Деревянко Илья. Гости из преисподней

   – Документы! Живо! Тэк-тэк! Проживаем в Москве без регистрации?! Ну, пойдем в отделение! Ах, не хочешь?! – и т. д. и т. п. В конечном счете «гастарбайтеров» отпускали восвояси, предварительно изъяв всю наличность. Чем они будут питаться в течение следующей недели, ментов ничуть не волновало, а угрызений совести ввиду полного отсутствия оной ППСники не испытывали. Начальство же не находило в подобном «бизнесе» ничего предосудительного при условии, что с ним, с начальством то есть, поделятся.
   Получив свою долю, Литвиненко пересчитал купюры, небрежно сунул в карман и внезапно почувствовал непреодолимую тягу ко сну. Голова отяжелела, веки налились свинцом.
   – Почему бы не покемарить? Ночь спокойная, дел мало, – пробормотал Геннадий Сергеевич, развалился на стуле, прикрыл глаза и задремал...
   Сновидения Литвиненко нельзя было назвать приятными. Он увидел себя в пустой комнате без окон, без дверей. На полу, источая резкий запах помойки, зияла черная бездонная дыра. Майор пытался пошевелиться, но не мог, тело окаменело, не слушалось. Прямо из стены вышел безобразно жирный тип в цветастой одежде клоуна и со слюнявой гримасой на круглой плоской роже.
   – Здрасьте! Наше вам с кисточкой! – прокосноязычил урод, неуклюже раскланиваясь.
   – Кто ты, черт тебя подери? – брезгливо спросил Геннадий Сергеевич.
   – Но-но, не хами! – погрозил сосискообразным пальцем мерзкий гость. – Не люблю грубиянов!
   – Сгинь! – крикнул Литвиненко, содрогаясь от отвращения и жуткого, необъяснимого страха.
   «Клоун» гадко захихикал.
   – Ай-яй-яй! Плохой мальчишка! Невоспитанный! Придется наказать, – проквакал он, наградив Геннадия Сергеевича мощнейшей оплеухой, схватил за рукав и поволок к яме.
   Майор отчаянно завыл.
   – Зря надрываешься! – с издевкой заметил жирдяй. – К тому же разве ты не желаешь воссоединиться с семьей?
   – Что-о-о?! – изумился Литвиненко.
   – С семьей! – повторил «клоун». – Твоя супруга с мамашей дожидаются тебя в аду!
   Из провала донеслись слезливые женские причитания, жалобы, мольбы о помощи... Геннадий Сергеевич узнал голоса жены и матери, затрясся в ознобе и... проснулся. В кабинете было тихо. Пахло пылью. Под потолком тускло светила лампочка в замызганном казенном абажуре. За незанавешенным окном, в темном ночном небе висел белесый, мертвый диск полной луны. Минут пять Литвиненко неподвижно просидел за столом, очухиваясь от пережитого кошмара, затем, повинуясь смутному предчувствию, позвонил домой. Там никто не отвечал. «Неужто сон в руку? – трепеща подумал майор. – Вдруг что-нибудь стряслось?! Нет, не может быть! Однако проверить стоит!»
   Прихватив для подстраховки двух сержантов ППСников (из числа недавно освободившихся «охотников»), он на служебном «воронке» подкатил к своему дому, не дожидаясь лифта взбежал на третий этаж, открыл ключом дверь квартиры и щелкнул выключателем в прихожей. Свет не зажегся. По непонятной причине никто из присутствующих не обратил внимания на характерный запах газа.
   – Наверное, пробки перегорели, – с умным видом предположил один из сержантов, чиркая зажигалкой. В ту же секунду прогремел оглушительный взрыв...

* * *

   План «избавления от гада» разработал «отец».
   – Нужно сегодня же ночью проникнуть в берлогу Литвиненко и открыть на кухне газ, – втолковывал он Кожинову. – Литвиненко дежурит по отделению. Дома у него только мать и жена. Мамаша – старая карга, ей не много надо. Нюхнет разок и сыграет в ящик, а жена, хе-хе, истеричка! С вечера она по причине растрепанных чувств нажрется снотворного и будет дрыхнуть без задних ног. Козел позвонит домой проверить, как там обстоят дела, но трубку никто не поднимет. Тогда он забеспокоится, прибежит выяснять, что случилось, а квартирка-то полна газа. Достаточно малейшей искры – и усе! Ба-а-бах! Гы-гы-гы!
   – Погоди, папа, – дрогнувшим голосом перебил Кожинов. – Ты предлагаешь мне совершить убийство?
   – Естественно! – невозмутимо подтвердил дух. – А чем ты, собственно, недоволен?!
   – Я-я... – растерянно залепетал майор, обильно потея и мелко подрагивая конечностями. Он был до смерти напуган, но не перспективой стать убийцей двух ни в чем не повинных женщин, а возможными последствиями. Если коллеги докопаются до истины, то ему хана! Расстрелять, положим, не расстреляют (правительство с Советом Европы заигрывает), однако из тюряги по гроб жизни не выберешься... – Я н-не могу! – выдавил Кожинов.
   – Ссыкло паршивое! – презрительно фыркнул «отец». – Я думал, ты мужчина, а ты, оказывается, тряпка, размазня! Тьфу! Смотреть на тебя тошно!
   – Меня поймают! – проскулил Евгений Дмитриевич.
   – Ах вот ты о чем! – слегка подобрел дух. – Напрасно беспокоишься. Никто не узнает правды. Гибель поганой семейки спишут на несчастный случай, да и ведение расследования поручат тебе. Уж это-то я гарантирую! Кроме того – иного выхода нет. Сделавшись заместителем начальника, Литвиненко быстренько выживет тебя с работы. Вылетишь как пробка! Хорошо еще, если не сядешь. Компромата он набрал о-го-го! Там и получение взяток, и фальсификация уголовных дел, и забавы с несовершеннолетними проститутками, и прочее, прочее... Материалы оформлены чин чином: показания свидетелей, записи телефонных разговоров и даже видеосъемка...
   – С-сука! – прошипел Кожинов. – Дерьмо вонючее!
   – Наконец-то ты поумнел, – благожелательно произнес «отец». – Ну как, воспользуешься моим советом?
   – Да! – глухо ответил майор. – Придется! Но постой, у меня остается пара вопросов. Во-первых, каким образом открыть дверь, а во-вторых, откуда возьмется искра?
   – Захватишь с собой Болдоху, – терпеливо пояснил дух. – Этот хмырь с любым замком справится. Что же касается второго... Будет искра, не волнуйся. Главное, не забудь перед уходом вывернуть пробки...

* * *

   Рецидивист-домушник Виктор Усиков по кличке Болдоха вот уже два года числится штатным стукачом у Кожинова. Через месяц после очередной отсидки Усиков влетел на краже, причем влетел по-глупому. Надо же было отправиться брать хату^[7] под кайфом! Не иначе, бес попутал! Нашумел, засветился перед соседями... Те звякнули в милицию. В результате Болдоху взяли на месте преступления, что называется, с поличным, «спеленали» и доставили к начальнику следственной части, который без обиняков предложил: «Выбирай, Витя, либо загремишь по этапу, либо... найдешь со мной общий язык». Усикову чрезвычайно не хотелось снова отправляться в «места не столь отдаленные», и после недолгих колебаний он предпочел второе. Дело о краже благополучно похерили, Болдоха остался на свободе, но угодил в кабалу к майору. «Общий язык» заключался в следующем: в Н-ском районе не воровать, не портить Кожинову отчетность и стучать, стучать, стучать...
   Кореша даже не подозревали о двурушничестве Болдохи, хотя не ставшего вором в законе, но пользующегося определенным авторитетом в криминальном мире, и потому малейшая угроза разоблачения приводила его в содрогание. Именно на это и рассчитывал начальник следственной части. Стукачок сделает, что ему велено, и будет молчать как рыба, иначе урки, узнав пикантные подробности его тайной жизни, не раздумывая порежут Болдоху на мелкие кусочки.
   Кожинов встретился с домушником в половине двенадцатого ночи у автобусной остановки, неподалеку от дома Литвиненко. Майор был немногословен.
   – Инструмент захватил? – сухо осведомился он.
   – Как договорились, – криво усмехнулся уголовник.
   – Отлично. Откроешь дверь, которую покажу. Откроешь бесшумно, не повредив замка. Потом свалишь и забудешь о случившемся. Вопросы есть?
   – Да. Когда начнем?
   – Примерно через час. Что-нибудь еще?
   – Нет...
   – Вот и ладушки...
   Болдоха сработал грамотно, с высоким профессионализмом. Хитроумный, заграничный замок – предмет гордости семьи Литвиненко – капитулировал перед отмычкой в считанные минуты. Кожинов жестом приказал Усикову убираться, на цыпочках прокрался в темную безмолвную квартиру, на ощупь вывернул пробки в прихожей и прислушался. Тишина! Лишь из спальни доносился басовитый храп одурманенной снотворным супруги Литвиненко. Дрожа от страха, Евгений Дмитриевич прошел на кухню, повернул до отказа все ручки на газовой плите и вдруг услышал в коридоре тяжелые шлепающие шаги, сопровождаемые сиплым дыханием.
   – Черт! Опять свет отключили! – продребезжал старческий голос.
   «Старая ведьма проснулась! – панически подумал Кожинов. – Пропал!»
   Однако обошлось. Бабка, кряхтя и ругаясь, угнездилась на толчке, минут пять потужилась, справила нужду и проковыляла обратно в комнату.
   – У-у-уф! – облегченно вздохнул майор. – Пронесло! Не подвел папа!
   Евгений Дмитриевич торопливо вышел на лестничную площадку и аккуратно прикрыл за собой дверь. Замок негромко щелкнул. Все! Теперь не подкопаешься!
   На обратном пути он не встретил ни одной живой души. Дома тоже порядок. Жена Ирина с шестилетним сыном Робертом крепко спали. Кожинов разделся, смыл под душем липкий вонючий пот, выпил стакан водки, выкурил сигарету и принялся коротать время до утра. Спать ему абсолютно не хотелось. Какой тут, к черту, сон?!.
   Телефон затрещал в шесть утра, и бодрствующий Кожинов мгновенно понял: «Свершилось! Нет больше господина Литвиненко!»
   – Да, – нарочито сонно буркнул он в трубку и, выслушав сбивчивое сообщение, отрывисто пролаял: – Понял! Выезжаю!
   – Что случилось? – лениво спросила заспанная Ирина.
   – Один жопорвач окочурился, – злорадно ухмыльнулся Евгений Дмитриевич.
   В следственной части Н-ского отделения бурлила жизнь. Метались взад-вперед поднятые по тревоге сотрудники. Во всех помещениях горел свет, жужжали возбужденные голоса, плавали сизые клубы табачного дыма. Кожинов угнездился в своем кабинете, повелел первому подвернувшемуся под руку подчиненному сварганить кофе покрепче, придал физиономии скорбно-озабоченное выражение и принялся имитировать кипучую деятельность. Внутри у него все пело и плясало...

ГЛАВА 4

   На каком-то этапе пытки становятся необходимыми и желательными, чтобы преодолеть нежелание индивидуума своими руками мостить себе дорогу на нары... Боль очень действенный инструмент... Попробуй нас уличи... Кто снимает побои у потерпевших? Свой же брат, судебный медэксперт. К нему приводят избитого до черноты, а он в упор ничего не видит, кроме следов перенесенной в детстве оспы. И даже совсем уже откинувшимся можно как-то схимичить... Как бы то ни было, а на допросах люди у нас умирают редко – мы свое дело знаем. Да и кто умирает-то? Шваль разная – не люди.

«По другую сторону пытки». Исповедь мента, который должен раскрыть преступление. Газета «Криминальная хроника»

   Прошло три дня. Евгений Дмитриевич приложил все усилия, чтобы направить расследование причин трагедии в нужное ему русло, и, разумеется, преуспел. К утру вторника он представил полковнику Бахусову пространный доклад, суть которого сводилась к следующему: смерть майора Литвиненко Г. С., сержанта Логинова Л. П. и младшего сержанта Кобелякина В. Г. явилась результатом несчастного случая. Взрыв произошел из-за утечки газа и неосторожного обращения с огнем кого-то из погибших. Что же касается утечки газа, то тут, по всей вероятности, виновата супруга покойного майора, Ольга Михайловна Литвиненко (в девичестве Чайникова), по свидетельству знакомых несколько раз угрожавшая мужу самоубийством и состоящая на учете в психоневрологическом диспансере.
   Происшествие наделало много шума в Н-ском районе, поскольку при взрыве, кроме сотрудников милиции и членов семьи Литвиненко, погибли четверо соседей (муж, жена и двое маленьких детей), несколько человек получили серьезные ранения, а большая часть подъезда стала непригодна для жилья. Люди (в особенности жильцы пострадавшего дома), не стесняясь в выражениях, проклинали «ментов поганых» и их «вольтанутых женушек». Полковник Бахусов так орал и матерился, что почти полностью потерял голос. Теперь он только шипел как кобра и истекал ядовитой слюной. «Авось кондрашка хватит? – с надеждой думал Кожинов, взирая на багровое от гнева лицо начальника. – Вот распрекрасно было бы!»
   – Разрешите идти, Лев Петрович? – вслух спросил он.
   – Погоди, – прошелестел полковник. – Есть разговор. История со взрывом здорово нас дискредитировала. Люди взбудоражены. По району пойдут грязные слухи. Надо положить этому конец! В общем, слушай сюда! Никакого самоубийства не было. Обычный несчастный случай. Виной всему неисправная газовая плита. Ты должен наведаться в психдиспансер, изъять и уничтожить документы, подтверждающие, что жена Литвиненко состояла там на учете. Затем побеседуешь со свидетелями. Пусть перестанут трепаться о ее угрозах покончить жизнь самоубийством. Усекаешь?!
   – Так точно! – бодро отчеканил майор.
   – Правда, имеется одна загвоздка, – еще сильнее побагровев, продолжал Бахусов. – В дурдоме поменялся заведующий. Старый – мой приятель Витя Бородавкин – недавно помер от белой горячки. Его преемник, некий Косарев, милицию недолюбливает. Договориться с ним будет сложно. Справишься?!
   – Справлюсь, Лев Петрович, можете не беспокоиться! – почтительно заверил Кожинов.
   – Молодец! – На сизых губах начальника отделения расползлась одобрительная улыбка. – Приступай немедленно!..
   Прежде чем приниматься за обработку зловредного Косарева, Евгений Дмитриевич посоветовался с «отцом». Это уже успело войти у майора в привычку.
   – Выискивай у противника самое больное место и наноси удар именно туда, – нравоучительно изрек дух. – Больное место заведующего психушкой – его семнадцатилетний сын Олег, ученик последнего класса средней школы, большой любитель шастать по дискотекам. Завтра вечером чадо Косарева намеревается посетить танцульки в ДК «Феникс». Там шустрые молодые люди втихомолку продают соплякам и соплячкам «Экстази». Задержи щенка за торговлю наркотиками. Правда, отпрыск Косарева к наркоте отношения не имеет. Не торгует, не употребляет, но тут уже дело техники. Дерзай, засранец!..

* * *

   Дискотеки в ДК «Феникс» проводились четыре раза в неделю: по понедельникам, по средам, по пятницам и по воскресеньям. Начинались они часов в восемь вечера и продолжались вплоть до утра. К услугам резвящейся молодежи в смежном с танцевальным залом помещении был оборудован бар, изобилующий ликерами ядовитых цветов, изготовленных якобы знаменитыми зарубежными фирмами, а в действительности сварганенными из различных отбросов в подпольных цехах, вызывающим изжогу дешевым шампанским и прочими, не менее паршивыми произведениями акул современного алкогольного бизнеса.
   Операцию по поимке «наркоторговца» Кожинов назначил на среду и во избежание накладок решил возглавить ее лично. Майор заблаговременно запасся «вещдоками», достать которые помог известный читателю Болдоха, а в помощники взял двух наиболее доверенных оперативников, исполнительных, не задающих лишних вопросов и не отягощенных избытком совести: лейтенантов Чувакина и Ершова. В начале одиннадцатого вечера «группа захвата» прибыла к ДК. Веселье было в полном разгаре. Музыка грохотала, долбила по барабанным перепонкам. На стенах метались разноцветные блики. Насыщенный табачным дымом и испарениями разгоряченных тел воздух загустел до безобразия. В пору противогаз надевать!
   Большинство присутствующих уже успело словить кайф: кто от спиртного, кто от наркотиков. Периодически вспыхивали драки. Олег Косарев – высокий, стройный русоволосый парнишка – в сварах участия не принимал. Он пришел вместе с девушкой – одноклассницей Леной Щукиной, не сводил с нее восторженного взгляда и не отходил ни на шаг. Мальчишка ощущал себя на вершине блаженства. Наконец-то Лена, первая школьная красавица, отреагировала на его ухаживания, согласилась сходить с ним на дискотеку! Более того, разрумянившиеся щеки девушки, а также адресованные Олегу игривые взгляды позволяли надеяться на большее. Щукина не производила впечатления недотроги, что придавало ей в глазах не шибко опытного в сексуальном плане юноше особую привлекательность. «Предки Васьки Голикова отчалили на заграничный курорт. Квартира свободна. Через два-три часа можно купить в баре пару бутылок вина, пригласить Ленку на голиковскую хату, – мечтал Косарев. – А потом...» Внезапно грубые руки вцепились в Олега, вывернули назад локти и поволокли к выходу.
   – Вот он, товарищ майор! – доложил торжествующий голос.
   Ошарашенный мальчишка увидел прямо перед собой наглую, откормленную усатую ряху начальника следственной части.
   – Нуте-с, нуте-с, – сквозь зубы процедил Кожинов, запустил волосатую пятерню парнишке в карман, извлек оттуда пригоршню белых, розовых, красных таблеток круглой формы с выдавленным рисунком (серп и молот, торговый знак «Мерседес», стилизованный зайчик) и продемонстрировал ухмыляющимся подручным: – Наркотики! Попался, голубчик! Давно я за ним охочусь!
   – Это не мое! – растерянно сказал Олег и в ту же секунду получил сильный удар кулаком по почкам.
   – Глохни, гнида! – вкрадчиво посоветовал один из оперативников. – Любишь кататься – люби и саночки возить!
   – Евгений Дмитриевич, с ним какая-то девка, – сообщил другой опер. – С ней что делать?
   – Соучастница небось, – важно пробасил Кожинов. – Ее тоже заберем!
   Растерянного, почти ничего не соображающего со страха Косарева-младшего и всхлипывающую девушку пинками загнали в «воронок» и в мгновение ока примчали в отделение. Допрашивали их порознь. «Сообщницу» Кожинов препоручил старшему лейтенанту Сергею Чумакову, а сам занялся непосредственно «наркодельцом».
   Втащив за шиворот мальчишку к себе в кабинет, майор запер дверь, вынул из сейфа противогаз и гадко ухмыльнулся.
   – Слоника! – приказал он тем же двум оперативникам, с которыми проводил задержание.
   Привыкшие к подобным процедурам оперы действовали быстро, слаженно, профессионально: Чувакин силком усадил Косарева на стул и крепко схватил за руки, а Ершов натянул ему на голову противогаз, пережав одновременно воздухоотводную трубку. Задыхающийся Олег забился, как вытащенная из воды рыба. Евгений Дмитриевич садистски захохотал. В глазах его заплясали дьявольские огоньки, пальцы непроизвольно скрючились наподобие когтей хищной птицы.
   – Снимайте! – вдоволь насладившись отвратительным зрелищем, наконец распорядился Кожинов и, с нескрываемым злорадством разглядывая красное, налитое кровью лицо старшеклассника, предложил: – Ну-с, птенчик, сознавайся!
   – В чем?! – жадно хватая ртом воздух, прохрипел Косарев.
   – В торговле наркотиками, – охотно разъяснил майор. – Расскажи, где и по какой цене брал товар, кому и когда сдавал, сколько на этом наваривал. Добровольное признание, хе-хе, смягчает вину. – Кожинов попытался изобразить дружелюбную улыбку, однако вместо нее получился кровожадный оскал. Начальник следственной части выглядел в данный момент так жутко, что даже бездушным операм сделалось немного не по себе.
   – Товарищ майор! Здесь какое-то недоразумение. Я, честное слово, ни при чем! – отчаянно возопил Косарев-младший. Происходящее казалось ему кошмарным сном. Такого не может быть в действительности. Вот сейчас он проснется, вытрет со лба холодный пот, облегченно вздохнет...
   – Пытаешься увильнуть, сучонок! – разъярился начальник следственной части. Он и раньше-то не отличался сдержанностью, а теперь в результате регулярного общения с бесом напрочь утратил тормоза. – Обработайте его, ребята! По полной программе!
   Оперативники повалили Олега на пол и принялись с энтузиазмом топтать. Парнишка закричал.
   – Ишь, глотку раззявил! – прошипел майор, активно подключаясь к избиению. Три пары тяжелых милицейских ботинок с хрустом вминались в извивающееся тело. С побагровевших от усердия физиономий палачей градом катился пот. Постепенно крик становился слабее и наконец захлебнулся.
   – Евгений Дмитриевич, а он, кажется, того, скопытился, – растерянно молвил Чувакин. – Чего делать-то будем?
   На Кожинова будто вылили ушат холодной воды. Он отскочил в сторону, шумно испортил воздух и растерянно огляделся. Мысли понеслись вскачь. «Только этого не хватало! Мальчишка несовершеннолетний плюс два свидетеля-соучастника, мать их! Хлопот не оберешься или...» Тут Кожинов содрогнулся. Ему ясно представились суд, этап, зона... Специальные «ментовские» зоны сейчас переполнены до отказа. Можешь запросто загреметь на обычную, и тогда «тепленькое» местечко в петушатне^[8] гарантировано, если вообще в сортире не утопят! Но вдруг лейтенант ошибается?! Мало ли чего дураку померещится?
   – Жив щенок! Ни хрена ему не сделается! – пробормотал Кожинов, наклонился к телу и пощупал пульс. Пульса не было. Внутренности майора стянулись в тугой, холодный узел. В глазах потемнело. «Влопался!» – панически подумал он.
   – Не ссы, засранец! – внезапно прозвучал в голове знакомый голос «отца». – Обойдется!
   – А-а?! – от неожиданности раззявил рот Евгений Дмитриевич. – Чо-чо?!
   – Обойдется, говорю, – успокаивающе повторил дух. – Отвезите тело подальше от отделения, девке рот заткните, да дело в шляпе!
   – Хорошо, папа, хорошо! – благодарно закивал Кожинов. – Так и поступим!
   – С кем вы разговариваете? – хором удивились оперативники.
   – Заткнитесь, – громыхнул пришедший в себя майор. – Слушайте сюда! Убийцы сгрудились, совещаясь. Где-то вдалеке на улице надрывался в истерике магнитофон, гоготала подвыпившая компания. В кабинете пахло потом и кровью. Скорчившийся на полу изуродованный труп семнадцатилетнего школьника безучастно смотрел на обшарпанный плинтус остекленевшими глазами...

ГЛАВА 5

   О гибели сына Виктор Вадимович Косарев узнал лишь на следующее утро. Заведующий моргом старый приятель Степан Андреевич Зорин позвонил ему прямо на работу.
   – Слышь, Витя... тут... это... вот, – мямлил он. – Ты, ради бога, не волнуйся, но Олег...
   – Что Олег?! – леденея от ужасного предчувствия, спросил Виктор Вадимович.
   – Олег у нас! – выдыхнул Зорин.
   Косарев почувствовал, как окружающий его мир с треском разваливается на куски. В глазах помутилось. Горло перехватила невидимая удавка.
   Сердце сдавили горячие тиски. Выронив трубку, он уткнулся лицом в судорожно сцепленные руки. В голове образовалась мучительная, сосущая пустота, а в ушах застрял звук лопнувшей струны.
   Только спустя полчаса Виктор Вадимович смог более-менее связно мыслить... К ночному отсутствию сына Косарев поначалу отнесся спокойно.
   – Загулял парень. Ничего не поделаешь. Молодость! Мог бы, конечно, предупредить родителей, позвонить хотя бы, но, видать, запамятовал, заигрался с ляльками! Что ж, бывает... – Уходя утром на работу, Виктор Вадимович даже наорал на охваченную беспокойством, нервно всхлипывающую жену, обозвал «безмозглой гусыней», бросил на прощание: – Успокойся, дуреха! Явится твой сопляк живой-здоровый, ну на худой конец с трипером!.. – И вот на тебе!
   Косарев глухо зарыдал. Затем, с грехом пополам успокоившись, позвонил в милицию, полковнику Бахусову...

* * *

   – Кхе-кхе, не было бы счастья, да несчастье помогло! – довольно похрюкивал начальник Н-ского отделения, обращаясь к сидящему напротив майору Кожинову. Беседа происходила в кабинете Бахусова. Полковник, выпятив пузо, вольготно развалился в кресле.
   Майор застыл в положении «Чего изволите?».
   – Я обещал Косареву приложить все усилия для поимки убийц, а в процессе общения ненавязчиво намекнул – так, мол, и так, кхе-кхе, требуется ваша помощь... уж не откажите, Виктор Вадимыч, кхе-кхе, в любезности... Докторишка, понятно, согласился. Однако и нам придется посуетиться... Розыском преступников займешься лично. Да-да! Лично! Дело важное. Я бы сказал – чрезвычайное... Кстати, о птичках. Дошли до меня слухи... – Бахусов выдержал многозначительную паузу. Кожинов посерел со страху. «Неужто кто настучал?! Вполне возможно! Тут всяк всякого норовит подсидеть. Одно слово – гадючник!» Тем не менее он ухитрился сохранить видимость спокойствия и невинно вытаращился на шефа. – Слухи, стало быть, дошли, – продолжил полковник, искоса поглядывая на подчиненного. – Будто бы ты вчера вечером забирал с дискотеки некоего хлопчика по подозрению в торговле наркотиками. Фамилию точно не упомню, но вроде бы она малость похожа на фамилию убиенного мальчишки. Что скажешь?! А?!
   «Чумаков, сука, сдал! – зло подумал начальник следственной части. – Он, пидорас! Больше некому! Ну, еж анальный, погоди у меня!»
   Правда, Чумакову ничего толком не известно, а опера будут молчать как партизаны. Труп-то общий!
   – Да, забирал! – честно округлив глаза, вслух сказал майор. – Вместе с подружкой. Они на пару «Экстази» торговали...
   – А потом? – поинтересовался полковник.
   – Потом отпустил восвояси. Решил – пусть топает пока, тем паче папаша его нам нужен...
   ...Сами, Лев Петрович, понимаете. Однако, как сейчас выясняется, Косарев-младший до дому не добрался... Может, дружки-наркоманы перехватили, может, просто хулиганы. Кто ж мог такое предвидеть?! – Кожинов замолчал.
   Бахусов не торопясь раскурил сигарету и загадочно усмехнулся:
   – Занятно, занятно... Ладно, Женя, иди работай и в ближайшее время предъяви мне разоблаченных злодеев. Хочешь – из-под земли достань, хочешь – из задницы вытащи... Вопросы есть? Нет? Тогда свободен!..