Дарья Лаврова. Трамвай для влюбленных

Дарья Лаврова
Трамвай для влюбленных

30 августа – 2 сентября
Наташа

   Три месяца назад – в один из последних дней весны – я столкнулась с Игорем в коридоре первого этажа школы. Я видела, как он спустился вниз после урока физкультуры, прошел мимо столовой и решительно направился к выходу. Приближаясь, он смотрел на меня. Или мне казалось, что смотрел, потому что мне хотелось так думать. Девочки часто принимают желаемое за действительное. Особенно влюбленные девочки. Особенно в моем возрасте.
   На нем темные джинсы и узкая рубашка – в тонкую сиреневую полоску. Рукава аккуратно засучены до локтей. Темные кроссовки. В руках папка.
   Игорь учится в нашей школе с зимы, перешел в одиннадцатый класс. Я часто видела его – в очереди в столовой, с сигаретой за гаражами, да где только я его не видела, но именно в тот день – в конце мая в тринадцать часов сорок восемь минут – я поняла, что это случилось.
   Мы шли навстречу друг другу. Я смотрела на него, а он на меня. Мы поравнялись, в следующую секунду прошли мимо. Ничего особенного – просто момент времени. Момент, когда меня замкнуло.
   На следующий день я узнала его фамилию и нашла «Вконтакте». Просмотрела все его фотографии и логически вычислила бывшую девушку. Она была обычной. Не лучше и не хуже меня.
 
   Три дня назад моя подруга Нина написала, что не будет со мной разговаривать, пока я не познакомлюсь с Игорем.
 
   Пять минут назад Нина прислала эсэмэску, что через полчаса будет ждать меня во дворе дома номер девять на улице Академика Королева, где мы часто сидим после уроков.
 
   Теперь я стою на остановке и жду трамвай 17.
   На мне черные балетки из магазина ALDO. Я купила их больше года назад – перед тем как пойти в десятый класс. У меня тридцать девятый размер ноги. Казалось, они были мне впору, но каждый раз – стоит мне надеть туфли, я боюсь, что сделаю шаг и внезапно потеряю одну из них. Я та еще Золушка.
   Когда трамвай открыл двери на остановке, за мной уже успела собраться очередь из пяти человек. Я поднималась наверх, доставая проездной из сумки. Первая ступенька, вторая, третья… и вот, туфля с правой ноги плавно падает на первую ступеньку – прямо на ногу какому-то парню. Тот усмехнулся и поднял глаза на меня. Вот ведь прикол! Обязательно расскажу об этом Нинке, когда приеду. Надеюсь, он не подумал, что я специально сделала это, чтобы познакомиться с ним. Я ведь даже не успела его разглядеть. Вряд ли я узнаю своего принца, если вдруг когда-нибудь столкнусь с ним на улице. Вроде он ничего. Ничего. Таких парней тысячи.
   Я сажусь у окна, надеваю наушники и включаю подборку песен Lana Del Rey. Ловлю себя на мысли, что все еще улыбаюсь. Глупая Наташа. Глупые черные туфли. Глупый принц.
   Мужчина впереди оборачивается и что-то говорит мне. Я вынимаю наушник из левого уха, чтобы понять, чего он от меня хочет.
   – До Дома мебели далеко ехать? – спросил он.
   – Вы едете не в ту сторону, – ответила я. – Вам в другую. Если выйдете на следующей, то нужно проехать три остановки назад. Он будет как раз напротив остановки.
   Мужчина кивнул и улыбнулся. Вот идиот. Такой взрослый, а заблудился на ровном месте.
   Меня часто спрашивают, как пройти или доехать куда-либо. Даже если я сплю в метро или иду в наушниках. Мне кажется, я выгляжу такой няшей, что даже тогда ко мне обращаются за советом. И это странно. Потому что я не очень люблю людей.
 
   Это всегда случается неожиданно – в плеере села батарея. В эти моменты мне не остается ничего другого, как подслушивать чужие разговоры. Неважно где. На улице, в очереди, в транспорте или по телефону.
   Я не придаю этому значения. Не пытаюсь увидеть в этих разговорах какие-то магические знаки или предсказания. Не ищу ответы на свои вопросы. Все это глупости, мне просто интересно. Иногда смешно. А иногда грустно. И в то же время приятно. Чувствуешь себя крутой, зная, что в своем возрасте – намного круче и умнее многих ровесников.
 
   Рядом со мной стояли две девочки в одинаковых кожаных куртках. На голове небрежные пучки, прямые челки, рукава засучены до локтя, на шее болтаются аккуратные белые наушники. Левая протянула руку с айфоном, прислонилась к подруге и сфотографировала. Я знаю, что в этот момент на одной из миллионов страниц «Вконтакте» появится квадратная, не совсем четкая, обработанная в инстаграмме фотография с каким-нибудь тупым комментом.
   – Ты его видела? – равнодушно спросила левая.
   – Ага, с Галиной трепался в коридоре, – ответила ей правая.
   – И чего?
   – За-а-айка.
   – У него чего, уши и хвостик есть?
   – Нет, Ник, ты что, совсем тупая, что ли? Какой еще хвостик и уши? Клевый парень. Загорелый такой, красивый, глазки карие, блондин.
   – Высокий?
   – Чуть выше Галины, нормальный такой.
 
   Через полчаса я вышла из трамвая, перешла через дорогу и прошла во двор. На скамейке у песочницы уже сидела Нинка и поглядывала на часы.
   – Ты ни за что не догадаешься, что я сделала только что! – смеялась Нинка. – Наташ, я просто не смогла удержаться.
   – Что случилось? Я тебя не понимаю.
   – Расскажу по порядку. Слушаешь?
   – Ну!
   – Нет, ты лучше сядь. Короче, иду сегодня из магазина, а настречу мне Игорь. Совершенно один! И я вдруг говорю ему: «Привет!» Не знаю, как это получилось. У меня это как-то само собой вырвалось. Слово не воробей и все такое. Он мне тоже: «Привет!» Я ему говорю: «Я Нина. А тебя как зовут?» Хотя я и так знаю, как его зовут. Ты ведь последнее время только о нем и говоришь. В общем, сказал, что он Игорь, а я попрощалась и ушла домой. Слушай, скучный он какой-то у тебя. И такой стеснительный. Наташ, ты обиделась?
   – Стерва!.. – шутливо прохрипела я, пригрозив ей кулаком.
   – Ты могла и сама так сделать, между прочим. Ну ладно, не переживай. Зато теперь, когда я знакома с ним лично, то могу вас познакомить. Не переживай, все будет нормально.
   – Я-то не переживаю. Это тебе теперь нужно переживать, – еле сдерживаю смех. – Ну и как ты себе это представляешь?
   – Мы подкараулим его после пятого урока на перемене, подойдем к нему поболтать, я представлю вас друг другу, а потом оставлю наедине. Мм?
   – Это отстой, Нин. Давай, завтра познакомишь?
   – Да в любое время. Главное, будь пораскованней, иногда пожестче. И не стесняйся. Это он, а не ты, должен смущаться и теряться от твоей уверенности и красоты. Так что оденься завтра нормально, а не как обычно.
 
   В этом дворе мы сидим не случайно. Почти два года уже. В доме, окна которого выходят на детскую площадку, на седьмом этаже с прошлого года живет Алишер – бывший парень нашей подруги Насти, которая еще не вернулась с моря.
   Настя говорит, что хочет с ним встречаться, хотя Алишер ей не очень нравится. Странно. Не знаю, бывает ли так. Не важно. Важно, что раз в неделю мы обязательно приходим сюда и пытаемся выследить его.
   – Смотри-ка, это не его брат на велике едет? – Нина кивнула в сторону асфальтированной дороги. Под окнами кирпичного дома ехал мальчик. Не старше десяти лет. – Я подойду к нему.
   – Давай, вали, – вздохнула я.
   – Не радуйся, я ненадолго.
   – Посмотрим.
   Я достала смартфон, чтобы проверить сообщения «Вконтакте».
   Вдалеке Нина уже остановила младшего брата Алишера и что-то у него выспрашивала. Поболтав пару минут, она взялась за руль велосипеда и неуверенно поехала вдоль дома. Брат взволнованно смотрел ей вслед и чесал голову. Развернулась у соседнего дома и приехала обратно. Передала велосипед хозяину и довольная направилась ко мне.
   – Это было круто, – сказала она. – Почему у меня нет велосипеда?
   – Потому что ты дурочка.
   – Да, это многое объясняет.
   – А этот малолетка не будет против, если я тоже прокачусь?
   – Он хороший парень, – кивнула Нина.
 
   Я не каталась больше трех лет. Мой старый велосипед стоит в сарае на даче за сто двадцать километров от Москвы.
   Прокручиваю правую педаль, чтобы была сверху. Нажимаю ногой, сажусь, держу руль, еду. В животе бабочки, на лице улыбка. То же самое я чувствую, когда вижу Игоря в школе. Оглядываюсь назад – Нинка и малолетка, едва достающий ей до плеча, взволнованно смотрят мне вслед.
   Отворачиваюсь. Навстречу едет машина. Еще далеко, но с каждой секундой все ближе и ближе. Пытаюсь затормозить и быстро отойти в сторону, зайти на тротуар. Кручу педали назад, но велосипед продолжает гнать навстречу машине на той же скорости.
   – Тормози! – голос Нинки издалека.
   – Тормоз на руле! – незнакомый детский голос. – Нажми руками!
   До машины метров пятнадцать. Я резко нажимаю на тормоза, велосипед останавливается у тротуара, и я со всего маху падаю с него на бок. Сильно ударяюсь задницей и левой ладонью о грубый асфальт. Сижу и боюсь подняться на ноги, а рядом со мной лежит чужой велосипед.
   – Ты как, в порядке? – Нинка и мальчик за минуту оказались рядом. – Встать можешь?
   Я встала и отряхнулась.
   – Руку покажи.
   Я отвернулась, зажмурилась и протянула Нинке ладонь.
   – Нужно промыть и продезинфицировать, – сказала она, ничуть не испугавшись. – Круто ты ее разодрала. Пойдем ко мне.
   – Все так плохо? – спросила я, все еще боясь открыть глаза.
   – Заживет до Нового года, – ответила Нина, а потом задумчиво добавила: – Наверное. Чего ты как маленькая, посмотри уже.
   Осторожно открываю глаза и смотрю на ладонь. Прямо под большим пальцем. Ошметки кожи, сквозь которые медленно сочится кровь. Песок, мелкие камушки…
   – Обычная асфальтовая болезнь, – умничала Нина. – Лечится йодом. Но у меня дома только зеленка.
   – Я должна прыгать от счастья?
   – Теперь я буду звать тебя Зеленой рукой. Ты ведь не против?

* * *

   Нина резко поставила пузырек зеленки на кухонный стол. Достала пачку ватных дисков, перекись водорода и захлопнула дверцу кухонной полки. Открыла пузырек зубами и взяла мою руку.
   – Знаешь, что это? – спросила она, пытливо заглядывая в глаза.
   – Это моя рука, Нин, – ответила я.
   – Нет, – отмахнулась она. – Вот это. – Показала пальцем на рваную, все еще кровоточащую ссадину на моей ладони. – Спокойно. Сейчас может сильно щипать. Только громко не ори, ладно?
   Нина взяла меня за руку и притащила к раковине. Одной рукой она держала мою ладонь, а другой лила перекись водорода на ссадину, которая тут же покрылась мелкими белыми пузырями и даже начала тихо шипеть. Боли я не почувствовала. Нина отставила в сторону перекись и подула на ладонь.
   – Хиромантию знаешь?
   – Делать мне больше нечего. А что?
   – Это линия жизни, – сказала Нина, пропитывая ватный диск зеленкой и прикладывая его к ссадине. – Полукруглая. Видишь?
   – Ну да, вижу. И что?
   – А это холм Венеры. Между линией жизни и большим пальцем.
   – А можно как-нибудь более понятно выражаться?
   – Знаешь, на многих схемах с иностранных сайтов эта часть ладони подписана просто словом «love». Знаешь, как переводится?
   – Понятия не имею.
   – Вот поэтому ты ни с кем и не встречаешься.
   – Стерва, – протянула я.
   Нинка показала язык и закрыла пузырек зеленки.
   Моя ладонь была теперь зеленой почти на треть.
   – Зато теперь, может, узнаешь.
   – Конечно, ты же познакомишь меня с Игорем.
   – Познакомлю, – улыбнулась Нинка. – Только ты ладонь себе завтра пластырем заклей, а то испугается еще.
   – Не волнуйся, заклею.
   – У тебя сильная ссадина, заживать долго будет, наверное.
   – Да, блин, – вздохнула я. – След останется. У меня от любой царапины следы остаются. По три месяца держатся.
   – Да-да, – многозначительно качала головой Нина. – Линии на ладони могут поменяться.
   – Фигня какая. А это плохо?
   – Да кто ж его знает. Заживет, увидим.
   – Больше никаких велосипедов.
   – Договорились.
 
   Из окна кухни был виден школьный двор, гаражи и машины. По школьному стадиону гуляла пара, а вокруг них бегали собаки. Непонятно какой породы. С восьмого этажа плохо видно.
   Я вышла из подъезда Нинкиного дома, когда уже начинало темнеть. Вышла на улицу Королева. Верхушка Останкинской башни уже светилась желто-оранжевым светом. Я перешла на другую сторону и села на остановке трамвая.
 
   За мной на двойном сиденье ехали девушки. Одна шумно жевала жвачку. Пахло мятой. Хотелось двинуть ей в челюсть или хотя бы заткнуть уши, но плеер отключился еще по дороге сюда, так что приходилось терпеть и подслушивать.
 
   – …а это вообще нормально?
   – Ничего, переболеет.
   – Думаешь? Мне не очень нравится эта компания. Ей надо парня хорошего найти.
   – Подруги и так уже достали ее, на мозги вечно капают, что парня найти надо.
   – Это все потому, что она до сих пор страдает по Липину. Надо познакомить ее с кем-нибудь. И Наташку тоже.
 
   «Это точно», – подумала я, вылезая из трамвая на своей остановке.
   Большим пальцем шевелить было трудно. Болел холм Венеры – между ним и линией жизни. Похоже, что заживать будет долго. Вкрапления запекшейся крови на зеленой ладони намекали на это.
 
   Перед сном сижу «Вконтакте» с мобильного телефона. Сначала отвечаю на сообщения, потом читаю новости, лайкаю самые смешные посты сообщества «Веселый социопат» и «Корпорация зла», читаю свой гороскоп на каждый день. Если прогноз хороший – лайкаю и кидаю себе на стену, а если нет – просто не обращаю внимания.
   У меня в закладках всего пять человек.
   Фотограф Катя, модель Саша, писатель Маша.
   Есть несуществующий парень Дмитрий – этот аккаунт я завела для папы, чтобы ему было удобнее искать интересные политические видеоролики. Здесь ведь можно найти все, что угодно. «Вконтакте» – та еще помойка. Также с этого аккаунта сидят мама и бабушка, но они смотрят русские сериалы, если по какой-то причине не успели посмотреть их вечером. А иногда я сама сижу под именем Дмитрий. Например, когда не хочу ни с кем общаться, отвечать на сообщения и все такое. Одним словом – слушаю музыку и прячусь от людей. Очень удобно.
   Пятый человек – это Игорь, чью страничку я знаю наизусть. Я ведь каждый день захожу на нее десятки раз. Смотрю, когда он был последний раз, а если он не заходит больше суток – начинаю волноваться. Нет, я не боюсь, что с ним что-то случилось. Я думаю, что у него может быть девушка, и уже заранее начинаю ревновать. Но и это не пугает меня. Я не из тех, кто опускает руки и не лезет в чужие отношения. «Ах, у него есть девушка, я не буду лезть в их отношения», – часто говорят хорошие девочки, вроде моей подруги Насти. Девушке нужно быть хитрой и наглой, чтобы не упустить свое счастье. Не думаю, что Игорь – мое счастье на ближайшие двадцать лет. Я думаю, что учиться отношениям нужно уже сейчас, чтобы в двадцать было проще.
   Есть еще шестой человек. Он не менял аватар с десятого января, а заходил последний раз неделю назад. Фото в профиль, парень в черной шапке с прикрытыми глазами, немного наклонил голову вперед. Вокруг снег. Много снега. Сверху падают белые хлопья, задерживаясь на рукавах его куртки.
   Я все так хорошо помню, что хочется забыть.

Ваня

   Когда я вышел из дома, она сидела на скамейке у подъезда и курила, следя за каждым моим движением. Она не отводила глаза, не улыбалась, не смущалась ни секунды. Я сел рядом, в полуметре от нее. Худые ноги, черные колготки, рваные джинсовые шорты, грубые ботинки. Темно-рыжие кудри и брови, будто аккуратно нарисованные кусочком угля.
   Она смотрела прямо. Я смотрел на нее. Шикарная в своей небрежности. Девушка не была женственной. Хотелось затащить ее силой в подъезд, прижать к стене и целовать до удушья.
 
   – Будешь? – протянула мне бутылку, завернутую в бумажный пакет. Черные ногти, ободранный лак. Странно.
   – Что это?
   – А ты попробуй.
   – Давай, – делаю глоток, пробую. Противный пряный запах. – Дрянь какая. Так и знал. Чего вы все это пьете? Дерьмо же.
   – Это же энергетик, он полезный, – улыбается девушка. – Там на баночке сзади все написано. Я тебе потом покажу. Там даже витамины есть!
   – Да ну тебя.
   – Меня зовут Эля.
   – А я Ваня.
 
   Первый раз я увидел Элю позавчера, когда заходил в гимназию узнать расписание. Проходил мимо актового зала, а там она. Одна, на пустой сцене с тряпичным занавесом. Какая-то надпись на английском. Девочка сидела ближе к правому краю, перед синтезатором. Играла песня Рианны. Что-то там про Калифорнию. Девушка открывала рот и нажимала на клавиши. Не совсем уверенно, будто пыталась сама подобрать мелодию к песне. Я стоял как вкопанный, не мог сдвинуться с места.
   Девушка заметила меня. Песня и музыка резко прервались на полуслове. Она посмотрела в мою сторону и громко рассмеялась. Ее смех отразился от стен зала и почти оглушил меня, вошел в резонанс со стуком сердца. Даже голова на миг закружилась.
   Голос был низким, немного грубым. Может, даже прокуренным. Это она только что пела. Голосом чернокожей девушки. Белые так петь не умеют.
   На следующий день я заметил ее у своего подъезда. Поздно вечером она выходила на прогулку с собакой. Эля была растрепанной, с огромными наушниками, что-то тихо напевала себе под нос. Она презрительно посмотрела мне в глаза и отвернулась.

* * *

   – А я тебя видел во вторник в актовом зале.
   – Я тебя тоже, – ответила она. – Ты, наверное, из новых жильцов с седьмого этажа. Вы на прошлой неделе приехали.
   – Точно. Это вы по вечерам у подъезда сидите, да и по ночам тоже. Наша мадре так бесится на вашу тусу… Заснуть не даете. Ты здесь учишься?
   – Да, в одиннадцатый перешла. А ты?
   – И я.
   – Ты, наверное, в «Б»?
   – Откуда знаешь?
   – От верблюда, – улыбнулась она. – Народу в классе мало, всех новеньких записывают к нам. Так что будем учиться вместе.
   – Место за партой рядом с тобой еще свободно?
   – Это неважно, – смеялась она в ответ.
   – Слушай, а парень у тебя есть?
   – Это тоже неважно.
   – Ну, может, тебе кто-то нравится?
   – Может, – ответила Эля.
   – Как думаешь, у меня есть шанс?
   – Ай, каки-и-ие мы самоуверенные.
   – Ну, вот представь, подходит к тебе парень: высокий, спортивный, красавец, блондин – что ты сделаешь?
   – Я подумаю. А варианты ответа у тебя есть?
   – Не понял.
   – Ну, когда пишешь тест, отвечаешь на вопросы, выбираешь правильный ответ из трех или больше вариантов. Если ты их назовешь, мне будет легче ответить.
   – Это контрольный вопрос. Придется самой думать.
   – А подсказки?
   – Какие еще подсказки?
   – Звонок другу, например? Или помощь зала… – смеялась Элька. – Или ты сам подскажи. На экзаменах иногда подсказывают, чтобы вытянуть ученика на тройку, а я на большее и не претендую.
   – Никаких подсказок.
   – Вечером я гуляю с собакой у гимназии, – сказала она. – Приходи.
   – И что будет?
   – Я подумаю и скажу тебе ответ. А пока я пойду, у меня дел много. Кстати, держи. Тут еще половина есть.
 
   Когда за Элей захлопнулась дверь, мимо подъезда проехала девушка на велосипеде. Я посмотрел на бумажный кулек с вонючим коктейлем, поморщился и выкинул в мусорку.
   – Тормози! – голос издалека.
   – Тормоз на руле! – детский голос. – Нажми руками!
   – Ты как, в порядке? Встать можешь? Офигеть, ты упала. Прямо в крапиву. Другого места не нашла. Руку покажи.

* * *

   В половине одиннадцатого, когда стемнело, я вышел гулять с собакой. Поднял с земли палку, размахнулся и запустил в сторону школьной спортивной площадки. Джинн рванул за ней, и тогда я заметил – про краю футбольного поля ходила невысокая девочка в темном капюшоне, а вокруг нее без ошейника бегал бежевый мопс. Только что он схватил зубами палку – ту самую, что кинул Джинну. Теперь гордый мопс тащил ее хозяйке.
   Девушка смеялась, хвалила пса и снова кидала ему палку. Теперь собаки вдвоем носились по футбольному полю, отнимая ее друг у друга, изредка подбегая к нам, а потом снова возвращаясь к игре.
   Эля сидела на футбольных воротах и лениво наблюдала за происходящим. Я подошел к ней и сел рядом.
   – Привет! – поздоровался. Эля посмотрела на меня и улыбнулась. – Ну, что, подумала?
   – Я забыла, – призналась она. – Это была домашняя контрольная работа? У нас в школе такое не практикуют.
   – А в нашей – каждую неделю. Что делать будем?
   – Придется поставить «двойку», – рассмеялась Элька. – В журнал.
   – Раз в журнал, то карандашом. Вдруг выучишь – захочешь исправить?
   – Посмотрим, – улыбалась она. – Завтра в девять у школы. Не опаздывай.

* * *

   На линейку мы с сестрой опоздали на десять минут. Первое, что услышали, оказавшись на школьном дворе, были слова директрисы Старостиной:
   – …ничего нового я вам не скажу, так что директора можно периодически посылать. Про себя, конечно.
   – Где наш класс? – нервничала Оля.
   – На асфальте по идее должно быть написано мелом «11-й Б», – ответил я. – Будем искать.
   Мимо проскочила толпа малолетних школьников. Третий или четвертый класс, точно не первый. Их, первоклашек, сразу видно – стоят в первом ряду. Нет, скорее даже во втором – между гигантским букетом цветов для первой учительницы и огромным портфелем за спиной. Видно обычно только цветы и портфель – на их фоне бедный ребенок невольно теряется и отходит на второй план.
   За первоклашками стояли их родители, а потом уже остальная начальная и средняя школа. Среди взрослых прыгала Элька. В одной руке видеокамера, в другой – фотоаппарат.
   – Блин, мелкого совсем не видно за цветами! – сказала она кому-то и рассмеялась. – Не знаю, как пролезть ближе. Ничего не видно.
   – Пройди на крыльцо, – ответил ей парень в строгом костюме с галстуком. Выглядел он довольно комично. Высокий, улыбка хитрая, глаза наглые, ноги слишком длинные – и при этом в костюме. Похож на большого кузнечика.
   – Нам туда, – сказал Ольге и кивнул в сторону, где крутилась Элька с камерой.
   На асфальте была неаккуратно нарисована цифра «11» и ехидно-кривая буква «Б».
   – Новенькие? – тут же поинтересовался у нас парень-кузнечик.
   – Да, – кивнули мы.
   – Вы близнецы?
   – Да.
   – Королев, – картинно представился парень и крепко пожал мне руку.
   – Ваня, – ответил, отвечая на рукопожатие.
   – Оля, – присоединилась сестра, протянул новому однокласснику руку.
   – Очень приятно, царь, – добавил Королев и кивнул головой влево. – Наш класс там тусуется. С Анной познакомились уже?
   – Еще на прошлой неделе.
   – Отлично. Люди, у нас прибавление! – объявил Королев. – Элька, знакомься, это Ваня… Ваня, это Эля, это Дашка, а это наша Маринка.
   – А мы уже знакомы, – отмахнулась Элька, не удостоив меня даже короткой улыбкой, и снова исчезла где-то с камерой.
   – Клево, – ответил Королев. – Еще учиться не начали, а уже знакома. Ох, Элька, везде успевает…
   Вова Королев еще что-то рассказывал, хохотал, шутил, а я почти не слушал. Вспомнил Элькины глаза-хамелеоны. Сегодня они были уже не такие, как вчера. Цвет зеленого заросшего пруда, в котором отражается голубое осеннее небо. Когда я пришел в себя, Оли рядом уже не было – она стояла в толпе новых одноклассников и о чем-то говорила с Анной Петровной, классным руководителем. Там же стояла высокая женщина со светлыми волосами – время от времени она брала за руку Королева.
   – …Анна Петровна! Ездили в июне провожать детей на Ленинградский вокзал. Вы не представляете, какими они все были счастливыми! Я никогда не видела таких счастливых детей!.. – долетело до меня.
   «Чья-то мадре», – подумал я.
   Элька снова появилась и пихнула в руку Вове мобильник со словами: «Поговори с ним, мне некогда». За пять минут, что телефон был в его руках, девушке позвонили три раза. Пока Вова отвечал на звонки, Эля подошла ко мне и встала рядом.
   – Брат в первый класс сегодня пошел, – рассказывала она. – Запарилась его снимать. Как тебе тут? Познакомился с классом?
   – Нормально, – ответил я. – У меня тоже младший брат.
   – Он здесь? – улыбнулась Элька. – Могу вас сфоткать.
   – Да нет. Ему четыре. Рано еще.
   Казалось, Эля меня совсем не слушала.
   – Вовчик, нужно первоклашку на плечо посадить, чтобы она колокольчиком позвонила! – кричала она. – У тебя лучше всего это получается. Подойди к училкам начальных классов, тебе скажут, что делать!
   Королев корчил смешные рожи, кривлялся, показывая всем своим видом, как неохота ему таскаться с первоклашками и их колокольчиками.
   – Блин, иди быстрее, Королев, а я тебя сфоткаю, когда ты пойдешь с девочкой.
   – Знаешь, сколько у меня фоток с этими девочками?!
   – Будет еще одна.
   – И че мне с ними делать?
   – Не ной, – отзывалась Элька. – На аватарку вечером поставишь.

* * *

   Первая четверть в 11-м «Б» началась с классного часа и урока физры. Толкаясь, крича, пиная друг друга и обзываясь, одноклассники неохотно строились в шеренгу, вдоль которой недовольно вышагивала Анна Петровна. Когда же все, наконец, выстроились по росту, она остановилась посередине и начала речь.
 
   – У меня к вам серьезный разговор.
   – Бить будете? – не сдержалась и пошутила Элька.
   – Бить не буду, – спокойно ответила Анна. – Не забудьте сказать родителям, что в четверг родительское собрание в шесть тридцать в кабинете сто десять.
   – Утром? – придурялся Костя, завязывая шнурки на новеньких кроссовках.
   – Ну, если у тебя 18.30 – утро, то…
   – А мы в Питер поедем? – перебил Данила, подняв зачем-то руку.
   – Дай договорить мне! – строго сказала Анна. – Я очень рада вас видеть.
   – Мы тоже! – встряли хором девочки. – А мы в бассейн будем ездить?