- В порядке, как же, в порядке! Ничего не в порядке! А если бы это не был я?
- Но ведь это ты? Давай не будем ссориться. Лучше скажи, как дела?
- Никак. Ничего не происходит, - пожаловался я. - Уже сам не знаю, что делать. Может, я все-таки не прав? - Мы немного помолчали. - Тебе хватает еды? - попытался я сменить тему.
- Более чем. Не ври, я тебе не верю, я же чувствую, что-то происходит. Но ты же все равно ничего мне не скажешь...
- Вот и неправда. Я был в Швеции, прекрасная страна, чисто, как в послеродовом отделении, и повсюду большие невинные и наивные дети. Меня так и подмывало уговорить кого-нибудь из них сыграть партию в покер. Вернулся бы с целым состоянием.
- Узнал что-нибудь?
- Немного. Похоже, что именно там Робинс обзавелся своим талантом. Может, наглотался свежего шведского воздуха?
- Хватит дурачиться, у тебя слабое чувство юмора! - сварливо проговорила она, но я почувствовал, что мне удалось ее слегка развеселить. Самый подходящий момент, чтобы попрощаться.
- Послушай, мне пора. У меня встреча. Постараюсь позвонить завтра, и уже безо всяких сюрпризов, хорошо?
- Хорошо, хорошо! Зануда ты. Жду звонка! - Она первой бросила трубку. Я положил свою и добавил еще несколько монет, иначе кабина меня бы не выпустила. Часы показывали двенадцать с минутами, я быстро вернулся к машине и направился в сторону эксклюзивного района Санта Тереза, где жила Лиретта. Когда я наконец добрался до ворот с номером пятнадцать, я опаздывал на пять минут. Охранник в старомодном мундире и фуражке с золотым околышем с достоинством вышел из будки и приблизился к моей машине:
- С кем имею честь?
- Моя фамилия Йитс.
- Спасибо. - Он повернулся и пошел назад. Информацию он проверял не с помощью терминала, а по телефону, явно гордясь подобной архаикой. Разговор продолжался минуты три, хотя я дал бы голову на отсечение, что большую ее часть заняли ритуальные выражения взаимной вежливости. Наконец он вернулся:
- Мисс Ней вас ждет.
Я медленно подошел у воротам и начал открывать их вручную, будучи готовым к тому, что они заскрипят, но столь пронзительный скрежет застал меня врасплох. Однако я протиснулся в щель и побежал по усыпанной гравием а как же иначе! - дорожке к большому зданию, видневшемуся сквозь ветви деревьев и усыпанные желтыми колокольчиками кусты. Пришлось еще немного подождать у дверей, прежде чем мне открыла горничная, та самая, с которой я разговаривал. Она провела меня в салон и испарилась. Я предположил, что сейчас еще немного подожду и все закончится без свидания с Лиреттой, но почти одновременно с уходом горничной открылась другая дверь и вошла хозяйка. Она была скромно одета - светлые брюки и широкая блуза из какого-то тонкого материала. Слегка вьющиеся волосы были перевязаны лентой под цвет брюк. Что бы я ни имел против нее, я вынужден был признать, что она весьма симпатичная.
- Здравствуйте. Прошу прощения за этот церемониал у ворот. Мой импресарио считает, что я должна быть недоступна. Он сам подбирает обслуживающий персонал и сам их дрессирует.
Она протянула мне маленькую руку, но рукопожатие ее оказалось неожиданно крепким. Она смотрела мне прямо в глаза. Я удивился, как мог не замечать в кино жесткого блеска на дне ее больших серых глаз. Впрочем, она быстро опустила веки и повернулась, показывая на длинный, фантастическим образом изогнутый диван, сама же подошла к домофону и шепнула что-то в микрофон, а затем села напротив меня, закинув ногу на ногу и обхватив колени руками. Я почувствовал, что от нее исходит нечто неуловимое. Она молчала, ожидая, пока я скажу, с чем пришел.
- Меня зовут Оуэн Йитс...
- "И я частный детектив", - закончила она за меня. - Ведь я это проверила, прежде чем согласиться на визит. Я даже когда-то о вас читала. Умираю от любопытства. - Она улыбнулась.
- Несколько дней назад покончил с собой один парень. Он был в вас влюблен. Родители не верят в самоубийство и наняли меня, чтобы я всесторонне все расследовал. Сперва я исключил возможность убийства, теперь пытаюсь доказать самоубийство. Вам что-нибудь говорит фамилия Верни?
Она ненадолго задумалась, прежде чем ответить.
- Знаете... Фамилия мне знакома, но идет ли речь именно о нем... - она пожала плечами, - не знаю. Я могла бы проверить в компьютере, хотите?
- Конечно, прошу вас. Это могло бы мне помочь. - Я старался, чтобы она мне поверила, но не был уверен, не играем ли мы оба. В таком случае мои акции стоили не слишком высоко. Она была профессионалом, и притом высшего класса.
Лиретта встала и, подойдя к терминалу, ввела фамилию. Несколько секунд спустя она включила принтер и, вынув из него лист бумаги, подошла ко мне.
- Есть три человека с такой фамилией, которые мне писали. В ответ они получили стандартный текст, записанный на диске с моей фотографией. У меня таких, - она махнула рукой, - несколько тысяч. Это кто-то из них?
- Нет, - я отдал ей листок, - его звали Уильям. - Я смотрел ей в глаза.
- В таком случае мне он вообще незнаком. Я и тех-то троих, - она показала подбородком на лежащий на столике листок, - можно сказать, не знаю, а уж Уильяма - точно нет. Хотите травяного чая? - Она показала пальцем куда-то мне за спину. Я обернулся и увидел открытую дверь и горничную с подносом. В воздухе почувствовался своеобразный запах трав. Я повернулся к Лиретте и кивнул:
- С удовольствием. Но у меня больше нет к вам вопросов. Если вы хотели увидеть детектива за работой - что ж, не вышло. Впрочем, я вовсе и не надеялся, что что-то у вас выясню. Я вынужден был прийти просто для очистки совести.
- Скажем просто, что вы в меня влюблены, хорошо? Мне будет приятно, а вам эта роль, надеюсь, понравится, - улыбнулась она.
Она вела себя неискренне. Да, есть такой тип фальшивых насквозь девиц, которые говорят тебе в глаза: "Я знаю, что ты в меня влюблен!" - и ждут, что ты станешь делать. Если подтвердишь, то она права, а если возразишь, значит, маскируешься. И все это говорится таким непринужденным, небрежным тоном, что хочется выскочить в ванную и прополоскать желудок проточной водой. Но Лиретта не была такой глупышкой, какую играла.
- Я уже в том возрасте, когда тщательно выбирают предметы своих чувств, что означает, что мне уже не до вздохов и серенад под балконом. Я должен действовать быстро и безошибочно. В вас я бы не влюбился. Слишком велика вероятность потерпеть неудачу. - Я встал и пошел за ней к столику, на котором горничная уже расставляла чашки и несколько маленьких чайников.
- Это очень хорошо. - Лиретта повернулась ко мне и посмотрела на меня совсем иначе, чем прежде. - Глубокие вздохи портят мне прическу, а серенады не доходят сквозь стекла.
Горничная бесшумно исчезла из комнаты. Лиретта стояла в полушаге от меня, расположившись именно так, чтобы не дать мне испортить всю сцену. Я должен был прыгнуть и заключить ее в объятия. Впиться ей в губы в страстном поцелуе, а потом сорвать с нее блузку и потащить на диван. Изогнутые формы мебели гарантировали непередаваемые ощущения.
Немая сцена затягивалась. В конце концов я двинулся к столику, опасаясь, что Лиретта перехватит инициативу и сама потащит меня на диван. Это уже не был тот невинный ребенок, игра которого заставляла слезы зрителей потоками изливаться из кинозалов.
- У вас есть мята? - Я показал на стоявшие на столике чайники.
Она посмотрела на меня и спокойно сказала:
- Вали отсюда.
Почувствовав себя несколько увереннее, я плеснул немного жидкости из ближайшего чайника в чашку и, сделав глоток, поставил ее на столик.
- Пока. Похоже, вам приходит конец. Нервы, - пояснил я. - А нервы - это значит алкоголь, наркотики... И в могилу.
Повернувшись, я направился к выходу. Я думал, она швырнет в меня чайником, но она сдержалась, хотя я чувствовал, что пиджак у меня на спине начинает тлеть под ее взглядом. Выйдя из дома, я глубоко вздохнул и сел в машину. Охранник, видимо, уже успел получить соответствующие инструкции, поскольку открыл ворота быстро и без лишних церемоний.
Доехав до ближайшей будки, я заперся в ней. Она была в значительно лучшем состоянии, чем та, из которой я звонил утром. Услышав голос автоответчика, я сказал:
- Колдуэлл. "Акр Господа Бога", - и повесил трубку. Подождав минуту, я снова набрал тот же номер. Как и в прошлый раз, Пима ответила, не дав дослушать первого гудка.
- Что случилось? - крикнула она.
- Ничего, не волнуйся. Я забыл тебя спросить, как звали врача Джорджа.
- Скинни. Тоже Джордж. Он живет на Хот-Холм. Сошлись на меня. - В ее голосе слышались колеблющиеся нотки. Я обещал себе быстро об этом забыть.
- А где он работает? Или только частная практика?
- В третьей городской. Должен быть на работе. Что-то сдвинулось с места?
- Кое-что, - уклончиво сказал я.
Она немного помолчала, а потом спросила:
- Ты не мог бы приехать?
- Сейчас нет. У меня напряженный график. Но уже скоро должно что-то проясниться. В самом деле! - Самое смешное, что я и действительно так чувствовал.
- Ну ладно. Знаешь, у меня было желание тебе позвонить... - Она замолчала, ожидая моей реакции. Я содрогнулся, словно с потолка потекла ледяная вода.
- Не делай этого. Во-первых, я не живу дома. Мне пришлось уехать. Во-вторых, так ты наверняка выдашь свое убежище. Очень тебя прошу. Учти, что я уже стар и у меня нет времени искать себе другую, такую как ты.
- Хи-хи! - прощебетала она. - Верю, верю. Впрочем, ты же крутишься среди двойников, может, найдешь там... - внезапно это перестало быть смешным, и Пима это почувствовала, - еще одного... Ох, извини! Глупая я. Одиночество просто уже действует мне на мозг, больше не буду. Знаешь, что я сейчас делаю?
Я немного подумал - мне очень хотелось отгадать, я даже скривился от умственных усилий.
- Читаешь Бабеля?
Трубка молчала.
- Пима! Пи...
- Не кричи, я здесь. Ты меня просто ошеломил. Откуда ты знал?
- Все просто. Тебе скучно, и из любопытства ты берешь с полки книги, которые я называю. Наверное, я бы на твоем месте тоже так делал.
- Ты неподражаем, - серьезно сказала она. - С нетерпением жду очередного разговора, ибо он будет на букву "Д". Может, Дефо? А?
- Может быть. Ну так что? До завтра?
- Раз уж надо - значит, до утра.
Мы оба чего-то ждали, в конце концов, я первым положил трубку. Пришлось выписать чек, поскольку у меня не хватило мелочи; автомат, как обычно, попросил взнос в пользу нуждающихся, я поддался и добавил несколько центов. Несколько мгновений я колебался, не позвонить ли Скинни и договориться, но решил поехать и побеседовать с ним без предупреждения.
Развернувшись, я еще раз проехал мимо ворот владений Лиретты. Тип в будке бросил на меня мрачный взгляд, я прицелился в него средним пальцем правой руки и с огромным удовлетворением увидел, что его аж подбросило на стуле. Выехав на внутреннюю объездную трассу, я объехал часть города, чтобы снова нырнуть в него, но уже с юго-запада. Из автомата возле ворот больницы я позвонил на коммутатор и попросил соединить с доктором Скинни. Доктор, однако, не отвечал. Я снова соединился с коммутатором и велел позвать к телефону кого-нибудь из администрации. На этот раз пошло лучше. Ответила медсестра.
- Добрый день, сестра. Вы не видели доктора Скинни?
- Насколько я знаю, он взял отпуск. Сейчас проверю. - Она на несколько мгновений замолчала. - Да, вчера утром он взял две недели отпуска. Что-нибудь ему передать?
- Нет, это сугубо личный вопрос. Он уехал или?..
- Не знаю. Подождите. - Она снова отложила трубку, на этот раз на более долгое время. - Алло? Он уехал, вернется через двенадцать дней. Адреса не оставил. Что-нибудь еще?
- Не-ет... Большое спасибо. До свидания. - Я попрощался уже только с телефоном, поскольку сестра молниеносно отключилась.
Вернувшись к автомобилю, я включил терминал и запросил данные о директоре серпентария в Попот-Кэл.
Данные были закрыты. Я выкурил сигарету, потом еще одну. Они не пришлись мне по вкусу, я подождал немного и закурил третью. Она была такой же, как и предыдущие. Близнец. Двойник. Вокруг сплошные дубликаты. Я снова включил терминал и проверил, вышла ли уже дневная газета - в отличие от утренних и вечерних выпусков, ее можно было прочитать с терминала. Пришлось подождать пятнадцать минут, прежде чем она появилась на экране, я просмотрел объявления и, не найдя ничего интересного, завел двигатель.
Я ехал без цели, словно просто хотел осмотреть город, по существу неинтересный и ничего из себя не представляющий. Я вел машину словно автомат, сворачивая в соответствии со знаками, тормозя на красный свет, обгоняя чересчур медлительных и давая себя обгонять более нетерпеливым и решительным. Я не знал, что с собой делать, подобное бывало со мной редко, и у меня не хватало опыта в этой области. В конце концов я остановился у бистро и зашел выпить кофе. К счастью, он оказался достаточно хорошим, я взял еще один и, попросив телефон за столик, соединился с редакцией "Дневных новостей". Мэйсон ответил лишь через несколько минут.
- Мэйсон!
- Это снова Оуэн. Слушай, расскажи мне что-нибудь про Лиретту.
- Да ты, похоже, совсем спятил! Не знаешь, что через три часа газета должна быть в киосках? Самый последний дурак немного пошевелил бы мозгами, прежде чем морочить мне задницу в такой момент. Вот уж не думал...
- Так я к тебе приеду? - Он мог болтать целый час, тратя впустую якобы столь ценное время.
- Ладно. - Он бросил трубку.
Я спокойно выпил кофе, хотя знал, что секретарша Мэйсона делает его намного лучше, лучше всех городе, лучше, наверное, даже, чем Пима. Выйдя из бистро, я нашел магазин и купил бутылку "Олд Тома", а в галантерее рядом маленькую брезентовую сумку. Потом сел за руль и включился в возросший к тому времени поток машин. Мне удалось доехать до здания редакции за восемь минут, что было очень хорошим результатом, тем более что даже самый дотошный коп не смог бы придраться к моей езде. Я отыскал место в плотном ряду автомобилей и втиснулся между ними, хотя парковка была зарезервирована только для сотрудников редакции. Поднявшись на лифте на седьмой этаж, я вошел в приемную.
- Добрый день, - сказал я Саре. - Знаю, что он занят, но он разрешил мне прийти. - Все это я говорил, шагая к двери Мэйсона. Сара могла не допустить встречи, если полагала, что это повредит ее обожаемому шефу. Я часто задумывался, откуда у нее эти черты, присущие скорее старому церберу-секретарю, а она ведь была молодой девушкой, которую никто в здравом уме не выкинул бы из постели, а многие не захотели бы выкинуть даже и из своей жизни.
- Чего ты так боишься? - рассмеялась она. - Нет, я просто умру со смеху! Не спеши так, под ноги я тебе кидаться не стану. Хай сдал номер, можешь войти. Ну и физиономия у тебя!..
Я улыбнулся ей и открыл дверь в кабинет Мэйсона. При виде меня, хотя скорее следовало бы сказать, при виде моей сумки, он раздвинул губы, что в данном случае означало улыбку. Я сел и положил сумку на стол. Хай наклонился и достал из стола два бокала. Он терпеть не мог пить виски из картонных или пластиковых стаканчиков, что было весьма распространенным обычаем в конторах, и с этим обычаем он боролся как только мог. А мог он многое, вследствие чего в редакции "Дневных новостей" пили с изяществом. Хай нажал кнопку интеркома и сказал:
- Сара, я...
- Занят, знаю. Ведь я видела новую сумку Оуэна, - прервала она его.
Мэйсон отключился и подмигнул мне.
- Она просто феноменальна, - сказал он, и слова его были совершенно искренни. - Без нее мне давно бы пришел конец. Если бы она вдруг захотела уйти, я был бы готов дать ей жалование выше своего, поскольку она нужнее здесь, чем я. Я скорее женюсь на ней, но не отпущу.
- Она об этом знает? - спросил я, наливая в его бокал.
- Конечно.
- Тогда почему она не пытается уйти?
- Честно говоря, не знаю. Какая-то загадка женской души. Ну! - Он поднял бокал.
Мы оба сделали по большому глотку. Хай больше всего ценил первый глоток, последующие уже не столь приходились ему по вкусу. Когда-то я этого не понимал, потом, какое-то время спустя, вынужден был признать, что во многом он прав.
- Ну?
Я поднял бокал и посмотрел сквозь золотистую жидкость на окно. Свет завяз в сосуде, но подрагивал, пытаясь освободиться.
- Лиретта Ней. Меня интересует то, чего я могу о ней не знать.
- Aга! Ну что ж... Это тоже женщина, душа которой полна тайн. Тебя интересует вся ее биография? - Хай смочил губы в бокале, а потом, словно желая быстрее с этим покончить, залпом выпил остальное.
- Пусть будет так...
Он ненадолго задумался.
- Двадцать шесть лет. Родилась на юге. Родители разведены, воспитывал отец, директор приюта. Когда-то говорили, что пребывание вместе с теми детьми наложило отпечаток на Лиретту и ее игру, что якобы из-за этого она столь мягкая, пронзительная. Не знаю... в приюте была самодеятельность и все такое... Ну, ты понимаешь...
Я кивнул, допил свой виски и схватился за бутылку. Хай покачал головой и полез в стол. Достав точно такую же бутылку, он откупорил ее, налил и с удовольствием отпил глоток.
- Потом ее встретил некий Хикс и сунул в фильм Дента "Страшный полдень". Тут и открылся ее талант, и Хикс продал ее Гибсону. Он до сих пор ходит оплеванный, а Гибсон вообще перестал работать и занимается только своей звездой, но должен признать, что получается это у него превосходно. Каждый ее фильм приятно отягощает их карманы.
- А что насчет той внезапно случившейся с ней перемены?
- Где-то тринадцать месяцев назад она исчезла. Гибсон поднял шум, поставил на ноги полицию по всей стране. Сперва мы думали, что он решил с помощью шума в прессе сдуть пыль со звезды - это никогда не помешает - но оказалось, что она и в самом деле пропала. Публике мы скармливали что могли - будто какой-то поклонник похитил ее и держит где-то в деревне, потом греческий миллионер, потом разные варианты мести бог знает за что. Меня от всего этого тошнило, но приходилось печатать, поскольку другие тоже не отставали. Через две недели ее нашли в летнем домике в Маннаха-Бич.
- Домик, конечно, до этого проверяли?
- Ясное дело! Она сказала, что ничего не помнит, оказалась в больнице на обследовании, у нее взяли столько анализов, что, кажется, даже пришлось делать переливание, чтобы восполнить потерю крови, и ничего не вышло. Она вернулась домой и сразу же уехала в длительный отпуск. Гибсон постарел на десять лет, боясь, что ему придется вернуться к обычной работе, истерия публики закончилась, уже зажигались новые звезды, а Лиретта отказывалась выйти на съемочную площадку. Потом она вернулась и сразу же стала причиной скандала - это ты, наверное, помнишь?
- Гм... помню, но каждый рассказывал по-своему, так что я так и не знаю, что там было на самом деле.
- Пытки! Садизм. Вот что было на самом деле. - Мэйсон поудобнее развалился в кресле, ожидая должного эффекта. Я должен был по крайней мере присвистнуть. Так я и сделал, хотя мне мешала сигарета, которую я только что сунул в рот.
- Она обустроила такой подвальчик, что сам Торквемада бы ей позавидовал. Она и еще две куколки обработали там полтора десятка человек, прежде чем дело начало дурно пахнуть. Платила она щедро, но, когда они сделали одной из клиенток клизму из бочки с электролитом и та сыграла в ящик, кто-то проболтался. Но проболтался столь аккуратно, что шум действительно был, но неизвестно, по какому поводу. Впрочем, никто бы не поверил, что нежная мисс Ней - садистка самого тяжелого калибра. Едва все немного утихло, она сделала это еще раз; жертва, к счастью, осталась жива, и скандал был не столь громким.
- Погоди, погоди! А что полиция? Где это было?
- В Юте. Полиция - ничего, поскольку те две взяли вину на себя. Им еще осталось по семь лет за решеткой.
Мэйсон покачивался в кресле, гордый собой. Я выпустил в потолок длинную струю дыма, превращавшуюся в большое облако у самой лампы. Хай перестал раскачиваться и оперся локтями о стол.
- Что-нибудь еще?
- А есть еще что-нибудь? - ответил я вопросом на вопрос.
- Собственно, ничего. На экране она стала другой - это ты знаешь. Она перестала быть невинной добродетелью, начала быть собой. Но это тоже понравилось зрителям, они и дальше толпами идут на каждый ее фильм, хотя не всегда те же самые. Впрочем, это не беспокоит ни ее, ни ее импресарио зритель это зритель, лишь бы у него были баксы.
- Какие-нибудь сплетни?
Он слегка поморщился и задумался. Постучал ногтем по пустому бокалу, но, когда я хотел налить, остановил меня жестом руки.
- Она уволила свою старую горничную. Симпатичная старушка, но от интервью отказалась. Видимо, она все еще любит свою хозяйку и не хочет причинять ей вреда. Мы оставили ее в покое.
- Я хотел бы с ней побеседовать, дай адрес.
Он наклонился к большому терминалу, встроенному в правую сторону стола, постучал по клавишам и, распечатав текст, смял листок и небрежно бросил его в мою сторону. Я поймал его и, не разворачивая, спрятал в карман. Зная, что сейчас он меня не отпустит, я снова закурил и стал ждать. Молчание несколько затянулось, но наконец он безразличным тоном спросил:
- Скажи, зачем тебе это?
- Еще сам не знаю. В самом деле.
- Так я тебе и поверил. Стал бы ты так просто покупать "Тома"! - Он фыркнул и посмотрел на меня взглядом, не оставлявшим сомнений.
- Ты же знаешь - если бы у меня что-то было, оно было бы и у тебя. В наших отношениях ничего не поменялось. - Я встал и потянулся до хруста в суставах. - Пока!
Я повернулся и вышел, подняв вверх палец. В приемной я немного поколебался, но, в конце концов, это нужно было сделать.
Я остановился рядом с Сарой. Она удивленно посмотрела на меня.
- Можно тебя кое о чем попросить? Это для меня очень важно.
- Говори, - спокойно сказала она, вовсе не удивившись. У меня мелькнула мысль, что все вокруг прекрасно владеют собой и здраво рассуждают, лишь я один дурной, как козел.
- Я бы хотел, чтобы ты позвонила по одному номеру через несколько дней и занялась человеком, который там находится. Хорошо?
- Конечно. Какой номер? - Она запустила органайзер.
- В том-то и дело, что сейчас я тебе этого сказать не могу. Знаешь... Только если я не позвоню через четыре дня, тогда позвонишь ты.
Она встала из-за стола и отошла от окна. Склонившись над клавиатурой, я ввел номер телефона в лесном домике, велел назвать "Маски" Гармонта, и запрограммировал звонок через сто часов. Потом отошел от стола и поблагодарил Сару. Она хотела что-то сказать, но не успела - я вышел и направился к лифту. В автомобиле я развернул бумажный комок. Эльза Кинг жила рядом со мной, и я поехал слегка кружной дорогой, чтобы миновать свою улицу. Остановившись на парковке перед супермаркетом, я вошел внутрь и смешался с толпой вокруг маленькой сцены, на которой полуодетая мулаточка выла что-то о превосходном кофе, то и дело швыряя пакетики в толпу. Я протолкался на другую сторону, петляя, добрался до противоположного выхода и вышел почти напротив дома, номер которого сообщил мне терминал Мэйсона. Миссис Кинг жила на самом верху, над офисом маленькой компании "Ли Квинтон", что свидетельствовало о том, что Лиретта Ней не была чересчур щедрой. Или миссис Кинг была исключительно скупой. Второе оказалось неправдой. Как только она открыла дверь, окинув меня внимательным взглядом и слегка наморщив от удивления лоб, я отбросил все подозрения относительно ее бережливости. Это каждой мелочью подтверждала ее квартира, маленькая и чистенькая, хотя слегка неубранная.
- Прошу прощения за беспорядок, но я послезавтра уезжаю и постепенно собираюсь. Я нашла работу недалеко от города, где живет моя дочь. Наверное, переберусь туда насовсем, но сначала хочу посмотреть, что и как. Но у вас ко мне какое-то дело, даже я знаю, что детективы не ходят просто так по домам... - Она смотрела на меня с нескрываемым любопытством, словно не до конца разглядела еще в дверях.
- Вы работали у мисс Ней, верно?
Она вздрогнула, словно от испуга, стиснула кулаки и воинственно задрала подбородок.
- Ничего не скажу! Не позволю повредить девочке! - пискнула она.
- Вы меня неправильно поняли. - Я состроил обиженную гримасу. - Я вовсе не хочу причинить ей какой-либо вред. У меня есть основания считать, что нехорошие люди каким-то образом принуждают мисс Ней совершать поступки, которых она никогда в жизни бы себе не позволила. Не знаю, как они это делают, может быть, шантаж...
Она смотрела на меня с все возрастающим доверием и в конце концов не выдержала:
- Наверняка все так, как вы говорите! Ведь она бы и мухи не обидела! Она чистый ангел, а журналисты такое о ней пишут, что даже читать страшно. Наверняка с ней что-то сделали. - Она заломила руки. - Пожалуйста, защитите ее!
- Потому я и здесь, миссис Кинг. Но я слишком мало знаю, у меня только разные подозрения. Вы можете мне помочь. - Я доверительно наклонился к ней: - Кто-то может ее шантажировать?
- Упаси Господи! Чем?
- Вы ее давно знаете?
- Почти с рождения. Я нянчила ее с двухлетнего возраста. Потом вела хозяйство у мистера Нея, когда Лири выросла. А когда приехала сюда и у нее хорошо пошли дела, она взяла меня к себе, и с тех пор я всегда была с ней. Она всегда была... такая... - Она начала всхлипывать, оглядываясь в поисках платка. Я пошел в ванную и принес ей несколько.
- А что насчет того исчезновения? Может, ее похитили?
- Не знаю... Лири говорила, что потеряла память, что ничего не знает и не помнит. Будто она неожиданно очнулась в своем домике и потом ее нашел какой-то мужчина.
- А потом она изменилась, да? - Я пытался вытянуть из нее как можно больше, опасаясь, что ей вдруг станет жаль свою принцессу и она замолкнет.
- Она была больна, - убежденно ответила старушка. - Она очень переживала. Сначала больница, потом она отдыхала дома, но что это за отдых? Все время кто-то приходил, журналисты бродили вокруг дома и снимали. В конце концов мистер Гибсон отправил нас в отпуск. Но Лири постоянно нервничала, у нее все из рук валилось, она всего боялась. Так продолжалось месяца два, а потом стало получше, только... - Она прижала платок к лицу. Я немного подождал и спросил:
- Но ведь это ты? Давай не будем ссориться. Лучше скажи, как дела?
- Никак. Ничего не происходит, - пожаловался я. - Уже сам не знаю, что делать. Может, я все-таки не прав? - Мы немного помолчали. - Тебе хватает еды? - попытался я сменить тему.
- Более чем. Не ври, я тебе не верю, я же чувствую, что-то происходит. Но ты же все равно ничего мне не скажешь...
- Вот и неправда. Я был в Швеции, прекрасная страна, чисто, как в послеродовом отделении, и повсюду большие невинные и наивные дети. Меня так и подмывало уговорить кого-нибудь из них сыграть партию в покер. Вернулся бы с целым состоянием.
- Узнал что-нибудь?
- Немного. Похоже, что именно там Робинс обзавелся своим талантом. Может, наглотался свежего шведского воздуха?
- Хватит дурачиться, у тебя слабое чувство юмора! - сварливо проговорила она, но я почувствовал, что мне удалось ее слегка развеселить. Самый подходящий момент, чтобы попрощаться.
- Послушай, мне пора. У меня встреча. Постараюсь позвонить завтра, и уже безо всяких сюрпризов, хорошо?
- Хорошо, хорошо! Зануда ты. Жду звонка! - Она первой бросила трубку. Я положил свою и добавил еще несколько монет, иначе кабина меня бы не выпустила. Часы показывали двенадцать с минутами, я быстро вернулся к машине и направился в сторону эксклюзивного района Санта Тереза, где жила Лиретта. Когда я наконец добрался до ворот с номером пятнадцать, я опаздывал на пять минут. Охранник в старомодном мундире и фуражке с золотым околышем с достоинством вышел из будки и приблизился к моей машине:
- С кем имею честь?
- Моя фамилия Йитс.
- Спасибо. - Он повернулся и пошел назад. Информацию он проверял не с помощью терминала, а по телефону, явно гордясь подобной архаикой. Разговор продолжался минуты три, хотя я дал бы голову на отсечение, что большую ее часть заняли ритуальные выражения взаимной вежливости. Наконец он вернулся:
- Мисс Ней вас ждет.
Я медленно подошел у воротам и начал открывать их вручную, будучи готовым к тому, что они заскрипят, но столь пронзительный скрежет застал меня врасплох. Однако я протиснулся в щель и побежал по усыпанной гравием а как же иначе! - дорожке к большому зданию, видневшемуся сквозь ветви деревьев и усыпанные желтыми колокольчиками кусты. Пришлось еще немного подождать у дверей, прежде чем мне открыла горничная, та самая, с которой я разговаривал. Она провела меня в салон и испарилась. Я предположил, что сейчас еще немного подожду и все закончится без свидания с Лиреттой, но почти одновременно с уходом горничной открылась другая дверь и вошла хозяйка. Она была скромно одета - светлые брюки и широкая блуза из какого-то тонкого материала. Слегка вьющиеся волосы были перевязаны лентой под цвет брюк. Что бы я ни имел против нее, я вынужден был признать, что она весьма симпатичная.
- Здравствуйте. Прошу прощения за этот церемониал у ворот. Мой импресарио считает, что я должна быть недоступна. Он сам подбирает обслуживающий персонал и сам их дрессирует.
Она протянула мне маленькую руку, но рукопожатие ее оказалось неожиданно крепким. Она смотрела мне прямо в глаза. Я удивился, как мог не замечать в кино жесткого блеска на дне ее больших серых глаз. Впрочем, она быстро опустила веки и повернулась, показывая на длинный, фантастическим образом изогнутый диван, сама же подошла к домофону и шепнула что-то в микрофон, а затем села напротив меня, закинув ногу на ногу и обхватив колени руками. Я почувствовал, что от нее исходит нечто неуловимое. Она молчала, ожидая, пока я скажу, с чем пришел.
- Меня зовут Оуэн Йитс...
- "И я частный детектив", - закончила она за меня. - Ведь я это проверила, прежде чем согласиться на визит. Я даже когда-то о вас читала. Умираю от любопытства. - Она улыбнулась.
- Несколько дней назад покончил с собой один парень. Он был в вас влюблен. Родители не верят в самоубийство и наняли меня, чтобы я всесторонне все расследовал. Сперва я исключил возможность убийства, теперь пытаюсь доказать самоубийство. Вам что-нибудь говорит фамилия Верни?
Она ненадолго задумалась, прежде чем ответить.
- Знаете... Фамилия мне знакома, но идет ли речь именно о нем... - она пожала плечами, - не знаю. Я могла бы проверить в компьютере, хотите?
- Конечно, прошу вас. Это могло бы мне помочь. - Я старался, чтобы она мне поверила, но не был уверен, не играем ли мы оба. В таком случае мои акции стоили не слишком высоко. Она была профессионалом, и притом высшего класса.
Лиретта встала и, подойдя к терминалу, ввела фамилию. Несколько секунд спустя она включила принтер и, вынув из него лист бумаги, подошла ко мне.
- Есть три человека с такой фамилией, которые мне писали. В ответ они получили стандартный текст, записанный на диске с моей фотографией. У меня таких, - она махнула рукой, - несколько тысяч. Это кто-то из них?
- Нет, - я отдал ей листок, - его звали Уильям. - Я смотрел ей в глаза.
- В таком случае мне он вообще незнаком. Я и тех-то троих, - она показала подбородком на лежащий на столике листок, - можно сказать, не знаю, а уж Уильяма - точно нет. Хотите травяного чая? - Она показала пальцем куда-то мне за спину. Я обернулся и увидел открытую дверь и горничную с подносом. В воздухе почувствовался своеобразный запах трав. Я повернулся к Лиретте и кивнул:
- С удовольствием. Но у меня больше нет к вам вопросов. Если вы хотели увидеть детектива за работой - что ж, не вышло. Впрочем, я вовсе и не надеялся, что что-то у вас выясню. Я вынужден был прийти просто для очистки совести.
- Скажем просто, что вы в меня влюблены, хорошо? Мне будет приятно, а вам эта роль, надеюсь, понравится, - улыбнулась она.
Она вела себя неискренне. Да, есть такой тип фальшивых насквозь девиц, которые говорят тебе в глаза: "Я знаю, что ты в меня влюблен!" - и ждут, что ты станешь делать. Если подтвердишь, то она права, а если возразишь, значит, маскируешься. И все это говорится таким непринужденным, небрежным тоном, что хочется выскочить в ванную и прополоскать желудок проточной водой. Но Лиретта не была такой глупышкой, какую играла.
- Я уже в том возрасте, когда тщательно выбирают предметы своих чувств, что означает, что мне уже не до вздохов и серенад под балконом. Я должен действовать быстро и безошибочно. В вас я бы не влюбился. Слишком велика вероятность потерпеть неудачу. - Я встал и пошел за ней к столику, на котором горничная уже расставляла чашки и несколько маленьких чайников.
- Это очень хорошо. - Лиретта повернулась ко мне и посмотрела на меня совсем иначе, чем прежде. - Глубокие вздохи портят мне прическу, а серенады не доходят сквозь стекла.
Горничная бесшумно исчезла из комнаты. Лиретта стояла в полушаге от меня, расположившись именно так, чтобы не дать мне испортить всю сцену. Я должен был прыгнуть и заключить ее в объятия. Впиться ей в губы в страстном поцелуе, а потом сорвать с нее блузку и потащить на диван. Изогнутые формы мебели гарантировали непередаваемые ощущения.
Немая сцена затягивалась. В конце концов я двинулся к столику, опасаясь, что Лиретта перехватит инициативу и сама потащит меня на диван. Это уже не был тот невинный ребенок, игра которого заставляла слезы зрителей потоками изливаться из кинозалов.
- У вас есть мята? - Я показал на стоявшие на столике чайники.
Она посмотрела на меня и спокойно сказала:
- Вали отсюда.
Почувствовав себя несколько увереннее, я плеснул немного жидкости из ближайшего чайника в чашку и, сделав глоток, поставил ее на столик.
- Пока. Похоже, вам приходит конец. Нервы, - пояснил я. - А нервы - это значит алкоголь, наркотики... И в могилу.
Повернувшись, я направился к выходу. Я думал, она швырнет в меня чайником, но она сдержалась, хотя я чувствовал, что пиджак у меня на спине начинает тлеть под ее взглядом. Выйдя из дома, я глубоко вздохнул и сел в машину. Охранник, видимо, уже успел получить соответствующие инструкции, поскольку открыл ворота быстро и без лишних церемоний.
Доехав до ближайшей будки, я заперся в ней. Она была в значительно лучшем состоянии, чем та, из которой я звонил утром. Услышав голос автоответчика, я сказал:
- Колдуэлл. "Акр Господа Бога", - и повесил трубку. Подождав минуту, я снова набрал тот же номер. Как и в прошлый раз, Пима ответила, не дав дослушать первого гудка.
- Что случилось? - крикнула она.
- Ничего, не волнуйся. Я забыл тебя спросить, как звали врача Джорджа.
- Скинни. Тоже Джордж. Он живет на Хот-Холм. Сошлись на меня. - В ее голосе слышались колеблющиеся нотки. Я обещал себе быстро об этом забыть.
- А где он работает? Или только частная практика?
- В третьей городской. Должен быть на работе. Что-то сдвинулось с места?
- Кое-что, - уклончиво сказал я.
Она немного помолчала, а потом спросила:
- Ты не мог бы приехать?
- Сейчас нет. У меня напряженный график. Но уже скоро должно что-то проясниться. В самом деле! - Самое смешное, что я и действительно так чувствовал.
- Ну ладно. Знаешь, у меня было желание тебе позвонить... - Она замолчала, ожидая моей реакции. Я содрогнулся, словно с потолка потекла ледяная вода.
- Не делай этого. Во-первых, я не живу дома. Мне пришлось уехать. Во-вторых, так ты наверняка выдашь свое убежище. Очень тебя прошу. Учти, что я уже стар и у меня нет времени искать себе другую, такую как ты.
- Хи-хи! - прощебетала она. - Верю, верю. Впрочем, ты же крутишься среди двойников, может, найдешь там... - внезапно это перестало быть смешным, и Пима это почувствовала, - еще одного... Ох, извини! Глупая я. Одиночество просто уже действует мне на мозг, больше не буду. Знаешь, что я сейчас делаю?
Я немного подумал - мне очень хотелось отгадать, я даже скривился от умственных усилий.
- Читаешь Бабеля?
Трубка молчала.
- Пима! Пи...
- Не кричи, я здесь. Ты меня просто ошеломил. Откуда ты знал?
- Все просто. Тебе скучно, и из любопытства ты берешь с полки книги, которые я называю. Наверное, я бы на твоем месте тоже так делал.
- Ты неподражаем, - серьезно сказала она. - С нетерпением жду очередного разговора, ибо он будет на букву "Д". Может, Дефо? А?
- Может быть. Ну так что? До завтра?
- Раз уж надо - значит, до утра.
Мы оба чего-то ждали, в конце концов, я первым положил трубку. Пришлось выписать чек, поскольку у меня не хватило мелочи; автомат, как обычно, попросил взнос в пользу нуждающихся, я поддался и добавил несколько центов. Несколько мгновений я колебался, не позвонить ли Скинни и договориться, но решил поехать и побеседовать с ним без предупреждения.
Развернувшись, я еще раз проехал мимо ворот владений Лиретты. Тип в будке бросил на меня мрачный взгляд, я прицелился в него средним пальцем правой руки и с огромным удовлетворением увидел, что его аж подбросило на стуле. Выехав на внутреннюю объездную трассу, я объехал часть города, чтобы снова нырнуть в него, но уже с юго-запада. Из автомата возле ворот больницы я позвонил на коммутатор и попросил соединить с доктором Скинни. Доктор, однако, не отвечал. Я снова соединился с коммутатором и велел позвать к телефону кого-нибудь из администрации. На этот раз пошло лучше. Ответила медсестра.
- Добрый день, сестра. Вы не видели доктора Скинни?
- Насколько я знаю, он взял отпуск. Сейчас проверю. - Она на несколько мгновений замолчала. - Да, вчера утром он взял две недели отпуска. Что-нибудь ему передать?
- Нет, это сугубо личный вопрос. Он уехал или?..
- Не знаю. Подождите. - Она снова отложила трубку, на этот раз на более долгое время. - Алло? Он уехал, вернется через двенадцать дней. Адреса не оставил. Что-нибудь еще?
- Не-ет... Большое спасибо. До свидания. - Я попрощался уже только с телефоном, поскольку сестра молниеносно отключилась.
Вернувшись к автомобилю, я включил терминал и запросил данные о директоре серпентария в Попот-Кэл.
Данные были закрыты. Я выкурил сигарету, потом еще одну. Они не пришлись мне по вкусу, я подождал немного и закурил третью. Она была такой же, как и предыдущие. Близнец. Двойник. Вокруг сплошные дубликаты. Я снова включил терминал и проверил, вышла ли уже дневная газета - в отличие от утренних и вечерних выпусков, ее можно было прочитать с терминала. Пришлось подождать пятнадцать минут, прежде чем она появилась на экране, я просмотрел объявления и, не найдя ничего интересного, завел двигатель.
Я ехал без цели, словно просто хотел осмотреть город, по существу неинтересный и ничего из себя не представляющий. Я вел машину словно автомат, сворачивая в соответствии со знаками, тормозя на красный свет, обгоняя чересчур медлительных и давая себя обгонять более нетерпеливым и решительным. Я не знал, что с собой делать, подобное бывало со мной редко, и у меня не хватало опыта в этой области. В конце концов я остановился у бистро и зашел выпить кофе. К счастью, он оказался достаточно хорошим, я взял еще один и, попросив телефон за столик, соединился с редакцией "Дневных новостей". Мэйсон ответил лишь через несколько минут.
- Мэйсон!
- Это снова Оуэн. Слушай, расскажи мне что-нибудь про Лиретту.
- Да ты, похоже, совсем спятил! Не знаешь, что через три часа газета должна быть в киосках? Самый последний дурак немного пошевелил бы мозгами, прежде чем морочить мне задницу в такой момент. Вот уж не думал...
- Так я к тебе приеду? - Он мог болтать целый час, тратя впустую якобы столь ценное время.
- Ладно. - Он бросил трубку.
Я спокойно выпил кофе, хотя знал, что секретарша Мэйсона делает его намного лучше, лучше всех городе, лучше, наверное, даже, чем Пима. Выйдя из бистро, я нашел магазин и купил бутылку "Олд Тома", а в галантерее рядом маленькую брезентовую сумку. Потом сел за руль и включился в возросший к тому времени поток машин. Мне удалось доехать до здания редакции за восемь минут, что было очень хорошим результатом, тем более что даже самый дотошный коп не смог бы придраться к моей езде. Я отыскал место в плотном ряду автомобилей и втиснулся между ними, хотя парковка была зарезервирована только для сотрудников редакции. Поднявшись на лифте на седьмой этаж, я вошел в приемную.
- Добрый день, - сказал я Саре. - Знаю, что он занят, но он разрешил мне прийти. - Все это я говорил, шагая к двери Мэйсона. Сара могла не допустить встречи, если полагала, что это повредит ее обожаемому шефу. Я часто задумывался, откуда у нее эти черты, присущие скорее старому церберу-секретарю, а она ведь была молодой девушкой, которую никто в здравом уме не выкинул бы из постели, а многие не захотели бы выкинуть даже и из своей жизни.
- Чего ты так боишься? - рассмеялась она. - Нет, я просто умру со смеху! Не спеши так, под ноги я тебе кидаться не стану. Хай сдал номер, можешь войти. Ну и физиономия у тебя!..
Я улыбнулся ей и открыл дверь в кабинет Мэйсона. При виде меня, хотя скорее следовало бы сказать, при виде моей сумки, он раздвинул губы, что в данном случае означало улыбку. Я сел и положил сумку на стол. Хай наклонился и достал из стола два бокала. Он терпеть не мог пить виски из картонных или пластиковых стаканчиков, что было весьма распространенным обычаем в конторах, и с этим обычаем он боролся как только мог. А мог он многое, вследствие чего в редакции "Дневных новостей" пили с изяществом. Хай нажал кнопку интеркома и сказал:
- Сара, я...
- Занят, знаю. Ведь я видела новую сумку Оуэна, - прервала она его.
Мэйсон отключился и подмигнул мне.
- Она просто феноменальна, - сказал он, и слова его были совершенно искренни. - Без нее мне давно бы пришел конец. Если бы она вдруг захотела уйти, я был бы готов дать ей жалование выше своего, поскольку она нужнее здесь, чем я. Я скорее женюсь на ней, но не отпущу.
- Она об этом знает? - спросил я, наливая в его бокал.
- Конечно.
- Тогда почему она не пытается уйти?
- Честно говоря, не знаю. Какая-то загадка женской души. Ну! - Он поднял бокал.
Мы оба сделали по большому глотку. Хай больше всего ценил первый глоток, последующие уже не столь приходились ему по вкусу. Когда-то я этого не понимал, потом, какое-то время спустя, вынужден был признать, что во многом он прав.
- Ну?
Я поднял бокал и посмотрел сквозь золотистую жидкость на окно. Свет завяз в сосуде, но подрагивал, пытаясь освободиться.
- Лиретта Ней. Меня интересует то, чего я могу о ней не знать.
- Aга! Ну что ж... Это тоже женщина, душа которой полна тайн. Тебя интересует вся ее биография? - Хай смочил губы в бокале, а потом, словно желая быстрее с этим покончить, залпом выпил остальное.
- Пусть будет так...
Он ненадолго задумался.
- Двадцать шесть лет. Родилась на юге. Родители разведены, воспитывал отец, директор приюта. Когда-то говорили, что пребывание вместе с теми детьми наложило отпечаток на Лиретту и ее игру, что якобы из-за этого она столь мягкая, пронзительная. Не знаю... в приюте была самодеятельность и все такое... Ну, ты понимаешь...
Я кивнул, допил свой виски и схватился за бутылку. Хай покачал головой и полез в стол. Достав точно такую же бутылку, он откупорил ее, налил и с удовольствием отпил глоток.
- Потом ее встретил некий Хикс и сунул в фильм Дента "Страшный полдень". Тут и открылся ее талант, и Хикс продал ее Гибсону. Он до сих пор ходит оплеванный, а Гибсон вообще перестал работать и занимается только своей звездой, но должен признать, что получается это у него превосходно. Каждый ее фильм приятно отягощает их карманы.
- А что насчет той внезапно случившейся с ней перемены?
- Где-то тринадцать месяцев назад она исчезла. Гибсон поднял шум, поставил на ноги полицию по всей стране. Сперва мы думали, что он решил с помощью шума в прессе сдуть пыль со звезды - это никогда не помешает - но оказалось, что она и в самом деле пропала. Публике мы скармливали что могли - будто какой-то поклонник похитил ее и держит где-то в деревне, потом греческий миллионер, потом разные варианты мести бог знает за что. Меня от всего этого тошнило, но приходилось печатать, поскольку другие тоже не отставали. Через две недели ее нашли в летнем домике в Маннаха-Бич.
- Домик, конечно, до этого проверяли?
- Ясное дело! Она сказала, что ничего не помнит, оказалась в больнице на обследовании, у нее взяли столько анализов, что, кажется, даже пришлось делать переливание, чтобы восполнить потерю крови, и ничего не вышло. Она вернулась домой и сразу же уехала в длительный отпуск. Гибсон постарел на десять лет, боясь, что ему придется вернуться к обычной работе, истерия публики закончилась, уже зажигались новые звезды, а Лиретта отказывалась выйти на съемочную площадку. Потом она вернулась и сразу же стала причиной скандала - это ты, наверное, помнишь?
- Гм... помню, но каждый рассказывал по-своему, так что я так и не знаю, что там было на самом деле.
- Пытки! Садизм. Вот что было на самом деле. - Мэйсон поудобнее развалился в кресле, ожидая должного эффекта. Я должен был по крайней мере присвистнуть. Так я и сделал, хотя мне мешала сигарета, которую я только что сунул в рот.
- Она обустроила такой подвальчик, что сам Торквемада бы ей позавидовал. Она и еще две куколки обработали там полтора десятка человек, прежде чем дело начало дурно пахнуть. Платила она щедро, но, когда они сделали одной из клиенток клизму из бочки с электролитом и та сыграла в ящик, кто-то проболтался. Но проболтался столь аккуратно, что шум действительно был, но неизвестно, по какому поводу. Впрочем, никто бы не поверил, что нежная мисс Ней - садистка самого тяжелого калибра. Едва все немного утихло, она сделала это еще раз; жертва, к счастью, осталась жива, и скандал был не столь громким.
- Погоди, погоди! А что полиция? Где это было?
- В Юте. Полиция - ничего, поскольку те две взяли вину на себя. Им еще осталось по семь лет за решеткой.
Мэйсон покачивался в кресле, гордый собой. Я выпустил в потолок длинную струю дыма, превращавшуюся в большое облако у самой лампы. Хай перестал раскачиваться и оперся локтями о стол.
- Что-нибудь еще?
- А есть еще что-нибудь? - ответил я вопросом на вопрос.
- Собственно, ничего. На экране она стала другой - это ты знаешь. Она перестала быть невинной добродетелью, начала быть собой. Но это тоже понравилось зрителям, они и дальше толпами идут на каждый ее фильм, хотя не всегда те же самые. Впрочем, это не беспокоит ни ее, ни ее импресарио зритель это зритель, лишь бы у него были баксы.
- Какие-нибудь сплетни?
Он слегка поморщился и задумался. Постучал ногтем по пустому бокалу, но, когда я хотел налить, остановил меня жестом руки.
- Она уволила свою старую горничную. Симпатичная старушка, но от интервью отказалась. Видимо, она все еще любит свою хозяйку и не хочет причинять ей вреда. Мы оставили ее в покое.
- Я хотел бы с ней побеседовать, дай адрес.
Он наклонился к большому терминалу, встроенному в правую сторону стола, постучал по клавишам и, распечатав текст, смял листок и небрежно бросил его в мою сторону. Я поймал его и, не разворачивая, спрятал в карман. Зная, что сейчас он меня не отпустит, я снова закурил и стал ждать. Молчание несколько затянулось, но наконец он безразличным тоном спросил:
- Скажи, зачем тебе это?
- Еще сам не знаю. В самом деле.
- Так я тебе и поверил. Стал бы ты так просто покупать "Тома"! - Он фыркнул и посмотрел на меня взглядом, не оставлявшим сомнений.
- Ты же знаешь - если бы у меня что-то было, оно было бы и у тебя. В наших отношениях ничего не поменялось. - Я встал и потянулся до хруста в суставах. - Пока!
Я повернулся и вышел, подняв вверх палец. В приемной я немного поколебался, но, в конце концов, это нужно было сделать.
Я остановился рядом с Сарой. Она удивленно посмотрела на меня.
- Можно тебя кое о чем попросить? Это для меня очень важно.
- Говори, - спокойно сказала она, вовсе не удивившись. У меня мелькнула мысль, что все вокруг прекрасно владеют собой и здраво рассуждают, лишь я один дурной, как козел.
- Я бы хотел, чтобы ты позвонила по одному номеру через несколько дней и занялась человеком, который там находится. Хорошо?
- Конечно. Какой номер? - Она запустила органайзер.
- В том-то и дело, что сейчас я тебе этого сказать не могу. Знаешь... Только если я не позвоню через четыре дня, тогда позвонишь ты.
Она встала из-за стола и отошла от окна. Склонившись над клавиатурой, я ввел номер телефона в лесном домике, велел назвать "Маски" Гармонта, и запрограммировал звонок через сто часов. Потом отошел от стола и поблагодарил Сару. Она хотела что-то сказать, но не успела - я вышел и направился к лифту. В автомобиле я развернул бумажный комок. Эльза Кинг жила рядом со мной, и я поехал слегка кружной дорогой, чтобы миновать свою улицу. Остановившись на парковке перед супермаркетом, я вошел внутрь и смешался с толпой вокруг маленькой сцены, на которой полуодетая мулаточка выла что-то о превосходном кофе, то и дело швыряя пакетики в толпу. Я протолкался на другую сторону, петляя, добрался до противоположного выхода и вышел почти напротив дома, номер которого сообщил мне терминал Мэйсона. Миссис Кинг жила на самом верху, над офисом маленькой компании "Ли Квинтон", что свидетельствовало о том, что Лиретта Ней не была чересчур щедрой. Или миссис Кинг была исключительно скупой. Второе оказалось неправдой. Как только она открыла дверь, окинув меня внимательным взглядом и слегка наморщив от удивления лоб, я отбросил все подозрения относительно ее бережливости. Это каждой мелочью подтверждала ее квартира, маленькая и чистенькая, хотя слегка неубранная.
- Прошу прощения за беспорядок, но я послезавтра уезжаю и постепенно собираюсь. Я нашла работу недалеко от города, где живет моя дочь. Наверное, переберусь туда насовсем, но сначала хочу посмотреть, что и как. Но у вас ко мне какое-то дело, даже я знаю, что детективы не ходят просто так по домам... - Она смотрела на меня с нескрываемым любопытством, словно не до конца разглядела еще в дверях.
- Вы работали у мисс Ней, верно?
Она вздрогнула, словно от испуга, стиснула кулаки и воинственно задрала подбородок.
- Ничего не скажу! Не позволю повредить девочке! - пискнула она.
- Вы меня неправильно поняли. - Я состроил обиженную гримасу. - Я вовсе не хочу причинить ей какой-либо вред. У меня есть основания считать, что нехорошие люди каким-то образом принуждают мисс Ней совершать поступки, которых она никогда в жизни бы себе не позволила. Не знаю, как они это делают, может быть, шантаж...
Она смотрела на меня с все возрастающим доверием и в конце концов не выдержала:
- Наверняка все так, как вы говорите! Ведь она бы и мухи не обидела! Она чистый ангел, а журналисты такое о ней пишут, что даже читать страшно. Наверняка с ней что-то сделали. - Она заломила руки. - Пожалуйста, защитите ее!
- Потому я и здесь, миссис Кинг. Но я слишком мало знаю, у меня только разные подозрения. Вы можете мне помочь. - Я доверительно наклонился к ней: - Кто-то может ее шантажировать?
- Упаси Господи! Чем?
- Вы ее давно знаете?
- Почти с рождения. Я нянчила ее с двухлетнего возраста. Потом вела хозяйство у мистера Нея, когда Лири выросла. А когда приехала сюда и у нее хорошо пошли дела, она взяла меня к себе, и с тех пор я всегда была с ней. Она всегда была... такая... - Она начала всхлипывать, оглядываясь в поисках платка. Я пошел в ванную и принес ей несколько.
- А что насчет того исчезновения? Может, ее похитили?
- Не знаю... Лири говорила, что потеряла память, что ничего не знает и не помнит. Будто она неожиданно очнулась в своем домике и потом ее нашел какой-то мужчина.
- А потом она изменилась, да? - Я пытался вытянуть из нее как можно больше, опасаясь, что ей вдруг станет жаль свою принцессу и она замолкнет.
- Она была больна, - убежденно ответила старушка. - Она очень переживала. Сначала больница, потом она отдыхала дома, но что это за отдых? Все время кто-то приходил, журналисты бродили вокруг дома и снимали. В конце концов мистер Гибсон отправил нас в отпуск. Но Лири постоянно нервничала, у нее все из рук валилось, она всего боялась. Так продолжалось месяца два, а потом стало получше, только... - Она прижала платок к лицу. Я немного подождал и спросил: