не судимы, учатся…
Татьяна тоже отломила кусочек хлеба и отправила его в рот. Она вообще мало ела. А сейчас выглядела явно озабоченной.
– Больно их много, ухажеров-то… Сейчас у всех нормальные характеристики. И все учатся. А я у нее какой-то порошок нашла…
– Какой порошок?!
Татьяна развела руками:
– Не знаю. Белый какой-то. Я его в унитаз выбросила.
Анисимов доел борщ уже без аппетита.
– А как у тебя дела? – задала дежурный вопрос супруга. Дела мужа были для нее так же далеки и неизвестны, как процессы на другой стороне Луны.
Хозяин дома пожал плечами. Лицо у него, как всегда, было невозмутимо.
– Да, в общем, нормально.
Служебное расследование закончилось неделю назад. Жертвы среди мирных граждан были признаны результатом тактически неграмотных действий полковника Анисимова. Если считать отстранение от должности нормальным ходом служебной деятельности, то он сказал жене правду.
Лена вернулась домой раньше обычного, одиннадцати еще не было. Заглянула в гостиную, где родители в напряженном молчании смотрели телевизор.
– О, папахен, и ты дома! Что-то в лесу сдохло…
И сразу проскользнула в свою комнату, даже не подошла чмокнуть в щеку. Татьяна выразительно посмотрела на супруга. Тот вздохнул, поднялся с дивана. Да, все правильно – от главы семейства вправе ждать решительных действий.
Он постучал в плотно прикрытую дверь, подождал, прислушиваясь к приглушенным звукам музыки. Потом вошел.
Лена переоделась в старый спортивный костюм, который еще весной собиралась выбрасывать из-за того, что он ей стал тесен. Сейчас костюм сидел на ней – не сидел даже, скорее висел, – свободно, как год-два назад, когда она только готовилась к поступлению в институт, день-деньской сидела за учебниками и вдобавок занималась с репетиторами. Но и тогда она выглядела гораздо лучше, чем сейчас. Полковника больно кольнуло в сердце – то ли жалость, то ли тревога.
– Устала? – сказал он, присаживаясь на неразобранный диван.
– Ничего, нормально.
– Мать беспокоится за тебя.
– Делать ей нечего.
– Я тоже беспокоюсь.
– И тебе нечего делать. Чего это вы такие беспокойные стали? Я тебя месяцами не видела и то не беспокоилась…
Вот и все. Анисимов не знал, что говорить дальше. Он боялся, что опять совершит «тактически неграмотные действия», из-за которых пострадают люди, в данном случае – родная, горячо любимая дочь.
Он взял с ее стола какой-то учебник, уставился на обложку, подбирая в уме правильные, мудрые слова. Постепенно до него дошло, что он держит в руках вовсе не учебник, а какую-то книжку на английском языке, изрядно потрепанную. Из названия ему удалось разобрать только слово Chemical – химический.
– Ты что, английским увлекаешься? – удивился он. – Или химией?
– Это не я, – сказала Лена, отбирая у него книгу. – Это Дима, он… Короче, забыл у меня в сумке.
– А кто такой Дима? Английский химик, что ли?.. – Полковник дружелюбно улыбнулся. – Или химический англичанин?
Шутка Лене явно не понравилась.
– Он учится на химфаке, – сказала она сухо.
– А как же Петя?
– Какой еще Петя?
– Ну ладно, не Петя. Витя. Гриша. Саша… Мать говорит, у тебя пол-университета в дружках отметилось. А теперь вот еще какой-то Дима с химфака… Как его фамилия?
– Кравцов. Дмитрий Алексеевич Кравцов, год рождения 1980-й, русский, семейное положение – холост. Проверяй на здоровье, копайся в его прошлом!.. – Она шмыгнула носом. – Мы с ним уже два месяца вместе. У меня больше никого нет, если хочешь знать. И никто мне больше не нужен…
– И эти два месяца тебя почти не бывает дома.
– У тебя учусь.
– Я работаю, Лена, – сдержанно сказал Анисимов. – Не на танцах гуляю. Ты же знаешь, у меня серьезная служба…
Он осекся. Что теперь осталось от его службы?
– Танцы, манцы, прижиманцы!.. – Дочь нервно рассмеялась, подняв глаза к потолку. – Я же не в восьмом классе!
– А что? – нахмурился полковник. – Танцы уже в прошлом? У вас теперь более серьезные занятия? Какие? Секс? Наркотики?
– Ну, начинается…
– Мать сказала, что нашла у тебя в кармане какой-то порошок. Что это было?
– Не знаю. Сахарная пудра с печенья просыпалась. Вы с матерью спите и видите, что я беременная наркоманка… какая-нибудь тупая грязная шлюха! Достали вы меня, слышишь? Достали!
На этот раз Анисимов не сдержался и влепил ей пощечину. Словно черт дернул, влепил и тут же пожалел – зачем?.. Но Ленка изумила его. Она даже в лице не поменялась, словно только и ждала этого с первой минуты. Хмыкнула, уселась на стул, отвернулась к окну и, включив настольную лампу, стала читать.
Анисимов постоял посреди комнаты, постоял, потом вышел. Тактически неграмотные действия, вертелось у него в голове. Вот оно как.
– Напоминаю: суть доктрины Дженкинса состоит в том, что многие слышат об актах терроризма, хотя немногие становятся его жертвами…
Собравшиеся загодя получили текст доклада с комментариями своих экспертов, но, тем не менее, благодарно кивнули за столь доходчивое и своевременное пояснение.
– Немаловажным фактором нового терроризма являются его исламские корни…
Лица президентов и премьеров остались невозмутимыми, хотя последняя фраза явно шла вразрез с европейской политкорректностью. Впрочем, среди узкого круга равных себе можно позволить отход от обязательных догм.
Главы государств и правительств были одеты в строгие костюмы, что подчеркивало официальность тайной встречи. Необычность состояла и в том, что за спиной каждого стоял только один человек. В силу разносторонности личности, он мог успешно выполнять функции переводчика, телохранителя и референта.
– А фактором, затрудняющим противодействие этому злу, служит инерционность традиционного мышления, вошедшего в противоречие с реальностью! – продолжал французский премьер. – Есть границы, за которыми консерватизм утрачивает свои преимущества и играет роль ненужных, а может, даже вредных ограничений. Мы собрались здесь для того, чтобы принять принципиальные решения, позволяющие опережать преступников!
Испанский премьер недовольно пошевелился в старинном резном кресле.
– Не является ли это предложение началом ревизии основополагающей концепции прав человека?
– Сейчас мы должны думать о других ценностях: о сохранении идеалов мировой цивилизации, – сказал президент США, и в голосе его отчетливо слышалось недовольство. – Ужасающие террористические акты 11 сентября потрясли мир…
Собравшиеся скорбно закивали головами.
– А взрывы жилых домов в Москве и других наших городах не потрясли мир? – резко спросил президент России. – Сотни людей убиты коварно и подло в самом безопасном месте – в своих постелях!
– Да, это тоже ужасное преступление, – согласился британский премьер. Но как-то сдержанно, вроде как для приличия.
Испанец нервно дернул щекой и тут же прижал к ней ладонь.
– Заботясь о безопасности своего народа, мы были вынуждены согласиться на требования бомбистов…
– Стоит ступить на путь выполнения требований террористов, и мировая цивилизация погибнет! – продолжил американский президент. – Кстати, именно такой подход и продемонстрировала ваша страна, согласившись после взрывов в поездах, вывести военный контингент из Ирака! Это не что иное, как капитуляция! И приглашение террористов добиваться своих целей подобным путем в дальнейшем!
Президент России кивнул.
– Прекрасная идея защиты прав человека в современной европейской интерпретации превратилась в свою противоположность! Пора вносить коррективы, необходимость нашей встречи и столь острой постановки вопроса назрела уже давно! А примеры успешного международного сотрудничества в деле борьбы с преступностью у нас есть!
Про операцию «Факел» из присутствующих кроме него самого знал только президент США. Но остальные не стали задавать лишних вопросов. И возражать никто не стал. Все помнили про нашумевшие ликвидации наиболее одиозных фигур террористического подполья в России и за ее пределами. Человек, способный брать на себя такие решения, заслуживает уважения.
Британский премьер тоже поддержал коллег:
– Нельзя жить так, как мы жили раньше, и делать вид, что ничего не происходит! Мир содрогается под целенаправленными ударами терроризма, а наши народы обвиняют нас в некомпетентном бездействии. И их можно понять. Каждый новый широкомасштабный теракт вызывает панику среди населения. Я считаю, мы должны решить этот вопрос нестандартно. Именно так, как предложили наши эксперты, разрабатывающие проблему…
– Эксперты по антитеррору предложили адекватные жесткие действия против террористических диаспор, и всем вам о них известно, – подвел итог сказанному хозяин встречи.
– И в чем конкретно должны выражаться эти действия?
Премьер-министр Испании, облаченный в узкий строгий костюм, выгодно подчеркивающий его статную фигуру, почему-то обращался не напрямую к председательствующему за круглым столом, а переводил скользящий взор своих серо-стальных глаз с одного главы государства на другого, будто ожидал ответ от любого из них.
– На жестокость нужно отвечать еще большей жестокостью, – сурово отчеканил президент США. – На хитрость – еще более изощренной хитростью! На коварство – опережающим коварством! Для борьбы с терроризмом мы должны взять на вооружение те методы, которые террористы применяют к безоружным и ни в чем не повинным людям! Это будет логично, разумно и справедливо!
За столом повисла напряженная тишина. Впервые идеи, которые обсуждались бойцами спецподразделений и простыми гражданами многих стран мира, были озвучены публично на столь высоком уровне. И никто из присутствующих не собирался резко им противиться. Или даже противиться вообще. Этому поспособствовали сами террористы, взорвавшие прекраснодушный европейский менталитет ужасающими адскими машинами.
Председательствующий, наконец, нарушил затянувшуюся паузу, подняв несколько схваченных скрепкой листков, которые имелись у каждого из присутствующих.
– Итак, суть обсуждаемых предложений сводится к нескольким пунктам. Первый: создать специальную оперативно-боевую группу, состоящую из национальных дивизионов, за каждым из которых закрепляется определенный сектор мирового пространства. Курировать работу национальных дивизионов должны непосредственно аппараты президентов или правительств. Контроль за всей группой будем осуществлять мы все вместе на регулярных, скажем раз в полгода, совещаниях…
Пятеро важных мужчин в темных, для деловых встреч, костюмах внимательно изучали проект решения. Настолько необычного, что никто даже не пытался его обсуждать.
– Пункт второй, – продолжил французский премьер. – Лидеры наиболее опасных террористических организаций и активные исполнители террористических акций должны быть внесены в особый список и подвергнуты терминированию…
Хитроумный homo sapiens придумал много слов-камуфляжек, скрывающих неблаговидный смысл произносимого. Терминирование, ликвидация, стирание, сливание, спускание… Но всем присутствующим эти термины были известны. На серьезных лицах не отразилось никаких эмоций.
– Список подлежит утверждению нами, а впоследствии Советом Безопасности ООН. Проект его у вас имеется…
Английский премьер встрепенулся:
– Страны, которые не пострадали от широкомасштабных акций террора, вряд ли поддержат эту инициативу. Напротив, она вызовет активное противодействие! Должен сказать, что до взрывов в нашем метро сама идея адекватного ответа не могла обсуждаться ни мной, ни представителями нашего правительства! Да и сейчас эта идея не вызовет единодушной поддержки общества…
– Это действительно так, – кивнул президент США. – Те, кто не ощутил ужасающие последствия террора, не поддержат такого решения. А террористические и сочувствующие им режимы используют его как повод для политических спекуляций!
Председательствующий поднял руку:
– Что ж, на первом этапе мы можем ограничиться тем, что сами утвердим особый список. Он составлен нашими лучшими специалистами, которым можно полностью доверять. К тому же нам хорошо известны фигуранты этого списка. Более зловещих фигур современная история не знает! – И внимательно оглядев коллег, предложил: – Прошу голосовать!
Четыре руки поднялись одновременно. Испанский премьер чуть замешкался, но тоже поднял руку, обнажив накрахмаленный манжет и перламутровую запонку в тонкой золотой оправе.
В зале наступила тишина. Железные фигуры средневековых рыцарей опирались на свои некогда грозные мечи и узкими щелями полированных шлемов рассматривали пятерку глав государств, которые открыли новую страницу борьбы с мировым терроризмом. Руководители государств тоже понимали значимость принятого решения и молча осознавали, какие оно будет иметь последствия.
– Спасибо, господа! – слегка принужденно улыбнулся председательствующий. – Мы приняли поистине судьбоносное решение.
Главы государств поднялись, разминая ноги, прошлись по залу. Как обычно, по протоколу далее полагался фуршет. И как обычно, никто к нему не стремился: дома ждали дела, а недостатка в яствах и напитках нет даже на борту персонального самолета. Поэтому фуршет обычно носит формально-дипломатический характер.
Российский президент подошел к одному из рыцарей и осторожно высвободил огромный, почти в рост человека, двуручный меч. В Средние века им мог управляться далеко не всякий латник. Осмотревшись, чтобы никого не задеть, человек в строгом костюме ловко закрутил спадон над головой, как будто привык на поле боя опрокидывать шеренги неприятеля или ломать выставленные копья боевых фаланг.
Его коллеги, выстроившись полукругом на почтительном расстоянии, растерянно смотрели на необычное упражнение. Вряд ли кто-то смог бы его повторить.
– Мы забыли придумать название новому проекту, – будто скрывая за словами чувство некоторой ущербности, сказал американский президент. – Можно, правда, поручить это нашим экспертам…
– Зачем? – Гибкий жилистый человек поставил спадон на место и отряхнул ладони. – «Меч Немезиды», по-моему, очень хорошее и емкое название.
Он произнес это по-немецки, потом повторил по-английски.
В ответ раздались аплодисменты. И непонятно было, чему они посвящены: удачному названию, лингвистическим способностям или физической форме и фехтовальной подготовке российского лидера.
– Прошу пройти в соседние апартаменты, господа, – пригласил хозяин, и двери в смежный зал сами собой открылись. Как и следовало ожидать, там был отлично сервированный стол, предлагающий гостям изыски французской кухни. Здесь были и устрицы с шампанским, и фуа-гра, и салаты с трюфелями, и голубь по-парижски…
А эксперт по борьбе с террором Роман Анатольевич – невысокий розовощекий человек с бородавкой на лице, в это время обедал в столовой Управления «Т», где тоже неплохо готовили, а главное недорого: овощной салат, борщ, котлета с рисом и кисель обходились всего в девяносто пять рублей. Вряд ли где-то в Москве, кроме, конечно, Госдумы, можно пообедать за такие деньги.
Через два часа гражданские самолеты один за другим взлетели с бетонки военного аэродрома. Внешнее оцепление сняли, со всех военных и гражданских служащих взяли подписки о неразглашении, после чего сотрудники контрразведки, не дожидаясь истечения восемнадцати часов, сложили с себя особые полномочия и вернули всю власть командиру базы. А к концу дня несколько истребителей провели плановые учебные полеты. Через месяц о странных событиях забыли.
Москва
– Женя, ты бы поговорил с Ленкой. Меня она не слушает, я жужжу как муха, а она отмахивается…Полковник Анисимов поморщился. Татьяна любила ставить проблемы тогда, когда нормальные люди не настроены обдумывать их решение. Сейчас, например, она подавала на стол дымящуюся тарелку наваристого борща. Черный крупно порезанный хлеб, блюдечко с чесноком и солью уже ждали своего часа. И мысли Анисимова объединяли все это в одно целое, он сглатывал слюну и нетерпеливо сжимал в руке ложку. Но в прошлый раз она заговорила о ремонте в квартире, когда они легли в постель с обоюдным намерением заняться любовью!
Нарочно она выбирает такие моменты, что ли?! Или у нее нет другого выхода – ведь он редко бывает дома, вот Татьяна и пользуется тем моментом, который считает удобным…
Анисимов старался быть объективным. Он любил жену, любил дочку… К тому же по характеру он был невозмутимым и спокойным, как слон в зоопарке. Но бывали ситуации, когда он превращался во взбесившегося, несущегося в яростную атаку слона. К счастью, домашние его таким никогда не видели.
– А что у Ленки? – спросил глава семейства, заедая обжигающий чеснок не менее обжигающим борщом. В принципе, эта еда требовала как минимум ста пятидесяти граммов водки. Но Анисимов не пил.
– Друзья эти… То один, то другой… Приходит под утро, по каким-то ночным клубам шастает. Знаешь, чем это кончается?
– Да знаю, знаю… Чего ж ты ее отпускаешь?
Глава семьи отломил кусок духовитого хлеба, прикрыв глаза, понюхал…
Бандюков в переполненном накануне Нового года универмаге было пятеро, переговоры шли четыре часа, психолог попался хороший, и по некоторым признакам можно было судить, что они деморализованы. Снайпера несколько секунд держали на прицеле троих. Надо было их валить и идти на штурм. Шансы на успех в этом случае достаточно высоки. И Анисимов готов был отдать команду. Но штаб такого решения не поддерживал.
– Вы гарантируете, что никто не пострадает? – спрашивал по рации генерал-лейтенант Тимофеев. Таких гарантий, естественно, никто никогда не даст. И Анисимов в том числе.
– Значит, продолжайте переговоры, и никаких авантюр!
В результате главарь стал стрелять в заложников, Анисимов отдал приказ на штурм, все бандюки были убиты. И три посетителя универмага тоже… Кто крайний?
– Да разве она меня слушает? – Жена села напротив, подперла кулачком щеку. – Я говорю, что собака лает…
– Я же ее ухажеров проверял, – с набитым ртом сказал Анисимов. – Нормальные характеристики, не судимы, учатся…
Татьяна тоже отломила кусочек хлеба и отправила его в рот. Она вообще мало ела. А сейчас выглядела явно озабоченной.
– Больно их много, ухажеров-то… Сейчас у всех нормальные характеристики. И все учатся. А я у нее какой-то порошок нашла…
– Какой порошок?!
Татьяна развела руками:
– Не знаю. Белый какой-то. Я его в унитаз выбросила.
Анисимов доел борщ уже без аппетита.
– А как у тебя дела? – задала дежурный вопрос супруга. Дела мужа были для нее так же далеки и неизвестны, как процессы на другой стороне Луны.
Хозяин дома пожал плечами. Лицо у него, как всегда, было невозмутимо.
– Да, в общем, нормально.
Служебное расследование закончилось неделю назад. Жертвы среди мирных граждан были признаны результатом тактически неграмотных действий полковника Анисимова. Если считать отстранение от должности нормальным ходом служебной деятельности, то он сказал жене правду.
Лена вернулась домой раньше обычного, одиннадцати еще не было. Заглянула в гостиную, где родители в напряженном молчании смотрели телевизор.
– О, папахен, и ты дома! Что-то в лесу сдохло…
И сразу проскользнула в свою комнату, даже не подошла чмокнуть в щеку. Татьяна выразительно посмотрела на супруга. Тот вздохнул, поднялся с дивана. Да, все правильно – от главы семейства вправе ждать решительных действий.
Он постучал в плотно прикрытую дверь, подождал, прислушиваясь к приглушенным звукам музыки. Потом вошел.
Лена переоделась в старый спортивный костюм, который еще весной собиралась выбрасывать из-за того, что он ей стал тесен. Сейчас костюм сидел на ней – не сидел даже, скорее висел, – свободно, как год-два назад, когда она только готовилась к поступлению в институт, день-деньской сидела за учебниками и вдобавок занималась с репетиторами. Но и тогда она выглядела гораздо лучше, чем сейчас. Полковника больно кольнуло в сердце – то ли жалость, то ли тревога.
– Устала? – сказал он, присаживаясь на неразобранный диван.
– Ничего, нормально.
– Мать беспокоится за тебя.
– Делать ей нечего.
– Я тоже беспокоюсь.
– И тебе нечего делать. Чего это вы такие беспокойные стали? Я тебя месяцами не видела и то не беспокоилась…
Вот и все. Анисимов не знал, что говорить дальше. Он боялся, что опять совершит «тактически неграмотные действия», из-за которых пострадают люди, в данном случае – родная, горячо любимая дочь.
Он взял с ее стола какой-то учебник, уставился на обложку, подбирая в уме правильные, мудрые слова. Постепенно до него дошло, что он держит в руках вовсе не учебник, а какую-то книжку на английском языке, изрядно потрепанную. Из названия ему удалось разобрать только слово Chemical – химический.
– Ты что, английским увлекаешься? – удивился он. – Или химией?
– Это не я, – сказала Лена, отбирая у него книгу. – Это Дима, он… Короче, забыл у меня в сумке.
– А кто такой Дима? Английский химик, что ли?.. – Полковник дружелюбно улыбнулся. – Или химический англичанин?
Шутка Лене явно не понравилась.
– Он учится на химфаке, – сказала она сухо.
– А как же Петя?
– Какой еще Петя?
– Ну ладно, не Петя. Витя. Гриша. Саша… Мать говорит, у тебя пол-университета в дружках отметилось. А теперь вот еще какой-то Дима с химфака… Как его фамилия?
– Кравцов. Дмитрий Алексеевич Кравцов, год рождения 1980-й, русский, семейное положение – холост. Проверяй на здоровье, копайся в его прошлом!.. – Она шмыгнула носом. – Мы с ним уже два месяца вместе. У меня больше никого нет, если хочешь знать. И никто мне больше не нужен…
– И эти два месяца тебя почти не бывает дома.
– У тебя учусь.
– Я работаю, Лена, – сдержанно сказал Анисимов. – Не на танцах гуляю. Ты же знаешь, у меня серьезная служба…
Он осекся. Что теперь осталось от его службы?
– Танцы, манцы, прижиманцы!.. – Дочь нервно рассмеялась, подняв глаза к потолку. – Я же не в восьмом классе!
– А что? – нахмурился полковник. – Танцы уже в прошлом? У вас теперь более серьезные занятия? Какие? Секс? Наркотики?
– Ну, начинается…
– Мать сказала, что нашла у тебя в кармане какой-то порошок. Что это было?
– Не знаю. Сахарная пудра с печенья просыпалась. Вы с матерью спите и видите, что я беременная наркоманка… какая-нибудь тупая грязная шлюха! Достали вы меня, слышишь? Достали!
На этот раз Анисимов не сдержался и влепил ей пощечину. Словно черт дернул, влепил и тут же пожалел – зачем?.. Но Ленка изумила его. Она даже в лице не поменялась, словно только и ждала этого с первой минуты. Хмыкнула, уселась на стул, отвернулась к окну и, включив настольную лампу, стала читать.
Анисимов постоял посреди комнаты, постоял, потом вышел. Тактически неграмотные действия, вертелось у него в голове. Вот оно как.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента