Деревянко Илья. Казенный дом

   – Лева золотой души человек и вдобавок, большой умница! – весело болтал он. – С полуслова понял мое положение и моментально предложил: «Приезжай, Коля, к двум часам дня в тот домик, где мы с тобой рыбачили прошлым летом». Конспиратор! «Тот домик», и все! Опасается прослушки телефона. Хотя правильно! Мало ли чего? Вдруг, правда, к линии подсоединились?! Но ни фига им, гадам, не обломится. Ведь только мы с Бродским знаем, что упомянутый «домик» – дача его покойных родителей на берегу речки Лебедянки...
   – Значит, точное время назвал? – встрепенулся Кузнецов.
   – Ну да... а чего такого?
   – Тебя это не удивляет?!
   – Нисколько! – рассмеялся Федотов. – Просто Левчик не привык оставлять гостей голодными и наверняка сейчас хлопочет: готовит, накрывает на стол...
   Михаил недоверчиво фыркнул, однако от комментариев воздержался.
   Прошло минут пять. Миновав средних размеров холм, «Мерседес» осторожно спустился в пологую, густо заросшую кустарником лощину.
   – Ну вот, осталось максимум пара километров! – жизнерадостно сообщил коммерсант.
   – Тут одна дорога? – неожиданно спросил спецназовец.
   – Да, но...
   – Сворачиваем! Живо! – рявкнул майор, выхватил у Федотова руль и, резко крутанув баранку вправо, загнал автомобиль на обочину, прямо в кусты. Возмутиться Николай не успел. В следующее мгновение там, где должен был в настоящий момент проезжать «Мерседес», рванул заложенный под дорогу фугас, а из зарослей, с левой стороны проселка, загремели выстрелы. Вывалившись из машины, Кузнецов вытащил за собой впавших в ступор Федотовых, прижал их лицами к земле, укрылся за кочкой и открыл ответный огонь, поочередно используя и трофейные автомат с пистолетами, и свой собственный «стечкин».
   Стрелял спецназовец на редкость профессионально. Ориентируясь исключительно по звукам, он сумел за считаные минуты полностью подавить огневые точки противника. Затем выждал секунд двадцать, полоснул из «узи» по противоположной стороне дороги, услышал чей-то отчаянный вопль, выпустил туда еще пяток пуль, удовлетворенно хмыкнул и, с тщательным соблюдением мер предосторожности, отправился проверять результаты...
   Вернулся Михаил не скоро. Не менее чем через полчаса. За это время Федотовы успели отойти от первоначального шока и дали волю чувствам. Ольга с Ингой рыдали навзрыд. Коммерсант с сыном, взмокшие от ужаса, дрожали в лихорадочном ознобе. Причем Вадим часто икал. Очевидно, на нервной почве.
   – Их было семеро, – буднично сказал майор, демонстрируя товарищу пачку документов. – Люди Кныша. Я узнал одного голубчика. Вот, посмотри! – он протянул Николаю паспорт на имя Маигова Ахмата Алиевича, уроженца города Гудермеса. – Этот ублюдок уже дважды являлся в твой дом, – пояснил Кузнецов. – При первой встрече я сломал ему нос, при второй – продырявил ягодицу. Ну, а на сей раз снес половину черепушки. Хватит церемониться. Надоело!
   – Спа-а-а-сибо, – выдавил Федотов. – В-век не забуду! Но как ты догадался о засаде?!
   – Работа такая. Мне по должности положено вычислять подобные ловушки, – усмехнулся спецназовец. – А нюансы объяснять долго... Но главное сейчас в другом: сдал нас твой Бродский, «золотой души человек». Сдал, сволочь, с потрохами! Более того, прилежно разъяснил Кнышу, где удобнее всего напасть на машину!
   – Господи, Боже!!! – обхватив руками голову, воскликнул Николай. – Какой я идиот!!!

Глава VI

   Еще через два с небольшим часа.
   – Вот жилище этого подонка! – сквозь зубы процедил Федотов, указывая на аккуратный особнячок с остроконечной крышей. – Я, помнится, варежку раскатал – «хлопочет, на стол накрывает»... А Левочка дома, мерзавец! И не собирался ездить на родительскую дачу! Видишь «Вольво» под навесом? Вся чистенькая, блестит... У-у-у, тварюга подлая!!!
   – Ну-с, идем, проведаем твоего коммерческого директора, – предложил Кузнецов и обернулся к Ольге с детьми: – Сидите тихо, наружу не высовывайтесь. Мы скоро вернемся...
   К крыльцу вела узкая, выложенная мраморной плиткой дорожка. Приблизившись к дверям, Николай со злостью вдавил пальцем кнопку звонка. Внутри послышались суетливые, семенящие шаги, щелкнул отпираемый замок, и на пороге появился господин Бродский: рыхлый, кругленький человечек с розовенькой поросячьей мордочкой. Он собирался что-то сказать, но, узнав Федотова, осекся, смертельно побледнел и, дрожа губами, попятился назад.
   – Не ожидал, иуда?! Думал, я уже на том свете?!! – надвигаясь на него, прорычал владелец «Лорелеи».
   Тут, наконец, коммерческий директор опомнился, вихрем взлетел по лестнице на площадку второго этажа и пискляво заголосил:
   – Витя! Вася! Ко мне! На помощь!!!
   Из примыкающего к холлу помещения выбежали два здоровяка в камуфляжах (судя по всему, охранники) и, подобно натасканным служебным псам, бросились на неугодных хозяину посетителей. Отстранив товарища, Михаил быстро шагнул вперед и молниеносно всадил кулак в солнечное сплетение первого.
   – Ур-кхе-хе-хр, – захрипел тот, складываясь пополам. Второй оказался более искушен в области рукопашного боя. Подставкой колена заблокировав удар ноги в пах, он отскочил назад, сорвал с пояса нунчаки^[4] и, вертя их над головой, двинулся в наступление. Губы бугая растянулись в злорадной усмешке. Горящие торжеством глаза предвкушали близкую победу. Однако, на свою беду, он даже не подозревал, с кем связался. Ничуть не испугавшись грозного свиста нунчаков, спецназовец стремительно кувыркнулся вперед, ударом обеих ступней в корпус сбил противника с ног, пружинисто вскочил и пинком отшвырнул нунчаки подальше в угол. Охранник остался лежать, корчась от боли.
   – Ты лучше не дергайся, мил человек, и не пытайся никуда звонить, – показав «Лёвочке» пистолет с глушителем, ласково посоветовал Кузнецов. – Драпать тоже не пробуй. Пуля догонит! А спустись-ка ты вниз, встань к стеночке, положи руки за голову и паинькой жди дальнейших указаний!
   Лязгая зубами, Бродский подчинился.
   – Молодец, – похвалил его майор, умело связал поверженных Витю с Васей их собственными брючными ремнями и вновь обратился к дрожащему как осиновый лист коммерческому директору: – А теперь, дорогуша, пойдем в комнату. О делах наших скорбных покалякаем. Надеюсь, ты один дома? Без семьи?
   Бродский судорожно кивнул.
   – Прекрасно. Шевели копытами, козлик!..

* * *

   Беседа происходила в том самом помещении, откуда выбежали охранники и где, похоже, они обитали. Обстановка здесь была спартанской. Окна без занавесок, голые крашеные стены, дощатый пол. Из мебели – две продавленные койки, две тумбочки с харчами, вешалка для одежды да дешевенький телевизор. Вот и весь интерьер. Кузнецов сидел на одной койке, Федотов на другой, а господин Бродский, с расквашенным носом, съежился на полу. (Николай, не удержавшись от искушения, двинул «Лёвочке» кулаком в «пятак».)
   – Я абсолютно не виноват! Я не хотел! Честное благородное слово! Меня заставили! Обещали кожу содрать!!! Мамой клянусь!!! Грозили живьем в асфальт закатать!!! Честное, благородное... – роняя кровавые сопли, взахлеб оправдывался коммерческий директор.
   – Ближе к делу, засранец! – вновь продемонстрировал пистолет спецназовец.
   Покосившись на сей грозный предмет, Бродский содрогнулся всем телом, с треском испортил воздух, икнул... Затем кое-как собрался с духом и, ежесекундно всхлипывая, начал подробную «исповедь».
   Вкратце звучала она так: «Лёвочку» завербовал Шепелевич три недели назад. По утверждениям Бродского – исключительно угрозами. Обязанности новоявленного агента «Казенного дома» поначалу заключались лишь в передаче в малашихинскую мэрию различного рода конфиденциальной информации из «Лорелеи». В том числе той, в «сливе» которой Федотов подозревал Облепихина. Однако вчера Бродскому позвонил от имени Самолюбова некий Терентий Богданович, оставил свой номер телефона и приказал незамедлительно сообщать о любых отъездах главы фирмы из города, ежели таковые последуют. Что «Лёвочка» добросовестно и выполнил, когда Николай обратился к нему за помощью...
   – Давай сюда этот номер! – брезгливо выслушав сбивчивый рассказ коммерческого директора, рыкнул майор. Подсеменив к Михаилу на четвереньках, Бродский дрожащей рукой протянул скомканную, влажную бумажку.
   – Семьсот девяносто шесть, семьдесят семь, тринадцать, – вслух прочел Кузнецов. – Мобильник, – после короткой паузы разочарованно добавил он и взял товарища под локоть: – Пошли, Коля!..
   – Не верю ни единому слову этой гадины! – очутившись на воздухе, эмоционально выпалил Федотов. – Брешет, собака шелудивая!!!
   – Нет, не брешет. По крайней мере, не во всем, – покачал головой спецназовец. – Меня специально обучали психологии проведения допросов и... короче, не важно! Просто подведу итоги. Насчет целей вербовки он говорил истинную правду. Насчет методов – полуправду. Ему наверняка не только угрожали, но и «пряником» поманили. А вот по поводу недавних действий «Лёвочки»... Гм! Тут господин Бродский здорово вилял хвостом. Он не «проинформировал об отъезде из города», а, как я сказал еще там, на дороге, прилежно разъяснил Кнышу, где удобнее всего напасть на машину. В общем, грамотно и, подчеркиваю, сознательно(!) заманил тебя в ловушку. Видимо, Бродскому по каким-то причинам очень выгодна твоя смерть!.. Да погоди, не кипятись! – крепким обхватом за плечи остановил Кузнецов Федотова, бешено рванувшегося обратно к дому. – Не стоит руки марать! Да и незачем. «Лёвочка» отныне не опасен. Образно выражаясь – змея без зубов. Не стоит, повторяю, в крови пачкаться. Господь и без нас покарает иуду!!!
   – Да, действительно, – расслабившись, пробормотал Николай. – Ты прав, Миша. На все сто!!! Но из фирмы я паскуду вышибу! Пинком под зад!
   – Надо сперва твою семью спрятать, – напомнил спецназовец.
   – Поехали к Славке Облепихину, – поморщив лоб в недолгом раздумье, принял решение Федотов. – Боже милостивый! До чего мне стыдно за свои чудовищные, необоснованные подозрения!!!
   – Далеко ехать? – деловито осведомился Михаил.
   – Не особо. Минут сорок на машине...
   – Отлично. Тогда в путь!..

* * *

   Примерно час спустя.
   Ярослав Облепихин, высокий, цветущий бородач, на вид лет сорока, встретил гостей с искренним радушием и, узнав о бедах, преследующих Федотова, охотно согласился приютить его семью. Жена Ярослава, жизнерадостная толстушка Лена, сразу занялась пребывающей в растрепанных чувствах Ольгой и в считаные минуты как бы «заразила» Федотову своим неиссякаемым оптимизмом. Та утерла слезы, заулыбалась, потухшие глаза ожили, на помертвелых за сутки щеках появился слабый румянец. Глядя на мать, дети тоже заметно повеселели.
   Перво-наперво Облепихин накормил гостей вкусным обедом. Затем мужчины, прихватив кипящий самовар, удалились на застекленную зимнюю веранду и устроились в плетеных креслах возле круглого, застеленного узорчатой клеенкой стола.
   – В крутой переплет ты попал, Коля, – сочувственно произнес Ярослав, разливая по чашкам душистый чай с травами. – Буквально не знаю, чем тебе помочь! Я, право...
   – Ты ужепомог! – с улыбкой перебил его Кузнецов. – Остальное – мои заботы! Хотя... постой! Тебе случайно не доводилось слышать о некоем Терентии Богдановиче Кныше? Где-то поблизости водится. Понимаешь, Слава, именно этот тип непосредственно организовал все нападения на семью Николая!
   – Нет, не слышал, – отрицательно покачал головой Облепихин. – Но, судя по тому, что я от вас узнал, – он один из людей Киборга!
   – ???
   – Киборг, по паспорту Александр Григорьев, главарь малашихинской преступной группировки, которая профинансировала предвыборную кампанию Самолюбова, – разъяснил вице-президент «Лорелеи». – В настоящее время, правда, сия криминальная структура переименовалась в ООО «Минотавр», но сущность ее, естественно, осталась прежней!
   – Вероятно, Кныш руководит боевиками группировки, – задумчиво пробормотал майор.
   – Насколько мне известно, нет! – возразил Ярослав. – Может, только на уровне среднего звена?! По крайней мере, не выше. А за главного у горилл Киборга некто Кочерга. Тот еще фрукт!
   – Кочерга, говоришь?! – насторожился Кузнецов.
   – Ага!
   – Полностью имя-отчество-фамилию знаешь?
   – Конечно. Кочергин Андрей Альбертович, уроженец города Малашихинска, твой приблизительно ровесник...
   – А как выглядит, не в курсе? – в голосе Михаила звучало нескрываемое волнение.
   – Ну... здоровый такой... морда кирпичом! Волосы... по-моему, светлые, – поднатужившись, припомнил Облепихин.
   – Точно! Он самый! – с ненавистью процедил спецназовец. – От подлец! Ишь до чего докатился!!!
   – Неужели вы знакомы?! – хором изумились коммерсанты.
   – Угу, знакомы, – сумрачно подтвердил Кузнецов. – В юношеские годы вместе карате занимались. В одной секции. Даже друзьями были! Не ожидал я от Андрюхи ТАКОГО. Не о-жи-дал!!! – Михаил замолчал, до боли стиснув зубы. Лицо майора потемнело. На мускулистых руках от напряжения вздулись вены. Серые глаза загорелись страшным ледяным огнем.
   Секунд двадцать на веранде висела гнетущая, гробовая тишина. Наконец, огромным внутренним усилием Кузнецов сумел подавить вспышку гнева.
   – Может, ты подскажешь, где я могу найти старого «корешка»? – ровным тоном обратился он к Ярославу.
   – Наверное, в Н-ском казино «Цирцея», – немного поразмыслив, ответил тот. – Кочергин, по слухам, полновластный хозяин данного заведения и, кроме того, ужасно любит преферанс. Где же ему удобнее всего баловаться картишками, как не в собственном казино?!
   – Адрес знаешь?
   – Приблизительно. Сначала проезжаешь улицу Строителей, потом сворачиваешь у светофора, возле «Макдоналдса», направо, а дальше... придется спросить у местных!
   – Что ты собираешься делать? – не на шутку встревожился Федотов.
   – Пообщаться с Андрюшей тет-а-тет, – холодно улыбнулся спецназовец. – Задать ему несколько вопросов... Надеюсь, кто-нибудь из вас двоих одолжит мне машину понеприметнее.

Глава VII

   Половина двенадцатого ночи.
   Южная окраина города Н-ска.
   Андрей Кочергин действительно являлся хозяином «Цирцеи», а преферанс любил чуть ли не фанатически. Каждый вечер (за исключением особых случаев) он проводил в своем казино, расписывая «пулю»-другую с собственными телохранителями.
   Играл Кочерга в отдельном кабинете на втором этаже, а телохранители были одновременно старинными приятелями начальника СБ «Минотавра», участниками множества его криминальных похождений. Поэтому партии неизменно протекали в теплой, дружеской атмосфере. Участники обращались друг к другу на «ты» и не стеснялись в выражениях, если проигрывали. Впрочем, ругались они обычно без злобы. Так... душу отводили...
   Сегодня игра шла для Андрея ни шатко ни валко. Карта попадалась большей частью средней паршивости. Серьезное поражение ему не грозило, но и блестящих перспектив в обозримом будущем не вырисовывалось. Настроение Кочергина тоже держалось на среднем уровне. Под стать карте.
   Примерно в половине двенадцатого он поднялся из-за стола, широко зевнул, набросил пиджак и направился в туалет. Трое охранников с бульдожьими физиономиями привычно последовали за шефом. Так происходило всегда в подобных ситуациях. Не потому, что Андрей опасался какого-либо нападения, а просто форсу ради. Идти предстояло через общий зал, и Кочерге нравилось появляться на людях в сопровождении почетного эскорта. Мол, смотрите, кто есть кто в этой бренной жизни! Завсегдатаи «Цирцеи» хорошо знали в лицо местного босса. При виде Андрея они поспешно уступали дорогу, почтительно здоровались, заискивающе улыбались, норовили пожать ручку... Тот принимал сии знаки внимания с непринужденной важностью королевской особы, благосклонно кивал в ответ на приветствия, однако «ручку» давал не всем. Только избранным!..
   Очутившись, наконец, в туалетной комнате, Кочергин зашел в отдельную кабинку, но... даже не успел расстегнуть штаны!
   Внезапно из-за двери донеслись звуки короткой, ожесточенной схватки. Скрипнув зубами, начальник СБ «Минотавра» резво выскочил обратно. Невзирая на множество недостатков, трусом он не был и не собирался прятаться на толчке от неведомой опасности. Тем не менее увиденное повергло Андрея в полнейшую растерянность. Кочерга ожидал столкнуться, по меньшей мере, с дюжиной врагов, а противник оказался всего один: высокий, статный, с серыми глазами, со смутно знакомой внешностью и... чрезвычайно крутой!!! За те секунды, которые Андрей провел в кабинке, он успел наглухо вырубить трех отборных громил, изрядно поднаторевших в драках и запросто гнувших пальцами подковы. В настоящий момент все они распластались у дверей в глубокой отключке. Уму непостижимо!!!
   Впрочем, надо отдать должное, растерянность Кочерги продолжалась какие-то мгновения и быстро сменилась свирепой, кровожадной яростью.
   – Зашибу!!! – взревел он, высоко подпрыгнул и нанес страшный проникающий ёко-гери^[5] в переносицу противника, но... обутая в твердый ботинок нога не достигла цели. Мягким блоком, переходящим в захват, «сероглазый» пленил атакующую конечность и крутанул ее вниз, по часовой стрелке. Перевернувшись в воздухе, Андрей упал на четвереньки и сразу получил сильный удар кулаком сверху по почкам. Внутренности скрутила мучительная боль, к горлу подкатила тошнота. Однако Кочерга являлся опытным, закаленным бойцом. Превозмогая боль, он откатился в сторону, попробовал встать, но тут же рухнул обратно, сраженный жестокой лодочкой^[6] в лицо.
   – Не рыпайся, или замочу! – посоветовал знакомый голос.
   В серых глазах стоящего рядом человека полыхнула молния. И тут неожиданно Андрей узнал в безжалостном агрессоре лучшего друга своей юности.
   – Мишка?! Ты-ы-ы?!! – изумленно прохрипел он. – Но зачем? Я ничего не понимаю, братан!
   – Глохни, падла! – грубо отрезал Кузнецов. – Шакал паршивый тебе братан. Руки за спину. Живо!
   Ошалелый Кочергин безмолвно выполнил приказ. На кистях у него моментально защелкнулись холодные кольца наручников.
   – Теперь поднимайся и топай к запасному выходу! – распорядился Михаил. – Будешь вести себя тихо – еще поживешь. Если же нет – пристрелю и тебя, и любого, кто под руку подвернется!!!
   Абсолютно ничего не понимая в происходящем, начальник СБ «Минотавра» послушно поплелся в указанном направлении...

* * *

   Благополучно выведя пленника из казино, спецназовец запихнул Кочергина в одолженную у Облепихина «девятку», на заднее сиденье. Сам уселся за руль и на предельно допустимой скорости погнал машину по ночным улицам Н-ска. Проехав порядка пяти километров, он свернул в безлюдный глухой переулок и остановился возле давно законсервированной стройки с ветхим, полуразвалившимся, а местами вовсе отсутствующим забором. Посреди захламленной донельзя стройплощадки громоздился остов большого кирпичного здания, бессмысленно таращившийся на мир черными бельмами оконных проемов.
   – Вылазь и шагай прямиком к стене, – резко скомандовал майор Кочерге.
   Не произнеся ни слова, тот двинулся вперед, иногда спотыкаясь об завалы строительного мусора.
   Кузнецов следовал в трех шагах позади со взведенным пистолетом в правой руке.
   – Теперь повернись, – приказал он, когда начальник СБ «Минотавр» вплотную приблизился к недостроенному зданию.
   – Валить^[7] будешь? – мрачно буркнул Кочерга.
   – Возможно, – согласился Михаил.
   – Ну и хрен с тобой! – разозлился Андрей. – Давай, стреляй! Дурное дело нехитрое! Но сперва хоть объясни причину! А то никак не могу понять, что я тебе сделал плохого?! Ведь мы не виделись и не общались больше двадцати лет!!!
   – Лично мне ничего! – с тихой злостью ответил спецназовец. – Зато твои людишки всячески пытались угробить Колю Федотова вместе с женой и двумя несовершеннолетними детьми!!!
   – Федотова?! – недоуменно вытаращился Кочергин. – Впервые о таком слышу!!!
   – И название фирмы «Лорелея» тебе ни о чем не говорит?! – с издевкой прищурился майор.
   – Не-а! – покачал головой бандит. – Мало ли их, фирм всяких...
   – И фамилию Кныш ни разу не слышал?!! – окончательно рассвирепел Кузнецов.
   – Почему же, слышал, – к величайшему удивлению Михаила, спокойно возразил Андрей. – Даже видел его однажды в малашихинской мэрии. Один из подручных Генки Самолюбова. Типа юрист. Плюгавый такой мужичонка. Но при чем здесь я?!
   Теперь пришла пора недоумевать спецназовцу. Выстроенная им накануне четкая взаимосвязь Шепелевич – Самолюбов – Киборг – Кочерга – Кныш – команда рядовых головорезов развалилась на глазах. Кочергин говорил сейчас совершенно искренне. Он и впрямь не имел к чертову Кнышу ни малейшего отношения. Будучи превосходным психологом, майор ощущал это едва ли не физически. Но тогда...
   – Вот те на! – потерянно пробормотал Кузнецов, опуская пистолет. – А я уже собирался стрелять! Не иначе, нечистый попутал!!! Бога ради извини, Андрюха!!!
   – В таком случае, может, снимешь с меня «браслеты»? – спросил начальник СБ «Минотавра».
   – Да, да, конечно! – Михаил торопливо расстегнул наручники.
   – Выкладывай-ка все по порядку! – тщательно размяв затекшие кисти и прикурив сигарету, заявил Кочергин. – Тут явно какие-то непонятки^[8].
   Тяжко вздохнув, спецназовец начал подробный рассказ о произошедших за последние двое суток событиях...
   – Ин-те-рес-ный расклад получается, – внимательно выслушав его, протянул Андрей. – Раньше ни в жизнь бы не поверил, что чмошный задохлик Кныш руководит бригадой мокрушников, но после твоих слов... От блин горелый! Чудеса в решете!!! Хотя знаешь, Миша! – вдруг встрепенулся бандит. – Я тут вспомнил по ходу один давнишний разговор между Сашкой-Киборгом и нашим хранителем общака Лёнчиком. Речь шла о взрыве в супермаркете «Марианна». Лёнчик конкретно подозревал в причастности к этому Генку Самолюбова, а заодно упоминал фамилию Кныша как возможного организатора акции. Тот, дескать, по образованию не только юрист, но и химик в придачу. Однако Сашка лишь досадливо отмахнулся, типа – фигню порешь, на старости лет в паранойю ударился... Братан, ты чего?! – оторопел Кочергин, заметив, как страшно изменилось лицо Кузнецова.
   – Тогда погибли мои родители, жена и пятилетняя дочь! – проглотив комок в горле, выдавил Михаил. – Пошли покупать ребенку подарок ко дню рождения и... – спецназовец замолчал, медленно перекатывая на скулах желваки. В серых глазах загорелась столь лютая, смертельная ненависть, что у отнюдь не робкого Кочерги забегали по коже мурашки. На миг почудилось ему, будто друг юности начал постепенно превращаться в огромного свирепого тигра. Вдобавок ко всему где-то в отдалении протяжно завыла целая стая бродячих собак. Внутри нежилого здания послышались подозрительные шорохи, похожие на чьи-то вороватые шаги. Лежащие на земле ночные тени начали вроде бы извиваться, принимая очертания жутких, неведомых тварей. Лунный свет из бледно-безразличного превратился в холодный, зловещий. Мурашки на теле Андрея сменились настоящим ознобом...
   Внезапно Кузнецов опомнился, провел рукой по лицу, словно стирая с него злобную гримасу, порывисто вздохнул и широко перекрестился. Наваждение тут же исчезло.
   – Господи Иисусе!!! – еле слышно прошептал он. – Не хватало самому зверем стать! Господи!!! Прости меня, грешного!!! – И уже нормальным голосом обратился к Кочергину: – Продолжай, Андрюха. И не забудь поведать о ваших взаимоотношениях с господином Самолюбовым. Ведь, говорят, именно вы его к власти продвинули!
   – Верно, мы, – подтвердил Кочерга. – На собственную голову! Киборг теперь локти кусает с досады!
   – С чего бы это? – недоверчиво сощурился спецназовец.
   – Да вконец Генка от рук отбился! – сплюнув на землю, пояснил бандит. – Сквалыжен, падла, до безобразия. За копейку удавится! Как жук навозный, все под себя тащит. И до сих пор не вернул обратно ни единого бакса из уймы лавэ^[9], выделенных ему из общаковой кассы на избирательную кампанию! Я уже не говорю о полном отсутствии ожидаемых нами дивидендов. Одними обещаниями потчует, пидор гнойный! Кстати, двадцать шестого утром Лёнчик выдвинул Самолюбову жесткую предъяву на сей счет: потребовал незамедлительного возврата бабок, плюс проценты, плюс за моральный ущерб, плюс поделиться нахапанной в Малашихинске недвижимостью. Видел бы ты Генкину харю! Перекосилась, как у черта при виде православной церкви! И знаешь, братан, решать, конечно, старшим, но лично мое мнение – ни хрена он не отдаст! Слишком жаден да самоуверен. Я, будь спок, подобных козлов немало повидал. Такие, знаешь ли, обуревшие...