Лайон Спрэг де Камп и Флетчер Прэтт
Железный замок
Глава 1
— Слышь, парень, — вразумлял тот, который дышал ртом, — ты тут нам того — не вкручивай. Мы — представители закона, понял? Мы, ясно дело, вас обоих защитим и все такое, только не можем же мы действовать, не располагая фактами! Так ты уверен, что не получал требований о выкупе?
Гарольд Ши в отчаянии запустил пальцы в прическу.
— Да говорю вам, инспектор, при чем тут какой-то выкуп? Раз уж речь идет о парафизике, ее вообще может не быть в нашем мире!
— Это уже что-то, — обрадовался другой, краснолицый. — Так куда, значит, ты ее девал?
— Никуда я ее не девал! Я к этому вообще отношения не имел.
— Ты утверждаешь, что она мертва, но понятия не имеешь, кто это сделал, так?
— Да нет же, я и слова не сказал насчет того, что она мертва! Вся штука-то в том, что скорей всего она жива-живехонька и прекрасно проводит время. Просто она не в нашем пространственно-временном континууме.
— Хорошенькое дельце, — заметил дышальщик ртом. — По-моему, придется нам с тобой прогуляться в участок. Пусть лучше лейтенант с тобой побеседует.
— Вы хотите сказать, что я арестован? — спросил Ши.
Краснолицый переглянулся с напарником, тот кивнул.
— Просто задержан в интересах следствия, только и всего.
— Логика у вас, как у Да Дерга! В конце концов, это у меня жена пропала, и мне от этого гораздо паршивей, чем вам думается. А вы перед уходом не хотите переговорить с одним моим коллегой?
Тот, который дышал ртом, оглянулся на своего спутника.
— А ведь дело говорит. Глядишь, чего раскопаем.
Ши поднялся, и тут же волнистым движением был обхлопан от плечей до бедер.
— Ничего, — разочарованно протянул краснолицый. — Так что за друг, и где его искать?
— Я его приведу, — встрепенулся Ши.
— Приведи лучше свои мозги в порядок! Сиди спокойно, за ним Пит сходит.
Краснолицый пихнул Ши обратно в кресло и, вытащив зловещего вида автоматический пистолет, уселся сам.
— Ну хорошо, хорошо. Спросите доктора Уолтера Байярда в соседнем кабинете.
— Давай, Пит, — бросил краснолицый.
Дверь затворилась. Ши с опасливым отвращением разглядывал своего визитера. Слабо выраженный шизоид с уклоном в излишнюю подозрительность; любопытно было бы им заняться. Но у Ши хватало сейчас собственных проблем, чтобы заинтересоваться еще и выявлением подсознательного стремления полицейского танцевать в балете.
Некоторое время полисмен тупо рассматривал Ши, потом нарушил молчание.
— Классные тут у тебя сувенирчики, — кивнул он на пару висевших на стене стрел Бельфебы. — Это откуда?
— А-а, это жены. Из Царства Фей привезла. Вот там-то, скорее всего, она сейчас и находится.
— Ладно. Давай-ка сменим пластинку. — Полицейский пожал плечами. — По мне так вам, специалистам по мозгам, следовало бы с самих себя начинать...
Он даже покривил рот от столь необъяснимого нежелания пленника обсуждать происходящее с материалистических позиций.
В коридоре послышались шаги; дверь распахнулась, дабы впустить того, который дышал ртом, и следовавших за ним крупного, светловолосого, медлительного Уолтера Байярда и (вот уж кого Ши совсем не желал сейчас видеть) младшего психоаналитика Гарейденского института Вацлава Полячека, известного больше как Вотси, или Резиновый Чех.
— Уолтер! — завопил Ши. — Ради бога, не мог бы ты...
— Помалкивай, Ши, — вмешался краснолицый. — Говорить будем мы.
Он грузно навис над Байярдом.
— Вы знаете жену этого человека?
— Бельфебу из Царства Фей? Конечно.
— Знаете, где она?
Байярд глубоко задумался.
— Лично я нет. Уверяю вас, однако...
Глазки у Вотси загорелись, и он уцепился за руку того, который дышал ртом.
— Послушайте? Я знаю, кто вам все расскажет — док Чалмерс!
Полицейские вновь обменялись взглядами.
— А это кто еще?
Байярд бросил на младшего психоаналитика раздраженный взгляд.
— Дело в том, что доктор Чалмерс не далее как вчера ушел в весьма продолжительный отпуск, и боюсь, он нам особо не помощник. Могу я поинтересоваться, в чем суть проблемы?
Краснолицый встрепенулся.
— А-а, позавчера? Выходит, они вдвоем. Знаете, куда он уехал?
— Ну... э-э...
— А он не с этой самой миссис Ши уехал, часом?
Несмотря на серьезность ситуации, Ши, Байярд и Полячек дружно заржали.
— Ладно, — уступил краснолицый, — нет так нет. Тогда еще вопросик. Вы знаете что-либо о пикнике, который имел место позавчера в роще Сенеки?
— Если вас интересует, был ли я там лично, то нет. Я просто знаю, что там устраивался пикник.
Вмешался тот, который дышал ртом:
— По-моему, он тоже что-то скрывает, Джейк. Темнит.
— Займись своим делом, — буркнул краснолицый. — Доктор Байярд, вы, как и присутствующий здесь доктор Ши, психоаналитик. И как бы вы объяснили, своими собственными словами, тот факт, что на том пикнике ушли в лес доктор Ши и его супруга, а вернулся только один из них, коим не была эта самая его супруга, причем он сам, вдобавок, принялся надоедать всем криками, что она пропала?
— Я прекрасно могу это объяснить, — проговорил Байярд, — хотя и не уверен, поймете ли вы мои объяснения.
— Ладненько, по-моему, и вам следует пойти с нами. Расскажете все лейтенанту. Мне уже до смерти надоело переливать тут из пустого в порожнее, Выводи его, Пит.
Пит, шумно дыша ртом, ухватил Байярда за локоть. Эффект, однако, последовал такой, будто нажали на кнопку, запускающую ядерную реакцию, Для Пита, Байярда, Полячека и Ши лампы в кабинете заметались, словно в огненном вихре, который превратился в серо отблескивающий круг. Они неясно различили голос Джейка, который тоненько провопил: «Не-ет, не надо!» — сорвавшись под конец на визг, и скорее почувствовали, чем увидели, оранжевое, похожее на цветок георгина пламя, которое вырвалось из дула зловещего пистолета, но пуля никого из них не задела, и тут...
Пуф-ф!
Пол у них под ногами ощутимо похолодел.
Ши пришел в себя и огляделся. Так, это мрамор: казалось, куда ни глянь — повсюду на многие мили распростерлось бесконечное шахматное поле из черных и белых плиток, из которого со всех сторон вырастали стройные изящные колонны, поддерживая череду подковообразных мавританских сводов и уходя вдаль настолько, насколько хватало глаз. Полупрозрачная субстанция, из которой были сделаны колонны, могла с равным успехом оказаться как алебастром, так и льдом. Восток, догадался Ши.
— Слышь, — ошарашено проговорил Пит, — если это ты таким макаром смыться решил, тогда ты точно погоришь. Тут тебе не Нью-Йорк. В нашем штате принят закон Линдберга!* [1]
Он торопливо отпустил руку Байярда и схватился за пистолет, как две капли воды похожий на тот, что был у краснолицего.
Ши отмахнулся.
— Не утруждайте себя излишней стрельбой. Никакой это не побег.
Вид у Байярда был крайне раздраженный.
— Послушай-ка, Гарольд, никак ты решил проверить эти свои чертовы логические формулы на нас?
— Святой Венчеслав! — воскликнул Вотси, указывая на что-то пальцем. — Гляньте-ка туда!
Из-за скрывающихся в полумраке колонн показалась какая-то процессия.
Возглавляли ее четверо евнухов — они и должны были быть такими, отвратительно жирными, сладенько улыбающимися, в чалмах и шальварах из голубого шелка — каждый из которых был вооружен длинной кривой саблей.
Позади колонной двигались арапы, голые по пояс, с кольцами в ушах, неся на головах стопки диванных подушек.
— Ты арестован! — выкрикнул Пит, направляя на Ши пистолет и поворачиваясь к Полячеку:
— Вы, как я понял, на стороне закона? Тогда помогите мне его отсюда забрать!
Евнухи опустились на колени и стукнулись лбами о мраморные плиты.
Негры, не нарушая четкого строя, разошлись направо и налево, дабы разгрузить перед четверкой подушки. Пит нерешительно повернул голову, но тут же судорожно дернулся, как только Ши уселся. Палец Пита рефлекторно сжался на спусковом крючке пистолета, который издал громкий щелчок.
— Я же сказал, что это не побег, — сказал Ши. — Располагайтесь, будьте как дома.
Он пока единственный поступил подобным образом. Полячек безостановочно вертел головой, так что казалось, будто она у него вот-вот отвалится, Байярд уставился на Ши с выражением полного обалдения на лице, а полицейский все щелкал своим пистолетом, зачем-то уклоняясь в сторону после каждого щелчка.
Вслед за арапами из полумрака колоннады выступила еще одна сверкающая маслеными физиономиями процессия, нагруженная всевозможными цитрами, медными гонгами и еще какими-то диковинного вида струнными инструментами, которая скучковалась в сторонке.
— Ничего тут не поделаешь. Честное слово! — изрек Ши и добавил, обращаясь к Байярду: — Уолтер, ты же знаешь, на каком это принципе! Сядь.
Байярд нерешительно погрузился в груду подушек. Полячек с выпученными глазами и Пит-полицейский последовали его примеру. Один из евнухов с важным видом прошелся перед музыкантами и похлопал в ладоши. Те тут же грянули, производя немыслимую комбинацию визгов, ворчаний, стонов и рева, от которой уши у слушателей начали сворачиваться в трубочку. Да еще бородатый солист завопил на такой высокой ноте, словно кто-то тянул из него кишки.
Одновременно с этим где-то во тьме за колоннадой будто открылась какая-то дверь. Под дуновением свежего ветерка затрепетали одеяния музыкантов, и на фоне устроенного ими кошачьего концерта явственно послышался отдаленный шум падающей воды.
— Выше нос! — воскликнул Ши. — По-моему, сейчас нас обслужат.
К ним торопливо подкатился темнокожий карлик с огромным плюмажем, пришпиленным к чалме изумрудной застежкой, и полной охапкой подушек. Он сбросил их на пол в футе от четверки, поклонился, прижав ладони к груди, и был таков. Взвизги и завывания музыкального сопровождения резко переменились, все инструменты дружно испустили семь пронзительных нот. Среди колонн, там, где только что скрылся карлик, наметилось какое-то смутное движение, которое становилось все отчетливей, пока в конце концов не превратилось в семерых девушек.
По крайней мере, можно было догадаться, что это действительно девушки.
Одеты они были в восточные наряды, сходство которых с картинками в календарях, однако, ограничивалось разве что покроем и расцветкой. Длинные, похожие на пижамы, свободно спадающие одеяния из толстенной шерсти надежно упрятывали девичьи тела от подбородка до пят. На виду оставались только семь пар глаз да семь темноволосых причесок. Музыканты задудели с новой силой, и девушки принялись выделывать какие-то диковатые па, которые можно было бы назвать танцем разве что от великой учтивости.
— А варьетешка у них тут аховая, — заметил Полячек. — Но я все равно снял бы вон ту, с краю.
— Не хватало еще, чтоб он тут набуянил в гареме, — пробурчал Байярд.
— Да ладно тебе! — надулся Полячек. — Да потом они все равно вряд ли говорят по-английски.
— Ты и сам сейчас вряд ли по-английски говоришь, — сказал Ши. Увянь.
Наряды девушек не позволяли судить с полной определенностью, но почему-то он твердо решил, что Бельфебы среди них не было.
Полицейский, пнем возвышаясь над подушкой, разложил между колен разобранный на части пистолет. Более того — он собрал и все патроны, и теперь с выражением искреннего изумления изучал следы от бойка на капсюлях.
Наконец он поднял взгляд.
— Не знаю уж, как вы, парни, все это устроили, — выдавил он, — только говорю вам: поехали обратно, не то сидеть будете дольше, чем Рузвельт был президентом!* [2]
— Законное желание, — согласился Ши. — Но и доктор Байярд объяснит вам, что мы тут совершенно не при чем. Никого мы никуда не тащили.
— Так кто же тащил? Может, вы чего повредили у меня в башке, и начались глюки? Или мы все умерли? Но тут явно не похоже на те небеса, которые мне расписывали в пресвитерианской воскресной школе!
— Не совсем так, — отозвался Ши, — но уже теплее. Знаете, как бывает: видишь сон и гадаешь, сон это или нет?
— Ну?
— И когда не спишь, а случается что-то такое из ряда вон выходящее, тоже думаешь: а не сон ли это? Так вот, мы открыли, что вселенная представляет собой нечто в этом роде. Существует целое множество различных миров, занимающих одно и то же пространство, и чисто мысленными операциями можно переноситься из одного мира в другой.
Пит помотал головой, словно отгоняя мух.
— Ты что, хочешь сказать, будто можно улететь на Марс или еще куда, только подумав об этом?
— Не совсем. Это не Марс. Это мир совершенно другой вселенной, со своими собственными закономерностями, отличными от наших. А что мы делаем это просто концентрируем свои мысли на этих закономерностях.
— Закономе... О боже, если ты так выражаешься, придется тебе на слово поверить. Я-то думал, ты мне и взаправду объяснишь, да...
Семерка девушек, по-прежнему пританцовывая, скрылась между колонн. А с противоположной стороны показалась еще едва группа танцовщиц. На этих были доходящие только до лодыжек штаны и вышитые свободные платья с чем-то вроде пары кофейных чашечек поверху.
— Привет, куколки! — выкрикнул Полячек на пробу.
Суетливо вскочив на ноги, он сделал два шага и попытался ухватить ближайшую, но та ловко увернулась, даже не сбившись с шага в танце.
— Да сядь ты, придурок! — рявкнул Ши. Танцовщицы, ритмично покачиваясь, продефилировали мимо и перешли к отступлению.
— Как, по-твоему, долго нам тут куковать! — поинтересовался Байярд.
Ши пожал плечами.
— Понятия не имею. Честно.
Словно в ответ оркестр переменил ритм и мотив, напористо забренчали струны, заухали барабаны. Из-за уходящих танцовщиц выступила вперед еще одна пара евнухов. Они отвесили поклон четверым гостям, после чего повернулись лицом друг к другу и поклонились вторично. Между ними возникли четыре девушки, каждая с небольшим медным подносом, на котором стоял разукрашенный кувшин. Байярд поперхнулся, Полячек присвистнул. Полицейский воскликнул: «Матерь божья!» На наряды всей четверки пошла, видно, целая уйма ткани, но была она такой тонкой, что лучше бы ее вообще не было. А их обладательницы, надо сказать, вполне определенно относились к млекопитающим. Девушки деликатно, бочком приблизились к клиентам, с синхронностью марионеток поклонились и плюхнулись на подушки по соседству.
— Вы меня не подкупите! — заревел Пит-полицейский. — Заработаете еще одну статью, ребятки! За нарушение норм приличия на театрализованных представлениях!
В такт музыке каждая из девушек сдернула со своего кувшина крышку, окунула в него палец, вытащила его вымазанным чем-то желтым и клейким и поднесла к лицу подопечного. Ши открыл рот и получил изрядную дозу налипшего на палец меда. Заслышав придушенный, словно из-под кляпа, вопль Байярда «Не-ет!» — он обернулся и увидел, как тот судорожно уворачивается от предложенного пальца. Пит-полицейский вытирал перемазанную медом рожу платком, в то время как его гурия была полна решимости ввести свое средство если уж не внутрь, так хотя бы наружно.
— Лучше не отказывайтесь, — посоветовал Ши. — Они для того и явились.
— Меня вы не подкупите! — тупо повторил Пит, а Уолтер простонал:
— Да не люблю я сладкого! Мне бы сейчас пивка с прецелями!
Уголком глаза Ши углядел Полячека, одна рука которого обвивалась вокруг шеи девушки, а другая методично переправляла одну дозу меда за другой прямиком к девичьим устам — в обмен на тот мед, который он от нее получал.
Уж он-то быстро сориентировался.
Сам Ши тоже получил следующую порцию.
— О луна восторга моего! — взмолилась девушка, ответственная за полисмена. — Отчего стесненье в груди твоей? Знай же, что такую любовь вселил ты в сердце мое, что скорей утону я в океане из собственных слез, нежели увижу повелителя своего в печали. Что же предпринять недостойной рабыне его?
— Попросите ее чего-нибудь выпить, — шепотом подсказал Байярд, в порядке эксперимента лизнув протянутый ему палец и содрогаясь от ненавистного вкуса.
— В этом и заключается желание повелителя моего? Слушаю и повинуюсь!
Она привстала и три раза хлопнула в ладоши, а потом опять пристроилась у ног полицейского, который их тут же испуганно отдернул. Он, видно, окончательно потерял дар речи. Руководитель оркестра отложил свой инструмент и тоже захлопал. Из-за колонн вприпрыжку выбежал тот самый карлик, что приносил подушки, — на сей раз с большим подносом, на котором сверкали четыре вычурных серебряных графина. Байярд привстал, дабы заглянуть в тот, что поставили перед ним, и взвыл:
— Молоко! Только его нам на этих посиделках и не хватало? И какая же сволочь, хотел бы я знать, пожелала попасть на небеса? О боже!
Ши, глянув поверх головы своей гурии, обнаружил, что если жидкость в графине и в самом деле была молоком, то молоком довольно странного сорта, с плавающими поверху какими-то плотными комочками. Прежде чем он успел проэкспериментировать, послышался вопль Полячека:
— Ни хрена себе, только попробуйте эту заразу, ребята! Лучшего коктейля в жизни не пил!
Сходство с каким бы то ни было коктейлем было весьма отдаленным, но вкус и аромат оказались восхитительными, а крепость безграничной. Сделав большой глоток. Ши сразу почувствовал, как в живот покатилась теплая волна.
Графин он передал девушке.
— Как вы зовете этот напиток, детка?
Она поцеловала тот край горлышка графина, которого касались его губы, и бросила на него лукавый взгляд.
— О возлюбленный мой, ничто это иное, как самое настоящее Райское Млеко!
Слова ее донеслись до слуха Байярда.
— Райское?! — выкрикнул он. — Гарольд! Вотси! Держу пари, я кое-что знаю насчет того, куда мы угодили. Помните?
— Это Занаду, Занаду Кольриджа* [3], — разъяснил Байярд.
— Вот мы где, — заключил Байярд. — На берегах Альфа, прототипом которой послужила, скорее всего, река Алфей из греческих легенд...
— Так оно и есть, — подтвердил Ши. — Да отстаньте, инспектор, лично я тут ни при чем и понятия не имею, как мы сюда попали. Хотя, погоди-ка минутку, Уолтер. Та-ак, по-моему, мы влипли. Припомни-ка — ведь эта поэма не окончена. И насколько я представляю, мы угодили в неполный пространственно-временной континуум — такой, который ограничен определенным набором событий, подобно иголке проигрывателя, которую заело на одной дорожке. Так что все это представление способно продолжаться до бесконечности.
Байярд схватился обеими руками за голову, полицейский что-то нечленораздельно пробормотал, а Полячек ухарски взмахнул пустым графином.
— Годится! — счастливо выкрикнул он. — Нам и так хорошо, а, бейби?
Тут оркестр испустил какую-то особо скрипучую ноту. Девушка, в которую вцепился Полячек, вывернулась у него из рук, легким движением подхватила свой поднос и кинулась прочь. Следующая группа — опять из семи танцующих девиц — уже показалась из-за колонн. Одна из них, очевидно, солистка, держала пару коротких кривых сабель, которыми тут же принялась размахивать.
— Погоди-ка, Гарольд, — сказал Байярд. — Ты точно ничего не можешь с этим поделать? Ты же нам все уши прожужжал, как ты ловко управляешься с магией в мирах, где она действует. Сумеешь вытащить нас из этого чертового заевшего варьете?
— Во-во, — встрял Пит-полицейский. — Знаешь что. Ши — хочешь сделку? У меня свой парень в районной прокуратуре, так я шепну, чтоб к тебе помягче отнеслись. А может, может и на это похабное шоу сквозь пальцы посмотрим!
Похоже, что райское молочко и его малость согрело.
— Попытаюсь, — проговорил Ши. — Только не знаю, как это сработает среди всей этой проклятой путаницы.
Полицейский, пошатываясь, поднялся.
— З-зыто я знаю! — проревел он.
В два скачка он оказался рядом с одним из изумленных евнухов и принялся вырывать у того ятаган. Музыка оборвалась под визг и ропот голосов. Кто-то три раза звонко ударил в гонг. Из-за колонн выбежал чуть ли не целый полк свирепого вида янычар со здоровенными пиками в руках, но в этот момент Ши удалось отобрать у Пита ятаган. Поклонившись евнуху, Ши вернул клинок со словами:
— Покорнейший из твоих слуг приносит тебе свои нижайшие извинения!
После этого он повернулся к Питу, которого не без труда удерживал Байярд.
— Ты... полный... поганый... болван! — выдохнул он. — Мне плевать, будь ты хоть фараоном номер один в Огайо — здесь это тебе не поможет! Как бы тебе понравилась собственная голова, представленная публике на острие одной из этих пик?
Пит замотал головой, словно отряхивающийся пес.
— Да откуда... откуда мне знать, что...
— Или перспектива провести остаток своих дней в специально охлажденной камере? — Ши обратился к Байярду:
— Помнишь главы «Берегись, берегись!» и «Ледяные пещеры»? У этого рая, как у розы, полно шипов, так что воспринимай его таким, каков он есть, иначе сильно пожалеешь!
Он медленно побрел назад к подушкам. Янычары скрылись, а из-за колонн показалась очередная шеренга танцовщиц. Эта группа специализировалась на танце живота. Пит-полицейский тяжело рухнул на подушки. Угрюмо уселся и Уолтер Байярд.
— Ладно, ребята, — подал голос Ши. — Только постарайтесь меня не перебивать, покуда я буду тут жонглировать силлогизмами. Итак: предположим, существует некое «с», такое, что утверждение «пи» относительно «х» является верным, когда «х» равносильно «с» и не иначе, а «с» имеет свойства «пи», то условия, удовлетворяющие утверждению «пи» относительно...
Голос его постепенно затих, и, шевеля губами, он уселся. Полячек так и сверлил его взглядом. Пит, обхватив руками голову, пробормотал: «И я, женатый человек...»
Ши, однако, так и не удалось довести свои силлогизмы до конца.
Откуда-то из глубин колоннады, из-под мавританских сводов громом прогремел какой-то космический голос — таким голосом, должно быть, изъяснялся Господь Бог, когда узнал о проделках поклонников Золотого Тельца. А прогремел голос вот что:
— Боже всемилостивый, по-моему, я здорово обмишурился!
Голос этот принадлежал доктору Риду Чалмерсу.
Ши с Полячеком вскочили. Музыканты остановились, танцовщицы сбились с шага.
А потом музыканты, девушки и окруженный колоннами зал вдруг принялись вращаться, все быстрей и быстрей, пока не слились в один разноцветный смерч, который вскоре начал блекнуть, становясь серым, как туман. Потом на сером фоне стали проявляться полосы, которые постепенно приобретали различные цвета и превратились в конце концов в очертания какого-то другого помещения — гораздо меньшего по размеру, простого и сугубо утилитарного.
Перед Ши с Полячеком оказался стол. За столом восседал человек невысокого роста и бледная миловидная темноволосая девушка. Человеком этим был доктор Рид Чалмерс. Правда, на разлохмаченной седой пряди, вырвавшейся из-под пышной чалмы, имелись какие-то темные пятна, а на лице недоставало знакомых морщин, но все-таки был это Чалмерс собственной персоной.
Он произнес:
— Рад вас видеть, Гарольд. Надеюсь... О боже, да никак я и Вацлава вытащил?
Гарольд Ши в отчаянии запустил пальцы в прическу.
— Да говорю вам, инспектор, при чем тут какой-то выкуп? Раз уж речь идет о парафизике, ее вообще может не быть в нашем мире!
— Это уже что-то, — обрадовался другой, краснолицый. — Так куда, значит, ты ее девал?
— Никуда я ее не девал! Я к этому вообще отношения не имел.
— Ты утверждаешь, что она мертва, но понятия не имеешь, кто это сделал, так?
— Да нет же, я и слова не сказал насчет того, что она мертва! Вся штука-то в том, что скорей всего она жива-живехонька и прекрасно проводит время. Просто она не в нашем пространственно-временном континууме.
— Хорошенькое дельце, — заметил дышальщик ртом. — По-моему, придется нам с тобой прогуляться в участок. Пусть лучше лейтенант с тобой побеседует.
— Вы хотите сказать, что я арестован? — спросил Ши.
Краснолицый переглянулся с напарником, тот кивнул.
— Просто задержан в интересах следствия, только и всего.
— Логика у вас, как у Да Дерга! В конце концов, это у меня жена пропала, и мне от этого гораздо паршивей, чем вам думается. А вы перед уходом не хотите переговорить с одним моим коллегой?
Тот, который дышал ртом, оглянулся на своего спутника.
— А ведь дело говорит. Глядишь, чего раскопаем.
Ши поднялся, и тут же волнистым движением был обхлопан от плечей до бедер.
— Ничего, — разочарованно протянул краснолицый. — Так что за друг, и где его искать?
— Я его приведу, — встрепенулся Ши.
— Приведи лучше свои мозги в порядок! Сиди спокойно, за ним Пит сходит.
Краснолицый пихнул Ши обратно в кресло и, вытащив зловещего вида автоматический пистолет, уселся сам.
— Ну хорошо, хорошо. Спросите доктора Уолтера Байярда в соседнем кабинете.
— Давай, Пит, — бросил краснолицый.
Дверь затворилась. Ши с опасливым отвращением разглядывал своего визитера. Слабо выраженный шизоид с уклоном в излишнюю подозрительность; любопытно было бы им заняться. Но у Ши хватало сейчас собственных проблем, чтобы заинтересоваться еще и выявлением подсознательного стремления полицейского танцевать в балете.
Некоторое время полисмен тупо рассматривал Ши, потом нарушил молчание.
— Классные тут у тебя сувенирчики, — кивнул он на пару висевших на стене стрел Бельфебы. — Это откуда?
— А-а, это жены. Из Царства Фей привезла. Вот там-то, скорее всего, она сейчас и находится.
— Ладно. Давай-ка сменим пластинку. — Полицейский пожал плечами. — По мне так вам, специалистам по мозгам, следовало бы с самих себя начинать...
Он даже покривил рот от столь необъяснимого нежелания пленника обсуждать происходящее с материалистических позиций.
В коридоре послышались шаги; дверь распахнулась, дабы впустить того, который дышал ртом, и следовавших за ним крупного, светловолосого, медлительного Уолтера Байярда и (вот уж кого Ши совсем не желал сейчас видеть) младшего психоаналитика Гарейденского института Вацлава Полячека, известного больше как Вотси, или Резиновый Чех.
— Уолтер! — завопил Ши. — Ради бога, не мог бы ты...
— Помалкивай, Ши, — вмешался краснолицый. — Говорить будем мы.
Он грузно навис над Байярдом.
— Вы знаете жену этого человека?
— Бельфебу из Царства Фей? Конечно.
— Знаете, где она?
Байярд глубоко задумался.
— Лично я нет. Уверяю вас, однако...
Глазки у Вотси загорелись, и он уцепился за руку того, который дышал ртом.
— Послушайте? Я знаю, кто вам все расскажет — док Чалмерс!
Полицейские вновь обменялись взглядами.
— А это кто еще?
Байярд бросил на младшего психоаналитика раздраженный взгляд.
— Дело в том, что доктор Чалмерс не далее как вчера ушел в весьма продолжительный отпуск, и боюсь, он нам особо не помощник. Могу я поинтересоваться, в чем суть проблемы?
Краснолицый встрепенулся.
— А-а, позавчера? Выходит, они вдвоем. Знаете, куда он уехал?
— Ну... э-э...
— А он не с этой самой миссис Ши уехал, часом?
Несмотря на серьезность ситуации, Ши, Байярд и Полячек дружно заржали.
— Ладно, — уступил краснолицый, — нет так нет. Тогда еще вопросик. Вы знаете что-либо о пикнике, который имел место позавчера в роще Сенеки?
— Если вас интересует, был ли я там лично, то нет. Я просто знаю, что там устраивался пикник.
Вмешался тот, который дышал ртом:
— По-моему, он тоже что-то скрывает, Джейк. Темнит.
— Займись своим делом, — буркнул краснолицый. — Доктор Байярд, вы, как и присутствующий здесь доктор Ши, психоаналитик. И как бы вы объяснили, своими собственными словами, тот факт, что на том пикнике ушли в лес доктор Ши и его супруга, а вернулся только один из них, коим не была эта самая его супруга, причем он сам, вдобавок, принялся надоедать всем криками, что она пропала?
— Я прекрасно могу это объяснить, — проговорил Байярд, — хотя и не уверен, поймете ли вы мои объяснения.
— Ладненько, по-моему, и вам следует пойти с нами. Расскажете все лейтенанту. Мне уже до смерти надоело переливать тут из пустого в порожнее, Выводи его, Пит.
Пит, шумно дыша ртом, ухватил Байярда за локоть. Эффект, однако, последовал такой, будто нажали на кнопку, запускающую ядерную реакцию, Для Пита, Байярда, Полячека и Ши лампы в кабинете заметались, словно в огненном вихре, который превратился в серо отблескивающий круг. Они неясно различили голос Джейка, который тоненько провопил: «Не-ет, не надо!» — сорвавшись под конец на визг, и скорее почувствовали, чем увидели, оранжевое, похожее на цветок георгина пламя, которое вырвалось из дула зловещего пистолета, но пуля никого из них не задела, и тут...
Пуф-ф!
Пол у них под ногами ощутимо похолодел.
Ши пришел в себя и огляделся. Так, это мрамор: казалось, куда ни глянь — повсюду на многие мили распростерлось бесконечное шахматное поле из черных и белых плиток, из которого со всех сторон вырастали стройные изящные колонны, поддерживая череду подковообразных мавританских сводов и уходя вдаль настолько, насколько хватало глаз. Полупрозрачная субстанция, из которой были сделаны колонны, могла с равным успехом оказаться как алебастром, так и льдом. Восток, догадался Ши.
— Слышь, — ошарашено проговорил Пит, — если это ты таким макаром смыться решил, тогда ты точно погоришь. Тут тебе не Нью-Йорк. В нашем штате принят закон Линдберга!* [1]
Он торопливо отпустил руку Байярда и схватился за пистолет, как две капли воды похожий на тот, что был у краснолицего.
Ши отмахнулся.
— Не утруждайте себя излишней стрельбой. Никакой это не побег.
Вид у Байярда был крайне раздраженный.
— Послушай-ка, Гарольд, никак ты решил проверить эти свои чертовы логические формулы на нас?
— Святой Венчеслав! — воскликнул Вотси, указывая на что-то пальцем. — Гляньте-ка туда!
Из-за скрывающихся в полумраке колонн показалась какая-то процессия.
Возглавляли ее четверо евнухов — они и должны были быть такими, отвратительно жирными, сладенько улыбающимися, в чалмах и шальварах из голубого шелка — каждый из которых был вооружен длинной кривой саблей.
Позади колонной двигались арапы, голые по пояс, с кольцами в ушах, неся на головах стопки диванных подушек.
— Ты арестован! — выкрикнул Пит, направляя на Ши пистолет и поворачиваясь к Полячеку:
— Вы, как я понял, на стороне закона? Тогда помогите мне его отсюда забрать!
Евнухи опустились на колени и стукнулись лбами о мраморные плиты.
Негры, не нарушая четкого строя, разошлись направо и налево, дабы разгрузить перед четверкой подушки. Пит нерешительно повернул голову, но тут же судорожно дернулся, как только Ши уселся. Палец Пита рефлекторно сжался на спусковом крючке пистолета, который издал громкий щелчок.
— Я же сказал, что это не побег, — сказал Ши. — Располагайтесь, будьте как дома.
Он пока единственный поступил подобным образом. Полячек безостановочно вертел головой, так что казалось, будто она у него вот-вот отвалится, Байярд уставился на Ши с выражением полного обалдения на лице, а полицейский все щелкал своим пистолетом, зачем-то уклоняясь в сторону после каждого щелчка.
Вслед за арапами из полумрака колоннады выступила еще одна сверкающая маслеными физиономиями процессия, нагруженная всевозможными цитрами, медными гонгами и еще какими-то диковинного вида струнными инструментами, которая скучковалась в сторонке.
— Ничего тут не поделаешь. Честное слово! — изрек Ши и добавил, обращаясь к Байярду: — Уолтер, ты же знаешь, на каком это принципе! Сядь.
Байярд нерешительно погрузился в груду подушек. Полячек с выпученными глазами и Пит-полицейский последовали его примеру. Один из евнухов с важным видом прошелся перед музыкантами и похлопал в ладоши. Те тут же грянули, производя немыслимую комбинацию визгов, ворчаний, стонов и рева, от которой уши у слушателей начали сворачиваться в трубочку. Да еще бородатый солист завопил на такой высокой ноте, словно кто-то тянул из него кишки.
Одновременно с этим где-то во тьме за колоннадой будто открылась какая-то дверь. Под дуновением свежего ветерка затрепетали одеяния музыкантов, и на фоне устроенного ими кошачьего концерта явственно послышался отдаленный шум падающей воды.
— Выше нос! — воскликнул Ши. — По-моему, сейчас нас обслужат.
К ним торопливо подкатился темнокожий карлик с огромным плюмажем, пришпиленным к чалме изумрудной застежкой, и полной охапкой подушек. Он сбросил их на пол в футе от четверки, поклонился, прижав ладони к груди, и был таков. Взвизги и завывания музыкального сопровождения резко переменились, все инструменты дружно испустили семь пронзительных нот. Среди колонн, там, где только что скрылся карлик, наметилось какое-то смутное движение, которое становилось все отчетливей, пока в конце концов не превратилось в семерых девушек.
По крайней мере, можно было догадаться, что это действительно девушки.
Одеты они были в восточные наряды, сходство которых с картинками в календарях, однако, ограничивалось разве что покроем и расцветкой. Длинные, похожие на пижамы, свободно спадающие одеяния из толстенной шерсти надежно упрятывали девичьи тела от подбородка до пят. На виду оставались только семь пар глаз да семь темноволосых причесок. Музыканты задудели с новой силой, и девушки принялись выделывать какие-то диковатые па, которые можно было бы назвать танцем разве что от великой учтивости.
— А варьетешка у них тут аховая, — заметил Полячек. — Но я все равно снял бы вон ту, с краю.
— Не хватало еще, чтоб он тут набуянил в гареме, — пробурчал Байярд.
— Да ладно тебе! — надулся Полячек. — Да потом они все равно вряд ли говорят по-английски.
— Ты и сам сейчас вряд ли по-английски говоришь, — сказал Ши. Увянь.
Наряды девушек не позволяли судить с полной определенностью, но почему-то он твердо решил, что Бельфебы среди них не было.
Полицейский, пнем возвышаясь над подушкой, разложил между колен разобранный на части пистолет. Более того — он собрал и все патроны, и теперь с выражением искреннего изумления изучал следы от бойка на капсюлях.
Наконец он поднял взгляд.
— Не знаю уж, как вы, парни, все это устроили, — выдавил он, — только говорю вам: поехали обратно, не то сидеть будете дольше, чем Рузвельт был президентом!* [2]
— Законное желание, — согласился Ши. — Но и доктор Байярд объяснит вам, что мы тут совершенно не при чем. Никого мы никуда не тащили.
— Так кто же тащил? Может, вы чего повредили у меня в башке, и начались глюки? Или мы все умерли? Но тут явно не похоже на те небеса, которые мне расписывали в пресвитерианской воскресной школе!
— Не совсем так, — отозвался Ши, — но уже теплее. Знаете, как бывает: видишь сон и гадаешь, сон это или нет?
— Ну?
— И когда не спишь, а случается что-то такое из ряда вон выходящее, тоже думаешь: а не сон ли это? Так вот, мы открыли, что вселенная представляет собой нечто в этом роде. Существует целое множество различных миров, занимающих одно и то же пространство, и чисто мысленными операциями можно переноситься из одного мира в другой.
Пит помотал головой, словно отгоняя мух.
— Ты что, хочешь сказать, будто можно улететь на Марс или еще куда, только подумав об этом?
— Не совсем. Это не Марс. Это мир совершенно другой вселенной, со своими собственными закономерностями, отличными от наших. А что мы делаем это просто концентрируем свои мысли на этих закономерностях.
— Закономе... О боже, если ты так выражаешься, придется тебе на слово поверить. Я-то думал, ты мне и взаправду объяснишь, да...
Семерка девушек, по-прежнему пританцовывая, скрылась между колонн. А с противоположной стороны показалась еще едва группа танцовщиц. На этих были доходящие только до лодыжек штаны и вышитые свободные платья с чем-то вроде пары кофейных чашечек поверху.
— Привет, куколки! — выкрикнул Полячек на пробу.
Суетливо вскочив на ноги, он сделал два шага и попытался ухватить ближайшую, но та ловко увернулась, даже не сбившись с шага в танце.
— Да сядь ты, придурок! — рявкнул Ши. Танцовщицы, ритмично покачиваясь, продефилировали мимо и перешли к отступлению.
— Как, по-твоему, долго нам тут куковать! — поинтересовался Байярд.
Ши пожал плечами.
— Понятия не имею. Честно.
Словно в ответ оркестр переменил ритм и мотив, напористо забренчали струны, заухали барабаны. Из-за уходящих танцовщиц выступила вперед еще одна пара евнухов. Они отвесили поклон четверым гостям, после чего повернулись лицом друг к другу и поклонились вторично. Между ними возникли четыре девушки, каждая с небольшим медным подносом, на котором стоял разукрашенный кувшин. Байярд поперхнулся, Полячек присвистнул. Полицейский воскликнул: «Матерь божья!» На наряды всей четверки пошла, видно, целая уйма ткани, но была она такой тонкой, что лучше бы ее вообще не было. А их обладательницы, надо сказать, вполне определенно относились к млекопитающим. Девушки деликатно, бочком приблизились к клиентам, с синхронностью марионеток поклонились и плюхнулись на подушки по соседству.
— Вы меня не подкупите! — заревел Пит-полицейский. — Заработаете еще одну статью, ребятки! За нарушение норм приличия на театрализованных представлениях!
В такт музыке каждая из девушек сдернула со своего кувшина крышку, окунула в него палец, вытащила его вымазанным чем-то желтым и клейким и поднесла к лицу подопечного. Ши открыл рот и получил изрядную дозу налипшего на палец меда. Заслышав придушенный, словно из-под кляпа, вопль Байярда «Не-ет!» — он обернулся и увидел, как тот судорожно уворачивается от предложенного пальца. Пит-полицейский вытирал перемазанную медом рожу платком, в то время как его гурия была полна решимости ввести свое средство если уж не внутрь, так хотя бы наружно.
— Лучше не отказывайтесь, — посоветовал Ши. — Они для того и явились.
— Меня вы не подкупите! — тупо повторил Пит, а Уолтер простонал:
— Да не люблю я сладкого! Мне бы сейчас пивка с прецелями!
Уголком глаза Ши углядел Полячека, одна рука которого обвивалась вокруг шеи девушки, а другая методично переправляла одну дозу меда за другой прямиком к девичьим устам — в обмен на тот мед, который он от нее получал.
Уж он-то быстро сориентировался.
Сам Ши тоже получил следующую порцию.
— О луна восторга моего! — взмолилась девушка, ответственная за полисмена. — Отчего стесненье в груди твоей? Знай же, что такую любовь вселил ты в сердце мое, что скорей утону я в океане из собственных слез, нежели увижу повелителя своего в печали. Что же предпринять недостойной рабыне его?
— Попросите ее чего-нибудь выпить, — шепотом подсказал Байярд, в порядке эксперимента лизнув протянутый ему палец и содрогаясь от ненавистного вкуса.
— В этом и заключается желание повелителя моего? Слушаю и повинуюсь!
Она привстала и три раза хлопнула в ладоши, а потом опять пристроилась у ног полицейского, который их тут же испуганно отдернул. Он, видно, окончательно потерял дар речи. Руководитель оркестра отложил свой инструмент и тоже захлопал. Из-за колонн вприпрыжку выбежал тот самый карлик, что приносил подушки, — на сей раз с большим подносом, на котором сверкали четыре вычурных серебряных графина. Байярд привстал, дабы заглянуть в тот, что поставили перед ним, и взвыл:
— Молоко! Только его нам на этих посиделках и не хватало? И какая же сволочь, хотел бы я знать, пожелала попасть на небеса? О боже!
Ши, глянув поверх головы своей гурии, обнаружил, что если жидкость в графине и в самом деле была молоком, то молоком довольно странного сорта, с плавающими поверху какими-то плотными комочками. Прежде чем он успел проэкспериментировать, послышался вопль Полячека:
— Ни хрена себе, только попробуйте эту заразу, ребята! Лучшего коктейля в жизни не пил!
Сходство с каким бы то ни было коктейлем было весьма отдаленным, но вкус и аромат оказались восхитительными, а крепость безграничной. Сделав большой глоток. Ши сразу почувствовал, как в живот покатилась теплая волна.
Графин он передал девушке.
— Как вы зовете этот напиток, детка?
Она поцеловала тот край горлышка графина, которого касались его губы, и бросила на него лукавый взгляд.
— О возлюбленный мой, ничто это иное, как самое настоящее Райское Млеко!
Слова ее донеслись до слуха Байярда.
— Райское?! — выкрикнул он. — Гарольд! Вотси! Держу пари, я кое-что знаю насчет того, куда мы угодили. Помните?
— Чего это вы там бормочете? — встрепенулся Пит-полицейский.
...был млеком рая напоен, вкушал медвяную росу.
— Это Занаду, Занаду Кольриджа* [3], — разъяснил Байярд.
— Альф! Альф! — Девушки вскочили и дружно закивали в ту сторону, откуда доносился шум падающей воды.
Построил в Занаду Кубла
Чертог, земных соблазнов храм,
Где Альф, река богов, текла...
— Вот мы где, — заключил Байярд. — На берегах Альфа, прототипом которой послужила, скорее всего, река Алфей из греческих легенд...
— Так оно и есть, — подтвердил Ши. — Да отстаньте, инспектор, лично я тут ни при чем и понятия не имею, как мы сюда попали. Хотя, погоди-ка минутку, Уолтер. Та-ак, по-моему, мы влипли. Припомни-ка — ведь эта поэма не окончена. И насколько я представляю, мы угодили в неполный пространственно-временной континуум — такой, который ограничен определенным набором событий, подобно иголке проигрывателя, которую заело на одной дорожке. Так что все это представление способно продолжаться до бесконечности.
Байярд схватился обеими руками за голову, полицейский что-то нечленораздельно пробормотал, а Полячек ухарски взмахнул пустым графином.
— Годится! — счастливо выкрикнул он. — Нам и так хорошо, а, бейби?
Тут оркестр испустил какую-то особо скрипучую ноту. Девушка, в которую вцепился Полячек, вывернулась у него из рук, легким движением подхватила свой поднос и кинулась прочь. Следующая группа — опять из семи танцующих девиц — уже показалась из-за колонн. Одна из них, очевидно, солистка, держала пару коротких кривых сабель, которыми тут же принялась размахивать.
— Погоди-ка, Гарольд, — сказал Байярд. — Ты точно ничего не можешь с этим поделать? Ты же нам все уши прожужжал, как ты ловко управляешься с магией в мирах, где она действует. Сумеешь вытащить нас из этого чертового заевшего варьете?
— Во-во, — встрял Пит-полицейский. — Знаешь что. Ши — хочешь сделку? У меня свой парень в районной прокуратуре, так я шепну, чтоб к тебе помягче отнеслись. А может, может и на это похабное шоу сквозь пальцы посмотрим!
Похоже, что райское молочко и его малость согрело.
— Попытаюсь, — проговорил Ши. — Только не знаю, как это сработает среди всей этой проклятой путаницы.
Полицейский, пошатываясь, поднялся.
— З-зыто я знаю! — проревел он.
В два скачка он оказался рядом с одним из изумленных евнухов и принялся вырывать у того ятаган. Музыка оборвалась под визг и ропот голосов. Кто-то три раза звонко ударил в гонг. Из-за колонн выбежал чуть ли не целый полк свирепого вида янычар со здоровенными пиками в руках, но в этот момент Ши удалось отобрать у Пита ятаган. Поклонившись евнуху, Ши вернул клинок со словами:
— Покорнейший из твоих слуг приносит тебе свои нижайшие извинения!
После этого он повернулся к Питу, которого не без труда удерживал Байярд.
— Ты... полный... поганый... болван! — выдохнул он. — Мне плевать, будь ты хоть фараоном номер один в Огайо — здесь это тебе не поможет! Как бы тебе понравилась собственная голова, представленная публике на острие одной из этих пик?
Пит замотал головой, словно отряхивающийся пес.
— Да откуда... откуда мне знать, что...
— Или перспектива провести остаток своих дней в специально охлажденной камере? — Ши обратился к Байярду:
— Помнишь главы «Берегись, берегись!» и «Ледяные пещеры»? У этого рая, как у розы, полно шипов, так что воспринимай его таким, каков он есть, иначе сильно пожалеешь!
Он медленно побрел назад к подушкам. Янычары скрылись, а из-за колонн показалась очередная шеренга танцовщиц. Эта группа специализировалась на танце живота. Пит-полицейский тяжело рухнул на подушки. Угрюмо уселся и Уолтер Байярд.
— Ладно, ребята, — подал голос Ши. — Только постарайтесь меня не перебивать, покуда я буду тут жонглировать силлогизмами. Итак: предположим, существует некое «с», такое, что утверждение «пи» относительно «х» является верным, когда «х» равносильно «с» и не иначе, а «с» имеет свойства «пи», то условия, удовлетворяющие утверждению «пи» относительно...
Голос его постепенно затих, и, шевеля губами, он уселся. Полячек так и сверлил его взглядом. Пит, обхватив руками голову, пробормотал: «И я, женатый человек...»
Ши, однако, так и не удалось довести свои силлогизмы до конца.
Откуда-то из глубин колоннады, из-под мавританских сводов громом прогремел какой-то космический голос — таким голосом, должно быть, изъяснялся Господь Бог, когда узнал о проделках поклонников Золотого Тельца. А прогремел голос вот что:
— Боже всемилостивый, по-моему, я здорово обмишурился!
Голос этот принадлежал доктору Риду Чалмерсу.
Ши с Полячеком вскочили. Музыканты остановились, танцовщицы сбились с шага.
А потом музыканты, девушки и окруженный колоннами зал вдруг принялись вращаться, все быстрей и быстрей, пока не слились в один разноцветный смерч, который вскоре начал блекнуть, становясь серым, как туман. Потом на сером фоне стали проявляться полосы, которые постепенно приобретали различные цвета и превратились в конце концов в очертания какого-то другого помещения — гораздо меньшего по размеру, простого и сугубо утилитарного.
Перед Ши с Полячеком оказался стол. За столом восседал человек невысокого роста и бледная миловидная темноволосая девушка. Человеком этим был доктор Рид Чалмерс. Правда, на разлохмаченной седой пряди, вырвавшейся из-под пышной чалмы, имелись какие-то темные пятна, а на лице недоставало знакомых морщин, но все-таки был это Чалмерс собственной персоной.
Он произнес:
— Рад вас видеть, Гарольд. Надеюсь... О боже, да никак я и Вацлава вытащил?
Глава 2
— Да-да, вытащили, — подтвердил Полячек. — Прямиком с шикарной вечеринки! И Уолтера тоже.
Ши оглянулся.
— А Уолтер-то где? Он там сидел на подушках... Ну и поганка, док! Он, видать, остался там, в Занаду, вместе с фараоном — вкушать медвяную росу и разглядывать этих несчастных девиц. А он ни того, ни другого на дух не переносит!
— В Занаду?! Боже ты мой, вот беда-то, вот несчастье! — Чалмерс принялся суетливо перебирать разложенные перед ним бумаги. — Я намеревался войти в контакт лишь с вами, Гарольд, и уверяю вас — остальные были вовлечены только волею случая. Я, право, не знаю...
Ши криво улыбнулся.
— А я, право, и сам не знаю, поблагодарить мне вас следует или отругать последними словами, док! Что вы сделали с Бельфебой, а? И ее заодно прихватили? По крайней мере, я на это очень надеюсь. Стоило нам вместе уйти с пикника, как она просто исчезла, а меня собирались уже арестовывать, как убийцу, похитителя и черт его знает кого еще.
— Да... гм... с этим есть определенные сложности. — Пальцы Чалмерса нервозно зашевелились. — Боюсь, что... гм... со своей стороны я допустил серьезную ошибку. Вообще-то неудивительно, что полиция вмешалась. Хотя я никак не думал, что у вас возникнут действительно серьезные проблемы с законом. По-моему, при подобных обстоятельствах практически невозможно обнаружить corpus delicti* [4].
— Вы не все еще знаете, док. На пикнике была Гертруда Маглер, а она-то и подняла весь этот шум с полицией, когда мы ушли прогуляться вместе, а вернулся я один, совершенно потерявший голову — вдруг ее кто из чародеев обратно в Царство Фей утянул? Эта барышня отыщет не только corpus delicti, но и причины для основания общества по кипячению мужчин в масле, чем она, кстати, и занимается.
Ши оглянулся.
— А Уолтер-то где? Он там сидел на подушках... Ну и поганка, док! Он, видать, остался там, в Занаду, вместе с фараоном — вкушать медвяную росу и разглядывать этих несчастных девиц. А он ни того, ни другого на дух не переносит!
— В Занаду?! Боже ты мой, вот беда-то, вот несчастье! — Чалмерс принялся суетливо перебирать разложенные перед ним бумаги. — Я намеревался войти в контакт лишь с вами, Гарольд, и уверяю вас — остальные были вовлечены только волею случая. Я, право, не знаю...
Ши криво улыбнулся.
— А я, право, и сам не знаю, поблагодарить мне вас следует или отругать последними словами, док! Что вы сделали с Бельфебой, а? И ее заодно прихватили? По крайней мере, я на это очень надеюсь. Стоило нам вместе уйти с пикника, как она просто исчезла, а меня собирались уже арестовывать, как убийцу, похитителя и черт его знает кого еще.
— Да... гм... с этим есть определенные сложности. — Пальцы Чалмерса нервозно зашевелились. — Боюсь, что... гм... со своей стороны я допустил серьезную ошибку. Вообще-то неудивительно, что полиция вмешалась. Хотя я никак не думал, что у вас возникнут действительно серьезные проблемы с законом. По-моему, при подобных обстоятельствах практически невозможно обнаружить corpus delicti* [4].
— Вы не все еще знаете, док. На пикнике была Гертруда Маглер, а она-то и подняла весь этот шум с полицией, когда мы ушли прогуляться вместе, а вернулся я один, совершенно потерявший голову — вдруг ее кто из чародеев обратно в Царство Фей утянул? Эта барышня отыщет не только corpus delicti, но и причины для основания общества по кипячению мужчин в масле, чем она, кстати, и занимается.