Страница:
— Вам нравится? — спросил Кейн и рассмеялся, увидев изумленное выражение ее лица. Хьюстон взяла себя в руки.
— Никогда еще не видела подобной красоты, — прошептала она.
Кейн самодовольно выпятил широкую грудь.
— Вы как, хотите оглядеться, или пойдем ужинать?
— Оглядеться, — сказала она, пытаясь охватить взглядом самые отдаленные уголки холма.
— Тогда пошли, — сказал Кейн. — Эта комнатенка — мой кабинет, — он рывком распахнул дверь в комнату, равную по размеру первому этажу всего дома Чандлеров. Она была отделана ореховым деревом, вдоль стены тянулся мраморный камин. Но в центре стоял дешевый дубовый стол и две табуретки. И на столе, и на паркетном полу в беспорядке валялись бумаги.
— А там библиотека.
Не дав ей оглядеться, он повел ее в огромную пустую комнату со стенами, украшенными золотистыми вставками, и пустыми книжными шкафами. Ансамбль нарушали три пустых отрезка стены, покрытые простой штукатуркой.
— Здесь должны быть ковры, но я их все никак не повешу, — сказал он, выходя из комнаты. — А вот это мы называем большой гостиной.
Хьюстон успела только заглянуть в большую белую комнату без мебели перед тем, как он повел ее в малую гостиную, светло-зеленую столовую, а потом вниз по коридору в подсобные помещения.
— Это кухня, — сказал он, хотя объяснения были излишни. — Садитесь, — он кивнул в сторону большого дубового стола и стульев, которые, должно быть, были привезены оттуда же, откуда и письменный стол в его кабинете.
Присев к столу, она заметила, что его край испачкан жиром.
— Вы, наверное, покупали этот стол вместе с тем — из кабинета, — осторожно сказала она.
— Ага, я заказал все это в «Сирс энд Робак», — отозвался он, разливая в миски содержимое огромного котла на чугунной плите. — Наверху у меня еще кое-что имеется. Вам понравится. Например, есть там одно кресло из красного бархата с желтыми кисточками.
— Очень интересно.
Он поставил перед ней миску, доверху наполненную тушеным мясом, плавающим в жире.
— Ешьте, а то остынет.
Хьюстон взяла ложку и помешала ею в миске.
— Мистер Таггерт, а кто проектировал ваш дом?
— Один япошка, а что? Вам ведь нравится?
— Да, очень. Мне просто интересно…
— Что интересно? — спросил он с полным ртом.
— Почему в комнатах почти нет мебели? Мы, ну то есть жители Чандлера, видели, как вам привозили деревянные ящики. Мы все думали, что там мебель.
Он наблюдал, как она возит ложкой по дну миски.
— Я накупил уйму и мебели, и ковров, и даже статуй. Вернее, заплатил кой-кому, чтоб купили. Все это на чердаке.
— На чердаке? Но почему? У вас такой красивый дом, а вы живете, как видно, без единого стула. Ну кроме тех, конечно, что вы купили в «Сирс энд Робак».
— Вот поэтому-то я и пригласил вас, юная леди. Вы будете есть или нет? — он взял ее миску и стал есть сам.
Хьюстон наклонилась вперед, положив локти на стол.
— Почему вы меня пригласили, мистер Таггерт?
— Думаю, вы знаете, что я богат, по-настоящему богат, и умею делать деньги — после первых пяти миллионов они сами плывут в руки, но на самом деле я не знаю, как их тратить.
— Не знаете, как… — пробормотала Хьюстон.
— Нет, ну я могу сделать заказ у Сирса, но когда речь заходит о миллионах, мне приходится кого-нибудь нанимать. Дом этот был построен после того, как я попросил жену одного знакомого найти мне специалиста. Она назвала мне одного, я позвал его к себе и сказал, что хочу что-нибудь красивое, а он уж и построил мне вот это. Он же нанял людей, чтоб купить мебель. Я ведь даже не видел, что они купили.
— А почему вы не наняли людей, чтобы расставить мебель?
— Потому что моей жене может что-нибудь не понравиться, и придется все переставлять. Зачем заниматься этим дважды?
Хьюстон откинулась на спинку стула:
— Я не знала, что вы женаты.
— Пока нет. Но я уже выбрал.
— Поздравляю.
Кейн усмехнулся в бороду.
— Мне нужна не какая-нибудь простая женщина. Моя жена должна быть искренней, верной, в общем, леди до кончиков ногтей. Однажды мне сказали, что настоящая леди — всегда лучше всех, она отстаивает свои интересы, защищает обиженных и всегда сохраняет достоинство. А еще настоящая леди может одним своим взглядом пригвоздить мужчину к месту. Вы это сделали сегодня.
— Простите, я не понимаю… Он отодвинул вторую пустую миску и наклонился к ней.
— Когда я вернулся в этот город, все женщины сходили по мне с ума. А увидев, что я не обращаю на них никакого внимания, стали вести себя как последние суки. Все мужчины смеялись за моей спиной или безумно злились. Но никто не вел себя со мной по-человечески. Кроме вас.
— Мистер Таггерт, другие женщины, конечно же…
— Никто из них никогда не заступился за меня, как вы сегодня. А как вы посмотрели на меня, когда я схватил вас аз руку! Я чуть не умер.
— Мистер Таггерт, думаю мне пора.
Ей не понравилось, какой оборот принял их разговор. Она была наедине с этим огромным невоспитанным мужчиной, и никто даже не знал, где она.
— Вы не можете уйти, я должен вам кое-что сказать.
— Лучше напишите это в письме. Мне действительно нужно идти.
— Давайте выйдем во двор. У меня там уйма всяких растений, — с умоляющим видом попросил он.
Хьюстон подумала, что, возможно, под «уймой растений» он подразумевает сад, и понадеялась, что впоследствии не пожалеет о том, что согласилась.
Это действительно был сад: целые акры, засаженные благоухающими розовыми кустами и различными деревьями.
— Такой же красивый, как дом, — сказала она, сожалея, что нельзя посмотреть аллею, освещенную лунным светом.
— Что вы еще хотели сказать, мистер Таггерт? — добавила она. — Мне действительно пора идти.
— Знаете, я помню вас маленькой девочкой. Вы играли с Марком Фентоном. Само собой, вы меня не замечали. Я был простым конюхом, — сказал он сухо. — Мне было интересно, какой вы будете, когда вырастете. Что получится из дочери Чандлеров, играющей с одним из Фентонов. Но вы выросли по-настоящему хорошим человеком.
— Спасибо.
Она никак не могла понять, куда он клонит.
— Я хочу сказать, что мне тридцать четыре года и у меня столько денег, что я не знаю, куда их девать. У меня огромный пустой дом и чердак, забитый мебелью, которую надо бы расставить внизу. И хотелось бы, чтобы кто-нибудь нанял повара, и нам с Эденом не пришлось бы больше есть собственную стряпню. Мне нужна жена, мисс Хьюстон Чандлер. И я выбрал вас, — торжественно закончил он.
В первую минуту Хьюстон не могла вымолвить ни слова.
— Меня? — прошептала она.
— Да, вас. Думаю будет справедливо, если представительница Чандлеров поселится в самом большом доме города. К тому же, я кое-что о вас разузнал. Вы учились в хороших школах и знаете, как делать покупки, знаете, как организовывать приемы — такие, как дает жена Джея Гульда. Я даже куплю вам золотую посуду, если захотите.
Хьюстон начала приходить в себя. Она повернулась на каблуках и зашагала прочь.
— Подождите, — сказал он, идя за ней следом. — Как насчет даты свадьбы?
Она остановилась и повернулась к нему.
— Мистер Таггерт, давайте расставим точки над «i». Во-первых, я уже обручена. Во-вторых, я ничего не знаю о вас. Нет, я не выйду за вас замуж, даже если вы сделаете предложение как полагается, вместо того, чтобы ставить меня перед фактом, — она снова повернулась к нему спиной.
— Так вы хотите, чтоб я за вами поухаживал? Ладно, я буду до свадьбы каждый день посылать вам розы.
Она сделала глубокий вздох и обернулась к нему:
— Я не хочу, чтобы вы за мной ухаживали. Я даже не уверена в том, что захочу вас когда-нибудь снова увидеть. Я пришла посмотреть па ваш дом и благодарна вам за то, что вы мне его показали. Теперь, мистер Таггерт, я хочу вернуться домой, а если вам нужна жена, вам, пожалуй, стоит поискать среди многочисленных незамужних женщин города. Уверена, что среди них вы найдете, как вы говорите, «леди до кончиков ногтей».
С этими словами Хьюстон повернулась и почти бегом бросилась к выходу.
— Черт! — произнес Кейн, когда она исчезла, и пошел в дом.
У лестницы стоял Эден.
— Ну? — спросил он.
— Она мне отказала, — ответил Кейн с отвращением в голосе. — Ей нужен этот ничтожный Вестфилд. И не говори, что ты меня предупреждал. Я пока не сдался. Я заполучу в жены леди Чандлер. Есть что-то хочется. Пойдем поищем чего-нибудь.
Глава 4
Глава 5
— Никогда еще не видела подобной красоты, — прошептала она.
Кейн самодовольно выпятил широкую грудь.
— Вы как, хотите оглядеться, или пойдем ужинать?
— Оглядеться, — сказала она, пытаясь охватить взглядом самые отдаленные уголки холма.
— Тогда пошли, — сказал Кейн. — Эта комнатенка — мой кабинет, — он рывком распахнул дверь в комнату, равную по размеру первому этажу всего дома Чандлеров. Она была отделана ореховым деревом, вдоль стены тянулся мраморный камин. Но в центре стоял дешевый дубовый стол и две табуретки. И на столе, и на паркетном полу в беспорядке валялись бумаги.
— А там библиотека.
Не дав ей оглядеться, он повел ее в огромную пустую комнату со стенами, украшенными золотистыми вставками, и пустыми книжными шкафами. Ансамбль нарушали три пустых отрезка стены, покрытые простой штукатуркой.
— Здесь должны быть ковры, но я их все никак не повешу, — сказал он, выходя из комнаты. — А вот это мы называем большой гостиной.
Хьюстон успела только заглянуть в большую белую комнату без мебели перед тем, как он повел ее в малую гостиную, светло-зеленую столовую, а потом вниз по коридору в подсобные помещения.
— Это кухня, — сказал он, хотя объяснения были излишни. — Садитесь, — он кивнул в сторону большого дубового стола и стульев, которые, должно быть, были привезены оттуда же, откуда и письменный стол в его кабинете.
Присев к столу, она заметила, что его край испачкан жиром.
— Вы, наверное, покупали этот стол вместе с тем — из кабинета, — осторожно сказала она.
— Ага, я заказал все это в «Сирс энд Робак», — отозвался он, разливая в миски содержимое огромного котла на чугунной плите. — Наверху у меня еще кое-что имеется. Вам понравится. Например, есть там одно кресло из красного бархата с желтыми кисточками.
— Очень интересно.
Он поставил перед ней миску, доверху наполненную тушеным мясом, плавающим в жире.
— Ешьте, а то остынет.
Хьюстон взяла ложку и помешала ею в миске.
— Мистер Таггерт, а кто проектировал ваш дом?
— Один япошка, а что? Вам ведь нравится?
— Да, очень. Мне просто интересно…
— Что интересно? — спросил он с полным ртом.
— Почему в комнатах почти нет мебели? Мы, ну то есть жители Чандлера, видели, как вам привозили деревянные ящики. Мы все думали, что там мебель.
Он наблюдал, как она возит ложкой по дну миски.
— Я накупил уйму и мебели, и ковров, и даже статуй. Вернее, заплатил кой-кому, чтоб купили. Все это на чердаке.
— На чердаке? Но почему? У вас такой красивый дом, а вы живете, как видно, без единого стула. Ну кроме тех, конечно, что вы купили в «Сирс энд Робак».
— Вот поэтому-то я и пригласил вас, юная леди. Вы будете есть или нет? — он взял ее миску и стал есть сам.
Хьюстон наклонилась вперед, положив локти на стол.
— Почему вы меня пригласили, мистер Таггерт?
— Думаю, вы знаете, что я богат, по-настоящему богат, и умею делать деньги — после первых пяти миллионов они сами плывут в руки, но на самом деле я не знаю, как их тратить.
— Не знаете, как… — пробормотала Хьюстон.
— Нет, ну я могу сделать заказ у Сирса, но когда речь заходит о миллионах, мне приходится кого-нибудь нанимать. Дом этот был построен после того, как я попросил жену одного знакомого найти мне специалиста. Она назвала мне одного, я позвал его к себе и сказал, что хочу что-нибудь красивое, а он уж и построил мне вот это. Он же нанял людей, чтоб купить мебель. Я ведь даже не видел, что они купили.
— А почему вы не наняли людей, чтобы расставить мебель?
— Потому что моей жене может что-нибудь не понравиться, и придется все переставлять. Зачем заниматься этим дважды?
Хьюстон откинулась на спинку стула:
— Я не знала, что вы женаты.
— Пока нет. Но я уже выбрал.
— Поздравляю.
Кейн усмехнулся в бороду.
— Мне нужна не какая-нибудь простая женщина. Моя жена должна быть искренней, верной, в общем, леди до кончиков ногтей. Однажды мне сказали, что настоящая леди — всегда лучше всех, она отстаивает свои интересы, защищает обиженных и всегда сохраняет достоинство. А еще настоящая леди может одним своим взглядом пригвоздить мужчину к месту. Вы это сделали сегодня.
— Простите, я не понимаю… Он отодвинул вторую пустую миску и наклонился к ней.
— Когда я вернулся в этот город, все женщины сходили по мне с ума. А увидев, что я не обращаю на них никакого внимания, стали вести себя как последние суки. Все мужчины смеялись за моей спиной или безумно злились. Но никто не вел себя со мной по-человечески. Кроме вас.
— Мистер Таггерт, другие женщины, конечно же…
— Никто из них никогда не заступился за меня, как вы сегодня. А как вы посмотрели на меня, когда я схватил вас аз руку! Я чуть не умер.
— Мистер Таггерт, думаю мне пора.
Ей не понравилось, какой оборот принял их разговор. Она была наедине с этим огромным невоспитанным мужчиной, и никто даже не знал, где она.
— Вы не можете уйти, я должен вам кое-что сказать.
— Лучше напишите это в письме. Мне действительно нужно идти.
— Давайте выйдем во двор. У меня там уйма всяких растений, — с умоляющим видом попросил он.
Хьюстон подумала, что, возможно, под «уймой растений» он подразумевает сад, и понадеялась, что впоследствии не пожалеет о том, что согласилась.
Это действительно был сад: целые акры, засаженные благоухающими розовыми кустами и различными деревьями.
— Такой же красивый, как дом, — сказала она, сожалея, что нельзя посмотреть аллею, освещенную лунным светом.
— Что вы еще хотели сказать, мистер Таггерт? — добавила она. — Мне действительно пора идти.
— Знаете, я помню вас маленькой девочкой. Вы играли с Марком Фентоном. Само собой, вы меня не замечали. Я был простым конюхом, — сказал он сухо. — Мне было интересно, какой вы будете, когда вырастете. Что получится из дочери Чандлеров, играющей с одним из Фентонов. Но вы выросли по-настоящему хорошим человеком.
— Спасибо.
Она никак не могла понять, куда он клонит.
— Я хочу сказать, что мне тридцать четыре года и у меня столько денег, что я не знаю, куда их девать. У меня огромный пустой дом и чердак, забитый мебелью, которую надо бы расставить внизу. И хотелось бы, чтобы кто-нибудь нанял повара, и нам с Эденом не пришлось бы больше есть собственную стряпню. Мне нужна жена, мисс Хьюстон Чандлер. И я выбрал вас, — торжественно закончил он.
В первую минуту Хьюстон не могла вымолвить ни слова.
— Меня? — прошептала она.
— Да, вас. Думаю будет справедливо, если представительница Чандлеров поселится в самом большом доме города. К тому же, я кое-что о вас разузнал. Вы учились в хороших школах и знаете, как делать покупки, знаете, как организовывать приемы — такие, как дает жена Джея Гульда. Я даже куплю вам золотую посуду, если захотите.
Хьюстон начала приходить в себя. Она повернулась на каблуках и зашагала прочь.
— Подождите, — сказал он, идя за ней следом. — Как насчет даты свадьбы?
Она остановилась и повернулась к нему.
— Мистер Таггерт, давайте расставим точки над «i». Во-первых, я уже обручена. Во-вторых, я ничего не знаю о вас. Нет, я не выйду за вас замуж, даже если вы сделаете предложение как полагается, вместо того, чтобы ставить меня перед фактом, — она снова повернулась к нему спиной.
— Так вы хотите, чтоб я за вами поухаживал? Ладно, я буду до свадьбы каждый день посылать вам розы.
Она сделала глубокий вздох и обернулась к нему:
— Я не хочу, чтобы вы за мной ухаживали. Я даже не уверена в том, что захочу вас когда-нибудь снова увидеть. Я пришла посмотреть па ваш дом и благодарна вам за то, что вы мне его показали. Теперь, мистер Таггерт, я хочу вернуться домой, а если вам нужна жена, вам, пожалуй, стоит поискать среди многочисленных незамужних женщин города. Уверена, что среди них вы найдете, как вы говорите, «леди до кончиков ногтей».
С этими словами Хьюстон повернулась и почти бегом бросилась к выходу.
— Черт! — произнес Кейн, когда она исчезла, и пошел в дом.
У лестницы стоял Эден.
— Ну? — спросил он.
— Она мне отказала, — ответил Кейн с отвращением в голосе. — Ей нужен этот ничтожный Вестфилд. И не говори, что ты меня предупреждал. Я пока не сдался. Я заполучу в жены леди Чандлер. Есть что-то хочется. Пойдем поищем чего-нибудь.
Глава 4
Хьюстон незаметно пробралась в дом и на цыпочках поднялась по лестнице, стараясь не скрипеть половицами.
Мистер Гейтс полностью доверял Лиандеру, и поэтому, находясь с ним, Хьюстон была избавлена от надзора.
Она проскользнула в свою комнату. Из спальни выглянула мать и нахмурившись проводила дочь взглядом. Закрыв дверь, Хьюстон подумала, что она, вероятно, догадалась об их игре, потому что Блейр, которой на самом деле была Хьюстон, вошла в комнату своей сестры. Хьюстон постаралась не думать о том, что мать не одобряет ее поступок. Опал Гейтс обожала дочерей, потакала им и никогда бы не стала жаловаться мистеру Гейтсу.
Переодеваясь, Хьюстон думала о сегодняшнем вечере. Этот прекрасный дом, такой пустой и неухоженный. И владелец предложил его ей! Конечно, он и себя предложил в придачу, но на каждую бочку меда найдется своя ложка дегтя.
Сидя за туалетным столиком в корсете и панталонах, она накладывала на лицо крем.
Ни один мужчина никогда не вел себя с ней так, как Кейн Таггерт сегодня. Она жила в этом маленьком городке с детства, и все знали, что она наследница рода, основавшего Чандлер. Она выросла с сознанием того, что является в какой-то степени собственностью города — ведь ни один прием не будет считаться удавшимся без Чандлеров. Когда с Востока приехали знаменитые и богатые Вестфилды, Хьюстон была еще ребенком, но все считали само собой разумеющимся, что Чандлеры и Вестфилды породнятся.
Хьюстон всегда делала то, что от нее требовалось. Блейр пошла наперекор всем, Хьюстон же такое и в голову не могло прийти. Она годами училась делать то, что от нее ожидали. Все вокруг считали, что ей следует выйти замуж за Лиандера Вестфилда, и она решила, что выйдет за него. Будучи представительницей Чандлеров, она должна была быть настоящей леди, и она была ею.
Единственное, чего не подобало делать леди, так это переодеваться толстой старухой и пробираться на шахты, но это делалось тайно.
Она содрогнулась при мысли о том, что сказал бы Лиандер, узнай он о Сэйди. Лиандер четко сознавал, что на роль его жены годится только та женщина, от которой не приходится ждать неожиданностей.
Поднявшись, она принялась расшнуровывать корсет. Сегодняшний вечер был необычным событием, последним, которое она позволила себе перед тем, как стать миссис Лиандер Вестфилд.
Сняв корсет, она сделала глубокий вдох и подумала, как бы реагировал Кейн Таггерт, обнаружив, что его жена каждую среду возит торговый фургон.
— Милая, — произнесла Хьюстон, понизив голос. — Главное, сохраняй достоинство. Настоящие леди всегда сохраняют достоинство, ты же знаешь.
С трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться, Хьюстон повалилась на кровать. Весь город умер бы от удивления, прими она предложение Таггерта.
Она села на кровати. Интересно, что бы он надел на свадьбу? Может быть, красный костюм с золотыми кисточками.
Все еще посмеиваясь себе под нос, она надела ночную рубашку. Приятно, что ей сделали еще одно предложение, во всяком случае, не все считают ее собственностью Лиандера. Все, в том числе и сама Хьюстон, знали, что ее ждет в будущем. Они с Лиандером уже так давно были вместе, что Хьюстон даже знала, что он ест на завтрак и как нужно гладить его рубашки.
Единственное, что было непредсказуемо, это первая брачная ночь. Но возможно, после первой ночи Лиандер какое-то время не будет требовать от нее этого. Не то, чтобы она не любила мужчин, тем более после того, что случилось накануне свадьбы ее подруги Элли, но иногда, прикасаясь к Лиандеру, она чувствовала, что это кровосмешение. Она любила Лиандера, знала, что с ним будет легко, но при мысли, что с ним нужно ложиться в постель…
Она взобралась на кровать и нырнула под одеяло. «Интересно, как там у Блейр дела с Лиандером?» — подумала она мимоходом. Разумеется, завтра у него будет плохое настроение, потому что они, конечно же, поссорились с Блейр. Невозможно, чтобы они провели вместе столько времени и не поругались.
Вздохнув, она закрыла глаза. Сегодня случилось нечто необычное, а завтра опять нужно будет возвращаться к скучным будням.
Хьюстон пришлось буквально отбиваться от Лиандера, когда тот подсаживал ее в экипаж, и она снова подумала, как странно все себя ведут. Все утро Блейр ее избегала, Хьюстон даже показалось, что сестра плакала. Хьюстон не хотела думать о том, что Блейр и Лиандер могли серьезно поругаться, и Лиандер догадался, что сестры поменялись местами. Хьюстон пыталась поговорить с Блейр о вчерашнем вечере, но Блейр взглянула на нее так, как будто ее жизнь кончена, и выбежала из комнаты.
В одиннадцать заехал Лиандер, чтобы забрать ее на пикник — приятный сюрприз — и Хьюстон услышала, как Блейр переговаривается с ним у парадного входа. К еще большему смущению Хьюстон, Лиандер стал распускать руки посреди улицы, и ей захотелось надавать ему пощечин.
Сидя рядом с Лиандером в экипаже, она чувствовала себя так, будто вошла на середине спектакля и теперь не понимает, что происходит на сцене. Он управлял лошадьми, не говоря ни слова, но вид у него был довольный. Хьюстон немного успокоилась. Судя по всему, ничего страшного вчера не произошло.
Он привез ее в незнакомую уединенную скалистую местность с высокими деревьями, удаленную от города.
Лиандер едва помог ей выйти из экипажа — так торопливо, что она чуть не упала, и сгреб ее в объятия.
Она чуть не задохнулась и не сразу услышала, что он говорит.
— Я всю ночь думал о тебе, — сказал он. — Чувствовал запах твоих волос, вкус твоих губ и… Хьюстон наконец удалось высвободиться.
— Что? — изумленно спросила она. Он провел рукой по ее волосам и странно посмотрел на нее.
— Ты ведь не будешь сдерживать себя сегодня? Не будешь вести себя со мной, как до вчерашнего вечера?
Хьюстон старалась понять смысл его слов, но никак не могла поверить в то единственное объяснение, которое приходило ей в голову. Разве Блейр могла?.. Могла поддаться Лиандеру? Конечно нет. Это невозможно.
— Хьюстон, ты доказала мне, что можешь быть другой, не нужно опять изображать ледяную принцессу. Теперь я знаю, какая ты на самом деле, и буду счастлив, если никогда больше не увижу той холодной женщины, которой ты была раньше. А теперь поцелуй меня, как вчера вечером.
Хьюстон вдруг осознала, что было в его словах, кроме восхищения Блейр. Он не только был без ума от нее, но и не хотел возвращения той холодной женщины, с которой был обручен. Она оттолкнула его.
— Ты хочешь сказать, что вчера я была не такой как обычно? Что я была… лучше?
Он глупо улыбнулся, не переставая восхищаться ею — то есть Блейр.
— Ты же сама знаешь, что да. Я никогда тебя такой не видел. Не думал, что ты можешь быть такой. Ты будешь смеяться, но я уже решил, что ты вообще не способна на настоящую страсть, что у тебя ледяное сердце. Но если твоя сестра взрывается по малейшему поводу, то ты просто хорошо скрываешь свои чувства.
Она не успела возразить, как вдруг он снова схватил ее и неприятно поцеловал — взасос, так что ей стало больно. Когда Хьюстон удалось вырваться, он рассердился.
— Ты слишком далеко заходишь в своей игре, — сказал он. — Один и тот же человек не может быть безумно страстным и холодным как лед.
Хьюстон хотелось крикнуть, что он ошибся сестрой, что он обручен с холодной и равнодушной, а не с той пылкой, от которой он без ума.
Лиандер казалось, прочел ее мысли, потому что выражение его лица вдруг изменилось.
— Но это невозможно, ведь так, Хьюстон? — сказал он. — Скажи, что это не так. Никто не может быть двумя людьми одновременно.
Хьюстон поняла, что игра зашла слишком далеко. Как могла Блейр так поступить с ней?
Лиандер отошел от нее и тяжело опустился на каменный выступ.
— Вы что, поменялись местами вчера вечером? — тихо спросил он. — Я провел вечер с Блейр, а не с тобой?
— Да, — с трудом ответила она.
— Я должен был сразу догадаться. Она даже не знала, что этот дом был куплен для нее — то есть для тебя. И как она справилась с тем самоубийцей! Наверное, я просто не хотел ничего замечать. С того момента, как она захотела подняться со мной к пациенту, сказав, что хочет хоть как-то помочь, я был так рад, что ни о чем не спрашивал. Но я должен был все понять, когда поцеловал ее… Черт бы побрал вас обоих! Радовались, наверное, что одурачили меня.
— Лиандер, — сказала она, взяв его за руку. Она не знала, что принято говорить в таких случаях.
Он повернулся к ней, и она испугалась, увидев выражение его лица.
— Лучше не говори ничего. Я не знаю, ради чего вы пошли на этот отвратительный обман, но мне не нравится, когда со мной так шутят. Теперь, после того, как вы со своей сестрой посмеялись надо мной, я должен решить, что делать.
Лиандер отвез ее домой и буквально вытолкал из коляски, перед тем как уехать. Блейр стояла на крыльце.
— Нам нужно поговорить, — сказала Хьюстон сестре, но та только кивнула и молча последовала за ней в небольшую оранжерею в отдалении от дома.
— Как ты могла так поступить со мной? — начала Хьюстон. — Что у тебя за принципы, если, впервые выезжая с мужчиной, ты можешь сразу же переспать с ним? Или я ошибаюсь? Ты ведь спала с ним?
Блейр молча кивнула.
— В первый же вечер? — скептически спросила Хьюстон.
— Но я же была тобой, — сказала Блейр. — Я была обручена с ним. Я думала, вы всегда… После того как он меня так поцеловал, я решила, что вы оба…
— Что мы оба? — удивленно переспросила Хьюстон. — Ты хочешь сказать, ты решила, что мы… занимаемся любовью? Ты что, думаешь, я бы попросила тебя поменяться со мной местами, если б это было так?
Блейр закрыла лицо руками.
— Ничего я не думала, я была не в состоянии думать. После приема он отвез меня к себе домой и…
— К нам домой, — сказала Хьюстон. — Я потратила несколько месяцев, чтобы обставить этот дом, готовясь к своей свадьбе.
— Там были свечи, и икра, и жареная утка, и шампанское, много шампанского. Он поцеловал меня, а я все пила и пила шампанское. И эти свечи, и его глаза. Я не могла остановиться. Прости меня, Хьюстон. Я уеду из города. Вы меня больше никогда не увидите. Лиандер через какое-то время простит нас.
— Он поцеловал тебя, и ты, разумеется, увидела небо в алмазах? — саркастически спросила Хьюстон.
— С золотыми и серебряными искорками, — ответила Блейр серьезно.
Хьюстон изумленно посмотрела на сестру. О чем она вообще говорит? Шампанское и свечи? Лиандер что, пытался соблазнить свою невесту? Задумал что-то, а получил не ту сестру?
А была ли Блейр не той сестрой?
— Как он тебя поцеловал? — тихо спросила Хьюстон.
Блейр была поражена.
— Не мучай меня. Я сделаю все, что ты хочешь, Хьюстон, клянусь тебе. Я…
— Как он тебя поцеловал? — спросила Хьюстон уже громко.
Блейр шмыгнула носом, и сестра протянула ей платок.
— Ты знаешь — как.
— Не знаю. Блейр икнула.
— Ну-у, это… это было замечательно. Никогда не думала, что такой холодный мужчина, как Лиандер, может быть таким страстным. Когда он обнял меня… — она взглянула на сестру. — Хьюстон, я пойду к нему и объясню, что все это по моей вине, что это была моя идея поменяться местами, и ты тут ни при чем. Думаю, никто кроме нас троих не должен знать, что случилось. Мы все вместе сядем и поговорим, и он все поймет.
Хьюстон чуть наклонилась вперед.
— Поймет ли? Как ты объяснишь, что я захотела провести вечер с другим мужчиной? И ты собираешься рассказать Лиандеру, что одного его прикосновения было достаточно, чтобы ты забыла обо всем на свете? Вот уж что действительно никак не похоже на холодную мисс Хьюстон Чандлер.
— Ты не холодная! Хьюстон промолчала.
— Лиандер только и говорил о том, как ты была великолепна вчера вечером. Зачем ему теперь какая-то неопытная…
Блейр подняла голову:
— У меня никого не было до Лиандера. Он первый.
Хьюстон не знала, смеяться ей или плакать. Она до смерти боялась первой брачной ночи и была уверена, что, сколько она ни выпей шампанского, все равно не сможет тягаться с Блейр. Поцелуи Лиандера не могла заставить ее забыть что бы то ни было.
— Хьюстон, ты меня ненавидишь? — тихо спросила Блейр.
Хьюстон задумалась. Странно, но она даже не ревновала. Единственное, что ее беспокоило, так это то, что Лиандер теперь будет требовать от нее того же. А как она сможет быть такой же, как Блейр? Возможно, Блейр научилась этому в медицинской школе, но в школе для молодых девиц мисс Джоунз учили, что место женщины в гостиной, а о том, что происходит в спальне, не было сказано ни слова.
— Ты как-то странно смотришь. Хьюстон так и подмывало спросить Блейр о деталях, но язык не поворачивался.
— Я не сержусь. Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя, — сказала она. — Ты ведь не влюблена в Лиандера?
Блейр в ужасе посмотрела на нее:
— Конечно нет! Ни в коей мере. Он..; он много обо мне говорил сегодня?
Хьюстон сжала зубы при воспоминании о том, как он сказал, что Хьюстон, обычно невыносимо холодная, вчера была такой…
— Давай забудем об этом. Если сможем. Я поговорю с Лиандером, когда он успокоится, и это останется между нами. Сначала будет трудно, но я уверена, что мы найдем правильное решение. Мы не должны позволить этому происшествию встать между нами. Важнее всего то, что мы сестры.
— Спасибо, — Блейр порывисто обняла сестру. — Ни у кого нет такой сестры, как у меня. Я очень тебя люблю.
Блейр, похоже, немного успокоилась, но Хьюстон продолжали мучить сомнения, хотя она и уверяла себя, что все это глупости. Она любила Лиандера и еще ребенком приняла решение выйти за него замуж. Не может же такой пустяк, как эта ночь с ее сестрой, все перечеркнуть?
— Конечно нет, — произнесла она вслух, расправляя юбку, и направилась к дому. Одна единственная ночь не могла уже ничего изменить.
Мистер Гейтс полностью доверял Лиандеру, и поэтому, находясь с ним, Хьюстон была избавлена от надзора.
Она проскользнула в свою комнату. Из спальни выглянула мать и нахмурившись проводила дочь взглядом. Закрыв дверь, Хьюстон подумала, что она, вероятно, догадалась об их игре, потому что Блейр, которой на самом деле была Хьюстон, вошла в комнату своей сестры. Хьюстон постаралась не думать о том, что мать не одобряет ее поступок. Опал Гейтс обожала дочерей, потакала им и никогда бы не стала жаловаться мистеру Гейтсу.
Переодеваясь, Хьюстон думала о сегодняшнем вечере. Этот прекрасный дом, такой пустой и неухоженный. И владелец предложил его ей! Конечно, он и себя предложил в придачу, но на каждую бочку меда найдется своя ложка дегтя.
Сидя за туалетным столиком в корсете и панталонах, она накладывала на лицо крем.
Ни один мужчина никогда не вел себя с ней так, как Кейн Таггерт сегодня. Она жила в этом маленьком городке с детства, и все знали, что она наследница рода, основавшего Чандлер. Она выросла с сознанием того, что является в какой-то степени собственностью города — ведь ни один прием не будет считаться удавшимся без Чандлеров. Когда с Востока приехали знаменитые и богатые Вестфилды, Хьюстон была еще ребенком, но все считали само собой разумеющимся, что Чандлеры и Вестфилды породнятся.
Хьюстон всегда делала то, что от нее требовалось. Блейр пошла наперекор всем, Хьюстон же такое и в голову не могло прийти. Она годами училась делать то, что от нее ожидали. Все вокруг считали, что ей следует выйти замуж за Лиандера Вестфилда, и она решила, что выйдет за него. Будучи представительницей Чандлеров, она должна была быть настоящей леди, и она была ею.
Единственное, чего не подобало делать леди, так это переодеваться толстой старухой и пробираться на шахты, но это делалось тайно.
Она содрогнулась при мысли о том, что сказал бы Лиандер, узнай он о Сэйди. Лиандер четко сознавал, что на роль его жены годится только та женщина, от которой не приходится ждать неожиданностей.
Поднявшись, она принялась расшнуровывать корсет. Сегодняшний вечер был необычным событием, последним, которое она позволила себе перед тем, как стать миссис Лиандер Вестфилд.
Сняв корсет, она сделала глубокий вдох и подумала, как бы реагировал Кейн Таггерт, обнаружив, что его жена каждую среду возит торговый фургон.
— Милая, — произнесла Хьюстон, понизив голос. — Главное, сохраняй достоинство. Настоящие леди всегда сохраняют достоинство, ты же знаешь.
С трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться, Хьюстон повалилась на кровать. Весь город умер бы от удивления, прими она предложение Таггерта.
Она села на кровати. Интересно, что бы он надел на свадьбу? Может быть, красный костюм с золотыми кисточками.
Все еще посмеиваясь себе под нос, она надела ночную рубашку. Приятно, что ей сделали еще одно предложение, во всяком случае, не все считают ее собственностью Лиандера. Все, в том числе и сама Хьюстон, знали, что ее ждет в будущем. Они с Лиандером уже так давно были вместе, что Хьюстон даже знала, что он ест на завтрак и как нужно гладить его рубашки.
Единственное, что было непредсказуемо, это первая брачная ночь. Но возможно, после первой ночи Лиандер какое-то время не будет требовать от нее этого. Не то, чтобы она не любила мужчин, тем более после того, что случилось накануне свадьбы ее подруги Элли, но иногда, прикасаясь к Лиандеру, она чувствовала, что это кровосмешение. Она любила Лиандера, знала, что с ним будет легко, но при мысли, что с ним нужно ложиться в постель…
Она взобралась на кровать и нырнула под одеяло. «Интересно, как там у Блейр дела с Лиандером?» — подумала она мимоходом. Разумеется, завтра у него будет плохое настроение, потому что они, конечно же, поссорились с Блейр. Невозможно, чтобы они провели вместе столько времени и не поругались.
Вздохнув, она закрыла глаза. Сегодня случилось нечто необычное, а завтра опять нужно будет возвращаться к скучным будням.
Хьюстон пришлось буквально отбиваться от Лиандера, когда тот подсаживал ее в экипаж, и она снова подумала, как странно все себя ведут. Все утро Блейр ее избегала, Хьюстон даже показалось, что сестра плакала. Хьюстон не хотела думать о том, что Блейр и Лиандер могли серьезно поругаться, и Лиандер догадался, что сестры поменялись местами. Хьюстон пыталась поговорить с Блейр о вчерашнем вечере, но Блейр взглянула на нее так, как будто ее жизнь кончена, и выбежала из комнаты.
В одиннадцать заехал Лиандер, чтобы забрать ее на пикник — приятный сюрприз — и Хьюстон услышала, как Блейр переговаривается с ним у парадного входа. К еще большему смущению Хьюстон, Лиандер стал распускать руки посреди улицы, и ей захотелось надавать ему пощечин.
Сидя рядом с Лиандером в экипаже, она чувствовала себя так, будто вошла на середине спектакля и теперь не понимает, что происходит на сцене. Он управлял лошадьми, не говоря ни слова, но вид у него был довольный. Хьюстон немного успокоилась. Судя по всему, ничего страшного вчера не произошло.
Он привез ее в незнакомую уединенную скалистую местность с высокими деревьями, удаленную от города.
Лиандер едва помог ей выйти из экипажа — так торопливо, что она чуть не упала, и сгреб ее в объятия.
Она чуть не задохнулась и не сразу услышала, что он говорит.
— Я всю ночь думал о тебе, — сказал он. — Чувствовал запах твоих волос, вкус твоих губ и… Хьюстон наконец удалось высвободиться.
— Что? — изумленно спросила она. Он провел рукой по ее волосам и странно посмотрел на нее.
— Ты ведь не будешь сдерживать себя сегодня? Не будешь вести себя со мной, как до вчерашнего вечера?
Хьюстон старалась понять смысл его слов, но никак не могла поверить в то единственное объяснение, которое приходило ей в голову. Разве Блейр могла?.. Могла поддаться Лиандеру? Конечно нет. Это невозможно.
— Хьюстон, ты доказала мне, что можешь быть другой, не нужно опять изображать ледяную принцессу. Теперь я знаю, какая ты на самом деле, и буду счастлив, если никогда больше не увижу той холодной женщины, которой ты была раньше. А теперь поцелуй меня, как вчера вечером.
Хьюстон вдруг осознала, что было в его словах, кроме восхищения Блейр. Он не только был без ума от нее, но и не хотел возвращения той холодной женщины, с которой был обручен. Она оттолкнула его.
— Ты хочешь сказать, что вчера я была не такой как обычно? Что я была… лучше?
Он глупо улыбнулся, не переставая восхищаться ею — то есть Блейр.
— Ты же сама знаешь, что да. Я никогда тебя такой не видел. Не думал, что ты можешь быть такой. Ты будешь смеяться, но я уже решил, что ты вообще не способна на настоящую страсть, что у тебя ледяное сердце. Но если твоя сестра взрывается по малейшему поводу, то ты просто хорошо скрываешь свои чувства.
Она не успела возразить, как вдруг он снова схватил ее и неприятно поцеловал — взасос, так что ей стало больно. Когда Хьюстон удалось вырваться, он рассердился.
— Ты слишком далеко заходишь в своей игре, — сказал он. — Один и тот же человек не может быть безумно страстным и холодным как лед.
Хьюстон хотелось крикнуть, что он ошибся сестрой, что он обручен с холодной и равнодушной, а не с той пылкой, от которой он без ума.
Лиандер казалось, прочел ее мысли, потому что выражение его лица вдруг изменилось.
— Но это невозможно, ведь так, Хьюстон? — сказал он. — Скажи, что это не так. Никто не может быть двумя людьми одновременно.
Хьюстон поняла, что игра зашла слишком далеко. Как могла Блейр так поступить с ней?
Лиандер отошел от нее и тяжело опустился на каменный выступ.
— Вы что, поменялись местами вчера вечером? — тихо спросил он. — Я провел вечер с Блейр, а не с тобой?
— Да, — с трудом ответила она.
— Я должен был сразу догадаться. Она даже не знала, что этот дом был куплен для нее — то есть для тебя. И как она справилась с тем самоубийцей! Наверное, я просто не хотел ничего замечать. С того момента, как она захотела подняться со мной к пациенту, сказав, что хочет хоть как-то помочь, я был так рад, что ни о чем не спрашивал. Но я должен был все понять, когда поцеловал ее… Черт бы побрал вас обоих! Радовались, наверное, что одурачили меня.
— Лиандер, — сказала она, взяв его за руку. Она не знала, что принято говорить в таких случаях.
Он повернулся к ней, и она испугалась, увидев выражение его лица.
— Лучше не говори ничего. Я не знаю, ради чего вы пошли на этот отвратительный обман, но мне не нравится, когда со мной так шутят. Теперь, после того, как вы со своей сестрой посмеялись надо мной, я должен решить, что делать.
Лиандер отвез ее домой и буквально вытолкал из коляски, перед тем как уехать. Блейр стояла на крыльце.
— Нам нужно поговорить, — сказала Хьюстон сестре, но та только кивнула и молча последовала за ней в небольшую оранжерею в отдалении от дома.
— Как ты могла так поступить со мной? — начала Хьюстон. — Что у тебя за принципы, если, впервые выезжая с мужчиной, ты можешь сразу же переспать с ним? Или я ошибаюсь? Ты ведь спала с ним?
Блейр молча кивнула.
— В первый же вечер? — скептически спросила Хьюстон.
— Но я же была тобой, — сказала Блейр. — Я была обручена с ним. Я думала, вы всегда… После того как он меня так поцеловал, я решила, что вы оба…
— Что мы оба? — удивленно переспросила Хьюстон. — Ты хочешь сказать, ты решила, что мы… занимаемся любовью? Ты что, думаешь, я бы попросила тебя поменяться со мной местами, если б это было так?
Блейр закрыла лицо руками.
— Ничего я не думала, я была не в состоянии думать. После приема он отвез меня к себе домой и…
— К нам домой, — сказала Хьюстон. — Я потратила несколько месяцев, чтобы обставить этот дом, готовясь к своей свадьбе.
— Там были свечи, и икра, и жареная утка, и шампанское, много шампанского. Он поцеловал меня, а я все пила и пила шампанское. И эти свечи, и его глаза. Я не могла остановиться. Прости меня, Хьюстон. Я уеду из города. Вы меня больше никогда не увидите. Лиандер через какое-то время простит нас.
— Он поцеловал тебя, и ты, разумеется, увидела небо в алмазах? — саркастически спросила Хьюстон.
— С золотыми и серебряными искорками, — ответила Блейр серьезно.
Хьюстон изумленно посмотрела на сестру. О чем она вообще говорит? Шампанское и свечи? Лиандер что, пытался соблазнить свою невесту? Задумал что-то, а получил не ту сестру?
А была ли Блейр не той сестрой?
— Как он тебя поцеловал? — тихо спросила Хьюстон.
Блейр была поражена.
— Не мучай меня. Я сделаю все, что ты хочешь, Хьюстон, клянусь тебе. Я…
— Как он тебя поцеловал? — спросила Хьюстон уже громко.
Блейр шмыгнула носом, и сестра протянула ей платок.
— Ты знаешь — как.
— Не знаю. Блейр икнула.
— Ну-у, это… это было замечательно. Никогда не думала, что такой холодный мужчина, как Лиандер, может быть таким страстным. Когда он обнял меня… — она взглянула на сестру. — Хьюстон, я пойду к нему и объясню, что все это по моей вине, что это была моя идея поменяться местами, и ты тут ни при чем. Думаю, никто кроме нас троих не должен знать, что случилось. Мы все вместе сядем и поговорим, и он все поймет.
Хьюстон чуть наклонилась вперед.
— Поймет ли? Как ты объяснишь, что я захотела провести вечер с другим мужчиной? И ты собираешься рассказать Лиандеру, что одного его прикосновения было достаточно, чтобы ты забыла обо всем на свете? Вот уж что действительно никак не похоже на холодную мисс Хьюстон Чандлер.
— Ты не холодная! Хьюстон промолчала.
— Лиандер только и говорил о том, как ты была великолепна вчера вечером. Зачем ему теперь какая-то неопытная…
Блейр подняла голову:
— У меня никого не было до Лиандера. Он первый.
Хьюстон не знала, смеяться ей или плакать. Она до смерти боялась первой брачной ночи и была уверена, что, сколько она ни выпей шампанского, все равно не сможет тягаться с Блейр. Поцелуи Лиандера не могла заставить ее забыть что бы то ни было.
— Хьюстон, ты меня ненавидишь? — тихо спросила Блейр.
Хьюстон задумалась. Странно, но она даже не ревновала. Единственное, что ее беспокоило, так это то, что Лиандер теперь будет требовать от нее того же. А как она сможет быть такой же, как Блейр? Возможно, Блейр научилась этому в медицинской школе, но в школе для молодых девиц мисс Джоунз учили, что место женщины в гостиной, а о том, что происходит в спальне, не было сказано ни слова.
— Ты как-то странно смотришь. Хьюстон так и подмывало спросить Блейр о деталях, но язык не поворачивался.
— Я не сержусь. Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя, — сказала она. — Ты ведь не влюблена в Лиандера?
Блейр в ужасе посмотрела на нее:
— Конечно нет! Ни в коей мере. Он..; он много обо мне говорил сегодня?
Хьюстон сжала зубы при воспоминании о том, как он сказал, что Хьюстон, обычно невыносимо холодная, вчера была такой…
— Давай забудем об этом. Если сможем. Я поговорю с Лиандером, когда он успокоится, и это останется между нами. Сначала будет трудно, но я уверена, что мы найдем правильное решение. Мы не должны позволить этому происшествию встать между нами. Важнее всего то, что мы сестры.
— Спасибо, — Блейр порывисто обняла сестру. — Ни у кого нет такой сестры, как у меня. Я очень тебя люблю.
Блейр, похоже, немного успокоилась, но Хьюстон продолжали мучить сомнения, хотя она и уверяла себя, что все это глупости. Она любила Лиандера и еще ребенком приняла решение выйти за него замуж. Не может же такой пустяк, как эта ночь с ее сестрой, все перечеркнуть?
— Конечно нет, — произнесла она вслух, расправляя юбку, и направилась к дому. Одна единственная ночь не могла уже ничего изменить.
Глава 5
Было около четырех часов дня. Хьюстон, Блейр и их мать сидели в гостиной. Блейр читала медицинский журнал, а две другие женщины шили, как вдруг входная дверь шумно отворилась и в комнату ворвался мистер Гейтс.
— Где она? — проревел он так, что закачалась люстра. — Где эта шлюха?
Мистер Гейтс был в бешенстве. Он схватил Блейр за руку, вытащил ее из кресла и поволок к выходу.
— Мистер Гейтс! — Опал вскочила. — Что это значит?
— Эта… дочь дьявола провела ночь с Лиандером, и, несмотря на то, что она опорочила себя, он собирается поступить с ней как с честной женщиной. — Что?! — воскликнули все три женщины.
— Я говорю, что Лиандер собирается жениться на этой шлюхе.
С этими словами он выволок сопротивлявшуюся Блейр из дома.
Хьюстон тяжело опустилась в кресло, не в состоянии понять, что происходит.
— Хьюстон, — сказала ее мать. — Вы вчера с Блейр поменялись местами?
Хьюстон молча кивнула и снова принялась за шитье, как будто ничего не произошло.
Солнце село, в комнате стало темно, и горничная включила свет, а мать с дочерью все еще не произнесли ни слова. Только одна мысль крутилась у Хьюстон в голове: «все кончено».
В полночь отворилась парадная дверь, и Дункан втолкнул в гостиную Блейр.
— Все решено, — произнес он охрипшим от крика голосом. — Блейр и Лиандер поженятся через две недели. В воскресенье об этом объявят в церкви. Хьюстон молча поднялась с кресла.
— Дочка, — тепло сказал Дункан. — Мне очень жаль, что так вышло.
Хьюстон едва заметно кивнула и направилась к лестнице.
— Хьюстон, ну пожалуйста, — прошептала Блейр.
Но в этот момент Хьюстон не испытывала ни капли сострадания к сестре, и, даже услышала, как та всхлипывает, она не оглянулась.
Уже войдя в свою комнату, она все еще продолжала находиться в оцепенении. Ее жизнь была кончена из-за одной единственной ночи. Она потеряла все.
На стене в рамочке висел диплом об окончании школы мисс Джоунз для молодых девиц. Она яростно сорвала его со стены и швырнула на пол, но, когда стекло вдребезги разлетелось, легче не стало.
Одеревеневшими пальцами она принялась расстегивать пуговицы на платье. Минутой позже она стояла посреди комнаты в ночной рубашке, не замечая, что к ней вошла мать.
— Хьюстон? — сказала Опал, положив руку на плечо дочери.
— Иди к ней, — проговорила Хьюстон. — Ты сейчас нужна Блейр. Если она останется здесь и выйдет замуж за Лиандера, то будет потом жалеть. Она много потеряет.
— Но ты тоже много потеряла сегодня.
— Это случилось гораздо раньше. Правда, иди к ней. Со мной все будет в порядке.
Опал подняла с пола диплом в разбитой рамке.
— Ложись в постель.
Хьюстон послушно забралась в кровать.
— Какая я послушная, да, мама? Всегда подчиняюсь. Если не родителям, то Лиандеру. Я всегда была такой хорошей девочкой, и что из этого вышло? Я такая верная. Леди до кончиков ногтей. А моя сестра с ее бриджами и поцелуями получает все то, над чем я трудилась с первого класса.
— Хьюстон, — умоляюще произнесла Опал.
— Оставь меня в покое! — пронзительно крикнула Хьюстон. — Просто оставь в покое!
— Где она? — проревел он так, что закачалась люстра. — Где эта шлюха?
Мистер Гейтс был в бешенстве. Он схватил Блейр за руку, вытащил ее из кресла и поволок к выходу.
— Мистер Гейтс! — Опал вскочила. — Что это значит?
— Эта… дочь дьявола провела ночь с Лиандером, и, несмотря на то, что она опорочила себя, он собирается поступить с ней как с честной женщиной. — Что?! — воскликнули все три женщины.
— Я говорю, что Лиандер собирается жениться на этой шлюхе.
С этими словами он выволок сопротивлявшуюся Блейр из дома.
Хьюстон тяжело опустилась в кресло, не в состоянии понять, что происходит.
— Хьюстон, — сказала ее мать. — Вы вчера с Блейр поменялись местами?
Хьюстон молча кивнула и снова принялась за шитье, как будто ничего не произошло.
Солнце село, в комнате стало темно, и горничная включила свет, а мать с дочерью все еще не произнесли ни слова. Только одна мысль крутилась у Хьюстон в голове: «все кончено».
В полночь отворилась парадная дверь, и Дункан втолкнул в гостиную Блейр.
— Все решено, — произнес он охрипшим от крика голосом. — Блейр и Лиандер поженятся через две недели. В воскресенье об этом объявят в церкви. Хьюстон молча поднялась с кресла.
— Дочка, — тепло сказал Дункан. — Мне очень жаль, что так вышло.
Хьюстон едва заметно кивнула и направилась к лестнице.
— Хьюстон, ну пожалуйста, — прошептала Блейр.
Но в этот момент Хьюстон не испытывала ни капли сострадания к сестре, и, даже услышала, как та всхлипывает, она не оглянулась.
Уже войдя в свою комнату, она все еще продолжала находиться в оцепенении. Ее жизнь была кончена из-за одной единственной ночи. Она потеряла все.
На стене в рамочке висел диплом об окончании школы мисс Джоунз для молодых девиц. Она яростно сорвала его со стены и швырнула на пол, но, когда стекло вдребезги разлетелось, легче не стало.
Одеревеневшими пальцами она принялась расстегивать пуговицы на платье. Минутой позже она стояла посреди комнаты в ночной рубашке, не замечая, что к ней вошла мать.
— Хьюстон? — сказала Опал, положив руку на плечо дочери.
— Иди к ней, — проговорила Хьюстон. — Ты сейчас нужна Блейр. Если она останется здесь и выйдет замуж за Лиандера, то будет потом жалеть. Она много потеряет.
— Но ты тоже много потеряла сегодня.
— Это случилось гораздо раньше. Правда, иди к ней. Со мной все будет в порядке.
Опал подняла с пола диплом в разбитой рамке.
— Ложись в постель.
Хьюстон послушно забралась в кровать.
— Какая я послушная, да, мама? Всегда подчиняюсь. Если не родителям, то Лиандеру. Я всегда была такой хорошей девочкой, и что из этого вышло? Я такая верная. Леди до кончиков ногтей. А моя сестра с ее бриджами и поцелуями получает все то, над чем я трудилась с первого класса.
— Хьюстон, — умоляюще произнесла Опал.
— Оставь меня в покое! — пронзительно крикнула Хьюстон. — Просто оставь в покое!