Дэниелз Лаура. В памяти храня

Лаура Дэниелз
В памяти храня

1

   Вынырнув из океана блаженства, Джини сообразила, что по-прежнему лежит под Сидом. Однако данное открытие ничуть ее не смутило. Наоборот, она попыталась прильнуть к Сиду еще плотнее, жадно вдыхая жаркий, влажный, словно пронизанный чувственностью аромат его разгоряченного тела.
   Сердце Джини переполняла бесконечная нежность, ведь Сид подарил ей самые восхитительные мгновения из всех, что ей довелось испытать в жизни. Поэтому неудивительно, что, повинуясь внезапному порыву, Джини принялась покрывать лицо, шею и плечи Сида частыми благодарными поцелуями.
   Однако его реакция оказалась не только неожиданной, но и совершенно необъяснимой. Он вдруг весь напрягся и со странной, совершенно неуместной в данной ситуации холодностью проворчал:
   – Ну ладно-ладно, хватит…
   Джини замерла, испытывая ощущения человека, на которого вылили ведро ледяной воды. Но еще прежде, чем она успела найти какое-то объяснение словам и тону Сида, тот убрал с ее лица слегка влажные спутавшиеся волосы, прикоснулся губами к изумленно приоткрытому рту и улыбнулся.
   Взгляд искрящихся синих глаз Сида убедительнее всего свидетельствовал о том, что Джини неправильно поняла сказанное. Вероятно, Сид лишь подтрунивал над ней, и только.
   Тем временем он хрипловато продолжил:
   – Да-а, удивила ты меня…
   Джини чутко прислушивалась к каждому слову, однако досады не уловила. Судя по всему, Сида не разочаровал тот факт, что она оказалась вовсе не такой опытной, как он думал.
   Что же касается самой Джини, то она сейчас пребывала на седьмом небе от счастья.
   – Вижу, что был не прав, золотце. Мне бы следовало прислушаться к тому, что ты говоришь.
   Последнюю фразу Сид произнес с некоторым смущением, тем самым заставив Джини еще внимательнее взглянуть на него. Чтобы Сид Дженнингс выказывал признаки неловкости – такого прежде не бывало!
   – Да уж, следовало бы, – согласилась она, тут же нежно проведя ладонью по волосам Сида, чтобы у него не возникло подозрений, будто в ее душе все-таки затаилась обида.
   – Что ж, признаю ошибку… И все-таки мне не верится… Ведь ты живешь среди людей, вокруг тебя множество парней, но ты ни с кем не… ну, сама понимаешь. В то же время я бы не сказал, что тебя не интересует секс. В чем же тут секрет?
   Джини опустила ресницы.
   – Считай, что ты оказался самым настойчивым из всех окружающих.
   – Вот как? Хм… – Сид выпустил ее из объятий и сел на кровати. – Вся эта история не соответствует твоему образу.
   Слегка нахмурившись, Джини спросила:
   – Какому еще образу?
   Сид усмехнулся.
   – Говоря проще, я представлял тебя другой. Более хитрой и расчетливой. – Неожиданно он умолк, и улыбка сползла с его губ. – Постой, я только сейчас сообразил… Выходит, мой отец мне солгал? Ты не спала с ним?
   Она отвела взгляд.
   – Ну наконец-то! Я уже устала это повторять… Если бы ты поверил мне с самого начала, все было бы иначе. Но ты предпочел слушать только отца, а мои слова пропускал мимо ушей.
   Сид мрачно усмехнулся.
   – Не забывай, что у меня были все основания верить отцу, а не тебе. Были и есть.
   Джини подавила вздох. К сожалению, Сид прав. Основания действительно есть, и осознание данного факта радости не прибавляет. Однако думать о грустном сейчас совершенно не хотелось.
   Прислушиваясь к себе, Джини едва заметно улыбнулась. Ее тело обрело такую легкость, что оставалось лишь удивляться, как это она не взлетает под потолок. А присутствие рядом Сида наполняло душу счастьем. Больше всего Джини хотелось снова прижаться к нему, но она отчасти стеснялась, а еще больше боялась показаться назойливой. И все же ее тянуло обвить шею Сида руками, сказать, какой он красивый, как она любит его.
   Это желание завладело Джини еще до того, как она осознала, что к ней вернулась прежняя любовь. Тем не менее голос здравого рассудка призывал ее воздержаться до поры от подобных проявлений чувств. И от признаний тоже. Не время сейчас, Сид о чем-то размышляет, и неизвестно еще, куда приведут его раздумья.
   Наконец он повернулся к Джини, взял прядку ее густых темных, с синеватым отливом волос и, пропуская ее между пальцев, произнес:
   – Как бы то ни было, я рад, что ты оказалась такой предусмотрительной.
   Джини недоуменно взглянула на него.
   – Это ты о чем?
   Он уклончиво усмехнулся.
   – Ну, ты ведь предугадала неизбежность… э-э… нашей близости.
   Но, несмотря на объяснение, Джини все равно ничего не поняла. Ей казалось, что в какой-то момент она потеряла нить разговора. Поэтому, безуспешно попытавшись сообразить, о чем идет речь, она в конце концов обронила:
   – Прости, я все-таки не совсем улавливаю…
   Сид выпустил ее локон, взамен легонько скользнув кончиком пальца от горла вниз и обведя полукругом одну обнаженную грудь.
   – Я имею в виду ситуацию, которая случилась у нас несколько минут назад. Когда я понял, что у меня нет презервативов… – Он на миг умолк, словно заново переживая тот досадный момент. – Ты не представляешь, дорогая, какое облегчение я испытал, узнав, что ты более дальновидна, чем я.
   Услышав это, Джини настороженно замерла, а когда заговорила, ее голос прозвучал сдавленно:
   – Более дальновидна?
   И тут она вдруг вспомнила, как в самый разгар взаимных ласк Сид неожиданно отстранился, потом встал с кровати и принялся что-то лихорадочно искать в тумбочке. Тогда Джини не сообразила, что к чему, и лишь сейчас не без стыда поняла, зачем он туда полез – за презервативом!
   – Конечно, дальновидна, иначе это и не назовешь, – улыбнулся Сид. – Девственница, которая принимает противозачаточные таблетки на всякий случай, – дескать, мало ли что! – на мой взгляд, поступает очень осмотрительно. Можно только приветствовать…
   Джини его сентенция показалась тяжелее гигантского астероида. Сама она была далека от того, чтобы столь категорично высказываться насчет своего благоразумия.
   – Но… – Едва начав, Джини остановилась, потому что в горле у нее что-то пискнуло. Нервно облизнув губы, она продолжила: – Но я не принимаю никаких таблеток…
   Улыбка на мгновение застыла на губах Сида, затем медленно исчезла.
   – Не принимаешь? В таком случае как же ты предохраняешься?
   Джини заморгала.
   – Ни… никак. Ведь до настоящего момента я не… э-э… словом, не занималась любовью. – Окончание фразы она произнесла очень тихо. Затем еще тише добавила: – Ты имел возможность лично в этом убедиться.
   Сид плотно сжал губы. Несколько мгновений он прищурившись разглядывал Джини, а тем временем выражение его синих глаз менялось, причем не в лучшую сторону. Благостное добродушие вскоре сменилось гневом. Нечего и говорить, что этот взгляд заставил Джини съежиться.
   Все кончилось тем, что Сид резко встал с постели.
   – И ты сообщаешь об этом только сейчас?! А почему молчала раньше, когда я спросил, в порядке ли ты и можно ли продолжить?
   Воцарилась тишина. Джини кусала губы. Спустя минуту она переменила позу, приняв сидячее положение, и натянула на грудь простыню. А еще через мгновение едва слышно произнесла:
   – Я сказала «да», но… мне даже в голову не пришло, что ты подразумеваешь противозачаточные таблетки. Обычно так говорят, когда хотят спросить о самочувствии… Откуда мне было знать, что ты подразумеваешь предохранение! – Голос Джини дрожал, а сама она в этот момент готова была провалиться сквозь землю. Разве можно быть такой дурой! – звенело в ее голове.
   Сид уставился на нее, будто не веря собственным ушам. О наготе своей он, похоже, забыл. Во всяком случае, значения этому не придавал.
   – Вот, значит, как! – Глаза его гневно поблескивали. – Ты всего-навсего неправильно меня поняла! То есть произошло простое недоразумение? Боже мой… Неужели ты всерьез надеешься, что я поверю в подобную чушь?
   Джини похолодела.
   – Конечно, недоразумение… А что же еще это могло быть?
   Словно призывая небо в свидетели, Сид закатил глаза к потолку. Но через мгновение перевел взгляд на Джини и прошипел в ярости:
   – Что это такое? Отвечу: дамские штучки! Классический вариант аркана для развесившего уши осла!
   – Осла? – побелевшими губами механически повторила Джини. Ее поразило, что Сид мгновенно стал чужим.
   Тот переменился в лице.
   – Ты еще и издеваешься?
   Только тогда она сообразила, что брякнула.
   – Нет-нет! Не осла, я хотела сказать, а аркана.
   Сид скрипнул зубами, но затем сдержанно произнес:
   – Правильно, осел и есть… потому что замечательно вписался в твою схему! – Немного помолчав, он вздохнул. – С моим везением во всем, что касается тебя… ох, ты наверняка уже беременна!
   – Нет! – испуганно воскликнула Джини. – Только не это…
   Неужели он сам верит в то, что меня обрадует неожиданная беременность? – вертелось в ее мозгу. Она вдруг вспомнила одноклассницу, которая вскоре по окончании школы забеременела, родила ребенка, стала матерью-одиночкой и очень сожалела о своей беспечности.
   Слова Сида вообще неприятно поразили Джини. У нее в голове не укладывалось, как тот мог вообразить, что она преднамеренно разработала некий план, хладнокровно расставила сети и сделала все от нее зависящее, чтобы он в них угодил!
   – Будем надеяться, что все обойдется, – проворчал Сид. – Но если нет, тогда делать нечего – придется мне содержать и тебя, и ребенка. Причем лет двадцать, не меньше! – Он провел ладонью по лицу. – Вот такая плата за то, что я лишил тебя невинности… Дьявол! Все, с меня довольно, я иду в душ…
   Когда Сид скрылся за дверью ванной – которую не закрыл, а с треском захлопнул за собой, – Джини окончательно сникла. Ее счастье – и без того короткое – оказалось иллюзорным. Как она ни силилась, все равно не могла понять, почему Сид подозревает ее в подобной подлости.
   Какая же я дура! – уныло размышляла Джини. Это же надо было вообразить, что за такой короткий срок мне удастся изменить давно устоявшееся мнение Сида на мой счет!
   Действительно, за минувшие годы ничего не изменилось. Сид по-прежнему состоятельный человек, а она живет на скромное жалованье работника социальной службы. Равенство между ней и Сидом невозможно. Вдобавок тот снова причиняет ей боль – с ее же позволения. Когда же она чему-нибудь научится в этой жизни?
   Сид весьма прозрачно дал понять, что желает только секса. Джини дала ему это. И что теперь – конец? Ничуть не бывало! Сид обвинил ее во всех смертных грехах, и теперь она сидит тут, чувствуя себя последней потаскушкой, которую сняли ненадолго на улице. Причем потаскушкой расчетливой. И жадной…
   Вот во что в итоге вылились волшебные мгновения пребывания в объятиях Сида!
   Соскочив с кровати, Джини с каким-то очень неприятным чувством оглядела скомканные простыни. Ей было не просто неловко, а по-настоящему стыдно. Расплата настигла ее даже раньше, чем можно было предполагать. А ведь сколько раз мать говорила – если сама себя не ценишь, мужчины тем более не станут это делать!
   Так на что же она, Джини, надеялась, продавая себя?
   И как на грех, подобная история происходит с ней уже второй раз! Получается, ее угораздило наступить на те же грабли…
   До боли прикусив губу, Джини принялась искать свою одежду, чтобы, когда Сид выйдет из ванной, встретить его одетой. Но, как назло, ее нигде не было видно. Лихорадочно шаря вокруг, Джини заглянула даже под валявшееся на ковре летнее одеяло, но и там ничего не обнаружила. А между тем шум воды в ванной прекратился. На Джини накатил приступ паники.
   Дорожная сумка, с которой она прибыла сегодня на эту роскошную виллу, все еще находилась внизу, в холле, вместе со всем содержимым. Сбегать туда и успеть вернуться к тому моменту, когда в спальне появится Сид, невозможно.
   Скользнув взглядом по сторонам, Джини метнулась к шифоньеру. Распахнув дверцы, схватила и набросила на себя одну из множества висевших на вешалках мужских рубашек. Затем бросилась из спальни прочь. Через минуту она уже неслась по лестнице, ведущей в холл. Очутившись там, бегом направилась к двери.
   Еще мгновение – и Джини на залитом электрическим светом крыльце. Здесь ее обдало сильным порывом ветра, однако, не обращая ни на что внимания, она быстро пересекла освещенный фонарями двор и скрылась в темном ночном парке.
   Пробежав некоторое расстояние по посыпанной гравием дорожке, Джини увидела увитую то ли плющом, то ли диким виноградом беседку и устремилась к ней.
   Ей повезло: как только она оказалась под крышей, хлынул ливень. Если бы что-то задержало ее хоть на минуту, она промокла бы до костей. Правда, и сюда, в беседку, ветер забрасывал дождевые капли, но большую их часть отсекала листва винограда… или плюща, в темноте было не разглядеть. Да и не волновал сейчас Джини этот вопрос.
   Она уселась на скамейку, обхватила себя руками и так затихла, вновь и вновь прокручивая в голове разыгравшуюся в спальне Сида отвратительную сцену. А также нечто из предшествующих этой сцене событий.
   Позже в памяти Джини всплыли воспоминания из еще более далекого прошлого…

2

   Сейчас даже странно об этом думать, но ведь были времена, когда Сид относился к ней, как брат. Старший. Ведь разница в возрасте у них составляла восемь лет.
   Так уж получилось, что Джини знала Сида с детства. Когда-то они жили на одной улице, по соседству.
   Брюс Дженнингс, отец Сида, держал мастерскую по ремонту и обслуживанию автомобилей, а мексиканец Паоло Мендес, отец Джини, работал там автомехаником.
   Со временем Брюс Дженнингс преуспел в бизнесе. Случилось так, что он разработал двигатель внутреннего сгорания особой конструкции. Благодаря внесенным модификациям, значительно уменьшался расход горючего, что является большим плюсом, с точки зрения всякого, кто ездит на автомобиле.
   Будучи человеком сообразительным, Брюс сразу смекнул, какую выгоду может извлечь из своего детища. Прикинув все «за» и «против», он продал автомастерскую, к вырученной сумме прибавил взятую в банке ссуду и открыл бизнес по производству модифицированных автомобильных двигателей. Фирму свою назвал просто: «Дженнингс моторс».
   Что касается отца Джини, Паоло Мендеса, то он спокойно перекочевал на фирму, где продолжил заниматься почти тем же, что и в автомастерской. Правда, спустя несколько лет Паоло все же ушел от Брюса Дженнингса, найдя другую работу.
   Поначалу фирма «Дженнингс моторс» была крошечной, выпускала всего четыре мотора в месяц. При этом множество деталей приходилось заказывать на стороне. Потом к Брюсу Дженнингсу обратилась с предложением о сотрудничестве другая, более крупная компания, имевшая собственную производственную базу. Брюс предложение принял, после чего дела быстро пошли в гору. Со временем Брюс разбогател, переехал в престижный район, а позже, по слухам, приобрел загородный дом в курортной зоне. Спустя несколько лет он выкупил у компаньона принадлежавшую тому часть бизнеса, став полноправным владельцем некогда объединенной и с тех пор сильно разросшейся компании. Название «Дженнингс моторс» сохранилось.
   Джини обратила внимание на Сида, еще когда они проживали недалеко друг от друга. Тогда ей было около десяти, а Сиду семнадцать. Джини и ее подружкам он казался таким взрослым…
   Тогда Джини не отдавала себе отчета в том, что именно привлекает ее в Сиде. Просто приятно было видеть его, наблюдать, как он ходит, разговаривает, улыбается. Иногда Сид появлялся в обществе какой-нибудь девушки, и тогда Джини невольно испытывала чувство зависти. Уже тогда ей хотелось оказаться на месте счастливицы, потому что с ней самой Сид в лучшем случае здоровался – зная, что она дочка Паоло Мендеса, – но чаще лишь кивал мимоходом и все.
   Когда разбогатевший Брюс Дженнингс перевез семью в другой район, Джини долго не находила себе места. Сид больше не появлялся возле своего прежнего дома, и ей казалось, будто исчезло солнце.
   Прошло около года, прежде чем они увиделись вновь. Произошло это случайно, в городском парке, субботним вечером.
   Возможно, Джини встретилась бы где-нибудь с Сидом и раньше, но она почти никуда не выходила. Мать, Кончита Мендес, воспитывала ее в строгости. Вообще-то Кончита была доброй и веселой, но профессия накладывала на нее некоторый отпечаток.
   Дело в том, что Кончита Мендес была полицейским. Пойдя по стопам отца, Рона Престона – мать у нее была мексиканка, а отец из англосаксов, – она получила специальное образование и стала работать в дорожной полиции. В основном патрулировала городские улицы, поэтому часто становилась свидетелем неприятных историй, в которые попадали подростки. Данное обстоятельство и являлось источником строгости, которую Кончита проявляла по отношению к Джини, своей дочери.
   Кончита долго не разрешала ей проводить вечера вне дома с друзьями, и тем более бегать на свидания. Поэтому, наверное, неудивительно, что в конце концов Джини решилась на акт непослушания – ведь любая ее подружка чувствовала себя в сто раз свободней, чем она!
   В тот день Пола, соседка и одноклассница, познакомила Джини с братом своего приятеля, Ником. Они все вместе договорились отправиться вечером в парк.
   Кончита была на дежурстве, Паоло, как всегда по субботам, коротал вечер в баре с приятелями, поэтому препятствий для прогулки Джини не видела.
   Как было условлено, Пола с приятелем и Ник зашли за Джини, после чего отправились в парк, на аттракционы. Сначала катались на американских горках, потом на автомобильчиках, ели мороженое, шутили, смеялись – словом, было весело. Потом им захотелось пить, и они зашли в кафе-бильярдную. Там Ник, старший из всех, заказал для каждого коктейль, в котором, как вскоре выяснилось, содержалось изрядное количество бренди. Поначалу Джини отказалась пить, попросила для себя простой воды, однако Ник поднял ее на смех и в конце концов она сдалась. А так как до сих пор вообще не пробовала спиртного, то оно быстро ударило ей в голову. Поглощенная новыми ощущениями, Джини на некоторое время словно отключилась от окружающего. Вернулась к реальности, лишь почувствовав, что ее толкают локтем в бок. И тут же услышала шепот Полы:
   – Смотри, кто здесь!
   Проследив за ее взглядом – для этого пришлось сделать над собой некоторое усилие, – Джини увидела садящуюся за столик компанию из нескольких человек, среди которых был… Сид!
   Неожиданно, словно почувствовав на себе взгляд, он повернул голову и посмотрел прямо на Джини.
   Ее бросило в жар, лицо вспыхнуло, но все равно она стояла и смотрела на Сида. Просто не смогла отвести от него глаз, ведь он давно уже превратился для нее в предмет тайных мечтаний…
   – …Так и будешь здесь стоять? – донесся до слуха Джини голос Полы. – Ну ты как хочешь, а я иду играть с ребятами в бильярд.
   – Да-да, я тоже… сейчас… – Джини не договорила, потому что в этот момент Сид двинулся в их сторону – в ее, потому что Пола сразу ушла.
   Через минуту Сид оказался рядом с Джини.
   – Привет, соседка. Давно не виделись…
   – П-привет. – Джини даже заикаться начала от удивления: надо же, Сид сам с ней заговорил!
   – Как у тебя дела? Как отец?
   К тому времени Паоло уже четыре года как покинул фирму «Дженнингс моторс», причем сделал это довольно неожиданно для всех.
   – Спасибо, хорошо… Все в порядке… – пролепетала Джини, отчаянно пытаясь сосредоточиться.
   Тем временем он скользнул взглядом по находившемуся в ее руке почти пустому бокалу.
   – Развлекаешься?
   Джини так разволновалась, что в голове у нее зазвенело, поэтому даже не сразу сообразила, о чем Сид говорит. Ответила наугад:
   – Э-э… да…
   Сид пристально посмотрел на нее, потом неожиданно наклонился к уху и тихо спросил:
   – А не хочешь уйти отсюда? Я бы с удовольствием прокатил тебя на моем «порше».
   У Джини словно на миг остановилось от восторга сердце. Прерывисто вздохнув, она произнесла:
   – Что, прямо сейчас?
   – Ну да. – Сид покосился на бильярдные столы. – Или твой приятель устроит тебе сцену?
   – Кто? А, Ник… Он не приятель, просто знакомый.
   – Хм, тогда нам ничто не мешает удалиться. – Сид забрал у Джини бокал, потом легонько взял ее под локоток. – Идем.
   Со странным чувством, будто все это происходит не с ней, Джини двинулась с Сидом к выходу. И именно в этот момент обнаружила, что у нее слегка заплетаются ноги – явное следствие выпитого коктейля.
   Они немного прошлись по парку до того места, где находился автомобиль Сида. Затем он помог Джини сесть на переднее пассажирское сиденье, открыв и придержав для нее дверцу. Стоит ли говорить, что она почувствовала себя принцессой!
   Через минуту Сид опустился на водительское сиденье, повернул ключ зажигания и повел автомобиль прочь от парка.
   Ущипните меня! – вертелось в мозгу Джини. Я еду с Сидом!
   Потом она подумала, что, наверное, нужно завязать какой-нибудь разговор. Не сидеть же все время молча! Однако, пока она искала тему для беседы, Сид свернул на одном перекрестке, на другом… и неожиданно остановил автомобиль.
   – Приехали.
   – Куда? – машинально спросила Джини, оглядываясь по сторонам. Вскоре она с удивлением узнала свою улицу и дом, в котором жила. – Ты привез меня домой?
   – Конечно, – спокойно кивнул Сид.
   – Но… почему? Я не могу появиться дома сейчас, когда еще не выветрилось спиртное. Отец, наверное, уже вернулся из бара… и вообще, разве ты не приглашал меня покататься на твоем автомобиле?
   Сид едва заметно усмехнулся.
   – А разве мы не прокатились?
   – Как, и это все? Но я думала, что…
   – Думала! – хмыкнул Сид. – По-моему, ты сейчас вообще не способна соображать. Напилась…
   – Я не напивалась! – возмущенно воскликнула Джини. – Просто Ник заказал для всех коктейль… хотя мне хотелось лишь воды… Но все пили, не могла же я отказаться!
   – Почему? Отказаться можно всегда и от всего. От выпивки и подавно…
   Джини прикусила губу.
   – Да, наверное, только мне как-то неудобно было идти против всех.
   – Разумеется. Но дело в том, золотце, что этот твой Ник сознательно напоил тебя, хотя ты еще не достигла совершеннолетия. Да тебе бы и не продали в кафе коктейль – кому охота лишиться лицензии? Но Ник все это просчитал заранее, потому-то и заказал коктейль сам. – Сид побарабанил пальцами по баранке. – Если хочешь знать мое мнение, тебе рановато посещать места, где разливают спиртное. Они предназначены для взрослых.
   – Ты… читаешь мне мораль? – удивленно взглянула на него Джини.
   Он нахмурился.
   – Разве не ты по первому моему слову оставила друзей и отправилась кататься со мной на автомобиле? А тебе не приходило в голову, что подобная прогулка может обернуться для девушки большой бедой? Если у тебя еще не выработалось элементарного чувства самосохранения, тебе следует сидеть дома. Поэтому я тебя сюда и привез!
   – Но отец убьет меня, если почувствует запах спиртного! – испуганно воскликнула Джини. – А когда узнает мама… – Она умолкла, на миг зажмурившись: нетрудно было представить гнев Кончиты.
   – Ничего, пусть еще и родители с тобой потолкуют, – с непонятной резкостью бросил Сид. Затем он решительно вышел из автомобиля, обогнул его и открыл дверцу с противоположной стороны. – Выходи!
   – Так нечестно! – всхлипнула Джини. – Ты обещал совсем другое!
   – Обещал-обещал… – Сид крепко взял ее выше локтя и вытащил на тротуар. – Неужели ты не понимаешь, что твой Ник собирался сделать с тобой позже, после того как вы покинули бы кафе?
   Джини моргнула.
   – Что?
   Сид лишь мрачно усмехнулся, скользнув взглядом по всем выпуклостям и изгибам ее тела.
   Она перестала всхлипывать и порозовела.
   – Хочешь сказать, что…
   – Вот именно, – кивнул Сид. – Наконец-то начинаешь соображать.
   Несколько мгновений Джини молча смотрела на него, потом услышала собственный голос:
   – А разве сам ты не собирался сделать… то же самое?
   Сид мгновенно стал серьезным.
   – Только послушай, что ты говоришь! Вспомни, сколько тебе лет!
   – Скоро будет шестнадцать…
   – Значит, сейчас всего пятнадцать!
   – Но… – Джини провела языком по пересохшим от волнения губам. Бунтарский дух не позволял ей смириться с унижением. – Но… когда ты приглашал меня кататься, по твоему лицу было видно, что я тебе нравлюсь!
   – Правильно, я все делал для того, чтобы у тебя создалось подобное впечатление. Иначе ты не пошла бы со мной. Хотя… ты не можешь не нравиться, потому что, с тех пор как мы виделись последний раз, ты стала настоящей красавицей.
   Джини мгновенно притихла.
   – Ты… правду говоришь?
   Сид негромко рассмеялся, и от чарующих звуков его голоса по спине Джини побежали мурашки.
   – Конечно, правду, глупышка!
   Она задохнулась от восторга…
 
   В тот вечер ее пронесло: Паоло еще не пришел домой из бара, а Кончита вернулась с дежурства лишь утром. За ночь пары спиртного выветрились, поэтому вчерашнее происшествие осталось незамеченным. Кончита лишь спросила за завтраком, почему у Джини такой помятый вид, и она сказала, что ее всю ночь мучили кошмары. В действительности же ей снился Сид. Правда, что он делал или говорил, Джини, к своей досаде, не помнила, хоть убей. Преподанный же Сидом урок усвоила хорошо. Мало того, все лето вспоминала слова Сида – конечно, не только те, которые касались посещения кафе для взрослых, но и те, что имели отношение к ее внешности. Впрочем, Джини встревожил эффект, произведенный на нее алкоголем, и с того дня она вообще не употребляла спиртного…