— Но он не любит меня! Не забывайте, жениться на мне его заставила только угроза федерального суда! Ладно, сейчас мне действительно некогда об этом спорить, — Лейси решительно выпрямилась, — но Майкл Эскевария никогда не собирался дать мне ничего, кроме дорогостоящих драгоценностей, «Феррари», собольей шубы и множества гнусных, унизительных предложений.
   — Лейси… — начала Джемми.
   — Да ничего, я уже решилась, — с бравым видом заявила Лейси. — Хоть это и будет браком без любви, но я чувствую себя обязанной Майклу кое-чем. Я действительно ужасно раскаиваюсь, что навалила сегодня на него не только «Поттс промоушнз», но еще и телевидение, да с такими событиями, что пришлось вызывать спецназ. Честное слово, я и понятия не имела, что Уолтер Моретти объявится когда не следует и набросится на Поттси лишь потому, что ему взбрело в голову, будто Кэнди пытается назначить Поттси свидание у него за спиной. Насколько я слышала, Уолтеру даже не дали объяснить, что он имеет право на ношение оружия как частный детектив. Дальнейшее уже не лежит на моей совести, но вы ведь не будете спорить, что телевизионщиков накликала именно я, тем более что вечером беспорядки покажут по всем трем каналам. Это я наняла Поттси устроить рекламную кампанию, но мне и в голову не приходило так поступать с «Эскевария энтерпрайсиз» и «Капризом», поверьте!
   Поправив жемчужное ожерелье, она критически осмотрела себя в зеркале.
   — Лейси, я пытаюсь сказать, что… — снова начала Джемми.
   — Это неважно, — решительно прервала ее Лейси. — Мне неважно, что думает Майкл Эскевария, я лишь не хочу окончательно выбить его из седла. Я постараюсь уладить все, что в моих силах.
   — Ладно, в этом хоть есть какой-то резон. По крайней мере мне так кажется. Более того, я уверена, что собравшиеся гости не хотели бы, чтобы красивая свадьба расстроилась. Они столько всего вытерпели за последние полтора часа, только бы ее дождаться. — Джемми бросила взгляд на часы. — А это напоминает мне, что они уже дорвались до шампанского.
   — Как твой животик, дорогая? — поинтересовалась мать Лейси, нежно целуя ее в щеку. Пара изумрудных глаз встретилась со взглядом таких же, только чуть более светлых. — И давно у тебя эти симптомы, дорогая Лейси?
   Слегка нахмурившись, Лейси переводила взгляд с матери на редакторшу и обратно.
   — Вообще-то до сегодняшнего дня я об этом не задумывалась.
   — Ой, деточка, ты уверена или только предполагаешь? Ты не купила этот чудный наборчик, что продается в каждой аптеке и позволяет установить все наверняка?
   — Нет, вообще-то нет. — Лейси задумчиво прикусила нижнюю губу. — Но если вдуматься, то именно это и должно было произойти.
   — Погодите-ка! Я что-то не улавливаю. Вы говорите о том, что я думаю, или нет? И вы можете спокойно стоять, словно ничего не случилось?! — Джемми Хэтуорт в притворном ужасе схватилась за голову.
   — Дорогая, ты обязана внимательно следить за подобными мелочами, — мягко упрекнула мать. — Особенно накануне свадьбы, когда тебе надо и выглядеть, и чувствовать себя на высоте. Я могла бы купить для твоего животика ароматические соли или какие-нибудь содовые крекеры.
   — Все нормально. Незачем так беспокоиться, — чувствуя себя виноватой, сказала Лейси. — У меня вовсе нет нужды выходить замуж, мама. Я могу стать и матерью-одиночкой. По-моему, у меня это хорошо получится. И уж наверняка я выхожу за Майкла совсем по другой причине, попрошу запомнить. И, пожалуйста, не цитируй мне слова доктора Спока по этому поводу, — не без раздражения добавила она. — Ничего не хочу слышать! У меня и так голова кругом идет оттого, что приходится выходить замуж. Он прекрасный человек, это я знаю, но сейчас я могу думать лишь об одном — только во время первой ночи в Та… только в ту первую ночь я не опасалась ничего дурного. Боже ты мой, дальше все так запуталось — я сменила специальность, только-только получила новую работу, работу журналистки, а тут является Майкл Эскевария, а за ним Алекс ван Ренсалер… Разве под силу мне было уследить за этим за всем, а?
   — Мы что, выясняем, выходить тебе замуж или не выходить? — недоверчиво воскликнула Джемми. — О небо, этот ребенок принадлежит конгломерату Эскевария? Должно быть, принадлежит, если я в состоянии уловить твою идиотскую логику. Ох ты Боже мой, да неужто большому, неуклюжему Майклу об этом еще никто не сказал? Ты хочешь сказать, что он не знает?
   — Вот тебе и дополнительный повод, дорогая, — заметила мать. — Ты в самом деле считаешь, что должна выйти замуж за Майкла потому, что чувствуешь себя весьма ему обязанной? А может, надо попросить отца переговорить с ним и дать ему возможность выбора? При сложившихся обстоятельствах следовало бы проявить предельный такт. Это значит, что если ты видишь необходимость предоставить жениху возможность выбора, то отец с удовольствием поможет тебе. Он может передать все под большим секретом шаферу, а затем Фредди — так ведь его зовут? — а Фредди передаст твоему жениху. По-моему, именно так твой дедушка поступил на обручении с тетушкой Пруденс.
   — Ну и семейка! — выдохнула Джемми Хэтуорт. — Сплошь умалишенные. Впрочем, это многое объясняет.
   — Ой, мама, это вовсе не то же самое! — вспылила Лейси. — Тут все дело в том, что тетя Пру не хотела говорить дяде Джону, от него у нее Норман или нет. А оказалось, что Норман как две капли воды похож на дядю Джона; тетя Пру просто вела себя по-свински, вот и все.
   — Мама, — послышался из-за двери настойчивый детский голос, — тут тетя говорит, что собака скушала кусок книжки с законами. А теперь спряталась под стол.
   — После, Филип, нам некогда! — сказала Джемми и повернулась к Лейси. — Итак, что же мы решили? Мы беременны или нет? Да? Может быть? Ну конечно, тебе надо сперва купить умный наборчик для проверки или повидаться с доктором, но заранее ясно, что да. Ну, почти да. Далее, — продолжала Джемми, — есть ли у нас жених или нет? Пожалуйста, просто кивните головами. Да, определенно. Имеется буйный жених, дожидающийся за дверью. — Она набрала в легкие побольше воздуху. — Итак, отсюда вытекает пункт номер три: обручение. Леди, мне очень не хочется задавать подобный вопрос, но все-таки: будет свадьба или нет?
   — Bo имя Господа, Джемми, — нахмурилась Лейси, — я за сегодняшний день наделала Майклу и его компании столько вреда, что должна хоть чем-то свою вину искупить, правда ведь? Быть может, общественность не поверит этим проклятым толкам об обвинениях в домогательствах и беспорядках, если узнает, что я вышла за него замуж.
   — Это довольно разумно, дорогая. — Мать еще раз ласково потрепала Лейси по щеке. — Не забудь, что тебе нельзя подымать фату, зайчик, пока ее не подымет жених, чтобы поцеловать тебя в конце церемонии.
   — А с другой стороны, кто знает? — проворчала Джемми Хэтуорт. — Быть может, все это игра воображения. Быть может, на самом деле я принцесса Лея, питающая тщетные надежды встретить Люка Скайуокера.
   — Вот проклятье, — пробормотала под нос Лейси, — неужели Поттси не мог немного… обуздать свою фантазию? Тогда бы мне не пришлось идти на такое.
 
   — Обычно перед началом церемонии я зачитываю счастливой паре несколько стихотворных строк знаменитых поэтов, — начал судья Сэмюель Маркович, слегка наклонив голову, чтобы поверх очков взглянуть на столпившихся в зале гостей. Кроме очаровательных родителей невесты, здесь были братья Фишман с женами, сыновья Джемми Хэтуорт и макетчик Майк, секретарь и стенографистка судьи, а также двое муниципальных полицейских, шофер Эдуард и несколько жокеев. Последние держали в руках большой венок в виде подковы, украшенный золотой лентой с надписью «ЖЕЛАЕМ СЧАСТЬЯ, МИК!». А издали доносился жесткий ритм «Язвы желудка».
   Лейси держала в руках свадебный букет из редких золотистых орхидей, без конца повторяя про себя одно-единственное слово: «Майкл». Просто невероятно, что она выходит за него замуж, да еще на виду у всей компании, собравшейся в бюро судьи Марковица.
   Лейси осторожно взглянула на стоящего рядом высокого мужчину с каменным лицом, по-армейски подтянутого, в элегантном черном костюме, в рубашке «Святой Лаврентий» и перламутрово-сером шелковом галстуке. Она позволила взгляду пропутешествовать от кудрявых волос Майкла Эскевария к его густым ресницам, затем к прямому точеному носу и сурово сжатому рту, в уголках которого затаились мягкие ямочки. И, как всегда, дыхание ее перехватило от нахлынувших эмоций, а сердце стиснула сосущая боль. «Скверное ощущение, — подумала Лейси. — Просто ужасное, если учесть, что оно возникает всякий раз при виде будущего мужа».
   Майкл же не взглянул на нее ни разу, даже когда Лейси встала на свое место бок о бок с ним.
   — Итак, Аделаида Лейси и Майкл Сиэн, — звучным голосом начал судья, — прежде позвольте мне посвятить пару минут размышлению на тему о том, как замечательно, когда два счастливых сердца соединяются узами брака. Давайте вдумаемся в значение слова «любовь», пока я буду читать знаменитый сонет Элизабет Баррет Браунинг «Как я люблю?». — Он открыл протянутую секретаршей книгу. — В нем говорится о самой возвышенной любви, ибо лишь она может сопутствовать нам на трудной жизненной стезе, и в солнце и в грозах, лишь она выведет нас к радуге счастья бок о бок с любимым человеком. То есть супругом, — тут же уточнил судья Марковиц, затем откашлялся. — «Ты спрашиваешь, как тебя люблю я? Всей глубиной души, всей высотой, когда…»
   — Майкл, — шепнула Лейси, чувствуя необходимость что-то сказать. — Я искренне раскаиваюсь, что тебе приходится жениться на мне.
   Майкл словно окаменел, но по-прежнему не сводил глаз с судьи. Только сейчас Лейси заметила, что по щеке Майкла сбегает тоненький ручеек, теряющийся за воротником рубашки.
   — Майкл, — чуть громче шепнула она. — Я вправду жалею, что все обернулось так скверно. Это я попросила Поттси организовать прессу, чтобы сделать заявление относительно твоего истинного отношения ко мне, но я вовсе не планировала разгула беспорядков. Я думала, ты хочешь это знать.
   Пару секунд Майкл никак не реагировал. Потом его веко задергалось настолько сильно, что вместе с ним начала вздрагивать щека. Подружка невесты незаметно ткнула Лейси локтем в бок.
   Не поворачивая головы, председатель совета директоров тихо проговорил прерывающимся голосом:
   — Лейси, я признаю, что вынужден был прибегнуть к жестким мерам. Я вижу, что вынудил тебя на… жесткие контрмеры. Тебе не за что извиняться.
   — «…над повседневной суетой в мечтах она возносится, ликуя…» — с чувством читал судья Марковиц.
   — Нет, есть за что. — Лейси нетерпеливо дунула на фату, чтобы та не липла к губам. — Ой, Майкл, я ведь могла отшить тебя в тот вечер в баре, но, по-моему, подсознательно не хотела этого! Стыдно признаться, но это правда.
   — Тссс! — прошипела подружка невесты.
   — Не стану скрывать, Лейси, после той первой ночи в Та… после первой нашей встречи я хотел заполучить тебя во что бы то ни стало, — бормотал срывающимся голосом Майкл Эскевария. — Я был чертовским кретином, вот и все.
   — «Люблю всечасно: радуясь, тоскуя, и при свечах, и в полдень голубой…» — продолжал судья Марковиц, немного раздосадованный неуместными разговорами вступающих в брак.
   Лейси не могла отвести глаз от рослого мужчины, только что признавшегося, что он тоже совершил ошибку.
   — В твоих устах это звучит так… — Голос ее оборвался. — Словно все кончено.
   Теперь Майкл обернулся к ней. В его стальных глазах застыло выражение, которого Лейси еще ни разу прежде не видела. Что это — раскаяние? Мука? Досада? Или что-то большее?
   — А что, разве нет? — прохрипел он.
   — Ой, Майкл, — Лейси прижала фату к носу, чтобы видеть яснее, — я не хочу, чтобы ты меня ненавидел! Я убеждена, что ты действительно нарушил закон, угрожая мне увольнением в случае отказа от встреч, как говорил Алекс ван Ренсалер, но я по-прежнему люблю тебя. Я просто хотела, чтобы ты знал: я сожалею, что ты вынужден жениться на мне, вот и все.
   — Лейси, — процедила подружка невесты, приподнимая брови и покачивая головой, чтобы намекнуть, что разговор слышен и остальным. — Вы что, не можете минутку помолчать?
   — «Люблю свободно, смело! — так на бой идут за Правду, славы не взыскуя. Люблю всей памятью…» — продолжал судья Марковиц.
   — Я не питаю к тебе ненависти, — сипло отозвался председатель совета директоров. — Как раз напротив, Лейси, я не могу без тебя жить. Ты похитила мой покой и сон. Я никогда не страдал бессонницей, а теперь не могу от нее отделаться.
   — Но ты не любишь меня, — прошептала Лейси. — Это не то же самое, что пожелание мира и покоя! Или спокойного сна!
   — Далее я бы хотел перейти к избранным местам из «Рубай» Омара Хайяма, — слегка повысив голос, провозгласил судья Марковиц. — Если участники церемонии не хотят пойти на попятную… Ладно, участники могут выйти в коридор и обсудить этот вопрос.
   — Я без ума от тебя, Лейси, — твердо заявил председатель совета директоров. Его серые глаза сияли. — Я не был бы здесь сейчас, милая, если бы не любил тебя.
   Его слова были едва слышны из-за горестного стона, раздавшегося под столом судьи Марковича, где залег Тошнилка.
   — Правда?! — вскрикнула Лейси и непременно бросилась бы к Майклу Эскевария в объятия, если бы судья не удержал ее. — Дорогой, я же не знала, что ты меня любишь! Ты ни словечком не обмолвился за столько времени…
   — Я хотел бы прочесть одну цитату, из «Ада» Данте, — строго сказал судья, глядя поверх очков. — Но вижу, что жених с невестой что-то бурно обсуждают. Может быть, нам следует немного подождать, Мик?
   — Конечно, я люблю тебя, Лейси. Я не могу не любить тебя… Иначе ты разрушишь не только мою компанию, но и мою жизнь. — Майкл Эскевария протянул руку поверх руки судьи, чтобы обнять невесту. — Дорогая, ты нужна мне. Мне нужны такие вещи, которые прежде мне даже в голову не приходили. Скажем, мне нужно, чтобы кто-то со мной спорил и говорил мне, когда я не прав, и мешал мне быть безжалостным. Мне нужно держать тебя в объятиях, милая, — нежно проговорил он, оттесняя судью в сторону и прижимая к груди руку Лейси. — Мне нужно видеть тебя посреди ночи, когда я просыпаюсь с желанием поговорить с тобой.
   Судья Марковиц не упускал ни слова, одновременно пристально разглядывая лица жениха и невесты.
   — Ну, раз мы все прояснили, то можем двигаться дальше. Как вы отнесетесь к чудесному шекспировскому сонету? Обычно я читал тот, что начинается со слов… — Он водрузил съехавшие очки не переносицу и процитировал: — «Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы…»
   — Ах, дорогой, мое сердце обливается кровью, когда ты так смотришь на меня. — Невеста вынула у жениха из кармана белый шелковый платок и промокнула его взмокшие виски. Потом легонько тронула кончиком пальца уголок века.
   — «А у тебя не убывает день… Парам-парам тарам парарам это»… Я не читал его уже много лет. Э-э… «И смертная тебя не скроет тень…»
   — Прямо не верится, — взглянула подружка невесты на бармена Фредди. — Вы плачете?
   — «Среди живых ты будешь до тех пор, доколе дышит грудь и видит взор», — торжествующе закончил судья. — А может, нам, наконец, перейти к церемонии бракосочетания?
   — И еще одно, дорогой, что тебе следует знать, если ты намерен жениться на мне. — Лейси сунула носовой платок обратно в нагрудный карман жениха. — Не хочу с тобой спорить, но я не собираюсь переходить на место Глории Фарнхэм без предварительной подготовки. И потом, я все равно хочу работать неполный день, потому что…
   — Давай, Сэм! — распорядился президент и председатель совета директоров, прижав невесту к себе и сквозь фату поцеловав ее в нос. — Только, пожалуйста, покороче.
   Судья Марковиц кивком выразил согласие и с пулеметной скоростью затараторил:
   — Аделаида Лейси, берете ли вы этого человека в свои законные мужья?
   — Погоди секундочку, — перебил жених, осторожно отрывая руки невесты от своей шеи. — Дорогая, не можешь ли ты обернуться хоть на миг, чтобы сказать: «Да»?
   — Конечно! — Глаза Лейси сияли, как изумрудные звезды. — Да, да, да!
   — Одного раза достаточно, — остановил ее судья. — Майкл Сиэн, берете ли…
   — Еще бы! Смотри, милая. — Он протянул ладонь шаферу, и тот вложил в нее два обручальных кольца. — Одно для тебя, другое для меня. Сегодня утром я посылал Фредди за ними на Атлантик-авеню.
   — Властью, вверенной мне штатом Нью-Йорк, — галопом несся вперед судья Марковиц, — я нарекаю вас мужем и женой.
   Тут он ощутил какую-то подозрительную влажность у лодыжек и посмотрел вниз, приподняв подол.
   — Что за шут?! — воскликнул судья. — Какая-то чертова тварь сожрала подол моей мантии!
   — Черт возьми, Майкл, я тебя недооценивала, — с улыбкой сказала невеста, с восхищением разглядывая сверкающее на пальце обручальное кольцо. — У тебя все-таки есть чувство юмора, как ни крути.
   — Только с тобой, дражайшая, только с тобой. — Он снова завладел ее руками. — Ты преобразила меня.
   — Фата! — вскрикнула Лейси. — Осторожнее, Майкл, фата!
   — К черту фату! — рыкнул новоиспеченный муж, прожигая пылким поцелуем два слоя шелковой материи.
   — Я пришел целовать невесту, — озираясь, сообщил Отто Познянски, второй шафер. — Или я чего-то не усек?
   Судья Марковиц со вздохом захлопнул сборник поэзии.
   — Феноменальное обручение! Время от времени подобные случаются. На вашем месте я бы не болтался поблизости, — заметил он докеру, наблюдавшему, как молодожены целуются. — Идите-ка лучше сюда, выпьем шампанского! Похоже, публика уже настроилась на это.
   — Лейси! Ты разве забыла, что по обычаю должна бросить свадебный букет в толпу, для будущей невесты? — воскликнула Джемми.
   — Когда Микки сосредоточен, он глух и нем, — сообщил ей бармен Фредди, окинув восхищенным взглядом ее миниатюрную фигурку. Джемми тем временем пыталась более-менее деликатно пнуть молодую в лодыжку, чтобы привлечь ее внимание. — Послушай, куколка, а у тебя есть кавалер?
   — О, Майкл, — отдышавшись, пролепетала Лейси, — у тебя самые фантастические поцелуи на свете, я тебе говорила об этом? Пожалуй, я готова идти за тобой на край света. Ой, Боже милостивый, совсем забыла! — отстранившись, она загадочно улыбнулась. — У меня для тебя грандиозный сюрприз, Майкл… Не смотри на меня так! Слышишь?
   — Не знаю, — говорила тем временем Джемми Хэтуорт шаферу. Выдернув из руки невесты пышный букет золотистых и белых орхидей, она прижала его к своей груди. — Собственно говоря, в данный момент не выйдет. Но, поверьте, я пересматриваю свое отношение к крупным, сильным, крутым парням. Я еще ни разу не видела мужиков, способных заплакать себе всю рубашку.
   Судья, хмуро разглядывая собственную мантию, заметил секретарше:
   — Надеюсь, нам не придется истреблять эту моль, если она такого роста, как я подумал.
   — Да не смотри ты так, Майкл! — забеспокоилась Лейси. — Если я говорю, что приготовила тебе сюрприз, это вовсе не значит, что ты должен так смотреть! Это хороший сюрприз, неужели ты мне не веришь?
   — Ангел мой, я ничего не могу поделать, у меня уже выработался условный рефлекс, от которого надо избавляться, вот и все. А это не может подождать, — он оглянулся на гостей, сгрудившихся вокруг шампанского в приемной судьи, — до банкета у Пьера?
   — Вообще-то, тут действительно толком не поговоришь, — согласилась Лейси. — Нам нужно где-нибудь уединиться.
   — Я знаю подходящее место, дорогая. — Майкл вновь поцеловал ее. — Правду сказать, я забронировал большой номер в пентхаузе. Хотя внизу есть уютный маленький бар, куда можно забежать, если вдруг захочется.
   — Майкл, — выдохнула Лейси, — силы небесные, какой же ты сентиментальный дурачок! Прямо не верится!
   — Только для тебя, милая. Там отлично кормят, даже если приходится звонить для этого в сервис.
   — Погоди, не продолжай! — воскликнула Лейси. — А там есть фонотека, скажем, песня Лары из фильма «Доктор Живаго»?
   — И великолепный вид на ночной город, — подтвердил Майкл, целуя ее в ухо. — «Лир» дожидается нас на полосе в Ла-Гардиа; мы будем в Талсе меньше чем через три часа.
   Он осторожно приподнял ее фату и наконец-то смог без помехи увидеть прекрасное лицо Лейси, ее глаза, сияющие любовью.
   — Моя дорогая, единственная, бесценная, быть может, я по-прежнему мужлан, но я люблю тебя. Что бы ни случилось, теперь ты всегда будешь там, где я смогу за тобой присмотреть. Ладно, ангел мой, — он явно собрал всю волю в кулак, — неизвестности я больше не выдержу. Что за сюрприз ты мне приготовила?
   — Вообще-то, Майкл, — начала Лейси, думая о комнате с радугой на стене в коннектикутском доме, — на сей раз ты будешь искренне обрадован.