Шарнилар Хасани повернулась к Малко, наполнив вином чашу из позолоченного серебра, и сказала:
— За нашу встречу!
Малко чокнулся с ней. Ее волнение, вызванное произошедшей драмой, немного улеглось, и она красовалась в любопытном наряде: шелковый лифчик, чуть прикрывающий грудь, и голубые шелковые шорты, как у боксера, удерживаемые на поясе широкой резиновой лентой. Ее ноги казались от этого только длиннее и стройнее.
Что касается Мэнди Браун, сидевшей справа от Малко, то она залезла в обтягивающую тело «перчатку», разрисованную под пантеру и обрисовывающую рельефно ягодицы, что вызывало глубокое смятение в душе Криса Джонса. Малко чувствовал бедро Мэнди, прижимавшееся к его собственному, что не мешало молодой женщине положить свою ладонь на колени Криса Джонса.
Между Крисом и Милтоном было свободное место.
— Шаба, как всегда опаздывает, — заметила Мэнди.
Она не закончила фразы, как на лестнице показалась темная шапка волос над чисто арабским лицом с большими черными глазами и припухлым ртом. На незнакомке был причудливый наряд: платье из черных блесток, открывающее спереди пышную молочную грудь, а сзади облегающее невероятно покатый круп. Почти на каждом ее полном пальце было нанизано по кольцу. Чтобы пробраться к столу и сесть, Шабе пришлось пролезть мимо Милтона, оставив на нем несколько черных блесток. Рядом с ним она казалась миниатюрной. Глядя на американца, можно было догадаться, что он готов сорвать с нее остальные блестки даже зубами... Шаба обвела гостей смущенным взглядом и сказала голосом маленькой девочки, обнажив великолепные зубы в обезоруживающей улыбке:
— Извините, я опоздала.
При каждом вздохе ее грудь, казалось, вот-вот выпрыгнет из блесток. Она остановила взгляд своих черных глаз на Малко, и он почувствовал себя словно раздетым.
— Я познакомилась с Шабой в Лондоне, — объяснила Шарнилар. — Она из Саудовской Аравии. Отец послал ее в Лондон, где она встретила англичанина, за которого хотела выйти замуж. Но отец был против. Он приказал ей вернуться домой, но она отказалась. Тогда люди отца завлекли ее жениха в Саудовскую Аравию и там его обезглавили...
Поистине это был корабль вдов. Но эти трагические воспоминания, по всей видимости, не очень взволновали Шабу, которая с удовольствием принялась за свое суфле. Малко пришлось сделать над собой немалое усилие, дабы вспомнить, что он находится здесь с особой миссией и что едва не погиб несколько часов назад. Было трудно вернуться к реальности в окружении этих трех красоток, двух стюардов, среди всей этой утонченной обстановки, при романтическом свете луны.
— Шаба будет жить в Нью-Йорке вместе со мной, — объявила Мэнди. — Ей, как и мне, надоели арабы...
Она была неблагодарной. Ведь в немалой степени благодаря своему шейху Мэнди теперь купалась в золоте.
Ошарашенные телохранители не знали, куда и глядеть. При каждом движении Шарнилар они замирали, ожидая, что ее лифчик расстегнется на груди. Милтон Брабек с трудом мог найти свою тарелку, его взгляд был прикован к двум молочным выпуклостям Шабы. Каждый раз, когда Мэнди поворачивалась к Крису, ее лицо принимало такое выражение, что он становился красным, как пион. На ее лбу было написано не «поцелуй меня», а «поцелуй меня немедленно».
Милтон Брабек был немного более спокоен. Однако саудовская принцесса казалась весьма страстной со своей чувственной кошачьей мордашкой и крупным ртом. Ее большие глаза, затененные огромными ресницами, бросали искоса на соседа откровенно вызывающие взгляды.
Это была странная атмосфера.
Ужин продолжался, безупречно обслуживаемый двумя молчаливыми стюардами. Мэнди болтала за шестерых, но оба телохранителя, привыкшие ложиться спать вместе с курами, стали клевать носом.
Шарнилар пила все время «Дом Периньон», и Мэнди не отставала от нее. Эти две женщины словно хотели совсем забыться. Атмосфера ужина все больше насыщалась чувственностью. После кофе стюарды исчезли. Малко хорошо знал такое настроение: это было что-то вроде заклинания против бродившей рядом смерти.
Его не покидала одна мысль: где теперь находятся убийцы Нормы Дайер?
Шарнилар повернулась к нему.
— Мне хочется размяться, — сказала она. — Возьмем «Экскалибур» и сделаем круг по морю.
— Это рискованно, — заметил Малко.
Она пожала плечами.
— Хорошо, я поеду одна.
Глава 8
Глава 9
— За нашу встречу!
Малко чокнулся с ней. Ее волнение, вызванное произошедшей драмой, немного улеглось, и она красовалась в любопытном наряде: шелковый лифчик, чуть прикрывающий грудь, и голубые шелковые шорты, как у боксера, удерживаемые на поясе широкой резиновой лентой. Ее ноги казались от этого только длиннее и стройнее.
Что касается Мэнди Браун, сидевшей справа от Малко, то она залезла в обтягивающую тело «перчатку», разрисованную под пантеру и обрисовывающую рельефно ягодицы, что вызывало глубокое смятение в душе Криса Джонса. Малко чувствовал бедро Мэнди, прижимавшееся к его собственному, что не мешало молодой женщине положить свою ладонь на колени Криса Джонса.
Между Крисом и Милтоном было свободное место.
— Шаба, как всегда опаздывает, — заметила Мэнди.
Она не закончила фразы, как на лестнице показалась темная шапка волос над чисто арабским лицом с большими черными глазами и припухлым ртом. На незнакомке был причудливый наряд: платье из черных блесток, открывающее спереди пышную молочную грудь, а сзади облегающее невероятно покатый круп. Почти на каждом ее полном пальце было нанизано по кольцу. Чтобы пробраться к столу и сесть, Шабе пришлось пролезть мимо Милтона, оставив на нем несколько черных блесток. Рядом с ним она казалась миниатюрной. Глядя на американца, можно было догадаться, что он готов сорвать с нее остальные блестки даже зубами... Шаба обвела гостей смущенным взглядом и сказала голосом маленькой девочки, обнажив великолепные зубы в обезоруживающей улыбке:
— Извините, я опоздала.
При каждом вздохе ее грудь, казалось, вот-вот выпрыгнет из блесток. Она остановила взгляд своих черных глаз на Малко, и он почувствовал себя словно раздетым.
— Я познакомилась с Шабой в Лондоне, — объяснила Шарнилар. — Она из Саудовской Аравии. Отец послал ее в Лондон, где она встретила англичанина, за которого хотела выйти замуж. Но отец был против. Он приказал ей вернуться домой, но она отказалась. Тогда люди отца завлекли ее жениха в Саудовскую Аравию и там его обезглавили...
Поистине это был корабль вдов. Но эти трагические воспоминания, по всей видимости, не очень взволновали Шабу, которая с удовольствием принялась за свое суфле. Малко пришлось сделать над собой немалое усилие, дабы вспомнить, что он находится здесь с особой миссией и что едва не погиб несколько часов назад. Было трудно вернуться к реальности в окружении этих трех красоток, двух стюардов, среди всей этой утонченной обстановки, при романтическом свете луны.
— Шаба будет жить в Нью-Йорке вместе со мной, — объявила Мэнди. — Ей, как и мне, надоели арабы...
Она была неблагодарной. Ведь в немалой степени благодаря своему шейху Мэнди теперь купалась в золоте.
Ошарашенные телохранители не знали, куда и глядеть. При каждом движении Шарнилар они замирали, ожидая, что ее лифчик расстегнется на груди. Милтон Брабек с трудом мог найти свою тарелку, его взгляд был прикован к двум молочным выпуклостям Шабы. Каждый раз, когда Мэнди поворачивалась к Крису, ее лицо принимало такое выражение, что он становился красным, как пион. На ее лбу было написано не «поцелуй меня», а «поцелуй меня немедленно».
Милтон Брабек был немного более спокоен. Однако саудовская принцесса казалась весьма страстной со своей чувственной кошачьей мордашкой и крупным ртом. Ее большие глаза, затененные огромными ресницами, бросали искоса на соседа откровенно вызывающие взгляды.
Это была странная атмосфера.
Ужин продолжался, безупречно обслуживаемый двумя молчаливыми стюардами. Мэнди болтала за шестерых, но оба телохранителя, привыкшие ложиться спать вместе с курами, стали клевать носом.
Шарнилар пила все время «Дом Периньон», и Мэнди не отставала от нее. Эти две женщины словно хотели совсем забыться. Атмосфера ужина все больше насыщалась чувственностью. После кофе стюарды исчезли. Малко хорошо знал такое настроение: это было что-то вроде заклинания против бродившей рядом смерти.
Его не покидала одна мысль: где теперь находятся убийцы Нормы Дайер?
Шарнилар повернулась к нему.
— Мне хочется размяться, — сказала она. — Возьмем «Экскалибур» и сделаем круг по морю.
— Это рискованно, — заметил Малко.
Она пожала плечами.
— Хорошо, я поеду одна.
Глава 8
Милтон Брабек поднялся, провожаемый томной улыбкой Шабы.
— Я еду с вами.
— Об этом не может быть и речи, — сухо сказала Шарнилар. — Я пока еще вольна делать то, что хочу.
Малко взглядом дал понять телохранителю, что не стоит настаивать. Ему самому надлежало контролировать ситуацию. Мэнди непроизвольно пришла на помощь.
Она встала, взяла Криса за руку и объявила:
— Идемте оба со мной. Я покажу вам ваши каюты.
Крис и Милтон исчезли на лестнице, следуя за молодой американкой.
— Мэнди по-прежнему очаровательна, — заметил Малко.
— А я думаю, ей не хватает вкуса, — сказала Шарнилар.
Она снова казалась нервной. Поставив ногу на скамейку, она словно демонстрировала свои точеные, стройные бедра. Малко почувствовал, что ее напряжение может взорваться в любую минуту и кончиться столкновением, которого он не хотел.
Шарнилар осушила еще стакан «Дом Периньона», затем взяла свою оправленную в золото «беретту» и поднялась. Ее раскованное поведение за ужином было только рисовкой. Под растерянным взглядом Шабы они прошли на корму. Блестящая луна и бесчисленные звезды, казалось, немного успокоили Шарнилар. Опершись о поручень, она заметила с ноткой иронии:
— Мне кажется, вы пришлись по вкусу моей подруге Шабе. Она оставляет незабываемые впечатления у всех, кого укладывает в свою постель.
В темноте вдруг раздался голос:
— Что ты здесь рассказываешь? Ты говоришь обо мне?
Оказалось, что Шаба шла за ними, почти невидимая в своем черном с блестками платье.
— Я говорила, что у тебя самые красивые глаза на свете, — уточнила Шарнилар.
Саудовская принцесса, довольная, рассмеялась и удалилась на нос парусника.
— Пошла к своему любовнику, — заметила тихо Шарнилар, когда та исчезла. — Он повар. Каждый раз, когда они занимаются любовью, слышно до самого Сент-Томаса, как она кричит от удовольствия.
Эта насыщенная эротизмом атмосфера составляла такой контраст с послеобеденной драмой, что Малко спрашивал себя, не попал ли он на другой корабль.
Силуэт моряка с винтовкой на секунду показался на фоне светлого неба, напомнив о реальности.
— Мне надо размяться, — повторила Шарнилар.
Она нагнулась над кормой, где был привязан «Экскалибур», бросила туда пистолет, перешагнула через поручень и соскочила в катер. Нельзя было оставить ее одну. Малко спрыгнул туда, в свою очередь, когда она включила двигатель.
Отвязав канаты, они медленно тронулись в сторону берега. Воздух был теплым и море спокойным, как зеркало. Они доплыли до небольшой пустынной бухточки, окаймленной манграми с их воздушными извилистыми корнями. В темноте блестела узкая полоска песка. Шарнилар выключила двигатель, и Малко бросил якорь. Стало абсолютно тихо. Молодая женщина, сидя на своем кресле и поставив ноги на приборную доску, подняла лицо к небу.
— Какая красота, — прошептала она.
— Расскажите мне немного о себе, — попросил Малко.
В темноте черный квадрат, закрывавший рану Шарнилар, был почти невидим. Какое это было зверство — искалечить такую красивую женщину.
— О, моя история проста, — сказала она. — Я думаю, вы знаете, как я познакомилась с Хуссейном Хасани. Сперва он мне не понравился со своей бородой. Но он был так настойчив, что я согласилась выходить с ним. Он стал дарить мне драгоценности. Я спрашивала себя, откуда он берет деньги. И он даже не просил меня переспать с ним.
Однажды он признался, что растратил на меня деньги своего правительства и что Хомейни послал диверсантов убить его. Нужно было, чтобы я его спрятала. Я не могла отказать ему после всего, что он для меня сделал. Впрочем, он вел себя вполне пристойно. Несколько дней он спал на ковре. Разумеется, однажды ночью я уступила, он был очень трогательным. Он согласился бы пожертвовать для меня всем, чем угодно, кроме разве своей бороды, только бы доставить мне удовольствие... В конце концов он согласился вернуться в Иран, чтобы попросить прощения у аятоллы, сказав ему, что я согласна выйти за него замуж и принять исламскую религию.
— И вы это сделали?
Шарнилар пожала плечами.
— А почему нет? Я была атеисткой, а мое решение доставило ему такое удовольствие.
Небольшой корабль пересек бухту, нарушив тишину.
Море тихо плескалось в корнях мангровых деревьев. Шарнилар продолжала все тем же спокойным голосом:
— Позднее мы ездили в Тегеран и даже получили благословение Хомейни. Потом мы поселились в Лондоне. Хуссейн все время путешествовал и зарабатывал все больше денег. Я не осмеливалась вернуться в Иран из-за рассказов о творящихся там зверствах. Однажды он попросил меня снять тайно сейф в банке и спрятать там его документы. Я отправилась в Цюрих и сделала это.
— А вы не боялись?
— Боялась. Но у меня не было выбора. Немного позднее Хуссейн под большим секретом сказал мне, что он решил окончательно покинуть Иран.
— Почему?
Поколебавшись, она ответила.
— У нас было слишком много, ненормально много денег. Он мне тогда рассказал, что задумал крупную операцию, которая позволит нам роскошно жить до конца наших дней. Я должна была сотрудничать. Я открыла счета в нескольких банках и стала ждать.
— Вы не опасались, что это может кончиться плохо?
— Хуссейн мне объяснил, что документы, которыми он располагает, не позволят Хомейни причинить ему зло.
Мошенник и шантажист... Тихий ангел пролетел и... исчез, ужаснувшись такой неправедностью священнослужителя.
— Что же произошло потом? — спросил Малко.
— Все произошло так, как он сказал. Не учел он лишь одного — бомбы в Тегеране.
— И вы оказались хозяйкой двухсот сорока миллионов долларов, — заключил Малко.
Получая одни только проценты, она могла позволить себе тратить миллионы долларов. Даже имея такие расточительные привычки, было бы трудно их исчерпать.
Молодой аятолла ловко продумал свой ход. Мошенничество, прикрытое шантажом. Это должно было действовать. Судьба распорядилась иначе. Сделав Шарнилар золотой вдовой, хотя и с некоторыми проблемами.
Иранская революция не всем принесла несчастье.
— По крайней мере, — вздохнула Шарнилар, — эти деньги не пошли на войну...
Поистине, она была убежденной пацифисткой...
Пеликан, тяжело махая крыльями, пролетел над ними и сел поодаль. Молчание продолжалось, молодая женщина, казалось, была погружена в свои мысли.
— Мне хочется промчаться быстро на катере, — сказала она вдруг.
— Я сяду за руль, — предложил Малко.
Он подвинулся к ее сиденью, когда она слезала с него. Непроизвольно они оказались стиснутыми между вращающимся креслом и приборной доской, тесно прижавшись друг к другу...
Легкое покачивание «Экскалибура» еще плотнее соединило их. Малко почувствовал сквозь ткань своих брюк теплоту бедер молодой женщины.
Это длилось несколько секунд, и они не промолвили ни слова. Опустив руки, Шарнилар смотрела на него своим единственным глазом. Было слишком темно, и он не видел выражения ее лица. Он протянул руку, положил ей на спину, и в тот же момент ее грудь прижалась к его рубашке. Слегка дрогнувшим голосом Шарнилар сказала:
— Оставьте меня.
Она глубоко дышала, и ее грудь еще сильнее прижалась к нему. Он поцеловал ее, но губы ее были холодными и мягкими.
— Почему вы решили, что нравитесь мне? — спросила она, повысив голос. — Отпустите меня.
— Я ничего не решил, — сказал Малко. — Просто мне сейчас приятно с вами.
— Вас возбуждают большие деньги? — бросила она ему ядовито.
Последовавшее затем молчание длилось лишь долю секунды. Рука Малко ослабла, и его правая ладонь хлопнула по щеке Шарнилар.
— Вернемся, — сказал он.
Шарнилар словно сбросила с себя оцепенение. Не говоря ни слова, она прильнула к нему, ее руки обвились вокруг его затылка, и ее язык встретился с его языком. Очень скоро она продемонстрировала, что ей незачем завидовать Мэнди Браун. Ее бедра слегка двигались, и казалось, у нее не было костей, — так плотно она прижалась к его телу — словно ароматная и теплая змея... «Экскалибур» повернулся на якоре, луна осветила лицо Шарнилар, и Малко прочитал в ее взгляде то, что Александра сумела уловить несколько месяцев тому назад...
Он повернул вокруг оси обитое сиденье, и Шарнилар сама взобралась на него, задрав ноги, чтобы упереться ступнями в щиток приборов. Малко оставалось только отодвинуть в сторону голубой сатин, чтобы вонзиться в нее одним движением бедер. Шарнилар застонала. Она быстро двигалась вперед и назад, вцепившись руками в края сиденья, словно от этого зависела ее жизнь. Затем она приподнялась и взорвалась в продолжительном наслаждении с прерывистыми криками и резкими вздрагиваниями всего тела.
Малко удалось сохранить над собой контроль и дать ей время полностью насытиться. Когда он хотел оставить ее, Шарнилар попыталась удержать его, простонав:
— Нет, останься!
Он взял ее за руку, довел до диванчика и заставил встать на колени, затем, с рассчитанной грубостью, резко опустил ее сатиновые шорты, обнажив роскошный зад. Он медленно начал продвигаться, прижимая рукой ее затылок, склоненный над влажным молескином диванчика, до тех пор, пока она не стала кричать при каждом его мощном ударе. Он ощущал необыкновенную ясность мысли и полностью владел собой. Когда в нем забурлил сок, он отпустил ее затылок, схватил молодую женщину двумя руками за бедра и резко потянул ее к себе. Она кричала все время, пока он предавался наслаждению.
Когда он отстранился, Шарнилар быстро повернулась, по-прежнему без слов, так что рот оказался на уровне живота Малко, и ее губы нежно сомкнулись на нем.
Из-за легкой качки ему было трудно сохранять равновесие, и он обхватил одной рукой ее поясницу. Ее умелый рот угомонился лишь тогда, когда Малко вновь обрел всю свою силу.
Развернувшись, она заняла прежнее положение. При богатом воображении Шарнилар этот жест имел лишь одно значение.
Внутри она была еще горячей, но Малко долго там не задержался. Когда он медленно проник чуть повыше, все тело Шарнилар было охвачено неудержимым трепетом, ее ногти царапали молескин, потом она издала глухой вздох, прежде чем сказать изменившимся голосом:
— Ах, как хорошо! Вскрой-ка меня поглубже.
Он взялся за дело так, что, несмотря на ночной бриз, покрылся потом, побуждаемый Шарнилар, которая безостановочно изгибалась, извивалась, идя ему навстречу. Он снова разлился в ней с неистовым наслаждением.
Полная луна сверкала по-прежнему, и «Экскалибур» тихонько покачивался.
Шарнилар сказала вполголоса, как будто их могли услышать:
— Это именно то, чего мне так хотелось в первый раз, когда я тебя увидела. Я думаю, что если бы ты бросил меня на землю и взял таким образом, даже не занимаясь со мной любовью, то я бы испытала еще большее удовольствие.
— Почему? — не удержался он от вопроса.
Она повернулась к нему своим совершенным профилем.
— Потому что мужчины меня боятся, обращаются со мной, будто я хрустальная, с тех пор как я стала богатой. А мне нужно чувствовать себя самкой, чтобы моим телом пользовались и получали удовольствие. Вот ты-то это понял.
Они отодвинулись друг от друга. Шарнилар сбросила с себя шорты и лифчик и нырнула в черную воду. Малко, раздевшись, последовал за ней.
После нескольких минут, когда они привыкли к воде, она показалась совсем теплой. Они поплавали немного, потом поднялись на борт.
К счастью, в кабине были полотенца. Шарнилар зевнула.
— Я так хорошо чувствую себя, — сказала она. — Во-первых потому, что я еще жива, а во-вторых, ты доставил мне чудесное наслажденье. Ты можешь остаться охранять меня столько времени, сколько захочешь.
Малко не ответил. ЦРУ платило ему совсем не за это.
— А что в этих документах? — спросил он.
— Я думаю, это вещи, касающиеся Хомейни и его друзей.
— Любопытно было бы на них взглянуть, — сказал он.
Шарнилар нагнулась к нему и поцеловала.
— Не прикидывайся наивным, — ответила она. — Их не увидит никто.
— Послушай, — заметил он. — Несколько часов тому назад женщина была убита из-за всей этой истории. Угроза остается. Что ты хочешь сделать, чтобы отвести ее?
— Она исчезнет сама собой.
— Почему ты так уверена?
Она не ответила.
— Ты действительно думаешь, что это американцы?
Она утвердительно кивнула головой. Малко продолжил:
— И ты рассчитываешь на меня, чтобы передать им, что не уступишь?
— Точно так.
— А если ты ошибаешься?
Она пожала плечами.
— Все во власти Аллаха...
Переубедить ее было невозможно. Малко смотрел на нее, опершись на локоть.
— А как тебе видится будущее? — спросил он.
Она сладострастно потянулась.
— Как? Мы проведем несколько приятных дней на этом судне. Потом я отвезу тебя в Сент-Томас, и ты сможешь сказать тем, кто тебя послал, что нет смысла настаивать. Идея убить мою подругу в тот момент, когда ты прибыл сюда, была хитроумна. Они, наверное, думали, что я брошусь в твои объятья ни жива ни мертва от страха и все тебе отдам...
Она говорила искренне.
— Почему же в таком случае ты занималась со мной любовью? — спросил он.
— Да просто потому, что мне так хотелось! Это была компенсация... Впрочем, хватит говорить об этом. Едем!
Она надела свои сатиновые шорты, и как только он поднял якорь, прижалась к нему, оставаясь в таком положении всю дорогу. Малко с трудом скрывал свою растерянность. Он спрашивал себя, не обмануло ли его ЦРУ? Может быть, действительно, «Компания» заплатила этим громилам, чтобы запугать Шарнилар? Сколько было подобных примеров! Молодая женщина говорила так убедительно, и он не знал, что и подумать. В этом параллельном мире были возможны самые коварные удары...
Если Шарнилар была права, то белый корабль вернется, потому что Малко должен был бы, по идее, воспользоваться ее страхом.
Когда они подошли к «Сторми Уэзер», вспыхнул прожектор, захватив их своим лучом. Вахтенный матрос исполнял приказ. Они поднялись на борт под его любопытным взглядом и спустились в каюту Шарнилар. Обстановка здесь была в современном духе. Огромная обитая декоративной тканью кровать в стиле Тиффани занимала почти всю каюту. Шарнилар сладострастно растянулась на ней.
— Тебе нравится? — спросила она. — Это я заказала в Париже, у Ромео.
— Она выглядит очень привлекательно вместе с тобою, — ответил Малко. — Я пойду отдохнуть.
Она поднялась и нежно поцеловала его.
— Этим вечером, — сказала она, — я надеюсь хорошо выспаться благодаря тебе.
Он вернулся в свою кабину и растянулся на койке. Но заснуть не мог. Включил видео, но там не было ничего интересного. Малко надел майку и вышел на палубу. Один матрос по-прежнему бодрствовал на носу. Малко поднялся на мостик. Здесь лежал бинокль. Он взял его и стал осматривать горизонт. Ночь была такой светлой, что можно было различить много детален. В углу залива Тэйлор он увидел «пуэрториканскую флотилию» — три высоких рыболовных судна, прижавшихся друг к другу в небольшой бухточке. Затем бинокль выхватил светлое пятно на другой стороне залива. Его сердце забилось сильнее. Там стоял на якоре корабль, которого еще вечером не было...
Он подкрутил бинокль, и его подозрение сменилось уверенностью: хорошо выделялись купола антенны спутниковой связи. Это было белое судно, где скрывались убийцы Нормы Дайер.
Яхта вернулась.
— Я еду с вами.
— Об этом не может быть и речи, — сухо сказала Шарнилар. — Я пока еще вольна делать то, что хочу.
Малко взглядом дал понять телохранителю, что не стоит настаивать. Ему самому надлежало контролировать ситуацию. Мэнди непроизвольно пришла на помощь.
Она встала, взяла Криса за руку и объявила:
— Идемте оба со мной. Я покажу вам ваши каюты.
Крис и Милтон исчезли на лестнице, следуя за молодой американкой.
— Мэнди по-прежнему очаровательна, — заметил Малко.
— А я думаю, ей не хватает вкуса, — сказала Шарнилар.
Она снова казалась нервной. Поставив ногу на скамейку, она словно демонстрировала свои точеные, стройные бедра. Малко почувствовал, что ее напряжение может взорваться в любую минуту и кончиться столкновением, которого он не хотел.
Шарнилар осушила еще стакан «Дом Периньона», затем взяла свою оправленную в золото «беретту» и поднялась. Ее раскованное поведение за ужином было только рисовкой. Под растерянным взглядом Шабы они прошли на корму. Блестящая луна и бесчисленные звезды, казалось, немного успокоили Шарнилар. Опершись о поручень, она заметила с ноткой иронии:
— Мне кажется, вы пришлись по вкусу моей подруге Шабе. Она оставляет незабываемые впечатления у всех, кого укладывает в свою постель.
В темноте вдруг раздался голос:
— Что ты здесь рассказываешь? Ты говоришь обо мне?
Оказалось, что Шаба шла за ними, почти невидимая в своем черном с блестками платье.
— Я говорила, что у тебя самые красивые глаза на свете, — уточнила Шарнилар.
Саудовская принцесса, довольная, рассмеялась и удалилась на нос парусника.
— Пошла к своему любовнику, — заметила тихо Шарнилар, когда та исчезла. — Он повар. Каждый раз, когда они занимаются любовью, слышно до самого Сент-Томаса, как она кричит от удовольствия.
Эта насыщенная эротизмом атмосфера составляла такой контраст с послеобеденной драмой, что Малко спрашивал себя, не попал ли он на другой корабль.
Силуэт моряка с винтовкой на секунду показался на фоне светлого неба, напомнив о реальности.
— Мне надо размяться, — повторила Шарнилар.
Она нагнулась над кормой, где был привязан «Экскалибур», бросила туда пистолет, перешагнула через поручень и соскочила в катер. Нельзя было оставить ее одну. Малко спрыгнул туда, в свою очередь, когда она включила двигатель.
Отвязав канаты, они медленно тронулись в сторону берега. Воздух был теплым и море спокойным, как зеркало. Они доплыли до небольшой пустынной бухточки, окаймленной манграми с их воздушными извилистыми корнями. В темноте блестела узкая полоска песка. Шарнилар выключила двигатель, и Малко бросил якорь. Стало абсолютно тихо. Молодая женщина, сидя на своем кресле и поставив ноги на приборную доску, подняла лицо к небу.
— Какая красота, — прошептала она.
— Расскажите мне немного о себе, — попросил Малко.
В темноте черный квадрат, закрывавший рану Шарнилар, был почти невидим. Какое это было зверство — искалечить такую красивую женщину.
— О, моя история проста, — сказала она. — Я думаю, вы знаете, как я познакомилась с Хуссейном Хасани. Сперва он мне не понравился со своей бородой. Но он был так настойчив, что я согласилась выходить с ним. Он стал дарить мне драгоценности. Я спрашивала себя, откуда он берет деньги. И он даже не просил меня переспать с ним.
Однажды он признался, что растратил на меня деньги своего правительства и что Хомейни послал диверсантов убить его. Нужно было, чтобы я его спрятала. Я не могла отказать ему после всего, что он для меня сделал. Впрочем, он вел себя вполне пристойно. Несколько дней он спал на ковре. Разумеется, однажды ночью я уступила, он был очень трогательным. Он согласился бы пожертвовать для меня всем, чем угодно, кроме разве своей бороды, только бы доставить мне удовольствие... В конце концов он согласился вернуться в Иран, чтобы попросить прощения у аятоллы, сказав ему, что я согласна выйти за него замуж и принять исламскую религию.
— И вы это сделали?
Шарнилар пожала плечами.
— А почему нет? Я была атеисткой, а мое решение доставило ему такое удовольствие.
Небольшой корабль пересек бухту, нарушив тишину.
Море тихо плескалось в корнях мангровых деревьев. Шарнилар продолжала все тем же спокойным голосом:
— Позднее мы ездили в Тегеран и даже получили благословение Хомейни. Потом мы поселились в Лондоне. Хуссейн все время путешествовал и зарабатывал все больше денег. Я не осмеливалась вернуться в Иран из-за рассказов о творящихся там зверствах. Однажды он попросил меня снять тайно сейф в банке и спрятать там его документы. Я отправилась в Цюрих и сделала это.
— А вы не боялись?
— Боялась. Но у меня не было выбора. Немного позднее Хуссейн под большим секретом сказал мне, что он решил окончательно покинуть Иран.
— Почему?
Поколебавшись, она ответила.
— У нас было слишком много, ненормально много денег. Он мне тогда рассказал, что задумал крупную операцию, которая позволит нам роскошно жить до конца наших дней. Я должна была сотрудничать. Я открыла счета в нескольких банках и стала ждать.
— Вы не опасались, что это может кончиться плохо?
— Хуссейн мне объяснил, что документы, которыми он располагает, не позволят Хомейни причинить ему зло.
Мошенник и шантажист... Тихий ангел пролетел и... исчез, ужаснувшись такой неправедностью священнослужителя.
— Что же произошло потом? — спросил Малко.
— Все произошло так, как он сказал. Не учел он лишь одного — бомбы в Тегеране.
— И вы оказались хозяйкой двухсот сорока миллионов долларов, — заключил Малко.
Получая одни только проценты, она могла позволить себе тратить миллионы долларов. Даже имея такие расточительные привычки, было бы трудно их исчерпать.
Молодой аятолла ловко продумал свой ход. Мошенничество, прикрытое шантажом. Это должно было действовать. Судьба распорядилась иначе. Сделав Шарнилар золотой вдовой, хотя и с некоторыми проблемами.
Иранская революция не всем принесла несчастье.
— По крайней мере, — вздохнула Шарнилар, — эти деньги не пошли на войну...
Поистине, она была убежденной пацифисткой...
Пеликан, тяжело махая крыльями, пролетел над ними и сел поодаль. Молчание продолжалось, молодая женщина, казалось, была погружена в свои мысли.
— Мне хочется промчаться быстро на катере, — сказала она вдруг.
— Я сяду за руль, — предложил Малко.
Он подвинулся к ее сиденью, когда она слезала с него. Непроизвольно они оказались стиснутыми между вращающимся креслом и приборной доской, тесно прижавшись друг к другу...
Легкое покачивание «Экскалибура» еще плотнее соединило их. Малко почувствовал сквозь ткань своих брюк теплоту бедер молодой женщины.
Это длилось несколько секунд, и они не промолвили ни слова. Опустив руки, Шарнилар смотрела на него своим единственным глазом. Было слишком темно, и он не видел выражения ее лица. Он протянул руку, положил ей на спину, и в тот же момент ее грудь прижалась к его рубашке. Слегка дрогнувшим голосом Шарнилар сказала:
— Оставьте меня.
Она глубоко дышала, и ее грудь еще сильнее прижалась к нему. Он поцеловал ее, но губы ее были холодными и мягкими.
— Почему вы решили, что нравитесь мне? — спросила она, повысив голос. — Отпустите меня.
— Я ничего не решил, — сказал Малко. — Просто мне сейчас приятно с вами.
— Вас возбуждают большие деньги? — бросила она ему ядовито.
Последовавшее затем молчание длилось лишь долю секунды. Рука Малко ослабла, и его правая ладонь хлопнула по щеке Шарнилар.
— Вернемся, — сказал он.
Шарнилар словно сбросила с себя оцепенение. Не говоря ни слова, она прильнула к нему, ее руки обвились вокруг его затылка, и ее язык встретился с его языком. Очень скоро она продемонстрировала, что ей незачем завидовать Мэнди Браун. Ее бедра слегка двигались, и казалось, у нее не было костей, — так плотно она прижалась к его телу — словно ароматная и теплая змея... «Экскалибур» повернулся на якоре, луна осветила лицо Шарнилар, и Малко прочитал в ее взгляде то, что Александра сумела уловить несколько месяцев тому назад...
Он повернул вокруг оси обитое сиденье, и Шарнилар сама взобралась на него, задрав ноги, чтобы упереться ступнями в щиток приборов. Малко оставалось только отодвинуть в сторону голубой сатин, чтобы вонзиться в нее одним движением бедер. Шарнилар застонала. Она быстро двигалась вперед и назад, вцепившись руками в края сиденья, словно от этого зависела ее жизнь. Затем она приподнялась и взорвалась в продолжительном наслаждении с прерывистыми криками и резкими вздрагиваниями всего тела.
Малко удалось сохранить над собой контроль и дать ей время полностью насытиться. Когда он хотел оставить ее, Шарнилар попыталась удержать его, простонав:
— Нет, останься!
Он взял ее за руку, довел до диванчика и заставил встать на колени, затем, с рассчитанной грубостью, резко опустил ее сатиновые шорты, обнажив роскошный зад. Он медленно начал продвигаться, прижимая рукой ее затылок, склоненный над влажным молескином диванчика, до тех пор, пока она не стала кричать при каждом его мощном ударе. Он ощущал необыкновенную ясность мысли и полностью владел собой. Когда в нем забурлил сок, он отпустил ее затылок, схватил молодую женщину двумя руками за бедра и резко потянул ее к себе. Она кричала все время, пока он предавался наслаждению.
Когда он отстранился, Шарнилар быстро повернулась, по-прежнему без слов, так что рот оказался на уровне живота Малко, и ее губы нежно сомкнулись на нем.
Из-за легкой качки ему было трудно сохранять равновесие, и он обхватил одной рукой ее поясницу. Ее умелый рот угомонился лишь тогда, когда Малко вновь обрел всю свою силу.
Развернувшись, она заняла прежнее положение. При богатом воображении Шарнилар этот жест имел лишь одно значение.
Внутри она была еще горячей, но Малко долго там не задержался. Когда он медленно проник чуть повыше, все тело Шарнилар было охвачено неудержимым трепетом, ее ногти царапали молескин, потом она издала глухой вздох, прежде чем сказать изменившимся голосом:
— Ах, как хорошо! Вскрой-ка меня поглубже.
Он взялся за дело так, что, несмотря на ночной бриз, покрылся потом, побуждаемый Шарнилар, которая безостановочно изгибалась, извивалась, идя ему навстречу. Он снова разлился в ней с неистовым наслаждением.
Полная луна сверкала по-прежнему, и «Экскалибур» тихонько покачивался.
Шарнилар сказала вполголоса, как будто их могли услышать:
— Это именно то, чего мне так хотелось в первый раз, когда я тебя увидела. Я думаю, что если бы ты бросил меня на землю и взял таким образом, даже не занимаясь со мной любовью, то я бы испытала еще большее удовольствие.
— Почему? — не удержался он от вопроса.
Она повернулась к нему своим совершенным профилем.
— Потому что мужчины меня боятся, обращаются со мной, будто я хрустальная, с тех пор как я стала богатой. А мне нужно чувствовать себя самкой, чтобы моим телом пользовались и получали удовольствие. Вот ты-то это понял.
Они отодвинулись друг от друга. Шарнилар сбросила с себя шорты и лифчик и нырнула в черную воду. Малко, раздевшись, последовал за ней.
После нескольких минут, когда они привыкли к воде, она показалась совсем теплой. Они поплавали немного, потом поднялись на борт.
К счастью, в кабине были полотенца. Шарнилар зевнула.
— Я так хорошо чувствую себя, — сказала она. — Во-первых потому, что я еще жива, а во-вторых, ты доставил мне чудесное наслажденье. Ты можешь остаться охранять меня столько времени, сколько захочешь.
Малко не ответил. ЦРУ платило ему совсем не за это.
— А что в этих документах? — спросил он.
— Я думаю, это вещи, касающиеся Хомейни и его друзей.
— Любопытно было бы на них взглянуть, — сказал он.
Шарнилар нагнулась к нему и поцеловала.
— Не прикидывайся наивным, — ответила она. — Их не увидит никто.
— Послушай, — заметил он. — Несколько часов тому назад женщина была убита из-за всей этой истории. Угроза остается. Что ты хочешь сделать, чтобы отвести ее?
— Она исчезнет сама собой.
— Почему ты так уверена?
Она не ответила.
— Ты действительно думаешь, что это американцы?
Она утвердительно кивнула головой. Малко продолжил:
— И ты рассчитываешь на меня, чтобы передать им, что не уступишь?
— Точно так.
— А если ты ошибаешься?
Она пожала плечами.
— Все во власти Аллаха...
Переубедить ее было невозможно. Малко смотрел на нее, опершись на локоть.
— А как тебе видится будущее? — спросил он.
Она сладострастно потянулась.
— Как? Мы проведем несколько приятных дней на этом судне. Потом я отвезу тебя в Сент-Томас, и ты сможешь сказать тем, кто тебя послал, что нет смысла настаивать. Идея убить мою подругу в тот момент, когда ты прибыл сюда, была хитроумна. Они, наверное, думали, что я брошусь в твои объятья ни жива ни мертва от страха и все тебе отдам...
Она говорила искренне.
— Почему же в таком случае ты занималась со мной любовью? — спросил он.
— Да просто потому, что мне так хотелось! Это была компенсация... Впрочем, хватит говорить об этом. Едем!
Она надела свои сатиновые шорты, и как только он поднял якорь, прижалась к нему, оставаясь в таком положении всю дорогу. Малко с трудом скрывал свою растерянность. Он спрашивал себя, не обмануло ли его ЦРУ? Может быть, действительно, «Компания» заплатила этим громилам, чтобы запугать Шарнилар? Сколько было подобных примеров! Молодая женщина говорила так убедительно, и он не знал, что и подумать. В этом параллельном мире были возможны самые коварные удары...
Если Шарнилар была права, то белый корабль вернется, потому что Малко должен был бы, по идее, воспользоваться ее страхом.
Когда они подошли к «Сторми Уэзер», вспыхнул прожектор, захватив их своим лучом. Вахтенный матрос исполнял приказ. Они поднялись на борт под его любопытным взглядом и спустились в каюту Шарнилар. Обстановка здесь была в современном духе. Огромная обитая декоративной тканью кровать в стиле Тиффани занимала почти всю каюту. Шарнилар сладострастно растянулась на ней.
— Тебе нравится? — спросила она. — Это я заказала в Париже, у Ромео.
— Она выглядит очень привлекательно вместе с тобою, — ответил Малко. — Я пойду отдохнуть.
Она поднялась и нежно поцеловала его.
— Этим вечером, — сказала она, — я надеюсь хорошо выспаться благодаря тебе.
Он вернулся в свою кабину и растянулся на койке. Но заснуть не мог. Включил видео, но там не было ничего интересного. Малко надел майку и вышел на палубу. Один матрос по-прежнему бодрствовал на носу. Малко поднялся на мостик. Здесь лежал бинокль. Он взял его и стал осматривать горизонт. Ночь была такой светлой, что можно было различить много детален. В углу залива Тэйлор он увидел «пуэрториканскую флотилию» — три высоких рыболовных судна, прижавшихся друг к другу в небольшой бухточке. Затем бинокль выхватил светлое пятно на другой стороне залива. Его сердце забилось сильнее. Там стоял на якоре корабль, которого еще вечером не было...
Он подкрутил бинокль, и его подозрение сменилось уверенностью: хорошо выделялись купола антенны спутниковой связи. Это было белое судно, где скрывались убийцы Нормы Дайер.
Яхта вернулась.
Глава 9
Малко долго рассматривал ее, приложив бинокль к глазам и желая убедиться, что он не ошибся. В его памяти буквально отпечатался силуэт белой яхты, и теперь именно она находилась приблизительно в миле от них на другой стороне залива.
Почему она вернулась?
Ее пассажиры должны были быть очень уверенными в себе, чтобы действовать так вызывающе. Было совершено убийство, и полиция Верджин-Горды могла создать для них проблемы. Он опустил бинокль, внезапно охваченный сомнением: а что если Шарнилар была права? Сотрудники ЦРУ, уверенные в своей безнаказанности, поступили бы таким образом... Он размышлял о том, что делать, когда почувствовал чье-то присутствие позади себя. Он обернулся. На него смотрела Шарнилар, одетая в черное кимоно, босиком.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Не могу уснуть. Я пошла в твою каюту, но тебя там не оказалось. И поднялась сюда.
— То судно вернулось, — сказал Малко. — Посмотри.
Он протянул ей бинокль, и она тотчас же навела его на то место, куда он показал.
— Я пойду за Милтоном и Крисом, — сказал он. — Мы нанесем им визит.
Он спустился в коридор, тихо открыл дверь в каюту Криса и зажег свет. Мэнди Браун, совершенно обнаженная, вскочила на постели. Крис спал на животе, обняв рукой молодую женщину.
— Ночь для него кончилась, Мэнди, — объявил Малко.
Он потряс американца, который проснулся, открыл сонные глаза и натянул простыню на свое могучее тело. Мэнди прижалась к нему, глядя на Малко возмущенным взглядом.
— Крис, — сказал Малко, — вы мне нужны. Предупредите Милтона.
Он поднялся на корму. «Экскалибур» стоял наготове, но шум его двигателей мог разбудить всю бухту. Рядом была привязана лодка с подвесным мотором. Экипаж пользовался ею для связи с портом. Хотя значительно менее мощная, она имела то преимущество, что производила намного меньше шума.
Через три минуты появились телохранители, одетые в тенниски.
— Что происходит? — спросил Милтон.
— Белая яхта вернулась, — сказал Малко. — Мы нанесем туда визит.
— Тогда нам нужна артиллерия, — заключил Крис Джонс.
Вахтенный матрос пошел разбудить капитана, который появился на палубе вместе с «гориллами», захватившими с собой небольшие холщовые мешки.
— Мы возьмем лодку, — сказал Малко. — Если не вернемся на заре, известите полицию и удвойте внимание.
Оба телохранителя уже были в лодке, и Малко тоже собирался перешагнуть через поручень, когда появилась Шарнилар, одетая в комбинезон из черного эластика, держа в руке свою золотую «беретту».
— Ты действительно хочешь ехать? — спросил Малко.
Даже не ответив ему, она прыгнула в лодку.
— Поторопимся, — сказала она, усаживаясь.
С четырьмя пассажирами на борту, включая таких тяжеловесов, как Крис и Милтон, лодка почти до краев погрузилась в воду. Малко запустил мотор, и она отплыла, сперва задрав нос к небу, а затем выпрямившись и приняв горизонтальное положение. Двигатель производил, казалось, адский грохот, но по сравнению с «Экскалибуром» это был лишь шепот. Они шли со скоростью самое большее шесть узлов. Если на таинственной белой яхте стоит вахтенный, то он непременно заметит их. Лодка была единственным судном, которое двигалось в бухте в это время.
Малко передал управление Крису Джонсу и, взяв бинокль, стал рассматривать белую яхту.
Им потребовалось минут двадцать, чтобы пересечь бухту. Когда подошли к яхте, Малко снова сел к рулю и замедлил ход. Вблизи яхта казалась огромной.
Они медленно обогнули ее. В длину судно вытянулось метров на тридцать и выглядело совсем новым. На палубе было темно, и никто, по-видимому, не заметил их приближения. На всякий случай Милтон и Крис вытащили из чехлов автоматы «узи», готовые стрелять. Они проплыли у кормы. Луна осветила название яхты «Ормуз. Джерси». Ормузский пролив находился в районе Персидского залива, а английский остров Джерси — в Ла-Манше, в группе Нормандских островов... Странно.
С левого борта они вдруг увидели приспущенный трап.
— Пойдемте посмотрим! — тихо сказала Шарнилар.
Крис Джонс, стоя в лодке, поймал конец веревки, свешивавшейся вниз, и вскарабкался наверх. Он развязал и спустил трап. Через несколько секунд все оказались на палубе.
Ни души. Повсюду было тихо. Малко пробрался до командного мостика. Там было темно, и дверь закрыта. Он осмотрелся. Ни на палубе, ни на корме не было видно «Зодиака», на котором убийцы Нормы Дайер добрались с острова до яхты. Значит, кто-то из пассажиров взял катер, чтобы отправиться на берег.
Малко попробовал ручки нескольких дверей, ведущих внутрь. Они были заперты. В этот момент раздался звук разбитого стекла. Он устремился в ту сторону.
Шарнилар разбила рукояткой пистолета стекло в одной из дверей надстройки и, просунув в отверстие руку, открывала дверь изнутри. Обе створки медленно раздвинулись, и они оказались в салоне, откуда вели лестницы к каютам.
Как почти на всех судах, экипаж должен был спать спереди, что объясняло, почему никто не отреагировал на шум.
— Оставайтесь здесь, — шепнул Малко телохранителям. — Мы посмотрим внутри.
Милтон протянул ему электрический фонарик. Посветив, Малко увидел лестницу, ведущую вниз. Он двинулся по ней, сопровождаемый Шарнилар. Толстый палас приглушал звук шагов, и горящие ночники позволили погасить фонарь. Они оказались в коридоре с полудюжиной дверей.
Почему она вернулась?
Ее пассажиры должны были быть очень уверенными в себе, чтобы действовать так вызывающе. Было совершено убийство, и полиция Верджин-Горды могла создать для них проблемы. Он опустил бинокль, внезапно охваченный сомнением: а что если Шарнилар была права? Сотрудники ЦРУ, уверенные в своей безнаказанности, поступили бы таким образом... Он размышлял о том, что делать, когда почувствовал чье-то присутствие позади себя. Он обернулся. На него смотрела Шарнилар, одетая в черное кимоно, босиком.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Не могу уснуть. Я пошла в твою каюту, но тебя там не оказалось. И поднялась сюда.
— То судно вернулось, — сказал Малко. — Посмотри.
Он протянул ей бинокль, и она тотчас же навела его на то место, куда он показал.
— Я пойду за Милтоном и Крисом, — сказал он. — Мы нанесем им визит.
Он спустился в коридор, тихо открыл дверь в каюту Криса и зажег свет. Мэнди Браун, совершенно обнаженная, вскочила на постели. Крис спал на животе, обняв рукой молодую женщину.
— Ночь для него кончилась, Мэнди, — объявил Малко.
Он потряс американца, который проснулся, открыл сонные глаза и натянул простыню на свое могучее тело. Мэнди прижалась к нему, глядя на Малко возмущенным взглядом.
— Крис, — сказал Малко, — вы мне нужны. Предупредите Милтона.
Он поднялся на корму. «Экскалибур» стоял наготове, но шум его двигателей мог разбудить всю бухту. Рядом была привязана лодка с подвесным мотором. Экипаж пользовался ею для связи с портом. Хотя значительно менее мощная, она имела то преимущество, что производила намного меньше шума.
Через три минуты появились телохранители, одетые в тенниски.
— Что происходит? — спросил Милтон.
— Белая яхта вернулась, — сказал Малко. — Мы нанесем туда визит.
— Тогда нам нужна артиллерия, — заключил Крис Джонс.
Вахтенный матрос пошел разбудить капитана, который появился на палубе вместе с «гориллами», захватившими с собой небольшие холщовые мешки.
— Мы возьмем лодку, — сказал Малко. — Если не вернемся на заре, известите полицию и удвойте внимание.
Оба телохранителя уже были в лодке, и Малко тоже собирался перешагнуть через поручень, когда появилась Шарнилар, одетая в комбинезон из черного эластика, держа в руке свою золотую «беретту».
— Ты действительно хочешь ехать? — спросил Малко.
Даже не ответив ему, она прыгнула в лодку.
— Поторопимся, — сказала она, усаживаясь.
С четырьмя пассажирами на борту, включая таких тяжеловесов, как Крис и Милтон, лодка почти до краев погрузилась в воду. Малко запустил мотор, и она отплыла, сперва задрав нос к небу, а затем выпрямившись и приняв горизонтальное положение. Двигатель производил, казалось, адский грохот, но по сравнению с «Экскалибуром» это был лишь шепот. Они шли со скоростью самое большее шесть узлов. Если на таинственной белой яхте стоит вахтенный, то он непременно заметит их. Лодка была единственным судном, которое двигалось в бухте в это время.
Малко передал управление Крису Джонсу и, взяв бинокль, стал рассматривать белую яхту.
Им потребовалось минут двадцать, чтобы пересечь бухту. Когда подошли к яхте, Малко снова сел к рулю и замедлил ход. Вблизи яхта казалась огромной.
Они медленно обогнули ее. В длину судно вытянулось метров на тридцать и выглядело совсем новым. На палубе было темно, и никто, по-видимому, не заметил их приближения. На всякий случай Милтон и Крис вытащили из чехлов автоматы «узи», готовые стрелять. Они проплыли у кормы. Луна осветила название яхты «Ормуз. Джерси». Ормузский пролив находился в районе Персидского залива, а английский остров Джерси — в Ла-Манше, в группе Нормандских островов... Странно.
С левого борта они вдруг увидели приспущенный трап.
— Пойдемте посмотрим! — тихо сказала Шарнилар.
Крис Джонс, стоя в лодке, поймал конец веревки, свешивавшейся вниз, и вскарабкался наверх. Он развязал и спустил трап. Через несколько секунд все оказались на палубе.
Ни души. Повсюду было тихо. Малко пробрался до командного мостика. Там было темно, и дверь закрыта. Он осмотрелся. Ни на палубе, ни на корме не было видно «Зодиака», на котором убийцы Нормы Дайер добрались с острова до яхты. Значит, кто-то из пассажиров взял катер, чтобы отправиться на берег.
Малко попробовал ручки нескольких дверей, ведущих внутрь. Они были заперты. В этот момент раздался звук разбитого стекла. Он устремился в ту сторону.
Шарнилар разбила рукояткой пистолета стекло в одной из дверей надстройки и, просунув в отверстие руку, открывала дверь изнутри. Обе створки медленно раздвинулись, и они оказались в салоне, откуда вели лестницы к каютам.
Как почти на всех судах, экипаж должен был спать спереди, что объясняло, почему никто не отреагировал на шум.
— Оставайтесь здесь, — шепнул Малко телохранителям. — Мы посмотрим внутри.
Милтон протянул ему электрический фонарик. Посветив, Малко увидел лестницу, ведущую вниз. Он двинулся по ней, сопровождаемый Шарнилар. Толстый палас приглушал звук шагов, и горящие ночники позволили погасить фонарь. Они оказались в коридоре с полудюжиной дверей.