Страница:
Теперь они вернутся домой с чувством ис-сполненного. долга: как же, позволили юродивому с-себя поучать и ничуть не обиделис-с-ь, а значит, имеют полное право обделывать с-свои делишки. - У нас вот в Кортолии тоже как-то раз завелся один мальванский святой, - сказал Джориан, - так пока от него отделались, он чуть все королевство не развалил. - Расскажите мне об этом с-святом! - С превеликим удовольствием. Дело было давным-давно, в царствование короля Филомена Доброхота - отца более известного у нас короля Фузиньяна. У короля Филомена, без сомнения, имелось больше благородных чувств и добрых намерений, чем у любого из новарских королей. К тому ж он был не дурак, но увы! У него напрочь отсутствовал здравый смысл. По одним преданиям выходит, что это результат особого расположения планет в момент его рождения. Другие утверждают, что когда феи собрались на его именины, та фея, которая хотела наделить его здравым смыслом, увидела другую фею в точно таком же, как у нее самой, платье, страшно разозлилась и с досады покинула празднество, унеся с собой подарок. Так что Филомен вырос, наделенный всеми достоинствами - храбростью, честностью, трудолюбием, добротой, ну, всем - кроме здравого смысла. Раз пришла Филомену идея назначить в министры призрака, а тот придумал такую систему пособий, что вконец разорил королевство. Вот тут-то и появился в Кортолии святой старец Аджимбалин. Новый Филоменов министр, Ойнэкс, до своего высокого назначения был мелким казначейским чиновником и так трепетал перед королем, что лишнее слово в его присутствии боялся вымолвить. Поэтому Аджимбалин вскоре совсем обжился во дворце и принялся нашептывать советы на ухо Филомену. Филомен свои уши охотно подставлял, потому как винил себя в провале системы пособий и в лишениях, какие от этого проистекли, но еще больше винил себя за то, что не может сделать всех кортольцев такими же чистыми, неподкупными и добродетельными, каков он сам. "Нечему удивляться, говорит Аджимбалин, - потому как ты и весь твой народ погрязли в мерзких, греховных привычках". - "Я считал, что живу разумной добродетельной жизнью, - отвечает Филомен, - но возможно, Святой Отец, тебе удастся убедить меня в обратном". - "Чтоб ты и твой народ обрели спасение, молвит отшельник, - ты должен пойти по пути нравственного совершенствования, какой я тебе укажу. Будем надеяться, что твой пример увлечет подданных и они последуют за тобой; а ежели пример и увещевания не подействуют, перейдем к суровым мерам. Перво-наперво забудь о горячительных напитках, своем... тьфу... вине и... тьфу... пиве". - "Ежели ты пьянство имеешь в виду, - говорит Филомен, - так я тут своей вины не нахожу. Я отродясь не напивался". - "Не-е, - гнет свое Аджимбалин, - я имею в виду, что от выпивки придется отказаться насовсем". Вот так он вскоре и перевел весь двор на фруктовые соки, вроде пунша, что мы давеча пили. Принести вам еще? - Нет; пожалуйс-с-та, рассказывайте дальше. - Аджимбалин хотел было распространить запрет на всю Кортолию, но тут вмешался Ойнэкс и доказал, что после недавних провалов королевской казне необходимы подати. Поэтому полное запрещение пива и вина пришлось отложить до лучших времен. В скором времени Аджимбалин говорит королю: "Ты должен отказаться от гадкой привычки есть мясо убитых животных. Она указывает, как мало в тебе надлежащего уважения к жизни. Ты уверен, что один из твоих предков не воплотился в корову или свинью какую твои слуги зарезали тебе на обед?" Так что король и двор перешли на диету из злаков и овощей - вроде той, на какую меня здесь посадили. А святой старец гнет свое. "Теперь, - говорит, сын мой, придется отринуть мерзкую похоть - ты не должен сходиться с женой. Поскольку, говорит, ~ вожделение есть источник всех горестей, только подавляя вожделение и отвергая мирские привязанности, сумеешь ты достигнуть счастья и избежать несчастий". - "Но я, - возражает Филомен, - пекусь в основном не о собственном счастье, а о процветании моих подданных!" - "Тем лучше, не унимается Аджимбалин. - Следуя моим жизненным предначертаниям, ты не только сам достигнешь невыразимого блаженства, но приобретешь такую силу и мудрость, что без труда решишь проблемы своего королевства. Запросто сможешь перепрыгнуть городскую стену либо слона поднять. Познаешь тайны сорока девяти небес мальванских богов и сорока девяти преисподних мальванских демонов. Тебе больше не понадобится армия, потому как ты сможешь в одиночку разбить любого неприятеля. Но все эти вещи недоступны для того, кто засовывает свою мерзкую плоть в женское тело". - "Ежели все мои подданные, - отвечает на это Филомен, - откажутся исполнять супружеские обязанности, в Кортолии вскоре и вовсе людей не останется". "Тем лучше, - говорит мудрец. - Коли люди перестанут рождаться в нашей реальности, их души хочешь-не-хочешь перейдут в следующую реальность, вместо того, чтоб снова и снова возвращаться в эту юдоль страданий и горя Так что ты, ежели желаешь подать пример, с нынешнего дня должен жить со своей королевой, как брат с сестрой". Филомен покорился. Королеве, однако, эта идея не больно-то понравилась. Года не прошло, как она сбежала с морским капитаном; капитан этот, родом из Салимора, стал потом известным пиратом. Королева оставила сына-подростка, будущего знаменитого короля Фузиньяна. Затем новое дело - Аджимбалин заставил Филомена отказаться от пышного королевского платья и облачиться в рубище, какое обыкновенно носил сам Аджимбалин. Он заставил короля спать на голой земле во дворцовом дворике, а днем заучивать Аджимбалиновы нравственные заповеди. Понятие Филомена о самом диком разгуле сводилось к тому, чтобы, потягивая эль, засидеться допоздна за игрой в шашки с кем-нибудь из старых друзей, но даже эти безобидные удовольствия были ему заказаны. Вопреки обещаниям Аджимбалина воздержание не привело короля Филомена в состояние полного блаженства. Наоборот, еще никогда король не чувствовал себя таким несчастным. Он скучал по жене - хоть она и пилила его день-деньской - и по сыну, которого пришлось отослать в пажи ко двору Великого Герцога Оттомани. Он скучал по всему, что прежде было ему любо: по старым друзьям, охоте, рыбалке, танцам, доброй еде и выпивке. Вместо обещанных силы и мудрости он обнаружил, что тело его слабеет, а мысли путаются. Рыдая, он признался Аджимбалину, что чувствует себя безнадежным грешником, потому как добродетельная жизнь не дала ему счастья, а совсем наоборот. "Итак, сын мой, - говорит святой, - я вижу, что ты готов к последнему, самому трудному шагу. Первым делом напиши указ, в котором ты отрекаешься от престола и назначаешь меня своим преемником". Филомен напугался и стал возражать, да Аджимбалин быстро его убедил: святой старец имел на Филомена такое влияние, что король уж давно привык плясать под его дудку. Ну, Филомен и написал в конце концов отречение. "Теперь, - говорит Аджимбалин, - вознеси молитву истинному мальванскому богу и убей себя. Лишь так ты можешь содействовать процветанию народа и завершению твоих собственных горестей, потому как у тебя, - говорит, - не хватило духу провести в Кортолии спасительные реформы. Поэтому боги, - говорит, - избрали меня смиренным орудием выполнения их доброй воли. Вот кинжал из твоей оружейной - один точный удар, и дело сделано". Филомен взял кинжал, оглядел его с сомнением, пальцем пощупал острие. Затем легонько кольнул себя в грудь, отчаянно вскрикнул и отшвырнул оружие ему недоставало мужества нанести решающий удар. Точно так же король не мог себя заставить выпить отраву, заботливо поднесенную Аджимбалином. В конце концов Филомен разразился бурными рыданиями; отощавший от постоянного недоедания, одетый в лохмотья, покрытый коркой струпьев и засохшей грязи в результате отшельнической жизни, которую он вел под духовным руководством Аджимбалина - король представлял собой воистину жалкое зрелище. "Пошлю за Ойнэксом, - говорит Филомен, - пусть он все исполнит". И вот призвал он министра и достал из оружейной меч, который некогда верно служил ему. Рассказал Филомен Ойнэксу свой план, а тот пал на колени и стал умолять, мол, передумайте, Ваше Величество, Но Филомен, который теперь уверовал, что смерть принесет ему долгожданное избавление от всех бед, остался тверд. "Я, - говорит, - встану на колени и как скажу "Бей!", ты мне отрубишь голову. Это последнее, что ты - мой верный подданный - можешь для меня сделать; об одном только прошу, чтоб удар был быстрый и точный. А как отрубишь голову, - станешь верой и правдой служить новому королю - святому отцу Аджимбалину". Ну, опустился король Филомен на колени, склонил голову, а Ойнэкс, дрожа от страха и ужаса, взялся за меч. Коротышке-министру пришлось ухватиться за меч обеими руками. Он принял стойку, размахнулся для пробы и украдкой взглянул на Аджимбалина. Святой старец притаился поблизости и не отрываясь смотрел на короля: глаза его горели непонятным блеском, из уголка рта стекала слюна. Может, старец впал в священное исступление, а может, его просто охватила суетная жажда власти, до которой было рукой подать, - этого мы никогда не узнаем. Потому как Ойнэкс вдруг крутанулся на пятках и со всего маху хрястнул Аджимбалина по шее мечом; голова слетела с плеч и мячиком запрыгала по полу. Филомен пришел в ужас и попытался вырвать меч из рук Ойнэкса, но уж так он ослаб от суровой жизни, что министр без труда с ним справился. Тут на короля накатило, и он разразился страшными рыданиями. А как успокоился, словно пелена с глаз его спала. "Мастер Ойнэкс, - говорит, - как дела в королевстве? Что-то я давненько ничего про них не слышал". - "Иные дела ничего себе идут, иные не очень, - молвит министр. - Леопарды, на которых перестали охотиться, до того обнаглели - детишек таскают прямо с улицы. Пора увеличить пошлину на предметы роскоши из Мальваны, пора строить новую плотину на реке Фодон. Я стараюсь, как могу, но есть дела, которые ждут возвращения Вашего Величества, отправившегося... хм... на поиски духовного идеала. И я настоятельно прошу Ваше Величество отозвать сына из Оттомани, где, как я слышал, он связался с шайкой беспутных юнцов и вовсю набирается у них дурных привычек". Ну, похоронили они Аджимбалина и постарались сделать вид, будто его и не было никогда. Филомен зажил по-старому, и в Кортолии воцарился мир да покой. - А жена короля Филомена вернулась к нему? - Нет. Предпочла остаться любовницей короля пиратов. Филомен, мол, при всех своих достоинствах скучный малый, и ей, мол, хочется для разнообразия острых ощущений. - Приобрел он здравый с-с-мысл после всех с-сво-их напас-с-тей? - Ой, нет, никакие напасти не могли выучить его здравому смыслу. К счастью для Кортолии, он через несколько лет поехал на охоту, упал с коня и свернул себе шею. Фузиньян - вот уж кто был не чета Филомену унаследовал его трон.
***
Яргэли: - Вы рассказываете дивные ис-стории, владетельный господин Джориан. Много их у вас-с в запасе? - О, еще как много. Вот только... - Джориан заглянул через окно в зал, - боюсь, наш царственный хозяин сочтет меня неучтивым, ежели я продержу вас здесь до конца бала. Может, я смог бы зайти попозже?.. Яргэли ткнула пальцем в сторону окон верхнего этажа чертога "Зеленая Змея", сквозь ромбовидные стекла которых проникал свет ламп. - Я там живу и была бы очень рада вашему приходу. Но боюс-сь, это невозможно. - Почему? - Как вы попадете внутрь? Когда бал закончится, вс-с-е окна и двери чертога запрут, и у дверей пос-с-тавят вооруженную с-стражу. - Предположим, я умею летать и после бала появлюсь перед вашим окном? Меня впустят? - Конечно, впус-с-тят, если придете с-с такими рассказами. Но я не понимаю, на что вы рассчитываете. Крыльев у вас нет, а с-стена абс-с-олютно ровная, без лепнины, не за что уцепитьс-с-я. Разве вы муха и умеете взбираться по гладкому камню, так? - Высокородная, предоставьте это мне. А теперь, вероятно, нам лучше вер... - Минуту, мастер Джориан, - произнес чей-то голос, и чья-то рука не слишком вежливо ухватила Джориана за рукав. Перед ним стоял владетельный господин Чавэро, мальванец, с которым он давеча едва не поссорился. - Мне нужно кое-что с тобой обсудить. Джориан высвободился. - Положим, для того, кто желал бы вежливо ко мне обратиться, я зовусь владетельный господин Джориан. - Это и есть одна из проблем, которые я намерен обсудить. Но здесь неподходящее место. Вы извините нас, царевна? Мастер Джориан, окажите любезность спуститься по этой лестнице со мной в сад. Они прошли в конец террасы и по мраморным ступенькам спустились в сад, расположенный на шесть локтей ниже уровня террасы. Тут владетельный господин Чавэро обернулся к Джориану. Небо было безлунное - стоял конец месяца Волка, но из бального зала проникало достаточно света, чтобы соперники могли ясно видеть друг друга. - Ну? - сказал Джориан. - Мастер Джориан, - начал Чавэро, - этот бал задуман для представителей настоящей знати - я хочу сказать, для мальванской знати, а не для самозванных дворянчиков из обнаглевших варварских провинций, которых мы - аристократы - почитаем за грязь. Мы согласны были терпеть тебя, пока королеве Мневис требовались услуги толмача. Теперь, однако, нужда в тебе отпала. И поскольку твое присутствие для нас - высокородных оскорбительно, тебе придется тотчас убраться отсюда. - Прям целая речь, - насмешливо сказал Джориан. - Но раз уж я был приглашен Его Величеством самолично и раз уж Его Величество - да правит он вечно! - не отменил своего приглашения после отъезда королевы, мне твое желание не указ. Какие еще будут предложения? - Пошел вон, собака, в последний раз говорю! - А ты меня выгони! - Я-то выгоню! Чавэро нагнулся и пошарил в кустах. Когда он выпрямился, в руке его блеснула обнаженная кривая сабля. Чувствуя себя хозяином положения, Чавэро двинулся на Джориана, занеся саблю для мощного удара. Джориан, у которого не было ни меча, ни плаща, ни кинжала, чтобы защититься, попятился. Чавэро сделал резкий выпад, и Джориан отскочил за фонтан. Некоторое время они - то по часовой стрелке, то против часовой стрелки - метались взад-вперед по разные стороны фонтана. У высокого и мощного мальванца ноги, однако, были короче, чем у Джориана, а живот больше, и тому удавалось делать так, чтобы между ним и его противником все время находился фонтан. Вдруг его тихонько окликнули с балкона: - Гос-сподин Джориан! Держите! Он быстро оглянулся: Яргэли, перегнувшись через мраморные перила балкона, протягивала его Рандир. Джориан, забыв о фонтане, в два прыжка оказался у подножия террасы и поймал за рукоятку брошенный Царевной меч. Он обернулся как раз вовремя, чтобы отразить нападение Чавэро. Замелькали клинки; слышался только лязг, звон, да во все стороны летели искры. Джориан с легкостью отражал ураганный натиск, парируя удары мальванца; тот, наконец, выдохся и принужден был снизить темп. Джориан тут же провел обманный удар слева, на ходу изменил направление и рубанул сплеча вниз и влево, острием меча перерезав кушак, на котором держались оранжевые шаровары. Джориан отскочил назад. Чавэро, как и ожидал Джориан, сделал молниеносный выпад. Лишившись пояса, штаны мальванца соскользнули на землю, а сам Чавэро ничком грохнулся прямо под ноги Джориану. Джориан придавил ногой чавэрову саблю. - А теперь, мой господин, - вкрадчиво произнес он, - я намерен вырезать свое имя на твоих чудненьких, маленьких, голеньких, коричневых яичках... - Свинья! - взвыл Чавэро, бросив саблю и вскакивая на ноги. Он подхватил штаны, обмотавшиеся вокруг лодыжек, и одновременно попытался отскочить, чтобы Джориан не достал его мечом, но пышные шаровары сковали движения мальванца, и он кувырнулся в фонтан. Чавэро вынырнул из воды, кашляя и судорожно ловя ртом воздух, и перевалился через ограждение на противоположной от Джориана стороне фонтана. Джориан обежал фонтан и настиг Чавэро в тот момент, когда он освободился наконец от штанов и поднялся на ноги. Джориан повернул Рандир плашмя и, хорошенько размахнувшись, смачно шлепнул мальванца по мягкому месту. Изрыгая проклятия и отчаянно взывая о помощи, Чавэро носился по саду; за ним гнался Джориан, время от времени подбадривая мальванца звонкими шлепками. Джориан был слишком увлечен и не сообразил, что шум может привлечь внимание остальных гостей. Неожиданно он заметил на террасе свет и какое-то движение. Затем послышался срывающийся от злости голос царя: - Немедленно прекратить! Джориан с Чавэро стояли бок о бок и, задрав головы, глядели на террасу. Оттуда, стоя в окружении разряженных в пух и прах и увешанных драгоценностями мальванских аристократов, на них свирепо взирал царь. Чавэро, дабы прикрыть срам, старался натянуть на колени нижний край рубашки. Шайю указал на него и пролаял: - Объясни! - Этот... г-грубый... (кашель)... варвар, сир, смертельно оскорбил меня, а потом х-хотел у-у-у... Последние слова Чавэро потонули в приступе кашля и неразборчивых выкриках и стенаниях. Мальванец, которого душила ярость и который вдобавок наглотался воды, был не в состоянии вразумительно изъясняться. Злобный ропот по адресу варвара-чужеземца пронесся по толпе дворян. Поскольку Чавэро лишь шипел и брызгал слюной, царь ткнул пальцем в Джориана. - Теперь ты! Джориан отвесил нижайший поклон. - Ваше Величество, любые слова моей особы могут быть истолкованы как попытка себя обелить, а посему моя особа умоляет вас расспросить об этом прискорбном происшествии царевну Яргэли. Царевна, которая присутствовала здесь от начала до конца, сможет дать Вашему Величеству подробнейший отчет. - Итак? - спросил царь, обернувшись к Яргэли, и та поведала, как было дело. Она рассказала, как, увидя Чавэро, преследующего Джориана с кривой саблей, которую он, очевидно, заранее спрятал в кустах, она поняла, что если не поможет Джориану спастись, ей нечем будет оправдаться перед царем и его приближенными. Поэтому она тут же отправилась в комнату, где хранилось оружие, и принесла Джориану его меч. Губы царя дрогнули и он, запрокинув голову и раскачиваясь всем телом, от души расхохотался. В этот миг он стал похож на обыкновенного человека. Еще громче хохотали дворяне: нечего и говорить, что забавная история, рассказанная особой королевской крови, в десять раз смешнее той же самой истории, рассказанной простым смертным. Царь Шайю бросил несколько слов министру Ишварнаму, развернулся на каблуках и ушел обратно в бальный зал. Ишварнам перегнулся через мраморную балюстраду и возвестил: - Владетельный господин Чавэро! Его Величество приказал сообщить вам, что своим невоспитанным поведением вы навлекли на себя его августейшее недовольство. Вам приказано немедленно вернуться в колкайское поместье и не покидать его вплоть до особого распоряжения. Владетельный господин Джориан, Его Величество дарует вам прощение за любые нарушения придворного этикета, какие вы могли допустить, защищая свою жизнь от владетельного господина Чавэро; Его Величество повелевает вам оставаться на балу столько, сколько вам будет угодно, и постараться забыть недавнее происшествие. Чавэро одарил Джориана злобной ухмылкой. - Собака, ты еще пожалеешь о своей наглости! - буркнул он и гордой походкой удалился в темноту сада. Джориан подошел к стоящему на террасе Карадуру. - Тебе повезло, сынок, - сказал тот по-новарски, - что ты не убил мерзавца. Иначе даже рассказ Яргэли не спас бы тебя от наказания. - Я это уяснил, пока он гонял меня вокруг фонтана. Так что как подвернулась возможность выставить его на посмешище вместо того, чтобы убить, я сразу смекнул: вот где божий промысел-то. Ну и страху ж я натерпелся, клянусь медной бородой Зеватаса! - Сын мой! - с отеческой укоризной произнес Карадур. - Если ты намерен играть роль дворянина, незачем выкладывать каждому встречному, как ты напугался там-то и сям-то. Я знаю, в одном твоем мизинце больше храбрости, чем у любого из этих щеголей наберется во всем теле, однако без конца твердя о своей робости, ты только портишь впечатление. Прекрати! - Но это ж чистая правда; разве не ты учил, что нужно говорить чистую правду? - Не отрицаю; но здесь случай особый. Я всяких людей навидался и уверен: дворянину чувство страха знакомо ничуть не меньше, чем всем остальным. Разница в том, что кодекс чести запрещает дворянину признавать свой испуг. - Так я ж не дворянин, а простой... - Тише! Пока ты играешь эту роль, придется следовать традициям, какими бы глупыми они не казались. А сейчас самое время подумать, как уберечься от мести владетельного господина Чавэро. Этого Чавэро здесь не очень-то любили за чванство и драчливый нрав, поэтому оставшиеся дворяне скорее всего отнесутся к тебе благосклонно. Но он может запросто подослать отравителя, который подсыпет тебе зелья в похлебку - и, поверь, это будет отнюдь не эликсир долголетия. - Надеюсь, мы уберемся отсюда еще до рассвета. У тебя сохранилась волшебная веревка? - Да, на квартире. - Прекрасно, в полночь притащи ее сюда. Можешь пробраться в сад незаметно для стражи, что караулит чертог "Зеленая Змея"? - Ничего нет проще; дверь дома напротив не охраняется. - Значит, будь здесь с веревкой. Как я скроюсь в логове Яргэли, дуй прямиком на конюшню и выводи наших лошадей. Городские ворота не запрут на ночь? - Нет, по счастью: нынче священный праздник. - Ну, тогда выведи животных за городскую стену и привяжи в укромном месте. - Через какие ворота? - Дай подумать... через Восточные. - Отчего не через Северные или Западные? Если я не ошибаюсь, мы собирались вернуться в Виндию? - Дурень! - взорвался Джориан. - Они ж первым делом перекроют эту дорогу. Мы поднимемся вверх по течению Пеннерата до первого брода или моста и свернем на восток, в сторону Комилакха. Затем идем на север, переплываем Халгирский пролив и оказываемся в Швении, а уж оттуда поворачиваем на запад и едем в Двенадцать Городов. - Ты собираешься обойти кругом Срединное море? Это же огромное расстояние! Мы не успеем добраться До Метуро в назначенное время. - Успеем, коль повезет, - я смотрел карты. А вот ежели нас потопчут царскими слонами, нам туда вовек не добраться. - Но у Шайю есть слоны, обученные брать след, как гончие в других землях. Ни одно животное не обладает таким безошибочным нюхом, как слон. - Что ж, придется рискнуть. Как привяжешь скотину, собери наши пожитки и жди меня у Внутренних ворот дворца. - Почему не за городом? Длительные расспросы стражи, стоящей на воротах, могут нас задержать. - Я не знаю дороги, а в этом чертовом городе столько улиц, что без тебя я обязательно заплутаю. - Тогда давай встретимся за Наружными дворцовыми воротами; все-таки на две проверки меньше. Веревка поможет тебе перебраться через стены. - Отлично. Ежели тебя остановят, скажи, мол, выполняем тайное поручение Ишварнама - в общем, соври что-нибудь правдоподобное. Ну, я пошел брататься с цветом мальванского рыцарства. Войдя в зал, Джориан сразу понял, что Карадур не ошибся в своих предсказаниях. Дворяне старались пробиться к нему поближе, совали в руку кубки с фруктовым соком и расхваливали на все лады. Кто-то даже сказал, что Джориан лишь опередил придворных, которые, дескать, сами уже давно собирались проучить Чавэро. Потягивая фруктовый пунш, Джориан подумал, что, случись этот бал в Новарии, отмечая свою победу, он бы наверняка упился в стельку, и, следовательно, не смог бы принять участие в предстоящем безрассудном приключении. Даже мальванский аскетизм, пришло ему в голову, имеет свои положительные стороны.
***
В полночь царевне Яргэли почудилось, будто кто-то легонько постучал в окно ее спальни. Она растворила окно и увидела Джориана, который, уцепившись одной рукой за торчком стоящую веревку и обхватив ее ногами, другой рукой стучал в стекло. Яргэли помогла ночному гостю перебраться через подоконник. - Мой с-славный гос-сподин, - спросила она, проведя Джориана в примыкающую к спальне гостиную, - к чему прикреплен верхний конес-с этой веревки, что так прочно удерживает вас-с? - Он, Высокородная, привязан к загробному миру. Я сам не больно-то понимаю эту механику, хотя колдун, конечное дело, вмиг бы вам все объяснил. Что тут у нас? - он взялся за кувшин и потянул носом. - Только не говорите, что в этом прибежище воздержания водится настоящее вино! - Водит-с-ся, а как же, - Яргэли смахнула крышки с двух золотых блюд, и глазам предстало жаркое. - И еще нас-с-тоящее мяс-с-о. - Во имя всех богов и демонов Мальваны! И как вам удалось его раздобыть? Она передернула мощными плечами; огромные груди-шары заходили ходуном. - Это часть с-соглашения между мной и Великими Гос-с-ударями. Я охраняю их проклятый Ларец, а они по первому требованию с-снабжают меня мяс-с-ом и выпивкой. Я бы на этой мальванской диете живо ноги протянула; кроликам она, может, и годитс-с-я, а мне - увольте. Так что с-садитесь и уплетайте, пока не ос-стыло. Джориан не заставил себя упрашивать. - Царевна, - не переставая жевать, спросил он, - почему вы заключили такое соглашение? - Да будет вам извес-с-тно, я принадлежу к древнему народу, который живет в с-самом с-сердце джунглей Бераоти. Но хоть с-срок жизни у нас много больше, чем у ваших с-соплеменников, дети рождаются очень редко. Так проходили годы и тысячелетия, и народ мой потихоньку вымирал, пока нас-с не осталось всего нес-с-колько человек. В результате ссоры - в суть которой я вдаваться не буду - меня изгнали из племени. И вот, измученная, со с-сбитыми ногами, я появилась в Тримандиламе, где правил тогда царь Вену по прозванью Вену Пужливый. Царь Вену принял меня гос-степриимно, но вскоре начал с-сильно переживать, что я ем в три раза больше, чем он и с-самые прожорливые из его подданных, да к тому же требую запретного мяс-с-а. Как видно из его прозвища, он был один из тех, кто не чувс-с-твует себя с-счастливым, покуда какая-то надвигающаяся опас-сность не делает его нес-счастным, вы ведь меня понимаете, так? Он вечно о чем-то переживал.
***
Яргэли: - Вы рассказываете дивные ис-стории, владетельный господин Джориан. Много их у вас-с в запасе? - О, еще как много. Вот только... - Джориан заглянул через окно в зал, - боюсь, наш царственный хозяин сочтет меня неучтивым, ежели я продержу вас здесь до конца бала. Может, я смог бы зайти попозже?.. Яргэли ткнула пальцем в сторону окон верхнего этажа чертога "Зеленая Змея", сквозь ромбовидные стекла которых проникал свет ламп. - Я там живу и была бы очень рада вашему приходу. Но боюс-сь, это невозможно. - Почему? - Как вы попадете внутрь? Когда бал закончится, вс-с-е окна и двери чертога запрут, и у дверей пос-с-тавят вооруженную с-стражу. - Предположим, я умею летать и после бала появлюсь перед вашим окном? Меня впустят? - Конечно, впус-с-тят, если придете с-с такими рассказами. Но я не понимаю, на что вы рассчитываете. Крыльев у вас нет, а с-стена абс-с-олютно ровная, без лепнины, не за что уцепитьс-с-я. Разве вы муха и умеете взбираться по гладкому камню, так? - Высокородная, предоставьте это мне. А теперь, вероятно, нам лучше вер... - Минуту, мастер Джориан, - произнес чей-то голос, и чья-то рука не слишком вежливо ухватила Джориана за рукав. Перед ним стоял владетельный господин Чавэро, мальванец, с которым он давеча едва не поссорился. - Мне нужно кое-что с тобой обсудить. Джориан высвободился. - Положим, для того, кто желал бы вежливо ко мне обратиться, я зовусь владетельный господин Джориан. - Это и есть одна из проблем, которые я намерен обсудить. Но здесь неподходящее место. Вы извините нас, царевна? Мастер Джориан, окажите любезность спуститься по этой лестнице со мной в сад. Они прошли в конец террасы и по мраморным ступенькам спустились в сад, расположенный на шесть локтей ниже уровня террасы. Тут владетельный господин Чавэро обернулся к Джориану. Небо было безлунное - стоял конец месяца Волка, но из бального зала проникало достаточно света, чтобы соперники могли ясно видеть друг друга. - Ну? - сказал Джориан. - Мастер Джориан, - начал Чавэро, - этот бал задуман для представителей настоящей знати - я хочу сказать, для мальванской знати, а не для самозванных дворянчиков из обнаглевших варварских провинций, которых мы - аристократы - почитаем за грязь. Мы согласны были терпеть тебя, пока королеве Мневис требовались услуги толмача. Теперь, однако, нужда в тебе отпала. И поскольку твое присутствие для нас - высокородных оскорбительно, тебе придется тотчас убраться отсюда. - Прям целая речь, - насмешливо сказал Джориан. - Но раз уж я был приглашен Его Величеством самолично и раз уж Его Величество - да правит он вечно! - не отменил своего приглашения после отъезда королевы, мне твое желание не указ. Какие еще будут предложения? - Пошел вон, собака, в последний раз говорю! - А ты меня выгони! - Я-то выгоню! Чавэро нагнулся и пошарил в кустах. Когда он выпрямился, в руке его блеснула обнаженная кривая сабля. Чувствуя себя хозяином положения, Чавэро двинулся на Джориана, занеся саблю для мощного удара. Джориан, у которого не было ни меча, ни плаща, ни кинжала, чтобы защититься, попятился. Чавэро сделал резкий выпад, и Джориан отскочил за фонтан. Некоторое время они - то по часовой стрелке, то против часовой стрелки - метались взад-вперед по разные стороны фонтана. У высокого и мощного мальванца ноги, однако, были короче, чем у Джориана, а живот больше, и тому удавалось делать так, чтобы между ним и его противником все время находился фонтан. Вдруг его тихонько окликнули с балкона: - Гос-сподин Джориан! Держите! Он быстро оглянулся: Яргэли, перегнувшись через мраморные перила балкона, протягивала его Рандир. Джориан, забыв о фонтане, в два прыжка оказался у подножия террасы и поймал за рукоятку брошенный Царевной меч. Он обернулся как раз вовремя, чтобы отразить нападение Чавэро. Замелькали клинки; слышался только лязг, звон, да во все стороны летели искры. Джориан с легкостью отражал ураганный натиск, парируя удары мальванца; тот, наконец, выдохся и принужден был снизить темп. Джориан тут же провел обманный удар слева, на ходу изменил направление и рубанул сплеча вниз и влево, острием меча перерезав кушак, на котором держались оранжевые шаровары. Джориан отскочил назад. Чавэро, как и ожидал Джориан, сделал молниеносный выпад. Лишившись пояса, штаны мальванца соскользнули на землю, а сам Чавэро ничком грохнулся прямо под ноги Джориану. Джориан придавил ногой чавэрову саблю. - А теперь, мой господин, - вкрадчиво произнес он, - я намерен вырезать свое имя на твоих чудненьких, маленьких, голеньких, коричневых яичках... - Свинья! - взвыл Чавэро, бросив саблю и вскакивая на ноги. Он подхватил штаны, обмотавшиеся вокруг лодыжек, и одновременно попытался отскочить, чтобы Джориан не достал его мечом, но пышные шаровары сковали движения мальванца, и он кувырнулся в фонтан. Чавэро вынырнул из воды, кашляя и судорожно ловя ртом воздух, и перевалился через ограждение на противоположной от Джориана стороне фонтана. Джориан обежал фонтан и настиг Чавэро в тот момент, когда он освободился наконец от штанов и поднялся на ноги. Джориан повернул Рандир плашмя и, хорошенько размахнувшись, смачно шлепнул мальванца по мягкому месту. Изрыгая проклятия и отчаянно взывая о помощи, Чавэро носился по саду; за ним гнался Джориан, время от времени подбадривая мальванца звонкими шлепками. Джориан был слишком увлечен и не сообразил, что шум может привлечь внимание остальных гостей. Неожиданно он заметил на террасе свет и какое-то движение. Затем послышался срывающийся от злости голос царя: - Немедленно прекратить! Джориан с Чавэро стояли бок о бок и, задрав головы, глядели на террасу. Оттуда, стоя в окружении разряженных в пух и прах и увешанных драгоценностями мальванских аристократов, на них свирепо взирал царь. Чавэро, дабы прикрыть срам, старался натянуть на колени нижний край рубашки. Шайю указал на него и пролаял: - Объясни! - Этот... г-грубый... (кашель)... варвар, сир, смертельно оскорбил меня, а потом х-хотел у-у-у... Последние слова Чавэро потонули в приступе кашля и неразборчивых выкриках и стенаниях. Мальванец, которого душила ярость и который вдобавок наглотался воды, был не в состоянии вразумительно изъясняться. Злобный ропот по адресу варвара-чужеземца пронесся по толпе дворян. Поскольку Чавэро лишь шипел и брызгал слюной, царь ткнул пальцем в Джориана. - Теперь ты! Джориан отвесил нижайший поклон. - Ваше Величество, любые слова моей особы могут быть истолкованы как попытка себя обелить, а посему моя особа умоляет вас расспросить об этом прискорбном происшествии царевну Яргэли. Царевна, которая присутствовала здесь от начала до конца, сможет дать Вашему Величеству подробнейший отчет. - Итак? - спросил царь, обернувшись к Яргэли, и та поведала, как было дело. Она рассказала, как, увидя Чавэро, преследующего Джориана с кривой саблей, которую он, очевидно, заранее спрятал в кустах, она поняла, что если не поможет Джориану спастись, ей нечем будет оправдаться перед царем и его приближенными. Поэтому она тут же отправилась в комнату, где хранилось оружие, и принесла Джориану его меч. Губы царя дрогнули и он, запрокинув голову и раскачиваясь всем телом, от души расхохотался. В этот миг он стал похож на обыкновенного человека. Еще громче хохотали дворяне: нечего и говорить, что забавная история, рассказанная особой королевской крови, в десять раз смешнее той же самой истории, рассказанной простым смертным. Царь Шайю бросил несколько слов министру Ишварнаму, развернулся на каблуках и ушел обратно в бальный зал. Ишварнам перегнулся через мраморную балюстраду и возвестил: - Владетельный господин Чавэро! Его Величество приказал сообщить вам, что своим невоспитанным поведением вы навлекли на себя его августейшее недовольство. Вам приказано немедленно вернуться в колкайское поместье и не покидать его вплоть до особого распоряжения. Владетельный господин Джориан, Его Величество дарует вам прощение за любые нарушения придворного этикета, какие вы могли допустить, защищая свою жизнь от владетельного господина Чавэро; Его Величество повелевает вам оставаться на балу столько, сколько вам будет угодно, и постараться забыть недавнее происшествие. Чавэро одарил Джориана злобной ухмылкой. - Собака, ты еще пожалеешь о своей наглости! - буркнул он и гордой походкой удалился в темноту сада. Джориан подошел к стоящему на террасе Карадуру. - Тебе повезло, сынок, - сказал тот по-новарски, - что ты не убил мерзавца. Иначе даже рассказ Яргэли не спас бы тебя от наказания. - Я это уяснил, пока он гонял меня вокруг фонтана. Так что как подвернулась возможность выставить его на посмешище вместо того, чтобы убить, я сразу смекнул: вот где божий промысел-то. Ну и страху ж я натерпелся, клянусь медной бородой Зеватаса! - Сын мой! - с отеческой укоризной произнес Карадур. - Если ты намерен играть роль дворянина, незачем выкладывать каждому встречному, как ты напугался там-то и сям-то. Я знаю, в одном твоем мизинце больше храбрости, чем у любого из этих щеголей наберется во всем теле, однако без конца твердя о своей робости, ты только портишь впечатление. Прекрати! - Но это ж чистая правда; разве не ты учил, что нужно говорить чистую правду? - Не отрицаю; но здесь случай особый. Я всяких людей навидался и уверен: дворянину чувство страха знакомо ничуть не меньше, чем всем остальным. Разница в том, что кодекс чести запрещает дворянину признавать свой испуг. - Так я ж не дворянин, а простой... - Тише! Пока ты играешь эту роль, придется следовать традициям, какими бы глупыми они не казались. А сейчас самое время подумать, как уберечься от мести владетельного господина Чавэро. Этого Чавэро здесь не очень-то любили за чванство и драчливый нрав, поэтому оставшиеся дворяне скорее всего отнесутся к тебе благосклонно. Но он может запросто подослать отравителя, который подсыпет тебе зелья в похлебку - и, поверь, это будет отнюдь не эликсир долголетия. - Надеюсь, мы уберемся отсюда еще до рассвета. У тебя сохранилась волшебная веревка? - Да, на квартире. - Прекрасно, в полночь притащи ее сюда. Можешь пробраться в сад незаметно для стражи, что караулит чертог "Зеленая Змея"? - Ничего нет проще; дверь дома напротив не охраняется. - Значит, будь здесь с веревкой. Как я скроюсь в логове Яргэли, дуй прямиком на конюшню и выводи наших лошадей. Городские ворота не запрут на ночь? - Нет, по счастью: нынче священный праздник. - Ну, тогда выведи животных за городскую стену и привяжи в укромном месте. - Через какие ворота? - Дай подумать... через Восточные. - Отчего не через Северные или Западные? Если я не ошибаюсь, мы собирались вернуться в Виндию? - Дурень! - взорвался Джориан. - Они ж первым делом перекроют эту дорогу. Мы поднимемся вверх по течению Пеннерата до первого брода или моста и свернем на восток, в сторону Комилакха. Затем идем на север, переплываем Халгирский пролив и оказываемся в Швении, а уж оттуда поворачиваем на запад и едем в Двенадцать Городов. - Ты собираешься обойти кругом Срединное море? Это же огромное расстояние! Мы не успеем добраться До Метуро в назначенное время. - Успеем, коль повезет, - я смотрел карты. А вот ежели нас потопчут царскими слонами, нам туда вовек не добраться. - Но у Шайю есть слоны, обученные брать след, как гончие в других землях. Ни одно животное не обладает таким безошибочным нюхом, как слон. - Что ж, придется рискнуть. Как привяжешь скотину, собери наши пожитки и жди меня у Внутренних ворот дворца. - Почему не за городом? Длительные расспросы стражи, стоящей на воротах, могут нас задержать. - Я не знаю дороги, а в этом чертовом городе столько улиц, что без тебя я обязательно заплутаю. - Тогда давай встретимся за Наружными дворцовыми воротами; все-таки на две проверки меньше. Веревка поможет тебе перебраться через стены. - Отлично. Ежели тебя остановят, скажи, мол, выполняем тайное поручение Ишварнама - в общем, соври что-нибудь правдоподобное. Ну, я пошел брататься с цветом мальванского рыцарства. Войдя в зал, Джориан сразу понял, что Карадур не ошибся в своих предсказаниях. Дворяне старались пробиться к нему поближе, совали в руку кубки с фруктовым соком и расхваливали на все лады. Кто-то даже сказал, что Джориан лишь опередил придворных, которые, дескать, сами уже давно собирались проучить Чавэро. Потягивая фруктовый пунш, Джориан подумал, что, случись этот бал в Новарии, отмечая свою победу, он бы наверняка упился в стельку, и, следовательно, не смог бы принять участие в предстоящем безрассудном приключении. Даже мальванский аскетизм, пришло ему в голову, имеет свои положительные стороны.
***
В полночь царевне Яргэли почудилось, будто кто-то легонько постучал в окно ее спальни. Она растворила окно и увидела Джориана, который, уцепившись одной рукой за торчком стоящую веревку и обхватив ее ногами, другой рукой стучал в стекло. Яргэли помогла ночному гостю перебраться через подоконник. - Мой с-славный гос-сподин, - спросила она, проведя Джориана в примыкающую к спальне гостиную, - к чему прикреплен верхний конес-с этой веревки, что так прочно удерживает вас-с? - Он, Высокородная, привязан к загробному миру. Я сам не больно-то понимаю эту механику, хотя колдун, конечное дело, вмиг бы вам все объяснил. Что тут у нас? - он взялся за кувшин и потянул носом. - Только не говорите, что в этом прибежище воздержания водится настоящее вино! - Водит-с-ся, а как же, - Яргэли смахнула крышки с двух золотых блюд, и глазам предстало жаркое. - И еще нас-с-тоящее мяс-с-о. - Во имя всех богов и демонов Мальваны! И как вам удалось его раздобыть? Она передернула мощными плечами; огромные груди-шары заходили ходуном. - Это часть с-соглашения между мной и Великими Гос-с-ударями. Я охраняю их проклятый Ларец, а они по первому требованию с-снабжают меня мяс-с-ом и выпивкой. Я бы на этой мальванской диете живо ноги протянула; кроликам она, может, и годитс-с-я, а мне - увольте. Так что с-садитесь и уплетайте, пока не ос-стыло. Джориан не заставил себя упрашивать. - Царевна, - не переставая жевать, спросил он, - почему вы заключили такое соглашение? - Да будет вам извес-с-тно, я принадлежу к древнему народу, который живет в с-самом с-сердце джунглей Бераоти. Но хоть с-срок жизни у нас много больше, чем у ваших с-соплеменников, дети рождаются очень редко. Так проходили годы и тысячелетия, и народ мой потихоньку вымирал, пока нас-с не осталось всего нес-с-колько человек. В результате ссоры - в суть которой я вдаваться не буду - меня изгнали из племени. И вот, измученная, со с-сбитыми ногами, я появилась в Тримандиламе, где правил тогда царь Вену по прозванью Вену Пужливый. Царь Вену принял меня гос-степриимно, но вскоре начал с-сильно переживать, что я ем в три раза больше, чем он и с-самые прожорливые из его подданных, да к тому же требую запретного мяс-с-а. Как видно из его прозвища, он был один из тех, кто не чувс-с-твует себя с-счастливым, покуда какая-то надвигающаяся опас-сность не делает его нес-счастным, вы ведь меня понимаете, так? Он вечно о чем-то переживал.