Делакорт Шона. Аукцион холостяков

   — Надо ехать.., забрать Дженни.., все, пора. В пепельных глубинах его глаз дымились остатки страсти.
   — Я знаю. — Он произнес это мягко, но с хрипотцой в голосе.
   Его рука, ласкавшая ее щеку, ощущала дрожь. Она почти забыла об осторожности, в глазах светилось откровенное желание.
   — Давай завтра поужинаем вместе.
   Они смотрели друг другу в глаза, не мигая.
   — С удовольствием.
   — Отлично. Завтра после обеда я тебе позвоню. Ты будешь в центре?
   Скотт провожал глазами удалявшуюся машину, пока она не исчезла за углом. Несколько кварталов до своего дома он шел, вспоминая, с какой сладострастной готовностью откликнулась Кэтрин Фэрчайлд на его порыв.
   У Кэтрин не выходил из головы Скотт Блейк. Оторваться от его губ стоило ей огромных усилий: трепетавшее тело ее не слушалось, сердце билось, словно загнанное. Один мужчина уже заставил ее совершить большую ошибку. Неужели она вновь осмелится на серьезные отношения, основанные на чувствах, а не просто на физическом влечении? Стоит ли доверяться эмоциям? Главное, удастся ли ей превозмочь горечь воспоминаний о том своем коротком браке? Сможет ли ее сердце вновь открыться для любви? Постепенно она успокаивалась, на душе светлело. Ей уже не девятнадцать лет. Она выросла, поумнела, сумела преодолеть большие невзгоды. А потому на все эти вопросы уверенно отвечает: да.
   И она вернулась мыслями к сиюминутным проблемам. Забрав Дженни, надо навестить деда и перекинуться с ним парой ласковых — по поводу Боба и Скотта. С одной стороны, его поступок возмутителен, с другой — вполне понятен и объясним. Он скажет, что любит ее и пытается защитить. Гнев ее утихал — что бы этот человек ни сделал, долго сердиться на него невозможно. Однако дать ему понять, что она об этом думает, совсем бы не мешало.
   — Кэт! — обрадовалась Черил, завидев ее в дверях центра. — Тебя хочет видеть сержант Кэсвелл. Я сказала ему, что ты скоро приедешь.
   — Мисс Фэрчайлд, — сержант перелистал свой блокнотик, — мы напали на след Ванды и Тома. Кто-то похожий по описанию на Тома обратился в один из пунктов неотложной медицинской помощи. Ему обработали руку и велели прийти завтра, чтобы проверить швы и сменить повязку.
   Ее глаза радостно вспыхнули.
   — Превосходно. Вы рассчитываете их там арестовать?
   — Когда отыщем, то, конечно, арестуем. Попытка похищения ребенка, а если окружной прокурор сочтет, что для этого мало доказательств, налицо вымогательство. Так или иначе, мы их оприходуем.
   — Слава Богу! Тогда Дженни уже ничего не будет грозить. Но сегодня я все-таки заберу ее с собой.
   — Теперь насчет Билли Санчеса. Судебное заседание по его делу уже назначено. — Он вновь принялся листать блокнот, не заметив, что Кэтрин метнула на Черил вопросительный взгляд, а та в ответ лишь пожала плечами.
   — Сейчас он выполняет одно мое поручение, — быстро сказала Кэтрин. — А завтра в семь утра выходит на работу.
   Сержант Кэсвелл удивленно вскинул голову.
   — Что вы говорите? Где же он будет работать?
   — Компания “Блейк Констракшн” берет его к себе на строительство нового торгового центра в Сан-Рафаэле.
   — И можно получить подтверждение этому в компании?
   — Разумеется. Работу дал ему лично Скотт Блейк. Завтра в семь Билли должен явиться в его офис.
   Записав новые сведения, сержант захлопнул блокнот.
   — Это многое упрощает. Не смею вас более задерживать, мисс Фэрчайлд. Как только станет что-нибудь известно о Томе и Ванде, я вас извещу. — И он откланялся.
   Кэтрин сразу накинулась на Черил:
   — Ты не знаешь, где сейчас Билли?
   — Понятия не имею. Спроси у Линн, она последняя разговаривала с ним. — Черил взглянула на часы. — Она отлучилась по какому-то личному делу, я жду ее с минуты на минуту.
   Кэтрин собрала вещи для Дженни и спустилась вниз. Увидев идущую по тротуару Линн, она бросилась ей навстречу.
   — Вы не знаете, где Билли? Его спрашивал сержант Кэсвелл.
   Линн ободряюще улыбнулась.
   — Да, он занят сейчас одним делом. С ним все в порядке. Ночевать он будет здесь. И вообще поживет в центре, пока все это не уляжется.
   — Сколько раз я уговаривала Билли остаться здесь! Как вам удалось его убедить?
   — Я его не убеждала, он сам так решил. Кэтрин облегченно вздохнула.
   — Раз так, я забираю Дженни и еду к себе. Ее как раз пора кормить. — Она прошла в другую комнату и вернулась, держа Дженни за руку. Другой рукой малышка прижимала к себе плюшевого медвежонка.
   Кэтрин поехала к старому Фэрчайдду вместе с Дженни. Карругерс открыл дверь, и они вошли в дом.
   — Дедуля, это Дженни.
   Малышка, спрятавшись за ее ногой, пугливо косилась на Фэрчайлда. Кэтрин нагнулась и притянула ее к себе.
   — Поздоровайся с дедушкой, — ласковым голосом попросила она. Девочка сделала нерешительный шаг в сторону коляски.
   — Привет, Дженни. Я очень рад с тобой познакомиться. — Голос старика стал почти нежным, да и сам вид его смягчился, что с ним бывало крайне редко.
   Дженни сделала второй шажок и оглянулась на Кэтрин, которая поощрительно улыбнулась. Девочка подошла к старику сбоку, протянула руку и потрогала его ладонь. Тот подхватил ее под мышки и посадил к себе на колени. Кэтрин едва не прослезилась при виде этой сцены. Похихикивая, Дженни принялась гладить его по лицу.
   Фэрчайлд был искренне тронут. Он снял коляску с предохранителя и покатил ее в заднюю часть дома.
   — Давай-ка, Дженни, съездим в оранжерею и посмотрим, какие там красивые цветочки растут.
   С наивной прямотой и простодушной открытостью, которая свойственна только детям, Дженни спросила у всесильного патриарха империи Фэрчайлдов:
   — Ты умеешь делать смешные лица? Старик крякнул.
   — Я умею делать сердитые лица, а смешных давным-давно уже не пробовал.
   — А Скотт делает смешные лица.
   — Кто такой Скотт?
   — Он мой друг.
   Глядя на них и слушая их разговор, Кэтрин чувствовала, что ее переполняет ощущение счастья и вот-вот польется через край. И он еще спрашивает, кто такой Скотт? Старый плут, скоро ты поймешь, что нечего и пытаться меня провести. Мы с тобой еще поговорим на эту тему, но не теперь. Все еще сияя довольной улыбкой, Кэтрин шла за ними по коридору.
   После ужина Дженни прикорнула на тахте в диванной. Кэтрин воспользовалась этим для того, чтобы выяснить отношения, ради чего она сюда, собственно, и приехала.
   — Дедуля, какое право ты имел наводить справки о Скотте Блейке? — По изумленному выражению его лица она поняла, что вопрос застал его врасплох. Это хорошо — значит, она сейчас владеет инициативой.
   Не ответив, Фэрчайдд с умилением воззрился на спящую Дженни.
   — Что за прелестное дитя! Понятно, почему ты так к ней привязалась.
   — Не увиливай, старый проныра! И не подлизывайся, не поможет. — Ее суровый взгляд сменился обеспокоенным. — Ну как ты мог, дедуля? Что, по-твоему, скажет Скотт, если узнает об этом?
   Он увидел в ее глазах искреннюю боль и понял, что в этот раз, пожалуй, пересолил.
   — Ну что ж, Кэтрин, наверное, я и в самом деле чуть-чуть перестарался…
   — Чуть-чуть?! Налицо злоупотребление возможностями, нарушение прав личности! Зачем ты суешь нос не в свое дело, что я — маленькая, как Дженни? Как же ты мог так обойтись со мной? — На ее глазах выступили слезы.
   Вот ведь незадача какая! Для Фэрчайлда не было ничего хуже, чем видеть, как Кэтрин плачет, особенно по его вине. Он взял ее за руку.
   — Ну, не сердись, Кэтрин. Решил немного перестраховаться. Просто не хочу, чтобы ты снова потом жалела. Прости меня.
   Она слегка успокоилась. Что поделаешь — невозможно долго на него обижаться.
   — Ну хорошо. — Она поцеловала его в щеку.
   — Если это тебя утешит, могу сообщить, что, судя по отчету, на нем нет ни пятнышка — первый класс по всем статьям. — Он доверительно улыбнулся, надеясь, что эта информация доставит ей удовольствие.
   — Кстати, об отчете, — ты отдашь мне все копии. Надежнее, если они будут в моих руках. Так что выкладывай.
   Он подкатил к столу и с явной неохотой достал папку, на которой крупными заглавными буквами стояло имя Скотта Блейка.
   Она сунула ее в большую наплечную сумку, попрощалась с дедом, перенесла спящего ребенка в машину и отправилась домой.
   Сначала она устроила Дженни в комнате для гостей, но потом передумала. А вдруг малышка проснется ночью, совсем одна, в незнакомом месте? Перепугается, конечно. Кэтрин отнесла ее наверх и уложила в собственную постель. Потом достала из сумки плюшевого медвежонка, улыбнулась, представив, как Скотт его покупал, и приспособила его Дженни под бочок. Нагнувшись, она поцеловала спящую девочку в щеку и убрала с лица волосы.
   — Спокойной ночи, Дженни. Пусть тебе всю жизнь снятся только приятные сны. — Она погасила свет и вышла из комнаты.
   Вытащив из сумки папку с досье, она помедлила минуту, прежде чем открыть ее. Любопытство пересилило, она развернула отчет и принялась читать, но на середине первой страницы вдруг захлопнула папку и швырнула ее на стол. Нет, она не будет копаться в его истории. У нее когда-то ушло столько времени, не говоря уже о тысячах долларов психоаналитику, чтобы вернуть себе самоуважение, похороненное так глубоко в душе, что оживить его стоило мучительных усилий. Но все же она справилась, научилась доверяться чувствам и инстинктам, научилась быть сильной. Прежние сомнения и страхи уже не вернутся, ей вполне по силам не пустить их обратно.
   Она вышла на веранду и сразу продрогла от холодного ночного воздуха. Солнце уже несколько часов как зашло, а на ней все еще майка и шорты. Потягивая вино, она вспоминала события дня. Начался он чуть ли не катастрофой, но послеполуденные часы стали самыми замечательными в ее жизни. Скотт — это все то, чего ей сейчас хочется, все, что ей нужно. Она закрыла глаза, и перед ней всплыл его образ.

Глава 6

   Дома Скотт подождал, когда вернется мать, и они вместе отправились в гараж за ее машиной, обсуждая по дороге утренние события.
   — Билли очень воодушевлен предстоящей работой. Он, конечно, никогда в этом не признается, но у него и так на лице написано. Чем ты собираешься его занять?
   — Пожалуй, просто препоручу его Джону Барклею. Я ему уже позвонил, ввел в курс дела, он не возражает. На той стройке он старший мастер, и лучшего наставника для Билли не найти. Кроме того, у него сын примерно того же возраста, так что мальчишек он понимает. Я попросил его не распространяться по поводу обстоятельств Билли. Ни к чему, чтобы о них знала вся бригада.
   — Милый мой, я тобой горжусь. Ты поступил очень благородно.
   — Ну вот еще. Велика заслуга. Парень попал в переплет, надо дать ему выкарабкаться. К тому же я ему ничего не дарю — за свои деньги он будет вкалывать, как любой в бригаде.
   Она протянула руку и убрала непослушную прядь с его лба.
   — Ты, кажется, сегодня подзагорел. Катался на лодке?
   — Да, вырвался ненадолго. Такой чудесный день, жаль было упускать.
   Линн понимающе улыбнулась.
   — Так я и подумала, когда увидела, в каком наряде Кэтрин приехала за Дженни.
   Он издал громкий стон, взглянул на нее и криво усмехнулся.
   — Имею я, в конце концов, право на личную жизнь?
   — Так я же не лезу к тебе в душу — просто заметила.
   Скотт устроился с книгой на тахте в углу гостиной, но через десять минут захлопнул ее и отложил в сторону. Что толку — он читает каждую строчку по десять раз и не видит в ней ни слова. Со страницы на него смотрела Кэтрин — искрящиеся бирюзовые глаза, точеный овал лица, соблазнительный рот. Неизвестно, что чувствовала она, но его этот поцелуй прожег насквозь. Просто диву даешься, как это обворожительное созвездие ума, красоты и сексуальности до сих пор может жить в одиночестве.
   На следующее утро Скотт приехал в офис очень рано, чтобы разделаться с бумагами, накопившимися на его столе за время вчерашнего отсутствия. Единственную встречу Амелия перенесла, в остальном это был свободный день. Он привел стол в порядок и туг услышал шаги в приемной.
   — Билли, ты?
   — Да. — Билли неторопливо вошел в кабинет. — Так вот где ты работаешь. — Он внимательно огляделся. — Просто сидишь за столом и перебираешь бумажки?
   Скотт подавил усмешку. Он понимал, что Билли немного не по себе и потому он бравирует, стараясь скрыть замешательство.
   — Иногда выезжаю на совещания и на стройплощадки. Ты, как я и говорил, будешь работать в Сан-Рафаэле, там стройка только начинается… — Внезапно он осекся. — Слушай, а как ты сюда добрался?
   Глаза Билли рассерженно вспыхнули.
   — Какая разница? — отрезал он. — Я здесь, и притом вовремя.
   — На попутках? — Скотт пытливо уставился на парня.
   Билли отвернулся.
   — Ну, на попутках, — уже тише проговорил он. — А что?
   — Не можешь же ты каждый день ездить зайцем из Окленда в Сан-Рафаэль. Где тогда гарантия, что ты не будешь опаздывать? — Скотт достал из кармана две бумажки по двадцать долларов и одну десятидолларовую. — Вот. В Окленде садишься на скоростную линию, потом городским маршрутом через Золотые Ворота в Сан-Рафаэль. Радуйся, что не в Лос-Анджелесе живешь, а то бы полдня автобусом добирался. И потом, тебе надо обедать. Не работать же весь день на стройке голодным.
   Взгляд Билли выражал презрение.
   — Я милостыни не беру. Сказал, что буду приезжать вовремя, значит, буду.
   — При чем тут милостыня? С первой же получки вернешь мне все до последнего цента. — Скотт засунул деньги ему в карман. — А теперь идем, иначе опоздаешь в первый же день.
   Билли долго не двигался с места, уставившись в пол. Наконец посмотрел на Скотта и направился к двери — слава Богу, деньги не вернул. Сдался молча, но Скотт все прочитал в его глазах. Первый раз в жизни парнишке дали шанс, и он не знал, как на это реагировать, как выразить свою признательность.
   Провожая его за порог, Скотт объяснил, что ему предстоит делать. Подчиняться он будет непосредственно Джону Барклею, и только Джон будет знать, кто он такой и как здесь очутился. После этого Скотт вернулся в офис.
   Кэтрин на кухне готовила завтрак для Дженни и хвалила себя, что догадалась уложить ее с собой. Дважды в течение ночи девочка просыпалась от страшных снов, и Кэтрин была тут как тут, чтобы успокоить ее и снова укачать. Завтрак был почти готов, и Кэтрин пошла вытаскивать Дженни из ванны.
   Малышка, хохоча, выдувала на пальцах пузыри. Кэтрин вынула ее из воды, поставила на пол и насухо вытерла. Тут Дженни заявила, что она уже большая девочка и одеваться умеет сама. Кэтрин поцеловала ее в щеку и подождала, пока та сражалась со своей одежкой.
   День шел своим чередом. Билли сперва немного дичился, но быстро втянулся в работу. Когда наступил обеденный перерыв, он куда-то исчез, но вернулся в срок. В конце дня Джон остался им очень доволен: Билли работал добросовестно и изо всех сил старался не отставать от остальных.
   Кэтрин отвезла Дженни в центр и поспешила на встречу, обрабатывать нового кандидата в благотворители. Ей хотелось вернуться не позже трех, когда Скотт должен был позвонить насчет совместного ужина. Она уже улыбалась в предвкушении вечера.
   Скотт провел утренние переговоры, перенесенные со вчерашнего дня, но после этого уже совершенно не мог сосредоточиться на текущих делах. Когда проект преодолевал стадию планирования и начиналось само строительство, работы у него обычно становилось меньше, и сейчас как раз был такой случай. Впрочем, намечались еще два крупных проекта, и поступило несколько мелких заказов. Все шло отлично — мир прекрасен, что и говорить.
   В семь часов Скотт остановился перед домом Кэтрин. На нем был новый костюм. Он с волнением думал о том, как они проведут целый вечер вдвоем в ресторане Эрни, где уже заказаны столик и ужин, а потом.., время покажет, природа должна взять свое.
   — Черил! — Он очень удивился, увидев ее на пороге парадной двери.
   — Я посижу с Дженни, пока вы поужинаете. — Она дружески улыбнулась и посторонилась, пропуская его в дом. — Тома и Ванду все еще не нашли, и Кэт не хочет оставлять Дженни в центре.
   — Скотт? — донесся сверху голос Кэтрин. — Я сейчас, вот только уложу Дженни.
   Ее перебил тонкий, явно возбужденный голосок:
   — Скотт! Скотт! Пускай он меня укутает! Он посмотрел на Черил, но та лишь фыркнула и пожала плечами.
   — Вас, кажется, вызывают. — Она указала на лестницу. — Третий этаж.
   Услышав, что он поднимается наверх, Дженни соскочила с постели и подбежала к двери.
   — Скотт! Скотт!
   Он опустился на колени, и хохочущая малышка с разбегу бросилась на него и обвила ручонками его шею. Придерживая ее, он поднялся на ноги и оглядел комнату. Это была спальня Кэтрин, убранная в истинно женском вкусе, но без вычурностей. Ему показалось, что третий этаж как бы отделен от всего остального дома. Он отметил веранду, дверь в ванную и другую, ведущую, очевидно, в кабинет.
   Потом его взгляд остановился на Кэтрин. Она была в бирюзовом, под цвет глаз, шелковом платье чуть выше колен. Туфли на высоких каблуках были в тон платью, блестящие черные волосы собраны на макушке, как в день их первой встречи. Шею украшало изящное бриллиантовое ожерелье; подобранные к нему серьги довершали картину. Скотт любовался ею затаив дыхание. Казалось, сам воздух в комнате наполнился живым очарованием.
   Он подошел к широкой кровати и бережно уложил Дженни.
   — Я хочу с вами. — Невинные большие глаза смотрели требовательно.
   Он натянул на нее одеяло.
   — Сегодня нельзя, Дженни. А вот завтра, — он оглянулся на Кэтрин, — завтра суббота. Можно устроить пикник. Хочешь на пикник? — Ему самому было интересно, кого он спрашивает: Дженни или Кэтрин.
   — Разве не заманчиво? — Кэтрин присела на край кровати рядом с Дженни, пригладила ее кудряшки, упавшие на лицо. Подняв голову, она встретилась глазами со Скоттом; в его зрачках горело то же пламя, что и вчера. По спине ее поползли мурашки, в животе похолодело.
   — На пикник, на пикник! — Радость Дженни была написана на лице и звучала в голосе.
   — Значит, так тому и быть. — Кэтрин наклонилась и поцеловала ее в щеку. — Засыпай быстрее.
   — Как тут славно, Скотт. — Проглотив последний кусок, Кэтрин отложила вилку.
   Он не мог отвести от нее глаз. На ее атласной коже танцевали тени и отблески дрожащего пламени свечи. Они долго смотрели друг на друга, плененные чувством, которое соткалось между ними за этот вечер.
   Волшебство было нарушено, когда убрали посуду и официант спросил насчет десерта. Оба отказались: ужин был очень сытный. Кэтрин взглянула на часы.
   — Так не хочется, чтобы этот вечер кончался, но уже поздно. Надо отпустить Черил. Ее муж, наверное, рвет и мечет.
   Расплатившись, они вышли из ресторана. Скотт довез ее до дома и, выключив двигатель, обнял за плечи и притянул к себе.
   — Спасибо за вечер. — Кончики его пальцев пробежались по ее щеке, потом спустились к шее. Она запрокинула голову, глаза ее горели, губы были чуть приоткрыты. Он наклонился, поймал их своим ртом и вновь ощутил их неповторимый вкус.
   Кэтрин едва не задохнулась. Она уже целиком была во власти его магнетических чар. До сих пор ей не удавалось испытать такого ощущения, никто не касался ее души так, как Скотт в этот миг. Она обвила его руками и зарылась пальцами в густые волосы на затылке.
   На поцелуй она отвечала страстно, языки их сплелись. Ее сотрясало желание, сердце бешено колотилось, дыхание стало тяжелым. Его рот был мягким и чувственным, но в то же время настойчивым. Она с радостью подчинялась ему.
   Наконец Скотт прервал поцелуй, охватил ее лицо ладонями и заглянул в глаза.
   — Чувствуешь себя словно подросток. — Голос у него был хриплый, дыхание прерывистое. — Будто твой отец вот-вот мигнет фонарем на крыльце, чтобы ты шла домой. — Чуть дрожащим пальцем он коснулся ее опухших губ, откуда вырвался приглушенный стон, и разжал свои объятия.
   Он открыл перед ней дверцу машины, помог выйти, взял за руку и не отпускал, пока они шли к парадному входу. Отперев замок, она повернулась к нему:
   — Давай что-нибудь выпьем.
   — С большим удовольствием. Внутри Кэтрин негромко позвала:
   — Черил, мы вернулись! Они поднялись в диванную. Черил спустилась с третьего этажа.
   — Я как раз проверяла Дженни. Она недавно просыпалась, приснилось что-то.
   Кэтрин сдвинула брови, по лицу ее пробежала тень, она сокрушенно покачала головой.
   — Я надеялась, что это уже прекратилось. Бедняжка, ей до сих пор одиноко и страшно. — И, устремив взгляд куда-то в пространство, она шепотом добавила, как бы про себя:
   — Поймет ли она когда-нибудь, что ее любят и берегут? — Она хорошо помнила, как трудно было ей в детстве вновь задремать после приснившихся кошмаров. Сколько сил она потратила, чтобы похоронить эту боль — а потом вновь воскрешать ее вместе с психоаналитиком. Впрочем, результат вполне стоил каждой минуты заново пережитых страданий.
   Услышав, с какой мукой прошептала она эти слова, Скотт вспомнил тот гнев, страх, боль и беспомощность, которые промелькнули на ее лице и отразились в глазах, когда он так неудачно пошутил насчет ее воспитания. Он обнял ее за плечи и, успокаивая, прижал к себе. Неясно было, что она скрывает, но эта тайна причиняла ей невыразимую боль.
   — Ну, я пошла, а то Дэн не впустит меня в дом. — Черил подхватила со стола куртку и сумочку.
   Скотт последовал было за ней.
   — Уже поздно и темно. Давайте я провожу вас до машины.
   Черил снисходительно улыбнулась.
   — Вы очень любезны, сэр, но в этом нет необходимости. Спокойной ночи. — Она спустилась по лестнице и вышла из дома.
   Скотт снял пиджак, перебросил через спинку диванчика и, прежде чем усесться, ослабил галстук.
   В глазах у Кэтрин засверкали озорные искорки.
   — Устраивайся поудобнее, не стесняйся. Он похлопал по подушке рядом с собой.
   — Садись уж и ты.
   Подходя к диванчику, она уже вся трепетала.
   — Ты что-то предлагаешь? — Тон ее был шутливым, но сердце билось так, что дыхание перехватывало.
   — Я не предлагаю — я уже предложил. Комната была так наэлектризована сексуальным напряжением, что казалось, вот-вот посыплются искры. Это чувствовали оба. Оба были и источником, и приемником этой энергии, ими овладели силы, от которых нет спасения. У нее закружилась голова, когда он взял ее за руку и притянул к себе.
   Оба молчали: слова казались совершенно ненужными, они могли даже разорвать ту чувственную пелену, которая обволакивала их. Его губы хватали, кусали, пожирали — он не мог насытиться ею. Он хотел ее всю, целиком. Все остальное перестало в этот миг существовать.
   — Мама! Мама! — прорезал тишину крик Дженни, который словно окатил обоих холодной водой, мгновенно погасив охватившую их страсть.
   Кэтрин вскинулась.
   — Дженни! — Она оттолкнулась от Скотта и выбежала из комнаты. Сердце по-прежнему колотилось, но причина была уже в другом. Дженни привиделся очередной кошмар. Кэтрин было хорошо известно, что это такое. Когда-то и она просыпалась с криками среди ночи.
   Она села на край постели, прижала Дженни к себе и принялась ее укачивать.
   — Все хорошо, Дженни. Видишь, я с тобой, больше никого нет. — Ласковыми словами она продолжала утешать рыдающую малышку.
   Все произошло так быстро. Только что он держал в руках нежную, сводившую его с ума женщину — и вот он уже один. Скотт остановился в дверях спальни и стал смотреть, как Кэтрин убаюкивает ребенка. Не замечая его присутствия, она продолжала тихо говорить:
   — Все хорошо, Дженни. Я с тобой, никто тебя не обидит. — Боль и тревога на ее лице сменились выражением твердой решимости. — Я знаю, что с тобой, знаю, чего ты боишься. Мне самой в детстве снились всякие ужасы. Никто тебя больше не тронет, я обещаю. Я никому не дам тебя в обиду.
   Скотт был ошарашен ее словами. Он не знал, как следует их понимать. Ему были известны только отдельные обстоятельства из жизни Кэтрин, и он не мог склеить их воедино. Дженни уже перестала плакать и, кажется, вновь уснула, а та все качала ее и качала.
   — Ну как она?
   Кэтрин вздрогнула. Она и не подозревала, что он здесь, в комнате, и что-то мог услышать.
   — Кажется, уснула. — Она подоткнула одеяло. Девочка спокойно и беззаботно посапывала, никто бы и не подумал, что пять минут назад она заходилась от плача.
   Он взял Кэтрин за руку и вывел ее из комнаты.
   — Ну, а ты как?
   — Я? А что со мной сделается? — Его вопрос насторожил ее. Что это ему в голову взбрело? Она почувствовала, как осторожные пальцы приподнимают ей подбородок. Пристально вглядывался он в ее глаза, как в душу, обшаривая все уголки. Потом поцеловал ее — не страстно и требовательно, а мягко, успокаивающе.
   — Ты какая-то совершенно особенная, Кэтрин Фэрчайлд. — Он долго не отводил взгляд, словно ожидая ответа на незаданный вопрос. Наконец прервал молчание:
   — Завтра утром, в половине одиннадцатого, я жду вас с Дженни у себя дома. Поедем всей компанией паромом на остров Эйнджел и устроим там пикник.
   — Хорошо, мы будем.
   Он взял свой пиджак. Настроения уже не было, чары развеялись. Он неохотно спустился к выходу.
   Билли громко захлопнул книгу.
   — Господи, я не могу уже. Для чего все это? Линн Блейк строго посмотрела на него.
   — Все ты можешь. Нужно просто сосредоточиться. Ты парнишка смышленый, иначе за четыре года на улице непременно увяз бы в наркотиках или угодил в исправительную школу. Так что, — она похлопала по обложке, — за дело, молодой человек.