Дарси Эмма. Королева подиума

   — Как вы можете говорить с такой уверенностью, если не потрудились хоть немного узнать меня как человека, Розали Джеймс?
   Горечь этих слов поразила ее в самое сердце, но она не успела ответить.
   — Па-а-ап! — послышался сердитый голос Кейт.
   Розали заметила, как напряглись его скулы и по ним перекатились желваки. Взгляд, которым он посмотрел на нее, был преисполнен безжалостной решительности.
   — Не надейтесь, что я просто так уйду из вашей жизни, Розали Джеймс. Мы скоро встретимся снова.
   Он выпустил ее руку, и она безвольно повисла вдоль ее тела, а Адам уже с улыбкой повернулся к дочери, спешащей к ним по дорожке.
   Розали велела себе выбросить из головы его последние слова и сконцентрировать свое внимание на ребенке, который, впрочем, уже им не был. Она догнала Адама и пошла рядом с ним навстречу Кейт, и, хотя они не касались друг друга, ей казалось, что незримые нити уже крепко связали ее с этим мужчиной.
   Когда Кейт подошла к ним, Адам обнял дочь за плечи и прижал к себе. Девочка подняла к отцу сияющее лицо, наслаждаясь его вниманием, улыбнулась и затараторила о чем-то своем.
   Больше они с Адамом не разговаривали. Он попрощался со всей семьей, вышедшей проводить их с Кейт, поблагодарил за гостеприимство, и его машина стала медленно удаляться, как будто переносясь по тоннелю безвременья в другое время и другое место.
   Розали ощутила непривычную тяжесть на сердце, а в мозгу вспыхнула странная мысль: «Я должна быть с ними!»
   Но сейчас они должны побыть вдвоем. Это их время — отца и дочери.
   — Удалось совершить еще одно доброе дело? — осведомилась Рибел, беря сестру под руку.
   — Надеюсь. — Розали постаралась, чтобы ее голос звучал равнодушно.
   Мы скоро встретимся снова, пульсировали в ее голове последние слова Адама.
   Хорошо это или плохо? Она впервые не была ни в чем уверена и не могла ответить на этот вопрос.
   Одно она знала наверняка — рано или поздно Адам Кэйзелл вернется в ее жизнь, и с этим ей придется смириться, так или иначе.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Голова Адама была полностью занята мыслями о Розали Джеймс. Опыт подсказывал ему, что ее помимо собственного желания влечет к нему, и это влечение достаточно сильно. Но что заставляет ее так осторожничать? Что она скрывает? И как ему проникнуть в ее тайны, чтобы понять; какую тактику выбрать для ее завоевания?
   Тяжелый вздох дочери на соседнем сиденье вернул Адама к реальности. В нем сразу проснулось чувство вины. Он должен думать о ней и следить за дорогой, а не мечтать о прекрасной Розали. Кроме того, именно она настойчиво внушала ему мысль, что у его дочери серьезные проблемы.
   — Жаль уезжать? Или все-таки рада, что мы наконец вместе? — спросил он весело.
   Ответом ему была неопределенная гримаса.
   — Не могу осуждать тебя, — последовал неожиданный ответ. — Она очень красива. Стоит ей появиться, и даже я не могу оторвать от нее взгляд.
   — Полагаю, ты говоришь о Розали Джеймс?
   — О ком же еще? — насмешливо фыркнула Кейт. — Хочу заметить, что все твои подружки ей в подметки не годятся.
   — Она вообще совсем другая, — задумчиво произнес Адам, борясь с желанием выпытать у собственной дочери информацию об этой девушке, всерьез заинтриговавшей его.
   Кейт провела с ней целую неделю в Дэвенпорт-Холле, могла разговаривать и наблюдать за ней в кругу семьи, да и болтушка Селеста наверняка что-то рассказывала о своей приемной тетушке, являющейся мегазвездой подиума. Но, встревоженный словами Розали о душевном состоянии дочери, Адам решил не торопить события и сосредоточить свое внимание прежде всего на дочери.
   — Насколько я понял, тебе не нравятся женщины, с которыми я… провожу иногда время?
   Кейт передернула плечами.
   — Разве для тебя имеет значение, нравятся они мне или нет? Ты никогда не интересовался этим. Просто брал с собой очередную… подружку и ставил меня перед фактом.
   — Тебе это было неприятно?
   Кейт не ответила.
   В ожидании ответа Адам уверенной рукой вел машину и размышлял. Ему никогда не приходило в голову спросить согласия своей дочери, когда он приглашал очередную любовницу разделить их компанию. Но ведь у него есть определенные потребности, он не привык долго обходиться без женщины, мысленно попытался он оправдаться. Но, безусловно, ему следовало поинтересоваться мнением Кейт. Да, он привык жить, руководствуясь исключительно собственными интересами и желаниями, но в данном случае ему не следовало просто ставить свою дочь перед фактом.
   — К Розали это не относится, — наконец неохотно ответила Кейт.
   — Значит ли это, что остальные женщины были тебе неприятны?
   Дочь повернулась и пристально посмотрела ему в лицо.
   — Им до меня не было никакого дела. Они терпели меня, как досадную помеху, но мирились, лишь бы заполучить тебя.
   — Кто-нибудь из них плохо с тобой обращался? — насторожился Адам.
   — Нет, конечно. Они же не полные дуры. Некоторые из них были настолько сладкими, что меня тошнило. Как же, я ведь моя дочь, и мое расположение — козырь в их руках.
   Откровенный цинизм в словах дочери неприятно поразил Адама. В тринадцать лет слишком рано так желчно, но, к сожалению, точно оценивать людей. Но разве он может как-то изменить ситуацию? Он таков, каков есть, и меняться не намерен.
   — А почему ты сказала, что не имеешь в виду Розали?
   Кейт снова помедлила, прежде чем ответить.
   — Знаешь, — задумчиво произнесла она, — может показаться, что она занята исключительно собой, — такая красивая и известная… Если бы она когда-нибудь приехала в нашу школу, девчонки умерли бы… Когда я познакомилась с ней, я поняла, что дело не в макияже, не в нарядных тряпках и не в уловках фотографов… Понимаешь, все это для нее неважно. Стоит заговорить с ней о ее карьере, как сразу становится понятно, что ей скучно говорить об этом. Оглянуться не успеешь, как это уже ты рассказываешь ей о себе, а она слушает тебя с неподдельным вниманием.
   — Что ж, испытанный способ перевести разговор на другую тему.
   Кейт нахмурилась, потом отрицательно покачала головой.
   — Ты не понял. Она на самом деле слушает тебя. Я вижу, когда человек слушает по-настоящему, а когда с самым заинтересованным видом пропускает твои слова мимо ушей, кивая невпопад. Как это делает мама. — В голосе Кейт появились горькие нотки. — Смотрит на тебя и думает о чем-то своем.
   Адам нахмурился.
   — У тебя проблемы с мамой?
   — Да нет… — равнодушно отмахнулась Кейт, и Адам насторожился еще сильнее. Проблемы были, и главная, похоже, состояла в том, что дочь совершенно не уважает свою мать.
   Адам напомнил себе, что уважение не дается свыше, его надо заслужить. Кроме того, проблема отцов и детей существовала и будет существовать всегда. Но так легко рассуждать, когда это не касается твоей дочери.
   С пассажирского места раздался смешок.
   — Знаешь, говорить с мамой все равно что с какаду из одного рекламного ролика.
   — Какого ролика?
   — Да, я забыла, — со вздохом ответила Кейт, — ты же почти не смотришь телевизор. Звонит одной женщине подружка, которая всегда грузит ее своими проблемами, и эта женщина, естественно, не хочет с ней разговаривать. Она кладет трубку рядом со своим попугаем, который сидит на жердочке и периодически каркает в трубку: «Понимаю… Понимаю… Понимаю, дорогая…» Вот и мама как этот какаду.
   Голос какаду в исполнении Кейт очень походил на голос его бывшей жены, и Адам забеспокоился всерьез. Он должен поговорить с Сарой, обратить ее внимание на то, что у нее проблемы с дочерью.
   — Между прочим, это реклама шоколада. Пока какаду разговаривает с надоедливой подружкой, женщина уплетает шоколад. Классно, правда? Зачем грузить себя чужими проблемами, если они тебя совсем не волнуют?
   — Ничего классного.
   Интересно, сколько еще неприятных открытий его поджидает? Он, конечно, знает, что Сара из кожи вон лезет, помогая новому супругу в его политической карьере, но чтобы совсем забросить родную дочь… Ясно, что Кейт давно перестала быть для нее на первом месте. А для него самого?
   Интересно, как много услышала Розали Джеймс, слушая его дочь? Его уважение к ней, как к личности, еще больше возросло, стоило ему подумать, что надо обладать определенным мужеством, а главное, быть неравнодушной, чтобы осмелиться высказать ему в лицо весьма нелицеприятные вещи.
   Кейт бросила на него проницательный взгляд. Ты пытаешься выведать у меня сведения о ней, да, пап?
   — О ком? — Он сам понимал, насколько наигранно его удивление.
   — О Розали Джеймс, естественно.
   И снова его неприятно поразили цинизм и совершенно недетская проницательность дочери, тем более что в его отношении к этой женщине не было ничего циничного и ему не хотелось разговаривать о ней в таком тоне.
   — Или тебя кто-то дожидается в Лондоне? — спросила Кейт. В ее голосе слышались разочарование и отсутствие интереса.
   — Нет. В настоящий момент я ни с кем не связан.
   На самом деле ничего более или менее серьезного и продолжительного у него не было с тех пор, как он расстался с Сашей, сразу после той премьеры в «Метрополитен-Опера». То же самое случилось с Талией после встречи в Пномпене — невольное сравнение с Розали делало любую женщину неинтересной и нежеланной.
   — Зачем ты водил ее к озеру? — продолжила допрос Кейт. И снова недетская оценка ситуации дочерью заставила Адама задуматься. Сколько раз она наблюдала, как он «охмуряет» очередную подружку? И тут Адам испугался по-настоящему — он думает о своей дочери как о зрителе, а не участнике его жизни!
   — Розали захотела поговорить со мной наедине. Кстати, о тебе. — Он прекрасно понимал, что это была единственная причина, почему она согласилась сопровождать его на этой прогулке. Ее сопротивление любой его попытке сблизиться было стойким и упорным.
   — Обо мне?
   — Да. — Адам улыбнулся дочери. — Она сказала, что ты ей очень понравилась.
   Лицо девочки вспыхнуло румянцем. Правда, Адам не мог бы с уверенностью сказать — от удовольствия или смущения. Она поспешно отвернулась и стала смотреть в окно. Адам положил руку ей на колено.
   — А что она еще говорила?
   Адам понял, что сейчас самый подходящий момент, чтобы установить более близкие, более доверительные отношения с дочерью, поэтому заговорил, очень тщательно подбирая слова:
   — Она сказала, что ты очень умная и яркая личность. Что я тебя совсем не знаю, принимая многие вещи как само собой разумеющиеся. — Он сделал паузу, давая ей осмыслить услышанное, потом заговорил снова: — Ее слова подсказали мне неплохую идею — давай проведем эти каникулы на Тортоле только вдвоем, ты и я, делая все, что нам заблагорассудится. Как тебе?
   Сияющими от восторга глазами Кейт уставилась на Адама.
   — Ты серьезно? Ты, я и никого больше?
   — Именно. Только ты и я.
   — Никаких подружек и коллег по работе? — Она все еще не могла поверить.
   — Никого. Час или два в день я буду работать, а все остальное время я — твой, Кэти. Завтра пройдемся в Лондоне по магазинам, купим все, что нужно для отдыха, — одежду, новые игры, книги — и улетим на Тортолу Что скажешь?
   — Да-а-а-а! — завопила Кейт, хлопая в ладоши. — Это просто супер, пап! Высший класс!
   Он засмеялся, счастливый оттого, что смог сделать счастливой ее.
   — Уверен, у нас будут замечательные каникулы.
   — Лучшие!
   — Но нам действительно нужна парочка новых игр. Мне надоело, что ты вечно обыгрываешь меня в скрэбл^[2].
   Кейт улыбнулась и принялась строить планы. Казалось, Розали Джеймс была забыта. Но только не Адамом.
   Он начинал думать, что в его жизни может и должна быть только эта женщина. Осталось убедить в этом ее.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Розали собирала чемодан для очередной поездки, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку, не задумываясь над тем, кто бы это мог быть.
   — Розали Джеймс, — автоматически ответила она.
   — Адам Кэйзелл.
   От звука этого глубокого голоса сердце Розали пропустило удар, а в душе зародилось предчувствие чего-то важного и судьбоносного. С момента их встречи в Дэвенпорт-Холле прошел месяц, но, оказывается, она напрасно надеялась, что сможет выбросить из головы Адама Кэйзелла и его дочь.
   — Я хочу поблагодарить вас за совет, данный мне в нашу последнюю встречу, — продолжал теплый бархатистый голос, от которого Розали бросило в жар.
   Она сделала глубокий вдох, стараясь вернуть самообладание.
   — Откуда у вас этот номер телефона, Адам?
   — От вашей сестры, — последовал незамедлительный ответ.
   — Вам дала его Рибел?
   — А не должна была?.
   Видимо, Рибел посчитала, что, раз Селеста и Кейт — лучшие подруги, на Адама не распространяется ее непреложное правило никому не давать свой личный номер.
   — Я хотел сказать вам, как сильно вы помогли мне понять собственную дочь, и искренне поблагодарить.
   — Вам удалось сблизиться с ней? — не смогла скрыть свое любопытство Розали.
   — Эти несколько недель стали откровением для нас обоих.
   — Я рада это слышать.
   — Я хотел спросить, не согласитесь ли вы приехать и своими глазами увидеть, как обстоят дела?
   Еще одна встреча? Видимо, с этой целью он и звонит, а Кейт была лишь поводом. Адам не оставил своих попыток сблизиться с ней и, будучи искушенным в такого рода играх, решил действовать тонко и ненавязчиво. Но самое ужасное — Розали очень хотелось увидеть и его, и его дочь. Но ведь он не остановится на этом.
   Похоже, Адам разворачивает кампанию по ее завоеванию, и ей будет очень трудно противостоять такому мужчине. Но что потом? Она уже давно решила, что никогда не будет никому принадлежать, ее жизнь всегда будет принадлежать только ей.
   — Мы с Кейт на Тортоле, — ворвался в ее лихорадочные раздумья голос Адама. — Это один из Виргинских островов в Карибском море. У меня здесь вилла.
   Слава богу, он далеко, облегченно вздохнула Розали. Он не постучит через минуту в ее дверь и не заставит принять решение, противоречащее всем тем принципам, по которым она жила до сих пор.
   — Мы провели с Кейт несколько замечательных ленивых недель, много разговаривая и заново открывая друг друга. Мы оба очень хотели бы, чтобы вы прилетели к нам на недельку.
   Предложение было не просто соблазнительным, оно было искушающим. Провести неделю на Карибском море. Судя по тому, что она никогда не слышала о Тортоле, вряд ли этот остров был центром туризма, а значит, она смогла бы полностью расслабиться, не боясь папарацци и сплетен. Но в любом случае это невозможно.
   — Благодарю вас, но я занята, Адам. У меня есть профессиональные обязательства, и завтра я лечу в Нью-Йорк на фотосессию.
   — И сколько вы пробудете в Нью-Йорке?
   — Несколько дней, — уклончиво ответила Розали.
   — Мой личный самолет мог бы забрать вас в Нью-Йорке и доставить на Тортолу. Все, что от вас требуется, — позвонить в офис «Сатурн компани» в Нью-Йорке и назвать день и час.
   Страх и нежелание быть принужденной к чему-либо, оказаться в ситуации, справиться с которой она будет не в состоянии, боролись в Розали с желанием оказаться наедине с Адамом вдали от всего мира.
   — Обещаю вам, что ваш приезд не будет расценен как обещание дать то, что вы не хотите или не можете дать, Розали, — мягко, но очень убедительно заверил ее Адам. — Кейт будет нашей дуэньей. Такая ситуация устроит вас? Заверяю вас, вы будете в полной безопасности.
   Разве сможет она быть в безопасности рядом с Адамом Кэйзеллом?
   — Адам, я совсем не знаю вас, — попыталась выиграть время Розали.
   Зато вы знаете Кейт. Знаете лучше, чем я, ее отец. И я не намерен делать ничего из того, что могло бы разрушить то взаимопонимание, которого мы достигли в последнее время благодаря вам.
   — Тем более вам стоит побыть с ней вдвоем…
   — Розали, это приглашение исходит в равной степени и от Кейт, — решительно перебил ее Адам.
   — Сомневаюсь.
   — А вы приезжайте и убедитесь сами.
   По всему видно, Адам решил добиться своего.
   — Вы ей очень нравитесь, Розали. Я тоже хотел бы узнать вас поближе. Что-то подсказывает мне, что вы тоже хотите узнать меня. Я не ошибаюсь, Розали?
   Желудок Розали сжался в испуге, мышцы внизу живота инстинктивно напряглись. Он не ошибался: она действительно хотела узнать, каково это — быть женщиной в объятиях этого мужчины. Узнать, почему он действует на нее так сильно и неконтролируемо. Может быть, узнав все это, она сможет противостоять ему.
   — Почему вы не хотите дать нам немного времени, Розали?
   Действительно, почему?
   Несколько дней в его обществе помогут раз и навсегда расставить все по своим местам. И все же некая ее мятежная часть не хотела так быстро сдаваться.
   — Я подумаю, Адам. Может быть, и смогу прилететь на Тортолу ненадолго.
   — Я не отступлюсь, Розали.
   Коварное обещание-угроза на миг лишило ее речи.
   — Я знаю, Адам. Я уже поняла это. И тем не менее я оставляю за собой право принять окончательное решение. И еще, Адам: не звоните больше по этому номеру без моего разрешения.
   Повисшая пауза позволила ей представить, как на другом конце провода Адам обдумывает ее слова.
   — Я сожалею, что вы сочли этот звонок нежелательным вмешательством в вашу личную жизнь. Я хотел бы, чтобы он был воспринят совсем иначе.
   — Я бы предпочла сама давать свой номер тем, кому сочту нужным. Не используйте больше мою сестру, Адам. И никого другого из моей семьи.
   — Хорошо.
   — Благодарю за приглашение. Я подумаю.
   Она повесила трубку, прежде чем он успел сказать еще что-нибудь, довольная тем, что последнее слово осталось все-таки за ней. Ей было очень важно, чтобы это было так. Особенно с этим мужчиной. Она и без его слов знала, что он так просто не уйдет из ее жизни, и должна была быть уверена, что справится с ситуацией.
 
   Услышав гудки отбоя, Адам задумался. Он еще никогда не сталкивался с подобным противостоянием со стороны женщины. И хотя от этой конкретной женщины он ожидал чего-то подобного, но все-таки рассчитывал, что приглашение, сделанное в столь осторожной и продуманной форме, будет непременно принято. Впрочем, она еще не сказала однозначное «нет».
   Медленно опустив трубку на рычаг, Адам вдруг почувствовал прилив такого неистового желания, что, окажись сейчас Розали Джеймс рядом, он повалил бы ее на ближайшую кровать и заставил бы признать, что она испытывает такое же жгучее желание близости с ним. Какие бы преграды она ни воздвигала между ними, Адам поклялся снести их все и добраться до тела, сердца и души этой загадочной, неуловимой женщины.
   Хотя «снести» — это слишком. Адам чувствовал, что силой и принуждением он вряд ли сможет чего-нибудь добиться от Розали, скорее оттолкнет ее окончательно, а значит, преграды следует обойти. Из их короткого знакомства Адам мог предположить, что она идет по жизни собственным путем, опираясь на моральную поддержку семьи, и не спешит связывать себя какими-либо узами ни с одним мужчиной. Интересно, а была она вообще близка хоть с одним мужчиной? — вдруг подумал Адам.
   Было бы интригующе и заманчиво оказаться первым.
   И все-таки физической близости на этот раз Адаму казалось мало. Он хотел узнать Розали и на другом… человеческом уровне. И он непременно узнает. Если не на Тортоле, значит, где-нибудь еще.
   Адам вышел на широкую веранду, с которой открывался великолепный вид на бухту. Изумрудная вода сверкала в лучах полуденного солнца… Райский уголок вдалеке от суматохи Нью-Йорка, где можно расслабиться и отдохнуть. Если она приедет, то здесь ее защитные инстинкты непременно ослабнут… Если только она решится приехать.
   — Она приедет? — На веранде появилась Кейт, неся в руках игру, в которую они договорились поиграть. В ее глазах были надежда и ожидание.
   — Не знаю, — честно ответил Адам. — У нее фотосессия в Нью-Йорке, а потом… может быть. Она еще не приняла решения.
   Кейт не скрывала своего недоумения.
   — Теряешь квалификацию, папочка? — поддела она его.
   — Я и не думал, что Розали Джеймс, бросив все, кинется на Тортолу по первому моему зову. — И снова он не лукавил.
   — Именно это делает ее непохожей на всех остальных, да? Мне кажется, у тебя еще не было подружки, которая не ухватилась бы за такой шанс обеими руками.
   Немного цинично, но в целом верно.
   Адам уселся за стол, на котором Кейт уже разложила доску и карточки. Ему очень нравилось играть с дочерью — она была азартным и в то же время умным и расчетливым соперником.
   — Жаль, — вздохнула девочка.
   — Полагаю, у Розали Джеймс плотный рабочий график, Кейт. И она сама решит, включать нас в него или нет.
   Ты бы мог предложить ей помощь в ее делах с этими бедными детьми. Скажи, что она может бесплатно летать самолетами твоей авиакомпании, а?
   — И не подумаю покупать ее расположение. — Он не сомневался, что она тут же забудет даже его имя, стоит ему прибегнуть к подобной тактике.
   — А я думаю, это сработает.
   — Кейт, некоторые люди не покупаются, и Розали Джеймс — одна из них.
   После минутного раздумья девочка согласно кивнула.
   — Думаю, ты прав. Она не нравилась бы мне так, будь она другой. Знаешь, маму в основном окружают люди, которым что-нибудь нужно, а друзей настоящих нет.
   — Думаю, твоя мама понимает это. В среде политиков общение с такими людьми называется «полезным знакомством».
   — Но мне это не нравится, папа. Они все… — она наморщила нос, подбирая подходящее слово, — фальшивые.
   Но мы ничего не можем с этим поделать. Так уж устроен наш мир.
   Саре стоило бы объяснить все это дочери, сердито подумал Адам. Ничего, как только он вернется в Лондон, он встретится с бывшей женой и попытается объяснить ей, что происходит с Кейт.
   — Ты прав, — уныло согласилась девочка.
   — Ладно тебе! Давай лучше играть.
   — Давай! — Легко забыв обо всех тревогах, как это бывает только в детстве, Кейт радостно улыбнулась. — Может быть, Розали все-таки решит приехать? Это было бы классно, да?
   — Это было бы хорошо, но не стоит слишком рассчитывать на это, чтобы потом не разочаровываться. Оставим выбор за ней, ладно?
   Но внутренне Адам воспринимал уклончивость Розали как вызов. И пусть это будет последнее, что он сделает, но он узнает, почему она так себя ведет.
 
   Только усилием воли Розали заставила себя продолжить сборы. Все ее мысли были на неизвестном острове Тортола. Что ей может потребоваться, реши она полететь туда из Нью-Йорка? Купальник? Легкая летняя одежда? Впрочем, о чем это она? Ведь еще ничего не решено…
   Было бы безумием позволить себе сблизиться с Адамом Кэизеллом. Из газетных и журнальных сплетен и даже из рассказов Кейт ясно, что он — отъявленный Казанова, и ей претит сама мысль о том, что она может связаться с таким мужчиной. Стать очередной женщиной в длинном списке его побед? Ни за что! И все-таки, почему она не находит в себе сил категорически отказаться от поездки?
   Потому что… потому что некая часть ее существа жаждет испытать это, и, может быть, тогда, когда с этим станет все ясно и будет покончено, она сможет жить дальше, навсегда выбросив Адама Кэйзелла из головы. Ведь все вокруг говорят, что страсть, вожделение не длятся долго. Значит, если она поедет на Тортолу и согласится на это, это не будет означать, что она уступает и предает себя.
   Розали чувствовала, что пытается найти компромисс сама с собой и ступает на зыбкую, небезопасную почву.
   Если бы Рибел не сглупила и не дала ему телефон… Интересно, а почему она его дала? Они давным-давно договорились, что без согласия Розали она никому ее номер телефона не дает. В некоторых случаях она может спросить номер, по которому Розали, если захочет, сама свяжется со звонившим.
   Розали схватила трубку и набрала номер Дэвенпорт-Холла. Трубку подняла сама Рибел, и Розали без предисловий ринулась в атаку:
   — Ты зачем дала мой номер Адаму Кэйзеллу?
   — Что случилось, Розали?
   — Ты же знаешь, как я оберегаю свою личную жизнь?
   — Я подумала, ты будешь рада узнать, что твой совет по поводу Кейт принес плоды.
   — Мне было бы достаточно твоих слов.
   — Розали, я подумала, что было бы правильно, если бы ты услышала их от него самого. Он был очень благодарен…
   — Рибел, дело не в Кейт. Он хочет меня, и ты это знаешь!
   — Он предложил тебе встретиться?
   — Да.
   — Если ты ответила отказом, Адам Кэйзелл проявит уважение к твоему решению, я не сомневаюсь в этом.
   — Он так просто не сдастся.
   Розали, почему ты так боишься его? Он ни к чему не станет тебя принуждать, и твоего «нет» будет всегда достаточно.
   — Ты не должна была давать ему мой номер, Рибел! — Розали почувствовала, что в ее голосе проскальзывают панические нотки.
   Сестра вздохнула.
   — Раз ты так считаешь… Прости, что расстроила тебя. Понимаешь, все дело в том, что… он мне нравится. Пусть о нем говорят как о плейбое, я уверена, что с ним ты была бы в безопасности.
   От такого противоречивого заявления у Розали перехватило дыхание.
   — Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, Рибел, — быстро проговорила она. — Между мной и Адамом Кэйзеллом не может быть ничего общего…
   — Знаешь, я точно так же думала о нас с Хью, когда мы встретились впервые.
   — Рибел, ты знаешь о моем прошлом…