Страница:
Я сильно волновалась. От нервов даже разболелся живот.
– С тобой все нормально? – заметил мое состояние папа. – Ты такая бледная!
– Просто волнуюсь, – через силу улыбнулась я. – Я еще никогда не ездила в такие поездки.
Я услышала странный шум, которого прежде не слышала. Огляделась, чтобы найти его источник, и с изумлением поняла, что это шумят рельсы! Железо издавало какой-то непонятный шорох.
– О, а вот и наш поезд! – бодро воскликнул Роман Семенович.
Я обернулась. К нам приближался поезд. Посередине каждого вагона под окнами была прикреплена табличка с надписью «Москва – Адлер». Значит, рельсы шумят из-за поезда!
Стало еще страшнее. Нет, я была очень рада, что еду в поездку, но впереди ожидала неизвестность – я не знала, как там в поезде, не знала, что будет в походе… У меня даже пролетела мысль: «Хочу вернуться домой!»
К поезду стали стекаться люди.
– Поезд стоит двадцать минут. Нужно поторопиться, – сквозь шум толпы я услышала голос Романа Семеновича. – Заносите свои вещи.
– Валя, пойдем. – Папа взял мой рюкзак и направился к вагону.
Я посмотрела на Романа Семеновича. Он тоже взял чей-то рюкзак, но вдруг какой-то парень, по виду мой ровесник, грубо выхватил рюкзак из его рук и недовольно пробурчал:
– Отдай! Я сам.
– Давай я помогу, – попытался настоять Роман Семенович.
– Я же сказал – я сам! Отойди! – грубо ответил парень и, подхватив рюкзак, забрался в вагон.
Роман Семенович грустно вздохнул и занялся другими участниками похода.
«Кажется, они знакомы давно», – отметила я.
Проводница проверила мой паспорт и билет и пригласила в вагон.
Мы поднялись по ступенькам. Они были железными, высокими и крутыми, – еще круче, чем наши ступеньки, которые ведут к Дону.
Затем пошли по длинному узкому коридору, на полу которого был постелен такой же длинный и узкий коврик. Обстановка поезда была для меня удивительной и необычной – я никогда не видела, как поезда выглядят изнутри.
– Вот твое место, – сказал папа, остановившись возле одной «комнатки» с несколькими полками.
Мы вошли внутрь. Здесь было так тесно! Не понимаю, как здесь умещаются несколько человек! К тому же было очень душно. Я мгновенно покрылась испариной.
– Так, какой у тебя номер? Двадцать три? – Папа посмотрел в билет. – Вот твоя полка, – произнес он, опуская рюкзак на правую нижнюю полку.
В купе вошли и столпились еще несколько девчонок из нашей группы. Видимо, они ехали со мной. Стало еще теснее. Я ощущала себя куклой в кукольном домике.
Мы с папой вышли в коридор, чтобы не мешать раскладывать вещи.
Вскоре услышали голос проводницы:
– Провожающие, выходим! Поезд отправляется!
– Ну все, мне пора, – вздохнул папа.
– Уже? – расстроилась я.
– Уже… Валь, не переживай! Ты даже не заметишь, как пролетят эти дни, – подбодрил меня он, хотя было видно, что он тоже расстроен. – Сейчас освоишься, и все будет хорошо. Не забывай делать фотографии!
– Хорошо, – пообещала я.
Папа тепло обнял меня и пошел к выходу. Спустя несколько секунд я увидела его на перроне – он стоял под моим окном, улыбался и махал рукой. Я огляделась по сторонам – многие пассажиры тоже стояли у окон и смотрели на близких, которые их провожали.
Неожиданно я почувствовала, как пол дрогнул, и на вокзале громко заиграла песня «Левый берег Дона». Многие пассажиры расчувствовались, и у них слезы хлынули из глаз.
Вокзал поплыл куда-то в сторону.
«Тронулись!» – поняла я.
Папа помахал мне рукой и улыбнулся, но его улыбка была очень грустной.
Я тоже ему помахала и подумала: «Как он там будет без меня?»
Перрон вместе с папой уехал в сторону. Я прислонилась к краю окна, пытаясь как можно дольше смотреть на папу, но часть перрона, где он стоял, уже скрылась из поля зрения. Я видела других людей – чужих родственников, которые тоже кого-то провожали. На вокзале было очень много людей. Мальчики, девочки, мужчины, женщины… Столько разных лиц…
И в этот момент меня словно прострелило. В толпе провожающих я увидела Ольгу Викторовну – воспитательницу из детдома! Ту самую, чей сыночек отрезал мне волосы!
«Что она тут делает? – изумилась я и сама себе ответила на этот вопрос: – Как это – что? Кого-то провожает. Может, кто-то из ее родственников уехал на море. Поезд же идет в сторону Черного моря, в Адлер».
Надо же… Я уже год не видела Ольгу Викторовну… Надо признать, она выглядела лучше, чем раньше – стала как-то свежее, моложе, и я не заметила на ней ни одной ссадины, хотя раньше она часто ходила с синяками.
Поезд выехал за пределы вокзала и поехал мимо хозяйственных построек.
«Ту-дух, ту-дух… Ту-дух… ту-дух…» – стучали колеса.
Я ушла от окна и отправилась в купе.
Со мной ехали три девчонки примерно моего возраста.
– Давайте знакомиться, – предложила одна из них, рослая, очень плотного телосложения, с голубыми глазами, с кудрявыми рыжими волосами и обильными веснушками. – Меня Люба зовут. А вас?
– Жанна, – слегка высокомерно ответила высокая, сильно худая, с прямыми черными волосами, собранными в хвост. У нее был красивый маникюр. Она обмахивалась ярким журналом мод.
– Я Зина, – представилась девчонка среднего роста с русыми волосами, постриженными под каре. У нее был грубоватый голос и немного грубоватые повадки.
– А я Валя, – откликнулась я.
– Это моя вторая поездка в горы! Физические нагрузки в походах очень помогают сбросить вес! – сообщила Люба, энергично раскрывая пакет и вынимая пластиковый контейнер с копченой курицей. Следом достала огурцы, картошку в мундире и помидоры. – Ой, девчонки, я так проголодалась! Пора бы уже перекусить!
– Как – перекусить? – изумилась Зина. – Мы же только сели!
– Ну и что? Угощайтесь! На, – сказала Люба, протягивая Жанне два контейнера – один с картошкой, другой с курицей.
– Ты что, ешь картошку? – повела носом Жанна. – Нет, спасибо. Так фигуру можно испортить.
– Ой, не комплексуй, – махнула рукой Зина, взяв картошку. – Тебе ее, наоборот, надо приобретать, – произнесла она и гоготнула.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Жанна.
– Больно ты худая, кожа да кости, – откусив помидор, пожала плечами Зина. По подбородку потек сок. Она вытерла его тыльной стороной ладони.
Жанна открыла рот, явно чтобы ответить что-то резкое, но в этот момент послышался хруст: Люба руками разломала копченую курицу.
– На, – сказала она, протягивая Жанне куриную ножку.
– Что за «на»? Не «на», а «возьми»! – не вытерпела Жанна, закатила глаза и отвернулась к окну.
Любина рука с курицей зависла в воздухе.
– Не хочешь – как хочешь, – пожала плечами Люба и переместила руку с ножкой ко мне.
Я хотела ее взять, но к нам вошла проводница, с удивлением оглядела этот пир и попросила:
– Билетики.
Мы протянули билеты. Проводница поочередно открывала каждый билет и вырывала из середины какую-то бумажку. Мы все молчали. Было слышно, как Зина жизнерадостно причмокивает помидором.
В вагоне становилось все более душно и жарко. Но неожиданно сверху что-то зашумело, и я почувствовала, что с потолка полился поток прохладного воздуха.
– Ну наконец-то кондиционер включили! – недовольно сказала Жанна. – Я уже вся запарилась журналом обмахиваться!
Проводница не обратила внимания на это высказывание, вернула билеты и спросила:
– Будете чай с лимоном?
– Да! – сказала Люба. – Мне два!
Жанна с ошалевшим выражением лица снова отвернулась к окну.
– Мне один, – сказала Зина.
– Спасибо, я пока не хочу, – откликнулась я.
Проводница ушла.
– По-моему, каждому времени года соответствует свой напиток, – заметила я. – Лету – холодный компот, а зиме – чай с лимоном.
– Это да. Но в поезде все по-другому, – вгрызаясь в куриное крылышко, кивнула Зина. – Это в поезде такая традиция – пить чай с лимоном.
– Да? – удивилась я. – Не знала.
– Ты что, никогда не ездила в поездах? – изумилась Жанна.
– Не ездила.
– Да ладно? – удивилась Зина. – А почему? Тебя что, родители никуда не возили?
– Не возили, – не став вдаваться в подробности, ответила я.
– Ой, ну ты не комплексуй, все бывает в первый раз, – подбодрила меня Зина.
Проводница принесла три стакана чая в подстаканниках – два Любе и один Зине.
Это удивительно, но вскоре мне тоже захотелось чая с лимоном. Атмосфера поезда почему-то очень к этому располагала, хотя на улице был жаркий июнь.
– Я все-таки тоже схожу за чаем, – сказала я и вышла из купе.
В коридоре было пусто, потому что пассажиры уже разбрелись по полкам, и тихо, потому что одни начали читать, другие спать, а третьи есть. Только слышно, как колеса стучат по рельсам – «ту-дух, ту-дух…»
Я посмотрела в окно. Поезд ехал вдоль Дона.
Я направилась к проводнице.
Но вдруг справа из купе кто-то вышел и перегородил мне путь.
– Извините, можно пройти? – попросила я.
– Да, простите, – ответил мужской голос.
Человек отошел в сторону, мельком взглянул на меня… и я остолбенела.
– Ракета?! – изумился он.
– Ты?! – Я была изумлена не меньше.
Это был Кирилл Матвеев. Сын Ольги Викторовны. Я узнала его сразу.
«Так вот почему она была на вокзале – сыночка своего провожала», – поняла я.
– А куда ты едешь? – спросил сынок воспитательницы, удивленно рассматривая меня зелеными глазами.
– В горы на десять дней, – в замешательстве ответила я. От растерянности даже забыла, что просто не выношу этого человека. – А ты?
– В горы на десять дней… – так же растерянно, как и я, отозвался он.
Меня как обухом по голове ударили.
– Подожди, как – в горы? – оживился сынок воспитательницы. – С кем? С Романом Семеновичем?
– Неважно, – резко ответила я и решительно пошла по коридору к месту проводницы. Я уже пришла в себя. Мне не хотелось разговаривать с человеком, который изуродовал и мои волосы, и мою жизнь.
– Ракета! – крикнул Кирилл мне вслед. – Подожди! Ракета, ну постой!
Он догнал меня и взял под локоть.
На нас с любопытством посмотрели пассажиры, которые лежали на своих полках.
– Не прикасайся ко мне! Я не знаю, кто ты! – Я вырвала локоть из его руки и продолжила путь по качающемуся вагону.
– Ну Ракета!..
Я его не слушала. Я шла.
Я была просто убита. Если могло случиться что-то настолько ужасное, что испортило бы мне всю поездку, то оно случилось! Кирилла я не переносила всем своим нутром. Это человек, который не вызывает во мне ни одной положительной эмоции. Это человек, из-за которого я постоянно подвергалась насмешкам и из-за которого все дразнили меня лысой! Если бы не он, Димка не посмеялся бы надо мной на первом в моей жизни свидании!
Я остановилась посреди вагона. В памяти вспыхнули воспоминания: я просыпаюсь в лагерном домике, а на меня смотрят девчонки и покатываются со смеху. Я гляжу на себя в зеркало, которое услужливо протягивает довольная Алина, и вижу на голове рваные клоки волос.
После этого воспоминания пришло другое: весь лагерь собирается на экстренной линейке. Выясняется, что меня изуродовал Кирилл. Ольга Викторовна спрашивает: «Кирюша, зачем ты это сделал?» На что он с наглым выражением лица отвечает: «А мне так захотелось!»
После этого несколько месяцев я жила в настоящем кошмаре – парни постоянно пытались сорвать косынку и смеялись надо мной.
Какой же он жестокий! Ему так захотелось!
Меня обдало жаром. Внутри все кипело. Я не переношу Кирилла! Не переношу!
Вот, значит, кого Роман Семенович ждал на вокзале… Вот кто еще должен был подойти к нашей группе…
Ну зачем, зачем сынок воспитательницы испортил мою мечту? Я всю жизнь хотела оказаться в горах, но он влез в эту хрустальную мечту и истоптал ее грязными ногами!
Он испортил все! Все, что было мне дорого! Обстриг мои волосы, а теперь сломал мечту о горах! Это настоящий человек-разрушитель!
Я в шоке! Он в моей туристической группе, а это значит, что мы десять дней будем рядом! Мы будем есть из одного котла! Мне придется постоянно его видеть! Потрясающе! Я даже не представляю, как мы проведем вместе десять дней, если я не хочу видеть его ни секунды?!
Мне захотелось нажать на стоп-кран и выйти из поезда. Не хочу я никаких гор, если там будет сынок воспитательницы! А если он снова отрежет мне волосы?!
Но внезапно в голове что-то щелкнуло. Я словно переключилась на другую волну и подумала: интересно, а почему это я должна выходить из поезда? Папа подарил мне путевку, я мечтала о горах… Так почему я должна портить себе поездку из-за какого-то там сынка воспитательницы?
«Я поняла! Просто буду делать вид, что не знаю его! Как будто его рядом нет, и совершенно не стану на него реагировать! – постаралась я успокоиться. – Надо набраться терпения! Ведь это всего лишь на десять дней!»
На этой позитивной ноте я вернулась в купе. Зина с Любой звонко щелкали семечки.
– А где чай? – спросила Зина.
– Чай? – не поняла я. – Какой чай?
– Ну ты же за чаем ходила, – напомнила она. – С лимоном.
Я не понимала, о чем она говорит. В голове все перемешалось – детдом, лагерь, отрезанные волосы…
«Точно! Я же хотела попросить у проводницы чая!» – обомлела я. И призналась:
– Я забыла, что шла за чаем…
– Ой, не комплексуй! – подбодрила меня Зина.
– Бывает… – сочувствующе отозвалась Люба и щелкнула очередную семечку.
– Куда я попала… – послышался недоуменный голос Жанны.
Я развернулась и вновь ушла за чаем.
Глава 6
– С тобой все нормально? – заметил мое состояние папа. – Ты такая бледная!
– Просто волнуюсь, – через силу улыбнулась я. – Я еще никогда не ездила в такие поездки.
Я услышала странный шум, которого прежде не слышала. Огляделась, чтобы найти его источник, и с изумлением поняла, что это шумят рельсы! Железо издавало какой-то непонятный шорох.
– О, а вот и наш поезд! – бодро воскликнул Роман Семенович.
Я обернулась. К нам приближался поезд. Посередине каждого вагона под окнами была прикреплена табличка с надписью «Москва – Адлер». Значит, рельсы шумят из-за поезда!
Стало еще страшнее. Нет, я была очень рада, что еду в поездку, но впереди ожидала неизвестность – я не знала, как там в поезде, не знала, что будет в походе… У меня даже пролетела мысль: «Хочу вернуться домой!»
К поезду стали стекаться люди.
– Поезд стоит двадцать минут. Нужно поторопиться, – сквозь шум толпы я услышала голос Романа Семеновича. – Заносите свои вещи.
– Валя, пойдем. – Папа взял мой рюкзак и направился к вагону.
Я посмотрела на Романа Семеновича. Он тоже взял чей-то рюкзак, но вдруг какой-то парень, по виду мой ровесник, грубо выхватил рюкзак из его рук и недовольно пробурчал:
– Отдай! Я сам.
– Давай я помогу, – попытался настоять Роман Семенович.
– Я же сказал – я сам! Отойди! – грубо ответил парень и, подхватив рюкзак, забрался в вагон.
Роман Семенович грустно вздохнул и занялся другими участниками похода.
«Кажется, они знакомы давно», – отметила я.
Проводница проверила мой паспорт и билет и пригласила в вагон.
Мы поднялись по ступенькам. Они были железными, высокими и крутыми, – еще круче, чем наши ступеньки, которые ведут к Дону.
Затем пошли по длинному узкому коридору, на полу которого был постелен такой же длинный и узкий коврик. Обстановка поезда была для меня удивительной и необычной – я никогда не видела, как поезда выглядят изнутри.
– Вот твое место, – сказал папа, остановившись возле одной «комнатки» с несколькими полками.
Мы вошли внутрь. Здесь было так тесно! Не понимаю, как здесь умещаются несколько человек! К тому же было очень душно. Я мгновенно покрылась испариной.
– Так, какой у тебя номер? Двадцать три? – Папа посмотрел в билет. – Вот твоя полка, – произнес он, опуская рюкзак на правую нижнюю полку.
В купе вошли и столпились еще несколько девчонок из нашей группы. Видимо, они ехали со мной. Стало еще теснее. Я ощущала себя куклой в кукольном домике.
Мы с папой вышли в коридор, чтобы не мешать раскладывать вещи.
Вскоре услышали голос проводницы:
– Провожающие, выходим! Поезд отправляется!
– Ну все, мне пора, – вздохнул папа.
– Уже? – расстроилась я.
– Уже… Валь, не переживай! Ты даже не заметишь, как пролетят эти дни, – подбодрил меня он, хотя было видно, что он тоже расстроен. – Сейчас освоишься, и все будет хорошо. Не забывай делать фотографии!
– Хорошо, – пообещала я.
Папа тепло обнял меня и пошел к выходу. Спустя несколько секунд я увидела его на перроне – он стоял под моим окном, улыбался и махал рукой. Я огляделась по сторонам – многие пассажиры тоже стояли у окон и смотрели на близких, которые их провожали.
Неожиданно я почувствовала, как пол дрогнул, и на вокзале громко заиграла песня «Левый берег Дона». Многие пассажиры расчувствовались, и у них слезы хлынули из глаз.
Вокзал поплыл куда-то в сторону.
«Тронулись!» – поняла я.
Папа помахал мне рукой и улыбнулся, но его улыбка была очень грустной.
Я тоже ему помахала и подумала: «Как он там будет без меня?»
Перрон вместе с папой уехал в сторону. Я прислонилась к краю окна, пытаясь как можно дольше смотреть на папу, но часть перрона, где он стоял, уже скрылась из поля зрения. Я видела других людей – чужих родственников, которые тоже кого-то провожали. На вокзале было очень много людей. Мальчики, девочки, мужчины, женщины… Столько разных лиц…
И в этот момент меня словно прострелило. В толпе провожающих я увидела Ольгу Викторовну – воспитательницу из детдома! Ту самую, чей сыночек отрезал мне волосы!
«Что она тут делает? – изумилась я и сама себе ответила на этот вопрос: – Как это – что? Кого-то провожает. Может, кто-то из ее родственников уехал на море. Поезд же идет в сторону Черного моря, в Адлер».
Надо же… Я уже год не видела Ольгу Викторовну… Надо признать, она выглядела лучше, чем раньше – стала как-то свежее, моложе, и я не заметила на ней ни одной ссадины, хотя раньше она часто ходила с синяками.
Поезд выехал за пределы вокзала и поехал мимо хозяйственных построек.
«Ту-дух, ту-дух… Ту-дух… ту-дух…» – стучали колеса.
Я ушла от окна и отправилась в купе.
Со мной ехали три девчонки примерно моего возраста.
– Давайте знакомиться, – предложила одна из них, рослая, очень плотного телосложения, с голубыми глазами, с кудрявыми рыжими волосами и обильными веснушками. – Меня Люба зовут. А вас?
– Жанна, – слегка высокомерно ответила высокая, сильно худая, с прямыми черными волосами, собранными в хвост. У нее был красивый маникюр. Она обмахивалась ярким журналом мод.
– Я Зина, – представилась девчонка среднего роста с русыми волосами, постриженными под каре. У нее был грубоватый голос и немного грубоватые повадки.
– А я Валя, – откликнулась я.
– Это моя вторая поездка в горы! Физические нагрузки в походах очень помогают сбросить вес! – сообщила Люба, энергично раскрывая пакет и вынимая пластиковый контейнер с копченой курицей. Следом достала огурцы, картошку в мундире и помидоры. – Ой, девчонки, я так проголодалась! Пора бы уже перекусить!
– Как – перекусить? – изумилась Зина. – Мы же только сели!
– Ну и что? Угощайтесь! На, – сказала Люба, протягивая Жанне два контейнера – один с картошкой, другой с курицей.
– Ты что, ешь картошку? – повела носом Жанна. – Нет, спасибо. Так фигуру можно испортить.
– Ой, не комплексуй, – махнула рукой Зина, взяв картошку. – Тебе ее, наоборот, надо приобретать, – произнесла она и гоготнула.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Жанна.
– Больно ты худая, кожа да кости, – откусив помидор, пожала плечами Зина. По подбородку потек сок. Она вытерла его тыльной стороной ладони.
Жанна открыла рот, явно чтобы ответить что-то резкое, но в этот момент послышался хруст: Люба руками разломала копченую курицу.
– На, – сказала она, протягивая Жанне куриную ножку.
– Что за «на»? Не «на», а «возьми»! – не вытерпела Жанна, закатила глаза и отвернулась к окну.
Любина рука с курицей зависла в воздухе.
– Не хочешь – как хочешь, – пожала плечами Люба и переместила руку с ножкой ко мне.
Я хотела ее взять, но к нам вошла проводница, с удивлением оглядела этот пир и попросила:
– Билетики.
Мы протянули билеты. Проводница поочередно открывала каждый билет и вырывала из середины какую-то бумажку. Мы все молчали. Было слышно, как Зина жизнерадостно причмокивает помидором.
В вагоне становилось все более душно и жарко. Но неожиданно сверху что-то зашумело, и я почувствовала, что с потолка полился поток прохладного воздуха.
– Ну наконец-то кондиционер включили! – недовольно сказала Жанна. – Я уже вся запарилась журналом обмахиваться!
Проводница не обратила внимания на это высказывание, вернула билеты и спросила:
– Будете чай с лимоном?
– Да! – сказала Люба. – Мне два!
Жанна с ошалевшим выражением лица снова отвернулась к окну.
– Мне один, – сказала Зина.
– Спасибо, я пока не хочу, – откликнулась я.
Проводница ушла.
– По-моему, каждому времени года соответствует свой напиток, – заметила я. – Лету – холодный компот, а зиме – чай с лимоном.
– Это да. Но в поезде все по-другому, – вгрызаясь в куриное крылышко, кивнула Зина. – Это в поезде такая традиция – пить чай с лимоном.
– Да? – удивилась я. – Не знала.
– Ты что, никогда не ездила в поездах? – изумилась Жанна.
– Не ездила.
– Да ладно? – удивилась Зина. – А почему? Тебя что, родители никуда не возили?
– Не возили, – не став вдаваться в подробности, ответила я.
– Ой, ну ты не комплексуй, все бывает в первый раз, – подбодрила меня Зина.
Проводница принесла три стакана чая в подстаканниках – два Любе и один Зине.
Это удивительно, но вскоре мне тоже захотелось чая с лимоном. Атмосфера поезда почему-то очень к этому располагала, хотя на улице был жаркий июнь.
– Я все-таки тоже схожу за чаем, – сказала я и вышла из купе.
В коридоре было пусто, потому что пассажиры уже разбрелись по полкам, и тихо, потому что одни начали читать, другие спать, а третьи есть. Только слышно, как колеса стучат по рельсам – «ту-дух, ту-дух…»
Я посмотрела в окно. Поезд ехал вдоль Дона.
Я направилась к проводнице.
Но вдруг справа из купе кто-то вышел и перегородил мне путь.
– Извините, можно пройти? – попросила я.
– Да, простите, – ответил мужской голос.
Человек отошел в сторону, мельком взглянул на меня… и я остолбенела.
– Ракета?! – изумился он.
– Ты?! – Я была изумлена не меньше.
Это был Кирилл Матвеев. Сын Ольги Викторовны. Я узнала его сразу.
«Так вот почему она была на вокзале – сыночка своего провожала», – поняла я.
– А куда ты едешь? – спросил сынок воспитательницы, удивленно рассматривая меня зелеными глазами.
– В горы на десять дней, – в замешательстве ответила я. От растерянности даже забыла, что просто не выношу этого человека. – А ты?
– В горы на десять дней… – так же растерянно, как и я, отозвался он.
Меня как обухом по голове ударили.
– Подожди, как – в горы? – оживился сынок воспитательницы. – С кем? С Романом Семеновичем?
– Неважно, – резко ответила я и решительно пошла по коридору к месту проводницы. Я уже пришла в себя. Мне не хотелось разговаривать с человеком, который изуродовал и мои волосы, и мою жизнь.
– Ракета! – крикнул Кирилл мне вслед. – Подожди! Ракета, ну постой!
Он догнал меня и взял под локоть.
На нас с любопытством посмотрели пассажиры, которые лежали на своих полках.
– Не прикасайся ко мне! Я не знаю, кто ты! – Я вырвала локоть из его руки и продолжила путь по качающемуся вагону.
– Ну Ракета!..
Я его не слушала. Я шла.
Я была просто убита. Если могло случиться что-то настолько ужасное, что испортило бы мне всю поездку, то оно случилось! Кирилла я не переносила всем своим нутром. Это человек, который не вызывает во мне ни одной положительной эмоции. Это человек, из-за которого я постоянно подвергалась насмешкам и из-за которого все дразнили меня лысой! Если бы не он, Димка не посмеялся бы надо мной на первом в моей жизни свидании!
Я остановилась посреди вагона. В памяти вспыхнули воспоминания: я просыпаюсь в лагерном домике, а на меня смотрят девчонки и покатываются со смеху. Я гляжу на себя в зеркало, которое услужливо протягивает довольная Алина, и вижу на голове рваные клоки волос.
После этого воспоминания пришло другое: весь лагерь собирается на экстренной линейке. Выясняется, что меня изуродовал Кирилл. Ольга Викторовна спрашивает: «Кирюша, зачем ты это сделал?» На что он с наглым выражением лица отвечает: «А мне так захотелось!»
После этого несколько месяцев я жила в настоящем кошмаре – парни постоянно пытались сорвать косынку и смеялись надо мной.
Какой же он жестокий! Ему так захотелось!
Меня обдало жаром. Внутри все кипело. Я не переношу Кирилла! Не переношу!
Вот, значит, кого Роман Семенович ждал на вокзале… Вот кто еще должен был подойти к нашей группе…
Ну зачем, зачем сынок воспитательницы испортил мою мечту? Я всю жизнь хотела оказаться в горах, но он влез в эту хрустальную мечту и истоптал ее грязными ногами!
Он испортил все! Все, что было мне дорого! Обстриг мои волосы, а теперь сломал мечту о горах! Это настоящий человек-разрушитель!
Я в шоке! Он в моей туристической группе, а это значит, что мы десять дней будем рядом! Мы будем есть из одного котла! Мне придется постоянно его видеть! Потрясающе! Я даже не представляю, как мы проведем вместе десять дней, если я не хочу видеть его ни секунды?!
Мне захотелось нажать на стоп-кран и выйти из поезда. Не хочу я никаких гор, если там будет сынок воспитательницы! А если он снова отрежет мне волосы?!
Но внезапно в голове что-то щелкнуло. Я словно переключилась на другую волну и подумала: интересно, а почему это я должна выходить из поезда? Папа подарил мне путевку, я мечтала о горах… Так почему я должна портить себе поездку из-за какого-то там сынка воспитательницы?
«Я поняла! Просто буду делать вид, что не знаю его! Как будто его рядом нет, и совершенно не стану на него реагировать! – постаралась я успокоиться. – Надо набраться терпения! Ведь это всего лишь на десять дней!»
На этой позитивной ноте я вернулась в купе. Зина с Любой звонко щелкали семечки.
– А где чай? – спросила Зина.
– Чай? – не поняла я. – Какой чай?
– Ну ты же за чаем ходила, – напомнила она. – С лимоном.
Я не понимала, о чем она говорит. В голове все перемешалось – детдом, лагерь, отрезанные волосы…
«Точно! Я же хотела попросить у проводницы чая!» – обомлела я. И призналась:
– Я забыла, что шла за чаем…
– Ой, не комплексуй! – подбодрила меня Зина.
– Бывает… – сочувствующе отозвалась Люба и щелкнула очередную семечку.
– Куда я попала… – послышался недоуменный голос Жанны.
Я развернулась и вновь ушла за чаем.
Глава 6
Горный дикарь
Все десять человек в нашей группе были сплочены одной общей целью – дойти до вершины горы высотой две тысячи метров. Так получилось, что поездка совпала с ожидаемым полным затмением солнца, и мы решили совместить два дела – добраться до вершины и именно там увидеть затмение. Это будет очень эффектно и незабываемо, впечатления останутся на всю жизнь! Наверное, это очень здорово – сидеть на вершине горы и смотреть на солнечное затмение!
По пути на вершину должны будем останавливаться в определенных местах, чтобы насладиться природой – сходить к водопадам и озерам, погулять по полям и хвойным лесам…
Наступило утро, то есть первый день поездки. Почти всю ночь я не спала. Во-первых, потому что матрас в купе был с какими-то комками, которые давили в спину, а во-вторых, думала о доме.
Полшестого утра начало светать. Я вышла из купе и встала у окна. И просто остолбенела. Мы ехали мимо Черного моря! Оно было бескрайним и притягивающим. Сейчас еще не взошло солнце и море имело серый цвет, но я представляла, как днем оно заискрится от солнца! Трудно даже уложить в голове, сколько же в море тонн воды! Наверное, миллионы! Миллиарды! Я смотрела на море во все глаза и не могла оторваться.
Через какое-то время заметно посветлело и море из серого сделалось голубым.
Когда мы вышли из поезда, на джипах-внедорожниках нас повезли в горы. По пути я позвонила папе и сообщила, что мы хорошо добрались.
Вскоре въехали в хвойный лес.
– Вот отсюда и начнем наш путь, – глуша двигатель, сказал Роман Семенович. – Сейчас мы находимся на высоте тридцать метров над уровнем моря. А гора, на которую будем подниматься, высотой два километра. Собственно, сейчас мы стоим у ее подножия.
Мы выбрались из джипов и начали осматриваться.
Мы стояли в долине. Вокруг возвышались горы – одни маленькие, другие большие, и маленькие горы были похожи на грибочки, которые выросли вокруг больших грибов.
Создавалось впечатление, будто эта долина – дно гигантской чаши, стены которой – горы. Было очень тихо, умиротворяюще, и не было видно ни одного человека. В сравнении с горами я почувствовала себя ничтожной. Эти великаны были настолько высокими и мощными, что даже как-то давили своим величием.
Здесь повсюду были бескрайние просторы, зеленые луга, долины и реки.
По небу плыли низкие облака, которые отбрасывали на землю тень. Казалось, что мы стоим не на земле, а в небе – можно протянуть руку и потрогать облака.
– Здорово, да? – спросил Кирилл.
Я не заметила, как он ко мне подошел. Он тоже рассматривал горы.
Я выразительно хлестнула его взглядом, отвернулась и отошла в сторону. Не хотела с ним разговаривать. Даже при одном взгляде на сынка воспитательницы мне становилось противно.
Мы разобрали вещи. Кроме палаток и спальных мешков было четыре рюкзака с едой, которой станем питаться на протяжении недели.
Я повесила за спину свой спальный мешок. Сначала было непривычно ощущать такую тяжесть.
– Ну что, в путь! – дал старт Роман Семенович. – Я всех поздравляю – начинается наше восхождение! Ура!
– Ура! – радостно закричали мы.
Было чувство, словно совершаем какой-то подвиг. На лице сама собой появлялась улыбка, а настроение стало возвышенным.
– Сегодня мы должны дойти до Голубого озера, там разобьем лагерь, – обозначил ближайшие планы руководитель. – Я прошу вас – не забывайте пить воду и есть сухофрукты! Чем выше станем подниматься, тем меньше будет кислорода. В сухофруктах есть глюкоза, она очень нужна организму. Глюкоза необходима мозгу, а вода – сердцу. Ведь ваши сердца никогда не знали такой нагрузки, какая будет здесь.
– Па, хватит, – резко сказал тот парень, который еще на вокзале в Ростове не дал Роману Семеновичу нести рюкзак. С виду он был нашим ровесником. – Надоело уже. Мы не на уроке медицины.
«Значит, это его сын, – подумала я. – Как-то грубо он себя ведет».
– Игорь, веди себя прилично, – услышала я шепот Романа Семеновича.
Игорь сделал недовольное лицо и пошел вперед.
Колонной, один за другим, мы двинули по тропинке.
К Голубому озеру добирались весь день. Так много и по таким невероятным местам я еще никогда не ходила. У меня болели ноги, кололо в боку, по лбу тек пот, попадал в глаза, глаза от этого щипало. Но я терпела.
Только я подумала об усталости, как услышала голос Жанны, которая шла позади меня:
– Нагрузили меня, как осла! Чувствую, после поездки придется лечить позвоночник.
– Ну так оставь и не неси свой спальный мешок, будешь спать на земле, – ответила Зина и заправила за ухо русые волосы.
– Вообще-то я к тебе не обращалась, – раздраженно ответила Жанна.
– Я разговариваю, когда хочу разговаривать, а не только тогда, когда ко мне обращаются, – пожала плечами Зина.
– Разговаривай с кем-нибудь другим, но не со мной!
– С кем считаю нужным – с тем и разговариваю, – хмыкнула Зина.
– Девчонки, хватит ссориться! – встрял Игорь. – Не успели начать поход, как вы уже ругаетесь!
– Действительно, зачем она мне нужна, – сказала Зина и ушла вперед колонны.
Когда начало темнеть, впереди показалось Голубое озеро. Это был небольшой красивый водоем, в который впадали несколько ручьев. Но я удивилась не красоте озера, а тому, что вдруг осознала, что уже прошел день! Он пролетел как одна секунда!
Возле озера лежали поваленные деревья – видимо, упали то ли от старости, то ли от ветра. Здесь мы и решили разбить лагерь. Возле бревен можно развести костер, а сами бревна будут служить скамейками. Неподалеку расставили палатки. В каждой было по два места; мы с Любой решили, что будем жить вместе.
Когда начало темнеть, развели костер и всей группой расселись на бревна. Сейчас я впервые за день расслабилась и почувствовала весь путь, который проделали уставшие ноги.
Мы распределили обязанности на предстоящие дни. Девчонки будут заниматься готовкой, а парни собирать хворост.
После этого все начали разбредаться по окрестностям и наслаждаться зрелищами.
– Ребята, гуляйте осторожно! – предупредил Роман Семенович. – Уже темно, далеко не отходите! Игорь, ты слышишь? – обратился он к сыну.
– Слышу, – буркнул Игорь.
«Видимо, у них непростые отношения», – поняла я.
Я посмотрела на Кирилла. С задумчивым видом он сидел у костра.
Стемнело. Все вокруг погрузилось в сумрак. Над нами висело черное небо, и на его фоне были видны темные очертания гор.
Подул легкий ветерок, и я почувствовала аромат хвои. Ветер принес его от соснового бора, который рос неподалеку.
Было тихо. Почему-то все молчали. Каждый, наверное, думал о своем. Атмосфера гор располагала к размышлениям. Было только слышно, как потрескивали дрова в костре и пели цикады.
Внезапно где-то далеко в горах раздался жуткий вой:
– У-у-у-у! У-у-у-у!
Я вздрогнула. Мороз пробрал по коже.
– Что это было? – побелела Люба, с трудом проглотив кусок шоколадки. – Вы слышали?
– Нет, это слышала только ты, а все остальные глухие! – съехидничала Жанна и обратилась к Роману Семеновичу: – Здесь что, волки?
– Здесь никогда не было волков! – растерянно отозвался он.
– Но тогда что это было? – поежившись, спросил сынок воспитательницы.
– Не знаю, – честно ответил Роман Семенович. – Может, просто какие-то лесные звери… Иногда какая-нибудь мелюзга издает такие звуки, что слышно на всю округу. Вот как цикады. Слышите, какие они громкие? А длиной эти насекомые всего пару сантиметров!
– Что-то мне не верится, что тот воющий зверь длиной пару сантиметров! – с истерическими нотками в голосе сказала Жанна и поправила свои прямые черные волосы.
Только она это произнесла, как вдруг в горах снова что-то завыло.
– У-у-у-у! У-у-у-у!..
Меня накрыла волна ужаса.
– Кошмар какой-то! – воскликнула я.
Однако вой не приближался. Он как был где-то далеко, так там и остался. На волчий вой это действительно не походило. Может, это прозвучит странно, но такое чувство, будто… кричал какой-то человек.
Несколько минут все сидели молча, ожидая, когда странный зверь завоет снова. Но он больше не выл. В воздухе витала явная атмосфера тревоги. Если еще полчаса назад все было замечательно, то теперь мне было страшно. И судя по лицам остальных, им тоже.
– Давайте спать, – попытался разрядить обстановку Роман Семенович. – Уже девять часов.
– Да ну, еще рано! – сказал Коля, рослый парень.
– Это в городе рано, – ответил Игорь, – а здесь не рано. Здесь же нет ни Интернета, ни телевизора…
Мы поднялись с бревен и разбрелись по палаткам.
– Закрой поплотнее, – попросила Люба, когда мы оказались в палатке.
Я плотнее закрыла застежку.
– Ага, вот так, – кивнула Люба. И добавила: – У меня от этого воя даже аппетит пропал.
Была глубокая ночь. Весь лагерь спал.
Я лежала в спальном мешке и довольно крепко спала. Но потом стало дискомфортно – спальный мешок был не таким мягким, как кровать, и из-за этого болели бока. Я проснулась и почувствовала, что болят не только бока, но и мышцы практически всего тела – от сегодняшнего многокилометрового похода по горам.
Было где-то два часа ночи.
Я приподнялась и увидела, что Люба спит. Из ее спального мешка выбились кудрявые рыжие волосы.
Я снова закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на неудобную «постель», и через несколько минут вновь удалось задремать.
И внезапно в полудреме я услышала странный шум. Там, неподалеку, что-то начало греметь. С глухим стуком лязгало что-то железное.
«Наверное, кто-то споткнулся», – в полудреме решила я.
Но лязганье никак не прекращалось. Оно становилось все настойчивее и настойчивее.
– Ну что там такое… – пробурчала я.
Люба тоже зашевелилась.
– Валя, кто там шумит? – сонным голосом спросила она.
– Не знаю, – ответила я, раскрыла спальный мешок и приподнялась.
Железный стук не прекращался.
– Надо проверить, что происходит, – сказала Люба, и мы выбрались из спальных мешков.
Взяли фонарики, раскрыли палатку и вышли наружу.
Начала выпадать роса. Все кругом стало влажным.
Вдруг мы увидели, что расстегивается соседняя палатка Жанны – и она тоже выходит. Из другой палатки вышел Игорь. Остальной лагерь мирно спал.
– Что там? – разглядев нас в потемках, обратился Игорь. – Шум какой-то, слышите?
– Поспать не дают! – недовольно сказала Жанна. – Вот я так и знала, что не надо было сюда ехать! Так нет же – мама запихнула меня в эту поездку! Вечно она делает все не так!
– Радуйся, что у тебя вообще есть мама! – не вытерпела я.
– Что? – не поняла Жанна.
Но ответить я не успела – снова раздался железный стук.
– Это со стороны костра, – шепотом сказала Люба и вдруг ахнула: – Ой, девчонки! Я этот звук узна́ю из тысячи! У меня мама работает на продуктовой базе. Это консервные банки стучат!
– Было бы удивительно, если бы твоя мама работала где-то в другом месте, – усмехнулась Жанна.
– Но кто может ночью заниматься готовкой? – озадачилась я.
– Нет, ну что за хамство? – пробурчала Жанна. – Спать не дают!
– Тихо! – насторожилась Люба. – Слышите, снова?
Жанна включила фонарик и осветила нас.
– Не свети в глаза! – поморщилась Люба.
До костра было метров пятнадцать.
– Я иду туда, – решительно сказал Игорь и пошел вперед.
За ним отправилась Люба, а мы с Жанной за ней. В ночи могучая фигура Любы напоминала огромный корабль-ледокол, за которым следовали маленькие лодочки, то есть мы с Жанной.
На цыпочках подобрались к площадке, где вечером разводили костер. Он уже прогорел, и теперь от него шла только тоненькая струйка дыма, которую тут же подхватывал горный ветер и рассеивал в чистейшем воздухе.
Внезапно Люба остановилась. Я врезалась в ее спину.
По пути на вершину должны будем останавливаться в определенных местах, чтобы насладиться природой – сходить к водопадам и озерам, погулять по полям и хвойным лесам…
Наступило утро, то есть первый день поездки. Почти всю ночь я не спала. Во-первых, потому что матрас в купе был с какими-то комками, которые давили в спину, а во-вторых, думала о доме.
Полшестого утра начало светать. Я вышла из купе и встала у окна. И просто остолбенела. Мы ехали мимо Черного моря! Оно было бескрайним и притягивающим. Сейчас еще не взошло солнце и море имело серый цвет, но я представляла, как днем оно заискрится от солнца! Трудно даже уложить в голове, сколько же в море тонн воды! Наверное, миллионы! Миллиарды! Я смотрела на море во все глаза и не могла оторваться.
Через какое-то время заметно посветлело и море из серого сделалось голубым.
Когда мы вышли из поезда, на джипах-внедорожниках нас повезли в горы. По пути я позвонила папе и сообщила, что мы хорошо добрались.
Вскоре въехали в хвойный лес.
– Вот отсюда и начнем наш путь, – глуша двигатель, сказал Роман Семенович. – Сейчас мы находимся на высоте тридцать метров над уровнем моря. А гора, на которую будем подниматься, высотой два километра. Собственно, сейчас мы стоим у ее подножия.
Мы выбрались из джипов и начали осматриваться.
Мы стояли в долине. Вокруг возвышались горы – одни маленькие, другие большие, и маленькие горы были похожи на грибочки, которые выросли вокруг больших грибов.
Создавалось впечатление, будто эта долина – дно гигантской чаши, стены которой – горы. Было очень тихо, умиротворяюще, и не было видно ни одного человека. В сравнении с горами я почувствовала себя ничтожной. Эти великаны были настолько высокими и мощными, что даже как-то давили своим величием.
Здесь повсюду были бескрайние просторы, зеленые луга, долины и реки.
По небу плыли низкие облака, которые отбрасывали на землю тень. Казалось, что мы стоим не на земле, а в небе – можно протянуть руку и потрогать облака.
– Здорово, да? – спросил Кирилл.
Я не заметила, как он ко мне подошел. Он тоже рассматривал горы.
Я выразительно хлестнула его взглядом, отвернулась и отошла в сторону. Не хотела с ним разговаривать. Даже при одном взгляде на сынка воспитательницы мне становилось противно.
Мы разобрали вещи. Кроме палаток и спальных мешков было четыре рюкзака с едой, которой станем питаться на протяжении недели.
Я повесила за спину свой спальный мешок. Сначала было непривычно ощущать такую тяжесть.
– Ну что, в путь! – дал старт Роман Семенович. – Я всех поздравляю – начинается наше восхождение! Ура!
– Ура! – радостно закричали мы.
Было чувство, словно совершаем какой-то подвиг. На лице сама собой появлялась улыбка, а настроение стало возвышенным.
– Сегодня мы должны дойти до Голубого озера, там разобьем лагерь, – обозначил ближайшие планы руководитель. – Я прошу вас – не забывайте пить воду и есть сухофрукты! Чем выше станем подниматься, тем меньше будет кислорода. В сухофруктах есть глюкоза, она очень нужна организму. Глюкоза необходима мозгу, а вода – сердцу. Ведь ваши сердца никогда не знали такой нагрузки, какая будет здесь.
– Па, хватит, – резко сказал тот парень, который еще на вокзале в Ростове не дал Роману Семеновичу нести рюкзак. С виду он был нашим ровесником. – Надоело уже. Мы не на уроке медицины.
«Значит, это его сын, – подумала я. – Как-то грубо он себя ведет».
– Игорь, веди себя прилично, – услышала я шепот Романа Семеновича.
Игорь сделал недовольное лицо и пошел вперед.
Колонной, один за другим, мы двинули по тропинке.
К Голубому озеру добирались весь день. Так много и по таким невероятным местам я еще никогда не ходила. У меня болели ноги, кололо в боку, по лбу тек пот, попадал в глаза, глаза от этого щипало. Но я терпела.
Только я подумала об усталости, как услышала голос Жанны, которая шла позади меня:
– Нагрузили меня, как осла! Чувствую, после поездки придется лечить позвоночник.
– Ну так оставь и не неси свой спальный мешок, будешь спать на земле, – ответила Зина и заправила за ухо русые волосы.
– Вообще-то я к тебе не обращалась, – раздраженно ответила Жанна.
– Я разговариваю, когда хочу разговаривать, а не только тогда, когда ко мне обращаются, – пожала плечами Зина.
– Разговаривай с кем-нибудь другим, но не со мной!
– С кем считаю нужным – с тем и разговариваю, – хмыкнула Зина.
– Девчонки, хватит ссориться! – встрял Игорь. – Не успели начать поход, как вы уже ругаетесь!
– Действительно, зачем она мне нужна, – сказала Зина и ушла вперед колонны.
Когда начало темнеть, впереди показалось Голубое озеро. Это был небольшой красивый водоем, в который впадали несколько ручьев. Но я удивилась не красоте озера, а тому, что вдруг осознала, что уже прошел день! Он пролетел как одна секунда!
Возле озера лежали поваленные деревья – видимо, упали то ли от старости, то ли от ветра. Здесь мы и решили разбить лагерь. Возле бревен можно развести костер, а сами бревна будут служить скамейками. Неподалеку расставили палатки. В каждой было по два места; мы с Любой решили, что будем жить вместе.
Когда начало темнеть, развели костер и всей группой расселись на бревна. Сейчас я впервые за день расслабилась и почувствовала весь путь, который проделали уставшие ноги.
Мы распределили обязанности на предстоящие дни. Девчонки будут заниматься готовкой, а парни собирать хворост.
После этого все начали разбредаться по окрестностям и наслаждаться зрелищами.
– Ребята, гуляйте осторожно! – предупредил Роман Семенович. – Уже темно, далеко не отходите! Игорь, ты слышишь? – обратился он к сыну.
– Слышу, – буркнул Игорь.
«Видимо, у них непростые отношения», – поняла я.
Я посмотрела на Кирилла. С задумчивым видом он сидел у костра.
Стемнело. Все вокруг погрузилось в сумрак. Над нами висело черное небо, и на его фоне были видны темные очертания гор.
Подул легкий ветерок, и я почувствовала аромат хвои. Ветер принес его от соснового бора, который рос неподалеку.
Было тихо. Почему-то все молчали. Каждый, наверное, думал о своем. Атмосфера гор располагала к размышлениям. Было только слышно, как потрескивали дрова в костре и пели цикады.
Внезапно где-то далеко в горах раздался жуткий вой:
– У-у-у-у! У-у-у-у!
Я вздрогнула. Мороз пробрал по коже.
– Что это было? – побелела Люба, с трудом проглотив кусок шоколадки. – Вы слышали?
– Нет, это слышала только ты, а все остальные глухие! – съехидничала Жанна и обратилась к Роману Семеновичу: – Здесь что, волки?
– Здесь никогда не было волков! – растерянно отозвался он.
– Но тогда что это было? – поежившись, спросил сынок воспитательницы.
– Не знаю, – честно ответил Роман Семенович. – Может, просто какие-то лесные звери… Иногда какая-нибудь мелюзга издает такие звуки, что слышно на всю округу. Вот как цикады. Слышите, какие они громкие? А длиной эти насекомые всего пару сантиметров!
– Что-то мне не верится, что тот воющий зверь длиной пару сантиметров! – с истерическими нотками в голосе сказала Жанна и поправила свои прямые черные волосы.
Только она это произнесла, как вдруг в горах снова что-то завыло.
– У-у-у-у! У-у-у-у!..
Меня накрыла волна ужаса.
– Кошмар какой-то! – воскликнула я.
Однако вой не приближался. Он как был где-то далеко, так там и остался. На волчий вой это действительно не походило. Может, это прозвучит странно, но такое чувство, будто… кричал какой-то человек.
Несколько минут все сидели молча, ожидая, когда странный зверь завоет снова. Но он больше не выл. В воздухе витала явная атмосфера тревоги. Если еще полчаса назад все было замечательно, то теперь мне было страшно. И судя по лицам остальных, им тоже.
– Давайте спать, – попытался разрядить обстановку Роман Семенович. – Уже девять часов.
– Да ну, еще рано! – сказал Коля, рослый парень.
– Это в городе рано, – ответил Игорь, – а здесь не рано. Здесь же нет ни Интернета, ни телевизора…
Мы поднялись с бревен и разбрелись по палаткам.
– Закрой поплотнее, – попросила Люба, когда мы оказались в палатке.
Я плотнее закрыла застежку.
– Ага, вот так, – кивнула Люба. И добавила: – У меня от этого воя даже аппетит пропал.
Была глубокая ночь. Весь лагерь спал.
Я лежала в спальном мешке и довольно крепко спала. Но потом стало дискомфортно – спальный мешок был не таким мягким, как кровать, и из-за этого болели бока. Я проснулась и почувствовала, что болят не только бока, но и мышцы практически всего тела – от сегодняшнего многокилометрового похода по горам.
Было где-то два часа ночи.
Я приподнялась и увидела, что Люба спит. Из ее спального мешка выбились кудрявые рыжие волосы.
Я снова закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на неудобную «постель», и через несколько минут вновь удалось задремать.
И внезапно в полудреме я услышала странный шум. Там, неподалеку, что-то начало греметь. С глухим стуком лязгало что-то железное.
«Наверное, кто-то споткнулся», – в полудреме решила я.
Но лязганье никак не прекращалось. Оно становилось все настойчивее и настойчивее.
– Ну что там такое… – пробурчала я.
Люба тоже зашевелилась.
– Валя, кто там шумит? – сонным голосом спросила она.
– Не знаю, – ответила я, раскрыла спальный мешок и приподнялась.
Железный стук не прекращался.
– Надо проверить, что происходит, – сказала Люба, и мы выбрались из спальных мешков.
Взяли фонарики, раскрыли палатку и вышли наружу.
Начала выпадать роса. Все кругом стало влажным.
Вдруг мы увидели, что расстегивается соседняя палатка Жанны – и она тоже выходит. Из другой палатки вышел Игорь. Остальной лагерь мирно спал.
– Что там? – разглядев нас в потемках, обратился Игорь. – Шум какой-то, слышите?
– Поспать не дают! – недовольно сказала Жанна. – Вот я так и знала, что не надо было сюда ехать! Так нет же – мама запихнула меня в эту поездку! Вечно она делает все не так!
– Радуйся, что у тебя вообще есть мама! – не вытерпела я.
– Что? – не поняла Жанна.
Но ответить я не успела – снова раздался железный стук.
– Это со стороны костра, – шепотом сказала Люба и вдруг ахнула: – Ой, девчонки! Я этот звук узна́ю из тысячи! У меня мама работает на продуктовой базе. Это консервные банки стучат!
– Было бы удивительно, если бы твоя мама работала где-то в другом месте, – усмехнулась Жанна.
– Но кто может ночью заниматься готовкой? – озадачилась я.
– Нет, ну что за хамство? – пробурчала Жанна. – Спать не дают!
– Тихо! – насторожилась Люба. – Слышите, снова?
Жанна включила фонарик и осветила нас.
– Не свети в глаза! – поморщилась Люба.
До костра было метров пятнадцать.
– Я иду туда, – решительно сказал Игорь и пошел вперед.
За ним отправилась Люба, а мы с Жанной за ней. В ночи могучая фигура Любы напоминала огромный корабль-ледокол, за которым следовали маленькие лодочки, то есть мы с Жанной.
На цыпочках подобрались к площадке, где вечером разводили костер. Он уже прогорел, и теперь от него шла только тоненькая струйка дыма, которую тут же подхватывал горный ветер и рассеивал в чистейшем воздухе.
Внезапно Люба остановилась. Я врезалась в ее спину.