Деннинг Трой. Глубоководье

   – Владыка Эо! – воскликнул Хельм, преданно склонив голову.
   – Принеси мне Камни Судьбы! – повелел Эо.
   Хельм открыл седельные сумки и достал оттуда таблички. В могучих руках бога каменные таблички казались совсем крошечными. Хельм передал Камни Эо и в ожидании новых распоряжений опустился перед ним на колени.
   Эо внимательно осмотрел таблички, и десятки аватар оставшихся в живых богов, где бы они ни находились, впали в глубокий транс, когда Эо призвал их.
   – На этих Камнях, – промолвил он, являя свой голос и лик всем богам, – я написал имена тех сил, что уравновешивают Порядок и Хаос.
   – А я вернул эти Камни тебе, – напомнил Кайрик, осмеливаясь взглянуть в глаза Эо.
   Эо посмотрел на вора, не выказывая ни одобрения, ни осуждения.
   – Да, – кивнул он, сложив таблички вместе. – И вот чего они стоят!
   Владыка богов сдавил обе таблички в ладонях и стер в мелкую пыль.
   Миднайт вся съежилась, ожидая, что небеса вот-вот рухнут на землю. Адон завопил от горечи и удивления. Со злостью на лице Кайрик наблюдал за тем, как песок сыплется сквозь пальцы Эо.
   Хельм вскочил на ноги.
   – Владыка, что ты сделал?! – воскликнул он голосом, пронизанным страхом.
   – Таблички ничего не значат, – ответил Эо, обращаясь сразу ко всем богам. – Я хранил их, чтобы они напоминали вам о том, что вы созданы для служения силам Равновесия, а не для того, чтобы нарушать его в собственных интересах. Но вы забыли об этом. Вы считали таблички только сводом правил для детских игр, средством достижения престижа и славы! Затем, когда правила стали стеснять вас, вы выкрали таблички…
   – Но это… – начал было Хельм.
   – Я знаю, кто взял Камни Судьбы, – перебил его Эо, останавливая Хельма резким взмахом руки. – Бэйн и Миркул заплатили жизнями за свое преступление. Но вина лежит на всех вас. Вы заставили верующих строить роскошные храмы, рабски поклоняться вам, забывая о нуждах своих детей, даже проливать свою кровь на ваши порочные алтари. И все это ради того, чтобы похваляться друг перед другом своей властью над этими так называемыми низшими существами. Ваше поведение заставляет меня жалеть о том, что я создал вас.
   Эо замолчал, позволив, слушателям обдумать его слова. Наконец он продолжил:
   – Но я создал вас не ради забавы и требую, чтобы вы соответствовали своему предназначению. Отныне ваше подлинное могущество будет зависеть от числа ваших последователей и их преданности вам.
   Во всех уголках Королевств боги затаили дыхание от удивления.
   – Зависеть от смертных? – проревел из далекого Тсурлагоя Талое Ярящийся. Единственный глаз его юного лица широко раскрылся от гнева и удивления.
   – Зависеть от них, и даже более, – кивнул Эо. – Без последователей вы будете терять силы, слабеть, пока не погибнете. А после того, что произошло с Королевствами, вам будет трудно добиться доверия смертных. Придется вам послужить им своими деяниями.
   Женщина, живущая под ясным небом солнечного Тезира, прекрасная, точно само совершенство, с шелковистыми волосами и пылкими карими глазами, сделала вид, будто ее сейчас вырвет.
   – Служить им? – ужаснулась Сьюн.
   – Да! – ответил Эо.
   – Нет! – заорал Кайрик. – В конце концов, я претерпел…
   – Замолчи! – прогремел Эо, указывая пальцем на вора. – Не нужно играть со мной. Это заставляет меня сомневаться в правильности выбора моего нового бога.
   Взгляд Кайрика опустел, и вор изумленно уставился на Эо.
   – Ведь это именно та награда, которую ты искал? – спросил Эо, не отводя глаз от Кайрика.
   Тот начал неловко взбираться по лестнице.
   – Да, это так! – воскликнул вор. – Я буду верно служить тебе, клянусь. Прими мою благодарность!
   Эо зашелся тяжелым, безжалостным смехом.
   – Не стоит благодарить меня, жестокосердный Кайрик. Быть богом Страданий, Ненависти и Смерти – это не дар.
   – Почему? – удивился Кайрик, озадаченно сморщив лоб.
   – Ты жаждал божественности, огромной власти и полной свободы, – промолвил Эо. – Ты получишь только божественность и власть. В Королевстве Смерти ты можешь использовать их как захочешь. И все страдания мира тоже будут твоими. Ты сможешь причинять их другим, как тебе вздумается. Но снова познать счастье тебе уже не удастся никогда.
   Эо остановился и посмотрел на Кайрика:
   – Твое самое заветное желание, лорд Кайрик, не сбудется никогда. Теперь я твой господин. Ты служишь мне… и своим последователям. И я уверен, что теперь у тебя будет еще меньше свободы, чем та, которой ты обладал на улицах Зентильской Твердыни.
   – Подожди, – закричал новоявленный бог Страданий. – Я не…
   – Довольно! – прогремел Эо, указывая на Кайрика. – Я знаю, ты хорошо справишься со своими обязанностями, ибо это единственное, на что ты способен.
   Миднайт ужаснулась. Если Кайрик станет правителем Королевства Смерти, ей никогда не сдержать обещания, данного Проныре.
   – Прости меня, – прошептала чародейка, отворачиваясь. – Некоторые обещания невозможно сдержать.
   Наверное, замечание Кайрика о смысле жизни было верным, подумала она. Жизнь жестока и коварна и заканчивалась только муками, страданиями.
   – Миднайт! – позвал Эо, обратив внимание на чародейку.
   Услышав собственное имя, Миднайт медленно повернула лицо к владыке богов.
   – Что еще? – вызывающе ответила она. – Я ранена и устала. Потеряла любимого человека. Чего еще ты от меня хочешь?
   – У тебя есть нечто, чему нет места в Королевствах.
   Чародейка сразу же поняла, что речь идет о даре Мистры.
   – Я больше не нуждаюсь в волшебстве. Можешь забрать эту силу.
   – Возможно, она тебе еще пригодится, – возразил Эо.
   – Я слишком устала для загадок.
   – За время этого хаоса я потерял многих богов, – перебил ее Эо. – Я позволил рассеять Бэйна и Миркула в наказание за их преступления. Но Мистра, богиня Магии, хранительница волшебства, тоже погибла. Даже я не могу воскресить ее. Не займешь ли ты ее место?
   Миднайт посмотрела на Кайрика и отрицательно покачала головой:
   – Нет. Не для того я добывала эти таблички. Мне совсем не хочется продавать себя, как это сделал Кайрик.
   – Жаль, что ты видишь мое предложение только в таком свете, – ответил Эо, указывая на Кайрика. – Я выбрал одного из смертных за его злонравие и жестокость. Другого я хотел взять за его мудрость и честное сердце.
   Кайрик ехидно захихикал:
   – Не утруждай себя понапрасну. У нее не хватит мужества встретиться со своей судьбой.
   – Соглашайся! – потребовал Адон. – Ты не можешь позволить Кайрику победить! Твоя обязанность противостоять ему… – Священнослужитель вдруг замолчал, осознав, что Миднайт уже сделала куда больше, чем просто исполнила свой долг. – Прости. Ты самая храбрая, самая честная женщина, какую я только встречал, и уверен, ты достойна звания богини. Но я не имею права говорить о твоих обязанностях.
   Тут Миднайт вспомнила о своем обязательстве перед Пронырой и о несчастных душах, которые ждут своих богов на равнине Фуги. Наконец, чародейка представила своего возлюбленного, бредущего по обширной пустыне вместе с миллионами мертвых душ. Предложение Эо предоставляло Миднайт возможность спасти Келемвара от вечных мытарств, избавить Преданных от незаслуженных мук и страданий, даже исполнить обещание, данное Проныре. И чародейка поняла, что Адон был прав, – она просто обязана принять предложение Эо.
   – Все верно, – сказала Миднайт, повернувшись к Адону. – Я должна согласиться. Иначе гибель Проныры и смерть Келемвара будут напрасны. – Чародейка взяла Адона за руку и улыбнулась. – Спасибо тебе за то, что напомнил мне об этом.
   Адон тоже улыбнулся:
   – Без тебя будущее Королевств было бы слишком мрачным.
   – Так что ты решила, Миднайт? – прервал их разговор Эо.
   Чародейка быстро поцеловала Адона в щеку:
   – Прощай.
   – Я буду скучать по тебе, – признался священнослужитель.
   – Не надо, – возразила Миднайт. – Я всегда буду с тобой.
   Она повернулась и шагнула на Лестницу, чьи ступени теперь превратились в бриллиантовую дорожку. Вскоре она уже стояла рядом с Кайриком.
   – Я согласна, – сказала она, обратившись к Эо, после чего повернулась к Кайрику. – Но я заставлю тебя расплачиваться за предательство весь остаток твоих дней.
   На миг Кайрик даже испугался угрозы Миднайт. Но потом вор вспомнил, что знает настоящее имя чародейки – Ариэль Мэнкс. Он едва заметно улыбнулся, надеясь, что эти сведения помогут ему в будущем.
   Эо воздел руки к небу, и Небесная Лестница со всеми, кто находился на ней, исчезла в колонне света. Бриллиантовый столп ослепил Адона и тысячи горожан, наблюдавших за тем, что происходило на вершине.
   В солнечном Тезире, Тсурлагое, Арабеле и сотне других городов, где боги нашли приют, вспыхнули такие же столбы света и поднялись в небо. Наконец, в Тантрасе, где состоялась битва между Бэйном и Тормом, разбросанные останки львиноголовой аватары Торма поднялись из земли и снова соединились. Золотой столб света пронесся над морем, затем поднялся в небо, и Торм тоже вернулся домой.

ЭПИЛОГ

   – Так вот где ты прячешься!
   Голос Черного Посоха прервал неспокойный сон Адона. Хотя зрение к священнослужителю еще не вернулось, он знал, что лежит в одной из комнат башни на горе вместе с десятком других раненых. Вскоре после встречи с Эо снадобье Черного Посоха прекратило действие, и Адон, ослабев, рухнул на землю. Тогда солдаты отнесли его в башню и оставили там вместе с другими ранеными.
   – Мы искали тебя… – робко сказал Черный Посох. С тех пор как он простился с Адоном и Миднайт, прошло больше шести часов. У Заводи Потерь волшебник застал Эльминстера сидящим внутри сферы, осаждаемой служителями с обоих концов прохода в Королевство Смерти. Измотанному уличными боями Черному Посоху понадобилось время, чтобы освободить своего друга.
   – Нам следовало бы догадаться, что такой ловкий парень, как ты, не станет дожидаться, пока мы сами вернем таблички, – добавил Эльминстер, изображая досаду.
   Черный Посох положил руку на плечо Адона.
   – Все в порядке! – сказал он. – Сейчас мы отправимся ко мне в башню, и я прослежу, чтобы за тобой хорошенько присматривали.
   Черный Посох с Эльминстером перенесли Адона на носилки и направились к выходу.
   – Дорогу! – гремел Черный Посох.
   Наконец носильщики пересекли наполненную людьми залу и вышли на свежий ночной ветерок, который обещал принести с собой снег, что было естественным для этого времени года.
   Черный Посох начал поворачивать вправо, но Адон остановил его.
   – Я хотел бы подышать свежим воздухом, прежде чем мы вернемся в город.
   Хотя спасение Королевств радовало священнослужителя, смерть Келемвара и отсутствие Миднайт тяжелым грузом лежали у него на сердце. И он хотел воспользоваться спокойной минуткой, чтобы почтить память своих друзей.
   Адон поднял голову к небесам, и слезинка скатилась по его щеке. Мягкий ночной ветер подхватил слезу и унес ее в море, где она затерялась среди тысяч других капелек слез.
   «Возможно, это и к лучшему», – подумал Адон. Теперь было самое время забыть боль прошлого и простить беспечность старых богов. Теперь нужно было смотреть в завтрашний день, крепить союзы с богами и верить в лучшее и прекрасное будущее Королевств. Пока Адон размышлял об этом, перед ним вдруг появился круг из восьми пятнышек света. Сначала священнослужитель решил, что яркие огоньки – лишь игра воображения полуслепого человека, и попробовал прогнать их прочь. Но светящиеся точки не исчезли. Наоборот, они стали еще крупнее, и ярче, и наконец он распознал в них звезды. От центра звездного кольца к основанию круга струился поток красного тумана.
   – Миднайт! – воскликнул Адон, осознав, что видит символ новой богини.
   Волна спокойствия прокатилась по телу священнослужителя, наполнив его сердце ощущением гармонии. Через мгновение Адон почувствовал себя достаточно крепким, чтобы сесть на носилках.
   – Что случилось? – спросил Черный Посох.
   Священнослужитель вполне отчетливо видел высокую фигуру мага. За ним подвыпивший солдат вел за собой другого, направляясь от конюшен к башне.
   – Все в порядке, – ответил Адон. – Просто я снова вижу.
   – Да и выглядишь ты бодрее, – заметил Эльминстер.
   – Конечно, – вздохнул Адон, указывая на звездный круг в небе. – Миднайт излечила меня.
   Черный Посох взглянул на звезды.
   – Это одно из новых созвездий, – заметил он. – Оно появилось как раз этим вечером. Ты знаешь, что оно означает?
   – Это символ Миднайт, – ответил Адон. – И я клянусь светом этих звезд и именем богини Миднайт, что соберу миллионы последователей, которые будут почитать ее!
   Черный Посох внимательно рассматривал новое созвездие.
   – Тогда позволь мне первым войти в их число.
   Один из пьяных солдат столкнулся с волшебником, и тот едва не упал.
   – Смотри, куда прешь, болван! – рассердился Черный Посох. – Разве не видишь, что здесь раненый?
   – Простите, милорд, – извинился другой солдат. – Он слепой.
   – Подведи его ко мне, – прошептал Адон, указывая на слепого солдата.
   Священнослужитель закрыл слепые глаза ладонью, затем мысленно обратился к Миднайт, прося ее вернуть зрение несчастному.
   Слепой помотал головой, затем дважды моргнул и осмотрел Адона с головы до ног, как будто не верил своим глазам.
   – Ты вылечил меня! – закричал солдат, бросившись на колени возле носилок Адона.
   Глядя на солдата, Эльминстер нахмурился.
   – Чтобы этого больше не было! – велел мудрец. – Адон просто делает то, что умеет.
   – Жизнь, кажется, возвращается в привычное русло, – улыбнулся Черный Посох.
   Темноволосый волшебник был прав. Теперь, когда боги вернулись на Уровни и вновь приступили к выполнению своих обязанностей, жизнь в Королевствах начала входить в нормальное русло. На реке Ашабе, которая еще недавно неслась с такой скоростью, что ни один человек не смог бы преодолеть ее вплавь, рыбак снова вывел лодку на спокойные, тихие воды, какими они были прежде. И если ему улыбнется удача, рыбак вернется к рассвету с уловом, которого хватит его семье на неделю.
   В Кормире армия сикамор, что осаждала столицу, вдруг отступила. Деревья ушли обратно в лес и, отыскав места, на которых росли прежде, пустили корни в землю.
   Однако не все в Королевствах возвратилось к прежнему состоянию. Севернее Арабела, где Мистра сражалась с Хельмом, огромные воронки с кипящей жижей усеивали землю, делая путешествие по этим местам трудным и беспокойным предприятием. В северной части Тантраса и в примыкающей к нему местности, где Миднайт ударила в Колокол Эйлена Аттрикуса, и Торм сокрушил Бэйна, магия, к великому удовольствию тех, кто обидел чем-либо злопамятных и мстительных магов, продолжала бездействовать. У Кабаньего моста, где клинок Кайрика уничтожил аватару Ваала, река под названием Извилистые Воды так и текла черным, зловонным потоком. Ни одно существо не могло напиться воды из этой грязной реки на протяжении сотни миль от разрушенного моста до самого форта Когтей Тролля. Эти и многие другие раны будут напоминать последующим поколениям о времени, когда боги блуждали по миру.
   Но не один наземный мир претерпел изменения в результате ярости Эо. В небе над равниной Фуги один за другим появлялись боги, чтобы найти души своих верующих и отвести их домой. И первой была Огневолосая Сьюн. Розоволикая богиня, с алыми глазами и темно-красными, подобно знамени, развевающимися на ветру волосами, явилась в сияющей колеснице великолепия. Богиня Красоты была одета в короткое изумрудно-зеленое платье, которое лишь подчеркивало ее пышную фигуру и оттеняло рубиново-алую кожу. Колесница Сьюн неслась над бесконечной равниной, и громадные пламенные косы богини летели следом. Души последователей Сьюн цеплялись за ее волосы и уносились вместе с богиней, наслаждаясь теплом огненного ореола ее красоты.
   Затем появился Торм, с головы до ног облаченный в блестящие пластинчатые доспехи. Поднятое забрало открывало его строгое лицо и пристальный взгляд. Он ехал по равнине на великолепном оранжево-рыжем жеребце, призывая своих верных последователей идти за ним. Вскоре он скакал впереди огромного войска, многочисленнее и преданнее которого не бывало еще в Королевствах.
   Следом за Тормом явилась одетая в белый шелк Ловиатар, дева с белоснежными волосами, крепко сжатыми губами и дьявольски жестокими глазами. Ее колесницу везли девять окровавленных лошадей, которых богиня Боли погоняла девятиконечной колючей плетью.
   Потом в карете из чистого льда проплыла обаятельная Эйриль, пленяющая своей красотой, несмотря на голубоватую кожу и холодность. После появилась рыболикая, с зелеными, похожими на морские водоросли волосами Умбрелия, за которой двинулись остальные боги, так давно не исполнявшие свои обязанности.
   В то время как божества уводили своих последователей с равнины Фуги, невысокая почтенная женщина-хафлинг пробиралась сквозь смешавшуюся толпу душ. Женщина держала путь в город, где томились Неверные и Лживые. У нее были серые волосы, оживленные глаза, и шла она уверенным шагом. Эту женщину звали Йондаллой. Она была провидицей и защитницей всех хафлингов. По просьбе одной из богинь она направлялась в город страданий, чтобы разобраться с делом хафлинга по имени Атертон Бочар, сбившегося с пути и попавшего в это ужасное место.
   Наконец на равнине Фуги появилась новая госпожа Магии. Хотя ее длинные черные волосы и благородные черты лица остались без изменений, Миднайт стала намного привлекательнее, чем раньше. Темные глаза сделались еще таинственнее и загадочнее, теперь они время от времени вспыхивали то глубокой печалью, то твердой решимостью. Богиня примчалась на белом единороге, оставляющем призрачный, мерцающий след. Ступая на эту искрящуюся тропу, последователи Мистры уносились вместе с новой богиней Магии.
   Наконец, когда на равнине Фуги не осталось ни одного Преданного, боги вернулись домой вместе со своими подопечными. Миднайт и ее скакун направились в Нирвану – на Уровень, где царят высший закон и строгий порядок, где всегда в равных долях пребывают свет и тьма, тепло и холод, огонь и вода, земля и воздух.
   Когда последователи Миднайт приблизились к Нирване, их взорам открылось бескрайнее пространство, заполненное висящими в воздухе круглыми под уровнями. Они простирались во всех направлениях, сцепляясь друг с другом краями, наподобие гигантских часов. Каждый из подуровней медленно вращался, приводя в движение соседние плоскости, так что весь Уровень двигался в унисон. Единорог Миднайт повернул в направлении самого большого подуровня, унося свою госпожу и ее последователей к их новому дому – абсолютно симметричному замку из осязаемой магии.
   В другом замке, совсем не таком, как новый дом Миднайт в Нирване, Кайрик сидел в тишине и размышлял. Поверженные служители собрались вокруг нового бога, и жуткие крики несчастных, замурованных в окружающей город стене, долетали до ушей Кайрика. Новому богу Страданий и Смерти понравился его дом, хотя нынешний повелитель бывшего вора, Владыка Эо, доставлял ему немало беспокойства.
   «Возможно, мне понадобится время, – думал Кайрик, – но я отыщу способ сокрушить владыку богов».
   Убедившись, что Миднайт и остальные боги вернулись домой, приведя с собой армии своих приверженцев, Эо почувствовал облегчение. Наконец-то его боги начнут выполнять те задачи, ради которых они были созданы.
   Скрестив ноги, владыка богов сидел в одиночестве, окруженный бескрайней пустотой, настолько огромной, что ни один из богов не смог бы даже представить ее. Из всех положений, принимаемых сверхбожеством, это Эо любил больше всего, поскольку одновременно он пребывал во времени и вне его рамок, был центром вселенной и в то же время оторванным от нее.
   Эо подумал о Ториле, совсем юном мире, который за последнее время заставил обратить на себя внимание. Окруженный сотней других Уровней и населенный множеством сказочных существ, как злобных, так и добродушных, этот мир был одним из любимейших творений сверхбожества – мир, который он едва не потерял по небрежности богов.
   Но в двух обитателях этого мира – в Миднайт и Кайрике – Эо нашел основу для Равновесия и призвал их обоих к спасению мира. К счастью, они ответили на призыв и вернули точку опоры на место, но все же Торил пережил сложное время. Никогда больше Эо не позволит своим богам поставить Равновесие под угрозу.
   Эо закрыл глаза и очистил разум от мыслей. Вскоре сверхбог погрузился внутрь себя и очутился в том месте, что предшествует времени, на краю вселенной, где рождаются и умирают миллионы и миллионы таких же судеб.
   Яркое свечение встретило Эо, окутывая его энергию собственной. Это было одновременно и теплое и холодное существо, снисходительное и беспощадное.
   – Ну, как там поживает твой космос, Эо? – прозвучал голос, одновременно нежный и в то же время таящий в себе некое предупреждение.
   – Они восстановили Равновесие, Отец. Королевства спасены.