Страница:
«Конечно, это – тишина Йарни Заи, которая окружала его прежде, чем он облачился в камни».
Здесь, среди камней, которые первыми собрались на зов Йарни Заи, Хотран Дат ощутил подлинный, безграничный ужас, но все же он шел вперед ради всех людей и еще потому, что знал: каждый час в некой темной комнате трижды встречались Смерть и Голод, чтобы произнести хором два слова: «Это Конец». Но когда рассвет сделал все черное серым, он достиг конца долины, и даже коснулся ноги Йарни Заи, но не видел его, поскольку Бог был сокрыт в тумане. Тогда Хотран Дат испугался, что он не сможет заглянуть Богу в глаза, когда будет возносить свои мольбы. Но приложившись лбом к ноге Йарни Заи, он помолился о людях Ярнита, сказав так:
«O Повелитель Голода и Отец Смерти, есть место в сотворенном тобой мире, которое люди называют Ярнитом, и там люди умирают до срока, который ты назначил, минуя Ярнит. Быть может, Голод восстал против тебя, или Смерть нарушила установленные границы. O Владыка Мира, прогони Голод, как моль с плаща твоего, чтобы Боги по ту сторону, взирая на тебя, не сказали – это Йарни Заи, и вот! – Его плащ изодран».
И в тумане никакого знака не подал Йарни Заи. Тогда Хотран Дат взмолился, чтобы Йарни Заи сделал какой-нибудь знак своей поднятой рукой, дабы проситель мог узнать, что его мольбы услышаны. В страхе и тишине он ждал, пока туман, который скрывал фигуру, поднимался вверх вместе с рассветом. Безмятежно возносящийся над горами Бог размышлял о мире, молчаливый, с поднятой ввысь правой рукой.
Что Хотран Дат разглядел на лице Йарни Заи – о том не поведал ни один рассказчик, как и о том, возвратился ли он в Ярнит живым и здоровым; но записано, что он сбежал и никто с тех пор не созерцал лика Йарни Заи. Некоторые говорят, что он увидел на лице такое выражение, которое пробудило ужас в его душе, но в Ярните полагают, что он нашел следы резной работы у ног огромной фигуры и постиг таким образом, что Йарни Заи был сотворен руками людей, а потом спустился в долину, крича: «Нет никаких Богов, и весь мир погиб». И надежда покинула его вместе со всеми жизненными целями. Позади него, неподвижная, освещенная восходящим солнцем, восседала колоссальная фигура с поднятой ввысь правой рукой, сотворенная человеком по его образу и подобию.
Но обитатели Ярнита рассказывают, как Хотран Дат возвратился, задыхаясь, в свой город, и поведал людям, что нет никаких Богов и что Ярниту нечего надеяться на помощь Йарни Заи. Тогда обитатели Ярнита, узнавшие, что Голод послан не Богами, восстали и начали бороться с Голодом. Они рыли глубокие колодцы, и убивали козлов высоко в горах Ярнита, и отправлялись в дальний путь, и собирали стебли травы там, где она еще росла, чтобы мог выжить скот.
Так они боролись с Голодом, ибо они сказали: «Если Йарни Заи не Бог, то нет в Ярните никого могущественне людей, и кто такой Голод, чтобы скалить зубы на властелинов Ярнита?» И они сказали: «Если никакой помощи не пришло от Йарни Заи, тогда не будет нам другой помощи, кроме наших собственных сил, и мы станем богами Ярнита и спасем Ярнит, окружающий нас, или погубим его. Все в нашей воле». И многие покорились Голоду, но другие подняли руки, сказав: «Это – руки Богов», и гнали Голод прочь, пока он не оставил дома людей и рогатый скот. И все равно люди Ярнита преследовали его, пока над жаром битвы не зазвучал вечером миллион слабых шепотов далекого дождя. Тогда Голод с воем обратился в бегство по направлению к горам и горным хребтам, и стал всего лишь частью легенд Ярнита.
Тысяча лет пронеслась над могилами тех, кто погиб в Ярните от Голода. Но обитатели Ярнита все еще молятся Йарни Заи, вырезанному человеческими руками по образу и подобию человека, поскольку они говорят: «Может быть, просьбы, с которыми мы обращаемся к Йарни Заи, вознесутся куда-то вверх от его образа, подобно туманам на рассвете, и где-нибудь они найдут наконец других Богов или того Бога, который восседает позади тех других, о которых не ведают наши пророки».
Во имя Богов
Ночь и Утро
Ростовщичество
Млидин
Тайна Богов
Здесь, среди камней, которые первыми собрались на зов Йарни Заи, Хотран Дат ощутил подлинный, безграничный ужас, но все же он шел вперед ради всех людей и еще потому, что знал: каждый час в некой темной комнате трижды встречались Смерть и Голод, чтобы произнести хором два слова: «Это Конец». Но когда рассвет сделал все черное серым, он достиг конца долины, и даже коснулся ноги Йарни Заи, но не видел его, поскольку Бог был сокрыт в тумане. Тогда Хотран Дат испугался, что он не сможет заглянуть Богу в глаза, когда будет возносить свои мольбы. Но приложившись лбом к ноге Йарни Заи, он помолился о людях Ярнита, сказав так:
«O Повелитель Голода и Отец Смерти, есть место в сотворенном тобой мире, которое люди называют Ярнитом, и там люди умирают до срока, который ты назначил, минуя Ярнит. Быть может, Голод восстал против тебя, или Смерть нарушила установленные границы. O Владыка Мира, прогони Голод, как моль с плаща твоего, чтобы Боги по ту сторону, взирая на тебя, не сказали – это Йарни Заи, и вот! – Его плащ изодран».
И в тумане никакого знака не подал Йарни Заи. Тогда Хотран Дат взмолился, чтобы Йарни Заи сделал какой-нибудь знак своей поднятой рукой, дабы проситель мог узнать, что его мольбы услышаны. В страхе и тишине он ждал, пока туман, который скрывал фигуру, поднимался вверх вместе с рассветом. Безмятежно возносящийся над горами Бог размышлял о мире, молчаливый, с поднятой ввысь правой рукой.
Что Хотран Дат разглядел на лице Йарни Заи – о том не поведал ни один рассказчик, как и о том, возвратился ли он в Ярнит живым и здоровым; но записано, что он сбежал и никто с тех пор не созерцал лика Йарни Заи. Некоторые говорят, что он увидел на лице такое выражение, которое пробудило ужас в его душе, но в Ярните полагают, что он нашел следы резной работы у ног огромной фигуры и постиг таким образом, что Йарни Заи был сотворен руками людей, а потом спустился в долину, крича: «Нет никаких Богов, и весь мир погиб». И надежда покинула его вместе со всеми жизненными целями. Позади него, неподвижная, освещенная восходящим солнцем, восседала колоссальная фигура с поднятой ввысь правой рукой, сотворенная человеком по его образу и подобию.
Но обитатели Ярнита рассказывают, как Хотран Дат возвратился, задыхаясь, в свой город, и поведал людям, что нет никаких Богов и что Ярниту нечего надеяться на помощь Йарни Заи. Тогда обитатели Ярнита, узнавшие, что Голод послан не Богами, восстали и начали бороться с Голодом. Они рыли глубокие колодцы, и убивали козлов высоко в горах Ярнита, и отправлялись в дальний путь, и собирали стебли травы там, где она еще росла, чтобы мог выжить скот.
Так они боролись с Голодом, ибо они сказали: «Если Йарни Заи не Бог, то нет в Ярните никого могущественне людей, и кто такой Голод, чтобы скалить зубы на властелинов Ярнита?» И они сказали: «Если никакой помощи не пришло от Йарни Заи, тогда не будет нам другой помощи, кроме наших собственных сил, и мы станем богами Ярнита и спасем Ярнит, окружающий нас, или погубим его. Все в нашей воле». И многие покорились Голоду, но другие подняли руки, сказав: «Это – руки Богов», и гнали Голод прочь, пока он не оставил дома людей и рогатый скот. И все равно люди Ярнита преследовали его, пока над жаром битвы не зазвучал вечером миллион слабых шепотов далекого дождя. Тогда Голод с воем обратился в бегство по направлению к горам и горным хребтам, и стал всего лишь частью легенд Ярнита.
Тысяча лет пронеслась над могилами тех, кто погиб в Ярните от Голода. Но обитатели Ярнита все еще молятся Йарни Заи, вырезанному человеческими руками по образу и подобию человека, поскольку они говорят: «Может быть, просьбы, с которыми мы обращаемся к Йарни Заи, вознесутся куда-то вверх от его образа, подобно туманам на рассвете, и где-нибудь они найдут наконец других Богов или того Бога, который восседает позади тех других, о которых не ведают наши пророки».
Во имя Богов
Немало историй сложено о великих войнах Трех Островов и о том, как герои древних времен гибли один за другим. Но нет рассказов о днях, миновавших до начала древних времен и о том, как обитатели островов задумались о войне, когда все они на своей земле пасли яков и овец и вялый мир скрывал тенью своей те острова в дни до старых времен. Ибо тогда обитатели Островов играли, как дети, у ног Случая и не было у них ни Богов, ни мыслей о войне. Но моряки, заброшенные странными ветрами к тем берегам, которые они называли Счастливыми Островами, и обнаружившие счастливых людей, у которых не было Богов, сказали, что люди станут еще счастливее, если узнают Богов и будут сражаться во имя Богов и оставят свои имена в истории, и наконец умрут с именами Богов на устах. И обитатели островов встретились и сказали:
«Животных мы знаем, но слушайте! – эти моряки говорят о ком-то, кто существует за пределами нашего знания, как мы существуем для животных. И эти существа используют нас для своего удовольствия, как мы используем животных, но все же они способны ответить на обычную молитву, вознесенную вечером у очага, когда человек возвращается с пахотного поля. Нужно ли нам теперь искать этих Богов?»
И некоторые сказали:
«Мы владыки Трех Островов и никто не станет беспокоить нас, и пока мы живем, мы ищем процветания, а когда мы умираем, наши кости покоятся в тиши. Так не будем же искать тех, кто может затмить нас на Трех Островах или потревожить наши кости, когда мы умрем».
Но другие сказали:
«Молитвы, которые шепчет человек, когда настает засуха и гибнет весь рогатый скот, возносятся незамеченными к беспечным облакам, и если где-нибудь там существует кто-то, принимающий молитвы, следует послать людей, чтобы отыскать его и сказать: „На Трех Островах, иногда называемех моряками Счастливыми Островами (эти острова лежат в Центральном Море) обитают люди, которые часто молятся, и было сказано нам, что вам приятно поклонение людей, и ради этого ответьте на наши молитвы. Это говорим мы, путешественники с Трех Островов“».
И обитатели Островов были очарованы мыслью о странных созданиях, не людях и не животных, которые вечерами отвечают на молитвы.
Поэтому они послали людей на парусных судах, чтобы пересечь море и в безопасности достичь далекого берега, путь к которому указал Случай. Потом по холмам и долинам на поиски Богов отправились три человека, и их товарищи пришвартовали корабли и ждали на берегу. И те, которые искали Богов, следовали в течение тридцати ночей по пути, указанному молниями в небе над пятью горами, и когда они достигли вершины последней горы, они увидели внизу долину, и что же! – они увидели Богов. Ибо там восседали Боги, каждый из них сидел на мраморном холме, опершись локтем на колено, а подбородком на руку; и все Боги улыбались. И под ними были армии маленьких людей, и у ног Богов они сражались друг с другом и убивали друг друга ради Богов и во славу имен Богов. И рядом с ними в долине пылали города, которые они возвели своими руками, пылали во славу Богов, пока сами они умирали в честь Богов; а Боги смотрели вниз и улыбались.
И над долиной возносились людские мольбы, и здесь и там Боги отвечали на эти мольбы, но чаще Они насмехались над молящимися. И все это время умирали люди.
Те, которые в поисках Богов приплыли с Трех Островов, увидев все это, остановились на вершине горы, чтобы Боги не могли разглядеть их. Потом они отползли немного назад, все еще лежа, и шепотом посоветовались, а затем наклонились пониже и бросились бежать, и мчались по горным склонам двадцать дней и снова вернулись к своим товарищам, ожидавшим на берегу. Товарищи спросили их, увенчались ли поиски успехом или неудачей, и эти трое ответили только:
«Мы видели Богов».
И натянув паруса, суда понеслись назад по Центральному Морю и вновь пристали к берегам Трех Островов, где покоятся ноги Случая, и странники сказали:
«Мы видели Богов».
Но правителям Островов они сказали, как Боги обращали людей в стада; и они возвратились к прошлому и снова стали достойными гражданами Счастливых Островов, и были более внимательны к своему скоту после того, как повидали Богов, использующих людей.
Но Боги, блуждая по Своей долине и разглядывая склоны великой горы, завидели однажды утром следы этих трех людей. Тогда Боги склонили лица над следами, и наклонясь вперед, бросились в погоню и еще до вечера того же дня достигли берега, где люди оставляли корабли, и увидели следы кораблей на песке, и пробрались далеко в море, но все же ничего там не разглядели. К несчастью для Трех Островов, нашлись там люди, которые, услышав рассказ путешественников, сами отправились взглянуть на Богов. Они в ночи примчались на кораблях к острову, и когда Боги отступали к холмам, Они увидели там, где океан встречается с небом, полные белые паруса тех, которые в зловещий день отправились на поиски Богов. Тогда на некоторое время люди тех Богов обрели покой, в то время как Боги скрылись за горой, ожидая путешественников со Счастливых Островов. А путешественники достигли берега и причалили свои корабли, и послали шестерых к горе, о которой им рассказали. Но они после многих дней возвратились, не видя Богов, видя только дым, возносящийся над сожженными городами, и стервятников, которые парили в небе вместо ответа на молитвы. И все они снова направили свои суда в море, подняли паруса и достигли Счастливых Островов. Но на расстоянии за кораблями следовали Боги, пробиравшиеся через море, чтобы добиться поклонения островов. И на каждом острове из трех Боги явились в различной одежде и облике, и всем они сказали:
«Оставьте ваши стада. Идите и сражайтесь во имя Богов».
И с одного из островов все люди сели на корабли, чтобы бороться во имя Богов, которые шествовали по острову в обличье королей. И люди прибыли на другой остров, чтобы бороться за Богов, которые здесь бродили по земле подобно скромным людям в нищенском тряпье; и люди третьего острова сражались во имя Богов, которые были покрыты волосами как животные; и много сверкающих глаз и рогов было на их лбах. Но о том, как эти люди сражались, пока острова не стали пустынными, но воистину прославленными, и все во имя Богов, – о том написано множество историй.
«Животных мы знаем, но слушайте! – эти моряки говорят о ком-то, кто существует за пределами нашего знания, как мы существуем для животных. И эти существа используют нас для своего удовольствия, как мы используем животных, но все же они способны ответить на обычную молитву, вознесенную вечером у очага, когда человек возвращается с пахотного поля. Нужно ли нам теперь искать этих Богов?»
И некоторые сказали:
«Мы владыки Трех Островов и никто не станет беспокоить нас, и пока мы живем, мы ищем процветания, а когда мы умираем, наши кости покоятся в тиши. Так не будем же искать тех, кто может затмить нас на Трех Островах или потревожить наши кости, когда мы умрем».
Но другие сказали:
«Молитвы, которые шепчет человек, когда настает засуха и гибнет весь рогатый скот, возносятся незамеченными к беспечным облакам, и если где-нибудь там существует кто-то, принимающий молитвы, следует послать людей, чтобы отыскать его и сказать: „На Трех Островах, иногда называемех моряками Счастливыми Островами (эти острова лежат в Центральном Море) обитают люди, которые часто молятся, и было сказано нам, что вам приятно поклонение людей, и ради этого ответьте на наши молитвы. Это говорим мы, путешественники с Трех Островов“».
И обитатели Островов были очарованы мыслью о странных созданиях, не людях и не животных, которые вечерами отвечают на молитвы.
Поэтому они послали людей на парусных судах, чтобы пересечь море и в безопасности достичь далекого берега, путь к которому указал Случай. Потом по холмам и долинам на поиски Богов отправились три человека, и их товарищи пришвартовали корабли и ждали на берегу. И те, которые искали Богов, следовали в течение тридцати ночей по пути, указанному молниями в небе над пятью горами, и когда они достигли вершины последней горы, они увидели внизу долину, и что же! – они увидели Богов. Ибо там восседали Боги, каждый из них сидел на мраморном холме, опершись локтем на колено, а подбородком на руку; и все Боги улыбались. И под ними были армии маленьких людей, и у ног Богов они сражались друг с другом и убивали друг друга ради Богов и во славу имен Богов. И рядом с ними в долине пылали города, которые они возвели своими руками, пылали во славу Богов, пока сами они умирали в честь Богов; а Боги смотрели вниз и улыбались.
И над долиной возносились людские мольбы, и здесь и там Боги отвечали на эти мольбы, но чаще Они насмехались над молящимися. И все это время умирали люди.
Те, которые в поисках Богов приплыли с Трех Островов, увидев все это, остановились на вершине горы, чтобы Боги не могли разглядеть их. Потом они отползли немного назад, все еще лежа, и шепотом посоветовались, а затем наклонились пониже и бросились бежать, и мчались по горным склонам двадцать дней и снова вернулись к своим товарищам, ожидавшим на берегу. Товарищи спросили их, увенчались ли поиски успехом или неудачей, и эти трое ответили только:
«Мы видели Богов».
И натянув паруса, суда понеслись назад по Центральному Морю и вновь пристали к берегам Трех Островов, где покоятся ноги Случая, и странники сказали:
«Мы видели Богов».
Но правителям Островов они сказали, как Боги обращали людей в стада; и они возвратились к прошлому и снова стали достойными гражданами Счастливых Островов, и были более внимательны к своему скоту после того, как повидали Богов, использующих людей.
Но Боги, блуждая по Своей долине и разглядывая склоны великой горы, завидели однажды утром следы этих трех людей. Тогда Боги склонили лица над следами, и наклонясь вперед, бросились в погоню и еще до вечера того же дня достигли берега, где люди оставляли корабли, и увидели следы кораблей на песке, и пробрались далеко в море, но все же ничего там не разглядели. К несчастью для Трех Островов, нашлись там люди, которые, услышав рассказ путешественников, сами отправились взглянуть на Богов. Они в ночи примчались на кораблях к острову, и когда Боги отступали к холмам, Они увидели там, где океан встречается с небом, полные белые паруса тех, которые в зловещий день отправились на поиски Богов. Тогда на некоторое время люди тех Богов обрели покой, в то время как Боги скрылись за горой, ожидая путешественников со Счастливых Островов. А путешественники достигли берега и причалили свои корабли, и послали шестерых к горе, о которой им рассказали. Но они после многих дней возвратились, не видя Богов, видя только дым, возносящийся над сожженными городами, и стервятников, которые парили в небе вместо ответа на молитвы. И все они снова направили свои суда в море, подняли паруса и достигли Счастливых Островов. Но на расстоянии за кораблями следовали Боги, пробиравшиеся через море, чтобы добиться поклонения островов. И на каждом острове из трех Боги явились в различной одежде и облике, и всем они сказали:
«Оставьте ваши стада. Идите и сражайтесь во имя Богов».
И с одного из островов все люди сели на корабли, чтобы бороться во имя Богов, которые шествовали по острову в обличье королей. И люди прибыли на другой остров, чтобы бороться за Богов, которые здесь бродили по земле подобно скромным людям в нищенском тряпье; и люди третьего острова сражались во имя Богов, которые были покрыты волосами как животные; и много сверкающих глаз и рогов было на их лбах. Но о том, как эти люди сражались, пока острова не стали пустынными, но воистину прославленными, и все во имя Богов, – о том написано множество историй.
Ночь и Утро
Однажды в гавани Богов над полями сумерек Ночь, блуждая в одиночестве, внезапно столкнулась с Утром. Тогда Ночь стянула с лица плащ из темных серых туманов и сказала:
«Взгляни, я – Ночь».
И они вдвоем уселись в той гавани Богов, а Ночь поведала невиданные истории о древних таинственных происшествиях в темноте. И Утро сидело и удивлялось, пристально вглядываясь в лик Ночи, увенчанный звездами.
И Утро рассказало, как дожди над Шамартисом скрывали равнины, но Ночь поведала, как Шамартис во тьме был охвачен бунтом, с кутежом и пьянством и королевскими байками, пока все владыки Мината не ополчились против этого. Тогда погасли огни и раздался шум оружия, а потом настало Утро.
И Ночь рассказала, как Синдана, нищий, увидел во сне, что он был королем, и Утро поведало, как Синдана внезапно повстречал в поле целую армию, и как он приблизился к воинам, считая себя королем, и армия поверила ему, и Синдана теперь правит Мартисом и Таргадридесом, Динатом, Заном и Тумеидой. И более всего Ночи хотелось поведать об Ассарнисе, руины которого – скудные воспоминания у края пустыни, но Утро рассказало о городах-близнецах Нардисе и Тимауте, которые повелевали равниной. И Ночь поведала о том ужасном, что обнаружил Минандес, когда он шел в темноте по своему городу. И потом за спиной царственной Ночи раздался шепот: «Поведай Утру ЭТО». И тогда Ночь рассказала, и тогда Утро удивилось. Ночь заговорила и рассказала, что содеяли мертвые, когда они вошли в темноту, предводительствуемые Королем, который некогда вел их на битву. И Ночь знала, кто убил Дарнекса и как это было сделано.
Более того, она поведала, почему эти семь Королей мучали Сидатериса, и что Сидатерис сказал в самом конце, и как Короли ушли, и как подошли к концу их жизни.
И Ночь рассказала, чья кровь запятнала мраморные ступени, которые ведут к храму в Озане, и почему череп в этом храме увенчан золотой короной, и чья душа досталась волку, который воет во тьме за городом. И Ночь знала, куда уходят тигры из пустыни Иразиан и где они встречаются вместе, и кто говорит с ними, и что он говорит и почему. И она открыла, почему человеческие зубы оставили след на железном стержне в больших воротах, которые раскачиваются у стен Мондаса, и кто в темноте вышел в одиночестве из болота и потребовал аудиенции у Короля и поведал Королю ложь, и как Король, поверив лжи, спустился в хранилища дворца и нашел там только жаб и змей, которые и убили Короля.
И она рассказала, что творится в башнях дворца в тишине, и вспомнила заклятие, посредством которого человек мог направить свет луны прямо в душу своего противника. И Ночь говорила о лесах и о движении теней, и о мягких шагах, и о загадочных взглядах, и о страхе, который таится за деревьями, принимая форму некой твари, присевшей перед прыжком.
Но далеко под той гаванью Богов, внизу на земле, пик горы Мондана взглянул Утру в глаза и забыл о преданности Ночи, и один за другим меньшие холмы у колен Монданы приветствовали Утро. И все это время на равнинах возникали силуэты городов, вырисовываясь из сумрака. И Конгрос стоял вдали со всеми его башенками, и крылатой фигурой Поэзии, вырезанной на восточных вратах, и приземистой фигурой Жадности, вырезанной на западных; и летучие мыши начали уставать от метаний вверх и вниз по улицам, и совы уже возвратились домой. И темные львы возвратились с равнины назад в свои пещеры. Не сияла еще роса на паучьих сетях, не звучали еще голоса насекомых или дневных птиц, и все долины еще хранили совершенную преданность своему Божеству – Ночи. И все же земля готовилась к пришествию другого правителя, и королевство за королевством она ускользала от Ночи, и шествовали сквозь людские сны миллионы герольдов, которые возвещали с голосом петуха: «Ура! Утро следует за нами». Но в той гавани Богов над полями сумерек бледнел вокруг главы Ночи венок из звезд, и все более заметной становилась метка власти над бровями Утра. И в момент, когда костры побледнели и серый дым растаял в небе, и верблюды почуяли рассвет, Утро внезапно позабыло про Ночь. И Ночь, завернувшись в свой темный плащ, убралась из беседки Богов прочь, в края мрачных призраков; а Утро протянуло руку к туманам, и подняло их вверх, и обнажило землю, и разогнало тени, которые последовали за Ночью. И внезапно тайна покинула призрачные силуэты, и старое очарование исчезло, и вдаль и вширь над всеми концами земли воцарился новый блеск.
«Взгляни, я – Ночь».
И они вдвоем уселись в той гавани Богов, а Ночь поведала невиданные истории о древних таинственных происшествиях в темноте. И Утро сидело и удивлялось, пристально вглядываясь в лик Ночи, увенчанный звездами.
И Утро рассказало, как дожди над Шамартисом скрывали равнины, но Ночь поведала, как Шамартис во тьме был охвачен бунтом, с кутежом и пьянством и королевскими байками, пока все владыки Мината не ополчились против этого. Тогда погасли огни и раздался шум оружия, а потом настало Утро.
И Ночь рассказала, как Синдана, нищий, увидел во сне, что он был королем, и Утро поведало, как Синдана внезапно повстречал в поле целую армию, и как он приблизился к воинам, считая себя королем, и армия поверила ему, и Синдана теперь правит Мартисом и Таргадридесом, Динатом, Заном и Тумеидой. И более всего Ночи хотелось поведать об Ассарнисе, руины которого – скудные воспоминания у края пустыни, но Утро рассказало о городах-близнецах Нардисе и Тимауте, которые повелевали равниной. И Ночь поведала о том ужасном, что обнаружил Минандес, когда он шел в темноте по своему городу. И потом за спиной царственной Ночи раздался шепот: «Поведай Утру ЭТО». И тогда Ночь рассказала, и тогда Утро удивилось. Ночь заговорила и рассказала, что содеяли мертвые, когда они вошли в темноту, предводительствуемые Королем, который некогда вел их на битву. И Ночь знала, кто убил Дарнекса и как это было сделано.
Более того, она поведала, почему эти семь Королей мучали Сидатериса, и что Сидатерис сказал в самом конце, и как Короли ушли, и как подошли к концу их жизни.
И Ночь рассказала, чья кровь запятнала мраморные ступени, которые ведут к храму в Озане, и почему череп в этом храме увенчан золотой короной, и чья душа досталась волку, который воет во тьме за городом. И Ночь знала, куда уходят тигры из пустыни Иразиан и где они встречаются вместе, и кто говорит с ними, и что он говорит и почему. И она открыла, почему человеческие зубы оставили след на железном стержне в больших воротах, которые раскачиваются у стен Мондаса, и кто в темноте вышел в одиночестве из болота и потребовал аудиенции у Короля и поведал Королю ложь, и как Король, поверив лжи, спустился в хранилища дворца и нашел там только жаб и змей, которые и убили Короля.
И она рассказала, что творится в башнях дворца в тишине, и вспомнила заклятие, посредством которого человек мог направить свет луны прямо в душу своего противника. И Ночь говорила о лесах и о движении теней, и о мягких шагах, и о загадочных взглядах, и о страхе, который таится за деревьями, принимая форму некой твари, присевшей перед прыжком.
Но далеко под той гаванью Богов, внизу на земле, пик горы Мондана взглянул Утру в глаза и забыл о преданности Ночи, и один за другим меньшие холмы у колен Монданы приветствовали Утро. И все это время на равнинах возникали силуэты городов, вырисовываясь из сумрака. И Конгрос стоял вдали со всеми его башенками, и крылатой фигурой Поэзии, вырезанной на восточных вратах, и приземистой фигурой Жадности, вырезанной на западных; и летучие мыши начали уставать от метаний вверх и вниз по улицам, и совы уже возвратились домой. И темные львы возвратились с равнины назад в свои пещеры. Не сияла еще роса на паучьих сетях, не звучали еще голоса насекомых или дневных птиц, и все долины еще хранили совершенную преданность своему Божеству – Ночи. И все же земля готовилась к пришествию другого правителя, и королевство за королевством она ускользала от Ночи, и шествовали сквозь людские сны миллионы герольдов, которые возвещали с голосом петуха: «Ура! Утро следует за нами». Но в той гавани Богов над полями сумерек бледнел вокруг главы Ночи венок из звезд, и все более заметной становилась метка власти над бровями Утра. И в момент, когда костры побледнели и серый дым растаял в небе, и верблюды почуяли рассвет, Утро внезапно позабыло про Ночь. И Ночь, завернувшись в свой темный плащ, убралась из беседки Богов прочь, в края мрачных призраков; а Утро протянуло руку к туманам, и подняло их вверх, и обнажило землю, и разогнало тени, которые последовали за Ночью. И внезапно тайна покинула призрачные силуэты, и старое очарование исчезло, и вдаль и вширь над всеми концами земли воцарился новый блеск.
Ростовщичество
Обитатели Зону считают, что Ян – это Бог, восседающий, подобно ростовщику, на куче маленьких блестящих драгоценных камней и всегда цепляющийся за свои сокровища обеими руками. Они немногим больше, чем капля воды – эти сверкающие драгоценные камни, которые скрыты в когтях Яна, и каждый драгоценный камень – жизнь. Люди в Зону говорят, что земля была пуста, когда Ян задумал свой план, и не было на земле никакой жизни. Тогда Ян привлек к себе тени, которые обитали за Гранью, которые не знали ни радостей, ни печалей, которые появились за Гранью до рождения Времени. Ян соблазнил их, показав свою кучу драгоценных камней; и в драгоценных камнях был свет, и зеленые поля блестели в них, и были там отблески синего неба и осколки водной глади, и были там призраки маленьких садов, цветущих в тропических краях. И некоторые камни таили в себе ветры небес, а некоторые приоткрывали небесный свод, раскинувшийся над бесконечной пустынной равниной, где травы гнутся на ветру. Но драгоценные камни, которые менялись сильнее всего, таили в центре вечно меняющееся море. Тогда тени заглянули в Жизнь и увидели зеленые поля, и море, и землю, и сады земли. И Ян сказал:
«Я дам всем вам взаймы Жизнь, и Вы можете делать с ней что угодно согласно Положению Вещей, и каждый из вас в зеленых полях и в садах получит в прислужники тень, и за все это вы должны отполировать эти Жизни опытом и огранить их грани с вашими печалями, и в конце снова возвратить их мне».
И тени согласились, что они получат сверкающие Жизни и возьмут в слуги тени, и это стало Законом. Но тени, обретя свои Жизни, отбыли и явились в Зону и в другие страны; и там они полировали опытом Жизни Яна, и ограняли их человеческими печалями, пока Жизни не заблистали вновь. И когда они увидели, что новые сцены замерцали в этих Жизнях, и города, паруса и люди появились там, где прежде были только зеленые поля и море, тогда Ян-ростовщик напомнил об их сделке. Когда люди добавляли к своим Жизням сцены, которые были приятны Яну, он молчал, но когда они добавляли нечто, неприятное Яну, он брал с них пошлину горя, потому таков был Закон.
Но люди забыли о ростовщике, и появилось требование хранить мудрость Закона, который гласил, что после того, как их труд, который они потратили на огранку Жизней, был завершен, эти Жизни должны принадлежать им; так люди обретут покой после тяжелого труда и напряженной работы и уменьшат или вовсе уничтожат свои горести. Но как только Жизнь начинала сиять опытом многих вещей, большой и указательный палец Яна внезапно смыкались над Жизнью, и человек становился тенью.
Но далеко за Гранью тени сказали:
«Мы тяжко трудились для Яна, и собрали печали мира, и заставили его Жизни сиять, а Ян ничего не сделал для нас. Лучше бы мы остались там, где нет никаких забот, и парили бы за Гранью».
И тени испугались, что они когда-нибудь еще соблазнятся показными обещаниями и станут жертвами ростовщика Яна, который всех превзошел в знании Закона. Только Ян сидит и не улыбается, наблюдая, как растет его запас драгоценностей. И не питает он жалости к бедным теням, которых обманом выманил из тихого обиталища и принудил трудиться в облике людей.
И Ян соблазняет все больше теней и посылает их, дабы раскрашивать принадлежащие ему Жизни, выпуская старые Жизни вновь, чтобы сделать их еще ярче; и иногда он дает тени Жизнь, которая некогда принадлежала королю и посылает ее на землю играть роль нищего, а иногда он посылает Жизнь нищего играть роль короля. Какое дело Яну до всего этого?
Те, которые постигли мудрость Закона, обещали людям Зону, что их Жизни, в которых они трудились, будут принадлежать им всегда. И все-таки люди Зону боятся, что Ян могущественнее и что он лучше знает Закон.
Кроме того, было сказано: настанет час, когда богатство Яна станет именно таким, как он мечтал. Тогда Ян оставит землю в покое и не станет больше беспокоить тени, но будет сидеть и злорадствовать с непристойной усмешкой, оберегая свой запас Жизней, ибо его душа – душа ростовщика. Но другие говорят, и они клянутся, что это истинно: есть Древние Боги, которые куда могущественнее Яна, Боги, которые сотворили Закон, изученный Яном, Боги, которые однажды заключат с Яном сделку, и она окажется для Яна слишком трудна. Тогда Ян будет блуждать в одиночестве, став обычным забытым Богом, и возможно, в некой проклятой земле ему придется торговаться с дождем за каплю воды, поскольку его душа – душа ростовщика.
А Жизни… Но кто ведает Древних Богов и кто может постичь Их волю?
«Я дам всем вам взаймы Жизнь, и Вы можете делать с ней что угодно согласно Положению Вещей, и каждый из вас в зеленых полях и в садах получит в прислужники тень, и за все это вы должны отполировать эти Жизни опытом и огранить их грани с вашими печалями, и в конце снова возвратить их мне».
И тени согласились, что они получат сверкающие Жизни и возьмут в слуги тени, и это стало Законом. Но тени, обретя свои Жизни, отбыли и явились в Зону и в другие страны; и там они полировали опытом Жизни Яна, и ограняли их человеческими печалями, пока Жизни не заблистали вновь. И когда они увидели, что новые сцены замерцали в этих Жизнях, и города, паруса и люди появились там, где прежде были только зеленые поля и море, тогда Ян-ростовщик напомнил об их сделке. Когда люди добавляли к своим Жизням сцены, которые были приятны Яну, он молчал, но когда они добавляли нечто, неприятное Яну, он брал с них пошлину горя, потому таков был Закон.
Но люди забыли о ростовщике, и появилось требование хранить мудрость Закона, который гласил, что после того, как их труд, который они потратили на огранку Жизней, был завершен, эти Жизни должны принадлежать им; так люди обретут покой после тяжелого труда и напряженной работы и уменьшат или вовсе уничтожат свои горести. Но как только Жизнь начинала сиять опытом многих вещей, большой и указательный палец Яна внезапно смыкались над Жизнью, и человек становился тенью.
Но далеко за Гранью тени сказали:
«Мы тяжко трудились для Яна, и собрали печали мира, и заставили его Жизни сиять, а Ян ничего не сделал для нас. Лучше бы мы остались там, где нет никаких забот, и парили бы за Гранью».
И тени испугались, что они когда-нибудь еще соблазнятся показными обещаниями и станут жертвами ростовщика Яна, который всех превзошел в знании Закона. Только Ян сидит и не улыбается, наблюдая, как растет его запас драгоценностей. И не питает он жалости к бедным теням, которых обманом выманил из тихого обиталища и принудил трудиться в облике людей.
И Ян соблазняет все больше теней и посылает их, дабы раскрашивать принадлежащие ему Жизни, выпуская старые Жизни вновь, чтобы сделать их еще ярче; и иногда он дает тени Жизнь, которая некогда принадлежала королю и посылает ее на землю играть роль нищего, а иногда он посылает Жизнь нищего играть роль короля. Какое дело Яну до всего этого?
Те, которые постигли мудрость Закона, обещали людям Зону, что их Жизни, в которых они трудились, будут принадлежать им всегда. И все-таки люди Зону боятся, что Ян могущественнее и что он лучше знает Закон.
Кроме того, было сказано: настанет час, когда богатство Яна станет именно таким, как он мечтал. Тогда Ян оставит землю в покое и не станет больше беспокоить тени, но будет сидеть и злорадствовать с непристойной усмешкой, оберегая свой запас Жизней, ибо его душа – душа ростовщика. Но другие говорят, и они клянутся, что это истинно: есть Древние Боги, которые куда могущественнее Яна, Боги, которые сотворили Закон, изученный Яном, Боги, которые однажды заключат с Яном сделку, и она окажется для Яна слишком трудна. Тогда Ян будет блуждать в одиночестве, став обычным забытым Богом, и возможно, в некой проклятой земле ему придется торговаться с дождем за каплю воды, поскольку его душа – душа ростовщика.
А Жизни… Но кто ведает Древних Богов и кто может постичь Их волю?
Млидин
На склоне забытых лет Боги восседали на Моура Нэват над Млидином, удерживая свою лавину на привязи.
Повсюду в Среднем Городе стояли Храмы городских жрецов, и сюда шествовали все жители Млидина, чтобы принести им дары, и вошло в обычай у жрецов Города вырезать Богов для Млидина. Поскольку в отдельной комнате в Храме Илда посреди храмов, которые стояли в Среднем Городе Млидина, возложили книгу, называемую Книгой Прекрасных Устройств, написанную на языке, который ни один человек не мог прочесть, написаннную очень давно, дабы поведать, как человек может создать для себя Богов, которые не станут буйствовать или мстить маленьких людям. И все жрецы пытались прочесть Книгу Прекрасных Устройств, и все они стремились создать благожелательных Богов, и все Боги, которых они сделали, отличались друг от друга, только их глаза были всегда обращены на Млидин.
Но на Моура Нэват в течение всех забытых лет Боги ждали, пока люди Млидина не вырежут из камня сотни Богов. Никогда не обрушивалась с Моура Нэват на Млидин молния, никогда не случалось неурожая или дурного улова в море, только Боги на Моура Нэват сидели и улыбались. Обитатели Млидина говорили: «Йома – Бог». И Боги сидели и улыбались.
И после забвения Йомы и прошествия многих лет люди сказали: «Зунгари – Бог». И Боги сидели и улыбались.
Тогда на алтаре Зунгари священник поставил приземистую фигуру, высеченную из пурпурного агата, сказав: «Йазун – Бог». А Боги все сидели и улыбались.
У ног Йону, Базуна, Нидиша и Сандрао склонялись обитатели Млидина, и все равно Боги сидели, удерживая свою лавину на привязи над городом.
Потом на закате настала великая тишина наверху, и Моура Нэват все еще был укрыт сверкающим снегом, и в раскаленный город неслись прохладные бризы с его благожелательных склонов. Тогда Тарси Зало, высший пророк Млидина, вырезал из большого сапфира сотого городского Бога, и тут же на Моура Нэват Боги склонили головы, сказав: «Чаша позора теперь переполнилась». И они больше не смотрели на Млидин и больше не удерживали лавину на привязи, и она с воем понеслась вниз.
Над Средним Городом Млидин теперь лежит огромная куча камней, и на камнях построен новый город, в котором обитают люди, не ведающие о старом Млидине. А Боги все еще восседают на Моура Нэват. И в новом городе люди поклоняются высеченным из камня Богам, и число Богов, которых они создали – девяносто и еще девять. И я, пророк, нашел замечательный камень и иду ныне придать ему сходство с божеством, пред которым мог бы пасть ниц весь Млидин.
Повсюду в Среднем Городе стояли Храмы городских жрецов, и сюда шествовали все жители Млидина, чтобы принести им дары, и вошло в обычай у жрецов Города вырезать Богов для Млидина. Поскольку в отдельной комнате в Храме Илда посреди храмов, которые стояли в Среднем Городе Млидина, возложили книгу, называемую Книгой Прекрасных Устройств, написанную на языке, который ни один человек не мог прочесть, написаннную очень давно, дабы поведать, как человек может создать для себя Богов, которые не станут буйствовать или мстить маленьких людям. И все жрецы пытались прочесть Книгу Прекрасных Устройств, и все они стремились создать благожелательных Богов, и все Боги, которых они сделали, отличались друг от друга, только их глаза были всегда обращены на Млидин.
Но на Моура Нэват в течение всех забытых лет Боги ждали, пока люди Млидина не вырежут из камня сотни Богов. Никогда не обрушивалась с Моура Нэват на Млидин молния, никогда не случалось неурожая или дурного улова в море, только Боги на Моура Нэват сидели и улыбались. Обитатели Млидина говорили: «Йома – Бог». И Боги сидели и улыбались.
И после забвения Йомы и прошествия многих лет люди сказали: «Зунгари – Бог». И Боги сидели и улыбались.
Тогда на алтаре Зунгари священник поставил приземистую фигуру, высеченную из пурпурного агата, сказав: «Йазун – Бог». А Боги все сидели и улыбались.
У ног Йону, Базуна, Нидиша и Сандрао склонялись обитатели Млидина, и все равно Боги сидели, удерживая свою лавину на привязи над городом.
Потом на закате настала великая тишина наверху, и Моура Нэват все еще был укрыт сверкающим снегом, и в раскаленный город неслись прохладные бризы с его благожелательных склонов. Тогда Тарси Зало, высший пророк Млидина, вырезал из большого сапфира сотого городского Бога, и тут же на Моура Нэват Боги склонили головы, сказав: «Чаша позора теперь переполнилась». И они больше не смотрели на Млидин и больше не удерживали лавину на привязи, и она с воем понеслась вниз.
Над Средним Городом Млидин теперь лежит огромная куча камней, и на камнях построен новый город, в котором обитают люди, не ведающие о старом Млидине. А Боги все еще восседают на Моура Нэват. И в новом городе люди поклоняются высеченным из камня Богам, и число Богов, которых они создали – девяносто и еще девять. И я, пророк, нашел замечательный камень и иду ныне придать ему сходство с божеством, пред которым мог бы пасть ниц весь Млидин.
Тайна Богов
Зини Моэ, маленькая змейка, увидела прохладную реку, сверкающую перед ней вдалеке, и вознамерилась по горячему песку добраться до потока.
Алдун, пророк, вышел из пустыни и шел по берегу реки к своему старому дому. Тридцать лет минуло с тех пор, как Алдун оставил город, где он родился, дабы провести жизнь в тихом месте, где он мог бы раскрыть тайну Богов. Имя его дома было Город у Реки, и в том городе многие пророки учили о многих Богах, и люди создали для себя множество тайн, но все это время никто не узнал Тайну Богов. И при этом никто не мог устремиться на поиски, поскольку при любых разысканиях люди говорили о нем:
«Этот человек грешен, поскольку он не воздавал почестей Богам, которые говорят с нашими пророками при свете звезд, когда никто не слышит».
И Алдун постиг, что разум человека подобен саду, его мысли подобны цветам, а пророки его городов – садовникам, которые сеют и срезают цветы, садовникам, которые сделали садовые дорожки ровными и прямыми, и только по этим дорожкам разрешено бродить душе человека, чтобы садовники не сказали: «Эта душа согрешила». И садовники выпалывают с дорожек все прорастающие цветы, и в саду они срезают все цветы, которые становятся высокими, говоря: «Это обычно», и «это записано», и «это было всегда» или «этого не было прежде». Поэтому Алдун увидел, что в том городе не сможет он постичь Тайну Богов. И Алдун сказал людям:
«При начале мироздания Тайна Богов была ясно записана по всей земле, но ноги многих пророков истоптали ее. Ваши пророки – все истинные люди, но я ухожу в пустыню, чтобы найти то, что более истинно, нежели ваши пророки».
Поэтому Алдун удалился в пустыню; и в шторме и в тиши он искал много лет. Когда гром грохотал над горами, окружавшими пустыню, он искал Тайну в громе, но Боги не изрекали ее в громовых раскатах. Когда голоса животных нарушали тишину под звездами, он искал тайну там, но Боги не изрекали Тайну в голосах животных. Алдун старел, и все голоса пустыни говорили с Алдуном, кроме голоса Богов. Но однажды ночью он заслышал Их шепот за холмами. И Боги шептались друг с другом; обратив Свои лица к земле, все Они плакали. И Алдун, хотя он еще не видел Богов, видел, как поворачиваются Их тени, когда Они возвращались к огромной расселине между холмами; и там, стоя у входа в долину, Они сказали:
«О, Утро Заи, о, старейший из Богов, вера в тебя исчезла, и вчера твое имя произнесли на земле в последний раз».
И обратившись к земле, они все снова зарыдали. И Боги сорвали белые облака с неба и закрыли ими тело Утра Заи и вынесли его из долины за холмами, и прикрыли горные пики снегом, и ударили по их вершинам барабанными палочками, вырезанными из черного дерева, творя панихиду Богов. И эхо перекатывалось, уходя, и ветры выли, потому что вера прежних дней ушла, и с ней отлетела душа Утра Заи. Так, пройдя через горы, Боги шагнули в ночь, неся Их мертвого отца. И Алдун следовал за ними. И Боги пришли к большой ониксовой гробнице, которая опиралась на четыре рифленых столба белого мрамора, вырезанные из четырех гор, и там Боги возложили Утро Заи, потому что старая вера пала. И там у могилы Их отца Боги заговорили, и Алдун услышал Тайну Богов, и она показалась ему совсем простой; человек мог бы с легкостью разгадать ее – и все же не разгадал. Тогда восстала душа пустыни и бросила на могилу свой венок забвения, сотворенный из текучего песка, и Боги направились через горы домой в свой пустынный край. Но Алдун оставил пустыню и путешествовал много дней, и наконец достиг реки, которая текла на окраине города, направляясь к морю, и шагая вдоль берега, подошел к своему старому дому. И жители Города у Реки, завидев его издалека, воскликнули:
Алдун, пророк, вышел из пустыни и шел по берегу реки к своему старому дому. Тридцать лет минуло с тех пор, как Алдун оставил город, где он родился, дабы провести жизнь в тихом месте, где он мог бы раскрыть тайну Богов. Имя его дома было Город у Реки, и в том городе многие пророки учили о многих Богах, и люди создали для себя множество тайн, но все это время никто не узнал Тайну Богов. И при этом никто не мог устремиться на поиски, поскольку при любых разысканиях люди говорили о нем:
«Этот человек грешен, поскольку он не воздавал почестей Богам, которые говорят с нашими пророками при свете звезд, когда никто не слышит».
И Алдун постиг, что разум человека подобен саду, его мысли подобны цветам, а пророки его городов – садовникам, которые сеют и срезают цветы, садовникам, которые сделали садовые дорожки ровными и прямыми, и только по этим дорожкам разрешено бродить душе человека, чтобы садовники не сказали: «Эта душа согрешила». И садовники выпалывают с дорожек все прорастающие цветы, и в саду они срезают все цветы, которые становятся высокими, говоря: «Это обычно», и «это записано», и «это было всегда» или «этого не было прежде». Поэтому Алдун увидел, что в том городе не сможет он постичь Тайну Богов. И Алдун сказал людям:
«При начале мироздания Тайна Богов была ясно записана по всей земле, но ноги многих пророков истоптали ее. Ваши пророки – все истинные люди, но я ухожу в пустыню, чтобы найти то, что более истинно, нежели ваши пророки».
Поэтому Алдун удалился в пустыню; и в шторме и в тиши он искал много лет. Когда гром грохотал над горами, окружавшими пустыню, он искал Тайну в громе, но Боги не изрекали ее в громовых раскатах. Когда голоса животных нарушали тишину под звездами, он искал тайну там, но Боги не изрекали Тайну в голосах животных. Алдун старел, и все голоса пустыни говорили с Алдуном, кроме голоса Богов. Но однажды ночью он заслышал Их шепот за холмами. И Боги шептались друг с другом; обратив Свои лица к земле, все Они плакали. И Алдун, хотя он еще не видел Богов, видел, как поворачиваются Их тени, когда Они возвращались к огромной расселине между холмами; и там, стоя у входа в долину, Они сказали:
«О, Утро Заи, о, старейший из Богов, вера в тебя исчезла, и вчера твое имя произнесли на земле в последний раз».
И обратившись к земле, они все снова зарыдали. И Боги сорвали белые облака с неба и закрыли ими тело Утра Заи и вынесли его из долины за холмами, и прикрыли горные пики снегом, и ударили по их вершинам барабанными палочками, вырезанными из черного дерева, творя панихиду Богов. И эхо перекатывалось, уходя, и ветры выли, потому что вера прежних дней ушла, и с ней отлетела душа Утра Заи. Так, пройдя через горы, Боги шагнули в ночь, неся Их мертвого отца. И Алдун следовал за ними. И Боги пришли к большой ониксовой гробнице, которая опиралась на четыре рифленых столба белого мрамора, вырезанные из четырех гор, и там Боги возложили Утро Заи, потому что старая вера пала. И там у могилы Их отца Боги заговорили, и Алдун услышал Тайну Богов, и она показалась ему совсем простой; человек мог бы с легкостью разгадать ее – и все же не разгадал. Тогда восстала душа пустыни и бросила на могилу свой венок забвения, сотворенный из текучего песка, и Боги направились через горы домой в свой пустынный край. Но Алдун оставил пустыню и путешествовал много дней, и наконец достиг реки, которая текла на окраине города, направляясь к морю, и шагая вдоль берега, подошел к своему старому дому. И жители Города у Реки, завидев его издалека, воскликнули: