Страница:
— Ничего не выйдет. Я отказываюсь!
— Почему?
— Да утонуть мне в сточной канаве, если у меня нет целой сотни причин! Что, если клад уже найден? Команде фрегата известно, где именно мавры захватили нас. Кто знает — может, они уже все перекопали на тех островах и по счастливой случайности напали на клад? Кому тогда нужна будет моя карта и кольцо? Кто мне за них заплатит? Нет, приятель, я лиса, а не кролик!
— Однако такая возможность уже сейчас уменьшает их ценность.
— Ну для того, чтобы найти сокровища без карты, шансов у вас все же слишком мало. Но я не собираюсь рисковать. За что я кровь проливал? За что страдал? Послушай, признаюсь тебе, как мужчина мужчине: я устал от пиратства. Тауни мертв, и многие из моих товарищей закончили свой путь на виселице. Мне надоело жить с петлей на шее, которая может затянуться в любой момент. На нашем пути появилось слишком много судов королевского военного флота. Я старый лис и желаю помереть в своей собственной норе…
Он осторожно огляделся по сторонам и заговорщически подмигнул мне:
— Послушай, приятель, я открою тебе секрет: тут замешана женщина. Как ты думаешь, неужели же человек за всю жизнь не заработал на клочок земли, чтобы он мог назвать его своим, спать по ночам на собственной кровати и иметь под боком жену для комфорта? Мне надоело пахать морские волны и собирать кровавую жатву. Я повидал на своем веку все моря и вдосталь нахлебался в них соленой водички. Пять тысяч гиней — это всего лишь кроха от моей доли погребенных сокровищ, — и я оседаю на берегу. В Кенте у меня на примете есть маленькая ферма с коровками и вишневым садиком…
Я не выдержал и расхохотался. Он явно переигрывал. Лживость его разглагольствований была очевидной с самого начала, но представить себе этого бродягу с грубыми мозолистыми руками и таким же огрубевшим сердцем, только что хваставшего потоками пролитой крови, мирно доящим коров и собирающим вишни в саду, было для меня слишком сильным испытанием. Лицо пирата побагровело от внезапной ярости.
— Чума тебя побери, самодовольный зубоскал! — заорал он. — Да это предательство! Где Сэм? Я не скажу больше ни слова, пока не потолкую с ним!
— Вы и так сказали уже слишком много, — возразил я, задетый за живое его хвастливыми угрозами. — Об окончательных условиях вы договоритесь с сэром Ричардом, но отправиться с нами в плавание вам все равно придется.
Его рука потянулась к кушаку, и я краем глаза оценил расстояние до рукоятки висевшей на стене рапиры. Пистолет его меня не тревожил. Кремневый замок, несмотря на последнее усовершенствование, благодаря которому кремень крепился на курке, а не на запальной планке, действовал слишком медленно для человека, привыкшего быстро парировать удары.
— Я видел, как Тауни бросил вам кольцо, — сказал я.
— И что из того?
— Я стоял рядом, когда вы поймали его. И я помешал вам совершить ограбление там, под аркой, в тумане. Вы там напали на племянника сэра Ричарда…
— Ловушка! — взревел Фентон, вскочив на ноги. — Пусть меня проглотит дьявол, если я не подозревал этого!
Он отпрыгнул назад с мягкой кошачьей легкостью и проворством, словно из грубого и неповоротливого быка внезапно превратился в пантеру, гибкую и ловкую. Рука его метнулась к поясу почти неуловимым для глаза движением, и я, вскочив со стула, едва успел схватить рукоятку рапиры и быстро обернуться.
Пират бросил взгляд на окно, наметив себе путь для отступления, и, резко взмахнув рукой от локтя, швырнул в меня нож. Я низко нагнулся, упершись для равновесия рукою в пол, и отмахнулся рапирой от серебристой молнии, летевшей на меня, точно стрела из лука. Лезвие рапиры со звоном столкнулось в воздухе с ножом; более легкое оружие, поддавшись, упало острием вниз и, дрожа, воткнулось в столешницу в тот самый миг, когда я прыгнул вперед.
Фентон выхватил пистолет, но я его опередил. В его глазах мелькнуло понимание того, что в следующее мгновение он будет приколот к стене, как таракан. Я сделал выпад из третьей позиции, так как не желал убивать гусыню, которая еще не успела снести нам золотые яйца. Он отпрянул, пытаясь прикрыться от меня пистолетом.
Однако лезвие моей рапиры неожиданно подскочило вверх, пройдя мимо цели. Дверь из библиотеки внезапно распахнулась, и сэр Ричард со шпагой в руке, сопутствуемый Саймоном, вошел в комнату, успев отпарировать мой выпад. Саймон трясущимися пальцами сжимал пистолет, хотя твердый и проницательный взгляд его подернутых блестящей поволокой глаз свидетельствовал о том, что если робость и была привычной чертой характера этого человека, то мозг его постоянно находился под контролем.
Сэр Ричард повернулся к Фентону, который угрюмо стоял, опустив пистолет и прижавшись к деревянной стенной панели.
— Ну-с, милейший, что все это значит? — строго обратился он к пирату.
— Ловушка… — пробормотал тот. — Но будь я проклят, если не лапа Сэма Пайка нацарапала ту записку… Ну попадись ты мне, предатель, и я перегрызу тебе глотку, даже если меня вздернут за это! И тому негодяю, что затащил меня сюда!
— Молчать! — крикнул сэр Ричард. — Брось пистолет! Извините, Левисон, у меня тут небольшое личное дело.
Он придержал дверь, приглашая своего гостя вернуться в библиотеку, что тот и выполнил с деланным безразличием и с непритворным любопытством, светившимся в глазах.
Сэр Ричард концом шпаги подтолкнул пистолет, скользнувший ко мне по вощеному полу. Я поднял оружие и положил его на стол.
— В чем причина фехтовальных упражнений, Пенрит? — спросил сэр Ричард.
— Этот человек испугался западни и напал на меня, — ответил я.
— Никакой западни нет, любезнейший, — сказал сэр Ричард. — Пайк, арестованный за грабеж, ради своего спасения рассказал нам историю о зарытых сокровищах, ключи от местонахождения которых находятся у вас. Возможно, мы сумеем с вами договориться об их приобретении. Я…
Дверь в комнату с треском распахнулась, и юный Мадден, полуодетый, с горящими как угли глазами и заспанным лицом появился на пороге.
— Прибыл Фентон, а вы и не подумали меня разбудить! — с упреком произнес он, восхищенно глядя на пирата. — Карта у вас с собой? И кольцо?
Угрюмое и озабоченное выражение на лице Беспалого Тома смягчилось при виде хромого паренька.
— Похоже, я поторопился, — проворчал он, — но человек в моем положении не может быть слишком осторожным. Ну да, молодой хозяин, они появятся, как только я перекинусь словечком с Сэмом Пайком.
— Сейчас пошлю за ним, — сказал сэр Ричард. — А пока мне надо переговорить с моим гостем.
Из библиотеки донесся краткий и неясный шум голосов, и затем мы услышали, как сэр Ричард в коридоре отдает Хадсону распоряжение доставить к нам Запевалу Сэма. Тем временем Фрэнк, усевшись на стол, открыл по Фентону настоящий беглый огонь из вопросов и уточнений. К пирату вернулась прежняя самоуверенность, и, как это уже случилось с Сэмом Пайком, мальчик и пират, казалось, мгновенно нашли общую почву для дружеских отношений.
— Действительно ли там, на Мадагаскаре, водятся гигантские куницы? И огромные черепахи?
— Ну да, и множество других диковин, которые вы увидите собственными глазами. Драгоценные камни и кораллы, слоновая кость и золото, столько, что хватит наполнить доверху вот эту комнату, парень!
В голове у меня засел вопрос, от которого я не мог отделаться: почему, обладая столь ценной картой, Фентон так боялся западни? Единственным разумным ответом, пожалуй, могло быть то, что и карту, и кольцо он держит при себе и боится, как бы их у него не отняли. Так, в общем-то, и оказалось; однако, как выяснилось впоследствии, причина его опасений заключалась совсем в Другом.
— Ба, кого я вижу, дружище! — вскричал Запевала Сэм, входя в комнату.
— Привет, приятель! — ответил Фентон.
Они пожимали руки, хлопали друг друга по спине и улыбались — вся эта сцена напоминала встречу двух заговорщиков либо свидетельствовала об искренней и глубокой привязанности, о которой, конечно, не могло быть и речи среди подобных негодяев.
— Итак, — сказал сэр Ричард, входя вслед за Сэмом, — как видите, никакой западни не было, Фентон. Хадсон, проводите мистера Левисона в его спальню и прислужите ему. Сообщите, когда он отойдет ко сну. И пошлите кого-нибудь принести нам вина!
Я понял, что «делового партнера» сэра Ричарда не следовало посвящать в нашу затею. Принесли вино, и Фрэнк настоял, чтобы ему налили тоже. Вне себя от возбуждения, он поднял бокал и провозгласил тост:
— Выпьем за Мадагаскар, друзья!
Пираты заревели в ответ, со звоном чокаясь фужерами:
— Ну а теперь, — сказал наконец сэр Ричард, — где же эта карта и кольцо?
— Они появятся, — ответил Беспалый Том, — как только мы договоримся о цене. Пять тысяч гиней и полный отказ от каких-либо претензий ко мне в связи с тем делом под аркой, во время тумана. Первая часть условия — наличными, и ваше слово — для второй.
— Пять тысяч дьяволов! — взорвался сэр Ричард. — Да это будет дороже, чем зафрахтовать и оснастить целое судно! Я не знаю, где взять такую сумму.
— Но ведь у меня достаточно денег, дядюшка, — подсказал Фрэнк.
— Верно, однако игра слишком неопределенна, чтобы рисковать чересчур большими ставками. Кроме того, наличные не так-то просто достать. Все твои деньги вложены в дело. Ходят слухи о войне с Испанией. Знаешь, сколько трудов мне стоило собрать то золото, которое я привез с собой и которое Сэм Пайк пытался у нас отобрать?
— Ваш «деловой партнер», дядюшка, находится сейчас наверху, в комнатах для гостей. Не сомневаюсь, что он сумеет организовать это без особых хлопот.
Сэр Ричард с укором взглянул на своего подопечного, но тот ответил ему усмешкой.
— Во всяком случае, — не сдавался его опекун, — пять тысяч — совершенно немыслимая цена. Мы снаряжаем корабль. Вы представляете, во что это обойдется? Вы утверждаете, будто ваша доля сокровищ после дележа составляла значительно большую сумму. Хорошо, мы удвоим цену. К тому же весь риск мы берем на себя: если сокровища не будут найдены, мы теряем все, а вы — ничего!
— Пять тысяч, — настаивал Фентон, становясь все угрюмее с каждым опорожненным фужером вина. — Соглашайтесь или нет, но имейте в виду: я остаюсь на берегу!
Мы спорили и торговались целый час, пока сонный Хадсон, давно проводивший Левисона на покой, не принес новые свечи взамен догоревших. Фентон в конце концов сбавил цену до двух тысяч гиней. Юный Мадден готов был заплатить ему больше, но сэр Ричард упорно стоял на своем.
— И вы отправитесь в плавание вместе с нами, — потребовал он.
— Ну что ж, если Пайк решил идти с вами в рейс, то мне не так уж трудно составить ему компанию, — осклабился Фентон. — При условии, конечно, если принесут еще вина! Значит, опять мы с тобой корабельные товарищи, старый пес?
— Угу, — пробормотал Сэм, выпучив глаза, налившиеся кровью от выпитого хереса. — Договаривайтесь поскорее и несите выпивку, чтобы закрепить сделку… И пошли спать!
— Откуда мы отплываем? — допытывался Фентон. — Из Лондонского порта? Если да, то я смогу помочь вам найти подходящее судно и подобрать отличную команду!
Он украдкой покосился на Пайка, и по ответному блеску в глазах Запевалы Сэма я понял, что тот далеко не так пьян, как хочет казаться.
— Мы отправляемся из Плимута, — сказал сэр Ричард. — Это мое родное графство, да и мистера Пенрита тоже. У меня там влиятельные друзья, и они смогут обеспечить нас прочным судном и надежной командой за Умеренную плату. Разумеется, никаких разногласий между нами быть не должно, как и болтовни о целях нашего путешествия!
Трудно было определить в неверном пламени свечей, но мне показалось, будто лица Фентона и Пайка слегка помрачнели при этом решении. Тем не менее Фентон охотно подхватил замечание сэра Ричарда:
— Да, да — конечно, ваша милость! Сразу видно, вы понимаете, как вести дела. Ну а теперь относительно двух тысяч гиней: когда я их получу?
— В течение недели, если карта и кольцо окажутся действительно стоящими. Порукой тому — мое слово!
— Вашего слова достаточно, так что можно положить конец делу!
С лукавой усмешкой взглянув на меня, Беспалый Том сунул руку за пазуху. На конце волосяной петли болталось кольцо из мягкого золота, почти в полдюйма шириной. Фрэнк жадно схватил его. Затем последовал квадратный кусок кожи, края которого несомненно свидетельствовали о том, что он недавно отрезан от более широкой кожаной полосы. На одной стороне виднелись следы длительной носки, потертости, заставившие потускнеть ее прежнюю пурпурную окраску. На другой, вытертой до натурального цвета, острым раскаленным предметом были выжжены линии, черточки и кружочки, собирающиеся в единый рисунок.
— Она прошагала со мной много миль, оседлав мою икру, — подмигнув и кивком указав на карту, сказал Фентон. — Я испортил пару хороших сапог, когда вырезал ее, разве что носки у них немного обносились, да каблуки поистоптались.
Он разложил карту на столе, и мы все склонились над ней.
Глава седьмая. ТЕПЕРЬ МЫ ЗНАЕМ, ГДЕ ЗАРЫТ КЛАД
Карта представляла собой довольно грубый набросок. В нижнем левом углу располагался рисунок группы из шести островов, и некое подобие якоря указывало на то, где находится зарытое сокровище. Всю остальную поверхность занимала подробная карта самого острова. Очертаниями он напоминал лист плюща — глубокий вырез береговой линии на севере и коническая вершина в центре, обозначенная на карте как гора Тауни. Из ущелья, поросшего лесом с южной стороны, вытекал ручей, впадавший в небольшую бухточку к востоку от залива. Здесь же находилась поляна с родником и отдельно стоящей скалой, отмеченная крестом, — место захоронения сокровищ. Ручей поменьше протекал через поляну к юго-западу до места высадки пиратов, а у устья Другого, более длинного, ручья, была отмечена еще одна удобная якорная стоянка. И, наконец, надпись гласила:
«От ручья ЮВ к В до скалы 38 шагов».
Я уже видел перед собой зияющую яму у подножья огромного камня, тропическое солнце, бросающее ослепительные лучи на полусгнивший расколотый сундук, из которого мерцает золотое сияние вперемешку с искрящимся всеми цветами радуги блеском драгоценных камней. Лицо сэра Ричарда выражало крайнее напряжение, когда он взял кольцо у Маддена и передал мне, чтобы и я прочел цифры, нацарапанные внутри:
«9°24'S50°32'Е».
Магические знаки были глубоко вырезаны в мягком металле. Правда, края в некоторых местах, где неопытному граверу изменила рука, казались нечеткими и слегка сглаженными. Но координаты довольно точно — если не принимать во внимание секунд — позволяли определить местоположение группы островов. А затем уже карта должна вывести нас на нужное место. Похоже, теперь у нас имелось все необходимое для того, чтобы отправиться в плавание.
— В библиотеке есть большой атлас морских карт, Пенрит, — обратился ко мне сэр Ричард. — Я просматривал их вчера… — Голос его слегка охрип от возбуждения. — Он лежит на столе.
Я легко его обнаружил — целый альбом с отдельными картами, изготовленными известными французскими картографами Клодом и Гуильельмом Делайлями и Бургиньоном д'Анвиллем, а также Меркатором и другими, не столь крупными знаменитостями. Сэр Ричард взял две карты, лежащие сверху, и расстелил их на столе. Это были меркаторская карта мира, изготовленная в 1569 году, и последняя карта Африки д'Анвилля вместе с расположенной на том же листе картой Ригафетты того же района, выпущенной в 1591 году.
Мы с нетерпением склонились над картами и отыскали Мадагаскар, который у Ригафетты был обозначен как Сан-Лоренцо. Больше всего меня интересовала долгота. Ригафетта утверждал, что остров лежит между сорок пятым и пятьдесят пятым градусами восточной долготы, однако д'Анвилль соглашался с Меркатором, считая, что он лежит в стороне сороковых. У Меркатора долгота в сорок пять градусов проходила через юго-восточную оконечность Мадагаскара, а у д'Анвилля долгота этой точки соответствовала сорока восьми градусам.
По широте все три карты практически совпадали, располагая северный мыс примерно в десяти градусах к югу от экватора. Здесь д'Анвилль был непререкаемым авторитетом. На его карте была изображена часть африканского континента с Мозамбиком и рекой Замбези и разбросанными у северной оконечности пролива мелкими островами. Меркаторская проекция охватывала пространство еще дальше к северу от Мадагаскара, где и следовало искать нужные нам земли.
— Что вы об этом думаете? — спросил меня сэр Ричард.
В такие моменты надежда подчиняет себе трезвость суждений, а желание порождает веру. Я взглянул на тревожно-выжидающее лицо хромого мальчика и заметил блеск в глазах сэра Ричарда, внешность пиратов тоже каждой своей черточкой — особенно если припомнить все обстоятельства суда и казни Тауни — свидетельствовала о достоверности их истории. Голова у меня пошла кругом. Я попытался собрать воедино остатки здравого смысла, еще раз осмотрел пиратскую карту и кольцо и снова отложил их в сторону.
— Координаты сходятся, — сказал я. — Если кольцо и карта настоящие…
— Настоящие? — заревел Фентон. — Разве ты своими глазами не видел, как Тауни бросил мне кольцо? Разве эта кожа не вырезана из голенища моего сапога? Разве я, Том Фентон — Ластоногий Фентон, рулевой «Бича Божьего», — не начертил собственноручно эту карту прямо на месте? Да стал бы я рисковать шеей, отправляясь с тобой в плавание неведомо куда! Мое слово так же крепко, как и любое другое. Кровь и раны — чего тебе еще не хватает?
— Вот именно, — проворчал Запевала Сэм. — Разве мы не согласились участвовать в деле наравне со всеми вами? Кто же вам помешает заковать нас в цепи и посадить в тюрьму, если окажется, что мы солгали? И тогда-то уж нам не отвертеться от петли!
Фрэнк положил конец дискуссии:
— Решено. Мы отплываем. А теперь — трижды: гип-гип, ура!
Оба пирата подхватили клич, да так, что весь дом, казалось, зазвенел от их голосов. Мне стало любопытно, что подумает об этом миссис Мадден, если не спит. За последние сутки ее робкое лицо приобрело тревожное и озабоченное выражение. Я представил себе, как Левисон лежит в постели в комнате наверху, уставившись в темноту широко открытыми иссиня-черными, как спелые сливы, глазами, прислушиваясь и ломая голову над тем, что происходит внизу. Мне сразу не понравился этот человек. Он держался не просто на равных, а даже слегка по-хозяйски, покровительственно, подтверждая тем самым возникшее у меня впечатление, будто сэр Ричард побаивается, как бы он чего-нибудь не сказал или не сделал. Лицо благородного джентльмена было суровым и задумчивым, когда он, нахмурясь, вслушивался в приветственные возгласы, нервно трогая пальцами кольцо и карту.
Фентон и Пайк, захватив с собой остатки хереса, отправились вместе в сырный амбар на ночлег, где и были надежно заперты, хотя теперь у нас и не было причин сомневаться в их преданности, по крайней мере до момента нашего отплытия. Последними звуками, которые я услышал сквозь открытое окно моей комнаты, были громкие голоса этой достойной пары, сидящей под замком и распевающей пьяным дуэтом:
Огня я не зажигал, и флигель напротив тоже был погружен во мрак, но тут окна в гостиной на первом этаже внезапно ярко осветились. Я припомнил инструкции, данные Хадсону относительно того, как прислуживать Левисону и доложить, когда тот отойдет ко сну, и удивился, заметив две тени, четкими силуэтами вырисовывающиеся на задернутых шторах.
Тени, вне всякого сомнения, принадлежали сэру Ричарду и его деловому партнеру. Прежде чем осознать бестактность своего поведения, я некоторое время наблюдал ожившую жанровую сценку, где две фигуры молча размахивали руками и отчаянно жестикулировали, очевидно горячо споря. Поняв, что я фактически подглядываю за людьми, вряд ли подозревающими, что их видят, я пошел к кровати, разделся и долго лежал без сна, завидуя Дону, который свернулся клубочком, прикрыл нос пушистым хвостом и мирно спал, будучи лишенным чувства ответственности и достаточно развитого воображения, совершенно безучастный к пиратам и островам с сокровищами.
Что касается меня, то я пережил в полусне сотню необычайных приключений, но ни одно из них не было столь опасным или захватывающим, как те, что ждали меня впереди.
Глава восьмая. СИМПКИНС ИСЧЕЗАЕТ
Сон, игравший со мной в жмурки всю ночь, окончательно покинул меня перед рассветом. Я разбудил Дона, неслышно спустился вниз по лестнице спящего особняка и вышел в холодный серый предутренний туман. К моему изумлению, засов на задней двери в большом холле был отодвинут. Я заподозрил в этом Фрэнка, способного, поднявшись спозаранку, отправиться поболтать с пиратами, которых едва ли мог обрадовать подобный визит после поглощенного ими вчера невероятного количества хереса.
Подойдя к небольшому каменному строению, где они находились, я услышал голоса и увидел, что болт вынут из щеколды и она висит отдельно от петли. У самого порога я отчетливо расслышал позвякивание золотых монет. Звук шагов по твердому грунту, очевидно, предупредил их о моем приближении, потому что дверь сырного склада внезапно отворилась, и оттуда вышел Саймон Левисон. Если он и был обескуражен при виде меня, то лицо его с немного тяжеловатыми чертами не выразило никаких эмоций. Мое же, как я подозреваю, оказалось более эмоциональным. Тайное посещение наших пленников, не говоря уже о каких-то денежных делах с ними, было не лучшей платой за гостеприимство, если не просто непорядочностью. Однако я промолчал, решив сообщить об этом позже сэру Ричарду.
— А, мистер Пенрит, — произнес Саймон своим мягким бархатным голосом, слегка шепелявя на некоторых согласных. — Вы ранняя пташка! Я срочно уезжаю и не хотел будоражить весь дом. Поэтому решил спросить у этих ваших моряков, где здесь ближайшая почтовая станция. Они сказали мне, что в таверне, в двух милях отсюда, я могу нанять экипаж до Лондона.
Я знал, что в его словах кроется изрядная доля лжи, но не в моем положении было возражать против его намерений.
— Это место не пользуется репутацией порядочного заведения, — сказал я. — К тому же я сомневаюсь в качестве их лошадей.
— Выехав так рано, — с улыбкой возразил он, — я прибуду в Лондон до наступления темноты. Разбойники обычно совершают свои черные дела под покровом ночи. Передайте мои добрые пожелания сэру Ричарду. Он поймет причину моего отъезда.
Дон обнюхивал его икры, вздыбив шерсть на загривке и то и дело поглядывая на меня, словно испрашивал разрешения выразить свою неприязнь к Левисону в более активной форме. Я разделял его чувства к этому скрытному человеку с вкрадчивыми манерами, но тем не менее отозвал собаку.
— Я передам сэру Ричарду, — ответил я.
Дом начал понемногу просыпаться, и Питер, зевая во весь рот, уже направился к конюшням.
— Мы можем оседлать для вас лошадь, — предложил я.
— Из меня плохой наездник, — возразил еврей. — Я лучше пройдусь пешком.
Он приехал без чемодана, а свой подбитый горностаем плащ надел на себя, чтобы уберечься от зябкой утренней прохлады. Ничего не оставалось, как отпустить его с миром, и я молча провожал его взглядом, пока он не скрылся за домом, направляясь в сторону тракта.
— Почему?
— Да утонуть мне в сточной канаве, если у меня нет целой сотни причин! Что, если клад уже найден? Команде фрегата известно, где именно мавры захватили нас. Кто знает — может, они уже все перекопали на тех островах и по счастливой случайности напали на клад? Кому тогда нужна будет моя карта и кольцо? Кто мне за них заплатит? Нет, приятель, я лиса, а не кролик!
— Однако такая возможность уже сейчас уменьшает их ценность.
— Ну для того, чтобы найти сокровища без карты, шансов у вас все же слишком мало. Но я не собираюсь рисковать. За что я кровь проливал? За что страдал? Послушай, признаюсь тебе, как мужчина мужчине: я устал от пиратства. Тауни мертв, и многие из моих товарищей закончили свой путь на виселице. Мне надоело жить с петлей на шее, которая может затянуться в любой момент. На нашем пути появилось слишком много судов королевского военного флота. Я старый лис и желаю помереть в своей собственной норе…
Он осторожно огляделся по сторонам и заговорщически подмигнул мне:
— Послушай, приятель, я открою тебе секрет: тут замешана женщина. Как ты думаешь, неужели же человек за всю жизнь не заработал на клочок земли, чтобы он мог назвать его своим, спать по ночам на собственной кровати и иметь под боком жену для комфорта? Мне надоело пахать морские волны и собирать кровавую жатву. Я повидал на своем веку все моря и вдосталь нахлебался в них соленой водички. Пять тысяч гиней — это всего лишь кроха от моей доли погребенных сокровищ, — и я оседаю на берегу. В Кенте у меня на примете есть маленькая ферма с коровками и вишневым садиком…
Я не выдержал и расхохотался. Он явно переигрывал. Лживость его разглагольствований была очевидной с самого начала, но представить себе этого бродягу с грубыми мозолистыми руками и таким же огрубевшим сердцем, только что хваставшего потоками пролитой крови, мирно доящим коров и собирающим вишни в саду, было для меня слишком сильным испытанием. Лицо пирата побагровело от внезапной ярости.
— Чума тебя побери, самодовольный зубоскал! — заорал он. — Да это предательство! Где Сэм? Я не скажу больше ни слова, пока не потолкую с ним!
— Вы и так сказали уже слишком много, — возразил я, задетый за живое его хвастливыми угрозами. — Об окончательных условиях вы договоритесь с сэром Ричардом, но отправиться с нами в плавание вам все равно придется.
Его рука потянулась к кушаку, и я краем глаза оценил расстояние до рукоятки висевшей на стене рапиры. Пистолет его меня не тревожил. Кремневый замок, несмотря на последнее усовершенствование, благодаря которому кремень крепился на курке, а не на запальной планке, действовал слишком медленно для человека, привыкшего быстро парировать удары.
— Я видел, как Тауни бросил вам кольцо, — сказал я.
— И что из того?
— Я стоял рядом, когда вы поймали его. И я помешал вам совершить ограбление там, под аркой, в тумане. Вы там напали на племянника сэра Ричарда…
— Ловушка! — взревел Фентон, вскочив на ноги. — Пусть меня проглотит дьявол, если я не подозревал этого!
Он отпрыгнул назад с мягкой кошачьей легкостью и проворством, словно из грубого и неповоротливого быка внезапно превратился в пантеру, гибкую и ловкую. Рука его метнулась к поясу почти неуловимым для глаза движением, и я, вскочив со стула, едва успел схватить рукоятку рапиры и быстро обернуться.
Пират бросил взгляд на окно, наметив себе путь для отступления, и, резко взмахнув рукой от локтя, швырнул в меня нож. Я низко нагнулся, упершись для равновесия рукою в пол, и отмахнулся рапирой от серебристой молнии, летевшей на меня, точно стрела из лука. Лезвие рапиры со звоном столкнулось в воздухе с ножом; более легкое оружие, поддавшись, упало острием вниз и, дрожа, воткнулось в столешницу в тот самый миг, когда я прыгнул вперед.
Фентон выхватил пистолет, но я его опередил. В его глазах мелькнуло понимание того, что в следующее мгновение он будет приколот к стене, как таракан. Я сделал выпад из третьей позиции, так как не желал убивать гусыню, которая еще не успела снести нам золотые яйца. Он отпрянул, пытаясь прикрыться от меня пистолетом.
Однако лезвие моей рапиры неожиданно подскочило вверх, пройдя мимо цели. Дверь из библиотеки внезапно распахнулась, и сэр Ричард со шпагой в руке, сопутствуемый Саймоном, вошел в комнату, успев отпарировать мой выпад. Саймон трясущимися пальцами сжимал пистолет, хотя твердый и проницательный взгляд его подернутых блестящей поволокой глаз свидетельствовал о том, что если робость и была привычной чертой характера этого человека, то мозг его постоянно находился под контролем.
Сэр Ричард повернулся к Фентону, который угрюмо стоял, опустив пистолет и прижавшись к деревянной стенной панели.
— Ну-с, милейший, что все это значит? — строго обратился он к пирату.
— Ловушка… — пробормотал тот. — Но будь я проклят, если не лапа Сэма Пайка нацарапала ту записку… Ну попадись ты мне, предатель, и я перегрызу тебе глотку, даже если меня вздернут за это! И тому негодяю, что затащил меня сюда!
— Молчать! — крикнул сэр Ричард. — Брось пистолет! Извините, Левисон, у меня тут небольшое личное дело.
Он придержал дверь, приглашая своего гостя вернуться в библиотеку, что тот и выполнил с деланным безразличием и с непритворным любопытством, светившимся в глазах.
Сэр Ричард концом шпаги подтолкнул пистолет, скользнувший ко мне по вощеному полу. Я поднял оружие и положил его на стол.
— В чем причина фехтовальных упражнений, Пенрит? — спросил сэр Ричард.
— Этот человек испугался западни и напал на меня, — ответил я.
— Никакой западни нет, любезнейший, — сказал сэр Ричард. — Пайк, арестованный за грабеж, ради своего спасения рассказал нам историю о зарытых сокровищах, ключи от местонахождения которых находятся у вас. Возможно, мы сумеем с вами договориться об их приобретении. Я…
Дверь в комнату с треском распахнулась, и юный Мадден, полуодетый, с горящими как угли глазами и заспанным лицом появился на пороге.
— Прибыл Фентон, а вы и не подумали меня разбудить! — с упреком произнес он, восхищенно глядя на пирата. — Карта у вас с собой? И кольцо?
Угрюмое и озабоченное выражение на лице Беспалого Тома смягчилось при виде хромого паренька.
— Похоже, я поторопился, — проворчал он, — но человек в моем положении не может быть слишком осторожным. Ну да, молодой хозяин, они появятся, как только я перекинусь словечком с Сэмом Пайком.
— Сейчас пошлю за ним, — сказал сэр Ричард. — А пока мне надо переговорить с моим гостем.
Из библиотеки донесся краткий и неясный шум голосов, и затем мы услышали, как сэр Ричард в коридоре отдает Хадсону распоряжение доставить к нам Запевалу Сэма. Тем временем Фрэнк, усевшись на стол, открыл по Фентону настоящий беглый огонь из вопросов и уточнений. К пирату вернулась прежняя самоуверенность, и, как это уже случилось с Сэмом Пайком, мальчик и пират, казалось, мгновенно нашли общую почву для дружеских отношений.
— Действительно ли там, на Мадагаскаре, водятся гигантские куницы? И огромные черепахи?
— Ну да, и множество других диковин, которые вы увидите собственными глазами. Драгоценные камни и кораллы, слоновая кость и золото, столько, что хватит наполнить доверху вот эту комнату, парень!
В голове у меня засел вопрос, от которого я не мог отделаться: почему, обладая столь ценной картой, Фентон так боялся западни? Единственным разумным ответом, пожалуй, могло быть то, что и карту, и кольцо он держит при себе и боится, как бы их у него не отняли. Так, в общем-то, и оказалось; однако, как выяснилось впоследствии, причина его опасений заключалась совсем в Другом.
— Ба, кого я вижу, дружище! — вскричал Запевала Сэм, входя в комнату.
— Привет, приятель! — ответил Фентон.
Они пожимали руки, хлопали друг друга по спине и улыбались — вся эта сцена напоминала встречу двух заговорщиков либо свидетельствовала об искренней и глубокой привязанности, о которой, конечно, не могло быть и речи среди подобных негодяев.
— Итак, — сказал сэр Ричард, входя вслед за Сэмом, — как видите, никакой западни не было, Фентон. Хадсон, проводите мистера Левисона в его спальню и прислужите ему. Сообщите, когда он отойдет ко сну. И пошлите кого-нибудь принести нам вина!
Я понял, что «делового партнера» сэра Ричарда не следовало посвящать в нашу затею. Принесли вино, и Фрэнк настоял, чтобы ему налили тоже. Вне себя от возбуждения, он поднял бокал и провозгласил тост:
— Выпьем за Мадагаскар, друзья!
Пираты заревели в ответ, со звоном чокаясь фужерами:
Странно выглядела наша компания: аристократ, ученый студент и хромоногий мальчик-горбун — все трое благородного происхождения, обязанные тем самым соблюдать и поддерживать закон и порядок, — притоптывая в такт каблуками, пьянствуют и распевают грубые матросские песни с двумя самыми гнусными головорезами, когда-либо драившими окровавленную палубу, сведенные вместе магическим оселком, на котором испытываются человеческие характеры: алчностью и жаждой золота, сдобренных неукротимой страстью к приключениям.
— Хоть здесь мы собрались из разных мест,
у всех у нас на коже — один загар!
Над нами качается Южный Крест,
и только ветер, да море окрест, —
и путь наш — на Мадагаскар, эй-хо!..
— Ну а теперь, — сказал наконец сэр Ричард, — где же эта карта и кольцо?
— Они появятся, — ответил Беспалый Том, — как только мы договоримся о цене. Пять тысяч гиней и полный отказ от каких-либо претензий ко мне в связи с тем делом под аркой, во время тумана. Первая часть условия — наличными, и ваше слово — для второй.
— Пять тысяч дьяволов! — взорвался сэр Ричард. — Да это будет дороже, чем зафрахтовать и оснастить целое судно! Я не знаю, где взять такую сумму.
— Но ведь у меня достаточно денег, дядюшка, — подсказал Фрэнк.
— Верно, однако игра слишком неопределенна, чтобы рисковать чересчур большими ставками. Кроме того, наличные не так-то просто достать. Все твои деньги вложены в дело. Ходят слухи о войне с Испанией. Знаешь, сколько трудов мне стоило собрать то золото, которое я привез с собой и которое Сэм Пайк пытался у нас отобрать?
— Ваш «деловой партнер», дядюшка, находится сейчас наверху, в комнатах для гостей. Не сомневаюсь, что он сумеет организовать это без особых хлопот.
Сэр Ричард с укором взглянул на своего подопечного, но тот ответил ему усмешкой.
— Во всяком случае, — не сдавался его опекун, — пять тысяч — совершенно немыслимая цена. Мы снаряжаем корабль. Вы представляете, во что это обойдется? Вы утверждаете, будто ваша доля сокровищ после дележа составляла значительно большую сумму. Хорошо, мы удвоим цену. К тому же весь риск мы берем на себя: если сокровища не будут найдены, мы теряем все, а вы — ничего!
— Пять тысяч, — настаивал Фентон, становясь все угрюмее с каждым опорожненным фужером вина. — Соглашайтесь или нет, но имейте в виду: я остаюсь на берегу!
Мы спорили и торговались целый час, пока сонный Хадсон, давно проводивший Левисона на покой, не принес новые свечи взамен догоревших. Фентон в конце концов сбавил цену до двух тысяч гиней. Юный Мадден готов был заплатить ему больше, но сэр Ричард упорно стоял на своем.
— И вы отправитесь в плавание вместе с нами, — потребовал он.
— Ну что ж, если Пайк решил идти с вами в рейс, то мне не так уж трудно составить ему компанию, — осклабился Фентон. — При условии, конечно, если принесут еще вина! Значит, опять мы с тобой корабельные товарищи, старый пес?
— Угу, — пробормотал Сэм, выпучив глаза, налившиеся кровью от выпитого хереса. — Договаривайтесь поскорее и несите выпивку, чтобы закрепить сделку… И пошли спать!
— Откуда мы отплываем? — допытывался Фентон. — Из Лондонского порта? Если да, то я смогу помочь вам найти подходящее судно и подобрать отличную команду!
Он украдкой покосился на Пайка, и по ответному блеску в глазах Запевалы Сэма я понял, что тот далеко не так пьян, как хочет казаться.
— Мы отправляемся из Плимута, — сказал сэр Ричард. — Это мое родное графство, да и мистера Пенрита тоже. У меня там влиятельные друзья, и они смогут обеспечить нас прочным судном и надежной командой за Умеренную плату. Разумеется, никаких разногласий между нами быть не должно, как и болтовни о целях нашего путешествия!
Трудно было определить в неверном пламени свечей, но мне показалось, будто лица Фентона и Пайка слегка помрачнели при этом решении. Тем не менее Фентон охотно подхватил замечание сэра Ричарда:
— Да, да — конечно, ваша милость! Сразу видно, вы понимаете, как вести дела. Ну а теперь относительно двух тысяч гиней: когда я их получу?
— В течение недели, если карта и кольцо окажутся действительно стоящими. Порукой тому — мое слово!
— Вашего слова достаточно, так что можно положить конец делу!
С лукавой усмешкой взглянув на меня, Беспалый Том сунул руку за пазуху. На конце волосяной петли болталось кольцо из мягкого золота, почти в полдюйма шириной. Фрэнк жадно схватил его. Затем последовал квадратный кусок кожи, края которого несомненно свидетельствовали о том, что он недавно отрезан от более широкой кожаной полосы. На одной стороне виднелись следы длительной носки, потертости, заставившие потускнеть ее прежнюю пурпурную окраску. На другой, вытертой до натурального цвета, острым раскаленным предметом были выжжены линии, черточки и кружочки, собирающиеся в единый рисунок.
— Она прошагала со мной много миль, оседлав мою икру, — подмигнув и кивком указав на карту, сказал Фентон. — Я испортил пару хороших сапог, когда вырезал ее, разве что носки у них немного обносились, да каблуки поистоптались.
Он разложил карту на столе, и мы все склонились над ней.
Глава седьмая. ТЕПЕРЬ МЫ ЗНАЕМ, ГДЕ ЗАРЫТ КЛАД
… Но сердце стучит, и чайка кричит,
и ветер гудит в парусах,
и Южный Крест сияет в ночи,
как огненный меч в небесах!
Карта представляла собой довольно грубый набросок. В нижнем левом углу располагался рисунок группы из шести островов, и некое подобие якоря указывало на то, где находится зарытое сокровище. Всю остальную поверхность занимала подробная карта самого острова. Очертаниями он напоминал лист плюща — глубокий вырез береговой линии на севере и коническая вершина в центре, обозначенная на карте как гора Тауни. Из ущелья, поросшего лесом с южной стороны, вытекал ручей, впадавший в небольшую бухточку к востоку от залива. Здесь же находилась поляна с родником и отдельно стоящей скалой, отмеченная крестом, — место захоронения сокровищ. Ручей поменьше протекал через поляну к юго-западу до места высадки пиратов, а у устья Другого, более длинного, ручья, была отмечена еще одна удобная якорная стоянка. И, наконец, надпись гласила:
«От ручья ЮВ к В до скалы 38 шагов».
Я уже видел перед собой зияющую яму у подножья огромного камня, тропическое солнце, бросающее ослепительные лучи на полусгнивший расколотый сундук, из которого мерцает золотое сияние вперемешку с искрящимся всеми цветами радуги блеском драгоценных камней. Лицо сэра Ричарда выражало крайнее напряжение, когда он взял кольцо у Маддена и передал мне, чтобы и я прочел цифры, нацарапанные внутри:
«9°24'S50°32'Е».
Магические знаки были глубоко вырезаны в мягком металле. Правда, края в некоторых местах, где неопытному граверу изменила рука, казались нечеткими и слегка сглаженными. Но координаты довольно точно — если не принимать во внимание секунд — позволяли определить местоположение группы островов. А затем уже карта должна вывести нас на нужное место. Похоже, теперь у нас имелось все необходимое для того, чтобы отправиться в плавание.
— В библиотеке есть большой атлас морских карт, Пенрит, — обратился ко мне сэр Ричард. — Я просматривал их вчера… — Голос его слегка охрип от возбуждения. — Он лежит на столе.
Я легко его обнаружил — целый альбом с отдельными картами, изготовленными известными французскими картографами Клодом и Гуильельмом Делайлями и Бургиньоном д'Анвиллем, а также Меркатором и другими, не столь крупными знаменитостями. Сэр Ричард взял две карты, лежащие сверху, и расстелил их на столе. Это были меркаторская карта мира, изготовленная в 1569 году, и последняя карта Африки д'Анвилля вместе с расположенной на том же листе картой Ригафетты того же района, выпущенной в 1591 году.
Мы с нетерпением склонились над картами и отыскали Мадагаскар, который у Ригафетты был обозначен как Сан-Лоренцо. Больше всего меня интересовала долгота. Ригафетта утверждал, что остров лежит между сорок пятым и пятьдесят пятым градусами восточной долготы, однако д'Анвилль соглашался с Меркатором, считая, что он лежит в стороне сороковых. У Меркатора долгота в сорок пять градусов проходила через юго-восточную оконечность Мадагаскара, а у д'Анвилля долгота этой точки соответствовала сорока восьми градусам.
По широте все три карты практически совпадали, располагая северный мыс примерно в десяти градусах к югу от экватора. Здесь д'Анвилль был непререкаемым авторитетом. На его карте была изображена часть африканского континента с Мозамбиком и рекой Замбези и разбросанными у северной оконечности пролива мелкими островами. Меркаторская проекция охватывала пространство еще дальше к северу от Мадагаскара, где и следовало искать нужные нам земли.
— Что вы об этом думаете? — спросил меня сэр Ричард.
В такие моменты надежда подчиняет себе трезвость суждений, а желание порождает веру. Я взглянул на тревожно-выжидающее лицо хромого мальчика и заметил блеск в глазах сэра Ричарда, внешность пиратов тоже каждой своей черточкой — особенно если припомнить все обстоятельства суда и казни Тауни — свидетельствовала о достоверности их истории. Голова у меня пошла кругом. Я попытался собрать воедино остатки здравого смысла, еще раз осмотрел пиратскую карту и кольцо и снова отложил их в сторону.
— Координаты сходятся, — сказал я. — Если кольцо и карта настоящие…
— Настоящие? — заревел Фентон. — Разве ты своими глазами не видел, как Тауни бросил мне кольцо? Разве эта кожа не вырезана из голенища моего сапога? Разве я, Том Фентон — Ластоногий Фентон, рулевой «Бича Божьего», — не начертил собственноручно эту карту прямо на месте? Да стал бы я рисковать шеей, отправляясь с тобой в плавание неведомо куда! Мое слово так же крепко, как и любое другое. Кровь и раны — чего тебе еще не хватает?
— Вот именно, — проворчал Запевала Сэм. — Разве мы не согласились участвовать в деле наравне со всеми вами? Кто же вам помешает заковать нас в цепи и посадить в тюрьму, если окажется, что мы солгали? И тогда-то уж нам не отвертеться от петли!
Фрэнк положил конец дискуссии:
— Решено. Мы отплываем. А теперь — трижды: гип-гип, ура!
Оба пирата подхватили клич, да так, что весь дом, казалось, зазвенел от их голосов. Мне стало любопытно, что подумает об этом миссис Мадден, если не спит. За последние сутки ее робкое лицо приобрело тревожное и озабоченное выражение. Я представил себе, как Левисон лежит в постели в комнате наверху, уставившись в темноту широко открытыми иссиня-черными, как спелые сливы, глазами, прислушиваясь и ломая голову над тем, что происходит внизу. Мне сразу не понравился этот человек. Он держался не просто на равных, а даже слегка по-хозяйски, покровительственно, подтверждая тем самым возникшее у меня впечатление, будто сэр Ричард побаивается, как бы он чего-нибудь не сказал или не сделал. Лицо благородного джентльмена было суровым и задумчивым, когда он, нахмурясь, вслушивался в приветственные возгласы, нервно трогая пальцами кольцо и карту.
Фентон и Пайк, захватив с собой остатки хереса, отправились вместе в сырный амбар на ночлег, где и были надежно заперты, хотя теперь у нас и не было причин сомневаться в их преданности, по крайней мере до момента нашего отплытия. Последними звуками, которые я услышал сквозь открытое окно моей комнаты, были громкие голоса этой достойной пары, сидящей под замком и распевающей пьяным дуэтом:
Однако на этом не кончились события нынешней ночи. Мадден-Холл состоял из двух флигелей, соединенных между собой главным зданием в виде укороченной буквы П. Из моего окна через двор видно было противоположное крыло, второй этаж которого занимали спальни семейства Мадденов и сэра Ричарда. Спальня Саймона располагалась там же. Комната Фрэнка находилась рядом с моей. Прежде чем отправиться в постель, я подошел к окну и, поскольку спать мне, по правде сказать, совершенно не хотелось, залюбовался покоящимся под луной мирным английским пейзажем, размышляя о том, насколько он отличается от диких тропических сцен Мадагаскара.
Словно черный ворон, машет
нам крылом пиратский флаг,
и с костями череп пляшет
над толпой морских бродяг!
Эй, друг, не зевай!
Дно из бочки выбивай!
И стоящему на вахте
поднести не забывай!
Огня я не зажигал, и флигель напротив тоже был погружен во мрак, но тут окна в гостиной на первом этаже внезапно ярко осветились. Я припомнил инструкции, данные Хадсону относительно того, как прислуживать Левисону и доложить, когда тот отойдет ко сну, и удивился, заметив две тени, четкими силуэтами вырисовывающиеся на задернутых шторах.
Тени, вне всякого сомнения, принадлежали сэру Ричарду и его деловому партнеру. Прежде чем осознать бестактность своего поведения, я некоторое время наблюдал ожившую жанровую сценку, где две фигуры молча размахивали руками и отчаянно жестикулировали, очевидно горячо споря. Поняв, что я фактически подглядываю за людьми, вряд ли подозревающими, что их видят, я пошел к кровати, разделся и долго лежал без сна, завидуя Дону, который свернулся клубочком, прикрыл нос пушистым хвостом и мирно спал, будучи лишенным чувства ответственности и достаточно развитого воображения, совершенно безучастный к пиратам и островам с сокровищами.
Что касается меня, то я пережил в полусне сотню необычайных приключений, но ни одно из них не было столь опасным или захватывающим, как те, что ждали меня впереди.
Глава восьмая. СИМПКИНС ИСЧЕЗАЕТ
В далекую дорогу
пустившись наугад,
немало у порога
вы встретите преград.
С опасностью, джентльмены,
столкнетесь вы не раз,
коварство и измены
подстерегают вас…
Сон, игравший со мной в жмурки всю ночь, окончательно покинул меня перед рассветом. Я разбудил Дона, неслышно спустился вниз по лестнице спящего особняка и вышел в холодный серый предутренний туман. К моему изумлению, засов на задней двери в большом холле был отодвинут. Я заподозрил в этом Фрэнка, способного, поднявшись спозаранку, отправиться поболтать с пиратами, которых едва ли мог обрадовать подобный визит после поглощенного ими вчера невероятного количества хереса.
Подойдя к небольшому каменному строению, где они находились, я услышал голоса и увидел, что болт вынут из щеколды и она висит отдельно от петли. У самого порога я отчетливо расслышал позвякивание золотых монет. Звук шагов по твердому грунту, очевидно, предупредил их о моем приближении, потому что дверь сырного склада внезапно отворилась, и оттуда вышел Саймон Левисон. Если он и был обескуражен при виде меня, то лицо его с немного тяжеловатыми чертами не выразило никаких эмоций. Мое же, как я подозреваю, оказалось более эмоциональным. Тайное посещение наших пленников, не говоря уже о каких-то денежных делах с ними, было не лучшей платой за гостеприимство, если не просто непорядочностью. Однако я промолчал, решив сообщить об этом позже сэру Ричарду.
— А, мистер Пенрит, — произнес Саймон своим мягким бархатным голосом, слегка шепелявя на некоторых согласных. — Вы ранняя пташка! Я срочно уезжаю и не хотел будоражить весь дом. Поэтому решил спросить у этих ваших моряков, где здесь ближайшая почтовая станция. Они сказали мне, что в таверне, в двух милях отсюда, я могу нанять экипаж до Лондона.
Я знал, что в его словах кроется изрядная доля лжи, но не в моем положении было возражать против его намерений.
— Это место не пользуется репутацией порядочного заведения, — сказал я. — К тому же я сомневаюсь в качестве их лошадей.
— Выехав так рано, — с улыбкой возразил он, — я прибуду в Лондон до наступления темноты. Разбойники обычно совершают свои черные дела под покровом ночи. Передайте мои добрые пожелания сэру Ричарду. Он поймет причину моего отъезда.
Дон обнюхивал его икры, вздыбив шерсть на загривке и то и дело поглядывая на меня, словно испрашивал разрешения выразить свою неприязнь к Левисону в более активной форме. Я разделял его чувства к этому скрытному человеку с вкрадчивыми манерами, но тем не менее отозвал собаку.
— Я передам сэру Ричарду, — ответил я.
Дом начал понемногу просыпаться, и Питер, зевая во весь рот, уже направился к конюшням.
— Мы можем оседлать для вас лошадь, — предложил я.
— Из меня плохой наездник, — возразил еврей. — Я лучше пройдусь пешком.
Он приехал без чемодана, а свой подбитый горностаем плащ надел на себя, чтобы уберечься от зябкой утренней прохлады. Ничего не оставалось, как отпустить его с миром, и я молча провожал его взглядом, пока он не скрылся за домом, направляясь в сторону тракта.