Дэннис Крик. Судьба вампира

   – Кто вы? – недовольно спросила девушка с рваной стрижкой соломенных волос.
   – Меня… меня зовут Люций. Я поэт, – он заикался и не мог отвести взгляда от прекрасного лица, что было безукоризненно, словно сотворено по заказу самой взыскательной публики. В ее глазах, небесных лунах, застыла цельность мироздания – всего того, что видел в своей жизни Люций. И, как показалось, душа, не омраченная ничем. – Что вы здесь делаете?
   – Я пришел сделать тебя счастливой, Аника, – поэт пожал плечами и улыбнулся.
   – Сделать меня счастливой? Вы сумасшедший? Кто вас пустил сюда?
   – Я слишком долго ждал, чтобы отложить сей волнительный момент на неизвестный срок. Твой голос мне давно знаком, Аника, и я влюблен в него безумно!
   – Я рада, юноша, но у меня концерт, – она попыталась обойти его, но Люций не дал ей сделать и шага.
   – Не уходи, прошу… – он упал перед ней на колени, – Раньше я не имел возможности видеть тебя, ибо был безнадежно слеп. Я лишь представлял тебя в своих снах. Рисовал образ с картинки, которую мне пересказывали другие люди. Те, кто видел тебя воочию.
   Если бы ты знала, сколько бессонных ночей я провел в своей спальне, думая о тебе! Сколько слез я выплакал, лелея мечту о такой пленительной реальности. И вот, наконец, я обрел ее!
   И я ни о чем не жалею, – он уставился на нее снизу вверх.
   – Что вы хотите от меня? – в холодном тоне красавицы слышались нотки нетерпения (и злости?).
   – Ничего, – но Люций поленился их услышать. – Ничего, ей-богу. Хочу иметь возможность видеть тебя всегда. Слушать тебя всегда… – Так приходите на мои выступления.
   – Нет, Аника, нет, это все не то! – поднявшись, поэт воздел руки вверх. – Твой голос я слышал сотни раз, и он поистине прекрасен, но я хочу иметь возможность видеть тебя рядом со мной. Всегда видеть тебя рядом со мной…
   – Не понимаю, о чем вы?
   – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – последние слова буквально сорвались с его языка. Он не хотел говорить это вслух, но когда сказал, не пожалел об этом. Потому что на душе вдруг полегчало.
   – Это моя мечта, – пытаясь сгладить суровую резкость правды жестом оправдания, он склонил голову перед певицей.
   – Вы с ума сошли! – путь от раздражения до страха был коротким. Певица поняла, что этот человек, кем бы он ни являлся, несомненно, одержим.
   – Убирайтесь! – Аника двинулась в сторону, но он схватил ее за руки и прислонил к себе. Она уловила его ледяное дыхание. Сердце ее замерло от испуга. В этот момент она не знала, чего бояться больше: дальнейших действий необузданного поклонника или своих собственных слов, которые способны были спровоцировать его на эти самые действия.
   – Знаешь, на что я пошел, чтобы увидеть тебя, Аника? – поэт дрожал от возбуждения. Только теперь оно было вызвано не предвкушением встречи, а ослепляющей похотью.
   – Ты даже представить себе не можешь, что я отдал в обмен на это, – его руки обхватили ее лицо.
   Он потянулся, чтобы поцеловать ее в губы, но она успела отвернуться.
   – Уйди прочь, животное! – понимая, что своим поведением только разозлит безумца, Аника все равно не могла воздержаться от летящих с языка бранных слов.
   Люций как-то странно посмотрел на нее, но в глазах его не было обиды. Они были затуманены пеленой безумия. Так выглядят глаза зомби. – Ты не понимаешь… – Уйди!
   – Не гони меня, не надо…
   Внезапно Люций вспомнил, как утопал в мечтах, взлелеянных совершенством любимого образа. Целый год он страдал от неразделенной любви. Но была надежда. А что теперь? Он будет вынужден страдать всю жизнь?
   – Я прошу.
   – Нет, это уже слишком, – певица сделала еще одну решительную попытку и, наконец, вырвалась из его железной хватки.
   – Кто-нибудь! Помогите! – закричала она, пятясь от поэта в сторону гримерной.
   – Звать не пойми кого только для того, чтобы прогнать меня прочь! Скажи мне, я тебе совсем не интересен?
   – Оставь меня в покое!
   Не говоря больше ни слова, Люций пошел на нее. Губы его, дрожа и расползаясь, обнажили острые клыки. Лицо его похоронило всякую надежду, и с ужасом она увидела в его глазах безжалостную ярость.
   – Быстрее! Быстрее же! – кричала певица кому-то за спиной.
   На свою беду Люций услышал сбивчивый топот слишком поздно. Когда они появились в коридоре, он не был готов к горячей встрече.
   – Что произошло? – спросил один из них, подбежав к поэту.
   – Он! – Аника ткнула пальцем в незнакомца, – … пытался напасть на меня!
   – Это ложь! – вскричал Люций и снова бросился к певице.
   Трое дюжих стражников скрутили его в считанные секунды. Двое из них схватили его за волосы и приподняли голову.
   – Откуда он взялся, госпожа?
   – Сама не знаю. Появился из ниоткуда, – певица указала на выход. – Выставите его за дверь. Немедленно! – она бросила последний взгляд на поэта, и взгляд ее был полон отвращения.
   – Может, сдадим его скобрам? Пусть разбираются.
   – На них мало надежды. Или вы хотите убедить меня в том, что мне не стоит доверять своей охране?
   Больше вопросов стражники не задавали.
   – И сделайте так, чтобы я больше никогда не видела этого человека.
   – Опомнись, Аника! – кричал поэт, но слова его тонули в аплодисментах публики, которая уже начала приветствовать любимицу Менкара.
   Звуки ее удаляющихся шагов он услышал одновременно с тем, как заплакал. Слезы текли по щекам, но не жгли плоть, как раньше, когда он плакал из-за своей слепоты.