Страница:
– Простите, шеф.
Виктор открыл дверь и на руках внес Браско в кабинет. Уложив шефа на диван, он придвинул стул и сел рядом, ожидая указаний. Браско молчал, набираясь сил.
Виктор не выдержал:
– Кто этот человек?
Браско промычал что-то нечленораздельное.
– Что делать с телом?
Браско повернул голову набок. Виктор помог ему слегка приподняться и опереться головой на валик подлокотника кожаного дивана. Браско благодарно кивнул и уже смог говорить:
– Это Джованни Ризио…
– Кроме вас, Джованни и меня в ресторане не было никого, – уточнил Виктор.
– Да, но Джованни ушел от меня, он обещал: "несколько минут и вернусь". Я долго ждал его, но он так и не вернулся. Я позвонил тебе и сказал, что мы уезжаем.
– Верно, – сказал задумчиво Виктор, – поэтому я спустился к автомобилю и ждал вас там.
– Я увидел свет…
– Свет?
– Да, на кухне. Я решил, что кто-то из уборщиков забыл выключить его. Войдя туда, я сразу увидел Джованни, он был уже мертв, лежал весь в крови. Сердце… у меня больное сердце, наверное, приступ, но я смог позвонить тебе, Витторио.
– Почему вы не хотите вызвать врачей? – вновь настаивал Виктор. – С сердцем не шутят.
– Скорая? Нет. Мы будем обязаны оповестить власти, что в моем ресторане произошло убийство, а кроме меня здесь никого не было.
– Что вы хотите этим сказать? – удивленно спросил Виктор. – Вы собираетесь скрыть чужое преступление?
– Мы проведем собственное расследование, моя репутация не должна пострадать. Я надеюсь на тебя Витторио, ты много лет служил мне верой и правдой. Помоги мне и на этот раз. Я в долгу не останусь.
– Что нужно сделать с телом? – немного подумав, спросил Виктор.
– Тело мы сохраним в морозильнике. В том секторе, где хранятся мясные туши, – Браско судорожно дернул кадыком в расстегнутом вороте рубашки. – Кафель в кухне промыть из шланга, вода уйдет в сток, к утру не будет и следа влаги.
– Хорошо. Я займусь этим, – Виктор встал, отодвинул стул, Браско попытался приподняться ему навстречу, но Виктор остановил его – Вам лучше не вставать.
– В кладовой ты найдешь полиэтиленовые мешки, здесь в столе скотч и ножницы, вот ключи.
Виктор вышел из кабинета. Браско устало прикрыл глаза.
– Ох, Джованни, Джованни… И куда делась твоя девочка?
Под утро пошел дождь, стало холодно, и Виолетта включила обогреватель. Она несколько часов находилась за рулем, в тепле глаза ее закрывались, глядя на потоки, разбиваемые дворниками на лобовом стекле. Шум дождя убаюкивал, ровный ход машины укачивал. Виолетта решила, что пора остановиться.
– Лада, Ладка! – потрясла она спящую подругу.
– У?
– Если я немного не отдохну, – решительно сказала Виолетта, – мы окажемся в кювете.
– Я сменю тебя, – Лада потянулась, вытянулась на сиденье, разведя в стороны свои забинтованные ладони.
– Нет, – Виолетта с ходу отвергла предложение подруги, – все равно не сможешь вести машину.
– Смогу, – запротестовала Лада, – ведь рулила же я по Москве!
– Ты была в состоянии шока.
– Так что нам делать? Спать на обочине? – подобная перспектива Ладу не устраивала.
– Чего только я б не отдала за обычную кровать! – поддержала подругу Виолетта.
– Надо найти гостиницу, – Лада открыла дверь автомобиля и вышла под мелкий моросящий дождь.
– А паспорта? – выкрикнула в открытую дверь Виолетта.
– Скажем, украли в дороге, – Лада вернулась на сиденье и поежилась от утренней влаги и прохлады.
– Ты смеешься! – Виолетта потерла пальцами виски, напряженно думая, и спустя несколько секунд предложила. – Надо попроситься на постой в какой-нибудь деревне.
Дадим пятьсот рублей, не откажут, будут еще рады.
– Угу. И запомнят своих благодетельниц на всю жизнь, – съязвила Лада. – А когда придет участковый, поведают ему быль о том, как две столичные штучки сорили у них деньгами.
– Так сколько дать, что б нас не запомнили? – спросила пораженная Ладкиной прозорливостью Виолетта.
– Ни-че-го.
– Чего?
– А ничего, – Лада достала сигарету, с осечкой прикурила от зажигалки и жадно затянулась. – В глубинке быстрее поверят в то, что нас обокрали, тогда у нас не будет не только паспортов, но и денег. Народ у нас простой, нищету понимают правильно, в беде не оставят, глядишь, и картошечки сварят и самогонки поднесут.
– Ишь ты, хватила, самогонки!
– Мне бы тонкую полоску кокаина. Трясти начинает. В худшем случае, помог бы и стакан самогонки.
– Только ломки нам и не хватает, – села на любимого конька Виолетта.
– Не зуди, Ветка, и так плохо. Там за леском вроде деревня виднеется, светает уже, дальше ехать днем не стоит, на пост можем нарваться.
Виолетта повернула ключ зажигания, и они медленно двинулись вдоль трассы, напряженно глядя в лобовое стекло, боясь пропустить съезд к деревеньке. Дождь еще не слишком размыл проселочную дорогу, и они вполне сносно съехали с трассы, оставляя после себя следы на глиняной почве.
Деревенька была небольшой, два десятка домов, стоящих по обе стороны проселочной дороги, покосившаяся палатка, торгующая хлебом, крупами, напитками и кондитерскими изделиями. У палатки отирался мужичок в брезентовом плаще, больших кирзовых сапогах и с хлыстом. Чьи-то руки передавали ему через окошечко авоську набитую всякой снедью, в ячейку авоськи высунула длинную тонкую и прозрачную шею водочная бутылка. Виолетта притормозила, слегка обдав грязью мужичка.
– Ой, простите…
– Меня буренки и не так порой обделывают – усмехнулся мужичок, разглядывая подружек.
– Так вы пастух?
– Так точно, возвращаюсь с утреннего выгула.
– Вы военный, – Лада утвердительно ткнула в пастуха забинтованной ладошкой.
– Отставной козы барабанщик, – пошутил мужичок и ответил, – сержант в запасе Сундуков Валерьян Матвеевич.
– Товарищ сержант, – с просительной ноткой в голосе обратилась к нему Виолетта, – вы нам не подскажете, у кого из ваших односельчан можно остановиться до вечера?
Видите ли, мы попали в неприятности, у нас украли…
– Отчего же, – прервал ее пастух, – да хоть у меня, живу я один, а в компании веселее. Вот и расскажете, что с вами приключилось. Как зовут-то вас?
– Лида! – выпалила Лада и, опережая подругу, добавила. – И Света.
– Хорошие русские имена, – улыбаясь желтыми зубами, сказал пастух.
Девушки обрадовались скорому разрешению проблемы и предложили:
– Так давайте мы вас подвезем!
– Э, нет красавицы. Я вам так машину отделаю, за неделю не отмоете, век Валерьяна вспоминать будете. Вы езжайте до конца деревни, слева, на отшибе дом стоит, так это моя изба и есть. Заходите смело, у меня не заперто. А я потихоньку дойду, не беспокойтесь.
– Спасибо… э-э, Валериан, – сказала Виолетта и тихонько тронулась с места, стараясь не разбрызгивать уличную грязь.
Дом пастуха и вправду стоял в стороне от деревни, что весьма порадовало подруг, все меньше любопытных глаз. Поднявшись на крыльцо, Виолетта дернула входную дверь, и та свободно поддалась. В сенях висела рабочая одежда пастуха, плащи разнообразной длины и фасонов, в некоторых угадывался военный крой, для всех сезонов. Под плащами выстроились сапоги, боты, ботинки и огромные ботфорты. На полке водружались одна на другой шляпы, кепи и фуражки. На бревенчатой стене, на вбитых крючьях висели разнообразные хлысты.
– Матерь божья, – перекрестилась Лада забинтованным кулачком, – ну ни дать, ни взять ателье маркиза де Сада! Уж не извращенец ли наш Валерьян?
– Везде тебе извращенцы мерещатся! Это тебе не столица, просто у Валериана образцовый военный порядок.
– Немного жутковато, признайся.
– Ну, есть немного. Хорошо, что ты догадалась назваться другими именами, а то я чуть свое не брякнула. То-то лицо было бы у Валериана "хорошие русские имена"!
– Мое, предположим, русское, – ввернула Лада.
Они прошли в горницу. Печка еще теплилась, видимо перед утренним выгулом пастух топил ее или, может, разогревал чайник. На столе стоял хлеб, накрытый чистой салфеткой. Кружки и тарелки в образцовом порядке теснились на полках. Девушки с любопытством огляделись. На стенах висели старые фотографии: солдаты Первой Мировой, офицеры Великой Отечественной и молодой безбородый Валерьян на пушечном жерле в каком-то музее на открытом воздухе.
– Все бы хорошо, да туалет на улице… – посетовала Лада.
– Ты жалуешься? Нам этого Валериана сам бог послал!
– Ладно, ладно, вот он уже идет, – понизила голос до шепота Лада.
Пастух вошел в избу. Свой мокрый брезентовый плащ он оставил в сенях, на его ногах, вместо сапог, были надеты обрезанные до ступней валенки.
– Вы что ж красавицы голыми ногами по полу? Обувайтесь, в сенях тапки стоят.
– Ой, что вы Валериан, у вас пол половиками застелен, да и нам не холодно, – запротестовала Виолетта не желающая надевать обрезанные валенки.
– Команду выполнять, – твердо сказал Валерьян и строго посмотрел на подружек.
Девушки вышли в сени. Со вздохом Лада стала примерять "тапки", все они ей были велики, но перечить строгому сержанту она не решилась. Волоча ноги в "тапках" по полу, они вернулись в горницу. Валерьян растапливал печурку, уже стоял на горячей платформе чайник. Он обернулся к девушкам.
– Я пока тут у печи колдую, вы, девчата, покупки мои разберите, да порежьте чего надо.
Виолетта взяла авоську со скамьи. В авоське находилась чайная колбаса местного мясного комбината, кусок пошехонского сыру, кирпич черного хлеба, банка шпрот из далекой Клайпеды и бутылка водки "Московская Особая".
– Лида, – позвал Валерьян, стоявшую не у дел Ладу, – что у тебя с руками?
– Противень из духовки доставала и обожгла, – удачно соврала Лада, покрутив бинтами перед лицом пастуха.
– Перевязать по другому надо. Я помогу, умею.
– Не надо. Мне Ветка перевяжет, – отдернула кулачки Лада.
– Почему не хочешь? – строго спросил Валерьян.
– Я, простите за подробности, бинты в моче вымачиваю. Так бабка посоветовала, заживет быстрее.
– Может и права бабка, уринотерапия называется. Ну и в чем проблема? Я перевяжу.
– Не надо. Я стесняюсь, – сказала, как отрезала Лада.
– Ну, бог с тобой.
Она отошла от пастуха, подошла к столу, втянула ноздрями шпротный запах и, приблизив свою голову к Виолеттиной, прошептала:
– Это не Валерьян, это Штирлиц какой-то! Отчего да почему…
– Ох, Ладка, ну ты и врать здорова, мне бы про мочу и в голову не пришло!
– Вертелась, как уж на сковородке, ну как бы он мне приказал "команду выполнять"?
Валерьян прикрыл печь заслоном. Вышел в сени, через минуту хлопнула входная дверь.
– Куда это он?
– За милицией.
– Дура ты, Ветка.
– Ты меня осторожней Веткой называй, в первый раз подумал, что ослышался, во второй – вопросы задавать будет.
Дверь снова открылась, и на пороге возник Валерьян с ведерком, наполненным помидорами, огурцами и зеленым лучком. Стараниями Виолетты на столе уже красиво лежала закуска, она метнулась к Валерьяну и приняла из его рук ведерко. Вода, наливаемая Валерьяном из ведра, с шумом ударила в дно жестяного таза.
– Я вымою, – сказала Виолетта и поочередно стала окунать овощи в воду, тереть их ладонями и выкладывать на чистую салфетку.
Все было готово к трапезе. Валерьян жестом пригласил девушек к столу. Дымящаяся картошка, запах тушенки и свежего хлеба вызывали острое чувство голода. Валерьян достал три стопки и распечатал бутылку. Налил.
– Ну-с, за знакомство, – провозгласил тост Валерьян.
– За знакомство, – повторили дамы.
Первая рюмка огненной струйкой влилась в рот. Водка была теплой, но из-за этого она показалась им особенной. Первое время они ели молча, Лада неуклюже управлялась с ложкой, а после второй рюмки Валерьян начал задавать свои вопросы.
– Вы, красавицы, откуда будете?
– Из Москвы, – Лада пнула ногой Виолеттин "тапок", у той едва не сорвалось с языка название их родного города.
– А направляетесь куда, если не секрет?
– Не секрет, – смело заявила Виолетта, – в геологическую экспедицию.
Валерьян налил по третьей.
– Экспедиция это хорошо, – он пожевал губами и, лукаво сощурившись, сказал, – Одеты вы странновато для геологической экспедиции.
– Так мы с багажом, – брякнула опьяневшая Лада. – У нас и шубки есть. Могу показать, коль не веришь?
– Чего ж мне не верить? Верю, – Валерьян снова наполнил стопки, – И что ж с вами произошло? Вы упоминали какую-то кражу…
– Ах, да, – спохватилась Лада, – у нас все украли, паспорта, деньги…
– Ну а шубки, что ж не украли? Норковые, поди.
– Какой там, – язык у нее начал заплетаться, – Искусственные. Вот и не позарились.
– Как же вы теперь в экспедицию, вам в милицию надо, – посоветовал Валерьян, – заявлять.
– На месте и заявим, а то партия без нас уйдет, опаздывать нам нельзя, – собралась с мыслями Лада. – Вот отдохнем немного и поедем. Светка-то одна за рулем.
– Переночуйте, да завтра и поедете.
– Нет, Валерьян, как стемнеет, поедем, – пьяно настаивала Лада, Виолетта кивком выражала свое согласие с подругой.
– Мое дело предложить. Ну что, еще по рюмашке?
– Я не против, вкусная у вас водка, Валерьян, – она близоруко приблизила этикетку к глазам. – О, "Особая".
Глава пятая
К полудню следующего дня Виктору Павлову было известно, что Джованни Ризио прибыл к "Джоконде" в полночь, на собственном автомобиле "Альфа Ромео" цвета сапфир, в сопровождении русской модели агентства "Роскошь", по имени Лада Кренникова.
Видеопленку, снятую камерой установленной у парадного входа в ресторан, Виктор отсмотрел дважды. Смена охранников, отпущенная Браско, расселась по своим машинам и укатила по домам. Джованни нагнулся к стеклу, за которым сидела девушка, что-то сказал ей, она дернула дверную ручку, в попытке выйти из машины, он снова что-то сказал, и она затихла. Время, в течение которого девушка сидела тихо, Виктор просмотрел в ускоренном режиме. Вот она открыла дверь автомобиля и скрылась в вестибюле. Джованни вышел и, увидев, что автомобиль пуст, вернулся в ресторан. Побег Лады из ресторана Виктор смотрел особенно тщательно, ее искаженное страхом и растерянностью лицо, в кровавых пятнах платье, ее захват "Альфа Ромео".
Сомнений не оставалось, девчонка убила итальянца. Что же случилось? Жалости к ней Виктор не испытывал, хотя подозревал, что дело нечисто и виноват, скорее всего, итальянец. Нечего ошиваться с иностранцами! Своих ребят не хватает? Так брезгливо думал Виктор, приравнивая Ладу к проституткам. Те даже казались ему честнее, они не прикидываются наивными девушками, сразу называют свою цену, а эти ее не называют, а набивают. Со слов Браско Виктор узнал, что близкой подругой Лады считается девушка Маурицио Камилиери, Виолетта, они даже живут вместе. Узнать адрес не составило труда – немного побеспокоили телефонным звонком сеньора Камилиери, ответили на его недоуменные вопросы и всего-то.
Виктор знал, что вероятнее всего в квартире, снимаемой девушками, он никого не застанет. Он сделал несколько звонков своим знакомым в автодорожной инспекции с просьбой обратить внимание на синий "Альфа Ромео" с номерным знаком "у600мн", и сообщить ему, Виктору Павлову. Не останавливать, не задерживать.
Браско отстранил его от основных обязанностей и командировал разыскать девушку Джованни Ризио. С какой целью? Предотвратить неверные действия и заставить беглянку вернуться. Для себя Виктор решил, что не будет участвовать ни в каких "карательных акциях", и, не смотря на то, что та была и есть шлюха, не даст ее в обиду "макаронникам".
Он хотел найти ее и предупредить, чтобы спряталась и носа не выказывала. Денег на розыскные мероприятия Браско не пожалел, пожалуй, за всю свою жизнь дважды Виктор держал в руках такую крупную сумму.
Родиной обеих девушек оказался Ангельск, крупный областной центр на севере страны.
– Скорее всего, туда они и направились, – сказал вслух Виктор.
Он основательно собрался, решив направить свои стопы в сторону холодного Севера.
Доложил о принятом решении Браско. Все еще не пришедший в себя Браско, запротестовал:
– Витторио, боюсь, ты делаешь ошибку! Стоит обыскать аэропорты, они хотят убежать за границу!
– Готов с вами поспорить. Они не знают, что вы не позвонили в милицию, уверены, что их разыскивают и не рискнут воспользоваться своими паспортами. К тому же "Альфа Ромео" не найден брошенным. Глупо, но они не могут пользоваться общественным междугородним транспортом, поэтому и не бросили автомобиль.
– Тогда они в Москве! Город большой, легко затеряться.
– Сеньор Браско, они не москвички. Этот город им чужой. Особенно в таких обстоятельствах. Я уверен, они бегут домой, там они смогут укрыться, переждать.
Когда поймут, что им ничто не угрожает, выйдут из подполья.
– Хорошо, Витторио, тебе видней. Я верю, что ты справишься с задачей. Я тебя благословляю, да поможет тебе Мадонна.
– Не волнуйтесь, сеньор Браско, скоро все встанет на свои места.
– Надеюсь. Арриведерчи, Витторио.
Уверенность Виктора Павлова принесла свои плоды, когда он попросил усилить внимание на федеральной трассе ведущей к Архангельску.
– Есть! – рапортовал инспектор. – "Альфа Ромео", цвет сапфир, замечен на трассе.
– Не препятствовать! – напомнил Виктор, и, подхватив сумку, набитую необходимыми в дальней дороге вещами, направился к стоящему на обочине внедорожнику.
Виктор был классным водителем, он чувствовал машину, а она беспрекословно ему подчинялась, признавая его главенство. На расстояние, пройденное девушками, он затратил вдвое меньше времени. Он подрулил к посту ГИБДД, откуда поступила информация, притормозил и, выйдя из внедорожника, удивленно присвистнул, глядя на груду искореженного металла бывшего когда-то новенькой восьмеркой.
– Дождь, – прокомментировал стоящий рядом инспектор, казавшийся огромным из-за прорезиненного плаща, защищавшего его от дождя.
– Даа… – протянул Виктор, и перешагнув через лужи укрылся от дождя под козырьком поста.
– А водила-то, живой? – спросил он инспектора.
– Какой там, покойник, – равнодушно ответил инспектор, повидавший на своем веку не одну сотню аварий, и философски заметил. – А все отчего – оттого, что у некоторых водителей завышенная самооценка.
Виктор с любопытством посмотрел на простое крестьянское лицо инспектора.
– Вот тебе и король автострады, – подытожил инспектор и спросил Виктора. – А у вас какие проблемы?
– Мне нужно повидаться с Ивановым Денисом Сергеевичем.
– Денис на маршруте, а вам срочно? Вы по какому вопросу? – полюбопытствовал инспектор.
– Я по поводу телеграммы от вашего начальства – пояснил Виктор.
Инспектор понимающе взглянул на Виктора и неуклюже завозился под своим гигантским плащом, извлекая на свет божий переносное переговорное устройство.
– Третий, третий, ответь первому, – вызвал Иванова инспектор. Внутри радиостанции что-то затрещало, затем зашипело и отозвалось трескучим басом:
– Третий слушает, – шипение эфира заглушило окончание фразы.
– Третий, вернись на базу, гости к тебе, – пробубнил в микрофон инспектор и, извиняясь за допотопную связь, подернул плечами.
– Сейчас буду, – отозвалась радиостанция, придав голосу Иванова металлический оттенок.
– Третий, конец связи.
Виктор взглянул на небо, затянутое хмурыми тучами, с козырька стекали грязные струи, наполняя лужи, образовывающиеся в ямах поврежденного асфальта.
– Э-хе-хе, – вздохнул инспектор, – посиди-ка, брат, в каптерке, Денис в пять минут обернется.
– Да ладно, – отозвался Виктор, – на свежем воздухе постою, насиделся в дороге.
И, действительно, минут через пять к посту подрулила бело-синяя девятка с включенными проблесковыми маячками. Дежурный инспектор Иванов, не торопясь, вальяжно вышел из машины и высоким голосом спросил:
– Ну, кто тут по мою душу?
– Вот, товарищ… – кивнул в сторону Виктора гигантский плащ.
Они двинулись навстречу друг другу.
– Моя фамилия Павлов, Виктор Федорович – представился Виктор, все еще удивленный метаморфозами голоса Иванова, искаженного радио эфиром.
– Здрасьте, чего надо-то? – пожимая протянутую Виктором руку, спросил Иванов.
– По распоряжению вашего начальства вы отслеживали продвижение по трассе иномарки с номером "у600мн" и доложили о том, что данное транспортное средство вами замечено.
– Да, было дело.
– Нужны подробности. Время, отрезок трассы, возможные пути дальнейшего движения.
– Ну… – тенорком отозвался Иванов, и широкой ладонью почесал затылок, словно раздумывая.
Виктор немедля достал портмоне и, глядя в синие глаза инспектора, четко сказал:
– Ваше начальство отдало распоряжение отследить машину, остальное в ваши обязанности не входит. Я это понимаю. Информация достойно оплачивается.
Он открыл портмоне и достал несколько купюр. Глаза Иванова алчно заблестели, дернулся кадык, но за минуту из его открытого рта не выпало ни слова. Павлов успел подумать, уж не ошибся ли он в натуре инспектора, но Иванов сумел справиться со ступором, и слова посыпались из него, как орехи из неожиданно прохудившегося кулька.
– Стою я, значит, на обочине, утро, на трассе никого, а они мимо… – начал рассказывать Иванов, обращаясь к Павлову, как старому знакомому, – За рулем девица, рядом с нею вроде тоже… Я думаю, дай стопарну… и тут меня осенило, ведь это тот "Альфа Ромео" про который нам сегодня сверху телеграммку отбили! Я по газам и за ними, думаю, дай, проедусь, задерживать ведь не велели…
– Надеюсь, фонари не включали, – буркнул Виктор, скосив глаза на казенную девятку.
– Я, Виктор Федорович, вообще на другой машине был, там и бортовых надписей нет, – с вежливым цинизмом, присущим сотрудникам ГИБДД, ответил Иванов.
– Не обижайтесь, – миролюбиво попросил Виктор.
– Да чего там, – снисходительно сказал Иванов и продолжил. – Ну еду я тихонечко за ними, а они возьми и остановись. Девица, что рядом с водительским местом сидела, вышла, но тут же снова вернулась в машину. Я обратил внимание, у нее вроде как руки забинтованы…
– Руки?
– Да, ладони, пальцы большие только торчат.
– Вы что, так близко от них остановились?
– Зачем? У меня классный цейсовский бинокль, – гордо ответил на очередную глупость собеседника Иванов.
– Что еще вы разглядели?
– Девка – косоглазая, – он усмехнулся и уточнил, – то есть глаза у нее раскосые, на эскимоску похожа. Или на чукчу.
– На чукчу?
– Ну, народы Севера, так сказать…
– Понятно. Дальше.
– А дальше они медленно проехали еще метров триста и съехали с трассы на проселочную к Трегубово.
– Что это за Трегубово? Деревня? Поселок?
– Деревня, Тихоновского района. Дворов двадцать. Машину подогнали к крайнему от леса дому, принадлежащему деревенскому пастуху Сундукову. Его и с трассы видно.
– Показать можете? – попросил Виктор.
– Могу.
Иванов, махнув рукой прорезиненному инспектору, сел на переднее сиденье внедорожника. Виктор плавно двинулся от поста по трассе.
– Хороша игрушка, "Дискавери", – заметил, завистливо причмокивая Иванов.
– Неплоха, – скромно похвалил любимицу Виктор.
– Самая крутая из "Лэнд Роверов", а идет-то как, словно плывет, – продолжал инспектор.
– Моя девочка может быть и жесткой, но проблем с ней у меня еще не было. Тьфу, тьфу, – на всякий случай сплюнул Виктор. – Так вы говорите, отсюда недалеко?
Иванов нехотя свернул с любимой темы, и ответил:
– Рукой подать, километра два не более.
Скоро показался пролесок, и в просветы стало видно деревеньку.
– Трегубово, – объявил Иванов.
Виктор затормозил на обочине, все еще скрываемой пролеском:
– Денис Сергеевич, раз уж вы мне оказываете помощь, то я вас попрошу подсказать мне, где лучше остановить машину так, чтобы вести наблюдение и не быть замеченным.
– Можно сказать, вам повезло, – Денис Сергеевич яростно поскреб затылок, словно активизируя мозговую деятельность. – Дом Сундукова стоит на отшибе, фасадом к трассе, слева лесополоса, в ней и укроетесь, на такой мощной машине и съезд, и выезд не проблема. Сундуков мужик пунктуальный, выгулы стада точно в срок. Так что в определенное время гости останутся одни.
– Простите, Денис Сергеевич, а откуда вы так осведомлены?
– Да друган мой, Валерьян Сундуков, иногда за поллитрой вместе сидим. Хотите, в гости могу заглянуть, на разведку, так сказать?
– Не надо. Вспугнем.
– Хорошо, позвольте только вопрос… – Иванов снова поскреб затылок.
– Давайте, – добродушно согласился Виктор.
– Там ваша жена? – глаз Иванова хитро блеснул из-под кокарды.
– Ммм… Нет.
– Ну, знать, подружка. А?
– Подружка, – Виктор вдруг решил, что так, пожалуй, будет лучше.
– Угадал! – обрадовался Иванов. – У меня глаз – алмаз, сразу вижу, мается мужик.
А ради чего по кустам хорониться? Ясно дело – баба.
– Вас не обмануть, – подмигнул инспектору Виктор, и снова достал портмоне. – Спасибо, вот в виде премиальных…
– Что вы, что вы! Ну да ладно, и вам спасибо. Не дурак, рот на замок. Дело-то семейное. А если…
– Не надо. Дальше я сам.
– Ну, раз так, вам сюда, вот съезд, видите? А меня Петрович в миг подберет, или попутной, я ж при параде.
Виктор открыл дверь и на руках внес Браско в кабинет. Уложив шефа на диван, он придвинул стул и сел рядом, ожидая указаний. Браско молчал, набираясь сил.
Виктор не выдержал:
– Кто этот человек?
Браско промычал что-то нечленораздельное.
– Что делать с телом?
Браско повернул голову набок. Виктор помог ему слегка приподняться и опереться головой на валик подлокотника кожаного дивана. Браско благодарно кивнул и уже смог говорить:
– Это Джованни Ризио…
– Кроме вас, Джованни и меня в ресторане не было никого, – уточнил Виктор.
– Да, но Джованни ушел от меня, он обещал: "несколько минут и вернусь". Я долго ждал его, но он так и не вернулся. Я позвонил тебе и сказал, что мы уезжаем.
– Верно, – сказал задумчиво Виктор, – поэтому я спустился к автомобилю и ждал вас там.
– Я увидел свет…
– Свет?
– Да, на кухне. Я решил, что кто-то из уборщиков забыл выключить его. Войдя туда, я сразу увидел Джованни, он был уже мертв, лежал весь в крови. Сердце… у меня больное сердце, наверное, приступ, но я смог позвонить тебе, Витторио.
– Почему вы не хотите вызвать врачей? – вновь настаивал Виктор. – С сердцем не шутят.
– Скорая? Нет. Мы будем обязаны оповестить власти, что в моем ресторане произошло убийство, а кроме меня здесь никого не было.
– Что вы хотите этим сказать? – удивленно спросил Виктор. – Вы собираетесь скрыть чужое преступление?
– Мы проведем собственное расследование, моя репутация не должна пострадать. Я надеюсь на тебя Витторио, ты много лет служил мне верой и правдой. Помоги мне и на этот раз. Я в долгу не останусь.
– Что нужно сделать с телом? – немного подумав, спросил Виктор.
– Тело мы сохраним в морозильнике. В том секторе, где хранятся мясные туши, – Браско судорожно дернул кадыком в расстегнутом вороте рубашки. – Кафель в кухне промыть из шланга, вода уйдет в сток, к утру не будет и следа влаги.
– Хорошо. Я займусь этим, – Виктор встал, отодвинул стул, Браско попытался приподняться ему навстречу, но Виктор остановил его – Вам лучше не вставать.
– В кладовой ты найдешь полиэтиленовые мешки, здесь в столе скотч и ножницы, вот ключи.
Виктор вышел из кабинета. Браско устало прикрыл глаза.
– Ох, Джованни, Джованни… И куда делась твоя девочка?
Под утро пошел дождь, стало холодно, и Виолетта включила обогреватель. Она несколько часов находилась за рулем, в тепле глаза ее закрывались, глядя на потоки, разбиваемые дворниками на лобовом стекле. Шум дождя убаюкивал, ровный ход машины укачивал. Виолетта решила, что пора остановиться.
– Лада, Ладка! – потрясла она спящую подругу.
– У?
– Если я немного не отдохну, – решительно сказала Виолетта, – мы окажемся в кювете.
– Я сменю тебя, – Лада потянулась, вытянулась на сиденье, разведя в стороны свои забинтованные ладони.
– Нет, – Виолетта с ходу отвергла предложение подруги, – все равно не сможешь вести машину.
– Смогу, – запротестовала Лада, – ведь рулила же я по Москве!
– Ты была в состоянии шока.
– Так что нам делать? Спать на обочине? – подобная перспектива Ладу не устраивала.
– Чего только я б не отдала за обычную кровать! – поддержала подругу Виолетта.
– Надо найти гостиницу, – Лада открыла дверь автомобиля и вышла под мелкий моросящий дождь.
– А паспорта? – выкрикнула в открытую дверь Виолетта.
– Скажем, украли в дороге, – Лада вернулась на сиденье и поежилась от утренней влаги и прохлады.
– Ты смеешься! – Виолетта потерла пальцами виски, напряженно думая, и спустя несколько секунд предложила. – Надо попроситься на постой в какой-нибудь деревне.
Дадим пятьсот рублей, не откажут, будут еще рады.
– Угу. И запомнят своих благодетельниц на всю жизнь, – съязвила Лада. – А когда придет участковый, поведают ему быль о том, как две столичные штучки сорили у них деньгами.
– Так сколько дать, что б нас не запомнили? – спросила пораженная Ладкиной прозорливостью Виолетта.
– Ни-че-го.
– Чего?
– А ничего, – Лада достала сигарету, с осечкой прикурила от зажигалки и жадно затянулась. – В глубинке быстрее поверят в то, что нас обокрали, тогда у нас не будет не только паспортов, но и денег. Народ у нас простой, нищету понимают правильно, в беде не оставят, глядишь, и картошечки сварят и самогонки поднесут.
– Ишь ты, хватила, самогонки!
– Мне бы тонкую полоску кокаина. Трясти начинает. В худшем случае, помог бы и стакан самогонки.
– Только ломки нам и не хватает, – села на любимого конька Виолетта.
– Не зуди, Ветка, и так плохо. Там за леском вроде деревня виднеется, светает уже, дальше ехать днем не стоит, на пост можем нарваться.
Виолетта повернула ключ зажигания, и они медленно двинулись вдоль трассы, напряженно глядя в лобовое стекло, боясь пропустить съезд к деревеньке. Дождь еще не слишком размыл проселочную дорогу, и они вполне сносно съехали с трассы, оставляя после себя следы на глиняной почве.
Деревенька была небольшой, два десятка домов, стоящих по обе стороны проселочной дороги, покосившаяся палатка, торгующая хлебом, крупами, напитками и кондитерскими изделиями. У палатки отирался мужичок в брезентовом плаще, больших кирзовых сапогах и с хлыстом. Чьи-то руки передавали ему через окошечко авоську набитую всякой снедью, в ячейку авоськи высунула длинную тонкую и прозрачную шею водочная бутылка. Виолетта притормозила, слегка обдав грязью мужичка.
– Ой, простите…
– Меня буренки и не так порой обделывают – усмехнулся мужичок, разглядывая подружек.
– Так вы пастух?
– Так точно, возвращаюсь с утреннего выгула.
– Вы военный, – Лада утвердительно ткнула в пастуха забинтованной ладошкой.
– Отставной козы барабанщик, – пошутил мужичок и ответил, – сержант в запасе Сундуков Валерьян Матвеевич.
– Товарищ сержант, – с просительной ноткой в голосе обратилась к нему Виолетта, – вы нам не подскажете, у кого из ваших односельчан можно остановиться до вечера?
Видите ли, мы попали в неприятности, у нас украли…
– Отчего же, – прервал ее пастух, – да хоть у меня, живу я один, а в компании веселее. Вот и расскажете, что с вами приключилось. Как зовут-то вас?
– Лида! – выпалила Лада и, опережая подругу, добавила. – И Света.
– Хорошие русские имена, – улыбаясь желтыми зубами, сказал пастух.
Девушки обрадовались скорому разрешению проблемы и предложили:
– Так давайте мы вас подвезем!
– Э, нет красавицы. Я вам так машину отделаю, за неделю не отмоете, век Валерьяна вспоминать будете. Вы езжайте до конца деревни, слева, на отшибе дом стоит, так это моя изба и есть. Заходите смело, у меня не заперто. А я потихоньку дойду, не беспокойтесь.
– Спасибо… э-э, Валериан, – сказала Виолетта и тихонько тронулась с места, стараясь не разбрызгивать уличную грязь.
Дом пастуха и вправду стоял в стороне от деревни, что весьма порадовало подруг, все меньше любопытных глаз. Поднявшись на крыльцо, Виолетта дернула входную дверь, и та свободно поддалась. В сенях висела рабочая одежда пастуха, плащи разнообразной длины и фасонов, в некоторых угадывался военный крой, для всех сезонов. Под плащами выстроились сапоги, боты, ботинки и огромные ботфорты. На полке водружались одна на другой шляпы, кепи и фуражки. На бревенчатой стене, на вбитых крючьях висели разнообразные хлысты.
– Матерь божья, – перекрестилась Лада забинтованным кулачком, – ну ни дать, ни взять ателье маркиза де Сада! Уж не извращенец ли наш Валерьян?
– Везде тебе извращенцы мерещатся! Это тебе не столица, просто у Валериана образцовый военный порядок.
– Немного жутковато, признайся.
– Ну, есть немного. Хорошо, что ты догадалась назваться другими именами, а то я чуть свое не брякнула. То-то лицо было бы у Валериана "хорошие русские имена"!
– Мое, предположим, русское, – ввернула Лада.
Они прошли в горницу. Печка еще теплилась, видимо перед утренним выгулом пастух топил ее или, может, разогревал чайник. На столе стоял хлеб, накрытый чистой салфеткой. Кружки и тарелки в образцовом порядке теснились на полках. Девушки с любопытством огляделись. На стенах висели старые фотографии: солдаты Первой Мировой, офицеры Великой Отечественной и молодой безбородый Валерьян на пушечном жерле в каком-то музее на открытом воздухе.
– Все бы хорошо, да туалет на улице… – посетовала Лада.
– Ты жалуешься? Нам этого Валериана сам бог послал!
– Ладно, ладно, вот он уже идет, – понизила голос до шепота Лада.
Пастух вошел в избу. Свой мокрый брезентовый плащ он оставил в сенях, на его ногах, вместо сапог, были надеты обрезанные до ступней валенки.
– Вы что ж красавицы голыми ногами по полу? Обувайтесь, в сенях тапки стоят.
– Ой, что вы Валериан, у вас пол половиками застелен, да и нам не холодно, – запротестовала Виолетта не желающая надевать обрезанные валенки.
– Команду выполнять, – твердо сказал Валерьян и строго посмотрел на подружек.
Девушки вышли в сени. Со вздохом Лада стала примерять "тапки", все они ей были велики, но перечить строгому сержанту она не решилась. Волоча ноги в "тапках" по полу, они вернулись в горницу. Валерьян растапливал печурку, уже стоял на горячей платформе чайник. Он обернулся к девушкам.
– Я пока тут у печи колдую, вы, девчата, покупки мои разберите, да порежьте чего надо.
Виолетта взяла авоську со скамьи. В авоське находилась чайная колбаса местного мясного комбината, кусок пошехонского сыру, кирпич черного хлеба, банка шпрот из далекой Клайпеды и бутылка водки "Московская Особая".
– Лида, – позвал Валерьян, стоявшую не у дел Ладу, – что у тебя с руками?
– Противень из духовки доставала и обожгла, – удачно соврала Лада, покрутив бинтами перед лицом пастуха.
– Перевязать по другому надо. Я помогу, умею.
– Не надо. Мне Ветка перевяжет, – отдернула кулачки Лада.
– Почему не хочешь? – строго спросил Валерьян.
– Я, простите за подробности, бинты в моче вымачиваю. Так бабка посоветовала, заживет быстрее.
– Может и права бабка, уринотерапия называется. Ну и в чем проблема? Я перевяжу.
– Не надо. Я стесняюсь, – сказала, как отрезала Лада.
– Ну, бог с тобой.
Она отошла от пастуха, подошла к столу, втянула ноздрями шпротный запах и, приблизив свою голову к Виолеттиной, прошептала:
– Это не Валерьян, это Штирлиц какой-то! Отчего да почему…
– Ох, Ладка, ну ты и врать здорова, мне бы про мочу и в голову не пришло!
– Вертелась, как уж на сковородке, ну как бы он мне приказал "команду выполнять"?
Валерьян прикрыл печь заслоном. Вышел в сени, через минуту хлопнула входная дверь.
– Куда это он?
– За милицией.
– Дура ты, Ветка.
– Ты меня осторожней Веткой называй, в первый раз подумал, что ослышался, во второй – вопросы задавать будет.
Дверь снова открылась, и на пороге возник Валерьян с ведерком, наполненным помидорами, огурцами и зеленым лучком. Стараниями Виолетты на столе уже красиво лежала закуска, она метнулась к Валерьяну и приняла из его рук ведерко. Вода, наливаемая Валерьяном из ведра, с шумом ударила в дно жестяного таза.
– Я вымою, – сказала Виолетта и поочередно стала окунать овощи в воду, тереть их ладонями и выкладывать на чистую салфетку.
Все было готово к трапезе. Валерьян жестом пригласил девушек к столу. Дымящаяся картошка, запах тушенки и свежего хлеба вызывали острое чувство голода. Валерьян достал три стопки и распечатал бутылку. Налил.
– Ну-с, за знакомство, – провозгласил тост Валерьян.
– За знакомство, – повторили дамы.
Первая рюмка огненной струйкой влилась в рот. Водка была теплой, но из-за этого она показалась им особенной. Первое время они ели молча, Лада неуклюже управлялась с ложкой, а после второй рюмки Валерьян начал задавать свои вопросы.
– Вы, красавицы, откуда будете?
– Из Москвы, – Лада пнула ногой Виолеттин "тапок", у той едва не сорвалось с языка название их родного города.
– А направляетесь куда, если не секрет?
– Не секрет, – смело заявила Виолетта, – в геологическую экспедицию.
Валерьян налил по третьей.
– Экспедиция это хорошо, – он пожевал губами и, лукаво сощурившись, сказал, – Одеты вы странновато для геологической экспедиции.
– Так мы с багажом, – брякнула опьяневшая Лада. – У нас и шубки есть. Могу показать, коль не веришь?
– Чего ж мне не верить? Верю, – Валерьян снова наполнил стопки, – И что ж с вами произошло? Вы упоминали какую-то кражу…
– Ах, да, – спохватилась Лада, – у нас все украли, паспорта, деньги…
– Ну а шубки, что ж не украли? Норковые, поди.
– Какой там, – язык у нее начал заплетаться, – Искусственные. Вот и не позарились.
– Как же вы теперь в экспедицию, вам в милицию надо, – посоветовал Валерьян, – заявлять.
– На месте и заявим, а то партия без нас уйдет, опаздывать нам нельзя, – собралась с мыслями Лада. – Вот отдохнем немного и поедем. Светка-то одна за рулем.
– Переночуйте, да завтра и поедете.
– Нет, Валерьян, как стемнеет, поедем, – пьяно настаивала Лада, Виолетта кивком выражала свое согласие с подругой.
– Мое дело предложить. Ну что, еще по рюмашке?
– Я не против, вкусная у вас водка, Валерьян, – она близоруко приблизила этикетку к глазам. – О, "Особая".
Глава пятая
К полудню следующего дня Виктору Павлову было известно, что Джованни Ризио прибыл к "Джоконде" в полночь, на собственном автомобиле "Альфа Ромео" цвета сапфир, в сопровождении русской модели агентства "Роскошь", по имени Лада Кренникова.
Видеопленку, снятую камерой установленной у парадного входа в ресторан, Виктор отсмотрел дважды. Смена охранников, отпущенная Браско, расселась по своим машинам и укатила по домам. Джованни нагнулся к стеклу, за которым сидела девушка, что-то сказал ей, она дернула дверную ручку, в попытке выйти из машины, он снова что-то сказал, и она затихла. Время, в течение которого девушка сидела тихо, Виктор просмотрел в ускоренном режиме. Вот она открыла дверь автомобиля и скрылась в вестибюле. Джованни вышел и, увидев, что автомобиль пуст, вернулся в ресторан. Побег Лады из ресторана Виктор смотрел особенно тщательно, ее искаженное страхом и растерянностью лицо, в кровавых пятнах платье, ее захват "Альфа Ромео".
Сомнений не оставалось, девчонка убила итальянца. Что же случилось? Жалости к ней Виктор не испытывал, хотя подозревал, что дело нечисто и виноват, скорее всего, итальянец. Нечего ошиваться с иностранцами! Своих ребят не хватает? Так брезгливо думал Виктор, приравнивая Ладу к проституткам. Те даже казались ему честнее, они не прикидываются наивными девушками, сразу называют свою цену, а эти ее не называют, а набивают. Со слов Браско Виктор узнал, что близкой подругой Лады считается девушка Маурицио Камилиери, Виолетта, они даже живут вместе. Узнать адрес не составило труда – немного побеспокоили телефонным звонком сеньора Камилиери, ответили на его недоуменные вопросы и всего-то.
Виктор знал, что вероятнее всего в квартире, снимаемой девушками, он никого не застанет. Он сделал несколько звонков своим знакомым в автодорожной инспекции с просьбой обратить внимание на синий "Альфа Ромео" с номерным знаком "у600мн", и сообщить ему, Виктору Павлову. Не останавливать, не задерживать.
Браско отстранил его от основных обязанностей и командировал разыскать девушку Джованни Ризио. С какой целью? Предотвратить неверные действия и заставить беглянку вернуться. Для себя Виктор решил, что не будет участвовать ни в каких "карательных акциях", и, не смотря на то, что та была и есть шлюха, не даст ее в обиду "макаронникам".
Он хотел найти ее и предупредить, чтобы спряталась и носа не выказывала. Денег на розыскные мероприятия Браско не пожалел, пожалуй, за всю свою жизнь дважды Виктор держал в руках такую крупную сумму.
Родиной обеих девушек оказался Ангельск, крупный областной центр на севере страны.
– Скорее всего, туда они и направились, – сказал вслух Виктор.
Он основательно собрался, решив направить свои стопы в сторону холодного Севера.
Доложил о принятом решении Браско. Все еще не пришедший в себя Браско, запротестовал:
– Витторио, боюсь, ты делаешь ошибку! Стоит обыскать аэропорты, они хотят убежать за границу!
– Готов с вами поспорить. Они не знают, что вы не позвонили в милицию, уверены, что их разыскивают и не рискнут воспользоваться своими паспортами. К тому же "Альфа Ромео" не найден брошенным. Глупо, но они не могут пользоваться общественным междугородним транспортом, поэтому и не бросили автомобиль.
– Тогда они в Москве! Город большой, легко затеряться.
– Сеньор Браско, они не москвички. Этот город им чужой. Особенно в таких обстоятельствах. Я уверен, они бегут домой, там они смогут укрыться, переждать.
Когда поймут, что им ничто не угрожает, выйдут из подполья.
– Хорошо, Витторио, тебе видней. Я верю, что ты справишься с задачей. Я тебя благословляю, да поможет тебе Мадонна.
– Не волнуйтесь, сеньор Браско, скоро все встанет на свои места.
– Надеюсь. Арриведерчи, Витторио.
Уверенность Виктора Павлова принесла свои плоды, когда он попросил усилить внимание на федеральной трассе ведущей к Архангельску.
– Есть! – рапортовал инспектор. – "Альфа Ромео", цвет сапфир, замечен на трассе.
– Не препятствовать! – напомнил Виктор, и, подхватив сумку, набитую необходимыми в дальней дороге вещами, направился к стоящему на обочине внедорожнику.
Виктор был классным водителем, он чувствовал машину, а она беспрекословно ему подчинялась, признавая его главенство. На расстояние, пройденное девушками, он затратил вдвое меньше времени. Он подрулил к посту ГИБДД, откуда поступила информация, притормозил и, выйдя из внедорожника, удивленно присвистнул, глядя на груду искореженного металла бывшего когда-то новенькой восьмеркой.
– Дождь, – прокомментировал стоящий рядом инспектор, казавшийся огромным из-за прорезиненного плаща, защищавшего его от дождя.
– Даа… – протянул Виктор, и перешагнув через лужи укрылся от дождя под козырьком поста.
– А водила-то, живой? – спросил он инспектора.
– Какой там, покойник, – равнодушно ответил инспектор, повидавший на своем веку не одну сотню аварий, и философски заметил. – А все отчего – оттого, что у некоторых водителей завышенная самооценка.
Виктор с любопытством посмотрел на простое крестьянское лицо инспектора.
– Вот тебе и король автострады, – подытожил инспектор и спросил Виктора. – А у вас какие проблемы?
– Мне нужно повидаться с Ивановым Денисом Сергеевичем.
– Денис на маршруте, а вам срочно? Вы по какому вопросу? – полюбопытствовал инспектор.
– Я по поводу телеграммы от вашего начальства – пояснил Виктор.
Инспектор понимающе взглянул на Виктора и неуклюже завозился под своим гигантским плащом, извлекая на свет божий переносное переговорное устройство.
– Третий, третий, ответь первому, – вызвал Иванова инспектор. Внутри радиостанции что-то затрещало, затем зашипело и отозвалось трескучим басом:
– Третий слушает, – шипение эфира заглушило окончание фразы.
– Третий, вернись на базу, гости к тебе, – пробубнил в микрофон инспектор и, извиняясь за допотопную связь, подернул плечами.
– Сейчас буду, – отозвалась радиостанция, придав голосу Иванова металлический оттенок.
– Третий, конец связи.
Виктор взглянул на небо, затянутое хмурыми тучами, с козырька стекали грязные струи, наполняя лужи, образовывающиеся в ямах поврежденного асфальта.
– Э-хе-хе, – вздохнул инспектор, – посиди-ка, брат, в каптерке, Денис в пять минут обернется.
– Да ладно, – отозвался Виктор, – на свежем воздухе постою, насиделся в дороге.
И, действительно, минут через пять к посту подрулила бело-синяя девятка с включенными проблесковыми маячками. Дежурный инспектор Иванов, не торопясь, вальяжно вышел из машины и высоким голосом спросил:
– Ну, кто тут по мою душу?
– Вот, товарищ… – кивнул в сторону Виктора гигантский плащ.
Они двинулись навстречу друг другу.
– Моя фамилия Павлов, Виктор Федорович – представился Виктор, все еще удивленный метаморфозами голоса Иванова, искаженного радио эфиром.
– Здрасьте, чего надо-то? – пожимая протянутую Виктором руку, спросил Иванов.
– По распоряжению вашего начальства вы отслеживали продвижение по трассе иномарки с номером "у600мн" и доложили о том, что данное транспортное средство вами замечено.
– Да, было дело.
– Нужны подробности. Время, отрезок трассы, возможные пути дальнейшего движения.
– Ну… – тенорком отозвался Иванов, и широкой ладонью почесал затылок, словно раздумывая.
Виктор немедля достал портмоне и, глядя в синие глаза инспектора, четко сказал:
– Ваше начальство отдало распоряжение отследить машину, остальное в ваши обязанности не входит. Я это понимаю. Информация достойно оплачивается.
Он открыл портмоне и достал несколько купюр. Глаза Иванова алчно заблестели, дернулся кадык, но за минуту из его открытого рта не выпало ни слова. Павлов успел подумать, уж не ошибся ли он в натуре инспектора, но Иванов сумел справиться со ступором, и слова посыпались из него, как орехи из неожиданно прохудившегося кулька.
– Стою я, значит, на обочине, утро, на трассе никого, а они мимо… – начал рассказывать Иванов, обращаясь к Павлову, как старому знакомому, – За рулем девица, рядом с нею вроде тоже… Я думаю, дай стопарну… и тут меня осенило, ведь это тот "Альфа Ромео" про который нам сегодня сверху телеграммку отбили! Я по газам и за ними, думаю, дай, проедусь, задерживать ведь не велели…
– Надеюсь, фонари не включали, – буркнул Виктор, скосив глаза на казенную девятку.
– Я, Виктор Федорович, вообще на другой машине был, там и бортовых надписей нет, – с вежливым цинизмом, присущим сотрудникам ГИБДД, ответил Иванов.
– Не обижайтесь, – миролюбиво попросил Виктор.
– Да чего там, – снисходительно сказал Иванов и продолжил. – Ну еду я тихонечко за ними, а они возьми и остановись. Девица, что рядом с водительским местом сидела, вышла, но тут же снова вернулась в машину. Я обратил внимание, у нее вроде как руки забинтованы…
– Руки?
– Да, ладони, пальцы большие только торчат.
– Вы что, так близко от них остановились?
– Зачем? У меня классный цейсовский бинокль, – гордо ответил на очередную глупость собеседника Иванов.
– Что еще вы разглядели?
– Девка – косоглазая, – он усмехнулся и уточнил, – то есть глаза у нее раскосые, на эскимоску похожа. Или на чукчу.
– На чукчу?
– Ну, народы Севера, так сказать…
– Понятно. Дальше.
– А дальше они медленно проехали еще метров триста и съехали с трассы на проселочную к Трегубово.
– Что это за Трегубово? Деревня? Поселок?
– Деревня, Тихоновского района. Дворов двадцать. Машину подогнали к крайнему от леса дому, принадлежащему деревенскому пастуху Сундукову. Его и с трассы видно.
– Показать можете? – попросил Виктор.
– Могу.
Иванов, махнув рукой прорезиненному инспектору, сел на переднее сиденье внедорожника. Виктор плавно двинулся от поста по трассе.
– Хороша игрушка, "Дискавери", – заметил, завистливо причмокивая Иванов.
– Неплоха, – скромно похвалил любимицу Виктор.
– Самая крутая из "Лэнд Роверов", а идет-то как, словно плывет, – продолжал инспектор.
– Моя девочка может быть и жесткой, но проблем с ней у меня еще не было. Тьфу, тьфу, – на всякий случай сплюнул Виктор. – Так вы говорите, отсюда недалеко?
Иванов нехотя свернул с любимой темы, и ответил:
– Рукой подать, километра два не более.
Скоро показался пролесок, и в просветы стало видно деревеньку.
– Трегубово, – объявил Иванов.
Виктор затормозил на обочине, все еще скрываемой пролеском:
– Денис Сергеевич, раз уж вы мне оказываете помощь, то я вас попрошу подсказать мне, где лучше остановить машину так, чтобы вести наблюдение и не быть замеченным.
– Можно сказать, вам повезло, – Денис Сергеевич яростно поскреб затылок, словно активизируя мозговую деятельность. – Дом Сундукова стоит на отшибе, фасадом к трассе, слева лесополоса, в ней и укроетесь, на такой мощной машине и съезд, и выезд не проблема. Сундуков мужик пунктуальный, выгулы стада точно в срок. Так что в определенное время гости останутся одни.
– Простите, Денис Сергеевич, а откуда вы так осведомлены?
– Да друган мой, Валерьян Сундуков, иногда за поллитрой вместе сидим. Хотите, в гости могу заглянуть, на разведку, так сказать?
– Не надо. Вспугнем.
– Хорошо, позвольте только вопрос… – Иванов снова поскреб затылок.
– Давайте, – добродушно согласился Виктор.
– Там ваша жена? – глаз Иванова хитро блеснул из-под кокарды.
– Ммм… Нет.
– Ну, знать, подружка. А?
– Подружка, – Виктор вдруг решил, что так, пожалуй, будет лучше.
– Угадал! – обрадовался Иванов. – У меня глаз – алмаз, сразу вижу, мается мужик.
А ради чего по кустам хорониться? Ясно дело – баба.
– Вас не обмануть, – подмигнул инспектору Виктор, и снова достал портмоне. – Спасибо, вот в виде премиальных…
– Что вы, что вы! Ну да ладно, и вам спасибо. Не дурак, рот на замок. Дело-то семейное. А если…
– Не надо. Дальше я сам.
– Ну, раз так, вам сюда, вот съезд, видите? А меня Петрович в миг подберет, или попутной, я ж при параде.