Страница:
Одинокий гран подошел к палатке, оглядывая стильную одежду Хэна, и на его рыле нарисовалась жадная ухмылка. Лея потянула Хэна прочь, и они чуть не споткнулись о продавцов, спешивших к следующей палатке, - парочку мохнатых двуногих с короткими мордами и длинными ушами с кисточками.
– Эй, краснорогий! - воскликнул один из них, хватая Хэна за руку. - Ты, похоже, разбираешься в качественной работе. Пошли, посмотришь на настоящее сокровище среди этой выставки хлама.
Второй ухватил Лею за руку.
– Сюда, - он потащил ее к палатке, где третий их товарищ стоял у одностороннего отражающего поля. - Две кредитки. Пропустите это, будете жалеть всю жизнь.
Третий вошел в палатку и отрегулировал прозрачность поля, чтобы Лея смогла увидеть несравненную коллекцию местных безделушек, искривленных кусков пластила и бездарных рисунков планет, какие можно увидеть в коридорах туристических лайнеров.
Хэн остановился.
– Две кредитки, чтобы просто взглянуть? - Он вырвал руку, затем освободил и руки Леи. - Да у вас солнечный удар, ребята.
Маленькие создания посмотрели на него карими глазами с большими ресницами - глазами столь глубокими, что Лея почувствовала к ним неожиданную симпатию.
– Если столь малая сумма беспокоит вас, считайте, что это залог. Его полностью возвратят, когда вы купите один из наших лотов.
– Ваши лоты я покупать не буду, уж простите, - Хэн протолкнулся через них и потянул за собой Лею, ворча: - Сквибы. Им только дай волю, они тебе ведро воздуха продадут. И оставят себе ведро.
Они подошли к палатке с изящно раскрашенными вазами из материала столь тонкого, что Лея могла видеть полку через донышки. Информационный экран, поставленный продавцом - барабелом, утверждал, что это были аласлевые вазы, вырезанные вручную тускенскими разбойниками, найденные в хранилищах глубоко в пустынях Юндланда. Ей бы хотелось остаться и осмотреть сосуды с намерением делать ставки, но скопление потенциальных покупателей у лавочки затрудняло осмотр зала, а им надо было обнаружить охранников вахтенного командующего. Если что-нибудь пойдет не так, Хэн хотел знать, в кого стрелять.
Они прошли мимо палатки барабела и продолжили путь к дальней стене зала, мысленно проводя линии взглядов от имперских офицеров и высматривая тех, кто смотрит по этим линиям.
– Вот один, - Хэн кивнул в сторону нескладного громилы с короткой прической, притворяющегося заинтересованным в абсолютно бездарном куске стекла, выплавленном с помощью бластера. - Не очень-то они скрытные.
– Достаточно скрытные для имперцев, - парировала Лея.
Они быстро обнаружили еще двух охранников - женщину, одетую как аристократка с Куата, и мужчину - тельбуна, который изображал ее любовника.
Затем они задержались у палатки с парой изящных скульптур и парой блестящих изображений, на которых была приближающаяся песчаная буря и пустой водоем в пустынных скалах, названный «Последним озером». Внезапно внимание Леи привлек одинокий, приличных размеров голографический куб.
Голограмма изображала светловолосого мальчишку лет девяти-десяти перед старой гоночной машиной. На его шее болтались защитные очки, руки подняты высоко вверх. Радость на его лице была невинной - он воображал, будто только что выиграл большую гонку, - но не это привлекло Лею.
Что-то в его глазах заставило ее остановиться и, забыв о присутствии Хэна и продавца, просто смотреть. Это были глаза Люка, поняла она. Такие же яркоголубые, такие же глубокие и мягкие, как у ее брата, - и главное - они сияли ярче самих звезд-близнецов Татуина.
Лея вспомнила горящие звезды, в которые превратились глаза Люка в том сне, что она видела на борту «Сокола», и она почувствовала необъяснимую связь с этим мальчишкой. Но это был не Люк - щеки мальчика были полноваты, а нос - слишком короток.
Это был просто сон.
А сны не показывают будущего, напомнила себе Лея. Они были лишь окнами в личные тайны человека, знаками забытых истин, пойманных в глубине разума и подавленных ворнскрами страха и желания. Эти глаза, что она видела на «Соколе», солнца Татуина, мальчишка - они лишь пытались ей что-то сказать.
Но что? Пока что этого она не знала - как и того, почему изображение мальчишки заставило ее вспомнить тот сон.
К ним подошел стройный смуглый мужчина лет пятидесяти. Взгляд его темных глаз был направлен не на лицо Леи, а на ее руки. Они были сложены на поясе - так, как она всегда складывала их при публичных выступлениях. Ее личная помощница считала этот жест характерным - и предупреждала Лею, чтобы та не складывала руки, если хотела остаться неузнанной.
Проклиная свои старые привычки, Лея развела руки и обхватила Хэна за плечо. Человек - по-видимому, хозяин голографического куба - сделал вид, что не заметил. Его черные волосы и темная кожа могли свидетельствовать о высоком происхождении или - что более вероятно на Татуине - об обучении на других мирах.
– Неудивительно, что вам нравится эта голограмма, - произнес он.
Лея почувствовала, что Хэна задел уверенный тон продавца. Она чуть сжала его плечо, напоминая о сдержанности, а затем приняла самый распутный вид, какой только могла, изображая тви'лекку.
– Конечно, обожаю малышей, - она оглядела палатку в поисках информационного экрана и обнаружила его разбитым, на полу. - Особенно человеческих. Продавец вежливо улыбнулся:
– Разумеется. Но мальчик в этом кубе уже давно не ребенок. Этот снимок был сделан более сорока лет назад, когда он выиграл в классической гонке в канун праздника Бунта.
– Выиграл? - Хэн усмехнулся. - Слушай, мы ведь не деревенщина вроде пастухов нерфов, чтобы мозги нам пудрить. Даже когда гонки были законными, человек не мог в нем выжить - не хватало рефлексов. Тем более победить. Тем более ребенок.
Продавец проигнорировал Хэна.
– Не хочу с ним расставаться. Он был моим лучшим другом, но настали тяжелые времена. Хотя, если хотите купить его до начала аукциона, я мог бы продать его вам.
– Конечно, мог бы, кто бы сомневался. - Хэн потянул Лею прочь: - Пойдем, хвостик.
Как только они отошли на достаточное расстояние от продавца, Хэн задал вопрос:
– Так кто этот мальчишка?
– А я-то откуда знаю?
– Ты на него таращилась, - парировал он. - Не знал, что ты такая любительница голографии.
– Нет, конечно. Просто его глаза мне кое-кого напомнили… но у нас есть дела и поважнее. Этот продавец мог меня узнать, - Лея сказала ему про руки. - Винтер говорит, что я постоянно складываю их во время голографических передач, и это правда. Он мог просить о взятке.
– Или быть имперским шпиком, который пытался тебя раскрыть, - добавил Хэн. - Мне это не нравится, и сейчас не самое время привлекать к себе внимание, делая ставки против Империи.
Он повернул к палатке сквибов.
– Хэн, ты чего? Да что могут вомпы - переростки знать об искусстве?
– Ничего, - он вытащил кредитки из кармана. - Но они разбираются в аукционах.
Два сквиба перед отражающим полем перестали надоедать тогорянам и снисходительно заухмылялись, глядя на Лею и Хэна.
– Скажете хоть одно слово, и мы уйдем, - сказал Хэн. - Просто покажите товар.
Их лидер - по крайней мере, Лее он показался лидером - казалось, задумался над тем, как содрать с них побольше. Хэн убрал деньги обратно в карман, и, к удивлению Леи, сквиб пожал плечами и отвернулся, высматривая другого покупателя.
Хэн вздохнул и вынул руку из кармана - теперь в ней было шесть кредиток.
– У нас мало времени.
Глаза сквиба загорелись, и он показал десять пальцев.
– Семь, - ответил Хэн. - И того это не стоит.
Сквиб опустил один палец, Хэн достал еще две кредитки, и теперь их было восемь. И только когда они уже были готовы уйти, сквиб наконец протянул руку за деньгами.
Взяв деньги, он потер их о мохнатую щеку, затем кивнул и отдал их товарищу, который сделал то же самое и просунул их через отражающее поле. И лишь когда третий сквиб проверил монеты, Соло запустили в павильон.
Он был забит все теми же подержанными безделушками из дешевого пластила - информационный экран к которой гласил: «НАЙДЕННАЯ СКУЛЬПТУРА» - и тошнотворными пейзажами планет, которые Лея видела раньше. Сквибы немедленно начали предлагать товары, аккуратно потерев каждую вещь о щеку, прежде чем пытаться запихнуть ее в руки Хэна и Леи. И, помня об угрозе Хэна, все это они делали молча.
Хэн оттолкнул разбитый вентилятор, который ему пытались всучить:
– Хватит! Я уже сказал вам, что нам не нужны ваши товары. Мы здесь не поэтому.
Их лидер был настолько шокирован, что чуть не уронил разукрашенную опаловую вазу:
– Не поэтому?
Его товарищи яростно зашикали.
– Не волнуйтесь, - сказала Лея. - Нам надо поговорить. Просто нужно было уединиться для начала.
– Разговоры недешево стоят, - предупредил второй сквиб.
– Время - деньги, - вставил третий. Хэн повернулся к Лее и закатил глаза.
– Ну зачем ты сказала?
– Послушайте, - продолжила она. - Нам надо, чтобы вы для нас кое-что сделали.
Разговоры стихли, и лидер повернул голову, косясь на Лею одним глазом.
– Мы не выполняем заданий. Мы не наемники.
– Мы хотим заключить сделку, - поправил Хэн.
– Сделку? - лидер сложил руки. - Что за товар?
– «Закат Киллика», - ответила Лея. - Хотим, чтобы вы купили его для нас.
– Мы даем деньги, - добавил Хэн быстро. - Вы веселитесь.
Сквибы переглянулись, покивали и, наконец, предоставили слово лидеру.
– По рукам
– Но вам придется купить весь наш товар, - добавил второй сквиб.
– Нам ваш товар не нужен, - сказала Лея. - Нам некуда его девать.
– Это не наша проблема, - сказал третий сквиб.
– Можем достать вам магнитный грузовой отсек.
– Он даже не поцарапает вашу яхту.
Трудно было разобраться, кто из них что говорил.
– Всего тысяча сверху.
– Может, мы просто заплатим вам за ваш товар, - спросила Лея. - А вы оставите его себе и потом сможете продать на аукционе?
– Не пойдет.
– Вы купите его на аукционе. Такое условие.
– Слушайте, нас. А зачем тогда вы берете магнитный грузовой отсек?
– Мы не берем, - ответила Лея.
– И не покупаем ваш хлам на аукционе, - добавил Хэн. - Мы ни с чем не соглашались. Мы не такие тупые, чтобы поднимать цену на ваш хлам.
– Так какие же вы тупые…
– Может, всего один…
– Нет! - крикнул Хэн.
Сквибы замолкли и в шоке уставились на него, нервно моргая. В конце концов, он поднял взгляд.
– Хорошо. Сколько у вас товара?
И началось: сквибы предлагали, Хэн и Лея отказывались, за один отвергнутый товар сквибы пытались предложить два других, переговоры неслись на скорости звука и были сложнее всего, что Лее только встречалось за годы работы новореспубликанским дипломатом. Когда они закончили, договор заключался в следующем - Хэн и Лея или их представитель будут предлагать цену на три товара по собственному выбору, максимальная цена будет определяться сложной формулой, основанной на объеме повышения цены, и у каждой стороны есть право на одну поправку к договору.
– И мы получим картину после того, как вы ее купите, - сказала Лея. - Хочу быть в этом уверена. Все трое кивнули.
– Конечно, - ответил главный. - Выполняете свою часть сделки - мы выполняем свою.
– Хорошо. Я Лимба, - Лея протянула руку. - Мне было весьма интересно работать с вами. Джаксал прав - вы отличные ребята.
Сквибы выпятили грудь.
– Вы поступили правильно, - сказал лидер. Он потерся щекой о ладонь Леи, затем о ладонь Хэна, затем ткнул пальцем в грудь: - Меня зовут Грис. А это Слай.
Он показал на второго сквиба, который тоже подошел и потерся о руки Хэна и Леи.
– А я Элама, - представилась третья. - Тви'лекки и похуже с нами обращались.
– Спасибо, - сказала Лея неуверенно. Хэн подождал, пока Элама потрется о его руку, затем задал вопрос:
– А кто из вас пойдет смотреть картину? Хочу быть уверен, что вы знаете, на что будете ставить цену. Элама и Грис ожидающе посмотрели на Слая. Слай тяжело вздохнул.
– Я пойду, - он недовольно покачал головой. - Но чур, потом я не буду стоять в первом ряду на торгах.
Когда они вышли из отражающего поля, имперские офицеры уже завершили осмотр и направились к выходу из танцевального зала. Облегчение публики было ощутимо в воздухе, а тихое пошептывание переросло в возбужденный гул. Из-за палаток, из темных углов появились новые потенциальные покупатели, у стоек с напитками оживилась торговля. Лея, Хэн и Слай заняли очередь и были вынуждены ждать почти целый час, пока подошла их очередь пройти через отражающее поле.
Вместо картины внутри павильона трио наткнулось на полдюжины громил Маубо в нейларовых кителях и накидках из мерцающего шелка. У всех в руках были бластеры, направленные прямиком на клиентов.
– Не волнуйтесь, - произнес один из них, родианец. - Это просто мера предосторожности.
Его хоботок качнулся в сторону темного угла справа от Леи, и кто-то подошел сзади, закрыв ей глаза повязкой.
– Да сколько ж можно предосторожностей! - проворчал Хэн. - У вас виквай - нюхач на входе проверяет бластеры.
– Так вы хотите увидеть мох или нет? Хэн замолчал. Их провели к дальней стене ларька, потом по длинному коридору, потом на лифте подняли в тихое помещение, в котором резко пахло таковым дымом. Повязки сняли. Они были в темной комнате перед стеной, которую подсвечивала светящаяся панель над головой, а по краям стояли два охранника - гаммореанца. В центре стены висел бархатистый квадрат безупречно изящной алдераанской картины из мха, в рамке которой был искусно спрятан аппарат по поддержке влажности. Она казалась меньше, чем помнила Лея, не более полуметра шириной, но ничуть не менее прекрасной и вдохновляющей.
– «Закат Киллика», - произнес резкий женский голос за спиной. - У вас две минуты.
Лея хотела было возразить, что двух минут мало, ведь она уже целый десяток лет пыталась удержать в голове оригинальную композицию и мягкие тона картины. Она думала, что это сокровище навсегда утеряно для нее - и будущего поколения алдераанцев. Однако оно было перед ней, на расстоянии вытянутой руки… темное небо перед бурей над городом-колонией килликов, а на переднем плане - группа загадочных насекомоподобных силуэтов оборачиваются, чтобы увидеть приближающуюся тьму, - исчезнувшая раса, населявшая Алдераан задолго до прихода людей. Она не могла смотреть на эту картину, не восхищаясь даром предвиденья художника, не поражаясь тому, как ясно мог Хаддор видеть то, что означало для галактики возвышение Палпатина… и как он сумел выразить свою печаль так полно и прекрасно в этом небольшом квадрате.
– Хотите проверить на подлинность, так давайте, - произнес жесткий голос - Но снятие образца только кистью. Никакого отрезания.
Слай немедленно шагнул вперед, готовясь потереться щекой о картину.
Лея едва успела поймать сквиба
– Нет!
– Кто будет покупать это, вы или мы? - недоуменно проворчал Слай. - Нам надо проверить товар.
– Она настоящая, - Лея оттащила сквиба. - Мне даже не нужна аппаратура, чтобы это проверить.
Она взглянула на Хэна и обнаружила, что он стоял с отвисшей челюстью и не мог отвести глаз от картины.
После восьми лет их знакомства Хэн все еще умудрялся удивлять ее. И это было хорошо.
Глава 3
– Эй, краснорогий! - воскликнул один из них, хватая Хэна за руку. - Ты, похоже, разбираешься в качественной работе. Пошли, посмотришь на настоящее сокровище среди этой выставки хлама.
Второй ухватил Лею за руку.
– Сюда, - он потащил ее к палатке, где третий их товарищ стоял у одностороннего отражающего поля. - Две кредитки. Пропустите это, будете жалеть всю жизнь.
Третий вошел в палатку и отрегулировал прозрачность поля, чтобы Лея смогла увидеть несравненную коллекцию местных безделушек, искривленных кусков пластила и бездарных рисунков планет, какие можно увидеть в коридорах туристических лайнеров.
Хэн остановился.
– Две кредитки, чтобы просто взглянуть? - Он вырвал руку, затем освободил и руки Леи. - Да у вас солнечный удар, ребята.
Маленькие создания посмотрели на него карими глазами с большими ресницами - глазами столь глубокими, что Лея почувствовала к ним неожиданную симпатию.
– Если столь малая сумма беспокоит вас, считайте, что это залог. Его полностью возвратят, когда вы купите один из наших лотов.
– Ваши лоты я покупать не буду, уж простите, - Хэн протолкнулся через них и потянул за собой Лею, ворча: - Сквибы. Им только дай волю, они тебе ведро воздуха продадут. И оставят себе ведро.
Они подошли к палатке с изящно раскрашенными вазами из материала столь тонкого, что Лея могла видеть полку через донышки. Информационный экран, поставленный продавцом - барабелом, утверждал, что это были аласлевые вазы, вырезанные вручную тускенскими разбойниками, найденные в хранилищах глубоко в пустынях Юндланда. Ей бы хотелось остаться и осмотреть сосуды с намерением делать ставки, но скопление потенциальных покупателей у лавочки затрудняло осмотр зала, а им надо было обнаружить охранников вахтенного командующего. Если что-нибудь пойдет не так, Хэн хотел знать, в кого стрелять.
Они прошли мимо палатки барабела и продолжили путь к дальней стене зала, мысленно проводя линии взглядов от имперских офицеров и высматривая тех, кто смотрит по этим линиям.
– Вот один, - Хэн кивнул в сторону нескладного громилы с короткой прической, притворяющегося заинтересованным в абсолютно бездарном куске стекла, выплавленном с помощью бластера. - Не очень-то они скрытные.
– Достаточно скрытные для имперцев, - парировала Лея.
Они быстро обнаружили еще двух охранников - женщину, одетую как аристократка с Куата, и мужчину - тельбуна, который изображал ее любовника.
Затем они задержались у палатки с парой изящных скульптур и парой блестящих изображений, на которых была приближающаяся песчаная буря и пустой водоем в пустынных скалах, названный «Последним озером». Внезапно внимание Леи привлек одинокий, приличных размеров голографический куб.
Голограмма изображала светловолосого мальчишку лет девяти-десяти перед старой гоночной машиной. На его шее болтались защитные очки, руки подняты высоко вверх. Радость на его лице была невинной - он воображал, будто только что выиграл большую гонку, - но не это привлекло Лею.
Что-то в его глазах заставило ее остановиться и, забыв о присутствии Хэна и продавца, просто смотреть. Это были глаза Люка, поняла она. Такие же яркоголубые, такие же глубокие и мягкие, как у ее брата, - и главное - они сияли ярче самих звезд-близнецов Татуина.
Лея вспомнила горящие звезды, в которые превратились глаза Люка в том сне, что она видела на борту «Сокола», и она почувствовала необъяснимую связь с этим мальчишкой. Но это был не Люк - щеки мальчика были полноваты, а нос - слишком короток.
Это был просто сон.
А сны не показывают будущего, напомнила себе Лея. Они были лишь окнами в личные тайны человека, знаками забытых истин, пойманных в глубине разума и подавленных ворнскрами страха и желания. Эти глаза, что она видела на «Соколе», солнца Татуина, мальчишка - они лишь пытались ей что-то сказать.
Но что? Пока что этого она не знала - как и того, почему изображение мальчишки заставило ее вспомнить тот сон.
К ним подошел стройный смуглый мужчина лет пятидесяти. Взгляд его темных глаз был направлен не на лицо Леи, а на ее руки. Они были сложены на поясе - так, как она всегда складывала их при публичных выступлениях. Ее личная помощница считала этот жест характерным - и предупреждала Лею, чтобы та не складывала руки, если хотела остаться неузнанной.
Проклиная свои старые привычки, Лея развела руки и обхватила Хэна за плечо. Человек - по-видимому, хозяин голографического куба - сделал вид, что не заметил. Его черные волосы и темная кожа могли свидетельствовать о высоком происхождении или - что более вероятно на Татуине - об обучении на других мирах.
– Неудивительно, что вам нравится эта голограмма, - произнес он.
Лея почувствовала, что Хэна задел уверенный тон продавца. Она чуть сжала его плечо, напоминая о сдержанности, а затем приняла самый распутный вид, какой только могла, изображая тви'лекку.
– Конечно, обожаю малышей, - она оглядела палатку в поисках информационного экрана и обнаружила его разбитым, на полу. - Особенно человеческих. Продавец вежливо улыбнулся:
– Разумеется. Но мальчик в этом кубе уже давно не ребенок. Этот снимок был сделан более сорока лет назад, когда он выиграл в классической гонке в канун праздника Бунта.
– Выиграл? - Хэн усмехнулся. - Слушай, мы ведь не деревенщина вроде пастухов нерфов, чтобы мозги нам пудрить. Даже когда гонки были законными, человек не мог в нем выжить - не хватало рефлексов. Тем более победить. Тем более ребенок.
Продавец проигнорировал Хэна.
– Не хочу с ним расставаться. Он был моим лучшим другом, но настали тяжелые времена. Хотя, если хотите купить его до начала аукциона, я мог бы продать его вам.
– Конечно, мог бы, кто бы сомневался. - Хэн потянул Лею прочь: - Пойдем, хвостик.
Как только они отошли на достаточное расстояние от продавца, Хэн задал вопрос:
– Так кто этот мальчишка?
– А я-то откуда знаю?
– Ты на него таращилась, - парировал он. - Не знал, что ты такая любительница голографии.
– Нет, конечно. Просто его глаза мне кое-кого напомнили… но у нас есть дела и поважнее. Этот продавец мог меня узнать, - Лея сказала ему про руки. - Винтер говорит, что я постоянно складываю их во время голографических передач, и это правда. Он мог просить о взятке.
– Или быть имперским шпиком, который пытался тебя раскрыть, - добавил Хэн. - Мне это не нравится, и сейчас не самое время привлекать к себе внимание, делая ставки против Империи.
Он повернул к палатке сквибов.
– Хэн, ты чего? Да что могут вомпы - переростки знать об искусстве?
– Ничего, - он вытащил кредитки из кармана. - Но они разбираются в аукционах.
Два сквиба перед отражающим полем перестали надоедать тогорянам и снисходительно заухмылялись, глядя на Лею и Хэна.
– Скажете хоть одно слово, и мы уйдем, - сказал Хэн. - Просто покажите товар.
Их лидер - по крайней мере, Лее он показался лидером - казалось, задумался над тем, как содрать с них побольше. Хэн убрал деньги обратно в карман, и, к удивлению Леи, сквиб пожал плечами и отвернулся, высматривая другого покупателя.
Хэн вздохнул и вынул руку из кармана - теперь в ней было шесть кредиток.
– У нас мало времени.
Глаза сквиба загорелись, и он показал десять пальцев.
– Семь, - ответил Хэн. - И того это не стоит.
Сквиб опустил один палец, Хэн достал еще две кредитки, и теперь их было восемь. И только когда они уже были готовы уйти, сквиб наконец протянул руку за деньгами.
Взяв деньги, он потер их о мохнатую щеку, затем кивнул и отдал их товарищу, который сделал то же самое и просунул их через отражающее поле. И лишь когда третий сквиб проверил монеты, Соло запустили в павильон.
Он был забит все теми же подержанными безделушками из дешевого пластила - информационный экран к которой гласил: «НАЙДЕННАЯ СКУЛЬПТУРА» - и тошнотворными пейзажами планет, которые Лея видела раньше. Сквибы немедленно начали предлагать товары, аккуратно потерев каждую вещь о щеку, прежде чем пытаться запихнуть ее в руки Хэна и Леи. И, помня об угрозе Хэна, все это они делали молча.
Хэн оттолкнул разбитый вентилятор, который ему пытались всучить:
– Хватит! Я уже сказал вам, что нам не нужны ваши товары. Мы здесь не поэтому.
Их лидер был настолько шокирован, что чуть не уронил разукрашенную опаловую вазу:
– Не поэтому?
Его товарищи яростно зашикали.
– Не волнуйтесь, - сказала Лея. - Нам надо поговорить. Просто нужно было уединиться для начала.
– Разговоры недешево стоят, - предупредил второй сквиб.
– Время - деньги, - вставил третий. Хэн повернулся к Лее и закатил глаза.
– Ну зачем ты сказала?
– Послушайте, - продолжила она. - Нам надо, чтобы вы для нас кое-что сделали.
Разговоры стихли, и лидер повернул голову, косясь на Лею одним глазом.
– Мы не выполняем заданий. Мы не наемники.
– Мы хотим заключить сделку, - поправил Хэн.
– Сделку? - лидер сложил руки. - Что за товар?
– «Закат Киллика», - ответила Лея. - Хотим, чтобы вы купили его для нас.
– Мы даем деньги, - добавил Хэн быстро. - Вы веселитесь.
Сквибы переглянулись, покивали и, наконец, предоставили слово лидеру.
– По рукам
– Но вам придется купить весь наш товар, - добавил второй сквиб.
– Нам ваш товар не нужен, - сказала Лея. - Нам некуда его девать.
– Это не наша проблема, - сказал третий сквиб.
– Можем достать вам магнитный грузовой отсек.
– Он даже не поцарапает вашу яхту.
Трудно было разобраться, кто из них что говорил.
– Всего тысяча сверху.
– Может, мы просто заплатим вам за ваш товар, - спросила Лея. - А вы оставите его себе и потом сможете продать на аукционе?
– Не пойдет.
– Вы купите его на аукционе. Такое условие.
– Слушайте, нас. А зачем тогда вы берете магнитный грузовой отсек?
– Мы не берем, - ответила Лея.
– И не покупаем ваш хлам на аукционе, - добавил Хэн. - Мы ни с чем не соглашались. Мы не такие тупые, чтобы поднимать цену на ваш хлам.
– Так какие же вы тупые…
– Может, всего один…
– Нет! - крикнул Хэн.
Сквибы замолкли и в шоке уставились на него, нервно моргая. В конце концов, он поднял взгляд.
– Хорошо. Сколько у вас товара?
И началось: сквибы предлагали, Хэн и Лея отказывались, за один отвергнутый товар сквибы пытались предложить два других, переговоры неслись на скорости звука и были сложнее всего, что Лее только встречалось за годы работы новореспубликанским дипломатом. Когда они закончили, договор заключался в следующем - Хэн и Лея или их представитель будут предлагать цену на три товара по собственному выбору, максимальная цена будет определяться сложной формулой, основанной на объеме повышения цены, и у каждой стороны есть право на одну поправку к договору.
– И мы получим картину после того, как вы ее купите, - сказала Лея. - Хочу быть в этом уверена. Все трое кивнули.
– Конечно, - ответил главный. - Выполняете свою часть сделки - мы выполняем свою.
– Хорошо. Я Лимба, - Лея протянула руку. - Мне было весьма интересно работать с вами. Джаксал прав - вы отличные ребята.
Сквибы выпятили грудь.
– Вы поступили правильно, - сказал лидер. Он потерся щекой о ладонь Леи, затем о ладонь Хэна, затем ткнул пальцем в грудь: - Меня зовут Грис. А это Слай.
Он показал на второго сквиба, который тоже подошел и потерся о руки Хэна и Леи.
– А я Элама, - представилась третья. - Тви'лекки и похуже с нами обращались.
– Спасибо, - сказала Лея неуверенно. Хэн подождал, пока Элама потрется о его руку, затем задал вопрос:
– А кто из вас пойдет смотреть картину? Хочу быть уверен, что вы знаете, на что будете ставить цену. Элама и Грис ожидающе посмотрели на Слая. Слай тяжело вздохнул.
– Я пойду, - он недовольно покачал головой. - Но чур, потом я не буду стоять в первом ряду на торгах.
Когда они вышли из отражающего поля, имперские офицеры уже завершили осмотр и направились к выходу из танцевального зала. Облегчение публики было ощутимо в воздухе, а тихое пошептывание переросло в возбужденный гул. Из-за палаток, из темных углов появились новые потенциальные покупатели, у стоек с напитками оживилась торговля. Лея, Хэн и Слай заняли очередь и были вынуждены ждать почти целый час, пока подошла их очередь пройти через отражающее поле.
Вместо картины внутри павильона трио наткнулось на полдюжины громил Маубо в нейларовых кителях и накидках из мерцающего шелка. У всех в руках были бластеры, направленные прямиком на клиентов.
– Не волнуйтесь, - произнес один из них, родианец. - Это просто мера предосторожности.
Его хоботок качнулся в сторону темного угла справа от Леи, и кто-то подошел сзади, закрыв ей глаза повязкой.
– Да сколько ж можно предосторожностей! - проворчал Хэн. - У вас виквай - нюхач на входе проверяет бластеры.
– Так вы хотите увидеть мох или нет? Хэн замолчал. Их провели к дальней стене ларька, потом по длинному коридору, потом на лифте подняли в тихое помещение, в котором резко пахло таковым дымом. Повязки сняли. Они были в темной комнате перед стеной, которую подсвечивала светящаяся панель над головой, а по краям стояли два охранника - гаммореанца. В центре стены висел бархатистый квадрат безупречно изящной алдераанской картины из мха, в рамке которой был искусно спрятан аппарат по поддержке влажности. Она казалась меньше, чем помнила Лея, не более полуметра шириной, но ничуть не менее прекрасной и вдохновляющей.
– «Закат Киллика», - произнес резкий женский голос за спиной. - У вас две минуты.
Лея хотела было возразить, что двух минут мало, ведь она уже целый десяток лет пыталась удержать в голове оригинальную композицию и мягкие тона картины. Она думала, что это сокровище навсегда утеряно для нее - и будущего поколения алдераанцев. Однако оно было перед ней, на расстоянии вытянутой руки… темное небо перед бурей над городом-колонией килликов, а на переднем плане - группа загадочных насекомоподобных силуэтов оборачиваются, чтобы увидеть приближающуюся тьму, - исчезнувшая раса, населявшая Алдераан задолго до прихода людей. Она не могла смотреть на эту картину, не восхищаясь даром предвиденья художника, не поражаясь тому, как ясно мог Хаддор видеть то, что означало для галактики возвышение Палпатина… и как он сумел выразить свою печаль так полно и прекрасно в этом небольшом квадрате.
– Хотите проверить на подлинность, так давайте, - произнес жесткий голос - Но снятие образца только кистью. Никакого отрезания.
Слай немедленно шагнул вперед, готовясь потереться щекой о картину.
Лея едва успела поймать сквиба
– Нет!
– Кто будет покупать это, вы или мы? - недоуменно проворчал Слай. - Нам надо проверить товар.
– Она настоящая, - Лея оттащила сквиба. - Мне даже не нужна аппаратура, чтобы это проверить.
Она взглянула на Хэна и обнаружила, что он стоял с отвисшей челюстью и не мог отвести глаз от картины.
После восьми лет их знакомства Хэн все еще умудрялся удивлять ее. И это было хорошо.
Глава 3
Хэна так не задевала ни одна картина. Те два часа, что они сидели в местной забегаловке, ожидая начала аукциона, мысли Хэна постоянно возвращались к тому, как киллики оборачивались к надвигающейся буре. Эта картина напомнила Хэну о том, что людей - и насекомых - в жизни сметали силы, которых они не могли постичь, что во всех испытаниях, которые обрушивала на них жизнь, они могли управлять лишь собой и ничем более. Хэн забывал об этом, когда буря налетала на него, и именно это он любил в Лее - то, как она держалась даже в самом сильном шторме, как она твердо стояла на ногах, даже когда всех вокруг сбивало с ног.
Хэну хотелось, чтобы Лея владела этой картиной. В молодости она смотрела на эту картину каждое утро, выходя из спальни, и это была та уцелевшая ниточка, которая связывала ее с дворцом ее семьи. И хотя это вряд ли волновало здешних покупателей, картина должна была все еще принадлежать ей.
Не то чтобы Хэн считал продавца вором - картина находилась в пути, а законы, касающиеся спасения имущества, касались произведений искусства точно так же, как и всего остального, - но картина не без причины продавалась на Татуине, планете без законов… и вряд ли причиной были преимущества сухого воздуха для хранения…
Как и все забегаловки возле Зала Представлений Маубо, тот, в котором были они с Леей, был настолько заполнен, что воздух, казалось, весь пропитан потной влагой. Посетители - в основном участники аукциона, ожидавшие начала, - болтали о том, о сем. Они были одеты в лучшие костюмы и старались говорить как можно более пространно о ценах. Лея и Хэн примостились в темном уголке и изо всех сил старались изобразить плотское влечение, изредка оглядываясь по сторонам. Чубакка и Ц-ЗПО были в забегаловке через дорогу, достаточно далеко, чтобы не быть замеченными с «Джаксалом» и «Лимбой», но достаточно близко, чтобы прийти на помощь в случае беды.
Постепенно, по одному или парами, начали подходить продавцы. Среди них были барабел с аласлевыми вазами и темноволосый мужчина с голографическим кубом, в котором был молодой гонщик. Хэн не удивился, когда Лея проследила взглядом за человеком, пока он шел к свободному месту. А ведь обычно она редко смотрела на голографию даже пару секунд. Но в этой голограмме было что-то необычное, и Хэн был уверен, что знает причину.
Он протянул руку за кресло Леи и начал поглаживать накладной лекку. Искусственный головной хвост податливо изогнулся.
– Знаешь, - произнес он, - ты ведь так и не сказала, кого тебе напоминает мальчишка в кубе.
– Никого он мне не напоминает. Только его глаза.
– Конечно, - ответил он. - Как скажешь. Лея не повелась.
– Да, как скажу.
– Да ладно тебе, можешь не притворяться. Мне тоже мальчишка показался симпатичным.
– С чего ты взял, что мне он показался симпатичным?
– Я видел, как ты на него смотрела. Лея бросила на него взгляд, которым можно было с успехом заморозить целое солнце.
– И?
– И может быть, на то есть причина. Глаза Леи сузились:
– Что за причина, Хэн?
Хэн отхлебнул побольше из своей кружки. Он видел, что Лея понимает, куда он клонит, и знал, какой будет ее реакция. Но в таких случаях мужчине приходится идти на риск.
– Может быть, в том, что тебе нравятся дети, - произнес он. - Может, потому, что ты хочешь ребенка.
Эмоции исчезли с лица Леи - явный признак того, что она была зла - очень зла. Просто в ярости. Она чуть отпила и отвела взгляд от Хэна.
– Мы говорили о детях еще до свадьбы. Я думала, ты понял.
– Ну да, я понял, - ответил Хэн. - Но я думал…
– Мы договорились, - Лея ударила стаканом по столу. - Ты не можешь просто взять и передумать.
Хэн прикусил язык. Как ей объяснить, что он не передумал - скорее его мысли изменили его. Что женитьба его изменила?
– Я знаю, что мы договорились, - согласился он. - Но ты никогда не думала, что поступаешь неразумно?
– Неразумно?
– Неразумно, - у Хэна пересохло в горле. - Как может малыш…
– Просто скажи мне, что у тебя был ребенок от Брии Тарен, - перебила Лея. - Я это переживу. У всех нас есть прошлое.
– Ну да, прошлое есть, правда, я уверен, что в моем прошлом не было детей, - ответил Хэн. Бриа была его первой любовью; стройная рыжеволосая красотка, погибла мученической смертью после того, как дважды обвела его вокруг пальца, чтобы добыть планы первой Звезды Смерти. - У Брии были свои секреты.
– Но к нашей беседе ни один из них отношения не имеет, так?
– Боюсь, что так. - Хэн наклонился к ней поближе и перешел на шепот - Знаю, мы говорили об этом, но не могу поверить, что в твоей крови течет темная сторона.
– Я этого не говорила, - поправила его Лея. - В моей крови власть. А власть портит. Я вижу это каждый день.
– Не всегда. - Хэн взял ее за руку и сыграл свой козырь: - Посмотри на своего брата. Никто не сравнится с ним в Силе. Если бы кто и должен был испортиться, так это он.
Лея отстранилась и, уставившись на грязную стену забегаловки, отхлебнула из своего стакана ровно половину.
– Брось эту затею.
– Слушай, я же не говорю, что надо прямо сегодня решить.
– Ты знаешь, как я чувствовала себя после Бакуры, - Лея все еще не смотрела на мужа. - У меня нет прав родить на свет кого-то, кто может стать новым Дартом Вейдером. Если не можешь с этим смириться, почему не позволил мне выйти за принца Исолдера?
Одно упоминание Исолдера заставило Хэна скрежетать зубами.
Вся эта история с хапанцами поколебала даже то мизерное доверие, что у него было к политикам.
– А что с… - Хэн понял, что повышает голос, и остановился. Осмотрелся по сторонам и не увидел подслушивающих; аукцион приближался, и зал был наполнен гулом, в котором было трудно общаться даже за одним столом. - Что с Исолдером?
Лея, наконец, повернулась и посмотрела ему в глаза.
– Ты о чем?
– Ясно, о чем, - отозвался Хэн. - Ты ему сказала, что не хочешь иметь детей?
– До этого не дошло. Кое-кто похитил меня, прежде чем переговоры дошли до этого.
– Да? - Хэн увидел, что к ним спешит официантка, и махнул ей рукой, чтобы не торопилась. - А что, если бы они дошли до этого? Думаешь, Ta'a Чуме позволила бы свадьбе состояться, зная, что ты не желаешь иметь детей?
Невозмутимость Леи была сломлена, и ее глаза стали влажными.
– Зачем ты начал?
– Потому что ты не знаешь, чего хочешь.
– А ты знаешь? - спросила она.
– Я видел, как твое лицо светлеет, когда тебе дают подержать ребенка, - ответил он. - И видел, как ты смотрела на мальчишку в голографическом кубе.
– Ты далеко не:
– Ты знаешь, что я прав, - перебил Хэн. - И боишься признать. Ты не хочешь иметь детей только потому, что все еще боишься своего отца, боишься и ненавидишь его. А это несерьезная отговорка, чтобы не иметь детей. Особенно если мы оба хотим их иметь.
Лея подождала, пока он закончит, затем спросила:
– Это все?
– Да. Не так уж сложно.
– Несомненно, - сказала Лея. - Потому что прекрасно помню, как ты мне сказал, что можешь прожить без детей. Просто прекрасно помню.
Хэн пожал плечами:
– Мне нравится быть женатым. Может, это изменило мое отношение к детям. - Он опустил взгляд и уставился в свою кружку с темным элем. - Я не понимал, как это здорово - иметь семью. Я думал о том, что это значит - воспитывать ребенка, найти для него безопасное место, где бы он мог вырасти…
– Тот дом, которого у тебя никогда не было, - заметила она.
– Ну да, что-то вроде этого, - признал Хэн. Он часто видел, как Лея захватывала инициативу во время сложных переговоров, и видел, как она пытается перевести тему. - Но ты так и не ответила мне про Ta'a Чуме и Исолдера. Когда бы ты сказала им, что не желаешь иметь детей?
– Не знаю.
– Может, никогда, - Хэну не было неприятно от такого предположения; он просто пытался показать Лее ситуацию, в которой она могла бы решиться завести детей. - Может быть, ты рискнула бы - для Новой Республики.
– Я бы им сказала, - Лея вздернула подбородок. - Обладая мощью Хапанского Консорциума, мой ребенок еще с больше вероятностью превратился бы в то, чего я страшусь.
Хмурому лицу Хэна совсем не шли накладные клыки деваронца.
– Ta'a Чуме никогда бы с этим не согласилась. Лея одарила его типичной для тви'лекки грустной улыбкой:
– Может, поэтому я и не очень волновалась, встречая хапанцев.
Полчаса спустя Хэн и Лея сидели за отражающим полем в одном из павильонов, наблюдая, как зал наполняется публикой и участниками. Каждый звук в зале словно говорил о деньгах - нервный смех, звучащий как бренчание кредиток, оживленная болтовня, вызывавшая ассоциации с постоянным шумом речи на базарах по всей Галактике, голоса официанток и барменов, продававших айбластеры и палли по цене в десять раз выше нормальной.
Имперский вахтенный командир стоял перед главной сценой, где должны будут выставляться лоты. Его компаньон-ученый исчез - вместо него появились два крепыша-телохранителя в полном обмундировании. У этих ребят было больше свободного пространства вокруг них, чем у любого другого посетителя.
Хэн заметил Гриса, Слая и Эмалу, проталкивающихся через забитый зал, подходя к тем, кто мог быть здесь за «Закатом» под предлогом снабжения закулисной информацией об аукционе. Немногие купились на это, и им сквибы ненавязчиво предлагали купить что-либо из их товаров.
Иногда покупатели платили за совет, иногда нет, но трио никогда не тратило больше пары минут разговора на одного клиента и быстро переходило к следующему.
Они тратили больше всего времени на тех, кто быстрее всего отказывал им, споря с ними целых три минуты - и в то же время оценивая конкуренцию. Здесь было несколько представителей среднего слоя, стремившихся заполучить какуюнибудь ценность за мизерные деньги, потому что аукцион проводился на Татуине, но большинство участников были бандитского вида, нанятые скорее, чтобы защитить денежные чипы, которые они везли, - необходимое условие покупки на аукционе, - а вовсе не потому, что они были опытными агентами-скупщиками. Хэн видел, как один раз Эмале пришлось незаметно вытащить виброклинок, спрятанный в сапоге, пока Грис и Слай отвлекали владельца демонстрацией товара.
Хэну хотелось, чтобы Лея владела этой картиной. В молодости она смотрела на эту картину каждое утро, выходя из спальни, и это была та уцелевшая ниточка, которая связывала ее с дворцом ее семьи. И хотя это вряд ли волновало здешних покупателей, картина должна была все еще принадлежать ей.
Не то чтобы Хэн считал продавца вором - картина находилась в пути, а законы, касающиеся спасения имущества, касались произведений искусства точно так же, как и всего остального, - но картина не без причины продавалась на Татуине, планете без законов… и вряд ли причиной были преимущества сухого воздуха для хранения…
Как и все забегаловки возле Зала Представлений Маубо, тот, в котором были они с Леей, был настолько заполнен, что воздух, казалось, весь пропитан потной влагой. Посетители - в основном участники аукциона, ожидавшие начала, - болтали о том, о сем. Они были одеты в лучшие костюмы и старались говорить как можно более пространно о ценах. Лея и Хэн примостились в темном уголке и изо всех сил старались изобразить плотское влечение, изредка оглядываясь по сторонам. Чубакка и Ц-ЗПО были в забегаловке через дорогу, достаточно далеко, чтобы не быть замеченными с «Джаксалом» и «Лимбой», но достаточно близко, чтобы прийти на помощь в случае беды.
Постепенно, по одному или парами, начали подходить продавцы. Среди них были барабел с аласлевыми вазами и темноволосый мужчина с голографическим кубом, в котором был молодой гонщик. Хэн не удивился, когда Лея проследила взглядом за человеком, пока он шел к свободному месту. А ведь обычно она редко смотрела на голографию даже пару секунд. Но в этой голограмме было что-то необычное, и Хэн был уверен, что знает причину.
Он протянул руку за кресло Леи и начал поглаживать накладной лекку. Искусственный головной хвост податливо изогнулся.
– Знаешь, - произнес он, - ты ведь так и не сказала, кого тебе напоминает мальчишка в кубе.
– Никого он мне не напоминает. Только его глаза.
– Конечно, - ответил он. - Как скажешь. Лея не повелась.
– Да, как скажу.
– Да ладно тебе, можешь не притворяться. Мне тоже мальчишка показался симпатичным.
– С чего ты взял, что мне он показался симпатичным?
– Я видел, как ты на него смотрела. Лея бросила на него взгляд, которым можно было с успехом заморозить целое солнце.
– И?
– И может быть, на то есть причина. Глаза Леи сузились:
– Что за причина, Хэн?
Хэн отхлебнул побольше из своей кружки. Он видел, что Лея понимает, куда он клонит, и знал, какой будет ее реакция. Но в таких случаях мужчине приходится идти на риск.
– Может быть, в том, что тебе нравятся дети, - произнес он. - Может, потому, что ты хочешь ребенка.
Эмоции исчезли с лица Леи - явный признак того, что она была зла - очень зла. Просто в ярости. Она чуть отпила и отвела взгляд от Хэна.
– Мы говорили о детях еще до свадьбы. Я думала, ты понял.
– Ну да, я понял, - ответил Хэн. - Но я думал…
– Мы договорились, - Лея ударила стаканом по столу. - Ты не можешь просто взять и передумать.
Хэн прикусил язык. Как ей объяснить, что он не передумал - скорее его мысли изменили его. Что женитьба его изменила?
– Я знаю, что мы договорились, - согласился он. - Но ты никогда не думала, что поступаешь неразумно?
– Неразумно?
– Неразумно, - у Хэна пересохло в горле. - Как может малыш…
– Просто скажи мне, что у тебя был ребенок от Брии Тарен, - перебила Лея. - Я это переживу. У всех нас есть прошлое.
– Ну да, прошлое есть, правда, я уверен, что в моем прошлом не было детей, - ответил Хэн. Бриа была его первой любовью; стройная рыжеволосая красотка, погибла мученической смертью после того, как дважды обвела его вокруг пальца, чтобы добыть планы первой Звезды Смерти. - У Брии были свои секреты.
– Но к нашей беседе ни один из них отношения не имеет, так?
– Боюсь, что так. - Хэн наклонился к ней поближе и перешел на шепот - Знаю, мы говорили об этом, но не могу поверить, что в твоей крови течет темная сторона.
– Я этого не говорила, - поправила его Лея. - В моей крови власть. А власть портит. Я вижу это каждый день.
– Не всегда. - Хэн взял ее за руку и сыграл свой козырь: - Посмотри на своего брата. Никто не сравнится с ним в Силе. Если бы кто и должен был испортиться, так это он.
Лея отстранилась и, уставившись на грязную стену забегаловки, отхлебнула из своего стакана ровно половину.
– Брось эту затею.
– Слушай, я же не говорю, что надо прямо сегодня решить.
– Ты знаешь, как я чувствовала себя после Бакуры, - Лея все еще не смотрела на мужа. - У меня нет прав родить на свет кого-то, кто может стать новым Дартом Вейдером. Если не можешь с этим смириться, почему не позволил мне выйти за принца Исолдера?
Одно упоминание Исолдера заставило Хэна скрежетать зубами.
Вся эта история с хапанцами поколебала даже то мизерное доверие, что у него было к политикам.
– А что с… - Хэн понял, что повышает голос, и остановился. Осмотрелся по сторонам и не увидел подслушивающих; аукцион приближался, и зал был наполнен гулом, в котором было трудно общаться даже за одним столом. - Что с Исолдером?
Лея, наконец, повернулась и посмотрела ему в глаза.
– Ты о чем?
– Ясно, о чем, - отозвался Хэн. - Ты ему сказала, что не хочешь иметь детей?
– До этого не дошло. Кое-кто похитил меня, прежде чем переговоры дошли до этого.
– Да? - Хэн увидел, что к ним спешит официантка, и махнул ей рукой, чтобы не торопилась. - А что, если бы они дошли до этого? Думаешь, Ta'a Чуме позволила бы свадьбе состояться, зная, что ты не желаешь иметь детей?
Невозмутимость Леи была сломлена, и ее глаза стали влажными.
– Зачем ты начал?
– Потому что ты не знаешь, чего хочешь.
– А ты знаешь? - спросила она.
– Я видел, как твое лицо светлеет, когда тебе дают подержать ребенка, - ответил он. - И видел, как ты смотрела на мальчишку в голографическом кубе.
– Ты далеко не:
– Ты знаешь, что я прав, - перебил Хэн. - И боишься признать. Ты не хочешь иметь детей только потому, что все еще боишься своего отца, боишься и ненавидишь его. А это несерьезная отговорка, чтобы не иметь детей. Особенно если мы оба хотим их иметь.
Лея подождала, пока он закончит, затем спросила:
– Это все?
– Да. Не так уж сложно.
– Несомненно, - сказала Лея. - Потому что прекрасно помню, как ты мне сказал, что можешь прожить без детей. Просто прекрасно помню.
Хэн пожал плечами:
– Мне нравится быть женатым. Может, это изменило мое отношение к детям. - Он опустил взгляд и уставился в свою кружку с темным элем. - Я не понимал, как это здорово - иметь семью. Я думал о том, что это значит - воспитывать ребенка, найти для него безопасное место, где бы он мог вырасти…
– Тот дом, которого у тебя никогда не было, - заметила она.
– Ну да, что-то вроде этого, - признал Хэн. Он часто видел, как Лея захватывала инициативу во время сложных переговоров, и видел, как она пытается перевести тему. - Но ты так и не ответила мне про Ta'a Чуме и Исолдера. Когда бы ты сказала им, что не желаешь иметь детей?
– Не знаю.
– Может, никогда, - Хэну не было неприятно от такого предположения; он просто пытался показать Лее ситуацию, в которой она могла бы решиться завести детей. - Может быть, ты рискнула бы - для Новой Республики.
– Я бы им сказала, - Лея вздернула подбородок. - Обладая мощью Хапанского Консорциума, мой ребенок еще с больше вероятностью превратился бы в то, чего я страшусь.
Хмурому лицу Хэна совсем не шли накладные клыки деваронца.
– Ta'a Чуме никогда бы с этим не согласилась. Лея одарила его типичной для тви'лекки грустной улыбкой:
– Может, поэтому я и не очень волновалась, встречая хапанцев.
Полчаса спустя Хэн и Лея сидели за отражающим полем в одном из павильонов, наблюдая, как зал наполняется публикой и участниками. Каждый звук в зале словно говорил о деньгах - нервный смех, звучащий как бренчание кредиток, оживленная болтовня, вызывавшая ассоциации с постоянным шумом речи на базарах по всей Галактике, голоса официанток и барменов, продававших айбластеры и палли по цене в десять раз выше нормальной.
Имперский вахтенный командир стоял перед главной сценой, где должны будут выставляться лоты. Его компаньон-ученый исчез - вместо него появились два крепыша-телохранителя в полном обмундировании. У этих ребят было больше свободного пространства вокруг них, чем у любого другого посетителя.
Хэн заметил Гриса, Слая и Эмалу, проталкивающихся через забитый зал, подходя к тем, кто мог быть здесь за «Закатом» под предлогом снабжения закулисной информацией об аукционе. Немногие купились на это, и им сквибы ненавязчиво предлагали купить что-либо из их товаров.
Иногда покупатели платили за совет, иногда нет, но трио никогда не тратило больше пары минут разговора на одного клиента и быстро переходило к следующему.
Они тратили больше всего времени на тех, кто быстрее всего отказывал им, споря с ними целых три минуты - и в то же время оценивая конкуренцию. Здесь было несколько представителей среднего слоя, стремившихся заполучить какуюнибудь ценность за мизерные деньги, потому что аукцион проводился на Татуине, но большинство участников были бандитского вида, нанятые скорее, чтобы защитить денежные чипы, которые они везли, - необходимое условие покупки на аукционе, - а вовсе не потому, что они были опытными агентами-скупщиками. Хэн видел, как один раз Эмале пришлось незаметно вытащить виброклинок, спрятанный в сапоге, пока Грис и Слай отвлекали владельца демонстрацией товара.