Страница:
Миссис Харрис посмотрела на конверт:
— Почему вы это делаете для меня?
— Вы мне очень дороги, Элиза. — Кержич снова завладел ее рукой и поднес к губам. — Вы даже себе представить не можете, насколько вы мне дороги…
Что-то в его голосе заставило миссис Харрис насторожиться:
— И все-таки, Эвжен, я побаиваюсь вас.
— Напрасно. — Тот поднял глаза. В них уже не было той искры, которая промелькнула мгновенье назад и насторожила даму.
Хозяйка помолчала.
— Хотите кофе?
— С удовольствием. — Евгений Иванович оживился. — Я пропустил завтрак и ужасно голоден.
— Признаться, я тоже. Вы присоединитесь ко мне?
— Вы ангел!
— Я распоряжусь относительно завтрака и сделаю пару звонков. А вы пока не скучайте. — Миссис Харрис встала.
— Это невозможно, дорогая Элиза! — Кержич прижал руку к сердцу. — Без вас даже солнце тускнеет
Миссис Харрис шутливо погрозила пальчиком, подхватила конверт и скрылась за дверью. Вскоре тихонько зазвякал большой черный телефон в углу. Евгений Иванович дорого бы отдал за то, чтобы узнать, кому она звонит.
2
Глава 10
1
2
3
— Почему вы это делаете для меня?
— Вы мне очень дороги, Элиза. — Кержич снова завладел ее рукой и поднес к губам. — Вы даже себе представить не можете, насколько вы мне дороги…
Что-то в его голосе заставило миссис Харрис насторожиться:
— И все-таки, Эвжен, я побаиваюсь вас.
— Напрасно. — Тот поднял глаза. В них уже не было той искры, которая промелькнула мгновенье назад и насторожила даму.
Хозяйка помолчала.
— Хотите кофе?
— С удовольствием. — Евгений Иванович оживился. — Я пропустил завтрак и ужасно голоден.
— Признаться, я тоже. Вы присоединитесь ко мне?
— Вы ангел!
— Я распоряжусь относительно завтрака и сделаю пару звонков. А вы пока не скучайте. — Миссис Харрис встала.
— Это невозможно, дорогая Элиза! — Кержич прижал руку к сердцу. — Без вас даже солнце тускнеет
Миссис Харрис шутливо погрозила пальчиком, подхватила конверт и скрылась за дверью. Вскоре тихонько зазвякал большой черный телефон в углу. Евгений Иванович дорого бы отдал за то, чтобы узнать, кому она звонит.
2
— Как все-таки причудлива история. — Кержич стоял лицом к огромному стрельчатому окну и задумчиво смотрел в поле. Руки его беспокойно перебегали по спинке изящного стула. — Все мы звенья огромной неразрывной цепи. Только представьте: если бы две тысячи лет назад один человек не зашел в дом к другому, меня бы сейчас здесь не было.
— Что вы имеете в виду? — спросила миссис Харрис, не отрывая глаз от глянцевых страниц модного журнала.
— Я о том, что, если бы Христос не попросил воды именно у Агасфера, ни вас, ни меня, вероятно, не было бы на этом свете.
Хозяйка свела к переносице тонкие брови:
— О чем вы говорите, Эвжен?
Евгений Иванович оторвал взгляд от бескрайнего зеленого поля и, развернув кресло, присел, по обыкновению сведя копчики пальцев.
— Вы помните историю об Агасфере?
— Разумеется. В отличие от вас, я посещаю воскресную мессу.
— Значит, вы знаете, что он отказал обреченному на смерть в глотке воды?
— Знаю. И что?
— А вас не удивляет, что в ответ на его отказ Спаситель даровал ему бессмертие?
— На то Он и Спаситель. — Элиза попыталась пошутить, но. заметив, как серьезен ее собеседник, пожала плечами: — Бессмертие не было ему даровано, оно должно было явиться карой.
Евгений Иванович скривил губы в недоброй улыбке:
— Наказать вечной жизнью? Вот уж поистине странная кара.
Миссис Харрис стала строже:
— Нам не дано об этом судить.
— А разве вы даровали бы мне бессмертие, если бы я отказал вам в последней просьбе?
— Безусловно. Если бы это было в моих силах. — Элиза казалась рассерженной.
— И этим вы хотели бы меня простить или наказать?
— Наказать.
Кержич поднес сложенные домиком пальцы к губам:
— Как это странно… Какое странное совпадение. Остается понять: случайное оно или закономерное.
— Да разве совпадение бывает закономерным?
— Смотря что подразумевать под словом «совпадение»…
Миссис Харрис положила журнал на кушетку рядом с собой и сладко потянулась. Полную, по-девичьи округлую грудь эффектно подчеркивал тонкий полосатый джемпер.
— Вы невозможный человек — заставляете меня обсуждать чудовищные темы. И потом, разве совпадение не является синонимом случайности?
— В общепринятом смысле слова — да. Но ведь я говорю о том, что многие события лишь на первый взгляд предстают перед нами как череда совпадений — счастливых или, наоборот, несчастных. На самом же деле это закономерный ход событий, отправная точка которых скрыта от нашего ведома, равно как мотивы, их связывающие.
— Нет, это слишком сложно для моих бедных мозгов. — Элиза состроила милую гримаску. — Давайте-ка лучше решим, как провести вечер. В последнее время на меня напала хандра, а это губительно для женщины в моем возрасте. Я думаю, что мы можем…
— В вашем возрасте! — Кержич изобразил нечто похожее на улыбку. — Если бы не ваш сын, то я бы не посмел вам дать больше двадцати.
— Тем не менее моему сыну уже двадцать два. — Миссис Харрис посерьезнела. — А ваши комплименты слишком неуклюжи. Скажите хотя бы — не старше двадцати пяти.
Евгений Иванович задумчиво покачал головой:
— Это не комплимент.
Миссис Харрис бросила на собеседника быстрый взгляд:
— Я не пойму, это что — плохо выглядеть молодой?
— Это необъяснимо. Я силюсь понять и не могу.
— Что ж здесь необъяснимого? — Элиза провела ладонями по изгибам тела. — Я возглавляю компанию, которая выпускает средства омоложения и продления жизни. Как, по-вашему, я должна выглядеть в сорок лет? На пятьдесят? — Она засмеялась. — Ответ прост: с самого детства я применяю все то, что предлагаю другим. Именно поэтому мои дела успешны.
— Я слышал, вы хотите запустить новую линию?
— О да! — Хозяйка фабрики оживилась. — Это будет самый настоящий прорыв на рынке биодобавок. Ведь более двадцати лет я провожу эксперимент на себе. Результат налицо. — Она кокетливо погладила щеку, покрытую нежным девичьим румянцем. — Результат на лице. Так почему же не предложить мое открытие другим? Вы уже видели рекламные фото?
— Как же, как же… Мир замер в нетерпении. Сорокалетняя женщина, выглядящая как выпускница колледжа. Хотя многие не верят. — Последние слова прозвучали чуть иронично.
Миссис Харрис потушила улыбку:
— Не верят? Что вы хотите сказать? Что я приказала подретушировать снимки? Но вы же сами видели, я вам сегодня показала…
— Нет, нет! — Евгений Иванович поднял руки. — Просто многие не верят, что вы так… недорого хотите продавать юность.
Элиза удивленно дернула плечиком:
— Не понимаю вас. Что значит дешево? Мне это принесет десятки, а может, и сотни миллионов долларов…
— Да, ЭТО может принести нечто большее, чем деньги.
— Вот как? И что же?
— Власть.
Миссис Харрис вздрогнула, глаза ее полыхнули голубоватым пламенем. Некоторое время в комнате стояла тишина.
— Вы меня смущаете, Эвжен.
— Не более чем вы меня, прекрасная Элиза. — Кержич улыбнулся и, по обыкновению, взял руку хозяйки в свою. — Откройте мне ваш секрет, и я сделаю вас владычицей морской.
— Кем? — Миссис Харрис невольно рассмеялась. — И что вы подразумеваете под словом «секрет»?
— Загадку вашей молодости.
Элиза осторожно вызволила руку:
— Это проще простого: подождите два месяца и купите нашу серию «Омоложение».
Кержич покачал головой. Он откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотнику:
— Неужели все, что вы говорите, — правда?
— Что именно?
— Что вы открыли секрет вечной молодости и хотите его отдать за гроши?
— Интересно, что вы называете грошами? В одной только России, на вашей родине, планируется гигантский ежегодный объем продаж. Я сумею вытеснить с рынка таких конкурентов, как…
— А зачем вам конкурентная борьба? — Голос Евгения Ивановича стал вкрадчивым. — Это изматывает нервы, это превратит вас в жалкую рабу бизнеса.
— Да, но должна я как-то существовать! — Элиза Харрис развела руками. — У меня завод, на реконструкцию которого я взяла кредиты…
— Я все компенсирую. — Кержич взглянул своей собеседнице прямо в глаза.
Миссис Харрис стало не по себе от пристального, изучающего взгляда темных глаз.
— Вы хотите компенсировать все мои затраты? — тихим голосом переспросила она. — Но… зачем сам это?
Евгений Иванович ответил не сразу, казалось, он тщательно обдумывает свой ответ.
— Скажем так: я не хочу, чтобы ваши биодобавки попали на рынок.
Порывисто встав, Элиза прошлась по комнате. Она была очень взволнованна. Наконец остановившись перед креслом своего гостя, она сухо произнесла:
— Мистер Кержич, я весьма ценю ваше расположение. Более приятного собеседника мне вряд ли когда-нибудь доведется встретить. Но если вы немедленно не объяснитесь… Боюсь, тогда нам придется расстаться. — Фраза прозвучала твердо, почти угрожающе.
Евгений Иванович не вскочил вслед за хозяйкой, как того требовали приличия, нет, напротив, он положил ногу на ногу и прикрыл лицо смуглой рукой. Несколько секунд он сидел неподвижно.
Миссис Харрис закусила губу.
— Итак?..
Кержич поднял голову. Лицо его было темно.
— Хорошо. Я расскажу вам. Только сначала хочу предупредить — это не только моя тайна. Узнав ее, вы автоматически становитесь посвященной. Со всеми вытекающими последствиями. Вы понимаете, о чем я хочу сказать?
— Разумеется. В случае моей нескромности вы убьете меня.
Кержич удивился:
— И вы так спокойно говорите об этом?
— Не вижу абсолютно никаких причин для волнений. — Ультрамариновые глаза светились насмешкой.
— Что вы имеете в виду? — спросила миссис Харрис, не отрывая глаз от глянцевых страниц модного журнала.
— Я о том, что, если бы Христос не попросил воды именно у Агасфера, ни вас, ни меня, вероятно, не было бы на этом свете.
Хозяйка свела к переносице тонкие брови:
— О чем вы говорите, Эвжен?
Евгений Иванович оторвал взгляд от бескрайнего зеленого поля и, развернув кресло, присел, по обыкновению сведя копчики пальцев.
— Вы помните историю об Агасфере?
— Разумеется. В отличие от вас, я посещаю воскресную мессу.
— Значит, вы знаете, что он отказал обреченному на смерть в глотке воды?
— Знаю. И что?
— А вас не удивляет, что в ответ на его отказ Спаситель даровал ему бессмертие?
— На то Он и Спаситель. — Элиза попыталась пошутить, но. заметив, как серьезен ее собеседник, пожала плечами: — Бессмертие не было ему даровано, оно должно было явиться карой.
Евгений Иванович скривил губы в недоброй улыбке:
— Наказать вечной жизнью? Вот уж поистине странная кара.
Миссис Харрис стала строже:
— Нам не дано об этом судить.
— А разве вы даровали бы мне бессмертие, если бы я отказал вам в последней просьбе?
— Безусловно. Если бы это было в моих силах. — Элиза казалась рассерженной.
— И этим вы хотели бы меня простить или наказать?
— Наказать.
Кержич поднес сложенные домиком пальцы к губам:
— Как это странно… Какое странное совпадение. Остается понять: случайное оно или закономерное.
— Да разве совпадение бывает закономерным?
— Смотря что подразумевать под словом «совпадение»…
Миссис Харрис положила журнал на кушетку рядом с собой и сладко потянулась. Полную, по-девичьи округлую грудь эффектно подчеркивал тонкий полосатый джемпер.
— Вы невозможный человек — заставляете меня обсуждать чудовищные темы. И потом, разве совпадение не является синонимом случайности?
— В общепринятом смысле слова — да. Но ведь я говорю о том, что многие события лишь на первый взгляд предстают перед нами как череда совпадений — счастливых или, наоборот, несчастных. На самом же деле это закономерный ход событий, отправная точка которых скрыта от нашего ведома, равно как мотивы, их связывающие.
— Нет, это слишком сложно для моих бедных мозгов. — Элиза состроила милую гримаску. — Давайте-ка лучше решим, как провести вечер. В последнее время на меня напала хандра, а это губительно для женщины в моем возрасте. Я думаю, что мы можем…
— В вашем возрасте! — Кержич изобразил нечто похожее на улыбку. — Если бы не ваш сын, то я бы не посмел вам дать больше двадцати.
— Тем не менее моему сыну уже двадцать два. — Миссис Харрис посерьезнела. — А ваши комплименты слишком неуклюжи. Скажите хотя бы — не старше двадцати пяти.
Евгений Иванович задумчиво покачал головой:
— Это не комплимент.
Миссис Харрис бросила на собеседника быстрый взгляд:
— Я не пойму, это что — плохо выглядеть молодой?
— Это необъяснимо. Я силюсь понять и не могу.
— Что ж здесь необъяснимого? — Элиза провела ладонями по изгибам тела. — Я возглавляю компанию, которая выпускает средства омоложения и продления жизни. Как, по-вашему, я должна выглядеть в сорок лет? На пятьдесят? — Она засмеялась. — Ответ прост: с самого детства я применяю все то, что предлагаю другим. Именно поэтому мои дела успешны.
— Я слышал, вы хотите запустить новую линию?
— О да! — Хозяйка фабрики оживилась. — Это будет самый настоящий прорыв на рынке биодобавок. Ведь более двадцати лет я провожу эксперимент на себе. Результат налицо. — Она кокетливо погладила щеку, покрытую нежным девичьим румянцем. — Результат на лице. Так почему же не предложить мое открытие другим? Вы уже видели рекламные фото?
— Как же, как же… Мир замер в нетерпении. Сорокалетняя женщина, выглядящая как выпускница колледжа. Хотя многие не верят. — Последние слова прозвучали чуть иронично.
Миссис Харрис потушила улыбку:
— Не верят? Что вы хотите сказать? Что я приказала подретушировать снимки? Но вы же сами видели, я вам сегодня показала…
— Нет, нет! — Евгений Иванович поднял руки. — Просто многие не верят, что вы так… недорого хотите продавать юность.
Элиза удивленно дернула плечиком:
— Не понимаю вас. Что значит дешево? Мне это принесет десятки, а может, и сотни миллионов долларов…
— Да, ЭТО может принести нечто большее, чем деньги.
— Вот как? И что же?
— Власть.
Миссис Харрис вздрогнула, глаза ее полыхнули голубоватым пламенем. Некоторое время в комнате стояла тишина.
— Вы меня смущаете, Эвжен.
— Не более чем вы меня, прекрасная Элиза. — Кержич улыбнулся и, по обыкновению, взял руку хозяйки в свою. — Откройте мне ваш секрет, и я сделаю вас владычицей морской.
— Кем? — Миссис Харрис невольно рассмеялась. — И что вы подразумеваете под словом «секрет»?
— Загадку вашей молодости.
Элиза осторожно вызволила руку:
— Это проще простого: подождите два месяца и купите нашу серию «Омоложение».
Кержич покачал головой. Он откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотнику:
— Неужели все, что вы говорите, — правда?
— Что именно?
— Что вы открыли секрет вечной молодости и хотите его отдать за гроши?
— Интересно, что вы называете грошами? В одной только России, на вашей родине, планируется гигантский ежегодный объем продаж. Я сумею вытеснить с рынка таких конкурентов, как…
— А зачем вам конкурентная борьба? — Голос Евгения Ивановича стал вкрадчивым. — Это изматывает нервы, это превратит вас в жалкую рабу бизнеса.
— Да, но должна я как-то существовать! — Элиза Харрис развела руками. — У меня завод, на реконструкцию которого я взяла кредиты…
— Я все компенсирую. — Кержич взглянул своей собеседнице прямо в глаза.
Миссис Харрис стало не по себе от пристального, изучающего взгляда темных глаз.
— Вы хотите компенсировать все мои затраты? — тихим голосом переспросила она. — Но… зачем сам это?
Евгений Иванович ответил не сразу, казалось, он тщательно обдумывает свой ответ.
— Скажем так: я не хочу, чтобы ваши биодобавки попали на рынок.
Порывисто встав, Элиза прошлась по комнате. Она была очень взволнованна. Наконец остановившись перед креслом своего гостя, она сухо произнесла:
— Мистер Кержич, я весьма ценю ваше расположение. Более приятного собеседника мне вряд ли когда-нибудь доведется встретить. Но если вы немедленно не объяснитесь… Боюсь, тогда нам придется расстаться. — Фраза прозвучала твердо, почти угрожающе.
Евгений Иванович не вскочил вслед за хозяйкой, как того требовали приличия, нет, напротив, он положил ногу на ногу и прикрыл лицо смуглой рукой. Несколько секунд он сидел неподвижно.
Миссис Харрис закусила губу.
— Итак?..
Кержич поднял голову. Лицо его было темно.
— Хорошо. Я расскажу вам. Только сначала хочу предупредить — это не только моя тайна. Узнав ее, вы автоматически становитесь посвященной. Со всеми вытекающими последствиями. Вы понимаете, о чем я хочу сказать?
— Разумеется. В случае моей нескромности вы убьете меня.
Кержич удивился:
— И вы так спокойно говорите об этом?
— Не вижу абсолютно никаких причин для волнений. — Ультрамариновые глаза светились насмешкой.
Глава 10
1
Титаническое самообладание и невероятное усилие воли, выработанные за годы службы в такой организации, как ФСБ, позволяли Полетаеву не только самостоятельно стоять на ногах, но даже улыбаться. Правда, улыбка казалась несколько кривоватой, но это было почти незаметно. В правой руке подполковник держал странный букетик неряшливо-фиолетовых цветов, лучшие дни которых приходились приблизительно на июль прошлого года, в левой он сжимал упаковку бумажных носовых платков.
Даша почти прошла мимо, когда периферийное зрение выхватило беспомощно-облезлый пучок. За все существование аэропорта Шереметьево-2 вряд ли эти стены видели цветы гаже. Даша невольно заинтересовалась их владельцем. Она перевела глаза чуть выше и с удивлением увидела субъекта, чем-то отдаленно напоминавшего бравого подполковника Полетаева. У субъекта было бледное, отечное лицо, из приоткрытого рта вырывалось прерывистое дыхание, в темно-синих глазах дрожала боль.
Первым желанием было прижать Полетаева к груди и пожалеть, но почти сразу в голову пришла мысль, что это очередная уловка — коварный подполковник решил на этот раз взять жалостью.
Даша поставила дорожную сумку на землю.
— Это мне? — поинтересовалась она, указывая глазами на цветы.
Полетаев медленно перевел затуманенный взгляд на свою правую руку, темные зрачки расширились, словно он впервые увидел, что находится в его руке. Некоторое время он так и стоял, не издавая ни звука, затем огляделся и, заметив невдалеке урну, швырнул букет точно в ее центр.
Даша помрачнела. Ей показалось, что странные действия подполковника носят некий демонстративно-предупредительный характер. Полетаев не стал ее разочаровывать и быстро, насколько позволяло его воспаленное горло, проговорил:
— Можешь ничего не сочинять. Мне звонил Томек и все рассказал.
— Что все?
— Что ты окончательно сошла с ума и… — Приступ кашля не дал ему развить мысль.
Даша воспользовалась возникшей паузой:
— С моим разумом все в полном порядке! Я просто пытаюсь помочь одному человеку избежать несправедливого наказания.
— Я вовсе не это имел в виду…
— А что? — Никаких иных грехов она за собой не помнила.
— Я имею в виду твою карьеру детектива!
Ах, вот оно что!
— А кем, по-твоему, я должна работать, прачкой? Ни на что другое женщина не способна?
— Мы не говорим о женщинах вообще, речь о тебе в частности! — Поскольку Полетаев сипел, его лицо стало совсем синим. — Есть женщины, которые и в космос летают, и рельсы кладут, но ты-то совсем другое дело…
— Какое другое?
— Ты вовсе и не дело! Ты катастрофа, ты… язва сибирская, чума бубонная!
Даша смотрела на разошедшегося собеседника взглядом, полным сожаления.
— Лечиться тебе надо, подполковник. Терминология у тебя какая-то кладбищенская…
— Так ты разве позволишь мне это сделать? Нет, ты прилетишь и вколотишь последний гвоздь в мою могилу…
— В могилу гвозди не заколачивают.
— Ты заколотишь! Костя!
Из тени вынырнул светловолосый молодой человек. Он был похож на сортовой кирпич в кладке — без единого недостатка в породистом лице, но с внешностью, которую невозможно запомнить. Он сразу же напомнил Даше плакаты времен призыва на БАМ. Самого призыва она, конечно, не помнила, но вот о плакатах кое-какие смутные воспоминания остались.
— Да, Сергей Павлович?…
— Костя, отвези нас, пожалуйста, ко мне. Только быстрее, если можно…
— К вам? — «бамовец» явно сомневался.
— Ко мне, ко мне. Это моя старая подруга детства…
— Да ты что, Палыч, обалдел, что ли? — возмутилась Даша. — Какая я тебе подруга детства, тем более старая? Что молодой человек обо мне подумает?
Полетаев вынул из пачки бумажный платок и шумно высморкался.
— Не смеши, бога ради… Этому молодому человеку на тебя совершенно наплевать! Садись, говорю, в машину…
— Нет, подожди, давайте разберемся. — Даша отстранила его горячую руку. — Константин, скажите, вам что, действительно на меня наплевать?
Ответ оказался вполне достойным выпускника высшей школы ФСБ. Молодой человек прищелкнул каблуками и чуть склонил голову:
— Мадам, как начальство прикажет.
— Ах вот вы какие… — Даша нехорошо прищурилась. — В таком случае я отказываюсь ехать туда, где меня будут унижать и оскорблять. Подполковник, приношу вам свои извинения за беспокойство. Идите лечить свои сопли, а я найду себе кого-нибудь помоложе и поздоровее.
Полетаев с тихим рыком сел в машину и громко хлопнул дверцей.
Даша почти прошла мимо, когда периферийное зрение выхватило беспомощно-облезлый пучок. За все существование аэропорта Шереметьево-2 вряд ли эти стены видели цветы гаже. Даша невольно заинтересовалась их владельцем. Она перевела глаза чуть выше и с удивлением увидела субъекта, чем-то отдаленно напоминавшего бравого подполковника Полетаева. У субъекта было бледное, отечное лицо, из приоткрытого рта вырывалось прерывистое дыхание, в темно-синих глазах дрожала боль.
Первым желанием было прижать Полетаева к груди и пожалеть, но почти сразу в голову пришла мысль, что это очередная уловка — коварный подполковник решил на этот раз взять жалостью.
Даша поставила дорожную сумку на землю.
— Это мне? — поинтересовалась она, указывая глазами на цветы.
Полетаев медленно перевел затуманенный взгляд на свою правую руку, темные зрачки расширились, словно он впервые увидел, что находится в его руке. Некоторое время он так и стоял, не издавая ни звука, затем огляделся и, заметив невдалеке урну, швырнул букет точно в ее центр.
Даша помрачнела. Ей показалось, что странные действия подполковника носят некий демонстративно-предупредительный характер. Полетаев не стал ее разочаровывать и быстро, насколько позволяло его воспаленное горло, проговорил:
— Можешь ничего не сочинять. Мне звонил Томек и все рассказал.
— Что все?
— Что ты окончательно сошла с ума и… — Приступ кашля не дал ему развить мысль.
Даша воспользовалась возникшей паузой:
— С моим разумом все в полном порядке! Я просто пытаюсь помочь одному человеку избежать несправедливого наказания.
— Я вовсе не это имел в виду…
— А что? — Никаких иных грехов она за собой не помнила.
— Я имею в виду твою карьеру детектива!
Ах, вот оно что!
— А кем, по-твоему, я должна работать, прачкой? Ни на что другое женщина не способна?
— Мы не говорим о женщинах вообще, речь о тебе в частности! — Поскольку Полетаев сипел, его лицо стало совсем синим. — Есть женщины, которые и в космос летают, и рельсы кладут, но ты-то совсем другое дело…
— Какое другое?
— Ты вовсе и не дело! Ты катастрофа, ты… язва сибирская, чума бубонная!
Даша смотрела на разошедшегося собеседника взглядом, полным сожаления.
— Лечиться тебе надо, подполковник. Терминология у тебя какая-то кладбищенская…
— Так ты разве позволишь мне это сделать? Нет, ты прилетишь и вколотишь последний гвоздь в мою могилу…
— В могилу гвозди не заколачивают.
— Ты заколотишь! Костя!
Из тени вынырнул светловолосый молодой человек. Он был похож на сортовой кирпич в кладке — без единого недостатка в породистом лице, но с внешностью, которую невозможно запомнить. Он сразу же напомнил Даше плакаты времен призыва на БАМ. Самого призыва она, конечно, не помнила, но вот о плакатах кое-какие смутные воспоминания остались.
— Да, Сергей Павлович?…
— Костя, отвези нас, пожалуйста, ко мне. Только быстрее, если можно…
— К вам? — «бамовец» явно сомневался.
— Ко мне, ко мне. Это моя старая подруга детства…
— Да ты что, Палыч, обалдел, что ли? — возмутилась Даша. — Какая я тебе подруга детства, тем более старая? Что молодой человек обо мне подумает?
Полетаев вынул из пачки бумажный платок и шумно высморкался.
— Не смеши, бога ради… Этому молодому человеку на тебя совершенно наплевать! Садись, говорю, в машину…
— Нет, подожди, давайте разберемся. — Даша отстранила его горячую руку. — Константин, скажите, вам что, действительно на меня наплевать?
Ответ оказался вполне достойным выпускника высшей школы ФСБ. Молодой человек прищелкнул каблуками и чуть склонил голову:
— Мадам, как начальство прикажет.
— Ах вот вы какие… — Даша нехорошо прищурилась. — В таком случае я отказываюсь ехать туда, где меня будут унижать и оскорблять. Подполковник, приношу вам свои извинения за беспокойство. Идите лечить свои сопли, а я найду себе кого-нибудь помоложе и поздоровее.
Полетаев с тихим рыком сел в машину и громко хлопнул дверцей.
2
Проклиная свою судьбу, преподносящую ей сплошные неприятности, Даша с более или менее относительными неудобствами добралась до Речного вокзала.
«Стоило родиться и вырасти в Москве, чтобы каждый раз из аэропорта добираться на автобусе», — думала она, ища глазами пункт обмена валюты. Нет, конечно, она не лучше остальных, но все равно обидно, что в твоем родном городе, где без дела околачиваются десятки, если не сотни друзей и знакомых, каждый раз она выбирает того, кто не может ее даже встретить по-человечески.
Присев на скамейку, Даша пыталась сообразить, как ей лучше поступить. Можно, конечно, прямо сразу отправиться на выполнение задания, а потом искать ночлег. Однако лучше подстраховаться. Где же найти пристанище?
Она несколько раз перелистала записную книжку. К семейным вроде как неудобно проситься. А холостые-незамужние…
Книжка полетела обратно в сумку. В прошлый свой приезд она так набедокурила, что рассчитывать на радушный прием вряд ли приходится.
Оставалась родня. Родители все еще были в командировке в Африке, и сейчас в их квартире проживала двоюродная сестра Катя со своей семьей. Катя работала преподавателем английского в школе и отличалась добрым, рассудительным нравом. Наверняка она не выставит ее за порог. Немного повеселев, Даша отыскала автомат и набрала телефон своей собственной квартиры.
— Алло?
Голос у сестры совсем не изменился.
— Катька, привет! Угадай, кто к вам пришел?
— Рыжик, ты откуда? — Кузина искренне обрадовалась ее звонку.
— Из Москвы.
— Ты в Москве? Но почему заранее не предупредила, мы бы тебя встретили…
— Спасибо. Меня уже встретили. — Даша послала очередное мысленное проклятие подполковнику. — Катька, у меня к тебе деликатный вопрос: у вас можно остановиться на пару дней? А то мне деться некуда…
— Господи, ты еще спрашиваешь! В конце концов, это твоя квартира.
— Да я не в этом смысле… — Даше стало неудобно. — Я собиралась ночевать у одного знакомого, но… Короче, не сложилось.
— Личная жизнь или только ночевать? — осведомилась кузина.
— Пока и то и другое.
— Э-э-х! — В Катином голосе слышалась легкая укоризна. — Ну почему ты мне так редко звонишь? Неужели ты думаешь, что раз я работаю в школе, то у меня не может быть интересных контактов? Вот как раз недавно…
Даша чуть отстранила трубку от уха и несколько раз стукнулась затылком о стену. Двоюродная сестра отличалась не только благоразумием и рассудительностью, но и какой-то прямо доисторической строгостью нравов. Катя полагала неприличным, что женщины вообще разводятся, а уж если таковой факт произошел, то разведенной женщине не следует жить одной, а надлежит немедленно вернуться обратно к родителям или, на худой конец, узаконить свои отношения со следующим кавалером. Жизнь одинокой женщины наталкивает и ее самое, и окружающих на крамольные и небезопасные мысли. Даша же после развода к родителям не вернулась, отношения свои узаконивать ни с кем не собиралась, более того, проживала одна в чужой стране, где ее некому было контролировать. Посему при каждом удобном случае Катя предлагала кузине очередную партию кавалеров, да таких завалящих, каких и в Иванове при распродаже оптом не возьмут.
Прошла минута, Даша вернула трубку к уху.
— …очень, очень интересный мужчина! Хотя и он не последний вариант. Вот вчера, например, Гоша сказал, что у них на работе…
— Катя! — Даша решила прервать описание очередного «интересного варианта». — Давай я сейчас подъеду, и ты мне всех их подробно опишешь. Включая количество выпавших зубов и оставшихся волос. А то здесь уже народ собирается.
— Тебе расскажешь… — вздохнула кузина. — Я сейчас ухожу на работу.
— Так уже каникулы! — удивилась Даша. — Или ты еще где-то работаешь?
— А по-твоему, школы в июне закрыты? Сейчас проходят консультации, дополнительные занятия…
— Бедные дети, — вздохнула Даша. — А Гоша?
— Гоша только-только на работу уехал… Как же нам быть? — сестра задумалась. — А знаешь что? Приходи ко мне в школу, подождешь, пока я закончу. Но вечером мы с тобой поговорим серьезно.
Даша с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— Хо-ро-шо! — по слогам произнесла она. — Ты все там же?
— Там же, куда ж мне отсюда…
— Тогда жди.
— Целую, до встречи.
Вытащив карточку из автомата, Даша направилась в метро. Так, с ночлегом она разобралась, теперь надо решить, что делать с клиентом. Как без помощи Полетаева заполучить кассету? Может, нахрапом взять? А что, прийти к этим Римерам, позвонить в дверь и прямо с порога: «Мол, здрасте вам, я от пана Чижика, он попросил передать ему кассету с вашей поездкой. Вашу тетю, его жену убили, теперь это вещественное доказательство, извольте выдать».
«Выдаст или нет?»
Подошел поезд. Примостившись в конце полупустого вагона, Даша достала из сумочки карманный атлас Москвы. «Бог не выдаст, свинья не съест».
Поплевав на палец, она принялась искать улицу, где проживал племянник Чижика. Если он заодно с сестрой Чижика, то не видать ей кассеты как своих собственных ушей. А что же тогда делать? Договор она заключила, деньги в значительной мере, потратила, а к выполнению задания даже не приступала. То-то радости будет у начальника. Нет, нет, любой ценой необходимо добыть эту кассету. Может, выкрасть? Хрен чего ей Римеры отдадут!
На Белорусской Даша вышла и, перейдя на кольцевую линию, задумалась. Направо, в сторону Краснопресненской, — к сестре; налево, в сторону Новослободской, — к семейству Римеров. Даша посмотрела на часы. У Кати сейчас начнутся консультации, потом дополнительные занятия… Нет, к сестре она всегда успеет, надо попробовать заехать к Римерам. Ну хотя бы на разведку. А вдруг кто-нибудь из них выйдет на улицу, и тогда можно попытаться завязать знакомство. Соврать, что хочет купить косметику, или чем там госпожа Ример торгует… Лучше, конечно, чтобы вышел сам племянник — с мужчиной контакт установить намного проще. Например, можно уронить сумку или упасть, подвернуть ногу… и трам-пара-рам! «Могу я вам чем-то помочь?» — «Ах, спасибо. А как вас зовут?» — «Николай Ример». — «Не может быть! Вот вы-то мне и нужны!» Через полчаса кассета у нее в кармане.
Новая идея придала новые силы. К дому Римеров Даша почти прибежала. Но прямо у порога столкнулась с первой проблемой — на двери подъезда был кодовый замок. Проблемой номер два являлось отсутствие у нее фотографии четы Римеров. Не падать же ей перед каждым выходящим мужчиной с криком: «Спасите, помогите!»
К двери подъезда подошла старушка и принялась шарить в сумке.
— А у вас ключа нет? — Старушка подслеповато смотрела на рыжеволосую женщину, топчущуюся с дорожной сумкой в руках. — Че-то не могу никак свой найти…
— Нет. — Даша застенчиво улыбнулась. — Я в гости приехала, а хозяева, наверное, еще не пришли…
— В какую квартиру-то?
— В восемьдесят четвертую…
— А-а-а… — Взгляд старушки стал хитрым и ощупывающим. — Все ясно. Они же вроде как опять за границу уехали?
Даше стало нехорошо. Этого еще не хватало. Перед вылетом ей и в голову не пришло проверить, в Москве ли Римеры.
— Да нет. — Она попыталась не выдать волнение. — Они уже вернулись.
Любопытная соседка отыскала свои ключи.
— Ну, пойдем, раз пришла…
Придерживая дверь, Даша лихорадочно пыталась сообразить, что же ей делать дальше. Черт бы побрал эту старуху. Хоть бы она жила на другом этаже…
— Заходи, нам на девятый.
— Спасибо. — Даша просто поражалась своему самообладанию. Интересно, что она будет делать, когда Римеры откроют ей дверь?
В кабине лифта Даша вымученно улыбалась и пялилась на оргалитовую стену, содержащую весь традиционный набор дворовой росписи: спорт, мат, графити, попытки поджога.
— Вот и приехали. Звони. — Старушка повесила авоськи на прибитый рядом с дверью крючок. — Если хозяин музыкой не гремит, так сразу услышит. А то, бывает, звонишь, звонишь, а они будто умерли. И звонок у них что трель канареечная — рядом будешь стоять, не услышишь. А сам еще свою молотилку включит — и бу-бу-бу, бу-бу-бу… На первом этаже слышно.
Даша кивала головой, соглашаясь со справедливостью всех претензий, и делала вид, что изо всех сил жмет кнопку звонка.
— Что, нет никого? — Старушка уже зашла к себе. — Ну если деваться некуда, так у меня подожди…
— Нет! — Даша яростно замотала головой. — Спасибо вам огромное, но я лучше во дворе подожду.
— Ну как знаешь. — Соседка была явно разочарована. — А то чаю выпили бы, покалякали. У меня вон и племянник в гостях…
Ну да, только племянников ей не хватало!
— Вы знаете, я пока в магазин схожу, а если мои друзья и к тому времени не появятся, тогда обязательно зайду.
— Ну, ну… — Старушка не собиралась закрывать дверь. — А ты чья подружка-то: ее или, может, его? — Она многозначительно подмигнула.
«Да провались ты пропадом!» — подумала Даша.
— Что вы! Я привезла им привет от их чешских родственников. Вот хочу передать.
— Из самой Чехословакии? — Старушка все еще жила терминологией времен Варшавского блока. — И как там?
— Все нормально. — Даша пыталась сократить диалог до минимума.
Ей уже казалось, что за дверью слышны звуки приближающихся шагов. Может, это хозяева услышали, что кто-то разговаривает у них под дверью, и спешат выяснить кто. А старушка словно прилипла к порогу. Тогда Даша решилась на крайние меры:
— Ой, у вас, по-моему, телефон звонит.
— Телефон? — Соседка метнулась в глубь квартиры.
Даша же стремглав припустилась по лестнице. Желание унести ноги было настолько велико, что она даже не рискнула вызвать лифт, преодолев девять этажей за четыре с половиной секунды. Из подъезда Даша вылетела со скоростью мяча для боулинга. Пробежав еще несколько метров, она рухнула на скамейку и осмотрелась. За ней никто не гнался.
С трудом отдышавшись, Даша достала из сумки бутылку минеральной воды и сделала несколько глотков. Нет, с такими нервами ей никогда в жизни не стать детективом. Просто позор какой-то. Она автоматически подняла голову и посмотрела на окна девятого этажа. Конечно, надо бы вернуться и все-таки попытаться поговорить с Римерами, но… Даша сморщилась и потерла правую сторону зада, отбитую тяжеленной сумкой во время бега по лестнице.
Посидев еще немного, она встала, вскинула сумку на плечо и, прихрамывая, направилась к дороге ловить такси.
Отличное начало, нечего сказать.
«Стоило родиться и вырасти в Москве, чтобы каждый раз из аэропорта добираться на автобусе», — думала она, ища глазами пункт обмена валюты. Нет, конечно, она не лучше остальных, но все равно обидно, что в твоем родном городе, где без дела околачиваются десятки, если не сотни друзей и знакомых, каждый раз она выбирает того, кто не может ее даже встретить по-человечески.
Присев на скамейку, Даша пыталась сообразить, как ей лучше поступить. Можно, конечно, прямо сразу отправиться на выполнение задания, а потом искать ночлег. Однако лучше подстраховаться. Где же найти пристанище?
Она несколько раз перелистала записную книжку. К семейным вроде как неудобно проситься. А холостые-незамужние…
Книжка полетела обратно в сумку. В прошлый свой приезд она так набедокурила, что рассчитывать на радушный прием вряд ли приходится.
Оставалась родня. Родители все еще были в командировке в Африке, и сейчас в их квартире проживала двоюродная сестра Катя со своей семьей. Катя работала преподавателем английского в школе и отличалась добрым, рассудительным нравом. Наверняка она не выставит ее за порог. Немного повеселев, Даша отыскала автомат и набрала телефон своей собственной квартиры.
— Алло?
Голос у сестры совсем не изменился.
— Катька, привет! Угадай, кто к вам пришел?
— Рыжик, ты откуда? — Кузина искренне обрадовалась ее звонку.
— Из Москвы.
— Ты в Москве? Но почему заранее не предупредила, мы бы тебя встретили…
— Спасибо. Меня уже встретили. — Даша послала очередное мысленное проклятие подполковнику. — Катька, у меня к тебе деликатный вопрос: у вас можно остановиться на пару дней? А то мне деться некуда…
— Господи, ты еще спрашиваешь! В конце концов, это твоя квартира.
— Да я не в этом смысле… — Даше стало неудобно. — Я собиралась ночевать у одного знакомого, но… Короче, не сложилось.
— Личная жизнь или только ночевать? — осведомилась кузина.
— Пока и то и другое.
— Э-э-х! — В Катином голосе слышалась легкая укоризна. — Ну почему ты мне так редко звонишь? Неужели ты думаешь, что раз я работаю в школе, то у меня не может быть интересных контактов? Вот как раз недавно…
Даша чуть отстранила трубку от уха и несколько раз стукнулась затылком о стену. Двоюродная сестра отличалась не только благоразумием и рассудительностью, но и какой-то прямо доисторической строгостью нравов. Катя полагала неприличным, что женщины вообще разводятся, а уж если таковой факт произошел, то разведенной женщине не следует жить одной, а надлежит немедленно вернуться обратно к родителям или, на худой конец, узаконить свои отношения со следующим кавалером. Жизнь одинокой женщины наталкивает и ее самое, и окружающих на крамольные и небезопасные мысли. Даша же после развода к родителям не вернулась, отношения свои узаконивать ни с кем не собиралась, более того, проживала одна в чужой стране, где ее некому было контролировать. Посему при каждом удобном случае Катя предлагала кузине очередную партию кавалеров, да таких завалящих, каких и в Иванове при распродаже оптом не возьмут.
Прошла минута, Даша вернула трубку к уху.
— …очень, очень интересный мужчина! Хотя и он не последний вариант. Вот вчера, например, Гоша сказал, что у них на работе…
— Катя! — Даша решила прервать описание очередного «интересного варианта». — Давай я сейчас подъеду, и ты мне всех их подробно опишешь. Включая количество выпавших зубов и оставшихся волос. А то здесь уже народ собирается.
— Тебе расскажешь… — вздохнула кузина. — Я сейчас ухожу на работу.
— Так уже каникулы! — удивилась Даша. — Или ты еще где-то работаешь?
— А по-твоему, школы в июне закрыты? Сейчас проходят консультации, дополнительные занятия…
— Бедные дети, — вздохнула Даша. — А Гоша?
— Гоша только-только на работу уехал… Как же нам быть? — сестра задумалась. — А знаешь что? Приходи ко мне в школу, подождешь, пока я закончу. Но вечером мы с тобой поговорим серьезно.
Даша с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— Хо-ро-шо! — по слогам произнесла она. — Ты все там же?
— Там же, куда ж мне отсюда…
— Тогда жди.
— Целую, до встречи.
Вытащив карточку из автомата, Даша направилась в метро. Так, с ночлегом она разобралась, теперь надо решить, что делать с клиентом. Как без помощи Полетаева заполучить кассету? Может, нахрапом взять? А что, прийти к этим Римерам, позвонить в дверь и прямо с порога: «Мол, здрасте вам, я от пана Чижика, он попросил передать ему кассету с вашей поездкой. Вашу тетю, его жену убили, теперь это вещественное доказательство, извольте выдать».
«Выдаст или нет?»
Подошел поезд. Примостившись в конце полупустого вагона, Даша достала из сумочки карманный атлас Москвы. «Бог не выдаст, свинья не съест».
Поплевав на палец, она принялась искать улицу, где проживал племянник Чижика. Если он заодно с сестрой Чижика, то не видать ей кассеты как своих собственных ушей. А что же тогда делать? Договор она заключила, деньги в значительной мере, потратила, а к выполнению задания даже не приступала. То-то радости будет у начальника. Нет, нет, любой ценой необходимо добыть эту кассету. Может, выкрасть? Хрен чего ей Римеры отдадут!
На Белорусской Даша вышла и, перейдя на кольцевую линию, задумалась. Направо, в сторону Краснопресненской, — к сестре; налево, в сторону Новослободской, — к семейству Римеров. Даша посмотрела на часы. У Кати сейчас начнутся консультации, потом дополнительные занятия… Нет, к сестре она всегда успеет, надо попробовать заехать к Римерам. Ну хотя бы на разведку. А вдруг кто-нибудь из них выйдет на улицу, и тогда можно попытаться завязать знакомство. Соврать, что хочет купить косметику, или чем там госпожа Ример торгует… Лучше, конечно, чтобы вышел сам племянник — с мужчиной контакт установить намного проще. Например, можно уронить сумку или упасть, подвернуть ногу… и трам-пара-рам! «Могу я вам чем-то помочь?» — «Ах, спасибо. А как вас зовут?» — «Николай Ример». — «Не может быть! Вот вы-то мне и нужны!» Через полчаса кассета у нее в кармане.
Новая идея придала новые силы. К дому Римеров Даша почти прибежала. Но прямо у порога столкнулась с первой проблемой — на двери подъезда был кодовый замок. Проблемой номер два являлось отсутствие у нее фотографии четы Римеров. Не падать же ей перед каждым выходящим мужчиной с криком: «Спасите, помогите!»
К двери подъезда подошла старушка и принялась шарить в сумке.
— А у вас ключа нет? — Старушка подслеповато смотрела на рыжеволосую женщину, топчущуюся с дорожной сумкой в руках. — Че-то не могу никак свой найти…
— Нет. — Даша застенчиво улыбнулась. — Я в гости приехала, а хозяева, наверное, еще не пришли…
— В какую квартиру-то?
— В восемьдесят четвертую…
— А-а-а… — Взгляд старушки стал хитрым и ощупывающим. — Все ясно. Они же вроде как опять за границу уехали?
Даше стало нехорошо. Этого еще не хватало. Перед вылетом ей и в голову не пришло проверить, в Москве ли Римеры.
— Да нет. — Она попыталась не выдать волнение. — Они уже вернулись.
Любопытная соседка отыскала свои ключи.
— Ну, пойдем, раз пришла…
Придерживая дверь, Даша лихорадочно пыталась сообразить, что же ей делать дальше. Черт бы побрал эту старуху. Хоть бы она жила на другом этаже…
— Заходи, нам на девятый.
— Спасибо. — Даша просто поражалась своему самообладанию. Интересно, что она будет делать, когда Римеры откроют ей дверь?
В кабине лифта Даша вымученно улыбалась и пялилась на оргалитовую стену, содержащую весь традиционный набор дворовой росписи: спорт, мат, графити, попытки поджога.
— Вот и приехали. Звони. — Старушка повесила авоськи на прибитый рядом с дверью крючок. — Если хозяин музыкой не гремит, так сразу услышит. А то, бывает, звонишь, звонишь, а они будто умерли. И звонок у них что трель канареечная — рядом будешь стоять, не услышишь. А сам еще свою молотилку включит — и бу-бу-бу, бу-бу-бу… На первом этаже слышно.
Даша кивала головой, соглашаясь со справедливостью всех претензий, и делала вид, что изо всех сил жмет кнопку звонка.
— Что, нет никого? — Старушка уже зашла к себе. — Ну если деваться некуда, так у меня подожди…
— Нет! — Даша яростно замотала головой. — Спасибо вам огромное, но я лучше во дворе подожду.
— Ну как знаешь. — Соседка была явно разочарована. — А то чаю выпили бы, покалякали. У меня вон и племянник в гостях…
Ну да, только племянников ей не хватало!
— Вы знаете, я пока в магазин схожу, а если мои друзья и к тому времени не появятся, тогда обязательно зайду.
— Ну, ну… — Старушка не собиралась закрывать дверь. — А ты чья подружка-то: ее или, может, его? — Она многозначительно подмигнула.
«Да провались ты пропадом!» — подумала Даша.
— Что вы! Я привезла им привет от их чешских родственников. Вот хочу передать.
— Из самой Чехословакии? — Старушка все еще жила терминологией времен Варшавского блока. — И как там?
— Все нормально. — Даша пыталась сократить диалог до минимума.
Ей уже казалось, что за дверью слышны звуки приближающихся шагов. Может, это хозяева услышали, что кто-то разговаривает у них под дверью, и спешат выяснить кто. А старушка словно прилипла к порогу. Тогда Даша решилась на крайние меры:
— Ой, у вас, по-моему, телефон звонит.
— Телефон? — Соседка метнулась в глубь квартиры.
Даша же стремглав припустилась по лестнице. Желание унести ноги было настолько велико, что она даже не рискнула вызвать лифт, преодолев девять этажей за четыре с половиной секунды. Из подъезда Даша вылетела со скоростью мяча для боулинга. Пробежав еще несколько метров, она рухнула на скамейку и осмотрелась. За ней никто не гнался.
С трудом отдышавшись, Даша достала из сумки бутылку минеральной воды и сделала несколько глотков. Нет, с такими нервами ей никогда в жизни не стать детективом. Просто позор какой-то. Она автоматически подняла голову и посмотрела на окна девятого этажа. Конечно, надо бы вернуться и все-таки попытаться поговорить с Римерами, но… Даша сморщилась и потерла правую сторону зада, отбитую тяжеленной сумкой во время бега по лестнице.
Посидев еще немного, она встала, вскинула сумку на плечо и, прихрамывая, направилась к дороге ловить такси.
Отличное начало, нечего сказать.
3
В школу, где когда-то училась сама и где теперь работала ее двоюродная сестра, Даша приехала в крайне подавленном настроении.
— Вы к кому? — остановил ее охранник, неодобрительно поглядывая на багаж.
— К Переверзевой. Екатерине Юрьевне. — Даша оглядела вестибюль. — Она английский преподает, я ее сестра.
— А-а-а… — мужчина смягчился. — Тогда другое дело. Поднимайтесь на второй этаж и сразу направо, там увидите лингафонный кабинет…
— Я знаю, — кивнула Даша. — Я здесь училась.
— Тем более. А сумочку можете у меня оставить.
Обрадовавшись возможности хоть на какое-то время избавиться от тяжелой ноши, путешественница запихнула свой багаж между столом и стеной и похромала к лестнице.
В коридоре было тихо — шли занятия. Даша решила дождаться звонка. Некоторое время она предавалась размышлениям о собственной судьбе и изучению школьных стенных газет. И то и другое вызвало сожаление. Через десять минут раздался звук, от которого у Даши подкосились ноги. Она подняла глаза: звонок висел у нее прямо над ухом. И сразу же академическая тишина взорвалась пронзительным гомоном.
Даша поморщилась и прислонилась к стене, дабы шестнадцатилетние слоны не смели ее ненароком. Когда наконец последний млекопитающий проскакал мимо, она рискнула заглянуть в кабинет.
Кузина в белоснежной блузке и темно-синем костюме сосредоточенно перебирала лежащие стопкой тетради.
— Вы к кому? — остановил ее охранник, неодобрительно поглядывая на багаж.
— К Переверзевой. Екатерине Юрьевне. — Даша оглядела вестибюль. — Она английский преподает, я ее сестра.
— А-а-а… — мужчина смягчился. — Тогда другое дело. Поднимайтесь на второй этаж и сразу направо, там увидите лингафонный кабинет…
— Я знаю, — кивнула Даша. — Я здесь училась.
— Тем более. А сумочку можете у меня оставить.
Обрадовавшись возможности хоть на какое-то время избавиться от тяжелой ноши, путешественница запихнула свой багаж между столом и стеной и похромала к лестнице.
В коридоре было тихо — шли занятия. Даша решила дождаться звонка. Некоторое время она предавалась размышлениям о собственной судьбе и изучению школьных стенных газет. И то и другое вызвало сожаление. Через десять минут раздался звук, от которого у Даши подкосились ноги. Она подняла глаза: звонок висел у нее прямо над ухом. И сразу же академическая тишина взорвалась пронзительным гомоном.
Даша поморщилась и прислонилась к стене, дабы шестнадцатилетние слоны не смели ее ненароком. Когда наконец последний млекопитающий проскакал мимо, она рискнула заглянуть в кабинет.
Кузина в белоснежной блузке и темно-синем костюме сосредоточенно перебирала лежащие стопкой тетради.