Страница:
Еще ниже этого «проводника» находится другой, прана шарира. «Шарира» означает «одежда», «одеяние». Ирана шарира – это «проводник» жизни, жизненной энергии, которой мы можем обладать. Древние психологи говорили, что в зависимости от момента дня, от астрологических позиций этот «проводник» может изменять свою силу, свой потенциал.
И, наконец, последнее – штула шарира, или физическая часть, о которой я уже говорил, та, которую можно ударить, та, до которой можно дотронуться, которая составляет то, что мы могли бы назвать физическим телом.
Таким образом, очевидно, что древние индийцы имели более углубленное понимание психологического аспекта человека, чем мы сегодня. Они также изучали все то, что сегодня известно как комплексы, фрустрации и т. д., но не с позиций современного психоанализа, а с позиций психосинтеза – пытаясь синтезировать все психологические элементы, с тем чтобы открыть единство, фундаментальный закон, который управляет человеческой психикой. То есть это было не обособленное исследование отдельных явлений, а открытие законов, обусловливающих и направляющих психологические явления.
Представители другой восточной культуры – китайцы – придерживались дуалистической системы, основанной на Инь и Ян, двух противоположных силах, находящихся внутри нас и чередующихся в Природе. Инь и Ян изображались вписанными в круг фигурами, напоминающими запятую, в центре которых находилась точка. Получалось, что внутри «белого дракона», как они его называли, находилась черная точка, а внутри «черного дракона» – белая точка. В этом смысле китайцы всегда были практичны и, так же как индусы, никогда не отделяли метафизическую часть от физической. Вспомним, кроме того, что в Индии существовало понятие Нирваны (санскр.), или Ниббаны (пали), которое означало «удалиться от мира». «Ванна» означает «лес». Таким образом, «Нирвана» означает «выйти из леса» или «отказаться от леса», оставить множественный мир, удалиться в мир единства, в мир, который лежит за пределами формы, меры и веса.
Инь и Ян
Взвешивание сердца на Суде Осириса. Папирус Ани. XIX династия. Лондон, Британский музей
Если продолжить наше небольшое путешествие по древнему миру, мы обнаружим, что египтян тоже очень волновала та область, которую сегодня мы называем психологией. К примеру, на папирусе Ани, который находится в Британском музее и который я изучал месяца два назад, в сцене взвешивания сердца покойного изображены семь «проводников» – так же как и у индийцев, но в иных проявлениях. Рядом с весами, на которых взвешивают сердце покойного, нарисовано семь фигур. Одна фигура – очень большая, размером с богов, изображенная многоцветием красок, – это египетский Атму, духовная часть, та часть, которая сопоставима с богами. Перед ней – птица, которая символизирует душу. Душа отождествлялась с птицей Бенну, или той частью души, которая может вознестись. Под птицей две женских фигуры – одна облаченная, другая обнаженная, – которые обозначали двойственность ума, что мы также видим в Индии. И впереди, еще ближе к месту суда, мы видим другие фигуры: например, изображение человека, которое является психическим двойником ка; сердце, представляющее жизненную энергию. И, наконец, прямоугольный камень с человеческой головой, хат, обозначает физическую часть. Таким образом, здесь присутствуют все семь принципов.
Египтяне обладали глубокими познаниями в области психологии и парапсихологии. Если бы мы могли осмыслить их, если бы мы смогли без предрассудков отнестись к их папирусам, мы бы поняли, что им удалось достичь в этой области невероятных высот – в такой мере, что жрецами и их учениками совершались многие врачевания, многие «чудеса», назовем их так, а знание того, что мы сейчас называем парапсихологией, было чем-то абсолютно нормальным. Правда, сегодня изучение их наследия, их трудов привело к появлению фантастических концепций: к примеру, есть гипотеза, что большие камни при строительстве пирамид и храмов они передвигали лишь при помощи силы разума. До нас не дошло никаких доказательств того, что они делали это именно так. Скорее всего, они использовали разного рода механизмы, и хотя следов этих механизмов не осталось (это будет темой другой лекции), тем не менее, это говорит о силе разума, о силе души.
Если мы обратимся к Греции, то обнаружим корни самого слова «психология» в мифе об Эроте и Психее. В этом мифе фигурируют два божества: Эрот – крылатое существо, посещающее Психею, и Психея – юная женщина, которая может жить с этим крылатым Эротом – Эротом Птеросом, символом души, – лишь тогда, когда он для нее невидим. Сюжет этого мифа очень краток. В нем говорится о том, что Психея влюбилась в невидимого бога, и этот невидимый бог посещал ее по ночам, в темноте. Это был Эрот Птерос, который запретил ей пытаться его увидеть, узнать, кто он на самом деле. Но Психея, любопытная, как все женское, то есть та часть, которая присутствует внутри каждого из нас, хотя любила его и очень боялась потерять, однажды захотела узнать, как выглядит тот бог, который приходит к ней по ночам. И когда он заснул, она зажгла лампу и поднесла к нему. Сраженная его красотой, потрясенная крыльями у него за спиной, она уронила лампу и обожгла его. Он проснулся, вновь вознесся на Небо и больше не вернулся никогда.
Это аллегория человеческой души, которая в своих метафизических исканиях пытается, и порой довольно грубо, проникнуть в высшие тайны, и расплата за такие попытки состоит как раз в том, что эта Тайна остается для нас недоступной.
Греки представляли душу в виде бабочки, поскольку, как и все народы древности, верили в реинкарнацию, и бабочка была прекрасным ее символом. Вы ведь знаете, что бабочка в коконе – это крошечный червячок, обмотанный нитью, который впоследствии расправляет крылья и летит, откладывает яйца и потом умирает и т. д., то есть совершает цикл. Символ бабочки порой также связывался с лампой: бабочка, подлетев слишком близко к зажженной лампе, опаляет свои крылья и падает.
Антонио Какова. Амур и Психея. 1786–1793 гг. Париж, Лувр
Все народы древности без исключения, в том числе ранние христиане, придерживались теории реинкарнации. В понимании древних народов единственной жизни, единственного человеческого воплощения, в облике мужчины или женщины, недостаточно для удовлетворения потребностей души и даже для удовлетворения психологического любопытства. И это психологическое любопытство, эти потребности души будут создавать семена, причины новых возвращений в мир до тех пор, пока полностью не будет утолена жажда опыта, жажда любознательности, жажда развития. И лишь тогда может прийти освобождение от мира, то есть то, что на Востоке называют Нирваной, а греки именуют Эпоптейей, – способность уйти от материального мира.
Больших высот в вопросах изучения души, особенно в ее общественном и характерологическом аспектах, достигли римляне. Гражданин Рима, человек, по преимуществу склонный к организованности, массовости, объединению, политике, пытался рассматривать это явление как феномен скорее коллективного, нежели чисто индивидуального порядка, что несколько более отвечает современным подходам. Это можно обнаружить и у Плутарха в его «Сравнительных жизнеописаниях», и у многих авторов школы стоиков: описываемые явления, касающиеся вопросов души, рассматриваются как с позиций общих для всех людей, так и в плане индивидуальном.
Римский философ, как правило, не задерживается на описаниях Бога, но не потому, что он атеист (ни в коем случае!), а потому, что он считает, что Бог – это нечто самоочевидное, это то, что мы не в состоянии ни изменить, ни принудить, ни остановить; что наша задача в том, чтобы познать самих себя, как говорил Сократ, и, более того, овладеть собой. Тонкое различие психологической мысли Греции и Рима состоит в том, что греки делали упор на необходимость познать самого себя, а римляне – на то, чтобы овладеть самим собой и стремиться к совершенству психологических взаимоотношений с окружающим миром. Стоики как бы говорили: «Если причина того, что с тобой происходит, находится вне тебя, о чем тебе беспокоиться, коль скоро ты не можешь этого изменить? Если причина того, что с тобой происходит, внутри тебя, и ты в состоянии с этим справиться, о чем тебе беспокоиться, коль скоро ты можешь это решить?» Философия стоиков, на которую наложил отпечаток некоторый цинизм греков, также пытается представить душу в качестве некоего посредника между явлениями объективными и явлениями чисто субъективными, при этом обладающего как человеческими качествами, так и практическими функциями.
Обратившись к неоплатоникам Александрии и Пергама, мы обнаружим возврат к греческому подходу – то есть к психологическому индивидуализму, когда, по-прежнему признавая платонические архетипы, признается, прежде всего, значимость собственного «Я».
И сегодня мы, живущие в XX веке, здесь, в этом тихом саду в Лиме задаем себе вопрос: что" ценнее всего из того, что мы видели, и что" ценнее всего из того, что мы можем видеть? За пределами любопытства – того любопытства, что привело к падению лампы Психеи, того любопытства, что опаляет крылья символических бабочек, – мы должны думать о том, что мы можем почерпнуть из древних времен и чтй мы можем почерпнуть из современности. Почему я читаю эту лекцию, а вы ее слушаете? Что" в этот момент нами движет? В этот момент нас что-то объединяет, мы обсуждаем вместе одну тему. Сегодня мне суждено говорить, а вам – слушать, в другой раз, возможно, кому-то из вас предстоит говорить, а я буду слушать.
Но что же нами движет в этот момент? Что нас объединяет здесь, в этом саду среди деревьев, в этом городе? То, что нас объединяет, является старой-старой, очень старой проблемой, стоявшей перед всеми людьми во все времена: греческое nosce te ipsum, «познай самого себя». Сегодня мы испытываем настоятельную потребность познать самих себя.
Очевидно, что окружающий нас мир – мир давящий и сводящий с ума. Ни вы, ни я не одеваемся, как нам хочется, не едим то, что хочется, не путешествуем, как захотим. Напротив, мы одеваемся, едим, путешествуем и читаем то и так, что и как навязывает нам окружающий мир посредством моды, обычаев, традиций, посредством отупляющей пропаганды, которая ложится на нас тяжким грузом. Мы беремся читать самую нашумевшую книгу, идем в кино смотреть фильм, потому что его рекламируют красивыми фотографиями в газете или потому что кто-то сказал, что он очень хорош: «Обязательно посмотрите его, не пропустите!» Так нас ведут, и так наша индивидуальность оказывается раздавленной под ногами этого огромного мамонта – современного общества. Общества, подобного машине. Общества, подобного огромному зверю, который атакует нас день за днем, и в результате у нас практически нет никакой возможности иметь индивидуальные идеи: ни в области религии, ни в области философии, ни в политике, ни в социальной сфере. В каждом уголке этого мира люди в той или иной мере страдают от разобщенности, испытывают давление на себя. Те, кто на одной стороне, говорят: «Это они под давлением», те, кто на другой стороне, говорят: «Нет, под давлением не мы, а они». Но на самом деле все мы под гнетом.
Сегодня очень полезно вновь обрести путь к тому, чтобы познать самого себя, но также очень полезно найти римский путь – «овладей самим собой», поскольку мы не только должны познать себя, как музейные экспонаты, как нечто совершенно неподвижное, статичное, но должны познать себя и начать действовать. К чему знать о том, как водить машину, если не можешь тронуться с места? К чему знать о том, как включать телевизор, если не можешь настроить разные каналы? Точно так же, к чему познавать самих себя, если это знание не приведет к его практической реализации, а именно к возможности делать что-то на благо человечества и на благо нас самих?
Это именно то, что предлагает «Акрополь»: познать самих себя. Мы не игнорируем современную психологию, мы знаем, что многим современным психологам мы обязаны важнейшими открытиями. Но надо также учитывать, что современные психологи жили или живут все в том же нашем веке, разобщенном и разобщающем, сумасшедшем и сводящем с ума. К примеру, Фрейд прав, утверждая, что в нашей душе существует целый ряд сексуальных символов. Но он не прав, когда практически делает вывод, что любая символика имеет в своей основе сексуальные корни. Мы также не можем принять концепцию предопределенности учеников Фрейда, например, Юнга, который говорит, что чайка, умирая в воздухе и падая на песок, в предсмертный миг рисует крыльями рисунок, который уже был задуман и исполнен на этом же самом песке с начала времен. Иными словами, мы обнаруживаем, что для всех этих психологов были характерны предельные, экстремальные оценки и выводы.
Идея «Акрополя» состоит в том, что необходимо вновь собрать, синтезировать многие ценности, ценности незапятнанные, древние, соединяя и сопрягая их с современными ценностями, чтобы возродить знание подлинной психологии. Это знание поможет нам познать самих себя, овладеть собой и окружающим миром, постичь принципы внутренней свободы и независимости, то есть той свободы и независимости, которые представляют наибольшую ценность для человека, поскольку без них остальные ценности ничего не стоят.
Наша акропольская идея состоит в том, чтобы каждый мужчина, каждая женщина могли иметь возможность – через наши курсы, наши лекции, наши библиотеки, которые в вашем распоряжении во всех странах, где есть «Новый Акрополь», – открыть то, что будет представлять ценность для них, ценность не только теоретическую, но и практическую, конкретную, здесь и сейчас. Не только для того, чтобы говорить о любви или братстве со всеми людьми в мире, но и для того, чтобы любить соседа, брата, друга. Ведь мы больны всяческими теориями, и получается, что пока мы все кричим: «любовь», «согласие», «мир», «давайте любить африканцев», «давайте любить азиатов»… мы тем временем бросаемся камнями друг в друга.
Нужно начать с того, чтобы овладеть практической психологией согласия и сосуществования, познать самих себя, познать и попытаться понять: когда эти внутренние голоса звучат в нас, какая часть нас говорит в этот момент? Разве один и тот же голос в одних случаях призывает нас помочь бедным, а в других – совершить какой-либо вредный или эгоистический поступок? Разве один и тот же голос побуждает нас есть и побуждает молиться? Разве один и тот же голос ведет нас к другу и к врагу?
Очевидно, что внутренне мы не едины, не однородны. Мы едины абстрактно, но в психологическом смысле мы пребываем во внутреннем конфликте, который отражается во внешней нестабильности. Иными словами, различные грани и оттенки нашего поведения являются не чем иным, как выражением внутренней борьбы и внутренней нестабильности. Отсюда следует, что мы должны попытаться найти ту часть нас самих, которая главенствует над остальными и отвечает за внутреннюю гармонию, и управлять ею. Ту часть, что могла бы проявляться в правильном образе жизни, таком образе жизни, который не воспринимался бы как самопожертвование, как страдание, но был бы поистине правильным и достойным и понимался и ощущался бы как нечто совершенно естественное.
Я вспоминаю, как год назад был в Лиме во время той знаменитой забастовки полицейских, в результате которой произошло столько грабежей. Что же получается, люди честны лишь потому, что есть полицейские с револьвером на поясе? И значит, нам необходимо больше знать о себе и о других, чтобы мы не были добрыми и честными лишь тогда, когда есть полицейские на улице. Мы должны быть добрыми и честными не вследствие давления окружения, не из-за угрозы физической силы; мы должны быть добрыми и честными по самой природе нашей души.
Поэтому мы предлагаем мир, где нет нужды в таком давлении извне. Мы предлагаем мир, где человек сможет владеть собой, и начать создавать такой мир мы можем здесь и сейчас. «Новый Акрополь», организация, не преследующая коммерческих целей и действующая в 14[4] странах, пытается пробудить это стремление у тысяч и тысяч человек, и я приглашаю вас здесь, в Лиме, отправиться вместе с нами в это философское приключение.
Лима, 1976 г.
X. А. Ливрага
И, наконец, последнее – штула шарира, или физическая часть, о которой я уже говорил, та, которую можно ударить, та, до которой можно дотронуться, которая составляет то, что мы могли бы назвать физическим телом.
Таким образом, очевидно, что древние индийцы имели более углубленное понимание психологического аспекта человека, чем мы сегодня. Они также изучали все то, что сегодня известно как комплексы, фрустрации и т. д., но не с позиций современного психоанализа, а с позиций психосинтеза – пытаясь синтезировать все психологические элементы, с тем чтобы открыть единство, фундаментальный закон, который управляет человеческой психикой. То есть это было не обособленное исследование отдельных явлений, а открытие законов, обусловливающих и направляющих психологические явления.
Представители другой восточной культуры – китайцы – придерживались дуалистической системы, основанной на Инь и Ян, двух противоположных силах, находящихся внутри нас и чередующихся в Природе. Инь и Ян изображались вписанными в круг фигурами, напоминающими запятую, в центре которых находилась точка. Получалось, что внутри «белого дракона», как они его называли, находилась черная точка, а внутри «черного дракона» – белая точка. В этом смысле китайцы всегда были практичны и, так же как индусы, никогда не отделяли метафизическую часть от физической. Вспомним, кроме того, что в Индии существовало понятие Нирваны (санскр.), или Ниббаны (пали), которое означало «удалиться от мира». «Ванна» означает «лес». Таким образом, «Нирвана» означает «выйти из леса» или «отказаться от леса», оставить множественный мир, удалиться в мир единства, в мир, который лежит за пределами формы, меры и веса.
Если продолжить наше небольшое путешествие по древнему миру, мы обнаружим, что египтян тоже очень волновала та область, которую сегодня мы называем психологией. К примеру, на папирусе Ани, который находится в Британском музее и который я изучал месяца два назад, в сцене взвешивания сердца покойного изображены семь «проводников» – так же как и у индийцев, но в иных проявлениях. Рядом с весами, на которых взвешивают сердце покойного, нарисовано семь фигур. Одна фигура – очень большая, размером с богов, изображенная многоцветием красок, – это египетский Атму, духовная часть, та часть, которая сопоставима с богами. Перед ней – птица, которая символизирует душу. Душа отождествлялась с птицей Бенну, или той частью души, которая может вознестись. Под птицей две женских фигуры – одна облаченная, другая обнаженная, – которые обозначали двойственность ума, что мы также видим в Индии. И впереди, еще ближе к месту суда, мы видим другие фигуры: например, изображение человека, которое является психическим двойником ка; сердце, представляющее жизненную энергию. И, наконец, прямоугольный камень с человеческой головой, хат, обозначает физическую часть. Таким образом, здесь присутствуют все семь принципов.
Египтяне обладали глубокими познаниями в области психологии и парапсихологии. Если бы мы могли осмыслить их, если бы мы смогли без предрассудков отнестись к их папирусам, мы бы поняли, что им удалось достичь в этой области невероятных высот – в такой мере, что жрецами и их учениками совершались многие врачевания, многие «чудеса», назовем их так, а знание того, что мы сейчас называем парапсихологией, было чем-то абсолютно нормальным. Правда, сегодня изучение их наследия, их трудов привело к появлению фантастических концепций: к примеру, есть гипотеза, что большие камни при строительстве пирамид и храмов они передвигали лишь при помощи силы разума. До нас не дошло никаких доказательств того, что они делали это именно так. Скорее всего, они использовали разного рода механизмы, и хотя следов этих механизмов не осталось (это будет темой другой лекции), тем не менее, это говорит о силе разума, о силе души.
Если мы обратимся к Греции, то обнаружим корни самого слова «психология» в мифе об Эроте и Психее. В этом мифе фигурируют два божества: Эрот – крылатое существо, посещающее Психею, и Психея – юная женщина, которая может жить с этим крылатым Эротом – Эротом Птеросом, символом души, – лишь тогда, когда он для нее невидим. Сюжет этого мифа очень краток. В нем говорится о том, что Психея влюбилась в невидимого бога, и этот невидимый бог посещал ее по ночам, в темноте. Это был Эрот Птерос, который запретил ей пытаться его увидеть, узнать, кто он на самом деле. Но Психея, любопытная, как все женское, то есть та часть, которая присутствует внутри каждого из нас, хотя любила его и очень боялась потерять, однажды захотела узнать, как выглядит тот бог, который приходит к ней по ночам. И когда он заснул, она зажгла лампу и поднесла к нему. Сраженная его красотой, потрясенная крыльями у него за спиной, она уронила лампу и обожгла его. Он проснулся, вновь вознесся на Небо и больше не вернулся никогда.
Это аллегория человеческой души, которая в своих метафизических исканиях пытается, и порой довольно грубо, проникнуть в высшие тайны, и расплата за такие попытки состоит как раз в том, что эта Тайна остается для нас недоступной.
Греки представляли душу в виде бабочки, поскольку, как и все народы древности, верили в реинкарнацию, и бабочка была прекрасным ее символом. Вы ведь знаете, что бабочка в коконе – это крошечный червячок, обмотанный нитью, который впоследствии расправляет крылья и летит, откладывает яйца и потом умирает и т. д., то есть совершает цикл. Символ бабочки порой также связывался с лампой: бабочка, подлетев слишком близко к зажженной лампе, опаляет свои крылья и падает.
Все народы древности без исключения, в том числе ранние христиане, придерживались теории реинкарнации. В понимании древних народов единственной жизни, единственного человеческого воплощения, в облике мужчины или женщины, недостаточно для удовлетворения потребностей души и даже для удовлетворения психологического любопытства. И это психологическое любопытство, эти потребности души будут создавать семена, причины новых возвращений в мир до тех пор, пока полностью не будет утолена жажда опыта, жажда любознательности, жажда развития. И лишь тогда может прийти освобождение от мира, то есть то, что на Востоке называют Нирваной, а греки именуют Эпоптейей, – способность уйти от материального мира.
Больших высот в вопросах изучения души, особенно в ее общественном и характерологическом аспектах, достигли римляне. Гражданин Рима, человек, по преимуществу склонный к организованности, массовости, объединению, политике, пытался рассматривать это явление как феномен скорее коллективного, нежели чисто индивидуального порядка, что несколько более отвечает современным подходам. Это можно обнаружить и у Плутарха в его «Сравнительных жизнеописаниях», и у многих авторов школы стоиков: описываемые явления, касающиеся вопросов души, рассматриваются как с позиций общих для всех людей, так и в плане индивидуальном.
Римский философ, как правило, не задерживается на описаниях Бога, но не потому, что он атеист (ни в коем случае!), а потому, что он считает, что Бог – это нечто самоочевидное, это то, что мы не в состоянии ни изменить, ни принудить, ни остановить; что наша задача в том, чтобы познать самих себя, как говорил Сократ, и, более того, овладеть собой. Тонкое различие психологической мысли Греции и Рима состоит в том, что греки делали упор на необходимость познать самого себя, а римляне – на то, чтобы овладеть самим собой и стремиться к совершенству психологических взаимоотношений с окружающим миром. Стоики как бы говорили: «Если причина того, что с тобой происходит, находится вне тебя, о чем тебе беспокоиться, коль скоро ты не можешь этого изменить? Если причина того, что с тобой происходит, внутри тебя, и ты в состоянии с этим справиться, о чем тебе беспокоиться, коль скоро ты можешь это решить?» Философия стоиков, на которую наложил отпечаток некоторый цинизм греков, также пытается представить душу в качестве некоего посредника между явлениями объективными и явлениями чисто субъективными, при этом обладающего как человеческими качествами, так и практическими функциями.
Обратившись к неоплатоникам Александрии и Пергама, мы обнаружим возврат к греческому подходу – то есть к психологическому индивидуализму, когда, по-прежнему признавая платонические архетипы, признается, прежде всего, значимость собственного «Я».
И сегодня мы, живущие в XX веке, здесь, в этом тихом саду в Лиме задаем себе вопрос: что" ценнее всего из того, что мы видели, и что" ценнее всего из того, что мы можем видеть? За пределами любопытства – того любопытства, что привело к падению лампы Психеи, того любопытства, что опаляет крылья символических бабочек, – мы должны думать о том, что мы можем почерпнуть из древних времен и чтй мы можем почерпнуть из современности. Почему я читаю эту лекцию, а вы ее слушаете? Что" в этот момент нами движет? В этот момент нас что-то объединяет, мы обсуждаем вместе одну тему. Сегодня мне суждено говорить, а вам – слушать, в другой раз, возможно, кому-то из вас предстоит говорить, а я буду слушать.
Но что же нами движет в этот момент? Что нас объединяет здесь, в этом саду среди деревьев, в этом городе? То, что нас объединяет, является старой-старой, очень старой проблемой, стоявшей перед всеми людьми во все времена: греческое nosce te ipsum, «познай самого себя». Сегодня мы испытываем настоятельную потребность познать самих себя.
Очевидно, что окружающий нас мир – мир давящий и сводящий с ума. Ни вы, ни я не одеваемся, как нам хочется, не едим то, что хочется, не путешествуем, как захотим. Напротив, мы одеваемся, едим, путешествуем и читаем то и так, что и как навязывает нам окружающий мир посредством моды, обычаев, традиций, посредством отупляющей пропаганды, которая ложится на нас тяжким грузом. Мы беремся читать самую нашумевшую книгу, идем в кино смотреть фильм, потому что его рекламируют красивыми фотографиями в газете или потому что кто-то сказал, что он очень хорош: «Обязательно посмотрите его, не пропустите!» Так нас ведут, и так наша индивидуальность оказывается раздавленной под ногами этого огромного мамонта – современного общества. Общества, подобного машине. Общества, подобного огромному зверю, который атакует нас день за днем, и в результате у нас практически нет никакой возможности иметь индивидуальные идеи: ни в области религии, ни в области философии, ни в политике, ни в социальной сфере. В каждом уголке этого мира люди в той или иной мере страдают от разобщенности, испытывают давление на себя. Те, кто на одной стороне, говорят: «Это они под давлением», те, кто на другой стороне, говорят: «Нет, под давлением не мы, а они». Но на самом деле все мы под гнетом.
Сегодня очень полезно вновь обрести путь к тому, чтобы познать самого себя, но также очень полезно найти римский путь – «овладей самим собой», поскольку мы не только должны познать себя, как музейные экспонаты, как нечто совершенно неподвижное, статичное, но должны познать себя и начать действовать. К чему знать о том, как водить машину, если не можешь тронуться с места? К чему знать о том, как включать телевизор, если не можешь настроить разные каналы? Точно так же, к чему познавать самих себя, если это знание не приведет к его практической реализации, а именно к возможности делать что-то на благо человечества и на благо нас самих?
Это именно то, что предлагает «Акрополь»: познать самих себя. Мы не игнорируем современную психологию, мы знаем, что многим современным психологам мы обязаны важнейшими открытиями. Но надо также учитывать, что современные психологи жили или живут все в том же нашем веке, разобщенном и разобщающем, сумасшедшем и сводящем с ума. К примеру, Фрейд прав, утверждая, что в нашей душе существует целый ряд сексуальных символов. Но он не прав, когда практически делает вывод, что любая символика имеет в своей основе сексуальные корни. Мы также не можем принять концепцию предопределенности учеников Фрейда, например, Юнга, который говорит, что чайка, умирая в воздухе и падая на песок, в предсмертный миг рисует крыльями рисунок, который уже был задуман и исполнен на этом же самом песке с начала времен. Иными словами, мы обнаруживаем, что для всех этих психологов были характерны предельные, экстремальные оценки и выводы.
Идея «Акрополя» состоит в том, что необходимо вновь собрать, синтезировать многие ценности, ценности незапятнанные, древние, соединяя и сопрягая их с современными ценностями, чтобы возродить знание подлинной психологии. Это знание поможет нам познать самих себя, овладеть собой и окружающим миром, постичь принципы внутренней свободы и независимости, то есть той свободы и независимости, которые представляют наибольшую ценность для человека, поскольку без них остальные ценности ничего не стоят.
Наша акропольская идея состоит в том, чтобы каждый мужчина, каждая женщина могли иметь возможность – через наши курсы, наши лекции, наши библиотеки, которые в вашем распоряжении во всех странах, где есть «Новый Акрополь», – открыть то, что будет представлять ценность для них, ценность не только теоретическую, но и практическую, конкретную, здесь и сейчас. Не только для того, чтобы говорить о любви или братстве со всеми людьми в мире, но и для того, чтобы любить соседа, брата, друга. Ведь мы больны всяческими теориями, и получается, что пока мы все кричим: «любовь», «согласие», «мир», «давайте любить африканцев», «давайте любить азиатов»… мы тем временем бросаемся камнями друг в друга.
Нужно начать с того, чтобы овладеть практической психологией согласия и сосуществования, познать самих себя, познать и попытаться понять: когда эти внутренние голоса звучат в нас, какая часть нас говорит в этот момент? Разве один и тот же голос в одних случаях призывает нас помочь бедным, а в других – совершить какой-либо вредный или эгоистический поступок? Разве один и тот же голос побуждает нас есть и побуждает молиться? Разве один и тот же голос ведет нас к другу и к врагу?
Очевидно, что внутренне мы не едины, не однородны. Мы едины абстрактно, но в психологическом смысле мы пребываем во внутреннем конфликте, который отражается во внешней нестабильности. Иными словами, различные грани и оттенки нашего поведения являются не чем иным, как выражением внутренней борьбы и внутренней нестабильности. Отсюда следует, что мы должны попытаться найти ту часть нас самих, которая главенствует над остальными и отвечает за внутреннюю гармонию, и управлять ею. Ту часть, что могла бы проявляться в правильном образе жизни, таком образе жизни, который не воспринимался бы как самопожертвование, как страдание, но был бы поистине правильным и достойным и понимался и ощущался бы как нечто совершенно естественное.
Я вспоминаю, как год назад был в Лиме во время той знаменитой забастовки полицейских, в результате которой произошло столько грабежей. Что же получается, люди честны лишь потому, что есть полицейские с револьвером на поясе? И значит, нам необходимо больше знать о себе и о других, чтобы мы не были добрыми и честными лишь тогда, когда есть полицейские на улице. Мы должны быть добрыми и честными не вследствие давления окружения, не из-за угрозы физической силы; мы должны быть добрыми и честными по самой природе нашей души.
Поэтому мы предлагаем мир, где нет нужды в таком давлении извне. Мы предлагаем мир, где человек сможет владеть собой, и начать создавать такой мир мы можем здесь и сейчас. «Новый Акрополь», организация, не преследующая коммерческих целей и действующая в 14[4] странах, пытается пробудить это стремление у тысяч и тысяч человек, и я приглашаю вас здесь, в Лиме, отправиться вместе с нами в это философское приключение.
Лима, 1976 г.
X. А. Ливрага
Пирамидальная система
Лекция
Сегодня мы поговорим о происхождении и значении пирамидальной структуры и пирамидальной системы.
Всем нам хорошо известно, что такое пирамида. Это геометрическое тело, в основании которого находится, например, квадрат, а грани представляют собой треугольники, количество которых равно количеству сторон основания. Позже мы увидим, как образуется пирамида.
Во всех древних цивилизациях пирамида была символом религиозности, независимо от того, идет ли речь о хорошо знакомых нам пирамидах Египта, о пирамидах доколумбовой Америки, пирамидах-алтарях или пирамидах-курганах. Кроме того, пирамида является символом и эмблемой священной горы, то есть это один из самых древних элементов универсального символизма.
Человек изначально ощущал единство Неба и Земли. Их встреча, как полагали люди, возможна на вершинах гор. Кто-то скажет: «Это материалистический подход – думать, что чем выше мы поднимаемся, тем ближе становимся к Богу». Однако, как мы знаем, были времена, когда люди думали, что это действительно так. Вспомним столпников, знаменитых коптских монахов, которые в первые века существования христианства поднимались на высокие колонны, чтобы было легче говорить с Богом. Нам это может показаться смешным – будто у Бога на небесах есть огромное ухо, чтобы слушать то, что говорят люди. Тем не менее, разве глубоко внутри нас не заложена потребность поднимать руки к небу и обращать взгляд ввысь, когда мы говорим о священном, о Боге? Разве это не совершенно естественно? Бог, являясь абсолютом, идеей, можно сказать, находится выше нашего понимания; Он не имеет ни формы, ни облика, Он вне времени и вне пространства. Но в нас присутствует нечто изначальное и инстинктивное, нечто фундаментальное, заставляющее нас чувствовать, что прекрасное – возвышенно, что где-то над нами должно существовать Божественное.
Пирамида Хафра. Египет, плато Гиза
Я думаю, это нечто инстинктивное, заложенное в человеке изначально. Что остается у человека независимо от всех исторических, политических и религиозных перемен, независимо от смены обычаев и навыков? Что остается, кроме основных инстинктов, присущих телу, – инстинктов самосохранения и продолжения рода, которые существовали всегда – как в Риме, так и в Греции, как среди шумеров, так и у ацтеков, как в прошлом, так и в настоящем? Но помимо инстинктов тела есть еще и «инстинкт» души – интуиция, благодаря которой человек каким-то образом чувствует, что существует нечто более высокое, чем он сам; и есть внутренний голос, зовущий нас к прекрасному, доброму и достойному.
Есть люди очень примитивные, которым не хватает доброты и которые не знают ни обычаев, ни правил поведения, никогда не читали законов. Однако каждый человек, каким бы простым он ни был, в глубине души знает, хорошо он поступает или плохо, знает, что, причиняя боль другому, он каким-то образом нарушает внутренний закон.
С помощью пирамиды древние пытались передать идею восхождения, связи с возвышенным.
Название этого геометрического тела не египетское, как обычно считается, а греческое; корень слова «пирамида» – «пир», что значит «огонь». Если мы зажжем спичку, то увидим, что огонь естественно тянется вверх, образуя пирамиду света. Древние греки считали, что египетские пирамиды похожи на огромные, поднимающиеся над горизонтом языки пламени, поэтому они и получили такое название.
Объяснение происхождения пирамиды можно найти в древних книгах Индии. Мы хорошо знаем, что в Индии сохранились трактаты, возраст которых исчисляется тысячелетиями. В индуистской эзотерике существует очень древнее объяснение происхождения пирамиды. Я воспользуюсь простыми рисунками, которые помогут понять все остальное.
Думаю, что нам следует снова обратиться к вещам простым и понятным. Нас всех страшит глобальное загрязнение, и мы хотим снова видеть небесную лазурь, далекие горы, шагать по дорогам, ведущим вверх… Мы нуждаемся в очищении от этой материалистической цивилизации, которая нас подавляет, теснит, сталкивая друг с другом и превращая в толпу. Сегодня нас окружают не храмы и алтари, а горы мусора и грязи; та же грязь – и в воде, и в воздухе. Во многих городах уже действуют замкнутые системы очистки воды, позволяющие использовать одну и ту же воду многократно. Проблема нашего времени – и она не менее актуальна, чем демографический рост или неравномерное расселение людей на земном шаре, – внутреннее загрязнение. Я думаю, что в духовной сфере, в области философии мы снова должны вернуться к простому и ясному. На примере современных философских течений можно увидеть, что посредством множества слов, непонятных терминов и анализа тонких отличий между ними невозможно сделать человека более счастливым. А если философская система не может сделать человека счастливее, если она не способствует улучшению взаимопонимания между людьми, если отношения не становятся лучше, а люди – благороднее, то возникает вопрос: зачем она нужна? Зачем нужны философские доктрины, которые учат нас странным словосочетаниям и заумным определениям, если они не ведут к естественному сближению людей, если один человек, встретив другого, не подаст ему руки? Поэтому, исходя из философии «Нового Акрополя», мы предлагаем вернуться в чистые воды философии, к изначальным элементам, простым и древним, из которых когда-то возникли ясные концепции, подобные христианской заповеди: «Любите друг друга». И это возвращение – наша задача.
Девятиступенчатая пирамида Кукулъкана, «Пернатого змея» в Чичен-Ице. XI в. Мексика, п-ов Юкатан
Вернемся, однако, к знаниям древних индусов. Они считали, что самой первой геометрической фигурой является окружность. Но говорить об окружности – значит говорить и о ее центральной точке, потому что невозможно представить точку без окружности и окружность без точки.
Итак, они предполагали, что окружность имеет свои размеры. Вы прекрасно знаете, что окружность является единственной плоской фигурой, у которой расстояние между любыми ее противоположными (по отношению к центру) точками одинаковы.
(Если мы нарисуем квадрат, то увидим, что его диагонали одинаковы, но отрезки, соединяющие центр с разными точками его сторон, не одинаковы.)
Древние считали, что, хотя перпендикулярные диаметры окружности – горизонтальный и вертикальный – имеют одинаковую длину, но один из них проводится раньше другого и в нашем сознании есть некая временная разница между ними.
Это временное различие создает или устанавливает очень сложную взаимосвязь, о которой мы не будем сейчас говорить, – вы знаете, что на лекциях мы даем только основные представления.
Отношение окружности к ее диаметру дает нам иррациональное число л, отношение неиссякаемое, которое меньше 3,1416 и больше 3,1415, при этом дробная его часть бесконечна. Это и есть причина вращения окружности и одновременно причина вращения Вселенной, то есть декомпенсация и поиск того, чего не имеется.
По представлениям древних индусов, окружность могла вращаться в одну или в другую сторону, то есть вправо или влево; вращение вправо связывали с Вишну, а вращение влево – с Шивой. Вишну – это бог сохранения, бог, поддерживающий все существующее. А Шива – это бог разрушения, бог движения. Вишну и Шива представляют две великие силы Природы: силу, которая сохраняет, и силу, которая разрушает и созидает. После разрушения старого и создания нового сила трансформируется в хранителя того, что ею создано, чтобы по прошествии определенного периода времени зародить внутри себя силу разрушения. Вишну и Шива заключают в себе таинство закона циклов, взаимосвязи смерти и жизни, нового и старого.
Итак, считалось, что круг может вращаться либо в одном, либо в другом направлении.
Представим, что окружность вращается и что речь идет о материальном объекте. Вследствие вращения в структуре возникает напряжение, вызванное центробежной силой. Под воздействием этой силы в какой-то момент на окружности в некоторых местах происходят разрывы, и так образуется новая фигура (1).
При сохраняющемся напряжении вращения эта фигура превращается в то, что в Индии называют свастикой (2). Свастика – не немецкого происхождения, ни в коем случае. Это санскритское название. Существуют две свастики: свастика Вишну и свастика Шивы. Рассмотрим только то, что нас интересует сейчас: как этот процесс развивается дальше. После возникновения фигуры, которая является одной из самых древних и изображена на многих сосудах и памятниках древности, происходит наложение системы на окружающую среду, что ведет к тому, что ее концы в точках излома поднимаются, обретая третье измерение.
Если вы представите себе свастику, то при погружении в воздух ее концы поднимаются, приближаются друг к другу и соединяются в центре (3). Так, по представлениям индусов, рождается пирамида. Другими словами, пирамида с квадратным основанием является первым проявлением в трехмерном пространстве таинства двух измерений и таинства одного измерения, представленного точкой – эмблемой Бога. Точка существует, но сколько измерений она имеет? Математически точка не имеет измерений, однако она существует.
Всем нам хорошо известно, что такое пирамида. Это геометрическое тело, в основании которого находится, например, квадрат, а грани представляют собой треугольники, количество которых равно количеству сторон основания. Позже мы увидим, как образуется пирамида.
Во всех древних цивилизациях пирамида была символом религиозности, независимо от того, идет ли речь о хорошо знакомых нам пирамидах Египта, о пирамидах доколумбовой Америки, пирамидах-алтарях или пирамидах-курганах. Кроме того, пирамида является символом и эмблемой священной горы, то есть это один из самых древних элементов универсального символизма.
Человек изначально ощущал единство Неба и Земли. Их встреча, как полагали люди, возможна на вершинах гор. Кто-то скажет: «Это материалистический подход – думать, что чем выше мы поднимаемся, тем ближе становимся к Богу». Однако, как мы знаем, были времена, когда люди думали, что это действительно так. Вспомним столпников, знаменитых коптских монахов, которые в первые века существования христианства поднимались на высокие колонны, чтобы было легче говорить с Богом. Нам это может показаться смешным – будто у Бога на небесах есть огромное ухо, чтобы слушать то, что говорят люди. Тем не менее, разве глубоко внутри нас не заложена потребность поднимать руки к небу и обращать взгляд ввысь, когда мы говорим о священном, о Боге? Разве это не совершенно естественно? Бог, являясь абсолютом, идеей, можно сказать, находится выше нашего понимания; Он не имеет ни формы, ни облика, Он вне времени и вне пространства. Но в нас присутствует нечто изначальное и инстинктивное, нечто фундаментальное, заставляющее нас чувствовать, что прекрасное – возвышенно, что где-то над нами должно существовать Божественное.
Я думаю, это нечто инстинктивное, заложенное в человеке изначально. Что остается у человека независимо от всех исторических, политических и религиозных перемен, независимо от смены обычаев и навыков? Что остается, кроме основных инстинктов, присущих телу, – инстинктов самосохранения и продолжения рода, которые существовали всегда – как в Риме, так и в Греции, как среди шумеров, так и у ацтеков, как в прошлом, так и в настоящем? Но помимо инстинктов тела есть еще и «инстинкт» души – интуиция, благодаря которой человек каким-то образом чувствует, что существует нечто более высокое, чем он сам; и есть внутренний голос, зовущий нас к прекрасному, доброму и достойному.
Есть люди очень примитивные, которым не хватает доброты и которые не знают ни обычаев, ни правил поведения, никогда не читали законов. Однако каждый человек, каким бы простым он ни был, в глубине души знает, хорошо он поступает или плохо, знает, что, причиняя боль другому, он каким-то образом нарушает внутренний закон.
С помощью пирамиды древние пытались передать идею восхождения, связи с возвышенным.
Название этого геометрического тела не египетское, как обычно считается, а греческое; корень слова «пирамида» – «пир», что значит «огонь». Если мы зажжем спичку, то увидим, что огонь естественно тянется вверх, образуя пирамиду света. Древние греки считали, что египетские пирамиды похожи на огромные, поднимающиеся над горизонтом языки пламени, поэтому они и получили такое название.
Объяснение происхождения пирамиды можно найти в древних книгах Индии. Мы хорошо знаем, что в Индии сохранились трактаты, возраст которых исчисляется тысячелетиями. В индуистской эзотерике существует очень древнее объяснение происхождения пирамиды. Я воспользуюсь простыми рисунками, которые помогут понять все остальное.
Думаю, что нам следует снова обратиться к вещам простым и понятным. Нас всех страшит глобальное загрязнение, и мы хотим снова видеть небесную лазурь, далекие горы, шагать по дорогам, ведущим вверх… Мы нуждаемся в очищении от этой материалистической цивилизации, которая нас подавляет, теснит, сталкивая друг с другом и превращая в толпу. Сегодня нас окружают не храмы и алтари, а горы мусора и грязи; та же грязь – и в воде, и в воздухе. Во многих городах уже действуют замкнутые системы очистки воды, позволяющие использовать одну и ту же воду многократно. Проблема нашего времени – и она не менее актуальна, чем демографический рост или неравномерное расселение людей на земном шаре, – внутреннее загрязнение. Я думаю, что в духовной сфере, в области философии мы снова должны вернуться к простому и ясному. На примере современных философских течений можно увидеть, что посредством множества слов, непонятных терминов и анализа тонких отличий между ними невозможно сделать человека более счастливым. А если философская система не может сделать человека счастливее, если она не способствует улучшению взаимопонимания между людьми, если отношения не становятся лучше, а люди – благороднее, то возникает вопрос: зачем она нужна? Зачем нужны философские доктрины, которые учат нас странным словосочетаниям и заумным определениям, если они не ведут к естественному сближению людей, если один человек, встретив другого, не подаст ему руки? Поэтому, исходя из философии «Нового Акрополя», мы предлагаем вернуться в чистые воды философии, к изначальным элементам, простым и древним, из которых когда-то возникли ясные концепции, подобные христианской заповеди: «Любите друг друга». И это возвращение – наша задача.
Вернемся, однако, к знаниям древних индусов. Они считали, что самой первой геометрической фигурой является окружность. Но говорить об окружности – значит говорить и о ее центральной точке, потому что невозможно представить точку без окружности и окружность без точки.
Итак, они предполагали, что окружность имеет свои размеры. Вы прекрасно знаете, что окружность является единственной плоской фигурой, у которой расстояние между любыми ее противоположными (по отношению к центру) точками одинаковы.
(Если мы нарисуем квадрат, то увидим, что его диагонали одинаковы, но отрезки, соединяющие центр с разными точками его сторон, не одинаковы.)
Древние считали, что, хотя перпендикулярные диаметры окружности – горизонтальный и вертикальный – имеют одинаковую длину, но один из них проводится раньше другого и в нашем сознании есть некая временная разница между ними.
Это временное различие создает или устанавливает очень сложную взаимосвязь, о которой мы не будем сейчас говорить, – вы знаете, что на лекциях мы даем только основные представления.
Отношение окружности к ее диаметру дает нам иррациональное число л, отношение неиссякаемое, которое меньше 3,1416 и больше 3,1415, при этом дробная его часть бесконечна. Это и есть причина вращения окружности и одновременно причина вращения Вселенной, то есть декомпенсация и поиск того, чего не имеется.
По представлениям древних индусов, окружность могла вращаться в одну или в другую сторону, то есть вправо или влево; вращение вправо связывали с Вишну, а вращение влево – с Шивой. Вишну – это бог сохранения, бог, поддерживающий все существующее. А Шива – это бог разрушения, бог движения. Вишну и Шива представляют две великие силы Природы: силу, которая сохраняет, и силу, которая разрушает и созидает. После разрушения старого и создания нового сила трансформируется в хранителя того, что ею создано, чтобы по прошествии определенного периода времени зародить внутри себя силу разрушения. Вишну и Шива заключают в себе таинство закона циклов, взаимосвязи смерти и жизни, нового и старого.
Итак, считалось, что круг может вращаться либо в одном, либо в другом направлении.
Представим, что окружность вращается и что речь идет о материальном объекте. Вследствие вращения в структуре возникает напряжение, вызванное центробежной силой. Под воздействием этой силы в какой-то момент на окружности в некоторых местах происходят разрывы, и так образуется новая фигура (1).
При сохраняющемся напряжении вращения эта фигура превращается в то, что в Индии называют свастикой (2). Свастика – не немецкого происхождения, ни в коем случае. Это санскритское название. Существуют две свастики: свастика Вишну и свастика Шивы. Рассмотрим только то, что нас интересует сейчас: как этот процесс развивается дальше. После возникновения фигуры, которая является одной из самых древних и изображена на многих сосудах и памятниках древности, происходит наложение системы на окружающую среду, что ведет к тому, что ее концы в точках излома поднимаются, обретая третье измерение.
Если вы представите себе свастику, то при погружении в воздух ее концы поднимаются, приближаются друг к другу и соединяются в центре (3). Так, по представлениям индусов, рождается пирамида. Другими словами, пирамида с квадратным основанием является первым проявлением в трехмерном пространстве таинства двух измерений и таинства одного измерения, представленного точкой – эмблемой Бога. Точка существует, но сколько измерений она имеет? Математически точка не имеет измерений, однако она существует.