Страница:
– Нет, не в этом дело. Эта ваша борода… Раньше у вас ее не было.
– Точно подмечено! – развеселился окончательно Эвклид. – Не было, а теперь вот отросла. Но какими судьбами, Аленушка? Как вы тут оказались?
– А вы?
– Я здесь работаю. Если вы не помните, я преподаю в этой альма-матер математику всяким юным оболтусам.
Еще бы не помнить! Эвклид всегда прекрасно жил, давая весьма дорогостоящие уроки желающим поступить в вуз, в котором он преподавал всю свою жизнь. Неоправданно завышенную цену за свои услуги Эвклид объяснял родителям своих учеников так: «Половину я получаю за свои знания, а половину – за то, что ваше дитя сумеет применить эти знания на экзамене». И надо сказать, что осечек у Эвклида почти не случалось. Он умел устроить так, чтобы все его ученики получили именно те вопросы и задачи, решить которые были в состоянии.
Алена повнимательнее оглядела Эвклида. За исключением бороды, он почти что не изменился. Ну, повзрослел, разумеется, но ведь сколько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз! И кажется, он непритворно рад видеть ее снова.
– Аленушка, сокровище мое, – тут же подтвердил эту мысль Эвклид, – как же я рад! Надо отпраздновать нашу с вами встречу!
– Где? – испугалась Алена. – Тут? В институте?
Перед ее мысленным взором предстала студенческая столовка, где они с Эвклидом сидят на пластмассовых стульчиках, чокаются пластиковыми стаканчиками с компотом, а на десерт у них пирожки с повидлом. Это была страшная пошлость. И Эвклид это тоже понял.
– Предлагаю отметить нашу встречу сегодня вечером в кафе.
И прежде чем замужняя Алена успела сказать «нет», озорная девчонка, прячущаяся глубоко внутри, воскликнула:
– Я согласна.
– Вот и чудесно! – просиял Эвклид. – Значит, сегодня в семь у меня дома… Шучу, шучу! Не надо так пугаться! Моя жена ничего не должна знать о нашей с вами встрече. В последнее время она стала очень болезненно реагировать, когда я общаюсь с молодыми девушками. Представляете, мне даже пришлось отказаться от всех учениц. Оставил себе только учеников – мальчиков. Да она и к ним меня ревнует. Стоит мне начать занятия, как она то и дело заглядывает к нам. То чаю, то еще чего-нибудь предлагает. Но повод у нее один: проверить, тем ли я занимаюсь с учениками, чем должен. Старческий маразм, я бы сказал.
– Меня совершенно не интересует ваша жена, – холодно отозвалась Алена. – Но если спросить меня, то я вам так скажу: супруга вас и прежде ревновала ничуть не меньше.
Алена до сих пор хорошо помнила тот скандал, который учинила супруга Эвклида, обвиняя Алену черт знает в чем. Самое меньшее, что инкриминировалось ею Алене, был увод чужого мужа из семьи. А ведь у Алены и в мыслях-то ничего подобного не было. Да и возраст не позволял увести мужа из семьи. Алене ведь еще не исполнилось и шестнадцати.
– Так что? – поинтересовался у нее Евклид. – Договорились насчет вечера?
– Да, но где?
– А уж это предоставьте мне выбирать самому. Я считаю, что мужчина не должен озадачивать свою даму, так сказать, техническими моментами. От дамы требуется лишь само ее появление. Все остальное – задача мужчины.
Это было очень приятно слышать. И внезапно Алене страшно захотелось пойти на свидание. Ведь у них с Эвклидом никогда не было ничего в этом роде. Они встречались исключительно на семейных сборищах у Алениной тети. Так уж получилось, что ревнивая супруга Эвклида была подругой тети Алены. И поэтому на семейных праздниках неизменно присутствовала и она тоже. Охраняла и оберегала своего супруга от покушений других дам. К Эвклиду разрешалось приближаться лишь детям. Алена была в их числе. И так было вплоть до того момента, пока Алена не влюбилась в Эвклида, а его жена не просекла это. После они с супругом вежливо, но неизменно твердо отвечали на все приглашения Алениной тети отказом. Алена не сомневалась, это была целиком и полностью инициатива супруги Эвклида. Она стремилась сохранить верность своего мужа даже ценой отказа от общения с подругой.
Она продиктовала Эвклиду номер своего сотового и спросила еще раз:
– Значит, до вечера?
– До вечера.
Эвклид обнял Алену за плечи, чмокнул воздух где-то возле ее виска, а потом бодрой рысью ускакал на занятия, так как под потолком уже вовсю гремел оглушающий звонок.
Вернувшись в машину к нетерпеливо ожидающему ее охраннику, Алена заранее приготовилась получить от Вани втык. И не ошиблась.
– Что же вы, Алена Игоревна, без меня-то пошли на эту встречу? – тут же сделал ей Ваня замечание. – А потом и вовсе неизвестно куда от меня умотали с этой бабой!
– Почему же неизвестно куда? Очень даже известно. В институт, где учились обе ее пропавшие дочери.
– Но мне-то вы об этом не сказали.
– А должна была?
– Конечно! Я ведь за вас ответствен! Вы мне о каждом своем шаге должны отчитываться!
Причем вид у охранника был до того обиженный и расстроенный, что Алена не решилась сказать ему грубость.
– Ваня, ты же видел, там со мной была всего лишь несчастная женщина – мать двух пропавших дочерей.
– Вот то-то и оно!
– Что ты имеешь в виду?
– Люди с бухты-барахты не пропадают. Как хотите, а мне физиономия этой тетки совсем не понравилась.
– Просто она плохо выглядела. Была вся в слезах, без прически…
– Нет, – упрямо помотал головой Ваня. – Дело не в этом. Наглая она. И по-своему очень уж любит поступать!
– Откуда ты знаешь? – не смогла сдержать улыбки Алена. – Ты ведь с ней даже не разговаривал.
– А мне достаточно на человека разок взглянуть, я уже знаю, что он за фрукт. Я за этой бабой долго наблюдал. Видел, как ее физиономия иной раз перекашивалась. А вы с ней и в кафе сидели, и в институт этот поперлись. А уж чего я натерпелся, когда она вышла, а вас все не было, и не передать! Даже звонил вам!
– Но я же тебе сказала, со мной все в порядке.
– В порядке-то в порядке, а чего вы так долго не выходили?
– Все тебе обязательно знать! – вспыхнула Алена. – Занята была!
Ваня посопел носом и продолжил:
– И так я вам насчет этой бабы скажу: держитесь-ка вы от нее подальше.
– Ваня, ты меня удивляешь.
– Я вас предупреждаю! Видели бы вы, с каким видом эта тетка из института вышла! Прямо людоедка какая-то! И еще тип этот…
– Какой тип? – насторожилась Алена, совесть которой была нечиста.
А ну если Ваня видел, как она мило любезничала со своим Эвклидом? Но нет, тот имел в виду совсем другое.
– Тип такой из себя прожженный. Тачка пацанская, золота без меры, пушка под пиджаком. Разбойник, одним словом. И рожа нерусская.
– И что он хотел от Альбины Григорьевны?
– Чего хотел, я не знаю. На противоположной стороне машину удалось припарковать, я их разговор услышать не мог. Но ваша безутешная мамаша с этим типом в большой дружбе.
– С чего ты взял?
– К постороннему мужику в тачку не садятся! – отрезал Ваня.
– Может, он ее силой заставил?
– Бросьте вы, Алена Игоревна, знакомую вашу изо всех сил передо мной выгораживать! Что же я, слепой, по-вашему? Сама тетка к нему в машину села. С улыбочкой. А он-то ей еще и дверцу изнутри открыл, сама любезность просто.
– Наверное, это ее знакомый. Или родственник.
– Кавказской национальности был парень, – сухо произнес Ваня. – Уж точно не родственник русской бабе. Разве что зять? Говорили мне, что у этой женщины две дочки с кавказцами встречались? Может, один из них?
Это заставило Алену призадуматься. А призадумавшись, пожалеть о том, что не взяла у Альбины Григорьевны фотографии этих Рустама и Хасана. Так бы показала сейчас их Ване, и все сразу стало бы ясно. Хотя с другой стороны, что бы стало ясно? Наоборот, встречайся Альбина Григорьевна с кем-то из женихов своих пропавших дочерей, это все только еще больше бы запутало.
А Ваня между тем продолжал бухтеть:
– Не надо вам было и встречаться с этой бабой. Я вам сразу так прямо и сказал. Только что толку? Вы же меня никогда не слушаете! Уверен, что эта тетка добилась от вас всего, чего хотела!
– Да, – не стала скрывать Алена. – Я пообещала, что найду ее дочерей.
– Зачем? – ахнул Ваня и даже за сердце схватился. – Зачем вы это ей сказали?
– Но я действительно могу это сделать. По крайней мере, попытаться я точно могу.
– Нет, вы однозначно сумасшедшая, Алена Игоревна! Не обижайтесь, но я вам запрещаю это делать!
– А я все равно поступлю как мне хочется.
– Тогда я немедленно звоню Василию Петровичу! Пусть отзывает вас обратно домой! Где мой телефон? Черт знает что вы творите, Алена Игоревна! Нет, просто черт знает что!
Но Алена не испугалась. Она знала одно верное средство, которое заставит ее бравого охранника угомониться и мигом изменить свое мнение.
– Вот я и думаю, – задумчиво произнесла Алена, делая вид, что даже не слышит возмущенных реплик телохранителя и не замечает его судорожных поисков телефона, – кого бы нам с тобой подключить к себе в помощь? Может быть, Ингу? А то она жаловалась, что ей в последнее время совсем одиноко и заняться совершенно нечем.
Бац! Выстрел угодил точнехонько в яблочко. Услышав про Ингу, охранник моментально перестал искать свой телефон и произнес совсем другим тоном:
– Так это… того… Алена Игоревна, правильно я понял, девушки, что пропали, они совсем молоденькие? Да?
– Студентки. В этом вузе обе бедняжки учились.
– Совсем девчонки, – закручинился Ваня. – И что же? Куда они делись-то?
– Их мать настаивает на версии похищения. А в самом похищении она подозревает женихов девушек. Они оба родом с Кавказа, а там невест крадут почем зря.
– Был у меня один кореш, – тут же ударился в воспоминания Ваня. – Ингуш. Хороший парень, но жену себе раздобыл именно таким образом. Украл ее. Ну не так, чтобы совсем украл, но все-таки украл.
– Расскажи поподробнее.
– Родители девушки были против их брака. Они для дочери уже какого-то дальнего родственника присмотрели – богатого да уродливого. Ну а девушка не хотела за родительского жениха. Они с моим корешем сговорились да и разыграли перед всеми ее похищение. Родители девушки потом с моим корешем два года не разговаривали. Лишь когда у них с женой сын родился, дед гнев на милость соизволил сменить.
– Но там ведь девушка сама была согласна на брак?
– Ясное дело, не супротив же ее воли кореш похищал.
– Вот видишь. А тут совсем другой случай. Мать уверена, что девушек похитили насильно.
– Насильно? – насупился Ваня. – Нет, это совсем не дело! Невест воровать вообще только в самом крайнем случае можно, когда родители самодурствуют. А уж против собственной воли невесты – вообще беспредел.
– Рада, что ты это тоже понимаешь! Так что? Едем к Инге?
– Едем! – бодро откликнулся Ваня. – Прямо сейчас и поедем. Да?
Алена с облегчением убедилась, что в голосе ее охранника больше нету даже намека на недовольство. Все незатейливые мысли Вани теперь были посвящены Инге и предстоящему свиданию с женщиной, в которую он был влюблен вот уже много лет. И тот факт, что виделись они с предметом страсти совсем не часто, а даже, скорее, редко, лишь подогревал чувства пылкого охранника. Алена все рассчитала правильно. Ведь устоять перед перспективой более близкого и частого общения с Ингой, которая была просто неизбежна во время их общего расследования, Ваня, конечно, не мог.
Глава 3
– Точно подмечено! – развеселился окончательно Эвклид. – Не было, а теперь вот отросла. Но какими судьбами, Аленушка? Как вы тут оказались?
– А вы?
– Я здесь работаю. Если вы не помните, я преподаю в этой альма-матер математику всяким юным оболтусам.
Еще бы не помнить! Эвклид всегда прекрасно жил, давая весьма дорогостоящие уроки желающим поступить в вуз, в котором он преподавал всю свою жизнь. Неоправданно завышенную цену за свои услуги Эвклид объяснял родителям своих учеников так: «Половину я получаю за свои знания, а половину – за то, что ваше дитя сумеет применить эти знания на экзамене». И надо сказать, что осечек у Эвклида почти не случалось. Он умел устроить так, чтобы все его ученики получили именно те вопросы и задачи, решить которые были в состоянии.
Алена повнимательнее оглядела Эвклида. За исключением бороды, он почти что не изменился. Ну, повзрослел, разумеется, но ведь сколько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз! И кажется, он непритворно рад видеть ее снова.
– Аленушка, сокровище мое, – тут же подтвердил эту мысль Эвклид, – как же я рад! Надо отпраздновать нашу с вами встречу!
– Где? – испугалась Алена. – Тут? В институте?
Перед ее мысленным взором предстала студенческая столовка, где они с Эвклидом сидят на пластмассовых стульчиках, чокаются пластиковыми стаканчиками с компотом, а на десерт у них пирожки с повидлом. Это была страшная пошлость. И Эвклид это тоже понял.
– Предлагаю отметить нашу встречу сегодня вечером в кафе.
И прежде чем замужняя Алена успела сказать «нет», озорная девчонка, прячущаяся глубоко внутри, воскликнула:
– Я согласна.
– Вот и чудесно! – просиял Эвклид. – Значит, сегодня в семь у меня дома… Шучу, шучу! Не надо так пугаться! Моя жена ничего не должна знать о нашей с вами встрече. В последнее время она стала очень болезненно реагировать, когда я общаюсь с молодыми девушками. Представляете, мне даже пришлось отказаться от всех учениц. Оставил себе только учеников – мальчиков. Да она и к ним меня ревнует. Стоит мне начать занятия, как она то и дело заглядывает к нам. То чаю, то еще чего-нибудь предлагает. Но повод у нее один: проверить, тем ли я занимаюсь с учениками, чем должен. Старческий маразм, я бы сказал.
– Меня совершенно не интересует ваша жена, – холодно отозвалась Алена. – Но если спросить меня, то я вам так скажу: супруга вас и прежде ревновала ничуть не меньше.
Алена до сих пор хорошо помнила тот скандал, который учинила супруга Эвклида, обвиняя Алену черт знает в чем. Самое меньшее, что инкриминировалось ею Алене, был увод чужого мужа из семьи. А ведь у Алены и в мыслях-то ничего подобного не было. Да и возраст не позволял увести мужа из семьи. Алене ведь еще не исполнилось и шестнадцати.
– Так что? – поинтересовался у нее Евклид. – Договорились насчет вечера?
– Да, но где?
– А уж это предоставьте мне выбирать самому. Я считаю, что мужчина не должен озадачивать свою даму, так сказать, техническими моментами. От дамы требуется лишь само ее появление. Все остальное – задача мужчины.
Это было очень приятно слышать. И внезапно Алене страшно захотелось пойти на свидание. Ведь у них с Эвклидом никогда не было ничего в этом роде. Они встречались исключительно на семейных сборищах у Алениной тети. Так уж получилось, что ревнивая супруга Эвклида была подругой тети Алены. И поэтому на семейных праздниках неизменно присутствовала и она тоже. Охраняла и оберегала своего супруга от покушений других дам. К Эвклиду разрешалось приближаться лишь детям. Алена была в их числе. И так было вплоть до того момента, пока Алена не влюбилась в Эвклида, а его жена не просекла это. После они с супругом вежливо, но неизменно твердо отвечали на все приглашения Алениной тети отказом. Алена не сомневалась, это была целиком и полностью инициатива супруги Эвклида. Она стремилась сохранить верность своего мужа даже ценой отказа от общения с подругой.
Она продиктовала Эвклиду номер своего сотового и спросила еще раз:
– Значит, до вечера?
– До вечера.
Эвклид обнял Алену за плечи, чмокнул воздух где-то возле ее виска, а потом бодрой рысью ускакал на занятия, так как под потолком уже вовсю гремел оглушающий звонок.
Вернувшись в машину к нетерпеливо ожидающему ее охраннику, Алена заранее приготовилась получить от Вани втык. И не ошиблась.
– Что же вы, Алена Игоревна, без меня-то пошли на эту встречу? – тут же сделал ей Ваня замечание. – А потом и вовсе неизвестно куда от меня умотали с этой бабой!
– Почему же неизвестно куда? Очень даже известно. В институт, где учились обе ее пропавшие дочери.
– Но мне-то вы об этом не сказали.
– А должна была?
– Конечно! Я ведь за вас ответствен! Вы мне о каждом своем шаге должны отчитываться!
Причем вид у охранника был до того обиженный и расстроенный, что Алена не решилась сказать ему грубость.
– Ваня, ты же видел, там со мной была всего лишь несчастная женщина – мать двух пропавших дочерей.
– Вот то-то и оно!
– Что ты имеешь в виду?
– Люди с бухты-барахты не пропадают. Как хотите, а мне физиономия этой тетки совсем не понравилась.
– Просто она плохо выглядела. Была вся в слезах, без прически…
– Нет, – упрямо помотал головой Ваня. – Дело не в этом. Наглая она. И по-своему очень уж любит поступать!
– Откуда ты знаешь? – не смогла сдержать улыбки Алена. – Ты ведь с ней даже не разговаривал.
– А мне достаточно на человека разок взглянуть, я уже знаю, что он за фрукт. Я за этой бабой долго наблюдал. Видел, как ее физиономия иной раз перекашивалась. А вы с ней и в кафе сидели, и в институт этот поперлись. А уж чего я натерпелся, когда она вышла, а вас все не было, и не передать! Даже звонил вам!
– Но я же тебе сказала, со мной все в порядке.
– В порядке-то в порядке, а чего вы так долго не выходили?
– Все тебе обязательно знать! – вспыхнула Алена. – Занята была!
Ваня посопел носом и продолжил:
– И так я вам насчет этой бабы скажу: держитесь-ка вы от нее подальше.
– Ваня, ты меня удивляешь.
– Я вас предупреждаю! Видели бы вы, с каким видом эта тетка из института вышла! Прямо людоедка какая-то! И еще тип этот…
– Какой тип? – насторожилась Алена, совесть которой была нечиста.
А ну если Ваня видел, как она мило любезничала со своим Эвклидом? Но нет, тот имел в виду совсем другое.
– Тип такой из себя прожженный. Тачка пацанская, золота без меры, пушка под пиджаком. Разбойник, одним словом. И рожа нерусская.
– И что он хотел от Альбины Григорьевны?
– Чего хотел, я не знаю. На противоположной стороне машину удалось припарковать, я их разговор услышать не мог. Но ваша безутешная мамаша с этим типом в большой дружбе.
– С чего ты взял?
– К постороннему мужику в тачку не садятся! – отрезал Ваня.
– Может, он ее силой заставил?
– Бросьте вы, Алена Игоревна, знакомую вашу изо всех сил передо мной выгораживать! Что же я, слепой, по-вашему? Сама тетка к нему в машину села. С улыбочкой. А он-то ей еще и дверцу изнутри открыл, сама любезность просто.
– Наверное, это ее знакомый. Или родственник.
– Кавказской национальности был парень, – сухо произнес Ваня. – Уж точно не родственник русской бабе. Разве что зять? Говорили мне, что у этой женщины две дочки с кавказцами встречались? Может, один из них?
Это заставило Алену призадуматься. А призадумавшись, пожалеть о том, что не взяла у Альбины Григорьевны фотографии этих Рустама и Хасана. Так бы показала сейчас их Ване, и все сразу стало бы ясно. Хотя с другой стороны, что бы стало ясно? Наоборот, встречайся Альбина Григорьевна с кем-то из женихов своих пропавших дочерей, это все только еще больше бы запутало.
А Ваня между тем продолжал бухтеть:
– Не надо вам было и встречаться с этой бабой. Я вам сразу так прямо и сказал. Только что толку? Вы же меня никогда не слушаете! Уверен, что эта тетка добилась от вас всего, чего хотела!
– Да, – не стала скрывать Алена. – Я пообещала, что найду ее дочерей.
– Зачем? – ахнул Ваня и даже за сердце схватился. – Зачем вы это ей сказали?
– Но я действительно могу это сделать. По крайней мере, попытаться я точно могу.
– Нет, вы однозначно сумасшедшая, Алена Игоревна! Не обижайтесь, но я вам запрещаю это делать!
– А я все равно поступлю как мне хочется.
– Тогда я немедленно звоню Василию Петровичу! Пусть отзывает вас обратно домой! Где мой телефон? Черт знает что вы творите, Алена Игоревна! Нет, просто черт знает что!
Но Алена не испугалась. Она знала одно верное средство, которое заставит ее бравого охранника угомониться и мигом изменить свое мнение.
– Вот я и думаю, – задумчиво произнесла Алена, делая вид, что даже не слышит возмущенных реплик телохранителя и не замечает его судорожных поисков телефона, – кого бы нам с тобой подключить к себе в помощь? Может быть, Ингу? А то она жаловалась, что ей в последнее время совсем одиноко и заняться совершенно нечем.
Бац! Выстрел угодил точнехонько в яблочко. Услышав про Ингу, охранник моментально перестал искать свой телефон и произнес совсем другим тоном:
– Так это… того… Алена Игоревна, правильно я понял, девушки, что пропали, они совсем молоденькие? Да?
– Студентки. В этом вузе обе бедняжки учились.
– Совсем девчонки, – закручинился Ваня. – И что же? Куда они делись-то?
– Их мать настаивает на версии похищения. А в самом похищении она подозревает женихов девушек. Они оба родом с Кавказа, а там невест крадут почем зря.
– Был у меня один кореш, – тут же ударился в воспоминания Ваня. – Ингуш. Хороший парень, но жену себе раздобыл именно таким образом. Украл ее. Ну не так, чтобы совсем украл, но все-таки украл.
– Расскажи поподробнее.
– Родители девушки были против их брака. Они для дочери уже какого-то дальнего родственника присмотрели – богатого да уродливого. Ну а девушка не хотела за родительского жениха. Они с моим корешем сговорились да и разыграли перед всеми ее похищение. Родители девушки потом с моим корешем два года не разговаривали. Лишь когда у них с женой сын родился, дед гнев на милость соизволил сменить.
– Но там ведь девушка сама была согласна на брак?
– Ясное дело, не супротив же ее воли кореш похищал.
– Вот видишь. А тут совсем другой случай. Мать уверена, что девушек похитили насильно.
– Насильно? – насупился Ваня. – Нет, это совсем не дело! Невест воровать вообще только в самом крайнем случае можно, когда родители самодурствуют. А уж против собственной воли невесты – вообще беспредел.
– Рада, что ты это тоже понимаешь! Так что? Едем к Инге?
– Едем! – бодро откликнулся Ваня. – Прямо сейчас и поедем. Да?
Алена с облегчением убедилась, что в голосе ее охранника больше нету даже намека на недовольство. Все незатейливые мысли Вани теперь были посвящены Инге и предстоящему свиданию с женщиной, в которую он был влюблен вот уже много лет. И тот факт, что виделись они с предметом страсти совсем не часто, а даже, скорее, редко, лишь подогревал чувства пылкого охранника. Алена все рассчитала правильно. Ведь устоять перед перспективой более близкого и частого общения с Ингой, которая была просто неизбежна во время их общего расследования, Ваня, конечно, не мог.
Глава 3
Инга находилась дома. И услышав, что друзья едут к ней, приятно удивилась, хотя и заметила:
– Вроде бы не договаривались на сегодня.
– Ты чем-то занята?
– Нет.
– Будешь! – пообещала ей Алена. – Потому что мне позарез нужна твоя помощь и твои мозги!
Инга в ответ сказала, что для своей лучшей подруги сделает все, что та потребует. И, повесив трубку, заметалась по квартире. Как говорится, незваный гость хуже татарина. Надо было срочно ликвидировать легкий беспорядок, который Инга в последнее время развела у себя в квартире. И первым делом, надо было собрать развешанное на сушилке белье. С Аленой наверняка поднимется и Ваня, а ему совсем не обязательно глазеть на ее трусики и лифчики.
Вещей набралось несколько больше, чем ожидала Инга. Кроме трусиков и лифчиков обнаружились колготки, смятое постельное белье, несколько полотенец и куча разных мелочей, которых, по идее, не должно быть видно. Закончив загребать в углы всевозможный хлам, Инга постаралась максимально живописно задекорировать эти кучи. И лишь убедившись, что квартира приобрела если не идеальный, то хотя бы терпимый вид, вспомнила и о себе любимой.
– Моя голова! Моя прическа! О ужас!
Инга кинулась к зеркалу. Но преуспела лишь в том, что окончательно убедилась: прически-то у нее на голове никакой нету.
– Это катастрофа! – шептала Инга, дрожащими руками поднимая волосы и разглядывая грязные пряди.
Вымыть голову, а потом высушить и красиво уложить волосы у нее по времени никак уже не получалось. Гости были буквально на подходе. Оставалось пустить в ход крайнее средство. И схватив с полочки флакон с сухим шампунем, Инга собралась распылить его прямо себе на локоны. Из отверстия вылетела одна струйка, а потом флакон издал разочарованный пшик. Инга потрясла его, но безрезультатно. Флакон, так часто помогавший ей, опустел.
– Как назло!
Оставалось самое последнее средство: взять обычный крахмал и с его помощью привести волосы в относительный порядок. Собственно говоря, в содержимое сухого шампуня не входило ничего, кроме крахмала и еще нескольких добавок с буквенно-цифровым кодом. Но Инга полагала, что и без этих многочисленных «Е» ее прическа продержится ничуть не хуже. И, метнувшись на кухню, она извлекла из шкафчика пакетик с крахмалом, а потом побежала назад в ванную.
Тут она аккуратно распределила горсть белого порошка по всей длине волос, а потом аккуратно помассировала их. Крахмал моментально впитал в себя жир и грязь. А еще он помог волосам приобрести приятную пышность и объем. Оставалось только избавиться от излишков порошка, что Инга и сделала с помощью маленького пушистого полотенца, которым протерла и лицо, и кожу, и волосы на голове.
К счастью для Инги, волосы у нее были светлые. Темноволосым шатенкам или тем паче брюнеткам такое средство вряд ли бы подошло. Но вот на волосах у Инги остатков крахмала было не заметно. Ну, или почти не заметно.
– В конце концов, если несколько крупинок и видно, то не страшно. Всего два столетия назад мужчины и женщины все поголовно пудрили свои прически. И ничего, ущербными себя не чувствовали. Даже наоборот.
И подбодрив себя таким образом, Инга сполоснула лицо сначала горячей, потом холодной, а потом снова горячей водой. И убедившись, что теперь выглядит очень даже неплохо, завершила на сегодня все реанимационные мероприятия. Оставалось только расслабиться и ждать гостей. А они были уже на пороге, о чем услужливо сообщил Инге сигнал домофона.
При виде Вани и его загоревшихся глаз Инга поняла, что может себя поздравить с успехом. Ваня смотрел на нее со все тем же неизменным восторгом, с каким смотрел все эти годы. Инге даже стало слегка не по себе. Что ни говори, а у нее ведь был роман с другим мужчиной. И роман очень серьезный. Во всяком случае, со стороны Инги совершенно точно все было серьезно.
В этот приезд Алены в Питер Инга с подругой уже виделась, и не один раз. А вот встречаться с Ваней ей еще не приходилось. И теперь Инга слегка волновалась. Если Алена затевает очередную авантюру, а она ее точно затевает – Инга не первый день знает свою подругу, знает, когда и чего можно от нее ожидать, – Ваня будет постоянно при ней. А следовательно, и при Инге. Ведь Инга будет рядом с Аленой. И как отнесется Залесный к тому, что возле Инги будет ошиваться влюбленный в нее мужчина?
– Впрочем, может, это и неплохо, – пробормотала самой себе в утешение Инга.
Дело было в том, что в последнее время Залесный стал безобразно попустительски относиться к своим обязанностям кавалера. Лично у Инги дома он не появлялся уже вторую неделю, лишь звонил и рассказывал о своей трудной службе, которая отнимает у него все свободное время, не оставляя ровным счетом ничего ему самому.
И сейчас в голове Инги медленно зрел план, как ей подстегнуть чувства своего Залесного.
– Привет, Ваня, – как можно небрежнее произнесла Инга. – Заходи, Алена.
Она специально не пригласила Ваню войти. Но тот таких тонкостей этикета не понимал и затопал следом за своей хозяйкой.
– А у вас тут вроде бы что-то изменилось? – отвесил он неуклюжий комплемент. – Ремонт сделали, да, Инга?
– Нет, просто прибралась.
– И выглядите замечательно! – не сдавался Ваня.
– Голову привела в порядок.
– А… ну я и вижу… что вы того… с чистой головой.
И, смутившись, Ваня покраснел как вареный омар. Но Алене было не до терзаний своего верного пажа. Она прошла на кухню, и парочке ее друзей не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Инга поставила чайник, извлекла из холодильника дежурную бутылку сухого вина, сыр и фрукты на закуску, потом покосилась на Ваню и достала также всю имеющуюся у нее в запасе мясную гастрономию. И лишь после этого наконец поинтересовалась:
– С чем пожаловали? Что случилось? Я правильно понимаю, что-то произошло, да?
Алена кивнула и в свою очередь спросила:
– Ты ведь ничем особым сейчас не занята?
– Нет. До пятницы я совершенно свободна, – тоном Пятачка из мультика про Винни-Пуха сказала Инга.
– А в пятницу у тебя чего? – нахмурилась Алена, но тут же рассмеялась: – А! Поняла! Ну, раз ты ничем не занята, значит, будешь помогать нам.
– Вам?
– Мне и Ване!
– И в чем помогать?
– Сейчас расскажу.
И придвинув к себе поближе бутылку с вином, Алена налила себе полный бокал, Инге плеснула половинку и чуть-чуть капнула Ване – за встречу.
– Я не буду, Алена Игоревна, – запротестовал охранник. – Мне же за руль!
– Ничего. Мы тут останемся еще надолго. Пригуби чисто символически.
Но Ваня и чисто символически «пригубить» отказался. Он был человеком принципиальным. Если законом запрещено пить за рулем, он и капли в рот не возьмет. Проблем с постовыми не будет. А заодно и еще одного зайца прикончит. Пусть Инга видит, какой он стойкий, и восхищается его выдержкой. У них в Дубочках все женщины восхищаются тем, что Ваня не пьет. Их-то собственные мужики квасят без продыху. И конечно, на их фоне Ваня выгодно выделяется своим отношением к алкоголю.
Вот только почему-то в ситуации с Ингой всегда случались у Вани осечки. И в этот раз Инга тоже не стала восхищаться его стойкостью. Она просто кивнула, словно ничего особенно примечательного Ваня и не сделал. Сердито насупившись, мужчина уставился в свою чашку с чаем. Он заметил, что Инга поставила перед ним обычную чашку с цветами, хотя на полке у нее стояла очень красивая кружка с плывущими по ней кораблями. Чисто мужская кружка, но Инга ее приберегла для другого человека. И от этого наблюдения настроение у бедного Вани окончательно испортилось.
Впрочем, появившаяся вскоре на столе закуска немного примирила его с жизнью. Он сделал себе огромный бутерброд, положив в три слоя сначала копченую колбасу, потом сыр, а после еще и ветчину пристроил, и откусил одним махом сразу же половину. Зажмурился, начал жевать, запивая сладким-сладким, как он всегда любил – с пятью ложечками, да еще с горкой, сахара, – чаем. И на сей раз Ваня удостоился взгляда Инги. Вот только восхищения в нем по-прежнему не было, а было что-то подозрительно напоминающее ужас.
Что касается Алены, то она трещала не умолкая все то время, пока Инга суетилась, накрывая на стол. И к тому моменту, когда подруга тоже смогла присесть, Алена уже выложила все, что знала.
– Ну, что ты думаешь? – спросила она у Инги, которая как раз поднесла к губам чашку со свежезаваренным кофе.
Инга вздрогнула, отстранила чашку и поинтересовалась:
– Ты это о чем?
– Я про этих девочек. Надо их найти!
– Кому надо?
– Нам всем!
– Не знаю, – покачала с сомнением головой Инга. – Девушки молодые, кавалеры у них опять же нарисовались. Лето скоро подступает. Весна хоть и холодная, но все же весна. О каком вообще похищении может идти речь? Наверняка девушки сами были рады махнуть с парнями куда-нибудь к морю.
– А родителям своим почему не сказали?
– Так те бы дочек не отпустили.
– Нет, – Алена была не согласна с подругой. – У Наташи в день ее исчезновения в институте должен был быть зачет. И ее мать сказала, что дочь этот зачет ни за что в жизни не хотела пропустить.
– Ну, это так по словам ее матери выходит, – рассудительно заметила Инга. – А ведь матери далеко не всегда бывают правы в отношении своих детей. Особенно в отношении уже взрослых детей. Думаю, чтобы прояснить картину, нам надо поговорить с подругами пропавших сестер.
– Нам? – обрадовалась Алена. – Все-таки ты сказала «нам»? Значит, ты согласна?
Инга отставила в сторону чашку кофе, из которой тщетно пыталась отпить ароматный напиток вот уже несколько раз подряд. Но когда рядом сидит Алена, то о спокойном кофепитии можно смело забыть. И смирившись с тем, что насладиться любимым напитком ей сегодня не удастся, Инга ответила:
– Как я тебе уже сказала, я ничем особым не занята. Если есть возможность немножко встряхнуться и заодно сделать кому-то доброе дело, почему бы и нет?
– Отлично! Тогда в путь!
– Прямо сейчас?
– А чего тянуть? Поедем и еще успеем на последнюю пару в «холодильник»!
– Куда?
– Институт, ах нет, извините, теперь уже университет низкотемпературных и пищевых технологий. В простонародье – «холодильник». Ну, ты идешь?
– Да, да, – рассеянно кивнула Инга. – Иду одеваться.
Но уже собираясь в дорогу, Инга вспомнила одну вещь. И поманив Алену к себе, она произнесла:
– Слушай, а у тебя же в этом «холодильнике» работал какой-то знакомый?
– Тсс! – зашипела на нее Алена. – Это было давно! Еще до Василия Петровича!
И она тревожно взглянула в сторону Вани: не услышал ли он ее слова? Но Ваня не подвел хозяйку. Когда было надо, он умел напускать на лицо такое равнодушно-рассеянное выражение, что даже понять было нельзя, где бродят его мысли. То ли о затеянном хозяйкой расследовании беспокоится, то ли к бурчанию в собственном животе прислушивается.
В упомянутый «холодильник» подруги не поехали. Пока Инга собиралась, пока они заправляли проголодавшуюся машину бензином, время консультации Наташиной группы к предстоящему экзамену уже подошло к концу.
– Поедем мы по центру города, все пробки по пути соберем, студенты уже обратно по домам разойдутся. Не стоит и ехать!
– Лучше нам с подругами Наташи на нейтральной территории встретиться, – поддержала подругу Инга, которой очень не хотелось, чтобы Алена вновь шла в место, где обитает ее воскресшая из небытия старая любовь.
О том, что у Алены на семь вечера назначено с этой самой любовью свидание, Инга еще не знала. И хорошо, что не знала. Иначе она последние остатки покоя бы потеряла. Мало того, что подруга затеяла новое расследование, так она еще и мужа обмануть хочет. А к Василию Петровичу Инга питала самые теплые и дружеские чувства. Не сразу они проявились в ней в полной мере. Но с годами, узнав как следует этого человека, Инга изменила мнение о нем в лучшую сторону. И теперь она где-то даже восхищалась его предприимчивостью, деловитостью и, как ни странно, патриотизмом. Сейчас Василий Петрович полностью обустроил свое поместье, запустил несколько производств, дав тем самым жилье и работу людям, жившим в окрестностях. И местность вокруг его Дубочков, как по волшебству, начала преображаться.
Куда-то подевались две наши самые большие проблемы. Дороги в окрестностях Дубочков отличались неизменно ровным покрытием. А дураков – разгильдяев, которыми так богата Русь-матушка, – Василий Петрович вежливо попросил удалиться. И они удалились. Потому что, когда Василий Петрович просил, пусть даже вежливо, ему никто не смел отказать.
Слухи о том, как Василий Петрович положил начало своим капиталам, ходили разные. Но тут уж ничего не поделаешь. А в защиту своего друга неплохо знакомая с мировой историей Инга могла сказать только одно: все крупные состояния были нажиты нечестным путем. Как говорится, от трудов праведных не наживешь палат каменных. Но плюсом в случае Василия Петровича было то, что он сумел остановиться на пути личного обогащения и задумался о том, чтобы начать обогащать тех, кто жил рядом с ним.
– С годами начинаешь по-новому смотреть на жизнь. Вот и я однажды оглянулся назад и подумал: а что же останется после меня? Наследников у меня нет. Надежды на их появление тоже. Раздать добро людям, уйти в монастырь – тоже не по мне. Так, думаю, надо хотя бы крошечный кусочек России привести в порядок. Глядишь, тогда и пойдет реакция по всей стране.
Второй идеей Василия Петровича, идеей прямо-таки государственной, был подъем престижа страны в глазах иностранной общественности. И уж тут Василий Петрович не жалел ни сил, ни денег. Корабли в космос не запускал, Большой театр из крестьян у себя в имении не организовывал. Не потому, что не мог, а не лежало у него к тому сердце. Не давало ему покоя другое. Он хотел для себя славы Орлова и его орловской породы, гремевшей когда-то на весь мир.
И будучи страстным лошадником, да еще располагая практически неограниченным капиталом, Василий Петрович приобрел несколько призеров дерби, нанял опытных заводчиков и принялся вместе с ними колдовать над созданием совершенно новой породы скаковых лошадей, равных которым еще не видела наша планета.
– Вроде бы не договаривались на сегодня.
– Ты чем-то занята?
– Нет.
– Будешь! – пообещала ей Алена. – Потому что мне позарез нужна твоя помощь и твои мозги!
Инга в ответ сказала, что для своей лучшей подруги сделает все, что та потребует. И, повесив трубку, заметалась по квартире. Как говорится, незваный гость хуже татарина. Надо было срочно ликвидировать легкий беспорядок, который Инга в последнее время развела у себя в квартире. И первым делом, надо было собрать развешанное на сушилке белье. С Аленой наверняка поднимется и Ваня, а ему совсем не обязательно глазеть на ее трусики и лифчики.
Вещей набралось несколько больше, чем ожидала Инга. Кроме трусиков и лифчиков обнаружились колготки, смятое постельное белье, несколько полотенец и куча разных мелочей, которых, по идее, не должно быть видно. Закончив загребать в углы всевозможный хлам, Инга постаралась максимально живописно задекорировать эти кучи. И лишь убедившись, что квартира приобрела если не идеальный, то хотя бы терпимый вид, вспомнила и о себе любимой.
– Моя голова! Моя прическа! О ужас!
Инга кинулась к зеркалу. Но преуспела лишь в том, что окончательно убедилась: прически-то у нее на голове никакой нету.
– Это катастрофа! – шептала Инга, дрожащими руками поднимая волосы и разглядывая грязные пряди.
Вымыть голову, а потом высушить и красиво уложить волосы у нее по времени никак уже не получалось. Гости были буквально на подходе. Оставалось пустить в ход крайнее средство. И схватив с полочки флакон с сухим шампунем, Инга собралась распылить его прямо себе на локоны. Из отверстия вылетела одна струйка, а потом флакон издал разочарованный пшик. Инга потрясла его, но безрезультатно. Флакон, так часто помогавший ей, опустел.
– Как назло!
Оставалось самое последнее средство: взять обычный крахмал и с его помощью привести волосы в относительный порядок. Собственно говоря, в содержимое сухого шампуня не входило ничего, кроме крахмала и еще нескольких добавок с буквенно-цифровым кодом. Но Инга полагала, что и без этих многочисленных «Е» ее прическа продержится ничуть не хуже. И, метнувшись на кухню, она извлекла из шкафчика пакетик с крахмалом, а потом побежала назад в ванную.
Тут она аккуратно распределила горсть белого порошка по всей длине волос, а потом аккуратно помассировала их. Крахмал моментально впитал в себя жир и грязь. А еще он помог волосам приобрести приятную пышность и объем. Оставалось только избавиться от излишков порошка, что Инга и сделала с помощью маленького пушистого полотенца, которым протерла и лицо, и кожу, и волосы на голове.
К счастью для Инги, волосы у нее были светлые. Темноволосым шатенкам или тем паче брюнеткам такое средство вряд ли бы подошло. Но вот на волосах у Инги остатков крахмала было не заметно. Ну, или почти не заметно.
– В конце концов, если несколько крупинок и видно, то не страшно. Всего два столетия назад мужчины и женщины все поголовно пудрили свои прически. И ничего, ущербными себя не чувствовали. Даже наоборот.
И подбодрив себя таким образом, Инга сполоснула лицо сначала горячей, потом холодной, а потом снова горячей водой. И убедившись, что теперь выглядит очень даже неплохо, завершила на сегодня все реанимационные мероприятия. Оставалось только расслабиться и ждать гостей. А они были уже на пороге, о чем услужливо сообщил Инге сигнал домофона.
При виде Вани и его загоревшихся глаз Инга поняла, что может себя поздравить с успехом. Ваня смотрел на нее со все тем же неизменным восторгом, с каким смотрел все эти годы. Инге даже стало слегка не по себе. Что ни говори, а у нее ведь был роман с другим мужчиной. И роман очень серьезный. Во всяком случае, со стороны Инги совершенно точно все было серьезно.
В этот приезд Алены в Питер Инга с подругой уже виделась, и не один раз. А вот встречаться с Ваней ей еще не приходилось. И теперь Инга слегка волновалась. Если Алена затевает очередную авантюру, а она ее точно затевает – Инга не первый день знает свою подругу, знает, когда и чего можно от нее ожидать, – Ваня будет постоянно при ней. А следовательно, и при Инге. Ведь Инга будет рядом с Аленой. И как отнесется Залесный к тому, что возле Инги будет ошиваться влюбленный в нее мужчина?
– Впрочем, может, это и неплохо, – пробормотала самой себе в утешение Инга.
Дело было в том, что в последнее время Залесный стал безобразно попустительски относиться к своим обязанностям кавалера. Лично у Инги дома он не появлялся уже вторую неделю, лишь звонил и рассказывал о своей трудной службе, которая отнимает у него все свободное время, не оставляя ровным счетом ничего ему самому.
И сейчас в голове Инги медленно зрел план, как ей подстегнуть чувства своего Залесного.
– Привет, Ваня, – как можно небрежнее произнесла Инга. – Заходи, Алена.
Она специально не пригласила Ваню войти. Но тот таких тонкостей этикета не понимал и затопал следом за своей хозяйкой.
– А у вас тут вроде бы что-то изменилось? – отвесил он неуклюжий комплемент. – Ремонт сделали, да, Инга?
– Нет, просто прибралась.
– И выглядите замечательно! – не сдавался Ваня.
– Голову привела в порядок.
– А… ну я и вижу… что вы того… с чистой головой.
И, смутившись, Ваня покраснел как вареный омар. Но Алене было не до терзаний своего верного пажа. Она прошла на кухню, и парочке ее друзей не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Инга поставила чайник, извлекла из холодильника дежурную бутылку сухого вина, сыр и фрукты на закуску, потом покосилась на Ваню и достала также всю имеющуюся у нее в запасе мясную гастрономию. И лишь после этого наконец поинтересовалась:
– С чем пожаловали? Что случилось? Я правильно понимаю, что-то произошло, да?
Алена кивнула и в свою очередь спросила:
– Ты ведь ничем особым сейчас не занята?
– Нет. До пятницы я совершенно свободна, – тоном Пятачка из мультика про Винни-Пуха сказала Инга.
– А в пятницу у тебя чего? – нахмурилась Алена, но тут же рассмеялась: – А! Поняла! Ну, раз ты ничем не занята, значит, будешь помогать нам.
– Вам?
– Мне и Ване!
– И в чем помогать?
– Сейчас расскажу.
И придвинув к себе поближе бутылку с вином, Алена налила себе полный бокал, Инге плеснула половинку и чуть-чуть капнула Ване – за встречу.
– Я не буду, Алена Игоревна, – запротестовал охранник. – Мне же за руль!
– Ничего. Мы тут останемся еще надолго. Пригуби чисто символически.
Но Ваня и чисто символически «пригубить» отказался. Он был человеком принципиальным. Если законом запрещено пить за рулем, он и капли в рот не возьмет. Проблем с постовыми не будет. А заодно и еще одного зайца прикончит. Пусть Инга видит, какой он стойкий, и восхищается его выдержкой. У них в Дубочках все женщины восхищаются тем, что Ваня не пьет. Их-то собственные мужики квасят без продыху. И конечно, на их фоне Ваня выгодно выделяется своим отношением к алкоголю.
Вот только почему-то в ситуации с Ингой всегда случались у Вани осечки. И в этот раз Инга тоже не стала восхищаться его стойкостью. Она просто кивнула, словно ничего особенно примечательного Ваня и не сделал. Сердито насупившись, мужчина уставился в свою чашку с чаем. Он заметил, что Инга поставила перед ним обычную чашку с цветами, хотя на полке у нее стояла очень красивая кружка с плывущими по ней кораблями. Чисто мужская кружка, но Инга ее приберегла для другого человека. И от этого наблюдения настроение у бедного Вани окончательно испортилось.
Впрочем, появившаяся вскоре на столе закуска немного примирила его с жизнью. Он сделал себе огромный бутерброд, положив в три слоя сначала копченую колбасу, потом сыр, а после еще и ветчину пристроил, и откусил одним махом сразу же половину. Зажмурился, начал жевать, запивая сладким-сладким, как он всегда любил – с пятью ложечками, да еще с горкой, сахара, – чаем. И на сей раз Ваня удостоился взгляда Инги. Вот только восхищения в нем по-прежнему не было, а было что-то подозрительно напоминающее ужас.
Что касается Алены, то она трещала не умолкая все то время, пока Инга суетилась, накрывая на стол. И к тому моменту, когда подруга тоже смогла присесть, Алена уже выложила все, что знала.
– Ну, что ты думаешь? – спросила она у Инги, которая как раз поднесла к губам чашку со свежезаваренным кофе.
Инга вздрогнула, отстранила чашку и поинтересовалась:
– Ты это о чем?
– Я про этих девочек. Надо их найти!
– Кому надо?
– Нам всем!
– Не знаю, – покачала с сомнением головой Инга. – Девушки молодые, кавалеры у них опять же нарисовались. Лето скоро подступает. Весна хоть и холодная, но все же весна. О каком вообще похищении может идти речь? Наверняка девушки сами были рады махнуть с парнями куда-нибудь к морю.
– А родителям своим почему не сказали?
– Так те бы дочек не отпустили.
– Нет, – Алена была не согласна с подругой. – У Наташи в день ее исчезновения в институте должен был быть зачет. И ее мать сказала, что дочь этот зачет ни за что в жизни не хотела пропустить.
– Ну, это так по словам ее матери выходит, – рассудительно заметила Инга. – А ведь матери далеко не всегда бывают правы в отношении своих детей. Особенно в отношении уже взрослых детей. Думаю, чтобы прояснить картину, нам надо поговорить с подругами пропавших сестер.
– Нам? – обрадовалась Алена. – Все-таки ты сказала «нам»? Значит, ты согласна?
Инга отставила в сторону чашку кофе, из которой тщетно пыталась отпить ароматный напиток вот уже несколько раз подряд. Но когда рядом сидит Алена, то о спокойном кофепитии можно смело забыть. И смирившись с тем, что насладиться любимым напитком ей сегодня не удастся, Инга ответила:
– Как я тебе уже сказала, я ничем особым не занята. Если есть возможность немножко встряхнуться и заодно сделать кому-то доброе дело, почему бы и нет?
– Отлично! Тогда в путь!
– Прямо сейчас?
– А чего тянуть? Поедем и еще успеем на последнюю пару в «холодильник»!
– Куда?
– Институт, ах нет, извините, теперь уже университет низкотемпературных и пищевых технологий. В простонародье – «холодильник». Ну, ты идешь?
– Да, да, – рассеянно кивнула Инга. – Иду одеваться.
Но уже собираясь в дорогу, Инга вспомнила одну вещь. И поманив Алену к себе, она произнесла:
– Слушай, а у тебя же в этом «холодильнике» работал какой-то знакомый?
– Тсс! – зашипела на нее Алена. – Это было давно! Еще до Василия Петровича!
И она тревожно взглянула в сторону Вани: не услышал ли он ее слова? Но Ваня не подвел хозяйку. Когда было надо, он умел напускать на лицо такое равнодушно-рассеянное выражение, что даже понять было нельзя, где бродят его мысли. То ли о затеянном хозяйкой расследовании беспокоится, то ли к бурчанию в собственном животе прислушивается.
В упомянутый «холодильник» подруги не поехали. Пока Инга собиралась, пока они заправляли проголодавшуюся машину бензином, время консультации Наташиной группы к предстоящему экзамену уже подошло к концу.
– Поедем мы по центру города, все пробки по пути соберем, студенты уже обратно по домам разойдутся. Не стоит и ехать!
– Лучше нам с подругами Наташи на нейтральной территории встретиться, – поддержала подругу Инга, которой очень не хотелось, чтобы Алена вновь шла в место, где обитает ее воскресшая из небытия старая любовь.
О том, что у Алены на семь вечера назначено с этой самой любовью свидание, Инга еще не знала. И хорошо, что не знала. Иначе она последние остатки покоя бы потеряла. Мало того, что подруга затеяла новое расследование, так она еще и мужа обмануть хочет. А к Василию Петровичу Инга питала самые теплые и дружеские чувства. Не сразу они проявились в ней в полной мере. Но с годами, узнав как следует этого человека, Инга изменила мнение о нем в лучшую сторону. И теперь она где-то даже восхищалась его предприимчивостью, деловитостью и, как ни странно, патриотизмом. Сейчас Василий Петрович полностью обустроил свое поместье, запустил несколько производств, дав тем самым жилье и работу людям, жившим в окрестностях. И местность вокруг его Дубочков, как по волшебству, начала преображаться.
Куда-то подевались две наши самые большие проблемы. Дороги в окрестностях Дубочков отличались неизменно ровным покрытием. А дураков – разгильдяев, которыми так богата Русь-матушка, – Василий Петрович вежливо попросил удалиться. И они удалились. Потому что, когда Василий Петрович просил, пусть даже вежливо, ему никто не смел отказать.
Слухи о том, как Василий Петрович положил начало своим капиталам, ходили разные. Но тут уж ничего не поделаешь. А в защиту своего друга неплохо знакомая с мировой историей Инга могла сказать только одно: все крупные состояния были нажиты нечестным путем. Как говорится, от трудов праведных не наживешь палат каменных. Но плюсом в случае Василия Петровича было то, что он сумел остановиться на пути личного обогащения и задумался о том, чтобы начать обогащать тех, кто жил рядом с ним.
– С годами начинаешь по-новому смотреть на жизнь. Вот и я однажды оглянулся назад и подумал: а что же останется после меня? Наследников у меня нет. Надежды на их появление тоже. Раздать добро людям, уйти в монастырь – тоже не по мне. Так, думаю, надо хотя бы крошечный кусочек России привести в порядок. Глядишь, тогда и пойдет реакция по всей стране.
Второй идеей Василия Петровича, идеей прямо-таки государственной, был подъем престижа страны в глазах иностранной общественности. И уж тут Василий Петрович не жалел ни сил, ни денег. Корабли в космос не запускал, Большой театр из крестьян у себя в имении не организовывал. Не потому, что не мог, а не лежало у него к тому сердце. Не давало ему покоя другое. Он хотел для себя славы Орлова и его орловской породы, гремевшей когда-то на весь мир.
И будучи страстным лошадником, да еще располагая практически неограниченным капиталом, Василий Петрович приобрел несколько призеров дерби, нанял опытных заводчиков и принялся вместе с ними колдовать над созданием совершенно новой породы скаковых лошадей, равных которым еще не видела наша планета.